Женско-мужской разговорник. Отношения до, после и вместо

Его излюбленная шутка – «у меня есть список из 17 пунктов, почему именно я не нудный». Первые пять раз было даже смешно. Сейчас зубы сводит от тоски, когда я это слышу, потому что всё это истинная правда.

И вот сейчас я все внутренности вываливаю в текст, и отчетливо понимаю, как отчаянно больно эта демонстративность может ранить – и того, кто пишет, и того, о ком пишут. Какой ересью это могло бы выглядеть в самом начале. Если бы кто-то пророческий пришел и сказал: меньше, чем через три года вы будете эту тягомотину обсуждать – я бы плюнула человеку в лицо.

В самом начале он несколько раз дарил цветы без повода. В первые полгода или год. Говорил тогда: «Неужели люди не понимают, как это важно – просто подарить розу, даже одну, но она вызовет столько эмоций!». А в этом году не подарил на день рождения ничего. Даже сраного одуванчика, сорванного с газона. Это при том, что в июне ещё не было речи ни о каком разводе. Я сама себе ещё этого не говорила.

Долго собиралась с духом, чтобы рассказать родителям о радостном событии, так и не собралась, отправила дочку переговорщиком. Следующий день начался со звонка мамы. Замогильным голосом начинает рассказывать, как они расстроены, «ведь такой хороший человек». Как будто я в восторге. И вот что я маме скажу, что он двадцать минут нудел на весь автобус? Или что ромашки на ДР не подарил? Возможно, для мамы был бы аргументом его огромный кредит, и что за полтора года эта сумма ничуть не уменьшилась, а наоборот ещё на полмиллиона возросла. Вполне серьёзный аргумент, но маме это сообщать не хочется, они за меня радовались. Ещё бы, тридцать шесть лет, двенадцать из них в разводе, двое детей; одни упыри рыщут вокруг, и тут он, сам четыре года после развода, без детей и алиментов, со своей квартирой, стабильной работой и желанием жениться прямо сейчас. Не бьет, не пьет, не курит и довольно хорош собой. Выгляни дорогая, не стоит ли там очередь из адекватных людей, желающих взять тебя в жёны? Что, неужели нет? В самом деле, никого? Даже неадекватных? Ну-ка, с балкона сходи глянь? Тоже нет? Страааанно. Тогда на-ка быстренько хватай паспорт и дуй в ЗАГС. Это, если что, был мой внутренний монолог, но озвученный маминым голосом.

Секс был не сказать, что 10 из 10, но отсутствие должного навыка компенсировалось энергичностью. Опять же, памятуя об отсутствующей очереди, решила этим моментом пренебречь. В конце концов, столько занятий совместных, кабачки вот можно вместе выращивать. Гулять по парку под руку. Кинофильмов, спрашивается, для кого столько понаснимали. Хотя жанр художественного вранья самой себе всегда давался мне с трудом. И постепенно эта ткань, такая, казалось бы, плотная, стала расползаться. Дней связующая нить ускользает, не успеваешь поймать её хвост…

Я пишу – и мне кажется, что всё это просто дрязги, банальные мелочи. Казалось бы, в следующий раз всё будет иначе, мы поймём, как надо, как правильно, как бережно относиться друг к другу, но фиг там. В следующий раз точно так же. Начнем за здравие, кончим как всегда. Ведь весь наш предыдущий опыт кричит, прыгает перед нами за/против храма с транспарантом, устраивает одиночные пикеты – НЕ ХОДИ ТУДА!!! Там больно, там ошибки, там разрушение тебя самой и окрестностей! Возможны жертвы среди мирного населения! Но ты снова вляпываешься в отношения, клянёшься и божишься, что уж в этот-то раз на мякине не проведут – и даже не то, что тебя не проведут – ты сама себя не проведёшь. Но в том то и дело, что раз за разом виртуозно обманываешь сама себя. И в этом смысле, возможно, таки правы по большому счёту наши бабушки и даже в значительной части ещё мамы – прожить надо с одним, как бы не мучалась и не страдала, потому что страдать-то все равно будешь. Пусть уж лучше с отцом детей, чем не пойми с кем. Привыкать опять заново. Всплывает в голове мем – сидит девочка голой жопой на муравейнике и примерно всё это думает («а вдруг в другом муравейнике ещё хуже, бог терпел и нам велел, страшно что-то менять»). Все ржут над девочкой и её бедной жопой, но продолжают сидеть или что ещё веселее – пересаживаться на соседние муравейники…

Ты спрашиваешь меня, Постум, про техническую сторону секса. Важна ли она? И я отвечаю именно то, что ты хочешь услышать – «что вы, что вы, конечно нет, только богатый внутренний мир, только разговоры о кино и искусстве могут увлечь женщину, и ваш внешний небрежный вид совершенно не имеет значения». Ну конечно, важна, Господи! Но если ты полный дебил и бесчувственный болван, то никто тебе не даст возможности продемонстрировать наличие технических навыков.

