Блёклое зеркало

– Спасибо, Николай, но мы уже пойдём! – Кивнул головой Витя.

Ребята предложили ветерану подсобить с колкой дров, но тот категорически отказался от помощи. Продемонстрировав гостям ловкое обращение колуном при помощи одной руки, Николай проводил путников добрыми пожеланиями и, задумчиво устроился у костра.

Магдагачи остались далеко позади. Сориентировавшись по карте, ребята продолжили путешествие. Впереди их ждали ещё тысячи долгих километров. Изредка Евгению и Вите встречались грибники и ягодники на велосипедах. Ещё реже попадались конные повозки. Не всем им было по пути. Да и подвозить незнакомцев соглашались немногие. И потому, липкую дорожную грязь приходилось месить стоптанными кирзовыми сапогами. Периодически, Витя с Женей ночевали в лесу. Для этого они по-быстрому возводили простейшие шалаши из жердей и елового лапника. Однажды, парни даже рискнули переночевать в хвостовой части упавшего самолёта. Подобные находки сплошь и рядом валялись по Тайге. Опасения ребят были вовсе не из-за высохших скелетов внутри рухнувшего борта. Просто друзья предпочитали, чтобы на случай непредвиденных ситуаций у них всегда оставались пути отхода. К счастью, ночёвка в глухом и тёмном хвостовике обошлась без происшествий. А тем временем, каждая последующая осенняя ночь становилась всё холоднее. Но, всё же, путники чувствовали себя гораздо уютней и спокойней на открытых пространствах. Ведь остановка в любой, из попадающихся на пути деревушек, означала неминуемый допрос участкового, обыск дружинниками, а также косые взгляды и перешёптывания имперцев.

В поселении из нескольких сотен жителей, называющемся Могоча, Виктор с Евгением попытались найти хоть какую-то подработку. От не слишком разговорчивых жителей вымирающего городка, путникам удалось узнать лишь то, что раньше, почти все здешние работали вахтой на Северах. Но после Великого Чуда, подавляющее большинство нефтяных и газовых вышек было законсервировано. Оставшиеся месторождения «жидкого золота» отныне засекречены и охраняются военными. Попасть туда на работу, хотя бы дворником, можно лишь пройдя кучу проверок и, получив доступ от службы безопасности Империи. Для простолюдинов оставался доступным лишь уголь, который хоть как-то ещё добывался. Заготовка леса тоже была престижной работой. Но брали туда только со своим инструментом. Именно поэтому, двуручные пилы и хорошие топоры очень ценились на чёрном рынке. И рабочих мест в этих сферах, конечно же, для всех не хватало. Даже не взирая на то, что население Империи вымирало чудовищными темпами.

Из всего населения Могочи, только семья, занимающаяся валянием валенок, согласилась принять у себя путников на ночлег. В качестве оплаты, была принята помощь ребят с заготовкой дров. Отблагодарив гостеприимное многодетное семейство, Виктор с Женей пополнили запасы воды в пластиковых бутылях и, двинулись дальше. Путешествие проходило в стандартном режиме. Досмотры и обыски в мелких селеньях, чередовались с ночёвками в лесу. А тем временем, на улице уже пробрасывал первый снег. Грязные лужи затянуло коркой льда.

Первый крупный город, на пути Жени и Вити, встретил их рупорами громкоговорителей. Звук, раздающийся из динамиков, эхом катился по улицам с обшарпанными кирпичными четырёхэтажными домами. «Уважаемые граждане Великодержавной Союзной Империи! Комиссия по сохранению и укреплению традиционных имперских духовно-нравственных ценностей, совместно с державоохранительными органами, напоминают вам! Обо всех случаях и подозрениях в инакомыслии и хуле, вам следует незамедлительно сообщать в особые отделы инакомыслия или в милицейские пункты по месту вашей регистрации! Только вместе мы сможем построить наше совместное светлое будущее! Будьте бдительны и счастливы! Не забывайте – с нами Бог и Император!»

