Дракон из черного стекла

«Так что пускай».

Такому таланту у них явно найдется применение, причем очень скоро. И тогда станет ясно, кто чего стоит на самом деле.

Уже на уровне средней палубы они услышали смутно доносящиеся откуда-то неподалеку голоса. Слов было не разобрать, но Даал сразу узнал интонации Никс. И хоть она и не напевала какой-либо обуздывающий мотив, у него все равно забурлила кровь и перехватило дыхание. Сердце забилось чаще, когда тело отреагировало на страх, звучащий у нее в голосе.

Даал замер на последней ступеньке трапа.

– Ну, чего застыл? – недовольно буркнула Тамрин.

Он поднял сжатый кулак – обычный знак всадникам держаться настороже, после чего шагнул за порог и уставился на троицу, собравшуюся в конце коридора. Он узнал Джейса и Фенна, которые оба вроде прикрывали собой Никс, но не заметил в темном коридоре никакой угрозы.

– Что там у вас? – окликнул их Даал.

Фенн, отступив на шаг, горячо предостерег его:

– Ближе не подходи!

И только тут Даал заметил какое-то движение в полутьме. Что-то скользнуло к остальным, держась на тонких прозрачных крыльях, то появляясь, то исчезая из виду. При его внезапном появлении оно настороженно описало круг.

Даал и понятия не имел, что это может быть – хотя, судя по реакции троицы, это призрачное существо представляло собой серьезную угрозу.

Он встретился взглядом с Никс. Та покачала головой, широко раскрыв глаза – предостерегая его, веля держаться подальше. Но Даал не внял этому безмолвному приказу – только не сейчас, когда она оказалась в опасности. И шагнул вперед, что оказалось ошибкой.

Крылатая тварь тут же развернулась и метнулась к нему, в этот миг словно растворившись в воздухе – рассеявшись, как пар.

Даал отпрянул, натолкнувшись спиной на Тамрин, которая невольно перекрыла ему путь к отступлению.

* * *

Никс рванулась вперед, оттолкнув Фенна.

«Нет…»

В горле у нее что-то сжалось, а затем резко высвободилось мотивом обуздывающего напева. Золотистые пряди его выстрелили в темноту, сорвавшись с ее губ и растопыренных пальцев, сплетясь в сеть, призванную уловить эту тварь – или, если это не удастся, отвлечь ее внимание от Фенна.

– Дура… – простонал тот, отталкивая Никс плечом.

После чего шагнул вперед, и в руке у него возник нож. Фенн резким взмахом полоснул им себя по ладони. Потоком хлынула кровь, стекая по запястью.

Никс все поняла. Фенн намеревался пожертвовать собой – привлечь кезмека запахом своей крови.

И все же она отказывалась уступать, тут же сплетя из своего напева стену между ними, готовая поймать тварь, когда та метнется обратно, привлеченная ее напевом и его кровью.

Во время перелета сюда Никс постоянно оттачивала свое мастерство, практикуясь на пару с Шийей. Глубоко вздохнув, она опустила подбородок, готовясь отразить нападение, но ее цель вновь исчезла в полутьме, полностью слившись с окружающей обстановкой.

«Где же…»

И тут кезмек ударился в сплетенный ею щит и проявился вновь – охваченный золотистым пламенем силуэт, бьющийся в ее сети. Никс сжала губы и напрягла горло, быстро набрасывая на него прядь за прядью своего напева.

«Попался!»

И в этот момент мельком увидела и его хозяина – того, кто держал в руках поводья этой твари. Никс проследила за этими порабощающими нитями до фигуры в капюшоне, притаившейся среди стоящих на поле кораблей, примерно в лиге от нее. Этот человек видел, слышал и чувствовал сейчас то же самое, что и его кезмек, – не целиком и полностью, но достаточно, чтобы направлять его.

Убийца, должно быть, тоже ощутил Никс в этот момент, хотя реакция его могла показаться странной. Ни паники, ни страха, ни даже удивления – лишь насмешливое удовлетворение. И не без оснований.

Кезмек в коридоре исчез из виду, вновь став призрачным и сбросив с себя ее огонь. Похоже, талант твари к маскировке распространялся и на способность избегать любых прикосновений обуздывающего напева. Никс лишь мимолетно подивилась, как столь скользкое создание вообще могло быть привязано к своему хозяину.

