Я хочу выбраться из этого мира

Поль замер, сел. Лука смотрел на него пристально, почти ласково.

– Поль… ты хочешь сделать для меня что-то действительно важное?

Поль оживился, улыбка расплылась ещё шире:

– Конечно, Лука! Всё, что хочешь!

– Ты меня обратишь. Сейчас.

На миг в глазах Поля промелькнуло изумление. Он даже слегка дёрнулся:

– Ты… ты серьёзно?..

Лука кивнул.

– Да. Я заболел, Поль. У меня синдром F.

– Лука… – голос Поля стал чуть дрожащим. – Но ты… ты же великий учёный, ты…

– Хватит, – оборвал Лука. – Делай это. Сейчас.

Обращение

Поль встал. Его лицо вдруг стало серьёзным, почти напряжённым. Он медленно подошёл, поднял руку и, осторожно, почти трепетно, провёл пальцами по шее Луки.

– Лука… я всегда хотел… – он замолчал. Лука чуть отстранился, глядя в глаза Полю.

– Быстрее, Поль.

И Поль вонзил клыки.

Пробуждение

Лука открыл глаза – сначала с трудом, потом резко.

Его сердце бешено стучало. Его кожа стала холоднее, а слух… слух уловил даже малейшее шевеление за стеной.

Он медленно сел, оперевшись на край стола.

– Ну что, – проговорил он тихо. – Вот я и здесь.

Поль стоял рядом, слегка тяжело дыша, и сиял, как мальчишка:

– Лука… ты стал одним из нас… ты чувствуешь? Это же невероятно, да?

Лука медленно встал, выпрямился, посмотрел в зеркало – на свои чуть изменившиеся глаза.

– Невероятно… – пробормотал он. – Но знаешь, Поль… я всё равно – выше тебя.

Он усмехнулся, а Поль просто сиял, совершенно не заметив подкола.

Лука подошёл к окну, посмотрел в сторону лабораторного корпуса, где, затаив дыхание, в своей комнате сидел Онисама.

После обращения Лука почувствовал странное: он стал… чуточку медленнее, чуть слабее, чем Поль, а уж тем более – чем Онисама.

Но его мозг, его холодный, гениальный ум работал так же безупречно.

Ночная лаборатория

Теперь, по ночам, Поль тихо приходил не только к Онисама, но и в кабинет Луки.

Они вдвоём сидели за столами, перелистывая бумаги, смотря на пробирки, проверяя составы, обсуждая детали.

Поль, хоть и глуповатый по натуре, жадно учился у Луки:

– А если вот это соединить с этим? – спрашивал он, водя пальцем по схеме.

Лука, усмехаясь, кивал:

– Ты догоняешь, Поль. Медленно, но верно. Ты умеешь больше, чем я думал.

Поль сиял, как мальчишка, старательно записывая.

Онисама замечает….

В своей комнате, сидя за столом, Онисама внимательно наблюдал за Лукой каждый раз, когда тот заходил.

Он чувствовал: запах изменился.

Он слышал: движения стали чуть другие, более лёгкие, но менее резкие.

Он понял: Лука стал похожим на него.

Но – молчал.

Он всё так же жадно ловил каждое слово Луки. Всё так же делал свои записи. Всё так же приносил ему свои выводы.

Иногда, когда Лука заходил с вопросом:

– Что ты думаешь об этом растворе? —

Онисама быстро читал формулу, отвечал коротко и точно.

Лука удовлетворённо улыбался:

– Хорошо. Ты становишься всё умнее. Так держать.

Сидя один вечером, Онисама смотрел на свои записи.

– Он стал… как я… почти, – думал он. – Но он не такой. Он слабее.

Он провёл пальцем по стеклу, на котором шёл дождь за окном.

Одним утром, Лука, с растрёпанными волосами, зевнул, лениво откинув назад голову.

В халате, с чашкой кофе в руке, он открыл дверь в свой кабинет…

И замер.

За столом, где обычно сидел он, аккуратно склонившись над микроскопом, уже сидел Онисама.

Почти 12 лет, чуть вытянувшееся лицо, длинные чёрные волосы с лёгкой волной, большие глаза, сосредоточенный взгляд.

Мальчик ловко подвинул стекло под объектив, шепча самому себе формулы.

Лука медленно подошёл:

– Можно я взгляну? – сказал он с лёгкой ухмылкой.

Онисама вздрогнул, но послушно отодвинулся.

Лука наклонился.

Под стеклом – частичка кожи.