Перед одноэтажным зданием с надписью «Универсам» выстроилась длинная очередь. Женщины в тёмных платках, мужчины в фуфайках, старики в обносках. Все они топтались на разбитом асфальте, припорошенном снегом. Из громкой ругани, оскорблений и препираний, Виктор с Евгением поняли, что все они собрались тут в ожидании подтоварки. Очередь люди занимали с ночи. Было обещано пять килограмм комбикорма для крупного рогато скота на человека с талоном. Из-за опасений того, что привоза на всех не хватит, собравшиеся всё громче материли друг друга. В какой-то момент завязалась драка. Мужики наотмашь размахивали руками. Женщины, истерично визжа, таскали друг друга за волосы. А старики пускали в ход деревянные трости и палки. Раздался звонкий протяжный свист. Как только несколько милиционеров подбежало к барахтающейся своре, драка тут же прекратилась. Стражи порядка принялись выискивать зачинщиков в толпе и проверять документы. Витя с Женей, переглянувшись, поспешили удалиться от злополучного Универсама.

Полуденное солнышко ненадолго показалось из-за серых туч. Лёд, сковавший лужи, подтаял. Снег перемешался с землёй на обочинах. Кортеж из трёх одинаковых автомобилей типа «Буханка», пролетел мимо Вити с Женей, окатив их грязной жижей. Очистив одёжку жухлой травой, ребята продолжили путь.

Через несколько минут пути, друзья наткнулись на обогнавшие их машины. УАЗ-ы были припаркованы на грязной обочине. Толпа местных жителей, собравшихся вокруг небольшого деревянного домика, с интересом смотрела на автомобили. Из машин выскочило несколько вооружённых людей. Один из них услужливо распахнул боковую дверь УАЗ-а. Из проёма, медленно озираясь по сторонам, показался тучный мужчина в пушистой меховой шубе. Аккуратно ступив на подготовленный для него деревянный тротуар, гость величаво подошёл к деревянному домику. Толпа замерла. Охрана выстроилась по стойке смирно. Пузатый важный гость, сиплым, противным голосом, скандировал: «Я, секретарь губернатора города Чита, властью данной мне Империей, объявляю данный двухместный гендерно-раздельный туалет открытым! И помните, что он построен из наших собственных, импортозамещённых досок! Ну, я всё сказал. Гадьте на здоровье!» Собравшиеся граждане взорвались оглушительными овациями. Женщины визжали, мужчины хлопали, недоумевающие дети озирались по сторонам и, просто повторяли за взрослыми. Секретарь, поправив шубу, поспешил вернуться в тёплый автомобиль. В это время, парочка вооружённых громил, отстегнула замки с дощатых дверей, украшенных буквами «М» и «Ж». Как только кортеж сорвался с места, Виктор с Женей продолжили свой путь. А позади громко ликовала толпа, изучая долгожданный подарок от губернатора.

После того, как друзей во второй раз остановили милиционеры, было принято решение держаться подальше от центральных улиц. В одном из проулков, Женя с Витей наткнулись на неожиданную картину. Тяжело дыша, пожилая женщина медленно волочила за собой пластиковые рыбацкие сани. Внутри волокушей, завёрнутым в грязные тряпки, лежало человеческое тело. Неожиданно появившиеся из-за поворота пара мужчин с повязками «Z», прошли мимо кряхтящей бабули и устремились к незнакомым юношам. После того, как закончилась стандартная проверка документов и досмотр вещей, Витя с Женей догнали старушку с волокушами и, предложили свою помощь.

По пути до кладбища, женщина рассказала, что в санях лежит тело её мужа. Могилу копать не надо. Сосед уже вырыл яму за определённое вознаграждение. Какое именно, старушка не уточнила. Но Витя с Женей особо и не любопытствовали. Они понимали, что речь, вероятней всего, идёт о какой-то запрещёнке, типа самогона. Уложив тело в неглубокую рытвину, ребята закидали его мёрзлой землёй. Бабуля перевернула пластиковые волокуши, уселась на них и, со стеклянными глазами, принялась бубнить: «Мне его из милиции привезли. Вечером увели на допрос, а утром уже таким вот вернули. Ну, не совсем таким. Пока он, холодный, в сенях лежал, ему крысы лицо немного обглодали. Твари мерзкие! А ведь всё из-за сына нашего, дурака! Он у нас учителем был. И надо же было ему, балбесу, на уроке ляпнуть, что война – это плохо! Ну, ведь, дурень! И себя молодого загубил, и отца своего! Сынову квартиру уже изъяли в пользу государства. Надеюсь, что хоть меня из избушки не выгонят. Молюсь! – Старушка склонила голову набок и продолжила рассуждать. – Не понимаю, вроде ведь занималась воспитанием сына. В кого он таким дурнем уродился?! Война, ведь, не может быть плохой! Наша Империя всегда славилась своим военным искусством! Мы войны Христовы! И наши солдаты гибнут на поле боя во имя Бога и Императора! Всем им прямая дорога в рай! А враги наши, просто, сдохнут!»