Тем не менее ущерб уже был нанесен.

Кезмек вырвался из ее сети и метнулся к ним. Никс попыталась опять перехватить его, выпустив свои золотые пряди, хотя и знала, что это бесполезно.

Фенн, должно быть, тоже это заметил. Шагнул вперед и поднял окровавленную руку повыше.

– А ну-ка ко мне, гадина! – выкрикнул он.

И тут перед ними вдруг промелькнула еще одна фигура, возникшая из ниоткуда с такой же легкостью, что и кезмек. Джейс двигался с быстротой, противоречившей всякому пониманию. Он выбросил вперед руку, пальцы его сомкнулись в воздухе – и схватили кезмека за шею. Тварь забилась в его удушающей хватке.

– Как?.. – выдохнул Фенн, отшатываясь назад на неверных ногах.

К этому времени сплетенная Никс сеть достигла Джейса и кезмека, окутав их обоих. Ее обуздывающие чувства воспринимали все сразу. Сердце твари панически затрепетало – и почти сразу замерло. Никс ощутила, как жизнь была выхвачена из нее всего за какой-то миг – хотя и не ее обуздывающим напевом, и не пальцами Джейса, а какой-то другой силой. Которая оборвала не только жизнь существа, но и все нити обуздывающего напева, пытавшиеся уловить его.

Однако жизнь кезмека не утолила голод этой неведомой силы, которая промчалась по обуздывающим поводьям к хозяину твари. Человек в капюшоне, притаившийся на причальном поле, рухнул на колени и схватился рукой за горло, словно пытаясь удержать свой обуздывающий напев, не позволить кому-то отобрать его. Но голод был слишком силен, быстро лишив его дыхания, напева, самой жизни.

Убийца замертво упал во влажную траву.

Когда опасность миновала, Никс наконец переключила внимание на источник этого ненасытного голода. Ее нити все глубже проникали в Джейса, скользили по ткани и коже – и вновь она не нашла ничего, кроме бесконечной холодной пустоты, жаждущей всего огня на свете.

Даже ее собственного.

У нее перехватило дыхание, когда эта пустота стала высасывать из нее силу. Никс попыталась вырваться, позволив своим золотым прядям оборваться и беспорядочно улететь в никуда. Неловко отпрянула на несколько шагов назад, но спасения не было. Ее огонь изливался из нее, наполняя эту ненасытную пустоту.

Выронив обмякшего кезмека, Джейс повернулся к ней. Глаза у него казались такими же пустыми, как и выражение его лица.

– Джейс, нет! – простонала она.

Тот словно ничего не услышал. Чем больше золотистого напева выкачивалось из нее, тем быстрей к сердцу подступал лед. Хоть и запаниковав, Никс понимала, что происходит. Это было очень похоже на то, как она безудержно черпала из источника силы Даала.

Когда холод проник в самую ее сердцевину, Никс упала на колени, слишком ослабев, чтобы устоять на ногах.

Но кто-то другой почувствовал, откуда исходит опасность.

За спиной у Джейса возник Даал с воздетым над головой кинжалом.

– Стой… – прохрипела Никс.

И снова ее будто не услышали. Рука Даала метнулась вниз, хотя в последний момент он перевернул клинок и с громким треском ударил Джейса рукоятью по затылку. Джейс пошатнулся, глаза у него закатились, и с растерянным выражением лица он повалился на палубу.

Даал сразу же прыгнул на него сверху и прижал к полу, после чего поднял взгляд на Никс и протянул к ней руку, предлагая все, что только мог – свое собственное тепло, чтобы восполнить то, что было у нее украдено.

Она прерывисто вздохнула и покачала головой, зная, что ее огонь разгорится сам по себе. Никс не могла поступить с Даалом так, как только что поступили с ней – тем более лишь ради того, чтобы побыстрей восстановить силы.

Поступила она так исключительно из лучших побуждений – собственный отказ представлялся ей жестом доброты, хотя, судя по обиженному выражению лица Даала, тот не воспринял его как таковой.

К ним подступил Фенн, прижав окровавленный кулак к груди и крепко стиснув пальцы, чтобы остановить кровь. Перевел взгляд с Джейса и Даала на Никс.

– Во имя всех богов подземных – что тут только что произошло?

