Этюд Тьмы. Эпизод II. Начало конца

– А кто именно, можете сказать?

– Боюсь, их имена Вам не помогут.

– Это еще почему? – недовольно спросил судья Лоренс.

– Потому что сегодня утром они скончались в больнице. Как Вы и сказали, Ваша честь, среди выживших есть двое, кто пострадал сильнее остальных. Перед тем, как поехать на слушание, я решил навести их, но, к сожалению, не успел. Врач сообщил мне об их кончине.

– Оба скончались в один день? – снова с недоверием произнес судья в розовой мантии.

– Один умер сегодня ночью, другой за тридцать минут до моего прихода.

– Как удобно… – с иронией произнес судья на левом троне. – Называть тех, кого уже невозможно спросить.

– Если Вы мне не верите, то спросите врача. Он подтвердит мои слова. На все остальное Всевышний Вам судья.

– Епископ Лагот, прошу Вас, – обратился к нему судья Милнер, – продолжайте свой рассказ.

– Нет, – грозно отреагировал на слова коллеги судья Лоренс. – Пусть ответит сперва на наши вопросы. Ответьте мне, епископ Лагот, почему Ваши братья первые вышли из трапезной, а не Вы? Вы же руководитель монастыря. Вы были обязаны в первую очередь узнать о том, что произошло в Вашем монастыре!

– Потому что не мог этого сделать.

– Это еще почему?

– Потому что сидел в самом конце стола. Как Вы уже говорили, в трапезной находись все монахи, а именно 49 человек. Я физически не мог пройти мимо них. Кроме того, среди первых вышедший был посол Олдман. Спросите его, он расскажет Вам обо всем, что увидел тогда.

– Мы спросим, не переживайте. Как видите у нас тут есть и другие свидетели. Они та нам расскажут о том, что случилось с Вашим аббатством на самом деле.

– Епископ Лагот, – вновь обратился к нему судья, сидевший с право от него. – Расскажите нам, что было после того, как Вы освободились.

– Увидев то, как мои браться покидают аббатство, я решил осмотреться и попытаться найти еще выживших.

– Хотите сказать, Вы не ушли вместе с увиденной Вами группой? Они что не взяли Вас с собой?

– Нет. Они никак не смогли бы забрать меня, потому что между нами находилась преграда, в виде развалившейся стены одного из внешних коридоров. Да и к тому же, я бы не пошел с ними. Как я сказал, я должен был найти остальных. Как руководитель монастыря, я обязан был разобраться в том, что произошло.

– И как? У Вас это получилось? – ехидно спросил судья Лоренс.

– Думаю да. Мне кажется, что во время своего обхода я обнаружил причину возгорания.

– И что же это по Вашему мнению было? – спросил судья Барроу.

– Камин. Еще перед моим отъездом, мне рассказали о том, что с ним возникли определенные неполадки.

– Какие неполадки? – задал наводящий вопрос судья Милнер.

– А главное кто это сказал? – продолжил за ним судья Лоренс.

– Аббат Нолан. Он сказал мне, что угли из камина вываливаются из очага, из-за чего пламя вырывается наружу. По моему мнению, такая искра вполне себе могла поджечь весь комплекс. Кроме того, мы освещали наши коридоры факелами в достаточно больших количествах. Они вполне могли помочь огню разрастись.

– Откуда мог взяться источник возгорания? Ведь как я понимаю аббатство Святой Марии было полностью сделано из камня, – высказался по данному поводу судья в зеленой мантии.

– Не совсем. В конструкции присутствовали деревянные балки, как в каркасе, так и в интерьере, – не раздумывая, ответил епископ Лагот.

После этих слов в голове Вильгельма пронеслось воспоминания, где фигурировала как раз упоминаемая епископом подобная конструкция. В мыслях он представил тот самый коридор, в котором погибло трое монахов, один из которых как раз был задавлен деревянной балкой, висевшей в качестве дополнительной опоры на потолке.

– Вполне себе рассудительно, – размышляя над словами обвиняемого, сказал судья, задавший данный вопрос. – Такое вполне себе могло приключиться.

– Даже если так, – вновь недовольно произнес судья Лоренс, сидевший от обвиняемого с левой стороны. – Мы можем поверить в то, что огонь разрастался по монастырю по данному сценарию, но откуда тогда взялись остальные разрушения?

