Дракон из черного стекла

Прищурившись, Фрелль обошел вокруг та’вина, намеренный окончательно убедиться, что все вплоть до последней детали выглядит как надо. Теперь никаких ошибок быть не могло.

А потом, не отводя взгляда от бронзовой фигуры, он в очередной уже раз обратился к Ллире:

– Так ты уверена, что с тех пор, как год назад я уехал отсюда, во внешности настоятеля абсолютно ничего не изменилось? Не отрастил ли он бороду? Не сменил ли прическу? Не появились ли какие-то новые шрамы?

– Ничего, – подтвердила Ллира. – Этот надменный ублюдок производит на меня впечатление человека, который никогда не выходит за привычные рамки.

«Это уж точно…»

Алхимик был знаком с настоятелем Наффом вот уже более двух десятилетий. На протяжении всего обучения Фрелля в Тайнохолме тот председательствовал в Совете Восьми, традиционно включающем в себя четырех алхимиков и четырех иеромонахов, которые руководили школой. Со своего высокого поста Нафф руководил Тайнохолмом твердой рукой, отличаясь непоколебимой приверженностью протоколу, правилам и традициям. Единственным, что изменилось в этом человеке за все это время, был живот, заметно увеличившийся в объеме.

Обведя Тихана заключительным взглядом, Фрелль ткнул пальцем в его выпирающее брюхо.

– Нафф все-таки малость пошире в обхвате, насколько я помню.

Ллира кивнула.

– Когда я видела его в последний раз, он больше походил на жабу, чем на человека.

Тихан положил ладонь на живот.

– Увы, лучше уже не выйдет. Объем бронзы у меня все-таки ограничен.

Фрелль склонил голову набок. Чтобы добиться даже такого обхвата в талии, Тихану пришлось уменьшиться в росте на целую голову, что в общем и целом соответствовало приземистой фигуре Наффа.

– Придется довольствоваться этим. Надеюсь, простор твоего облачения скроет разницу.

Ллира уже снабдила их белой рясой иеромонаха и добыла малиновый пояс, который отмечал положение Наффа в Совете Восьми. Затянув его, Тихан позволил Фреллю внести последние коррективы. Наконец тот приподнял капюшон рясы и накинул его на голову та’вина, которая после добавления грима и парика стала удивительно похожа на голову настоятеля.

– В качестве дополнительной меры предосторожности не снимай капюшон. Ты достаточно похож на аббата Наффа, чтобы ни у кого не возникло по поводу тебя никаких вопросов, особенно если мы постараемся держаться в тени.

– Рекомендация, которая относится ко всем из нас. – Тихан повернулся к двери, ведущей в соседнюю комнату, где все остальные уже обзавелись личинами челяди, часто сопровождавшей настоятеля, – разношерстной компании писцов и слуг.

Фрелля ждала совсем другая роль. Черную мантию алхимика он сменил на серое облачение Исповедника – одного из немногих избранных, достигших высот как в алхимии, так и в религиозных науках. Его также снабдили париком с проседью, косички которого он завязал под подбородком. В качестве завершающего штриха оставалось лишь нанести полоску темного грима поперек глаз, имитирующую характерную татуировку Ифлеленов.

Алхимику предстояло изображать заезжего Исповедника из одной закрытой школы в окаменевшем Мертвом лесу на территориях Гулд’гула. А Тихан, в своем обличье настоятеля Наффа, должен был выступить в роли местного гида, предоставленного маститому ученому Цитаделью Исповедников.

Фрелль одернул кожаную перевязь с железными заклепками и кармашками, перетягивающую его серую рясу наискосок, – символ Высшего Прозрения. В глубине души его раздражал подобный маскарад. Он не заслужил чести носить такое одеяние.

«Наверное, в некотором смысле я настолько же погряз в приверженности традициям, как и настоятель Нафф».

Ллира лишь раздраженно хмыкнула.

– Хватит уже канителиться! Мы потратили впустую целый колокол, провозившись гораздо дольше, чем следовало! Король со своим войском скоро вернется в Вышний Оплот. И там наверняка сразу же перекроют все входы и выходы, тем более с этим отравлением королевы. Нам лучше войти и выйти до того, как это произойдет.

Тихан направился к двери.