Глава 7

Грейлин крепко сжал набалдашник рукояти своего вложенного в ножны меча – клинка, который принадлежал его роду на протяжении восемнадцати поколений. Назывался он Терний, и навершие его было сплошь покрыто острыми серебристыми шипами, которые больно впились в ладонь.

Смотрел он на Джейса, который, пошатываясь, стоял на коленях на досках рулевой рубки. Молодой человек ощупывал шишку на затылке, морщась от боли – а может, и от чувства вины.

Никс уже рассказала обо всем, что произошло внизу. К этому времени уже все собрались в рулевой рубке, пытаясь понять, что все это значит.

Дарант рассеянно набивал трубку, прислонившись к штурвалу. Шийя и Райф стояли у двери, скрестив руки на груди. Крайш уже сходил за целительской сумкой и помог оживить Джейса. После краткого осмотра алхимик решил, что молодой человек особо не пострадал.

Грейлин явно подумывал, не исправить ли это упущение. Его пальцы еще крепче сжали рукоять меча. Учитывая произошедшее, Джейс явно представлял собой опасность – не только для Никс, но и для всего их дела.

«Не лучше ли устранить эту угрозу прямо сейчас?»

Никс пристально посмотрела на Грейлина, словно почувствовав его намерения, и демонстративно опустилась на колени рядом с Джейсом. Махнула на Фенна, а затем на Даала и Тамрин, скромно стоящих в сторонке.

– Плевать на возможную опасность, – сказала она, – Джейс только что всех нас спас.

Грейлину пришлось признать ее правоту, хотя и неохотно.

Джейс скривился, лицо у него побледнело еще сильней.

– Я и вправду не знаю, что произошло! Я ничего не помню, кроме того момента, когда Никс столкнулась с кезмеком. Я шагнул вперед, пытаясь прийти ей на помощь, – и тут вдруг словно исчез. Следующее, что я помню, это как моя голова взорвалась огнем, а тело свалилось на пол.

Грейлин повернулся к Никс.

– А вот ты… почему ты не сказала нам, что почувствовала что-то странное в Джейсе – сразу после того, как запустилась турубья и он чуть не погиб?

Никс помотала головой.

– Это был лишь мимолетный момент во всем этом хаосе. После этого Джейс выглядел совершенно нормальным. Я и думать про все это забыла.

Грейлин заметил, как сузились ее глаза на том, что явно было ложью.

Крайш, как видно, тоже это заподозрил.

– Баашалийя вроде тоже опасается твоего друга.

Никс просто смотрела на свои колени.

Заговорил Дарант, попыхивая раскуриваемой трубкой:

– Что-то явно скрывается в этом парне. Что-то, что способно свести на нет весь этот ваш обуздывающий напев. Может быть, это благо, а может, и проклятие. Но сколько ни странствую я по миру, никогда ни о чем подобном не слышал.

Крайш поднял взгляд от целительской сумки, в которой наводил порядок.

– Раньше твои странствия никогда не приводили тебя в Пустоши, в древнюю крепость та’винов. Чуждая нам алхимия турубьи находится за пределами понимания для всех нас.

Дарант приподнял бровь.

– Может, и не для всех нас.

Несколько взглядов метнулись в сторону Шийи.

Грейлин нацелился на нее пальцем:

– Ты когда-нибудь испытывала что-нибудь подобное? Тебе что-нибудь известно об этом?

Шийя, до сих пор стоявшая совершенно неподвижно, медленно пошевелилась, словно разогреваясь изнутри.

– Многое из того, что содержалось в моей памяти, потеряно для меня, – напомнила она собравшимся. – Но даже если б это было не так, слияние энергий, содержащихся в турубье, и впрямь находится за пределами понимания большинства – не считая разве что тех та’винов, кои относятся к касте Крестов.

Грейлин нахмурился.

– Заручиться поддержкой Креста нам точно не светит.

Он знал, что та’вины делятся на три касты, у каждой из которых свои задачи и способности. К самой низшей принадлежали Корни, рабочие пчелки с текучими, способными принимать практически любое обличье телами. Затем шли могущественные Оси – такие, как Шийя, владеющие могучим даром обуздывающего напева. Но выше всех стояли Кресты – истинные вожди и корифеи, бездонные кладези мудрости и коварства. Но представители этой могущественной касты давно исчезли из этого мира.

Фенн повернулся к бронзовой женщине.

– Шийя, ты ведь все-таки сумела запустить турубью в Пустошах. Ты явно должна что-то знать.