Оставив, разговаривавшую с самой собой старушку, ребята поспешили покинуть кладбище. Заглянув в атлас автодорог, ими было принято решение вернуться на окраины города. Для того, чтобы найти приметные ориентиры, и не сбиться с намеченного пути. Уже на самом выходе из Читы, Витя с Женей наткнулись на очередное столпотворение горожан. В самом центре холма, лицом к огромному деревянному столбу, была привязана обнажённая женщина. Толпа людей, собравшаяся вокруг, внимательно слушала вещающего человека. Мужчина в норковой шапке, громко читал с листка бумаги: «Комиссией по сохранению и укреплению традиционных имперских духовно-нравственных ценностей, во время совместной операции, проведённой с державоохранительными органами, данная гражданка была уличена в прибегании к подпольным услугам по абортированию! Кроме прочего, загубленное этой падшей женщиной дитя, было зачато вне брака! Данные действия не только запрещены нашими законами, но и порицаемы самим Богом! А также, призираемы нашим несменяемым Императором и, нашим высокодуховным обществом! Основываясь на не подлежащей сомнениям доказательной базе, сия грешница приговаривается к публичной порке плетьми! Последующие три дня она должна провести у этого столба позора! Чтобы очистился дух её от сатанинской скверны! По истечении трёх дней, блудница будет помещена в женскую колонию-поселение на неопределённый срок. Если выживет, конечно же, на этом холоде. А на это уже, воля Божья! Приговор вступает в силу с этого момента!» Двое усатых мужчин, в казацкой форме, вышли из толпы. Кожаные нагайки, рассекая воздух, хлёстко впивались в нежную бледную кожу, рассекая её до мяса. Женский визг растворился в воплях толпы, проклинающей и освистывающей приговорённую. Бессильно сжимая кулаки и, прикусив губы, Виктор с Женей направились прочь из города.

Глава 3. Тайга

Окраины заснеженного Улан-Удэ встретили путников длинной вереницей людей, ползущих на коленях. Впереди колонны шествовал тучный поп, в расшитых золотистых одеяниях. Размахивая кадилом, пузатый священник, нараспев, читал молитвы. Следом за ним семенили худенькие послушники в чёрных балахонах. В руках, юноши несли тяжёлые деревянные кресты и, иконы с золотой лепниной. Люди, ползущие за священнослужителями, периодически припадали лбом к снегу и часто крестились. А над всем этим шествием, по небу, медленно плыл огромный оранжево-чёрный дирижабль. На борту аэростата, золотистой краской, были начертаны несколько распятий.

Виктор с Женей, пропуская вереницу верующих, прижались к дереву, одиноко торчащему на обочине. Последней в колонне, прихрамывая, ковыляла горбатая старуха в чёрном махровом платке. Остановившись напротив юношей, бабка прочавкала беззубым ртом: «А вы чего это не со всеми? Праздник такой, день рождения нашего великого Патриарха! А они стоят тут!» Опомнившись, что её единоверцы уползли далеко вперёд, старуха плюнула и, кинулась догонять колону.

Через пару проулков ребята наткнулись на патруль. Двое небритых милиционеров, лет тридцати, ехидно улыбаясь, принялись досматривать вещи путников. После расспросов о целях путешествия, сержант с гнилыми зубами, прогнусавил:

– Так-с, а нательные крестики где?

– Мы дома оставили. Собирались очень быстро и забыли. – Виновато пожал плечами Виктор.