Он удивлённо поднял брови:

– Ты где взял образец? Я не разрешал брать образцы.

Онисама опустил глаза, показал аккуратно перевязанный палец:

– Я… ничего не брал. Я сам.

Лука расхохотался, хлопнул его по плечу:

– Ну что ж, молодец! Учишься у лучших. Уже становишься на меня похожим.

Он зевнул, развернулся и пошёл к кофеварке.

Онисама остался сидеть. Он не улыбался.

Он смотрел в пустую точку, сжимая в руке бинт.

Мысль билась в голове:

«Я никогда не стану таким, как ты… но я должен узнать, кто я. Почему я такой. Почему я живу здесь.»

За спиной раздалось:

– Ну что, гений, идёмте, мы ещё сегодня не проверяли твои новые силы.

Лука помахал чашкой.

Онисама молча встал, пригладил волосы, взял свои записи и пошёл за ним.

На следующий же день..

Лука стоял у двери палаты, скрестив руки.

На койке, вспотевший, с ярким румянцем на щеках, Онисама.

Ему только исполнилось двенадцать.

Лука склонился над ним, чуть наклонив голову:

– Опять температура… интересно, в какую форму ты теперь превращаешься? —

Он провёл пальцами по его спине, аккуратно приподнял рубашку.

Под кожей, в районе лопаток, что-то странно выпирало.

Как будто плоть внутри собиралась прорвать себе дорогу.

Лука приложил ладонь – твёрдое, горячее.

– У тебя… что-то растёт… – пробормотал он.

– Я… я умру? – тихо спросил Онисама, почти доверчиво.

Лука вдруг улыбнулся и чуть хрипло рассмеялся:

– Не знаю. Может, приобретёшь какую-то… ещё форму.

Прошла неделя

Каждое утро Лука приходил, осматривал спину.

На третий день на коже появились трещинки, ранки.

На четвёртый – из этих ран проступили тонкие нити, напоминающие сухожилия, а потом – острые, как костяные шипы.

На пятый день Лука взял кровь и нахмурился, разглядывая показатели.

– Гемоглобин падает… Тело сжигает слишком много энергии…

Он вернулся в палату, посмотрел на мальчика и сказал:

– Будешь пить по шесть пробирок крови в день. Каждые четыре часа. Без разговоров.

Онисама послушно кивнул, хотя внутренне ему было страшно.

Он чувствовал, как тянет, жжёт спину, и иногда ночью он не мог сдержать крик.

Но каждый раз, когда Лука появлялся, он замолкал, зажимая зубы.

Конец недели

Два огромных, черных, как смола, крыла наконец полностью прорезались, развёртываясь за спиной.

Плотные, сильные, с почти кожистыми перепонками, они медленно раскрывались, чуть дрожали.

Лука смотрел, закинув ногу на ногу, с сияющими глазами.

– Ну что, маленький монстр… ты снова удивил меня.

Поль ничего об этом не знал. Лука тщательно следил, чтобы мальчик не покидал палату, пока он сам не решит, что пора.

Онисама сидел на кровати, аккуратно трогая новые крылья, чувствуя их как продолжение собственного тела.

Внутри него боролись страх и… странное ощущение силы.

Лука, зажав пальцами перо, выдернул его из крыла Онисама.

– Немножко потерпи… – пробормотал он.

Онисама едва заметно дёрнулся, но, как всегда, сдержался.

Лука разглядывал перо, чуть покатывая его между пальцами.

На кончике – крошечная капля алой крови.

И в этот момент внутри него что-то резко вспыхнуло.

Жажда.

После того как сам стал подобным, Лука всё чаще чувствовал её.

Но именно кровь его подопытного… была для него несравненной.

Лучше, слаще, чем у любого другого.

Он видел, как Поль иногда облизывается, стоя в стороне, но Лука жадно охранял своё право пить её лично.

Он сжал перо чуть крепче – и тут…

Оно рассыпалось у него в ладони.

Словно испарилось, превратилось в черноватую пыль.

Лука резко отдёрнул руку:

– Что?..

Он взглянул на мальчика, который смотрел на него вопросительно.

Лука усмехнулся, склонил голову:

– Прости, но мне придётся… ещё раз.

Он схватил следующее перо, рванул – и снова то же самое.

Как только перо оказалось вне тела, оно тут же рассыпалось, исчезало.

Лука в изумлении смотрел на свои пальцы, потом перевёл взгляд на Онисаму:

– Это… невероятно. Эти крылья живут только с тобой… вне тебя они ничто. Это новое свойство, которого я не встречал.