Есть у меня хорошая компания друзей, причём именно друзей, там все с жёнами, собаками и детьми ходят толпой в походы. Ничего личного, интриги недопустимы. У костра каждый раз начинают терзать гитару, причём многие поют, чуть ли не все. В том числе есть человек, который может сыграть и спеть довольно многое, но каждый раз ищет в телефоне последовательность аккордов. Он реально не слышит, когда и какой нужен аккорд. Однажды он, сбившись на такт, так и пропел всю песню не попадая. В конце сказал – «фу, какая-то дебильная подборка, кто её только делал!» Это не подборка дебильная, а ты её применяешь механически. Если ты не чувствуешь, в какой момент какой аккорд и ритм подойдет, когда нужен бой, а когда перебором будет лучше – даже не бери женщину в руки, иди подрочи в сторонке тихонько. Вот честно, многие мужчины просто выучивают набор и последовательность движений и живут потом с этим знанием всю жизнь, считают, что его вполне достаточно. А эм, Д эм, Е и так по кругу. Авось хоть один да попадет. Худо-бедно допоём три куплета, особенно если накатить предварительно. А уж если он баррэ знает/умеет, так это вообще, мечта любой женщины, именины сердца… А внешне, кстати, тот чувак вполне себе огонь, но это не спасает положения.

***

Как известно, женщина делает выбор среди тех, кто выбрал её. Когда ты молодая, рыжая, зеленоглазая, стройная и не без легкой безбашенности, выбирают тебя довольно многие. Ты пробираешься в этом сумрачном лесу и постепенно всё больше заблуждаешься.

Расскажу историю, после которой вообще на некоторое время атрофировалась способность разговаривать с мужчинами. Избирательная потеря речи, настолько было омерзительно. Мы встречались месяца три. Не то что бы дикая любовь, но в постели хорошо, а потом пришло чувство, что постепенно всё как-то угасает и сходит на нет. Однажды звонит и говорит: «Ты знаешь, давай прекратим это. Потому что дальше всё станет только хуже, давай сохраним то хорошее, что было». Надо же, думаю, какой сознательный, ну давай, говорю, сохраним. По крайней мере, честно с его стороны и смелость нашёл позвонить. Прорыдала пару вечеров, сеанс кухонной терапии с подружкой, живу дальше. Проходит ещё месяца полтора, звонит опять «а ты знаешь, я так соскучился, давай встретимся снова?» Вроде бы ведь мы уже закопали стюардессу, чего опять её выкапывать, но тело же помнит, как было хорошо, ну давай, выкапываем. Ещё пару раз приходил, но что-то уже не то. Какая-то недосказанность стоит за каждым жестом и мешает расслабиться, и я спрашиваю – ждать тебя в эту субботу? Нет, говорит, в эту я не могу. У меня свадьба, я женюсь. А в следующую могу, в четыре тебе удобно будет?

***

Давненько мне небо на голову не обрушивалось… Ладно, думаю, я по крайней мере знаю, что ты кобель и там тебя баба ждёт, причём ещё и беременная (как выяснилось с его слов, потому и свадьба столь скоропостижная). Но ведь она-то не знает, что ты задержался на два часа не потому, что искал по магазинам её любимый йогурт. Мне двадцать восемь и это были торжественные похороны наивности. По главной улице с оркестром. Теперь я даже не знаю, что могло бы удивить.

Что поразило больше всего, так это изменение его запаха. Точнее, моё восприятие изменилось. Не может же мгновенно произойти столь кардинальная и бесповоротная гормональная перестройка. Тот, кто казался таким притягательным, вдруг начал пахнуть мокрой унылой псиной, которая извалялась в чем-то непотребном и теперь виновато смотрит. Вот скажите мне, кто специалист, что первично: моё личное отношение, под которое подгоняются все гормоны и вообще физиология – или в обратном порядке всё происходит?