– Вы чё, бесы! Вы в курсе, вообще, какой сегодня день? Без нательного креста сегодня на улицу нельзя. – Смачно харкнув на землю, рыкнул лейтенант.

– Мы ведь не местные. – пробубнил Женя. – У нас на Дальневосточке…

– Да мне по хую, что там на вашей Дальневосточке! – Усмехнувшись, офицер подмигнул своему помощнику. – Попали вы, бесята. Варианта только два. Направляемся в обезьянник или как-то решаем на месте.

– Но у нас все кредиты закончились. Стипендия маленькая… – Евгений шмыгнул носом.

– И чё, блядь?! – Развёл руками летёха. – Значит, по-вашему, закон нашего губернатора можно нарушать?!

– В принципе, у вас противогазы не плохие. – Гоготнув, подметил сержант. – Так и быть, можем принять их в качестве штрафа.

Возникла напряжённая пауза. Милиционеры, переглядываясь, ехидно хихикали. Виктор, тяжело вздохнул и, нахмурив брови, заговорил:

– Противогазы нам выдали в центре эпидемиологии. Без них мы не сможем пройти через Мёртвые Земли до Екатеринбурга. Как мы уже говорили, по специальному заданию, мы были направлены на границу с Китаем, для изучения эпидемиологической обстановки. И, при всём уважении к вашей службе, товарищи милиционеры, я надеюсь вы в курсе, что наш центр плотно взаимодействует с СБИ? Если у вас есть прямая связь с местной службой безопасности империи, мы можем сделать один звоночек. Они, в свою очередь, сделают запрос в столицу. А там, несомненно, всё подтвердят!»

Вновь возникла неловкая пауза. Перепуганный сержант, прикусив губу, с надеждой смотрел на задумчивого лейтенанта. Тот почесал небритый подбородок и, невнятно промямлил: «Ну, что же, товарищи студенты, от всего нашего отдела желаем вам приятного пути! С Богом, как говорится!»

Оставив, злобно зыркающих им вслед милиционеров, позади, ребята рассмеялись. Витя толкнул Евгения в бок и деловито произнёс: «Как я и говорил, главное – врать уверенно! Мелкие дворовые барбосы, очень уж боятся псов покрупнее!»

Праздничные шествия, а также, обилие патрулей милиции с дружинниками, отбили у ребят всякое желание идти через город. Подробно изучив карту и, сориентировавшись по сторонам света, Женя с Виктором решили сократить свой путь через лес. Переобувшись в валенки, они спустились с дороги в подлесок.

Перешагивая через упавший сухостой, друзья медленно пробирались сквозь сосновый бор. Неожиданно, поднялась сильная метель. Снег, сбиваемый с ветвей порывами ветра, затягивал всё белой пеленой. Громко скрипя, раскачивались над головой тяжёлые сосны. Щурясь и, выставляя руки вперёд, вымотанные юноши шагали сквозь пургу из последних сил. В какой-то момент Женя хлопнул Виктора по плечу и, перекрикивая шум ветра, гаркнул: «Стой! Давай тут переждём. Вот под этим деревом. А то заблудимся ведь!»

«Э-э! Живые? Нет?» – приятный женский голос вырвал Евгения из полудрёмы. Он толкнул Виктора и тот, протирая глаза, принялся озираться по сторонам. Смуглая женщина, одетая в постовой тулуп из овчины, помогла парням отряхнуться и выбраться из наметённых сугробов. Незнакомка скомандовала: «Ну, ноги, вроде, не успели отморозить. Давайте за мной!» Протаптывая тропу самодельными снегоступами из елового лапника, женщина двинулась вперёд. На поясе у неё болталась замёрзшая заячья тушка.

В зимовье было хорошо натоплено. Женя с Витей активно растирали замёрзшие конечности. В это время, хозяйка избушки, налила горячего травяного чая. Поставив алюминиевые кружки перед гостями, женщина помешала бурлящую на печи похлёбку и, уселась на скамье напротив. «Меня Юмдолгор зовут. Это бурятское имя. По-вашему – Юля. Проще будет запомнить». Парни, представились и, поблагодарили свою спасительницу. При свете керосиновой лампы ребята лучше разглядели женщину. Без тулупа и шерстяного платка она выглядела моложе и симпатичней. Бурятская женщина лет тридцати, с длинными черными прямыми волосами до плеч и чуть раскосыми карими глазами.