– Огонь может привести к подобному роду повреждений, – ответил ему его коллега. – Судья Пикфорд может подтвердить это.

– Бывший судья… – резко высказался его коллега в розовой мантии. – Я знаю специфику огня и его последствия, но это происходит только в том случае, если вся конструкция сгорела практически до основания. А у нас есть сведения, что не все в монастыре было охвачено пламенем. Служащие, работающие на месте трагедии, видели разрушенные стены, которые не были подвержены огню. Кроме того, как Вы, обвиняемый, – грубо обратился он к епископу Лаготу, – можете объяснить нам, как колокол, что находился в северном коридоре, после разрушения оказался в западном? В самой отдаленной его части? Как такое может быть?

– Не понятно, не понятно… – стали шептать присутствующие в зале.

– Рассудите сами, судья Лоранс, откуда он может это знать? – обратился к нему судья Барроу, повернувшись к нему лицом. – Если он был под завалом все это время. Об этом надо спрашивать остальных очевидцев.

– Все равно! – невозмутимо ответил судья в розовой мантии. – Пускай ответит на этот вопрос.

И снова все взгляды присутствующих были обращены на обвиняемого. С высоко поднятой головой епископ Лагот ответил им:

– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос.

– Неудивительно, – укоризненно сказал судья Лоранс.

– Когда Вы обходили монастырь, Вам удалось найти еще уцелевших? – продолжил судебное слушание судья Милнер.

– К сожалению, нет. На своем пути я находил лишь трупы.

– Примите наши соболезнования, – искренне произнес судья.

– Благодарю Вас, – ответил ему епископ.

– Епископ Лагот, – обратился судья в красной мантии. – Как нам известно горожане нашли Вас на территории монастыря, а точнее в его дворе вместе с послом. Узнав об этом, у меня возник вопрос: Почему Вы находились там? Почему не поспешили сбежать с места пожара?

– Как я и сказал, я пытался найти остальных.

– А что там делал посол? Как он там оказался? Ведь, по Вашим словам, он уходил вместе с остальными выжившими…

– Он пришел за мной. Проводив их до лагеря, он решил вернуться в монастырь, чтобы помочь мне добраться до остальных братьев целым и невредимыми.

– Как героично… – не громко сказал судья Лоранс.

– А кто организовал тот лагерь в лесу? – решил уточнить судья Милнер.

– Мои монахи, а точнее те, кому удалось первыми выбраться из монастыря.

– Я понял, спасибо.

– А когда посол наш ел Вас, то почему Вы вместе с ним не стали выбираться оттуда? – продолжил свой допрос главный судья.

– Когда посол Олдман наш ел меня, то на место трагедии уже подъехали горожане. Услышав их, мы потихоньку стали выдвигаться к ним навстречу к главным воротам.

– Я понял. Все ясно. Это все, епископ Лагот?

– Да, Ваша честь. Все остальное Вы знаете сами.

– Вам больше нечего добавить к сказанному? – переспросил его судья Барроу.

– Нет, Ваша честь. Больше нечего.

– Хорошо, мы услышали Вашу версию происходящего. Теперь мы можем приступить ко второй части нашего слушания.

– Давно пора, – поддержал его судья Лоранс.

– Понимаете, – издалека начал свою речь судья Милнер. – До нас дошли слухи, что во всем случившемся могла быть иная причина произошедшего, а именно причастность третьих лиц к внутреннему возгоранию.

– Хотите знать, кто именно дал нам такую информацию? – насмешливо стал выступать судья в розовой мантии, не дожидаясь ответа обвиняемого. – Ваши монахи. Те, кто не побоялся рассказать остальным о Ваших тайнах.

– О чем именно идет речь? – грозно, глядя в глаза судье, спросил епископ.

– О девушке, что держала в страхе весь Ваш монастырь.

От услышанного публика начала перешептываться. Было видно по епископу, что разговоры о Соне ему не приятны. Но не поддаваясь эмоциям, он стал оправдываться перед судьями:

– Давайте не забывать о том, что Вы сами сказали, что это слухи. А как мы знаем, слухи могут быть иметь фальшивый окрас – "Устами лицемер губит ближнего своего, но праведники прозорливостью спасаются".

