Дракон из черного стекла

Опустившись на колено, Шийя склонила голову набок, словно пытаясь прислушаться к биению сердца таинственного устройства. Потом приложила ладонь к нижней его части. Ее бронзовая фигура напоминала статую, созданную для того, чтобы поддерживать солнце из металла и хрусталя.

Вообще-то эти двое и вправду вышли из одного горнила – творения Древних, ходивших по этому миру, пока тот еще вращался.

Райф почесал щетину на подбородке, вспоминая все, о чем рассказывала Шийя, – о своем прошлом, о своих создателях. Опасаясь катастрофы, которая сейчас грозила Урту, эти богоподобные существа оставили после себя хранителей, которые смогли бы невредимыми пережить Забытый Век – бурные тысячелетия, последовавшие за внезапной остановкой Урта.

Райф пристально смотрел на Шийю, пока та работала. Она была одной из таких хранительниц – частью сообщества, известного как та’вины. На языке Древних это слово означало «защитники», хотя в клашанских текстах они считались «бессмертными богами», что было ближе к истине. Та’вины представляли собой создания, отлитые из живой бронзы, подпитываемые древней алхимией и наделенные почти вечной жизнью – равно как и интеллектом, которым превосходили тех, для защиты кого были созданы.

Райф еще раз посмотрел на текучий металл, образующий подвижную фигуру Шийи – созданную древними и благополучно пережившую минувшие тысячелетия.

Но эти Древние творили не только из бронзы.

Другие стражи были созданы ими из плоти и крови.

«Вроде Баашалийи».

Колонии огромных летучих мышей, настроенных на эманации луны, были наделены Древними даром обуздывающего напева, который превращал их природные способности в мощное оружие. Это был достаточно могучий дар, чтобы объединить колонию единым великим и бессмертным разумом, способным хранить воспоминания на протяжении тысячелетий. Обязанность этих летучих зверей была проста: следить за тем, не грозит ли миру гибель, – а если такое случится, то пробудить похороненных в разных местах Спящих своим обуздывающим напевом и побудить их спасти планету.

Шийя была одной из таких Спящих.

* * *

Райф опять представил себе, как обнаружил Шийю в самой глубине меловых шахт, вспомнил о ее бурном рождении из медного яйца. Она вышла из него сильно поврежденной. Что еще хуже, ее воспоминания, хранящиеся в обширном хрустальном архиве, были разрушены коварным врагом. Это оставило ей только кое-какие обрывки основных инстинктов и лишь мимолетное понимание своей истинной роли.

Этим врагом был тоже та’вин.

Райф покачал головой.

«Пожалуй, этим Древним Богам не стоило наделять та’винов столь быстрым разумом и столь острым самосознанием».

Это оказалось дорогостоящей ошибкой.

Где-то в туманных глубинах Забытого Века в рядах этого бронзового сообщества разразилась великая война. Изначально та’винам было поручено проникнуть в самые негостеприимные уголки мира, в коих царили ледяная тьма и пылающий свет, и построить там турубьи – огромные двигатели, способные в случае чего заставить Урт вращаться.

Увы, но в неспокойные времена Забытого Века в рядах та’винов случился раскол. Бо́льшая их группа отошла от пути своих создателей, придя к убеждению, что Урт принадлежит им, а не тем, кого они были призваны защищать. Именовали они себя ревн-кри, и возглавлял их та’вин по имени Элигор. В конце концов им дали достойный отпор, а их предводителя разбили на куски. Увы, но отступникам удалось успешно взять под свой контроль обе турубьи.

И даже после этой войны они так и не отступились, на протяжении многих тысячелетий упорно выискивая и уничтожая Спящих, таких же та’винов, как и они сами, – зерна, посеянные против грядущего апокалипсиса.

Хотя и получив серьезные повреждения, Шийя выжила. И с помощью их группы восстановила достаточно воспоминаний, чтобы раскрыть скрытое прошлое мира, а также местонахождение обеих турубий.

Но многое все равно оставалось утерянным. Вроде способа решения задачи, стоящей сейчас перед ними…

Райф хмуро оглядел громоздящуюся перед ним сферу из бронзы и хрусталя, которая оставалась темной и безжизненной. Шийя была уверена, что успешно установила ее. Но, похоже, вроде оказалась неспособна пробудить ее к жизни.

Все еще стоя на колене, Шийя тихо напевала, и от испускаемых ею эманаций пальцы у нее неярко светились. Дар обуздывающего напева – или синмельд, как называли его та’вины – был у нее куда сильней, чем у многих, но пробудить сердца двух этих устройств Шийе так и не удалось.

– Может, все-таки пнуть? – опять предложил Райф.

Более дельного совета у него не нашлось. В прошлой жизни он был вором в городе Наковальня, пока глава тамошней воровской гильдии, Ллира хи Марч, не сдала его властям. В итоге он угодил на каторжные работы в одну из гулд’гульских шахт, откуда в конце концов сбежал вместе с Шийей.

– Физическая сила тут не поможет, – прошептала Шийя, голос которой все еще звучал напевно из-за попыток вдохнуть жизнь в упрямые устройства.

Топот тяжелых сапог привлек внимание Райфа к двери. В помещение вошел Грейлин, сопровождаемый Дарантом, вид у которого в этот момент был основательно замызганный. Капитан пиратов сбросил свой щегольской синий плащ, открыв грубую рубашку, запачканную машинным маслом. На щеках у него темнела щетина, а глаза тускло поблескивали, словно два черных бриллианта. Вид у него был одновременно измученный и разъяренный.

Вслед за обоими в дверь протиснулся варгр, который тут же оскалился, скривив губу и словно возмущаясь отсутствием какого-либо прогресса.

Дарант выглядел не радостней, особенно учитывая принесенные им вести.

– Хватит уже канителиться! – взревел он. – Слухи о нашем корабле уже докатились до самой Бхестийи! Хуже того – в этой части Венца кишмя кишат халендийские эмиссары. Двигаем прямо сейчас, иначе мы рискуем застрять тут навсегда.

Грейлин обошел здоровенную сферу, рассматривая ее со всех сторон.

– Ну а у вас как обстоят дела? Команда Даранта уже провела пробный запуск отремонтированной горелки. А Джейс с Крайшем составили приблизительную карту Пустоземья. Помимо мелких недоделок, мы готовы к полету.

– Вот это я не назвал бы мелкой недоделкой, – подал голос Райф, ткнув пальцем в сферу.

Дарант повернулся к Шийе.

– Может, нам все-таки стоит сняться с места и продолжить работу над этими проклятыми устройствами уже в воздухе?

Грейлин нахмурился, услышав это предложение.

– А если ничего у нас не выйдет? Не успеем мы отлететь и на полсотни лиг от песчаных некрополей, отмечающих границу Пустоземья, как жара вынудит нас вернуться.

– Есть ли хоть какая-то надежда, что ты сумеешь раскочегарить эти штуковины? – продолжал Дарант, обращаясь к Шийе. – Или ты просто тратишь наше время впустую?

Райф подступил ближе, встав между капитаном и Шийей.

– Полегче, Дарант! Она делает все, что может. Без ее знаний у нас вообще не было бы этих охладителей.

– Можно подумать, что сейчас от них так уж много проку, – проворчал пират.

Шийя встала – похоже, только сейчас заметив присутствие остальных – и выпрямилась в полный рост, на голову возвышаясь над кривоногим Райфом. Одета она была в простую сорочку, доходящую до колен, но великолепие ее фигуры было не так-то легко скрыть. Да и не всякий сразу догадался бы, что перед ним не живая плоть, а текучий металл – прядки волос покачивались и смещались при каждом ее движении, и даже кожа Шийи переливалась мягкими теплыми оттенками, согретая силой, заключенной в самом сердце отлитой из бронзы фигуры.

Она перевела взгляд на Даранта, затем на Грейлина. Ее глаза, лазурно-голубые, ярко вспыхнули в полумраке. Металлически отблескивающие розоватые губы слегка приоткрылись со вздохом покорности судьбе.

– Могу вас заверить, что я сделала все, что могла.

– Может, стоит еще разок посоветоваться с Тиханом? – предложил Грейлин. – Вдруг он чего подскажет…

Райф лишь поморщился при этих словах. Шийя была не единственной из Спящих, которым так или иначе довелось проснуться. Много веков назад на дремлющего в своем бронзовом яйце Тихана коварно напали и попытались убить, но ему удалось одолеть своего убийцу, выжить и сбежать. Разбуженный слишком рано, он вышел во внешний мир и взял на себя роль пророка-предсказателя – Оракла из Казена, скрывая свою та’винскую сущность за способностью к перемене обличья и гримом. И все же остался верен изначальному повелению, данному всем та’винам, – стоять на защите Урта. С этой целью Тихан в данный момент помогал союзникам группы Никс в Западном Венце, где те столкнулись со своей собственной сложной задачей: завладеть одним из останков поверженного предводителя ревн-кри и использовать этот артефакт для поиска потерянного ключа, необходимого для управления обеими турубьями – как только и вторая из них будет успешно активирована.

Чтобы у всего мира оставалась хоть какая-то надежда, обе стороны должны были работать в тесной связке друг с другом.

Чтобы облегчить взаимную координацию действий, Тихан научил Шийю общаться с ним прямо по воздуху – «в эфире», как он выразился, – хотя это было сопряжено с бо́льшим риском. Ифлеленские псы, поддерживающие короля Халендии, похоже, располагали средствами для отслеживания таких сообщений. Опасаясь этого, обе группы знали, что каждый такой выход на связь должен быть кратким и спорадическим. Они также тщательно следили за тем, каким объемом знаний можно поделиться, опасаясь, что знания могут попасть не в те руки.

Опять обращаться к Тихану сейчас, чтобы терзаться подобными сомнениями, было слишком рискованно.

Шийя высказала еще один аргумент против предложения Грейлина:

– Я уже испробовала все, что посоветовал Тихан, но безрезультатно. – Она пожала плечами. – Вот если б он сам был сейчас здесь, а не в Кисалимри…

Грейлин не сдавался:

– Может, все-таки стоит связаться с ним еще разок, и…

Райф оборвал его, подозревая, что даже если б Тихан и находился сейчас вместе с ними на борту «Огненного дракона», результат был бы таким же.

– Это слишком рискованно, – напомнил он Грейлину. – Все мы знаем, кто может нас подслушивать.

Грейлин неохотно кивнул.

– Тогда что же нам делать? Торчать здесь и надеяться на какой-то нежданный прорыв? Или отправиться в путь и молиться, что все это добро заработает еще до того, как мы достигнем Пустоземья?

Все взгляды обратились к Шийе.

Она стояла, все так же выпрямившись, под нацеленными на нее взглядами.

– Изрядно повозившись с этими охладителями, я пришла к одному твердому выводу.

– И какому же? – спросил Дарант.

Шийя повернулась к капитану.

– Я не смогу их запустить.

Райф даже закашлялся, чтобы скрыть свое потрясение.

– И никто не сможет, – добавила она.

– Значит, мы потерпели неудачу, даже не успев начать, – простонал Грейлин. – Нам в жизни не пересечь это проклятое Пустоземье!

Шийя просто склонила голову набок.

– Это не так. Я пришла к предположению, что эти устройства запускаются сами собой. Они уже излучают некие эманации. До сих пор я не могла понять принцип их действия, и он открылся мне только сейчас. Похоже, они отслеживают мельчайшие частицы в воздухе, окружающем корабль. Из чего можно заключить, что эти охладители заработают лишь тогда, когда обнаружат избыток тепла.

– Выходит, когда воздух снаружи станет достаточно горячим, – уточнил Райф, – они оживут?

– Могу предположить, что да.

Дарант помрачнел еще больше.

– Можешь предположить? И мы поставим все свои жизни на это предположение?

– И жизни всех обитателей Урта, – добавил Грейлин.

Молчание Шийи стало ответом им обоим.

Райф натужно сглотнул.

– А можно это как-то проверить? Например, подогреть воздух вокруг корабля с помощью осветительных горшков или еще как-нибудь?

Шийя покачала головой.

– Эти устройства не обманешь. Эманации распространяются дальше, чем способен нагреть любой горшок или даже горелка.

Грейлин покачал головой.

– То есть мы должны вслепую лететь в Пустоземье и надеяться, что эти устройства сработают сами по себе… Ты это хочешь сказать?

– Таково мое мнение.

Грейлин и Дарант тревожно переглянулись.

Райф потянулся и взял Шийю за руку. Ее пальцы переплелись с его пальцами. Он почувствовал тепло ее тела, упругость кожи.