– Будем надеяться, что этот план принесет свои плоды. Если голова Элигора и вправду спрятана в недрах Цитадели Исповедников, мы должны выяснить, где именно и как она охраняется. Только тогда мы сможем определить, как завладеть ею.

– Получить ответы на эти вопросы будет непросто, – заметил Фрелль. – Ифлелены крепко хранят свои тайны.

– Не переживай. У меня есть способы развязывать языки.

Двинувшись вслед за Тиханом, Фрелль по-прежнему не сводил с него глаз. «Будем молиться, что это и в самом деле так…»

На первый взгляд задача представлялась достаточно простой: проникнуть как можно глубже в Цитадель Исповедников и добраться до окраин логова Ифлеленов, где секта Исповедников, поклонявшихся Владыке Дрейку, в полной тайне от всех проводила свои самые отвратительные эксперименты. Там маленькая группа намеревалась захватить кого-нибудь из Ифлеленов и вдали от любопытных глаз допросить его. В зависимости от того, что удастся выяснить, им предстояло либо отступить и придумывать какой-то новый способ завладеть бронзовым бюстом, либо, при благоприятном стечении обстоятельств, этой же ночью похитить его.

Последнее представлялось крайне маловероятным, но Фреллю не хотелось проникать в это змеиное гнездо еще раз. Тем более что самое важное требование к этой миссии могло оказаться самым трудновыполнимым.

«Наше вторжение не должно быть обнаружено».

Если в результате их появления кто-то поднимет тревогу, у них уже не будет другой возможности проникнуть в Цитадель Исповедников. Путь туда им будет заказан. Зная это, Фрелль еще раз внимательно оглядел остальных, когда они с Тиханом присоединились к ним. На Рами было все то же одеяние гджоанского писца с прилагающимся к нему медальоном. Канте и Касста переоделись в скромные платья, кожаные сандалии и чопорные головные платки школьных служанок – для большего правдоподобия им предстояло нести с собой оплетенные бутыли с вином и корзины с провизией, чтобы удовлетворить любые аппетиты своих подопечных.

Ллира, а также Шут с Мёдом переоделись в синие с золотом камзолы гулд’гульских гвардейцев, якобы сопровождающих ученого из его родных земель. Дабы дополнить этот образ – а также на случай каких-либо непредвиденностей в предстоящем предприятии, – все трое прицепили к поясу короткие мечи в ножнах.

– На заднем дворе у меня приготовлена закрытая повозка с лошадьми, – сообщила Ллира. – Отсюда до Тайнохолма рукой подать.

Вслед за главой воровской гильдии они спустились по лестнице к задней двери портняжной мастерской, и вскоре группа, пригибаясь под моросящим дождем, забралась в закрытый фургон. Кучер щелкнул кнутом, и тот сразу же тронулся с места.

Фрелль занял место у окна. Когда фургон одолел несколько довольно крутых подъемов, перед ним открылся вид на возвышающийся над городом Вышний Оплот. Однако взгляд алхимика был прикован к школе за его стенами. Тайнохолм устремлялся в небо девятью обширными ярусами. На самом верхнем уровне мерцали два постоянно горящих огня, один из которых символизировал алхимию, а другой – науку о богах и истории. Дымное зарево сияло сквозь пелену дождя, словно маня его домой.

Фреллю оставалось лишь гадать, остался ли его личный схолярий там таким же, каким он оставил его год назад, – полным книг и оптических инструментов для изучения движения звезд и прочих небесных тел. Его охватило нечто вроде ностальгии по тем временам. Где-то в глубине души Фрелль уже жалел, что в свое время заметил растущий лик луны, – открытие, которое предупредило его о грядущей гибели и подтолкнуло на этот опасный путь.

В этот момент он осознал то, что ему стоило бы усвоить гораздо раньше.

«Невежество тоже по-своему может быть благословением».

И все же зная, что в сторону уже не свернуть, Фрелль отвел взгляд от школы, опустив его. Их нынешняя цель находилась не среди этих девяти ярусов, а глубоко под ними. Цитадель Исповедников располагалась под фундаментом Тайнохолма, уходя в землю настолько же глубоко, насколько вздымалась ввысь школа – а может, даже еще глубже.

Фрелль натужно сглотнул.

Он осмелился спуститься туда всего несколько раз, чтобы посетить Черную библиотеку Анафемы – огромный архив, спрятанный в Цитадели Исповедников, – отыскав на его полках древние записи о луне и труды других ученых, свидетельствующие о медленных, но неуклонных изменениях ее серебристого лика.