Он быстро выпрямился, глаза заблестели:

– Немедленно оставайся здесь. Я принесу материалы для экспериментов. Мы выясним, что они из себя представляют. Возможно… ткань, которую нельзя сохранить.

Онисама сидел молча, прижимая крылья к спине.

Внутри у него смешивались напряжение и тихий страх: что ещё Лука решит с ним сделать?

Но снаружи он, как всегда, хранил лицо спокойного, покорного ученика.

В кабинете Луки мерцали лампы, рассыпая на стены длинные тени.

На операционном столе Онисама спокойно сидел, расправив чёрные, как смола, крылья.

На полу валялись черноватые перья – или, точнее, их остатки: едва Лука выдёргивал их, они превращались в чёрную пыль.

Лука с азартом в глазах поднимал очередной инструмент: то скальпель, то тонкий лазерный резак.

Он проводил линию по краю крыла – и прямо на глазах срезанный кусочек ткани исчезал, испарялся, словно не существовал вовсе.

– Феноменально… – бормотал Лука, делая пометки.

Он переглядывался с ассистентами, которые робко стояли в стороне, а потом снова склонялся к мальчику.

– Ты понимаешь, какой ты редкий экземпляр? Это живая ткань, которая существует только в тебе. Только с тобой. Без тебя – ничто.

Онисама терпеливо сидел. Он уже научился за эти годы: терпи – и всё закончится.

Где-то внутри он чувствовал лёгкое жжение на спине, но на лице – только лёгкая сосредоточенность.

Лука это радовало: «Смотри, какой послушный.»

Под вечер Лука вытер лоб.

Он снова посмотрел на спину Онисамы – и тут… замер.

На месте вырванных перьев уже прорастали новые.

Ещё утром этих пустых пятен было полно, а теперь крылья выглядели почти так же идеально, как в начале.

– Вот это да… – тихо выдохнул Лука. – Ускоренная регенерация. Ещё быстрее, чем я предполагал…

Он посмотрел на пробирки крови: количество потребляемой крови Онисамы за последние дни увеличилось в шесть раз.

Лука облизнул губы, глаза загорелись азартом.

– Ты… просто… совершенство.

Он сделал шаг ближе, наклонился и тихо добавил:

– Но пока ты будешь сидеть здесь. Ещё слишком рано показывать твои крылья другим. Слишком рано…

Онисама смотрел на Луку с молчаливой покорностью

В кабинете Луки горели все лампы.

Стол был завален бумагами, распечатками, графиками, ампулами с кровью Они-самы.

Лука нервно шагал взад-вперёд, сжимая в руке последние распечатки анализов.

– Гормоны… – бормотал он. – Всё дело в гормональном скачке…

Он опустился на стул, схватил одну из распечаток: уровень тестостерона Онисамы резко возрос за последние два месяца.

Следом – эстрадиол, мелатонин, гормон роста… всё в пике.

– Ты вошёл в фазу пубертата… – сказал он вслух, даже не замечая, что никого вокруг нет. —

И именно с этим связано пробуждение крыльев. Не просто магия. Не просто особенность генов. Это… это биология! Биология высшего порядка!

Первое утро экспериментов. Проверка пиков.

Лука торопливо открыл дверь палаты Онисамы.

– Подъём, мой дорогой чистый! – ухмыльнулся он, заходя внутрь с планшетом в руке.

Но что он увидел, заставило его на мгновение замереть.

На кровати Онисама потянулся, расправил руки – и…

Никаких крыльев.

Ни следа.

Словно их никогда не было.

Но вот что ещё бросилось в глаза Луке.

Он остановился, слегка склонил голову, сузив глаза, и увидел характерный детский утренний «эффект».

– О-о… – протянул Лука, – значит, эрекция уже есть.

Он медленно, с хищной улыбкой сел на край кровати.

– Ты знаешь, что это значит, да? – Лука ткнул пальцем в планшет, – твои гормоны уже начали играть на новом уровне.

Онисама покраснел, резко подтянул одеяло до подбородка и сел.

– Где крылья? – спросил Лука. – Куда ты их дел?

Мальчик отвёл взгляд, потом тихо сказал:

– Я попробовал ночью… спрятать их силой мыслей. И… у меня получилось.

Лука прищурился.

– Ты хочешь сказать… ты можешь их вернуть… прямо сейчас?

Онисама кивнул. Закрыл глаза, сосредоточился…

И на его спине медленно, с хрустом суставов, прорезались два огромных чёрных крыла.