– Не стоит нам цитировать притчу Соломона. Мы прекрасно знаем ее текст, как и саму библию, – дерзко отозвался на слова обвиняемого судья Лоранс. – Так, что Вы нам поведаете об этой девушке? Кто она такая? И откуда взялась на святой земле?

– Она лишь миф, который я пытался разрушить в стенах аббатства много лет.

– А так откуда она там взялась? – переспросил его судья, начавший весь этот разговор. – Расскажите нам об этом мифе. Нам очень хочется послушать эту монастырскую сказку из Ваших уст.

– Я не понимаю. Как это относится к пожару?

– Дело в том, что… – решил ответить на этот вопрос судья в зеленой мантии, – Ваши монахи утверждали, что это она совершила поджог. И что именно ее они видели на башнях-близнецах в ту ночь. Кроме того, они заявляют, что это она звонила в колокола.

– Как Вам такое, епископ Лагот, – с довольной ухмылкой начал вести разговор судья Лоранс. – Неужели Всевышний решил предстать перед Вами в женском обличие? В образе убийцы своих братьев?

– Ваша честь! – встав на ноги, возмущенно закричал архиепископ. – Это неслыханно! Подобные утверждения непостижимы в зале суда!

– Согласен с Вами архиепископ, – утвердительно кивнул ему судья Барроу. – Судья Лоранс, выбирайте выражения! Здесь присутствуют представители церкви.

– Если бы они придерживались своих правил, то подобное не случилось бы, – дерзко заявил он в ответ. – Кроме того, как мы уже поняли, они сами поощряют нарушение собственного устава, тем самым игнорируя и закрывая глаза на законы Божьи.

– Я требую, чтобы судьи чтили законы церкви! – вновь закричал священнослужитель. – Вы оскорбляете тем самым наше дело! Если это не прекратится, то будет скандал!

Зал вновь стал перешептываться. Заметив реакцию присутствующих, судья на центральном троне в спокойной манере начать прилагать усилия, чтобы прекратить начавшийся конфликт:

– Прошу Вас успокоиться! Мы понимаем, что это дело очень важно для Вас и мы приложим все силы, чтобы поскорее разобраться в нем.

– Я со своей стороны скажу, что не понимаю, почему Вестминстерский суд занялся этим делом! – возмущенно стал выступать разгневанный архиепископ. – Это дело касается только церкви! И мы должны решать, как поступать с нашим служащим!

– А вот и нет! – закричал представитель королевского совета. – Раз случился поджог на территории Англии, то это дело приобретает государственный характер, а именно характеризуется, как преступление против мира в королевстве! Что, в свою очередь, приравнивается к преступлению против самого короля!

– Так вот почему здесь присутствуете Вы! – обратился архиепископ к казначейству. – Считаете финансовые потери! Да будет Вам известно, что эти земли были переданы церкви! И теперь являются их собственностью, а не Вашей!

– А вот и нет! Здесь все принадлежит королю, а значит должно фиксироваться в официальных документах! Раз церковь не смогла справиться с предоставленной ей собственностью, то она официально переда ется его Величеству. Хотите вернуть землю? Тогда арендуйте ее! И что не мало важно с сегодняшнего дня она начинает облагаться двукратным налогом!

Началась жуткая перепалка между двумя верхушками власти. К ним также присоединились наблюдатели, которые также решили вмешаться в спор. Во время этого минутного абсурда, Вильгельм заметил неподалеку от дверного проема загадочную женщину, прикрытую черной мантией. Находившаяся там дама, внимательно наблюдала за всем происходящим процессом, стараясь незаметно продвинуться ближе к скамье обвиняемого во время людского хаоса. Делала она это неспеша, чтобы лишний раз не привлекать к себе лишнего внимания. По ее поведению было ясно, что во всем этом деле ее интересовала лишь личность самого обвиняемого. Именно поэтому она так хотела поскорее приблизиться к нему. Догадавшись о скрывающейся в толпе фигуре, послу Англии захотелось срочно присоединиться к ее компании, но, к сожалению, этому желанию пришлось воспротивится ввиду того, что судья Барроу решил кардинально действовать в образовавшейся ситуации. Встав со своего места, он заявил:

– Довольно! Вы находитесь в зале суда! Не забывайте об этом! Впредь, кто нарушит правила будет выгнан отсюда! Также это касается и самих судей! Мы здесь собрались не ради Ваших споров! А ради тех, кто погиб в стенах Святой Марии! Не забываете о том, что здесь я принимаю окончательное решение! Последнее слово на этом слушании будет за мной! А теперь вернемся к нашему вопросу, – судья сел на свое центральное место. – Епископ Лагот, – обратился он к обвиняемому, – ответьте мне: Вы держали в мужском монастыре постороннюю девушку?

