Полная версия
Я хочу выбраться из этого мира
– Может… ты не просто Чистый… может, ты – единственный…
Он сжал ампулу в руке.
– Нет… нет… я не сдамся… я создам таких, как ты… я сделаю это…
Он резко повернулся к столу, начал снова перебирать формулы, чертить, писать, перечёркивать, стучать пальцами по столу.
Ассистент зашёл с осторожностью.
– Сэр… у нас новая партия… снова неудача.
Лука застыл. Медленно поднял голову.
– Снова?..
– Да… всё распалось на 18-м часу.
Лука долго молчал.
Потом медленно встал, подошёл к стене, ударил кулаком по кафелю.
– Чёрт… – выдохнул он. – Что же я упускаю…
Лука ходил по кабинету взад-вперёд, сжимая пальцы, закусывая губу.
Перед ним на столе – очередные отчёты.
Он собрал яйцеклетки и сперму у тех, кого Поль обратил недавно, с надеждой, что в их обновлённом геноме будет ключ.
Он перепробовал все свои формулы.
Перемешивал ДНК, проводил сложнейшие скрещивания, наращивал эмбрионы в капсулах.
Но всё…
Распадалось.
На 12-м часу. На 18-м часу. Иногда даже раньше.
Лука стоял над микроскопом, стиснув зубы, сжав кулаки так, что костяшки побелели.
– Почему… – прошептал он. – Почему… ничего не выходит…
Он ударил кулаком по столу, сбив несколько пробирок, те раскатились по полу.
Он сел на край стола, тяжело дыша, растрёпанный, бледный.
– Ладно… ладно… – сказал он вслух, скорее себе. – Может быть… я найду ответ позже.
Он встал, резко расправил халат, лицо снова стало хищным, уверенным.
– Нужно больше данных… больше экспериментов.
На следующий день Лука зашёл в комнату Онисама.
Мальчик лежал на кровати, худой, бледный, глаза чуть блестели от жара.
Лука подошёл, наклонился.
– Ну что, Чистый… – улыбнулся он, глазея в эти уставшие голубые глаза. – У нас с тобой снова работа.
Он погладил мальчика по волосам, но рука была холодной, как металл.
– Ты ведь знаешь… без тебя я никуда…
Операционный.
Скальпели. Приборы.
Лука, склонившись, аккуратно проводил разрез на руке мальчика, а потом на спине, записывая скорость восстановления.
Он делал биопсию кожи, исследовал мышцы, даже пробовал вводить новые препараты, чтобы проверить, как Чистый их выводит.
Мальчик тихо, беззвучно плакал, но тело уже почти не дрожало – он привык. Он терпел.
А тем временем мир снаружи крутился.
Лука вышел на мировой рынок с десятками новых лекарств.
Не только против страшного синдрома Фадира, но и от простейших болезней – от гриппа, инфекций, вирусов.
Всего одна таблетка, сделанная на основе крови Онисама, могла вылечить простейшее заболевание за пару часов.
Люди платили огромные деньги.
Богатые платили больше, бедные – меньше, но всё равно очередь за очередью тянулась к дверям лабораторий.
Но главное лекарство, сердце всех открытий, – сыворотка от синдрома Фадира – по-прежнему не была идеальной.
Она лишь продлевала жизнь на десять лет.
Не лечила.
Человек получал отсрочку… но потом всё равно умирал.
Лука сидел в своём кабинете, закинув ногу на ногу, держа в руках документ с очередным награждением – новой научной степенью.
На столе лежали пачки денег, монеты, сертификаты, медали.
Он усмехнулся.
– Всё это… всё благодаря тебе, Чистый… – пробормотал он.
Лаборатория постепенно менялась. Лука, заметив, что мальчик всё больше замыкается, решил действовать хитро.
Он приказал Полю быть рядом с Ониисама .