Лазурный взгляд той упал на судонаправителя.

– Я была всего лишь ключом, не более того. Потребен щедрый источник синмельда – того, что вы именуете обуздывающим напевом, – кто-то вроде меня, чтобы пробудить турубью, привести ее в действие. В этот момент она полностью опустошает этот источник, выжигает его дотла.

Грейлин вспомнил, как Шийя вывалилась из хрустального кокона после запуска этого великого инструмента, приводящего в движение мир. В тот момент у нее почти уже не оставалось сил.

Никс нахмурилась.

– Я тоже тогда ощутила нечто подобное… с Джейсом. Пустоту, которая стремилась лишить меня всего – может, даже и самой жизни.

Джейс прикрыл глаза, явно уязвленный этими ее словами. Никс этого не заметила, все еще сосредоточившись на Шийе.

– Ты сказала, что турубья истощила тебя, выжгла из тебя всю эту энергию…

Та коротко кивнула.

Никс повернулась к Даалу.

– Поначалу я подумала, что случившееся внизу было очень похоже на то, что тогда произошло у нас с тобой. Когда твоя сила безудержно перетекала в меня – заполняя мою пустоту, превращая меня саму в источник, едва способный сдержать эту силу.

– Я – твое быстропламя… Ты – моя горелка, – пробормотал он с несчастным видом – а может, и с затаенной обидой.

Никс повернулась к остальным, вроде не обращая внимания на уныние Даала, как не обращала внимания на терзания Джейса.

– Но там, внизу, беспомощный перед чудовищностью той пустоты, мой обуздывающий напев не накапливался в ней, а мгновенно сгорел, поглощенный прямо на месте. Казалось, будто он просто прекратил свое существование, едва только его затянуло в эту пустоту.

Заметив, как при этих словах Шийя слегка прищурилась, Грейлин тут же обратился к ней:

– Тебе это о чем-то говорит?

Шийя немного помолчала, после чего тихо произнесла:

– Кое-что вспомнилось… Совсем смутно.

– Что именно? – насторожилась Никс.

– Я тут упомянула про синмельд – талант, который древние вкладывали в свои творения… Причем одаривали им не только та’винов, но и существ из плоти и крови – таких, как все эти огромные летучие мыши.

– И ошкапиры, – напомнил Даал. – Сновидцы Глубин – подводные существа со щупальцами.

Шийя кивнула.

– Но было и кое-что еще, связанное с этим даром. Связанное, но прямо противоположное, созданное в противовес синмельду. Точно такое же по силе, как брат-близнец, но полный его антипод. Это называлось «дисмельд». Больше я особо ничего не знаю – только то, что этих двоих нужно держать порознь.

– Почему? – спросил Грейлин.

– Едва только соединившись, они взаимно поглощают – уничтожают друг друга. И вроде как практически мгновенно.

Лицо Джейса побледнело еще больше.

– Ты хочешь сказать, что во мне может быть что-то подобное?

– Я не знаю. Это за пределами моего понимания. Только кто-нибудь из Крестов мог бы знать больше.

– Вроде Элигора, – сказал Грейлин.

– Который давным-давно уничтожен, – добавил Дарант.

– Не полностью, – напомнила им Никс.

В рубке воцарилась тишина. Все знали, что Ифлелены держали у себя отрубленную голову Элигора, предводителя орд ревн-кри. На протяжении бессчетных веков орден проводил над ней тайные эксперименты. Именно этим артефактом должны были завладеть их союзники в Западном Венце. Тихан был уверен, что бронзовый бюст хранит какой-то секрет, позволяющий отыскать давно потерянный ключ, необходимый для управления обеими турубьями – и это был крайне важный момент. Даже после того, как оба эти древних устройства будут активированы и внедрены глубоко в земную кору Урта, управлять ими можно лишь с помощью этого невесть где спрятанного ключа.

Крайш первым нарушил молчание:

– Вообще-то в этом двуединстве синмельда и дисмельда есть определенный смысл… Что боги, что мир природы – все они требуют баланса крайностей, симметрии противоположностей. Зима и лето… Ночь и день… Огонь и лед… Даже хищникам нужна добыча. – Он мотнул головой в сторону Шийи. – Возможно, дисмельд и синмельд – это схожее сочетание двух крайностей. Может, как раз дисмельд питает турубью энергией, но при этом требуется и синмельд, чтобы в процессе их взаимного взрывного поглощения как следует встряхнуть ее, пробудив к жизни.