Запахи снова возвращают меня к нынешней истории с разводом. В сентябре, собравшись с духом, мыслями и волей, решила наконец высказать всё, что думаю о его внезапных увольнениях, долгах, занудстве и бороде с борщом. В ответ Остапа, естественно, понесло. Среди прочего было высказано, что за два с половиной года на меня потрачено около пятисот тысяч. Округлив глаза и напрягая скудные способности к арифметике, делю цифру на тридцать месяцев и спрашиваю – а что, милый, ты не потратил бы без женщины с двумя детьми по пятнадцать тысяч в месяц самостоятельно? «Нет», с запалом отвечают мне, «я бы экономил». Очевидно, бизнес-проект в лице меня не отбил твоих вложений. Потерпел крах твой старт-ап. Безмерно жаль и до чёртиков обидно. Нет-нет, самой совсем не горько, что вложенные душевные и эмоциональные силы не привели в итоге ни к чему. Никакой качественный скачок в гиперпространство не произошел. Мы остались на том же месте, где и встретились. Расползаемся по углам зализывать обиды. Или, всё-таки, что-то изменилось? Твоё мнение: раз финал печален, значит, и предыдущие годы были напрасны. Моё – каждый день был самоценен, мы делали друг друга счастливыми всё это время, по мере своих знаний и возможностей. Но пятьсот тысяч тебе, конечно, никто не вернет.

Так вот, запахи. Когда мне озвучили эту бухгалтерию, он резко изменился. Если бы в первые дни вдруг кто-то воздвиг между нами каменную стену – я могла бы пробить её, подкопать, перелезть, но пробить собственное чувство брезгливости не в силах. Я не могу лечь с тобой в одну постель, после того, что ты сказал. И внезапно запах твой, такой прежде родной и приятный, сделался омерзителен. Я не могу стоять рядом. Доживаем месяц, твои квартиросъемщики съезжают, ты собираешь вещи, и мы расстаёмся. Спишь весь последний месяц на полу.

Наглядная иллюстрация к тому, что для мужчин секс это просто секс. А для женщин – только вишенка на огромном торте отношений. Если весь торт подгорел, перекосился или не пропекся – нахер эту вишенку.

Глава 8

18 ноября.

Крокодилополь. Только что узнала о греческом названии одного из древних египетских городов. Город гадов. Мне кажется, к сорока годам многие женщины готовы именно так назвать свой родной город, каким бы он ни был. Лондон, Тамбов, или как это, Оклахома. Если я принцесса, то кто кроме как гады могут быть они все? Как-то примерно так обычно женские люди рассуждают. Многие женщины, нахлебавшись, наошибавшись, наобжигавшись к середине жизни решают для себя, что отныне этот вопрос для них закрыт. Всё что угодно – кошки, внуки, кружок по фото, только не эти качели. Накачалась уже. Тошнит.

Каждый раз, встречая нового человека, мои внутренние бесы ликуют. Во-первых, именно они толкают на то, чтобы вообще вывести систему из равновесия. Это я сейчас ни в коей мере не в православном смысле говорю о бесах. Я о той внутренней сущности, сучности, которая не даёт конкретно мне жить спокойно. Заставляет дергать тигра за усы. Стравливать мужчин, чтобы посмотреть, какое первобытное зло из них полезет, и кто окажется побеждённым. Кто выстоит в этой схватке с самим собой, а кто не выстоит и будет подавлен и погребён. Я как провокатор, как трикстер, который будоражит людей. Не даёт им спать, не даёт жить спокойно и от этого сам регулярно страдает. Но не унимается. Продолжает своё грязное (или чистое? благородное?) дело. Есть в этом хоть капля благородства – будить в людях зверей и ждать, кто победит, человек или зверь?

В любом начале отношений уже заложено его окончание. В момент рождения приходит и смерть. Вы встретились – значит, вы расстанетесь. Оптимистический настрой, зато честно. Мужская точка зрения: «Ты уже обо мне придумала плохо, но потом привыкнешь, потому что я к тебе пришёл. Затем ты придумаешь про меня хорошо, так хорошо, как нет на самом деле. А я стану козлом, не оправдавшим ожиданий и это неизбежно».