– Ты должен стать ему другом, – сказал Лука, смотря Полю в глаза с той самой хищной ухмылкой. – Чтобы он начал тебе доверять.
Поль кивнул. Он, как всегда, был готов угодить.
Первые недели Ониисама был холоден, сдержан. Он не подпускал Поля близко, смотрел на него с недоверием.
Но что-то внутри – какая-то странная ниточка – притягивало.
По запаху Поль стал похож на него. Инстинктивно мальчик это чувствовал.
Поль приносил ему книжки, рассказывал истории.
Даже показывал свой пистолет, блестящий, тяжёлый, с гравировкой.
Мальчик смотрел с интересом, впервые за долгое время позволяя себе любопытство, а не только выученное равнодушие.
Прошло четыре месяца.
Они уже вместе прыгали с кроватей, мерялись, кто дальше.
Поль смеялся, подбадривал, подхватывал его, если он падал.
Он даже шутил, что если Лука узнает, что они так дурачатся, то устроит обоим разнос.
Мальчик смеялся – тихо, осторожно, но впервые искренне.
И вот однажды вечером Онисама взял Поля за руку.
– Идём… я покажу тебе секрет.
Поль удивлённо поднял брови, но пошёл за ним.
Они зашли в душевую, мальчик аккуратно закрыл за ними стеклянную дверцу.
– Что ты хочешь мне показать? – спросил Поль, с интересом глядя.
Мальчик включил воду. Тонкая струя заиграла в воздухе.
– Смотри… – прошептал он.
Он вытянул руку – и вода в воздухе начала танцевать, струясь и изгибаясь, подчиняясь движению его пальцев.
Поль замер, глаза расширились.
– Что за…
И вдруг мальчик зажал ладонь – и в ней вспыхнул крошечный огонёк, нежный, пульсирующий.
– Это… – Поль сглотнул. – Это потрясающе! А я тоже так смогу?..
Мальчик пожал плечами.
– Не знаю… может, попробуем? Но…
Он посмотрел ему прямо в глаза.
– Не говори Луке, ладно? Это… это наш секрет.
Поль кивнул серьёзно.
– Обещаю. Не скажу.
Но тем же вечером…
Поль стоял в кабинете Луки.
– Ты уверен? – с прищуром спросил Лука.
– Да, – кивнул Поль. – Он… он умеет управлять водой. И огнём. И он мне доверяет. Он попросил не рассказывать…
Лука медленно откинулся на спинку кресла.
На губах заиграла та самая, ледяная, змеинная улыбка.
– Хорошо… очень хорошо…
В тёмном углу лаборатории, в душе, где не было камер, Онисама каждый вечер водил Поля.
Он старался шептать тихо, показывая, как вода из его рук превращается в лёд, как огонь на пальцах искрится маленькими, почти взрывными вспышками.
– Смотри… – прошептал мальчик. – Если сделать вот так…
Вода зашипела, быстро формируя ледяные иглы на стене.
Поль жадно наблюдал, широко раскрытыми глазами.
– Невероятно… – шептал он. – Я тоже… я попробую…
Он повторял движения – чуть медленнее, чуть слабее, но тоже заставлял воду кристаллизоваться, а пламя рождаться на кончиках пальцев.
– Да я… – засмеялся Поль. – Я как супергерой, слышишь, малыш? Мы с тобой команда!
Вечером он гордо вошёл в кабинет Луки.
– Ты бы видел! – сказал он, сияя. – Да я теперь точно никем не остановлюсь!
Он продемонстрировал Луке маленький, неуклюжий, но всё же настоящий фокус: вызвал пламя, почти как Онисама.
Лука улыбнулся той самой хищной улыбкой.
– Продолжай… продолжай играть. Его друга. И не останавливайся.
Он вернулся к своим записям, делая пометки.
Поль уже было выходил из кабинета, но вдруг остановился, обернулся.
– А ты сам-то, а, Лука… не хочешь?
Лука поднял взгляд.
– Не хочу что?
– Другом ему стать, – усмехнулся Поль. – Почему бы не сблизиться с ним?.
Лука медленно встал.
– Я не играю в детские игры, Поль.
Он отвернулся, взял с полки ампулу с образцом крови, начал её вертеть в пальцах.
И вдруг – Поль подошёл сзади и сильно, резко обнял его, прижавшись.
– А жаль… – прошептал он с лёгким флиртом. – Любовью можно многого достичь… лаской… заботой…
Лука замер.
Его руки сжались, ампула едва не треснула.
Он медленно, ледяным голосом сказал:
– Если ты меня сейчас же не отпустишь… я отрежу тебе руки.
Поль быстро откинулся назад, вскинув руки.
– Ну-ну… подумай над этим, – усмехнулся он и вышел, захлопнув за собой дверь.
Лука остался стоять, глядя в ампулу, медленно расслабляя пальцы.
Он усмехнулся уголком губ, чуть склонив голову.
– Друзья… – тихо повторил он. – Какая смешная… и бесполезная… концепция.
Поль вбежал в палату с сияющей улыбкой.
– Смотри, малыш, что у меня! – он достал из-за спины настольную игру. – Ты хоть раз играл в шахматы?
Онисама недоверчиво посмотрел.
– Что это?
Поль раскрыл доску, расставил фигурки.
– Это игра для умных! Ты же умный, давай проверим.
В следующие дни они часами сидели над доской.
Мальчик быстро учился, уже через неделю обыгрывая Поля в каждом раунде.
Поль хохотал:
– Чёрт, да ты гений! Настоящий гений!
Онисама впервые за долгое время улыбнулся.
В другой день Поль притащил маленький тренировочный нож.
– Смотри, малыш, давай покажу пару трюков.
Мальчик наблюдал, затаив дыхание, а потом пробовал сам – сперва неуверенно, потом всё ловчее.
В какой-то момент он поднял глаза на Поля и тихо сказал:
– Ты… ты мой друг?
Поль усмехнулся.
– Конечно, дружище. Конечно, друг.
В кабинете Луки царил полумрак.
Он ходил кругами, зажав руки за спиной, тихо бормоча.
– Отец… Канамэ… ты был гением… – он усмехнулся. – И, конечно, ты передал это своему сыну.
Он подошёл к полкам с ампулами, пробирками, старыми журналами с заметками о Канамэ.
– Онисама… – тихо проговорил Лука, глядя в пустоту. – Ты, наверное, тоже гений. И я буду дураком, если не проверю это.
Он на секунду задумался, потом зло усмехнулся.
– Сбежать? Нет, малыш, ты не сбежишь.
Он сел за стол, сложил пальцы замком.
– Давить… нужно продолжать давить. Напоминать, что он монстр… что мир его не примет… что без меня он никто.
Он посмотрел на экраны видеонаблюдения.
– А если… если я сделаю вид, что сближаюсь…
Он кивнул сам себе.
– Пора сблизиться. Пусть привяжется. Пусть начнёт думать, что я его понимаю… что он мне нужен не только как образец.…
Лука медленно провёл пальцем по губам, хищно прищурившись.
– И ты будешь навсегда моим, Чистый.
20 февраля.
В палату впервые за восемь лет принесли… торт.
Лука вошёл сам.
В руках он нёс коробку с бантом и небольшой круглый торт с тонкими свечами.
Он поставил коробку на столик возле кровати.
– Сегодня твой день рождения, – сказал он ровно. – Ты появился на свет восемь лет назад. Я подумал… может, стоит как-то это отметить.
Онисама сидел на кровати, молча, с прямой спиной.
Он не шевелился, только глаза внимательно смотрели.
Лука слегка наклонился вперёд, сложив руки:
– Давай попробуем… общаться. Не только молчанием. Всё-таки мы живём вместе…
Он выдохнул и тихо добавил:
– Я ведь забочусь о тебе, знаешь ли.
Мальчик не ответил. Не моргнул даже.
Лука чуть прищурился, пожал плечами, выпрямился.
– Ну что ж, подумай об этом, – сказал он и вышел.
Минут через десять в палату влетел Поль.
На голове у него красовался криво надетый праздничный колпак, в руках он дудел в пёструю свистульку.
– Эй! Праздник! – воскликнул он, подмигивая мальчику. – Знаешь, что такое день рождения? Это когда ты появился на свет! Твой личный праздник!
Он с грохотом плюхнулся за столик, разрезал торт.
– Давай, малыш, попробуем… хоть кусочек?
Онисама всё так же молчал. Его взгляд медленно скользил с торта на коробку с бантом.
Он смотрел на неё долго, будто пытаясь решить: если я открою – что будет? а если нет – что будет?
Поль заметил это, ухмыльнулся и протянул ему коробку.
– Ну же, открой. Может, там что-то клёвое?
Мальчик медленно потянулся, развязал ленту, открыл крышку.
Внутри – книги. Красочные, детские, с яркими картинками.
Про растения. Про животных. Про человеческое тело.
Поль захихикал:
– Ну, малец, видишь? Лука тоже умеет делать подарки. Только не жадничай, делись потом интересным!
В это время Лука сидел в своём кабинете, глядя на экраны видеонаблюдения.
Он смотрел, как мальчик аккуратно перелистывает страницы, как впервые за долгое время брови мальчика чуть дрогнули – смесь удивления и осторожности.
Лука тихо усмехнулся.
– Вот и начнём, – пробормотал он. – Начнём выращивать твою гениальность.
Днем позже, Онисама сидел на операционном столе, молча, с прямой спиной, глядя куда-то в бок.
Лука, привычным движением, взял шприц, наклонился.
– Ну что, мой чистый, давай-ка посмотрим сегодня, как твои показатели, – пробормотал он, поглаживая пальцами вену на худом запястье мальчика.
И тут мальчик вдруг заговорил.
– А… можно ещё?
Лука замер.
– Что – ещё?
Мальчик чуть нахмурился, будто смущаясь:
– Ну… книги…
Лука поднял брови, удивлённо усмехнулся.
– Ты что, уже те… прочитал?
ОниСама кивнул. Его лицо оставалось каменным, глаза – холодными, но внутри что-то дрогнуло.
Лука смотрел несколько секунд, потом рассмеялся.
– Конечно, конечно, я тебе принесу ещё.
С тех пор каждый день, ровно в полдень, на столике в его палате появлялась новая книга.
Сначала – чуть сложнее: о строении человеческого тела, о базовой анатомии.
Потом – о микробиологии, о вирусах, бактериях, иммунной системе.
Мальчик читал запоем, без остатка, с жадностью, которую сам даже не понимал.
Он начинал делать заметки, чертить схемы – карандаши, которые он тайком прятал под матрасом, снова появились.
Поль по-прежнему приходил, приносил сладости, шутил, играл.
Но всё чаще, когда Поль садился рядом, Онисама уже не хотел прыгать по шкафам или играть в настольные игры – он показывал Поль свои записи, рассказывал, как устроен организм.
Поль делал вид, что слушает, но вечером всё пересказывал Луке.
Лука с интересом изучал все записи мальчика, когда Поль тайком приносил их.
– Гений… – шептал он с тихим восхищением. – Ты точно – сын Канамэ.
Он ходил по кабинету кругами, скрестив руки на груди.
– Значит, пора начинать. Пора сближаться ещё сильнее.
Он усмехнулся, глядя на экраны с мальчиком.
– Ты, малыш, можешь быть моим… не только телом, но и разумом. Я выращу из тебя идеального помощника. И ты даже будешь думать, что сам этого захотел.
Мальчику было уже чуть больше девяти.