Шийя по-прежнему молчала, уже не способная предложить какие-то свои соображения по этому вопросу.

Джейс резко повернулся к алхимику.

– Но если ты прав, то откуда это во мне?

Однако ответил ему Райф, а не Крайш:

– Мы знаем, что синмельд, или обуздывающий напев, может быть внедрен как в бронзу, так и в живую плоть. – Он указал на Шийю, затем на Никс, а потом приложил ладонь к своему собственному сердцу. – И что он может передаваться от одного источника к другому, причем совершенно самопроизвольно. Народ моей матери, кефра’кай из Приоблачья, тоже наделен этим даром. Они верят, что он пришел к ним от огромных летучих мышей – каким-то образом просочился в племена Приоблачья во время их долгого поклонения этим зверям и соседства с их обширными колониями.

Грейлин понял ход мыслей Райфа.

– Ты думаешь, что то же самое может быть справедливо и для дисмельда? Что воздействие на Джейса взрыва энергии от турубьи каким-то образом наделило его этим даром – перетекшим из бронзы в плоть?

– Только вот дар ли это? – заметил Дарант, выпуская клуб дыма. – Или же проклятие?

Райф пожал плечами.

– А это важно? Парень все равно явно не способен хоть как-то это контролировать. Примерно как новичок по части обуздывающего напева, только обнаруживший в себе этот дар.

– И все же, в отличие от тебя, у него нет никого, кто мог бы направлять и наставлять его, – заметил Грейлин. – Что может представлять опасность для всех нас.

– Может, это и так, – сказал Дарант. – Но есть и куда более серьезная и более непосредственная угроза. О которой нам столь же мало известно.

Грейлин недоуменно нахмурился, но тут заметил, что пират нацелился суровым взглядом на своего судонаправителя.

Фенн лишь прикрыл глаза, поглаживая повязку на порезанной ладони.

– Кто-то подослал убийцу на борт моего корабля, – продолжал Дарант, отталкиваясь спиной от штурвала. – И я намерен выяснить, кто именно!

* * *

Никс была согласна с Дарантом. А еще была рада видеть, как обвиняющие взгляды перемещаются с Джейса на Фенна. Она знала, что у судонаправителя достанет сил и стойкости, чтобы выдержать и такой шторм. А вот Джейс – ее давний друг – казался ей сейчас еще более уязвимым, испуганным и растерянным из-за всего, что вдруг ему открылось.

Никс ободряюще положила ему руку на бедро. Он вздрогнул, а затем его рука нашла ее ладонь и полностью накрыла ее. Джейс покосился на нее, голос у него ощутимо дрожал:

– Прости…

– Нет, это ты меня прости. Я просто не могла умолчать о подобных вещах. Жаль, что тебе пришлось узнать про себя такое в столь опасный момент.

Джейс сглотнул. В глазах у него светился ужас.

– Но что же я теперь собой представляю?

Никс перевернула руку, соединив их ладони, а затем и пальцы.

– Мы выясним это вместе.

Джейс кивнул и глубоко вздохнул. И все-таки его страх так и не рассеялся.

Не имея больше возможности еще чем-то помочь, Никс переключила свое внимание на Даранта, который уже вовсю напирал на Фенна.

– Я взял тебя в свою команду три года назад, – говорил пират. – И, как и в случае с большинством остальных на борту, никогда не пытался совать нос в твое прошлое. Важно было лишь то, что ты поклялся в верности мне и моим людям.

Фенн кивнул.

– Просто не могу выразить, что это для меня значило – найти здесь свое место… Надеюсь, я это еще и заслужил.

– Да, это так. Но теперь твое прошлое угрожает нам, так что пришло время рассказать о том, что ты от всех нас утаивал.

Никс поднялась с пола.

– Ты сказал, что, по твоему предположению, это твой дядя подослал убийцу.

– Это не предположение, а факт. – Фенн обвел взглядом собравшихся. – Мой отец служил королю Бхестийи Акеру в качестве верховного министра – одного из его самых доверенных советников. А потом, три года назад, отца обвинили в государственной измене – в заговоре с целью убийства короля, вместе с другими придворными вельможами. – Лицо Фенна потемнело от гнева, который он наверняка слишком долго сдерживал. – Его повесили, как и мою мать.