«И вот теперь, вновь оказавшись в Цитадели Исповедников, я должен проникнуть еще глубже…»

Туда, где в бронзе была крепко заперта древняя тайна.

«Тайна, скорее всего столь же опасная, как и само обрушение луны».

Глава 13

Канте стоял посреди зала, вырезанного в массивной жиле обсидиана глубоко под фундаментом девяти ярусов Тайнохолма, тысячекратно отражаясь вместе со своими сотоварищами в отполированных до зеркального блеска гранях стен и куполообразного потолка. Плотно закрытые двери – он насчитал их двадцать – вели в коридоры, расползающиеся по всей школе наверху и даже достигающие расположенного по соседству Вышнего Оплота.

«Похоже, все дороги ведут в это зловещее подземелье…»

Но сейчас взгляд Канте был нацелен лишь на одну-единственную резную дверь из черного дерева.

Он невольно поежился при виде эмблемы, выгравированной на притолоке – книги, которую сжимала своими кольцами рогатая гадюка. Этот символ предупреждал о том, какими смертельно ядовитыми могут оказаться знания, скрытые за ней.

Когда Канте учился здесь, об этом месте ходило множество всяких историй – о тайных ритуалах, закованных в цепи монстрах, чародействе и колдовстве. Учителя Тайнохолма старались развеять подобные слухи, настаивая на том, что Цитадель Исповедников – это не более чем смиренная обитель для тех, кто готов отрешиться от мирских радостей ради научных знаний и духовного просветления. Именно здесь Исповедники проводили всякие опасные исследования и мистические эксперименты, искали пути, выходящие за любые границы истинного горизонта и истории. Чтобы обеспечить их секретность, а также ради безопасности окружающих все эти труды пришлось спрятать как можно дальше от посторонних глаз. Даже алхимики и иеромонахи школы редко отваживались спускаться на эти ее уровни.

Теперь Канте оценил эту предосторожность. У него никогда не возникало особого желания выяснять, насколько правдивы хоть какие-то истории о Цитадели Исповедников.

«Но теперь отступать некуда…»

Фрелль быстро оглядел помещение под куполом.

– Медлить нельзя, – предупредил он. – После недавнего землетрясения большинство взглядов нацелены наружу, но это ненадолго. Особенно с учетом того, что Микейн уже спешит обратно в Вышний Оплот.

До сих пор их отряд продвигался к цели, не вызывая никаких подозрений. К счастью, настоящего настоятеля Наффа срочно вызвали в Вышний Оплот из-за недомогания королевы – там сейчас требовались ученые, сведущие в ядах и противоядиях, что позволило им практически беспрепятственно проникнуть в эти подземелья.

Подкатив к школе на закрытой повозке, участники предстоящей операции быстро спустилась вниз, держась плотной группой. Немногочисленные ученики и преподаватели, время от времени попадавшиеся им по пути, с почтительными поклонами расступались по сторонам, опустив взгляды – не только из уважения к полной фигуре настоятеля Наффа, но и по причине некоторой настороженности при виде идущего рядом с ним Исповедника. Столь почитаемые ученые – которых многие считали святыми – редко показывались на люди, постоянно торча в своей подземной цитадели или пользуясь переходами и потайными дверьми, известными только им.

С этого момента их группе следовало вести себя даже еще более осмотрительно.

Тихан еще раз оглядел каждого члена команды, словно оценивая их решимость, после чего наконец достал большой ключ – который раздобыла Ллира – и шагнул к двери. Быстро отпер ее, открыв освещенный факелами туннель, и провел их внутрь.

– Всем держаться поближе друг к другу! – распорядился та’вин.

Когда Тихан снял с крюка на стене горящий фонарь, Фрелль двинулся за ним, после чего Рами, Касста и Ллира последовали его примеру.

Канте нерешительно замешкался на пороге – пока Шут с Мёдом буквально не протолкнули его за дверь. Пролетев, спотыкаясь, пару шагов, он уставился в глубь коридора. Канте никогда еще не был здесь и всегда надеялся так никогда и не побывать. Поговаривали, будто стены этих подземелий частенько содрогались от криков, вырывающихся из глоток не только людей, но и демонов.

Он на всякий случай прислушался, но никаких криков не услышал.

Рами тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке, прошептав сквозь свою накладную бороду:

– Не прячутся ли в этом лабиринте какие-нибудь злобные твари… вроде венинов, которые некогда обитали в Кодексе Бездны Дреш’ри?

От этих его слов Касста поежилась.

Канте представил себе изуродованные лица венинов, хранителей того подземного архива. В своих ночных кошмарах он до сих пор слышал их коварный обуздывающий напев, достаточно сильный, чтобы опутать жертву своими невидимыми сетями и подчинить ее своей воле.

Фрелль тоже услышал этот тревожный вопрос, но вместо того, чтобы отчитать Рами за попытку раскрыть рот, попытался успокоить их – и, может, и самого себя:

– Я про такое не слышал.

Хотя сам не был особо уверен на этот счет. Алхимику довелось лично столкнуться с венинами, и, судя по кислому изгибу его губ, он отнюдь не горел желанием повторять этот опыт.

Подняв фонарь повыше, Тихан взмахом руки приказал Фреллю возглавить шествие.

– Как глубоко ты забирался в эту цитадель в прошлом?

– Только до библиотеки. Не дальше.

– Тогда веди нас туда. Там мы попробуем навести справки, постаравшись не возбудить никаких подозрений.

Тихан двинулся вслед за Фреллем, который повел их по все растущему лабиринту пересекающихся проходов, каждый из которых был более извилистым, чем предыдущий. И которые уходили все глубже вниз, то и дело сменяясь соединяющими их узкими крутыми лестницами, ступени которых за многие столетия были истерты сандалиями Исповедников.

Требовалось соблюдать особую осторожность, когда навстречу попадались Исповедники в серых рясах, поспешно отступавшие к стенам, освобождая путь. Многие прижимали к груди пыльные фолианты – по всей видимости, заповедные тома из Черной Библиотеки Анафемы. Большинство из них едва удостаивали их взгляда. Те немногие, кто все-таки обращал внимание на попавшуюся по пути разношерстную группу, кивали фальшивому настоятелю или с любопытством косились на Фрелля в его одеянии Исповедника.

Обернувшись, Касста проследила за тем, как очередной такой встречный удаляется по туннелю. Неуловимое движение пальцев – и черный нож исчез в ножнах у нее на запястье.

– Пока что наш маскарад выдерживает проверку.

«Но сколько это еще продлится?»

Пока они продвигались все дальше и дальше, Канте напрягал слух, пытаясь уловить какие-то признаки поднятой тревоги, однако изредка слышал лишь какие-то приглушенные голоса, бесплотные из-за расстояния и отдававшиеся зловещим эхом. Задымленный воздух становился все более тяжелым – острая вонь темной алхимии из бесчисленных лабораторий и схоляриев Цитадели Исповедников так и жгла ноздри.

Хуже всего было то, что горящих факелов, вставленных в железные держатели на стенах, становилось все меньше и меньше. Темнота и пляшущие по сторонам тени заставили сердце Канте забиться чаще. Это напомнило ему, как далеко они сейчас от солнечного сияния, от бесконечного величия Отца Сверху.

Наконец Фрелль остановился перед очередным лестничным пролетом, спиралью уходящим вниз, и указал на ответвляющийся от него боковой проход.

– Библиотека вон там.

Канте вгляделся в глубину темного коридора. Призрачные голоса в той стороне звучали отчетливей. Судя по всему, в архиве собралось целое множество Исповедников, занятых своими темными исследованиями.

Касста подступила к лестнице.

– Воздух, поднимающийся снизу, пахнет серой.

Подойдя ближе, Канте получил подтверждение ее словам, отметив характерную вонь серного камня.

– Что думаешь? – спросил Тихан у Фрелля. – Продолжим спускаться сами или привлечем в помощь добровольного гида из библиотеки?

Фрелль изучил винтовую лестницу.

– За годы, проведенные в Тайнохолме, я не раз слышал, что от Ифлеленов частенько разит горелой серой, и это зловоние пропитывает их одежды. А Владыка Дрейк – их темный бог – как говорят, путешествует по миру по рекам из горящей серы.

Ллира тоже внесла свой вклад:

– Имейте в виду, если нам придется расспрашивать этих братьев в серых балахонах, то лучше всего это сделать, только когда мы и сами заберемся так глубоко, как только сможем.