И всё-таки, она вертится, и всё-таки, на том же самом. Вопрос вопросов – зачем? Зачем всё это? Ради чего столько нелепых телодвижений? Встречи, расставания, звонки, переписки, неверное истолковывание слов с обеих сторон. Примирения, приведение к общему знаменателю. Разговоры на разных языках, когда ты ему про тёплое и мягкое, а он тебе про своё квадратное и логическое. Дикое количество энергии выхлестывается в пустоту чтобы что? Ответ, который у меня есть на сегодня: чтобы чувствовать себя живой. Или живым. Не нужным кому-то (хотя и это тоже, но такое больше про работу, заботу, детей), а живым. И при этом равным. Равным другому человеку по масштабам и потому ценным. Увидь меня. Дай мне таким образом увидеть меня саму. Очень сложно существовать вне соприкосновения с другим, живым, ярким и трепетным. Он же грубый, обижающий, не понимающий, но живой. И я с ним – живая.

Вот я сейчас вообще непонятно, да, галиматью излагала? Мне лично понятно. Это была попытка объяснить, почему люди вообще влезают в отношения, даже всё вдоль и поперек про них зная. Объяснить, почему люди вообще и конкретно я впадают в зависимые отношения. Как потребители особо острого блюда. Чем грандиознее скандал, тем слаще примирение. И тогда просто жизнь, когда «я работаю, она работает, вечером мы едим», становится пресна невообразимо. Хотя многие так и живут. Никто феерии не устраивает кажий божий день. Регулярно повторявшийся диалог в моём завершённом браке, когда в красках и лицах излагаю, как прошел мой день, а в ответ «я работал». А ещё? «А потом домой пошёл». В этот момент хочется удавиться. Или удавить.

То ли дело, абьюз. То тебе зеркала в машине бьют, то кольцо дарят, стоя на коленях посреди улицы. То умоляют простить и принять, чтобы уже через неделю начать вымогать деньги за этот подарок. То двери выносят, чтобы сообщить, какая ты тварь (на тридцать семь звонков за вечер не ответила), потому что хочется передать эту благую весть лично. То он в грязи возится, колеса тебе меняет, а потом обтирает тщательно свою и твою обувь. То денег с тебя трясёт за то, что колеса поменял. То вдруг заявляется с духами и красивым бельём в подарок, умоляет его впустить, но лишь для того, чтобы уже через несколько дней потребовать подарки обратно. Сам, говорю, доносишь, или передаришь кому? «Не твоё дело, да что ты возомнила о себе, немедленно верни!»

Бред чистой воды, но когда ты пытаешься где-то в повседневности дополучить, догнаться подобными эмоциями – не находишь их нигде. При всем при том – секс самый лучший в моей жизни. Аттракцион с подобной амплитудой есть только здесь. Как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево и потому, как ребенок в Луна-парк, ты снова и снова возвращаешься к этому человеку. Тебе уже стыдно о нём рассказывать, ты презираешь сама себя за эту слабость, друзья и родные устали сочувствовать. Ты остаёшься наедине со своими качелями, садишься на карниз девятого этажа и только то, что у тебя есть дети, удерживает от последнего движения. Ты возвращаешься в комнату, а жить по-прежнему тошно. Даже сейчас, когда я это пишу спустя пять лет, становится больно внутри.

В конце концов добрые люди взяли меня под белы рученьки и отвели в клинику неврозов. Среди многого нужного, полезного и даже необходимого, я там прожила и прочувствовала самое главное. Мне сказали: «Ты – достойна. Хорошего отношения. Хорошей жизни. Любви и наполненности». Когда ты принимаешь, наконец, это на веру, потому что такое знание никак нельзя обосновать и проверить – это становится отправной точкой. Тем камертоном, с которым потом сверяешь всё, что с тобой происходит. А происходит всё далеко не сразу, ещё много рецидивов впереди. И ремиссий, и возвращений. Но ты теперь знаешь, как звучит та нота, когда ты ценна и достойна, и это ни с чем не перепутать.

Когда я уже почти уверенно шла к выздоровлению, но все ещё была беззащитна перед агрессией того человека (прежде чем выйти из дома, всегда выглядывала в окно), вот тогда появился он, будущий бывший муж. С красивой бородой и комплексом спасителя. Каким-то чутьем он понимал мою внутреннюю покалеченность и все силы бросил на то, чтобы защищать, поддерживать и оберегать. Если бы пришлось, он дал бы в морду кому следует и причитается. Не пришлось, поскольку агрессивные с женщинами твари всегда трусливы и прячутся в тени по углам. Гандонушка не пришёл на назначенную им же самим встречу. Отсох. Я постепенно пришла в себя, поправилась. Оттаяла. А спасенным, выжившим, выздоровевшим спаситель как бы вроде уже и ни к чему и роль мужа стала неясна.