На столе лежала толстая книга с серой обложкой: «Начальная химия».
Он сидел на кровати, ноги под себя, хмуро листая страницы.
Термины, формулы, обозначения… всё казалось чуждым, резким, непонятным.
Он вздохнул, мотнул головой, пытался дочитать до конца страницу.
Но взгляд всё время возвращался к непонятной строчке:
H₂O + CO₂ → H₂CO₃
Что это значит? Почему вода и углекислый газ? Как это вообще соединяется?
Утро.
Лука вошёл в палату, как обычно: белый халат, перчатки, холодный взгляд.
Он подошёл, молча вытянул запястье мальчика, вставил иглу, набрал несколько пробирок крови.
Мальчик сидел, опустив глаза, но вдруг, неожиданно для самого себя, тихо сказал:
– Я… я не понимаю эту книгу.
Лука удивлённо приподнял бровь, глядя на него.
– Что?
Мальчик медленно ткнул пальцем в книгу.
– Вот это… что значит вот это? – он показал на формулу.
Лука ухмыльнулся.
– Это… это реакция воды с углекислым газом. Получается слабая угольная кислота. Это важно для понимания газообмена, например, в крови.
Мальчик задумчиво кивнул, даже чуть нахмурился, а потом спросил ещё:
– А если здесь… это вот так, а это – вот так, значит, вывод, что здесь будет вот это?
Лука улыбнулся, уже искренне заинтригованный.
– Да, ты правильно понял. Совсем правильно.
Мальчик чуть смутился, глаза опустились обратно в книгу.
Лука наклонился, похлопал пальцами по корешку книги.
– Знаешь что? Сегодня вечером я принесу тебе пару листов и ручку. Выпиши все вопросы, которые у тебя будут. Я зайду – разберём. Хорошо?
Мальчик молча кивнул. Лука вышел.
Весь день мальчик просидел над страницами, выписывая вопросы, делая заметки, чертя примитивные схемы.
Каждое слово, каждый символ он старался запомнить так, будто от этого зависит его жизнь.
Он чувствовал, как внутри него горит странный голод – не просто голод к знаниям, а что-то похожее на отчаянную надежду.
Может… может, если он научится понимать этот мир, он найдёт способ выбраться?
Может, эти формулы – ключ к свободе?
Вечером Лука действительно пришёл.
Сел рядом, взял листы с вопросами, начал объяснять.
Мальчик слушал жадно, иногда задавал встречные вопросы, а иногда сам пытался делать выводы.
Лука смотрел на него с прищуром, улыбаясь про себя.
– Ты гений, – тихо сказал он. – Такой же, как твой отец.
Мальчик отвёл взгляд, но внутри что-то дрогнуло.
Где-то очень глубоко зарождалась новая искра – искренний интерес, который, как знал Лука, станет ещё одной цепью.
Прошло несколько недель.
Каждое утро мальчик просыпался и уже знал: на столике у окна его ждёт новая задачка.
Лука приносил аккуратно сложенные листы бумаги, где были примитивные, но цепляющие вопросы:
«Как рассчитать скорость распространения вируса в замкнутой среде?»
«Какая формула реакции кислорода с железом?»
«Как меняется температура раствора при добавлении соли?»
Они-Сама сначала отвечал молча, просто вписывал ответы и оставлял на краю стола.
Но потом, когда Лука начал лично забирать листы, он стал задерживаться, задавая мальчику встречные вопросы:
– А почему ты решил именно так?
– А если заменить это вещество, как изменится реакция?
– Скажи, ты умеешь рассуждать логически?
Мальчик сначала напрягался, но потом понял, что Лука хвалит его. И за этой похвалой – какая-то странная тёплая искра.
Не та, что даёт утешение… а та, что даёт ощущение значимости.
«Я нужен», – впервые мелькнула в его голове мысль.
«Я полезен».
В один из дней Лука зашёл в палату с улыбкой и сказал:
– Пойдём. Я покажу тебе кое-что интересное.
Мальчик медленно слез с кровати, осторожно двигая плечом (ещё болело после недавнего эксперимента), и пошёл за Лукой.
Они вошли в кабинет.
Это была совсем другая реальность: массивные микроскопы, датчики, колбы с реактивами, длинные экраны, мигающие точками.
Лука обернулся, заметил взгляд мальчика и сказал с мягкой улыбкой:
– Это твой мир, чистый. Здесь ты должен быть. Смотри… – он взял пробирку, показал, как работает центрифуга, как происходит осаждение, как снимаются показания с прибора.
Мальчик жадно впитывал каждое движение. Его глаза ярко светились, даже несмотря на усталость и боль в теле.
Лука вдруг остановился, положил руку на его плечо.
– Ты понимаешь, что ты… ты не просто подопытный. Ты… проект. Ты – великий проект.
Мальчик чуть напрягся, отвёл взгляд, но не отстранился.
Внутри него смешивались чувства: ненависть… и странное, тягучее желание быть увиденным, быть нужным.
Годы шли.
Мальчику было уже больше одиннадцати. Он вытянулся, стал заметно выше, его черные, как смола, волосы чуть подросли, глаза блестели холодным, внимательным светом.
И каждый день теперь шёл по чёткому распорядку.
🌿 Утро
Когда Лука открывал дверь его комнаты, Онисама молча вставал с кровати, не ожидая ни окриков, ни команд.
Он знал, что его ждёт: утренние анализы, забор крови, эксперименты.
Он больше не дрожал, не прятался под одеяло. Он просто поднимал руку, подставлял запястье или тихо ложился на операционный стол.
Иногда, если день был особенно «насыщенным», Лука в конце эксперимента сам гладил мальчику волосы и говорил:
– Молодец. Сегодня ты хорошо выдержал. А теперь пойдём, мой маленький ученый.
🌿 День
В кабинете у Луки стоял отдельный стол – не большой, но свой.
На нём были аккуратно разложены книги, реактивы, простейшие приборы. Лука учил мальчика, как смешивать растворы, как отмерять точные дозировки, как подогревать жидкости без перегрева, как ставить простые химические реакции.
Он показывал, как пользоваться микроскопом, как снимать показатели с электронных датчиков, как записывать данные в блокнот.
– Вот так. Видишь осадок? – Лука наклонялся рядом, указывая пальцем. – Почему он выпал? Почему меняется цвет? А теперь – твоя очередь.
Онисама жадно впитывал каждое слово.
Он не просто учился. Он маниакально вцеплялся в каждое знание, как в шанс понять, почему он такой, почему он здесь, почему ему больно.
Иногда Лука специально оставлял на столе сложные формулы или незавершённые опыты – и мальчик возвращался к ним один, пытаясь найти ответы.
🌿 Вечер
Когда день заканчивался, если не было экспериментов, Онисама первым мчался в кабинет Луки, усаживался за стол и открывал новые книги.
Лука по вечерам приносил ему несколько страниц новых заданий – всё сложнее и сложнее.
И мальчик сидел, склонившись, зубрил, пробовал, чертил, вычислял.
Он хотел быть идеальным учеником.
Не потому что любил Луку, а потому что это было его оружие. Его шанс.
Лука был восхищён.
– Ты просто чудо, – говорил он с хитрой, почти ласковой улыбкой. – Мой чистый. Ты знаешь, ты мог бы стать величайшим из всех… если бы не одно «но». Ты чудовище. Такого, как ты, мир не примет. Поэтому радуйся, что у тебя есть я.
Он проводил пальцами по волосам мальчика, от чего тот еле заметно напрягался, но не отстранялся.
– Но ты справишься, да? – шептал Лука. – Ты же хочешь стать великим? Ты же хочешь знать правду?
И мальчик, с ледяным лицом, но с огнём внутри, шептал:
– Да. Я хочу знать правду.