Лука резко поднялся, обошёл мальчика со всех сторон, осматривая.

– Фантастика… Ты переходишь на новый уровень. Ты даже не понимаешь, как ты мне сейчас нужен… – прошептал он.

Начало экспериментов:

Лука вёл запись на планшете:

«Пиковое утро: 7:20, тестостерон 85% от суточного максимума. Пробуждение способностей: контролируемое. Испытуемый может полностью убирать/призывать крылья по желанию. Начинаем замеры регенерации на фоне гормональных скачков.»

Лука надел перчатки, вынул стерильный скальпель, лёгким движением провёл по предплечью мальчика.

Онисама вздрогнул, но молчал.

Лука засёк секундомер.

…4 секунды – кровь медленно заполнила порез.

…6 секунд – края начали смыкаться.

…10 секунд – ткани полностью срослись, кожа гладкая, ни шрама, ни следа.

Лука выдохнул.

– Ты быстрее, чем вчера… А вчера было быстрее, чем позавчера… – он начал стучать пальцами по планшету, делая записи. – Этот гормональный всплеск усиливает регенерацию, интересно…

Год пролетел в обычном для лаборатории темпе.

Лука наблюдает за мальчиком, которому уже 13 лет

Лука сидел в своём кресле, нога на ногу, а на мониторе – камеры из палаты Онисамы.

Он лениво крутил ложечку в чашке с кофе, глядя, как мальчик – а точнее, уже почти парень – бодро встаёт с кровати, хватает полотенце и исчезает в душевой.

– Опять? – хмыкнул Лука, улыбаясь уголком губ. – Каждое утро, ровно полчаса. Да ты же, мой дорогой, открыл для себя радости пубертата…

Лука чуть-чуть склонил голову, наблюдая, как спустя время Онисама выходит, красный, с слегка смущённым видом, приглаживая волосы.

– Значит, пора тебе показать, как это делают взрослые. – пробормотал он, отставляя чашку.

Вечер того же дня

Лука зашёл в кабинет Онисамы, сложив руки за спиной.

Парень сидел, склонившись над учебниками, что Лука подсовывал ему: биохимия, генетика, сложные формулы.

– Ты хорошо работаешь, – сказал Лука, – очень хорошо. И я подумал… ты заслужил награду.

Онисама медленно поднял голову.

– Какую… награду? – спросил он тихо, в его голосе звучала лёгкая настороженность.

Лука слегка усмехнулся.

– Сегодня ты познакомишься с Фейлин. – Он сделал шаг в сторону двери. – Она – одна из лучших девушек города. И да… красивая, очень красивая.

Знакомство

В просторную комнату для гостей ввели Фейлин – высокую, стройную девушку с мягкими чертами лица, длинными русыми волосами и соблазнительной улыбкой. Она была одета в лёгкое светлое платье, от которого невозможно было отвести взгляд.

Она сделала шаг навстречу Онисаме, улыбнулась, наклонив голову.

– Привет, милый, меня зовут Фейлин. Лука сказал, ты очень особенный.

Лука стоял за её спиной, сложив руки на груди, с довольной ухмылкой.

– Я оставлю вас вдвоём, чтобы ты мог… познакомиться с новым опытом. – Он посмотрел на Онисаму с пронзительным взглядом. – Ты ведь всё схватываешь на лету, правда?

Он шагнул назад, закрыл за собой дверь, оставив парня и девушку наедине.

Фейлин мягко уселась на край кровати, её стройные пальцы осторожно скользнули по руке Онисамы.

– Ты же совсем юный, милый, – тихо сказала она, её голос был похож на тёплый шелест. – Не волнуйся… всё хорошо.

Он сжал губы, его щеки пылали красным, глаза смотрели в сторону, а сердце билось так, будто готово было выскочить из груди.

Он почти пытался отстраниться, но Фейлин, мягко улыбаясь, легко провела рукой по его запястью, вниз по ладони, нежно коснулась колен.

– Ты очень красивый, знаешь? – шепнула она, наклонившись ближе, её губы коснулись его уха.

Он чуть вздрогнул, но дыхание сбилось, мысли спутались.

Его тело, кажется, начало жить отдельно от разума – всё, что его мозг повторял, это «что происходит, что происходит», но тело уже откликалось на ласки.

Фейлин мягко направила его, показала, что значит быть взрослым, без давления, без грубости.

Это было недолго – нервозность, пламя и… вздох облегчения.

Он лежал, растрепанный, запыхавшийся, с горящими щеками.