– Нет, Ваша честь.

– Мог бы кто-то женского пола проникнуть в Ваш монастырь каким-либо иным пут ем?

– Нет, Ваша честь. Территория огорожена высоким забором.

– Вы не замечали ничего странного в стенах своего аббатства?

– Нет, Ваша честь, ничего не обычного.

– Вы знали о том, что Ваши монахи видели кого-то в ночное время на территории монастыря?

– Да, но никаких доказательств этому не было. Кроме того, мифы о таинственной незнакомке ходили в аббатстве еще с начала его открытия. И все доводы моих братьев, исходили лишь из тех слов, что передавались из поколения в поколение. Поэтому за аббатством Святой Марии закрепилось предание о молодой девушке, которая для каждого священнослужителя представлялась в двух обличиях: либо сторонником Дьявола, либо же посланником Божьим.

– А с чем было связано такое разделение? – решил спросить судья Милнер. – Почему каждый воспринимал ее по-разному?

– Они верили в то, что она обладала неординарными способностями, которые не подвластны простому смертному.

– О каких способностях идет речь? – продолжал расспрашивать о Соне судья в зеленой мантии.

– Слышать тех, кто пришел в наш мир из преисподней.

– Ведьма что-ли?

Раздался вопрос из толпы, который тут же за беспокоил остальных. Шепчась между собой, можно было услышать волнение как в кругу наблюдателей, так и присяжных. В их разговорах возможно было услышать даже фразы, касающиеся метода борьбы с подобного рода людьми, связывающие свою жизнь с потусторонними силами. Чтобы не затягивать данные беседы в зале суда, судья в красной мантии громко произнес:

– Тишина в зале суда! – предупредил он их еще раз.

– А кем же она являлась для Вас? – неожиданно задал вопрос судья Лоранс. – Как Вы ее называли?

– Выдумкой, от которой необходимо было избавиться.

– И как? У вас это получилось?

– Как видите нет, – сурово ответил Лагот Бревере судье в розовом костюме. – Раз об этом мы теперь говорим в суде.

– Епископ Лагот, Вы же понимаете, что все Ваши показания фиксируются? Что Вы как верующий человек должны говорить людям только правду, особенно в суде, где каждый отвечает за свои слова перед Всевышним? Если мы узнаем, что эта девушка действительно существует, то нам придется поступить с ней так, как говорят эти люди в зале. Закон для всех един, особенно для тех, кто решил связать свою жизнь с нечистой силой… Жаль, конечно, что Божий суд♰² больше не используется в нашей практике. Он был бы здесь куда кстати. Но времена меняются, как и сама система. Так Вы отдаете себе отчет о своих действиях? И о сказанных Вами словами?

– Разумеется. В моих словах кроется только правда, – сделав небольшую паузу, он продолжил. – Мне нечего скрывать перед Вами.

– Хорошо, епископ Лагот, – одобрительно произнес судья Лоренс. – Как Вам будет угодно. В таком случае предлагаю перейти к свидетелям произошедшего. Что скажете, судья Барроу? Мы можем начать опрос очевидцев?

– Не возражаю, судья Лоранс, – в спокойном тоне ответил ему он.

– Тогда я вызываю к допросу монахом бывшего мужского монастыря. Итак господа, – обратился он к тем, кто сидел с право от него. – Кто из Вас хочет первым выступить перед нами?

Но на просьбу судьи никто не захотел откликнуться. Все восемь монахов сидели на своих местах, склонив свои головы вниз. Заметив реакцию свидетелей, судья Лоранс продолжил:

– Прошу Вас не бойтесь. Этот человек ничего Вам не сделает, – намекнул он на персону обвиняемого.

Вновь не услышав ответа на свое приглашение, уже в недовольном тоне он заявил:

– В чем дело? Повторяю вопрос: кто из Вас первым начнет освидетельствование? – но никто из присутствующих на скамье свидетелей не ответил. – Что с Вами? Вы что также, как и Ваши братья решили присоединиться к обету молчания?