Никс поморщилась, хорошо представляя, насколько мучительна такая потеря.

– Моего брата – он старше меня на год – тоже привлекли к этому судилищу. Он еще только учился на военного моряка и служил в морской бригаде королевства. Они хотели, чтобы брат выступил с разоблачениями против нашего отца. Он отказался – и был обезглавлен.

– Ну а ты? – спросил Дарант. – Тебя поставили перед тем же выбором?

– Нет. – В голосе Фенна послышались виноватые нотки. – Во время всей этой суматохи, когда люди короля вытаскивали обвиняемых из постелей, моя сестра глубокой ночью пришла в мою школу. Пришла со своей служанкой, обе были с головой закутаны в плащи. Предупредила меня, чтобы я бежал, пока не поздно, и передала мне с этой целью увесистый кошель. А потом рассказала о вероломстве моего дяди, который на самом деле и подстроил это обвинение отца в государственной измене – тайно, никак не афишируя своего участия в этом. Хотя заговор был реальным, мой отец не имел никакого отношения к столь подлому предательству. Однако поддельные письма и печати свидетельствовали об обратном.

Грейлин был явно настроен скептически.

– Как ты можешь быть уверен, что уверения твоей сестры соответствовали истине?

– Она все еще жива? – вмешалась Никс.

– Насколько я знаю, да. Фрейя замужем за двоюродным братом моего дяди, который любит ее всем сердцем, особенно после того, как она подарила ему сына. Он бы не допустил, чтобы ее кто-нибудь обидел.

Грейлин не давал ему опомниться:

– То, что провернул твой дядя… Как она про это узнала?

– В домах моего дяди и его двоюродного брата есть слуги, с давних пор связанные между собой родственными узами, пусть даже и служат они разным хозяевам.

Дарант кивнул, выпустив струйку дыма.

– Кому еще лучше знать, что на самом деле творится в каком-то доме, как не тем, кто гнет в нем спину за готовкой или уборкой?

– Фрейя любима не только тем мужчиной, который делит с нею постель, – с болью в голосе произнес Фенн. – Сердца у нее хватает на всех, и эта черта всегда была присуща моему отцу. Кто-то, как видно, сжалился над ней и передал ей принесенное почтовой вороной послание – из одного дома в другой. Это послание полностью разоблачало вероломные планы моего дяди. Он намеревался уничтожить моего отца и вскарабкаться по его виселице, чтобы достичь более высокого положения при дворе – что ему и удалось. Сейчас он занимает пост верховного министра, захватив место моего отца.

– А твоя сестра не могла отнести это украденное письмо королю? – спросила Никс. – И предъявить доказательства вероломства твоего дяди?

Многие с откровенной жалостью посмотрели на нее.

– Если б все было так просто… – пробормотал Фенн.

Дарант объяснил:

– Этому письму никто бы не поверил, особенно полученному из рук дочери обвиняемого. Любая подобная попытка, скорее всего, привела бы лишь к ее гибели, а может, и к смерти остальных членов ее семьи.

– Фрейя далеко не дура. Может, сердце у нее и огромное, но оно не ослепляет ее.

Никс нахмурилась.

– А как насчет слуги, который передал это письмо в качестве предупреждения? Разве не мог он удостоверить его подлинность?

– Даже если б этот слуга и осмелился рискнуть, – объяснил Грейлин, – слова такой черни не имеют ровно никакого веса.

Фенн кивнул.

– Великодушие, проявленное в этом предупреждении моей сестре, имело своей целью лишь раскрыть правду, позволить дочери гордиться своим отцом – а может, и позволить его сыну сбежать той же ночью.

– Что ты и сделал, – заключил Дарант.

– В самый последний момент. У меня едва хватило времени, чтобы запихнуть вещи в дорожный мешок. И все же я едва не столкнулся с троицей наемных убийц, один из которых нес ящик с кезмеком. Не исключено, что с тем же самым, что напал на нас внизу.

Грейлин заметно помрачнел.

– Коли так, то если твой дядя как-то вызнал, что ты сейчас на борту «Огненного дракона», это будет не единственная его попытка.

– Но почему твой дядя продолжает преследовать тебя? – спросила Никс. – Три года ведь уже прошли. Пост верховного министра он благополучно получил – так какая ему выгода от твоей смерти?