Виктор отхлебнул ароматного чая и спросил:

– Юля, а почему вы нам помогли? Двое мужчин в лесу. Мало ли кем мы могли оказаться?

– Обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста. И не могли вы оказаться «кем угодно». – Улыбнулась хозяйка. – У меня есть дар. Я вижу не только вашу одежду и лица. Я вижу то, что в глубине вас. То, что вы, возможно, сами в себе не видите.

– И что ты в нас увидела? – С искренним интересом спросил Женя.

– В ваших телах заперты светлые и сильные души. Вы чужие не только в этой стране, но и в этом мире. Я сама такая.

– Это как в выражении про родственные души? – Витя прищурился.

– Именно так. Да, мы гораздо чувствительней и ранимей большинства. Да, нам очень тяжело в этом несправедливом мире. Но у нас есть сила! Эта сила – умение любить! Именно через чистую и светлую любовь мы можем изменить этот мир всецело. А трудные чувственные этапы – это часть нашей борьбы за любовь, за новый мир, за настоящую справедливость! Этот мир враждебный для нас. Он не посылает нам испытаний, делая нас сильнее. Он только создаёт препятствия и пытается навредить. А вы представьте, если бы сильные и светлые души, могли тратить всю свою энергию на созидание и любовь! Но вместо этого, нам приходится бороться с нескончаемой чередой бед и несчастий, насылаемых этим миром. Никто нам ничего не дарит и ничему не учит! Вся сила и все знания уже в нас! Просто под гнётом чуждого мира мы часто забываем про свои возможности. Многие, увы, перестают верить в себя и сдаются. Ведь у вас не раз возникало сильнейшее желание самостоятельно уйти отсюда?

Женя с Витей переглянулись и опустили глаза. Не дождавшись их ответа, Юмдолгор продолжила:

– Вижу, что так. В вашем возрасте, да ещё в этом проклятом месте… Не удивительно. И у меня такие мысли раньше появлялись. Но если мы уйдём отсюда, беззащитные животные, птицы, деревья, слабые, добрые, но потерявшиеся люди – все они останутся, без любви, наедине с бездушными и бесчувственными. Мы не можем их бросить! Мы свет маяков для них! Мы гораздо сильнее, чем кажется даже нам самим! Бездушные заботятся лишь о себе, и поэтому, им легко. А мы способны любить, оберегать, делиться, помогать. Это сложнейший труд! Но в этом мире полно тех, кто ждёт нас, нуждается в нас! Хотя бы ради одной улыбки, ради доброго слова, корочки хлеба или поданной вовремя руки. Сейчас вы, возможно, не поймёте до конца о чём я. Но пройдёт время, и вы вспомните мои слова.

Женщина сняла котёл с печи и, разлила горячую похлёбку по металлическим мискам. Поставив угощение перед гостями, она кивнула головой, со словами: «Не стесняйтесь. Кушайте». Ребята с неподдельным восхищением смотрели на новую знакомую. Проникнувшись её словами, они всё никак не могли начать есть, теребя деревянные ложки в руках. Юмдолгор улыбнулась и, зачерпнула ложкой наваристый бульон. Евгений с Виктором последовали примеру хозяйки.

– Это безумно вкусно! – Закрыв глаза, проговорил Женя.

– Зайчатина. – Вздохнула женщина. – Мне не хотелось бы обижать этих прекрасных животных. Как и любых других. Но, во-первых, для них это освобождение. Ведь сейчас наступили времена, когда все перерождения остановлены. И, во-вторых, в этих местах по-другому не выжить. А у меня ещё много нерешённых задач в этом мире.

– А как тут с рыбалкой? – Спросил Витя, отхлёбывая бульон из глубокой ложки.

– Рыбы в реках и озере уже почти нет. А та, что есть, вся больная и червивая. Отравленное всё! Байкал ещё до Великого Чуда активно губили. Но, что уж говорить-то. В городах, вон, голубей и крыс жрут. А у нас тут, хотя бы, зайцы, белки есть, да кедровки. Это птица такая.

– А вы шаманка? – Шёпотом поинтересовался Виктор.

– Для простоты вашего понимания, пусть будет так. – Усмехнулась Юля. – Может расскажете, как очутились в этом лесу? Да ещё в такую пургу! И куда путь держали?

– Нам в Усолье-Сибирское надо, к моему деду. – Ответил Евгений. – Хотим через береговую линию Байкала пойти. Судя по картам, через Бабушкин и Слюдянку. Когда вышли из Улан-Удэ хотели через лес срезать. Но из-за этой вьюги заблудились.

– Понятно. – Юля нахмурилась. – Плохой путь вы выбрали. Эти места, через которые вы собрались идти, теперь сплошные поселения для политических заключённых. Если пойдёте по этой линии, вас будут тормозить, опрашивать и досматривать на каждом повороте. Люди там постоянно пропадают без вести. Гиблая дорога.

– Но, чтобы обойти Байкал через северную часть, у нас уйдёт целый год! – Подперев голову руками, задумчиво произнёс Виктор.

– Зачем обходить? – Юмдолгор пожала плечами. – Можете подождать месяцок у меня. Если, конечно, время есть. А как Байкал замёрзнет, по льду перейдёте в направлении Иркутска. Там и до Усолья рукой подать. Сразу можете не отвечать. Подумайте, посоветуйтесь. А пока расскажите, как там Улан-Удэ?

– Как и по всей Империи. – Ответил Витя и прикусил губу. – Патрули, дружинники, нищета, голод, прилюдные казни и наказания…

– Кстати, про наказания. – Вмешался Женя. – Мы там женщину видели, на площади. Её за подпольный аборт приговорили к тюрьме на неопределённый срок. Ты случайно не знаешь, что это значит? Она до смерти будет в заключении?

– Это зависит от того, что она выберет. Ну и от её здоровья, от возможностей организма. – Тяжело выдохнув, ответила Юля. – Здесь, в краю колоний поселений, с некоторых пор, для женщин введена возможность освобождения в обмен на рождение двух детей. Оплодотворяют их вертухаи. Матери рожают и выкармливают грудью новорождённых. После, детишек сдают в специнтернаты особого режима. Из таких малышей, в будущем, получаются отличные милиционеры. Без привязанностей, без эмпатии и чувств. Исполнительные, обозлённые на весь мир и жестокие. То, что нужно Империи… Ладно. Утро вечера мудренее. Я вам сейчас постелю. А вы пока можете посуду сполоснуть.

Женя с Витей, не особо раздумывая, приняли решение дождаться в избе Юли того момента, когда замёрзнет Байкал. Идти через ледяную озёрную гладь было гораздо безопасней, чем проходить сотни проверок и обысков в гиблых местах. Парни с большим удовольствием помогали женщине по хозяйству. Они пилили и кололи дрова, заготавливали лёд, чистили снег, ставили и проверяли петли с силками, а также рыбачили.

Поскольку отдельной бани у Юли не было, мыться приходилось в избе, сидя в глубоком пластиковом тазу. Для этих целей, в большой металлической бочке, закреплённой на улице над костровищем, растапливался снег. Когда мылись ребята, хозяйка избы выходила во двор. Соответственно, когда была очередь помывки Юмдолгор, уже парни должны были ожидать снаружи. В эти моменты Евгений не мог скрыть своего смущения. Щёки его становились румяными, Женя с трудом сдерживал улыбку. Витя, из дружеской солидарности, старался даже не шутить по этому поводу.

Солнце медленно скрылось за укутанными снегом деревьями. В сумраке, морозная дымка казалась ещё плотнее. Закончив заготовку дров, парни вернулись в дом. Масляная горелка мерцающим пламенем освещала избушку. Стол уже был накрыт. Сегодня Юля приготовила рыбный пирог. Начинкой была щука, пойманная ребятами в лунке. Тесто хозяйка замесила, как всегда, из корней рогоза вперемешку с берёзовой заболонью.

Облизывая, липкие от мяса щуки, пальцы, Витя спросил:

– Юля, ты никогда не рассказывала, почему ты сбежала в лес?

– Может это личное. – Тихонько пихнув друга локтем, шикнул Женя.

– Личное. Но не настолько, чтобы я не смогла поделиться с вами. – Ответила Юмдолгор и, уставившись на мерцающее пламя горелки, начала рассказ. – Я с родителями жила в небольшом селении. Это были первые годы после Великого Чуда. Новые законы уже набрали полную силу. Мне тогда было пятнадцать лет. Тогда я очень понравилась местному начальнику милиции. Мой отец был строг и очень любил меня. Как и мать, которая всегда страдала от обострённого чувства несправедливости. И потому, они наотрез отказались выдавать меня замуж за этого майора мясника. Начальничек не сдавался. Поджидал меня у школы постоянно. Предлагал на машине покатать. Я пыталась избегать любых встреч с ним. Из школы через окна вылазила, чтобы обойти этого маньяка. А он всё больше злился, и всё меньше улыбался, завидев меня. И вот, однажды ночью, майор приехал пьяный к нашему дому. Не один, а с дежурным отрядом…

Голос женщины задрожал. Витя с Женей, практически одновременно, перестали жевать. Юля смахнула слезу и продолжила:

– Пока его помощники избивали папу и маму во дворе, он изнасиловал меня в моей детской комнате… Маму я нашла уже мёртвой. Отец умирал три дня в страшных муках. Ему сломали все рёбра. Он задыхался, а я ничего не могла сделать! Местный фельдшер только разводил руками… Похоронив родителей, я встала в очередь на распределение работ. Школу пришлось бросить… Когда живот начал округляться… Оказалось, что я беременна. Вы ведь знаете, как у нас относятся к роженицам одиночкам?! Я тогда и таблетки пыталась пить, всякие, какие удавалось найти. И по животу себя била… Ничего не помогало… Ещё и рабочее распределение всё не подходило. Я тянула на родительских домашних заготовках, как могла. В это время меня выживали всем селением. То кирпич в окно прилетит среди ночи, то дровяник подожгут. Благо, что я всегда была настороже и успевала тушить поджоги вовремя. Спустя несколько месяцев насмешек и унижений, на свет появился малыш. Егорка, так я назвала сына, родился здоровеньким. К счастью, я не повредила его своими ударами. С момента появления Егорки я почувствовала, что что-то изменилось. В моей жизни появился лучик света, ради которого стоило жить. Спустя четыре месяца я, всё-таки, попала по распределению на рыбообработку. Которая, кстати, как и многие другие точки в селении, принадлежала тому самому милиционеру-мяснику. Только к этому моменту он уже был подполковником. Но это не важно. Меня тревожило лишь то, как мы с Егоркой будем выживать. Няньку нанять было невозможно. Даже те немногие, кто мне сочувствовал, опасались открыто помогать. Они боялись, вместе со мной, стать презираемыми изгоями. В общем и целом, на свой страх и риск, мне приходилось оставлять Егорку дома одного. На работу ведь его не притащишь. Там, как и на любом пищевом производстве режимный объект. Обыски, досмотры, строжайшие порядки… – Юмдолгор налила в кружку воды, отхлебнула и, вытерла слёзы. – В один из обычных, казалось бы, вечеров, я вернулась с работы домой… Но обнаружила там только дымящиеся, обугленные развалины… Обгоревшая дверь была подпёрта ломом. Они не знали, что я на работе… Первым порывом, возникшим тогда внутри меня, было желание убивать, рвать, жечь всех этих тварей! Всё их проклятое село! Всю их вонючую Империю! Но, вслед за этими чёрными мыслями, неожиданно, пришло светлое чувство и понимание того, что Егорка уже в лучшем мире! Что он покинул это мерзкую тьму! А я, обязательно, однажды буду с ним. И я никогда не буду такими как они! Именно в тот момент во мне открылись новые способности. С тех пор я уже видела не просто людей, а их нутро. Кого-то, как вас, я видела тёплым, мягким светом. А других, как жителей, собравшихся возле моего сгоревшего дома, я видела скользкими тёмными гадами. С этими ощущениями, я собрала из сарая весь инструмент, оставшиеся там вещи, погрузила всё это на волокуши и, отправилась в лес.