Кабинет Луки

Лука, сидя перед экраном, сцепил пальцы под подбородком.

На лице его застыла полуулыбка.

– Вот так… – тихо сказал он себе. – Вот и первое взросление, чистый.

Он смотрел внимательно: от первых касаний до финала. Его интересовало всё – физиология, реакции, эмоции.

Когда Фейлин оделась и вышла из комнаты, Лука встал, стряхнул невидимую пылинку с плеча и направился к палате.

После

Он вошёл, спокойно прикрыв за собой дверь.

Онисама сидел на кровати, опустив голову, его дыхание всё ещё было неровным, а волосы растрёпаны.

Лука подошёл, присел на край кровати.

– Ну что, как ощущения? – мягко спросил он, голосом, который звучал почти дружелюбно, но всё равно в нём была скрытая издёвка. – Ты почувствовал себя взрослым?

Онисама не ответил, просто тихо опустил глаза.

Лука протянул руку, мягко коснулся его подбородка, поднял лицо мальчика.

– Не волнуйся, это всё часть твоего взросления. – он улыбнулся своей хитрой улыбкой. – Ты же понимаешь, что это не просто развлечение… Это ещё и опыт. Ты всегда учишься, даже в таких… ситуациях.

Он наклонился чуть ближе, глядя в глаза Онисамы.

– Но помни, ты всё ещё мой. Что бы ни происходило… ты всегда останешься моим.

Он мягко похлопал его по плечу, встал и вышел из комнаты.

Онисама остался сидеть один. Он смотрел на свои ладони, сердце всё ещё билось быстро, а в голове перемешались смущение, вина, смутное удовольствие и глухое, тяжёлое осознание – да, он взрослеет.

Неделя спустя

В комнате снова пахло чем-то сладким – лёгкий аромат духов, чуть горький, чуть терпкий.

Фейлин шагнула внутрь, её каблуки тихо щёлкнули по полу.

Она снова улыбалась, слегка склонив голову набок, глядя на Онисаму, которому на этот раз было явно менее неловко.

Он привстал с кровати, не пряча лица в подушку, не отводя взгляд, как тогда.

– Ты совсем изменился за неделю, милый, – тихо засмеялась Фейлин, – смотри, какой ты смелый стал!

Она подошла, её пальцы легко скользнули по его плечу, и он не вздрогнул, не отшатнулся, а лишь тихо вздохнул, позволяя себе чуть улыбнуться.

На этот раз всё прошло быстрее, увереннее – он уже знал, что делать, что чувствовать, куда двигаться.

И хотя сердце всё равно билось, а щеки слегка горели, в его глазах появился огонёк любопытства и даже – пусть едва заметно – мужской уверенности.

После

Он лежал, полунакрывшись простынёй, а Фейлин, сидя рядом, расчесывала свои длинные волосы пальцами, смеясь.

– Ты даже шутишь, знаешь ли, забавно. – она расхохоталась, чуть склонившись к нему. – Не думала, что ты такой.

Он смущённо улыбнулся, но уже не отворачивался, не краснел так сильно.

– Ты… ты всегда смеёшься так громко? – чуть запинаясь, спросил он.

– Ну, с тобой – да! – Фейлин подмигнула, слегка ткнув его пальцем в лоб. – Ты забавный, маленький монстр.

Он хмыкнул, посмотрел в потолок, почти расслабленный.

В кабинете Луки

Лука сидел перед экранами, сцепив пальцы у подбородка, наблюдая.

На его лице играла тонкая, ядовитая улыбка.

В кабинете пахло кофе и бумагами. Лука сидел в кресле, чуть раскачиваясь вперёд-назад, а Онисама стоял у двери, немного ссутулившись, слегка краснея.

– Ну, заходи, не стой там, как нерешительный школьник, – Лука махнул рукой, усмехаясь. – Мы поговорим. Садись.

Он указал на стул напротив себя. Онисама медленно подошёл, сел, опустил взгляд, будто знал, о чём пойдёт речь.

– Ты знаешь, зачем ты здесь? – Лука склонил голову, наблюдая за каждым его движением.

– …Да, – тихо сказал Онисама, глаза не поднимая.

– Хорошо. – Лука чуть подался вперёд. – Мне нужно знать всё. Полностью. Научный интерес, понимаешь? Когда она прикасалась к тебе – что ты чувствовал?

Онисама вздрогнул, заёрзал на стуле.

– Я… это… – он сглотнул. – Ну… тепло… она… кожа у неё мягкая…