Когда терпение судьи уже находилось на исходе, он спросил у своих коллег:

– Что тут происходит? Кто-нибудь в курсе?

Затем человек, что работал в зале суда, неожиданно подбежал к судьям и сказал:

– Прошу прощения, Ваша честь, тут такое дело… – мешкаясь, стал произносить молодой юноша.

– В чем дело? Говори! – грозно сказал ему судья в розовой мантии.

– Свидетели отказываются выступать в суде.

– С чего Вы это взяли?

– Они сами сообщили мне об этом перед началом слушания.

– И вы молчали?!

– Извините, я не знал, когда именно передать Вам их слова.

– Все ясно… С Вами мы разберемся позже. А пока уйдите с глаз моих!

– Да Ваша честь… – повинуясь воле судьи, юноша вновь вернулся к скамье свидетелей.

– Как я понимаю, епископ Лагот, Вы успели поговорить со своими монахами. Не так ли?

Первым отреагировать на слова судьи решил архиепископ. Когда священнослужитель уже вставал со своего места, к нему обратился обвиняемый со словами:

– Не нужно. Дальше я сам.

Послушав своего брата, архиепископ решил воздержаться от своего комментария. Когда все внимание зрителей было вновь обращено на него, он ответил:

– Судья Лоранс, Вы сами прекрасно знаете, что я никак не мог сделать этого. Ведь с самого утра я находился в Вашем кабинете, откуда Вы меня долго не хотели отпускать.

– Но что Вы делали там? – спросил судья Барроу. – И почему я не в курсе этого? – с претензией обратился он к своему коллеге.

– Там мне судья рассказывал о том, что будет со мной, когда меня обвинят в содеянном, – стал рассказывать обвиняемый. – И как я понял по-нашему с ними диалогу, четвертованием это все бы не закончилось.

– Запугивание ответчика до начала слушания? – возмущенно произнес судья Барроу. – Вы серьезно?

Люди в зале вновь стали недовольно перешептываться. Поддержав реакцию народа, судья заявил:

– Это возмутительно! С этого момента Вы лишаетесь права допроса. Вы сможете им воспользоваться только в конце слушания, когда мы будем принимать решение насчет обвиняемого. Вам все ясно, судья Лоранс?

– Да, судья Барроу, – недовольно ответил тот.

– Иначе, – продолжил судья Барроу, – еще одно место судьи сегодня освободится!

– Мне все ясно, – гневно произнес он. – Можете продолжать слушание.

– Благодарю, – ответил ему судья в красном. – Раз восемь свидетелей отказались от своего права, мы переходим к последнему свидетелю – послу Англии, Вильгельму Олдману. Я надеюсь, Вы не отказываетесь выступать перед нами?

– Нет, Ваша честь, – ответил Вильгельм.

– Тогда прошу Вас, начинайте.

Не успел Вильгельм привстать со своего места, как в зале раздался мужской голос:

– Ваша честь, – обратился к судье член королевского совета.

– В чем дело, мистер Комптон?

– К сожалению, посол Олдман не может выступать сегодня в роли свидетеля.

– Это еще почему? – решил поинтересоваться у казначейства судья Барроу.

– Дело в том, что Вильгельм Олдман потерял доверию в лице короля. Поэтому он просил меня передать Вам, чтобы его личность не затрагивали в этом деле, ввиду своей ненадежности.

От услышанного все опешили, в том числе сам Вильгельм. Он не понимал, о чем именно идет речь. Когда шум в зале немного утих, судья Барроу спросил:

– Если он потерял доверие короля, получается он лишен титула посла? Я правильно понимаю.

– Нет, Ваша честь. Данный титул пока сохранен за ним.

– А как такое может быть?

– Человек в совете заручился за него, лишившись тем самым своего места. Король одобрил его условие, позволив Вильгельму Олдману продолжить порученное им дело.

– Мы поняли, мистер Комптон. Спасибо, что сообщили.