– И подальше от любопытных глаз, – добавил Шут.

Рами поддержал его:

– Когда речь идет о незаконном вторжении в чужие пределы, к мудрости воров явно стоит прислушаться.

И хотя вид у всех был обеспокоенный, последовали согласные кивки.

– Тогда решено. – Шагнув на первую ступеньку, Тихан направился вниз. – Дальше пока что тоже идем сами.

Глава 14

Уже на последних ступеньках винтовой лестницы у Канте вовсю слезились глаза от сернистой гари в воздухе. В желудке тошнотворно крутило. Горло сжалось, как будто силясь не допустить эту зловонную мерзость в легкие.

Лестница наконец опорожнилась в недра темного извилистого туннеля. За неимением какого-либо иного прохода группа последовала по нему.

Рами прикрыл рот и нос полой своей рясы писца.

– Да мы тут задохнемся, прежде чем отыщем это проклятое логово!

Касста, идущая по другую сторону от Канте, двигалась с такой непринужденной грацией и невозмутимостью, словно прогуливалась по темному саду. Троица следовала за Тиханом, Фреллем и Ллирой, а Шут и Мёд прикрывали им спины.

– Гляньте-ка сюда! – воскликнула вдруг Касста, указывая на ядовито-изумрудную прожилку, прорезавшую черный камень стены; та слабо светилась. – Что вы об этом думаете?

Фрелль немного отстал, явно привлеченный этим вопросом.

– Холм, на котором расположен Вышний Оплот, весь испещрен такими прожилками. Многие считают, что это злокозненная порча, восходящая к Забытому Веку, когда мир на многие тысячи лет погрузился в хаос.

Тихан поднес ладонь к одному из этих сверкающих швов, словно грея руку перед очагом.

– Это раний, оставшийся от древних творений, – вынес он свой вердикт. – Пораженный алхимией, утраченной во времени. Он все еще источает слабые, но смертельно опасные эманации.

Фрелль взмахом руки поторопил замешкавшуюся было группу.

– Я слышал, что Исповедники употребляют соленый эликсир, полученный из семян гинкина, чтобы защититься от недомоганий, вызываемых ранием.

– А как насчет нас? – полюбопытствовал Канте.

Фрелль пожал плечами.

– Нам лучше здесь особо не задерживаться. Особенно на такой глубине.

Канте сглотнул, поспешно двинувшись дальше и держась подальше от стен.

Группа продолжила путь в молчании, время от времени кашляя от сернистой вони. Через какое-то время показался и ее источник. Проход впереди пересекало ущелье с крутыми склонами – как будто подземная богиня Нефина прорубила его своим обсидиановым клинком. Над окутанной паром пропастью был перекинут узкий каменный мостик.

Едва не удушенные невыносимым жаром и мерзким запахом, поднимающимся снизу, путники замедлили шаг, приближаясь к нему.

– Только гляньте на колонны по бокам от моста! – заметила Ллира.

Канте вытер с глаз жгучие слезы. Перед входом на мост возвышалась пара колонн в виде огромных змей, свернувшихся на пьедесталах и высоко задравших откинутые назад головы с раздувшимися капюшонами, увенчанные шипастыми коронами.

До столпившихся перед мостом доносилось тихое, но неумолкающее шипение.

– Это еще что такое? – прошептал Рами, явно не слишком хорошо разбирающийся в пантеоне халендийских богов.

– Рогатые аспиды, – ответил ему Канте. – Символ повелителя тьмы, Владыки Дрейка.

Тихан собрал всех вокруг себя.

– Тогда они наверняка отмечают вход в логово Ифлеленов.

В этом явно никто не сомневался.

– Ладно, пошли дальше, – поторопил всех Фрелль.

Группа поднялась на мост и направилась через него, опять двигаясь быстрее.

Не удержавшись, Канте глянул через край. Шипение исходило не от скульптурных змей, а от пара, поднимавшегося снизу. Из расселины так сильно несло серой, что перехватывало горло. Сквозь застилающие глаза слезы он углядел внизу зловещее свечение – ту же тошнотворную зелень сияющих прожилок в черном изломанном камне.

Канте поежился, припомнив предупреждение Тихана, и остаток пути по мосту преодолел бегом, после чего присоединился к остальным, собравшимся под аркой, ведущей в большой туннель. Камень наверху был испещрен какими-то таинственными символами, светящимися отвратительным зеленым светом – как будто сами эти прожилки в скале подчинялись воле Ифлеленов.

– С этого момента надо соблюдать еще большую осторожность, – предупредил всех Фрелль.

Канте опять замешкался, как и при входе в Цитадель Исповедников, только на сей раз Шут и Мёд не смогли подтолкнуть его.

Вообще-то никто не двинулся с места. Все лишь обменялись обеспокоенными взглядами.

Отойдя от шипящей пропасти, они услышали отзвуки едва слышных криков, полных мучительной боли и страха. А еще – какой-то глухой стук, ощущаемый подошвами, как будто под ногами у них билось черное сердце Владыки Дрейка.

Наконец Тихан двинулся вперед, ко входу в туннель, сделав сначала один опасливый шаг, а потом другой. Его следующие слова прозвучали не ободряюще, а как-то неуверенно, что в устах Оракла из Казена было большой редкостью.

– Что-то тут неладно…

Рами с содроганием последовал за ним.

– Нет нужды говорить нам об этом.

Тихан продолжал идти, углубляясь в туннель. Впереди не было видно ни единого факела, и та’вин повыше поднял свой фонарь, пытаясь разогнать тьму.

Все хранили молчание, подавленные угрожающей обстановкой. Особенно когда приглушенные крики вдали внезапно оборвались. Наступившая тишина еще больше нервировала Канте – глухие размеренные удары под ногами, сотрясающие пол и отдающиеся во всем теле, от этого лишь усилились, стали отчетливей. Словно посылая четкий сигнал его сердцу: «Нас не должно быть здесь».

* * *

Когда очередной удар колокола возвестил о течении времени, Канте и его спутники уже достаточно далеко углубились в дебри темного туннеля. К этому моменту с обеих его сторон стали появляться железные двери, за которыми скрывались какие-то помещения или входы в другие коридоры. Одна из дверей была крест-накрест заварена железными полосами, как будто то, что скрывалось за ней, никогда не должно было вырваться во внешний мир.

Рами наконец шепотом озвучил то, что наверняка было у всех в головах:

– А где же все?

Словно в ответ на этот вопрос, одна из дверей прямо перед ними открылась, громко заскрипев петлями и отбросив в коридор свет, который выхватил из темноты две вышедшие из‐за нее фигуры. Одна из них была заметно выше другой. Пара замерла, явно не рассчитывая увидеть всего в нескольких шагах от себя группу каких-то людей, тускло освещенную огоньком переносного фонаря.

Тот, что выше ростом, худой как скелет и бледный как смерть, был облачен в серую рясу Исповедника. Только вот волосы у него были недостаточно длинными, чтобы заплести их в косу под подбородком. Канте предположил, что это послушник – пока что новичок в ордене Ифлеленов. Этот довольно юный малый держал за руку бледную девочку лет шести-семи. Она стояла рядом с ним, совершенно обнаженная, и на ее худенькой груди виднелись какие-то странные каракули, нанесенные чернилами.

Канте припомнил слухи, которые ходили в его время в Тайнохолме – о потайных ходах, секретных дверях и бесследно пропадающих учениках, которых якобы похищали для кровавых жертвоприношений.

Фрелль шагнул вперед, оправляя свою серую рясу.

– Я – Исповедник Грейш, – надменно отрекомендовался он. – Недавно прибывший из Мертвого леса, что в Гулд’гуле. Я пришел сюда с настоятелем Наффом, дабы испросить совета у Ифлеленов.

Послушник молчал, словно не зная, что ответить. А затем, не промолвив ни слова, развернулся и побежал прочь, бросив девчушку, которая все так же оцепенело продолжала стоять на прежнем месте.

Рами шагнул было вперед, увлекая за собой Канте, чтобы броситься в погоню. Но в этом уже не было необходимости.

Прямо перед ними паническое бегство послушника внезапно оборвалось – со звяканьем единственного колокольчика.

Юного Исповедника резко развернули к ним лицом. За спиной у него, у его плеча, стояла Касста, ухватив его за рясу.

Канте бросил взгляд вбок – туда, где она буквально только стояла, словно по-прежнему ожидая увидеть ее там. «Как ей удается двигаться так быстро, не привлекая внимания?»