В этот момент Райф чувствовал себя жабой рядом с богиней. Он унаследовал свою приземистую фигуру и суровую, словно высеченную из камня физиономию от своего отца-гулд’гульца. К счастью, кровь его матери – охотницы, родившейся в лесах Приоблачья – немного смягчила эти резкие черты, прибавив ему пару пальцев роста и непослушную копну огненных волос. Он также унаследовал такие ее природные качества, как ловкость, проворство и уравновешенность, уже не раз сослужившие ему добрую службу в воровском ремесле.

Райф вполне сознавал, что на прекрасного принца никак не тянет – ни внешне, ни тем более по манерам, – но все-таки они с Шийей еще больше сблизились за время долгого перелета сюда. И хотя плотскую близость разделить не могли, все-таки находили и иные способы проявить нежность и привязанность друг к другу – пусть даже все это и было несколько более односторонним, чем он предпочел бы видеть.

Но это не уменьшало его убежденности. И Райф облек эту убежденность в слова.

– Я полностью ей доверяю, – твердо заявил он. – Так что ответ очевиден: надо лететь дальше.

Ее мягкие пальцы благодарно сжали его руку.

Дарант длинно выдохнул, закончив словами:

– Не то чтобы у нас был такой уж большой выбор… – После чего направился к двери. – Ну что ж, давайте тогда озаботимся прокладкой курса.

Грейлин последовал за ним, хотя предварительно оглянулся на темную сферу.

– И будем молиться, что мы уже не обречены.

Глава 5

Никс постучала в дверь Фенна. Джейс тенью маячил у нее за спиной.

Судонаправителю выделили отдельную каюту, расположенную палубой ниже рулевой рубки. На борту «Пустельги» в свое время было тесновато, и членам экипажа приходилось ютиться по двое или по трое в одном помещении. Восстановленный «Огненный дракон» был намного больше, с огромным гулким трюмом, достаточно просторным, чтобы вместить пятерых рааш’ке и Баашалийю, и при этом оставалось полным-полно места для снаряжения и всяких припасов, заготовленных для предстоящего перелета в Пустоземье.

Увы, но обилием бытовых удобств здесь были обязаны и потере многих членов экипажа в ходе битвы в Приюте, в числе которых оказалась даже вторая дочь Даранта, Брейль, – хоть и погибла она в результате собственного предательства, которое больно их всех задело.

Однако больше десятка пантеанцев согласились присоединиться к ним, пополнив их поредевшую команду. Новых членов экипажа разместили палубой ниже, где они держались особняком. Несмотря на то, что языковой барьер в основном был преодолен – благодаря усилиям Даала, – обе команды продолжали сохранять дистанцию, придерживаясь своих традиций и обычаев.

Никс понимала, что такое не должно продолжаться. Команду «Огненного дракона» требовалось объединить в одно целое, если они надеялись справиться с предстоящими испытаниями. Но изначальное размежевание все же сохранялось. Даже они с Даалом отдалились друг от друга.

«Это должно измениться – ради всех нас».

Никс невольно посмотрела на свои пальцы, представляя себе уроженцев Приюта. Некоторые из них были чистокровными пантеанцами, с серебристо-зелеными волосами и изумрудными глазами, абсолютно гладкая кожа которых отливала зеленью. Еще больше поражали их заостренные уши и перепончатые пальцы. Выглядели они так, словно родились прямо в окутанных паром зеленоватых водах своего внутреннего моря. У других, таких как Даал, в жилах текла и кровь потомков исследователей-нооров, потерпевших крушение на «Огненном драконе» в Приюте, результатом чего стали более темный цвет волос и уши более привычного для Никс вида. У некоторых были даже голубые глаза.

Но особенно поразительными были глаза у Даала.

Никс сглотнула, припомнив, как менялся их цвет в зависимости от его настроения. Становились ледяными, когда он злился. Чуть мутнели и заволакивались влагой, когда он думал о доме. Темнели до густо-синего, когда в нем вспыхивала страсть.

Опять кольнуло чувство вины…

Джейс отстранил ее, напомнив о предстоящей задаче.

– Почему Фенн не отвечает?

Никс взяла себя в руки и повернулась лицом к двери.

– Наверное, он и впрямь очень устал. Как и сказал Хиск.

– Устал или нет, но он нам нужен.

– Да, нужен.

Никс постучала еще раз, уже сильнее.

Наконец из-за двери устало прохрипели:

– Да подождите вы там…

Послышались шарканье, какой-то стук и приглушенное ругательство. Дверь распахнулась. Фенн оперся о косяк. На нем были все те же узкие штаны и свободная рубашка, что и всегда. Единственными послаблениями, которые он себе позволил, были лишь пара незастегнутых пуговиц и отсутствие обуви.

Судя по всему, если судонаправителю и удалось поспать, то разве что урывками. Его белоснежные волосы, обычно гладко прилизанные, торчали вкривь и вкось слипшимися вихрами. Темно-зеленые, словно мох, глаза налились кровью, веки набрякли и потемнели. Фенн был самым молодым в команде Даранта, всего на семь лет старше Никс, но в данный момент он выглядел каким-то постаревшим и изможденным. Возвращение в родной Восточный Венец явно взяло с него свою дань.

И все же ему удалось заметить присутствие Джейса.

– А, ты уже вернулся… Ну и как ваши с Крайшем успехи?

– Неплохо, – отозвался Джейс. – Хотя мы могли бы добиться большего, если б ты присоединился к нам.

– Я был бы скорее помехой. Уж поверь мне.

– Они раздобыли примерную карту Пустоземья, – сообщила Никс.

– Правда? – В глазах у Фенна вспыхнул обычный для него живой интерес. – И каково же происхождение этой карты? Есть ли у вас какие-либо основания полагать, что это нечто большее, чем просто плод чьей-то фантазии, не имеющий никакого отношения к действительности?

– Крайш завоевал доверие одного иеромонаха из школы в Толтоке – человека, чьи исследования сосредоточены на истории Пустоземья.

– Как его звали?

Джейс наморщил нос, словно пытаясь унюхать ответ.

– Ранда хи… Точно не помню, но вроде…

– Ранда хи Ленк?

Джейс выпрямился, высоко подняв брови.

– Верно. Он уже старик, но в юности провел десять лет, прочесывая некрополи на границе с Пустоземьем. И обнаружил в одном старом склепе тайник с текстами, запечатанными в медном сундуке. Даже свитки там были сделаны из меди.

Взгляд Фенна вдруг стал задумчивым.

– Ленк всегда был хорошим ученым…

Никс нахмурилась.

– Ты его знал?

Судонаправитель пожал плечами.

– В другой жизни.

Никс хотелось надавить на него. Она знала, что при своих нынешних умениях Фенн наверняка целенаправленно изучал судонаправительское ремесло. «Может, даже именно в этой школе?»

– Давайте-ка поднимемся в рубку и взглянем на эту вашу карту, – предложил Фенн.

Перед уходом он вернулся в свою каюту за ботинками, в спешке просто прихватив их с собой. Никс подозревала, что такое возродившееся оживление было вызвано не столько академическим интересом Фенна к карте, сколько вероятностью того, что она подстегнет их поскорей покинуть эти земли.

Выскочив в коридор, судонаправитель первым пошел к лестнице, ведущей в рулевую рубку.

– Вы привезли оригинал медного свитка?

– Нам лишь разрешили снять копию, – признался Джейс. – Что мы и сделали. Не только с карты, но и с нескольких других медных свитков. Имеющих отношение к карте.

– Очень хорошо. Нам также следует…

Фенн остановился так резко, что Никс налетела на него сзади. После чего, предупреждающе подняв руку, затолкал девушку себе за спину.

– Что такое? – удивился Джейс.

– Не высовывайся!

Никс заглянула через плечо Фенна, силясь понять, что его так встревожило. Длинный коридор казался пустым, в основном темный и освещенный лишь парой железных ламп на стенах. Их промасленные фитили мерцали, иногда и вовсе погружая его во тьму.

Никс как следует присмотрелась.

– Не вижу, что…

И тут наконец кое-что увидела, хотя истинную природу этого было трудно распознать. Что-то вроде промелькнуло в тени на уровне плеч, а когда зависло на месте, очертания его исчезли, растворившись на фоне деревянной обшивки, став невидимыми. Различить их можно было только в движении – и даже тогда неведомая тварь казалась скорее чем-то призрачным, чем реальным.

Тело существа, тонкое и длинное, похожее на змеиное – как минимум с руку Никс – покрывали темные полоски, которые напрочь сливались с тенями. Держалось оно в воздухе на паре больших полупрозрачных крыльев. Между чешуйчатых губ метался раздвоенный язык, словно пробуя воздух на вкус.

– Кезмек, – прошептал Фенн, произнеся это слово как ругательство. – Живое летающее оружие бхестийских наемных убийц.

Увиденное его вроде ничуть не удивило. Напротив, в его голосе звучала покорность судьбе, а может, даже и некоторое облегчение – как будто он ожидал появления подобной твари.

– Одна только капля его яда способна убить десятки людей, – предупредил Фенн.

Словно в подтверждение этих зловещих слов, кезмек издал тихое шипение, обнажив длинные острые клыки.

– Он привязан обуздывающим напевом к своему хозяину, – объяснил Фенн, оттирая Никс спиной. – И не вздумай даже пропеть хоть одну ноту, чтобы обуздать его! Кезмек молниеносен, его обучили наносить удар при любой угрозе его хозяину. Будь то напев или нож. Он будет убивать всех, кто попытается так или иначе дотянуться до него, пока не достигнет своей цели.

Джейс оттащил Никс еще дальше назад.

– Что он здесь делает?

– Это охотник, коварный и неотвратимый, сосредоточенный исключительно на запахе крови своей цели… – Не сводя глаз с призрачной твари, Фенн уверенно добавил: – Моей крови.

Никс все пыталась унять сердце, которое гулко колотилось где-то у горла.

– Кто… Кто его прислал?

– Мой дядя, – сказал Фенн. – Он явно знает, что я вернулся в Венец.

Глава 6

Устало вздохнув, Даал стал подниматься из глубин корабля на среднюю палубу.

Мокрый кожаный костюм для полетов он уже снял, переодевшись в сухие штаны и свободную рубашку. Даже согревшись, Даал находил такую одежду не слишком удобной: ткань была намного грубее гладких шкур морских животных, которые использовались для этих целей в Приюте. Хуже всего были жесткие кожаные сапоги. Сидели они хорошо, но все равно натирали ноги при каждом шаге. Дома Даал ходил босиком, лишь изредка надевая сандалии. Громоздкие сапожищи казались тяжелыми, как свинец, отчего создавалось впечатление, что едва волочишь ноги.

И все же что на самом деле тяготило его, так это его собственное сердце. Он никак не мог выбросить из головы картину того, как Никс поспешно устремляется в трюм корабля вместе с Баашалийей – судя по всему, заметив его снижение на спине у Пиллара. Даже такое незначительное пренебрежение больно ранило его.

– Как думаешь, для чего нас созвали? – спросила Тамрин, поспешая вверх по трапу на шаг позади Даала.

Он оглянулся.

– Когда мы спускались сквозь грозовые облака, я заметил внизу Джейса и Крайша. Похоже, они вернулись из Бхестийи с какими-то важными известиями.

Тамрин просто пожала плечами. Она была на два года старше Даала и быстро поднялась до положения его заместительницы – «второго седла», летая на рааш’ке по имени Хеффа. Та была самкой, поменьше остальных, но компенсировала недостаток габаритов скоростью и проворством, способными дать фору многим самцам. Так что Тамрин быстро завоевала свою должность, которой очень гордилась.

И не только ею.

Происходила она из семьи чистокровных пантеанцев и даже сейчас ходила с прямой спиной и презрительным выражением на лице. Ее зеленые волосы были коротко подстрижены, отчего заостренные уши еще больше бросались в глаза. В темном проеме трапа глаза Тамрин сияли изумрудными искорками, отражая тусклый свет лампы.

– Наверное, этот созыв означает, что скоро мы вновь отправимся в путь, – предположила она.

– Остается только на это надеяться.

Полчаса назад капитан Дарант отправил одного из матросов на нижнюю палубу – с приказом Даалу подняться в рулевую рубку на совещание. Услышав это, Тамрин настояла на том, чтобы сопровождать его: «На таком сборище должен присутствовать не один-единственный пантеанец».

В тот момент Даал нахмурился, уловив в ее словах скрытый намек: «Особенно тот, в жилах у которого течет и ноорская кровь».

Похоже, многие предрассудки успешно пережили и битву в Приюте, и долгое путешествие сюда. На протяжении веков на потомков нооров там всегда смотрели свысока, их смешанная кровь считалась испорченной. Даал не сомневался, что Тамрин претендует не только на роль «второго седла» в команде. Она наверняка мечтала занять его место. Даал не препятствовал этому стремлению – это разжигало в ней стремление практиковаться усердней, оттачивать свои навыки до полного совершенства.