С негодованием Вильгельм сел обратно на скамью. Он всеми силами пытался найти объяснение произошедшему, но не мог в силу недостатка общей информации. И только после слов казначейства он понял, что что-то неладное произошло в королевстве в его отсутствие. Самое худшее в услышанном было не то, что он не может выступать в роли свидетеля, а то, что его дорогой наставник пожертвовал своей репутацией ради сохранения его должности. После случившегося политик поставил себе задачу срочно узнать о том, что произошло на том слушании. Но самым главным для него являлось во всей этой ситуации связаться с самим графом, который, как он предположил, уже покинул королевство в неизвестном направлении. Юный дипломат заметил, что с самого начала слушания все стало выходить из-под контроля. И пока неизвестно, что еще может произойти в этих стенах до окончания всего процесса. Поэтому необходимо было акцентировать свое внимание на каждом сказанном слове, произнесенным в этом зале для выяснения всех остальных обстоятельств.

После того как член королевского совета занял свое место, судья Барроу стал размышлять вслух:

– Что это получается? У нас не осталось свидетелей? Стало быть, мы имеем только версию обвиняемого, в противовес которой идут городские слухи? Я правильно понимаю коллеги?

– Видимо да, Ваша честь, – ответил ему судья Милнер.

– Получается, что так, – невозмутимо сообщил о своем мнении судья Лоранс.

– Значит, нам остается только принять решение из полученной нами информации. Итак, коллеги, видимо пришло время голосовать…

– Стойте! – вдруг закричал их помощник.

Все внимание было обращено на молодого юношу, что стоял рядом со скамьей свидетелей. Подойдя к лицам правосудья, он заявил:

– Ваша честь, один из монахов хочет выступить с заявлением!

Вновь все очевидцы происходящего стали шептаться. Даже сами судьи не смогли сдержаться от подобных высказываний:

– Это дело действительно отличается ото всех, что мы видели на нашей практике. С каждой минутой оно приобретает все больше неожиданных поворотов, против которых наша власть бессильна…

– Это точно, – согласился с ним судья Милнер.

– Тогда мы готовы выслушать этого свидетеля, – обратился судья Барроу к юному помощнику.

– Хорошо, Ваша честь. Монах Дегал, прошу Вас.

В этот момент на приглашение откликнулся монах с разорванным ухом. Встав со скамьи, он отправился к судьям на освидетельствование. Вильгельм сразу же узнал священнослужителя, ведь именно с ним он находился рядом в самом начале всего случившегося кошмара. Зная о том, как он относится к Соне, Вильгельм предполагал, что после его слов, дело может категорически поменять свое направление, при чем не в лучшую для них сторону. И с тревожным нетерпением он стал дожидаться его речи, как и остальные присутствующие. Представ перед судом, первым к монаху обратился судья Милнер:

– Прошу Вас представьтесь.

– Меня зовут монах Дегал Скиннер. Я один из выживших из аббатства Святой Мария.

– Монах Дегал, – начал допрос судья Барроу. – Будьте добры, объясните нам, почему Вы решились выступить перед нами? Почему вдруг передумали? Ведь ваши братья отказались от сдачи показаний.

– Потому что я не могу молчать. Я должен рассказать Вам о том, что случилось той ночью в нашем монастыре.

– Как пожелаете, – одобрительно сказал ему судья Лоранс.

– Мы Вас внимательно слушаем, монах Дегал, – обратился к нему судья Барроу.

– Пожалуйста, – сказал ему судья в зеленой мантии. – Расскажите нам, что произошло в ночь на 26 октября в монастыре Святой Мария?

Перед тем как выступить с официальной речью, монах решил взглянуть на всех присутствующих в зале. Сперва он посмотрел на своих братьев, которые непонимающе глядели на него. Затем он повернулся к послу Олдману, который также не до конца осознавал мотива его выхода. Отвернувшись от судей, он устремил свой взгляд на обвиняемого. Монах Дегал долго смотрел на епископа, после чего повернулся к присяжным. Разглядывая каждого из них, он внезапно стал смотреть в одну точку. Смотря куда-то в толпу, он в миг решил громко заявить:

– Я, монах Дегал, заявляю Вам, что все, что говорил епископ Лагот является…

Все с нетерпением стали дожидаться окончания его высказывания. И когда точка любопытства была доведена до предела, он сказал:

–… не совсем правдой. Все дело в том, что в поджоге монастыря виноват…

Монах сделал паузу, после которой прозвучала неожиданная для всех новость:

– Я.

Все присутствующие на секунду даже потеряли дар речи. С искренней удивленностью они стали слушать его дальнейшие показания: