Птичка Воробей

Похоже, мы сестрой Мерле ошиблись и взяли билет в неподходящий для пэрри вагон. Я взглянула на кондуктора. Пожилой мужчина пошёл бордовыми пятнами, кончики его пальцев дрожали, но он упрямо продолжал молчать. Кажется, мне следует возглавить этот бедлам и вывернуть ситуацию в выгодное для себя русло.

– Действительно, уважаемый, – ледяным тоном с достоинством проговорила я. – С этим срочно нужно что-то делать. Здесь отчаянно смердит расизмом. А я слышала, что он заразен и крайне вреден для здоровья.

Рядом со мной из-за газеты отчётливо послышалось насмешливое «кхех!» лощёного господина. А кондуктор, поначалу взирая на меня с недоумением и жалостью, теперь вернул себе здоровый вид лица. И уже прятал усмешку в уголках губ, искоса поглядывая на обвисающее лицо мадам.

– Не были ли бы вы столь любезны, – продолжала я, – пересадить меня в другой вагон. Где моя нежная детская психика была бы ограждена от пагубного влияния подобной этой… этой… – тут я запнулась. Называть «госпожой» эту склочницу мне категорически не хотелось, а более-менее подходящих местных обращений я не знала. Ну, не «гражданочкой» же её называть, в самом деле?

– Тэрра, – тихо подсказали мне из-за газеты.

– Благодарю, – кивнула я и исправилась: – От пагубного влияния подобных этой тэрре.

Кондуктор просиял и разве что не аплодировал мне в открытую. Теперь бордовыми пятнами пошла «мадам».

– К сожалению, юная дира, все купе в первом классе заняты, – с достоинством поклонился мне кондуктор. – Но я могу узнать, сможет ли начальник поезда уступить вам своё личное купе на время вашей поездки.

Тихое «пф-ф!» прозвучало из-за газеты. Но я и без него догадалась, что кондуктор опасно переигрывает. К счастью, мадам этого не поняла. Выдохнула: «– Что?!.. Да как?!.» – и захлебнулась возмущением, не в силах вымолвить ни слова.

– Думаю, не стоит беспокоить начальника поезда из-за пустяков. Он занят важным делом, отвечая за каждого из нас в нашем путешествии. Светлые боги указуют нам быть в смирении и скромности. Я с благодарностью приму место в любом другом вагоне. Пусть Светлые боги благословят наш путь! – и осенила себя знаком-загогулькой сестры Мерле.

Весь вагон повторил за мной, пришёптывая на выдохе: « – Пусть благословят наш путь». Я бросила взгляд победительницы на тётку: вот так, негодяйка! Я – нежный агнец, воспитанная и набожная девочка-скромница. А ты – злобный агрессор, нападающий на невинное дитя. Фу такой быть. Сиди теперь здесь и растекайся дрожащей лужицей под гнётом всеобщего неодобрения и негодования.

– В таком случае позвольте мне донести ваш багаж, юная дира, – снова поклонился кондуктор и принял мой саквояж. – Следуйте за мной.

Господин с газетой встал, пропуская меня. Я заметила весёлые искры, скачущие у него в глазах, и улыбнулась ему на прощание.

Я привычно спряталась под маской вежливой полуулыбки и пошла за кондуктором, держа спину гордо и прямо под любопытными взглядами пассажиров.

– Да-да! Отведите её в загон для кентавров! – раздалось визгливое мне в спину, – Тоже мне, дира нашлась! Знай своё место, грязная пэрри! – тётка вышла из ступора и решила оставить последнее слово за собой. Но после драки кулаками не машут, теперь её ядовитое брызганье слюной было сродни тявканью брехливой подзаборной шавки и вызывало в окружающих только брезгливое раздражение. Я тоже невольно поморщилась: очень хотелось вернуться и вмазать ей хорошенько. Но тогда весь эффект, которого я добивалась, будет похерен. Я просто скачусь до её уровня – банальной базарной бабищи.

Я усилием воли запихнула шипящую злость поглубже и надела на неё строгий ошейник.

Вот. Я опять это делаю, подавляю эмоции. Всё-таки от старых привычек сложно избавиться.

Глава 4

Проводник придержал дверь, пропуская меня в тамбур. Учтиво подал руку, когда мы проходили между вагонами. Это было очень кстати, восходящий поток воздуха дул в лицо, сбивал дыхание, взъерошивал волосы. Мелькающие под сцепкой шпалы и оглушительно стучащие колеса вызывали лёгкое головокружение. Хорошо, что далеко по составу идти не пришлось, следующий вагон оказался заметно пуст. Здесь также расположились сиденья напротив друг друга и между ними столики. Но мягкая обивка отсутствовала. Да и весь вагон был отделан в заметно более скромном стиле. Видимо, выбора у меня нет, и придётся довольствоваться жёстким местом. Зато без раздражающих попутчиков.

– Здесь вам будет удобно, дира, до самого Усвара никто не подсядет. Помочь вам убрать сумку наверх? – вежливо спросил кондуктор.

– Нет, спасибо, – я отрицательно покачала головой. При моём нынешнем росте мне сложно будет её достать с багажной полки самостоятельно. Да и опять же, там пирожки…

При воспоминании о них мой живот снова громко зарычал. Мужчина рассмеялся:

– Я принесу вам чай, дира. И не вздумайте отказываться. Он входит в стоимость билета любого класса.

«Мяса-а!!! Шашлыка-а!!! Шавер-р-рмы-ы!!!» – почти в голос взвыл голодный желудок, заставляя меня покраснеть.

– Простите, буду признательна за чай, – смущаясь, пробормотала я.

Поезд въехал в тоннель, и на стенах зажглись кристаллы-светильники.

– Ой, кажется, во втором классе световые артефакты разрядились, – обеспокоенно воскликнул кондуктор и бросил пристальный взгляд в сторону тамбура. – Вы пока располагайтесь, дира, я скоро к Вам подойду, – поклонился и поторопился к выходу. Там он замешкался, пропуская в вагон седоватого мужчину с газетой. Да, того самого, моего соседа по мягкому сиденью.

Я невозмутимо поставила свой саквояж ближе к стене и уселась на жёсткую скамью. Голые доски неприятно холодили зад даже сквозь пальто. Мой попутчик выискал меня глазами, улыбнулся и направился прямиком ко мне.

– Смею предположить, что вы меня преследуете, – сказала я, когда он, не спрашивая позволения, бесцеремонно уселся напротив меня.

– Вы не боитесь? – с усмешкой поинтересовался он.

Я пожала плечами и полюбопытствовала свою очередь:

– А вы? – лучшая защита – это, как известно, внезапное нападение. Выражение лица мужчины сменилась на недоумённое, он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередила:

– Но как же, всем известно, что под маской милой девчушки-пэрри может скрываться душа толстого волосатого извращенца, умершего в прошлом мире от разгульной жизни и непотребств разных, – я понизила голос и наклонилась ближе, глядя ему в глаза. – Вы не боитесь оставаться со мной один на один? Случись что, и на помощь вам здесь прийти-то некому… – я мотнула головой на малочисленный вагон.

Пятёрка уже виденных мною на перроне гномов, двое орков и семейная черта сатиров с двумя малышами, бойко выбивающими дробь копытцами по проходу. Ну, вылитые козлята! Я наобум целилась в межвидовую и межрасовую разрозненность в обществе. Мужчина выглядел небедно и даже аристократично. Таких, как он, должны недолюбливать низы, и он об этом прекрасно знает. А где мы сейчас находимся, как не в вагоне для отбросов?

– А-ха! – отмер попутчик, громко расхохотался и зааплодировал мне. – А-ха-ха! Браво! Просто прелестно! Признаюсь, вам почти удалось меня напугать. Почти. Но будь на моём месте кто-нибудь другой, вам, несомненно, это бы удалось. К тому же, как точно подмечено, здесь и правда, мало кто вступился бы за меня. Просто восхитительно! Не зря я нёсся за вами от самого Храма Светлым. Вы, действительно, нечто.

Я откинулась на спинку сиденья, сложила руки на груди и вновь внимательно рассмотрела попутчика. Ухоженные руки, никогда не знающие тяжёлого труда, явно новый, пошитый на заказ, костюм, сидящий как влитой, золотые запонки и шёлковый шейный платок – этот человек не нуждается в деньгах. Из-за горящих глаз, буквально пожирающих меня, его можно было принять за сумасшедшего или педофила, углядевшего лакомый кусочек. Но небольшие детали, которые я не заметила раньше, напрочь перечеркивали предыдущее впечатление. Пошевелив имеющимися в наличии извилинами, я сделала выводы и решила поделиться своими предположениями.