В кабинете стояла тишина.
Онисама сидел за своим столом, аккуратно записывая в тетрадь результаты эксперимента с реактивами.
Он взял пипетку, капнул раствор на стекло, проверил реакцию, посмотрел под микроскопом.
И вдруг остановился.
Он посмотрел на Луку.
– Мне нужно больше.
Лука, сидевший в кресле напротив с бокалом тёмного напитка, лениво поднял глаза:
– Больше чего, чистый?
Мальчик сжал пальцы.
– Больше образцов. Из внешнего мира. Я хочу понять… как они отличаются. Как всё там.
Лука долго молчал.
Потом вдруг рассмеялся.
– Ты действительно всё схватываешь… – он встал, подошёл к столу, опёрся руками. – Ну что ж, раз ты хочешь работать, я помогу. Только помни: ты здесь, потому что я тебя оставил. И никуда ты не денешься, понял?
Онисама не ответил, только кивнул.
Лука наклонился чуть ближе, его холодные серо-зелёные глаза встретились с алыми глазами мальчика:
– Я вернусь. Не скучай без меня.
Лука покидает лабораторию
Он вышел наружу – в первый раз за несколько недель.
Его чёрное пальто слегка колыхалось на ветру, пока он шёл по вечерним улицам столицы.
Он шёл быстро, целеустремлённо, минуя площади, минуя толпы.
В квартире ― большой, холодной, но идеально чистой (благодаря гувернанткам, которые приходили каждую неделю) ― он собрал то, что нужно: книги, образцы земли, несколько растений в маленьких контейнерах, баночки с водой из местных озёр, образцы тканей, небольшие куски металлических сплавов.
Всё, что могло заинтересовать гения.
Лука задержался на несколько минут, стоя у окна своей квартиры, и усмехнулся:
– Ты хочешь знать, что там снаружи? Ты хочешь стать умнее меня? Маленький… смешной.
Возвращение
Когда он вернулся в лабораторию, Онисама буквально вырвал у него из рук контейнеры.
Мальчик сиял. Глаза горели. Он брал образцы, рассматривал, проверял под микроскопом, заносил данные в тетрадь.
Он касался пальцами кусочков ткани, считал волокна.
Он капал воду на пластины, замерял состав.
Он проверял растения: структуру, плотность клеток, реакции на давление.
Лука стоял у двери, наблюдая.
– Чудовище. Ты просто чудовище. Но такое… милое чудовище, – пробормотал он с усмешкой.
– Интересно, – произнёс Онисама, не отрываясь от работы.
Лука вскинул брови:
– Что?
– Интересно, как всё это соединяется. Ты знаешь? – мальчик поднял глаза, и в них впервые сверкнул живой азарт.
Лука тихо засмеялся.
– Нет, чистый. Ты расскажешь мне сам.
Дни шли, месяцы…
Лука сидел за столом, дрожащей рукой держа пробирку с собственной кровью.
Он медленно поднёс её к свету – тонкая тёмная жидкость слегка отливала багрянцем.
На столе лежали распечатки анализов.
Чёткие, безошибочные цифры:
синдром F.
Лука откинулся в кресле, сжал пальцы на висках.
– Чёрт… – выдохнул он.
Он медленно поднялся, стал мерить кабинет шагами.
«Десять лет… только десять лет…» – мысли метались вихрем. – «…а потом смерть».
Он остановился, уставившись на камеру наблюдения за палаты Они-Сама.
– Или… – Лука улыбнулся своей хищной улыбкой. – Или я выберу второй путь.
Вызов Поля
– Поль! – голос Луки прорезал тишину лаборатории.
Через пару минут дверь кабинета открылась, и ввалился Поль, радостно сияющий:
– Лука! Чего хотел, а? У меня есть новости!
– Заткнись, Поль, – мягко, почти нежно сказал Лука, – сядь.