17 ноября.

Сегодня была в театре. Для меня это неожиданно, потому что до сих пор я его воспринимала как кривляния взрослых людей. Потому что очень сложно из ничего, из воздуха сделать нечто. С одной стороны дурацкая комедия положений, а с другой – смешно же. Пришла на спектакль в смутном настроении, и оно вдруг магическим образом стало легким и беззаботным. В моей жизни ровным счетом ничего не поменялось, но почему-то от того, что другие люди что-то поделали на сцене – легче жить стало мне. Дышать свободнее.

Актёр того же театра в интервью: «Если отбросить всю шелуху и перипетии незамысловатого сюжета, то за ним встанет та глубина, та настоящая эмоция, ради которой мы и делам всё это». Вот она, вся моя шелуха.

Ради того, чтобы попасть в театр, пришлось метнуться и сделать прививку от ковида. Вот такие жертвы ради искусства. Не руку отрубила, конечно, но тоже бог знает, во что это выльется. Никакой иной практической цели прививка в данном случае не имела, моя лично повседневная жизнь выстроена так, что нет необходимости посещать места массового скопления. А ради этого пошла и массово скопилась. Кстати, театр не массовый, камерный. Может потому и пробирает, может под высокими сводами меня так не тронуло бы до глубины души.

Глубина души в каких единицах измеряется? Какая у души глубина? Как блюдце? Как колодец? Бездонная? Погрузите это чувство на три метра в глубину души, через две недели достаньте. Помешивайте ложечкой, как достигнет золотистого цвета, так готово к употреблению.

Мне сказали, что я похожа на мои тексты, и значит, они подлинные. Значит, в них всё так, как в моей жизни? Такие же качели и эмоциональные перепады? Я поняла, я максимально приблизила к себе бешеного, агрессивного человека, чтобы он показал мне меня же. С моими дикими скачками от феи до Бабы-Яги. От любви массового поражения до склочной сварливой злобной старухи, не видящей ни единого светлого пятна во всём мире. Когда всё в мрачных тонах, и я не то, чтобы всех ненавижу, но не вижу ничего доброго в них. Люди кажутся картонными. В такие моменты надо уходить и не разговаривать ни с кем, чтобы не задеть осколками, острыми ножами своих слов. А потом снова происходит наполнение жизнью. Внутри этих перепадов я и существую. В тот период, когда всё было выведено на внешний экран, на внешний носитель, это било по мне же слишком больно, а теперь это внутри текстов пребывает. Не выплёскивается в события. Не причиняет уже разрушений вовне.

***

Перечитываю переписку с мужчиной. Какая странная способность за простыми буквами и сообщениями видеть то, чего в них совершенно нет. Какая-то иная реальность начинает проступать. Как калька, подложенная Норштейном под изображения ежика и медвежонка. И это уже не ёжик и медвежонок, а трактат о путешествии души в неведомое. Как трёхмерная картинка, которую надо повернуть особым образом, чтобы за бессвязностью и пестротой увидеть объём. Никогда этот фокус мне не давался со специально напечатанными альбомами, зато с обычным текстом переписки из немудреных фраз – вполне. Все женщины в этом талантливы: в запятой, случайно не там поставленной, увидеть целый мотив. И так сладко им это видеть. Или горько. Или обидно. Или сердце замирает.

(Набирала сейчас в поисковой строке – Юрий Норштейн, ёжик в тумане. Гугл упорно пишет – в Тюмени. Видимо, в Тюмени, по мнению Гугла, должна быть крайне высокая степень концентрации ёжиков).

…А потом прочитают люди весь этот текст и скажут, что это исповедь проститутки с филологическим уклоном. Причём, с уклоном они обе – и проститутка, и исповедь. Ну да что теперь поделаешь. Люди всегда что-то говорят. Их хлебом не корми, дай поговорить о чужих ошибках. Пусть поговорят. Везде, где бы я ни появилась, я вскоре становлюсь предметом горячих обсуждений и выразительных умолканий. Особенно если это более или менее замкнутое сообщество в комнате, полной женщин. Я уже привыкла.

Мне всё-таки больше нравится версия, что язык возник как способ передать сплетни, а не полезную информацию. Точнее, сплетни и были полезной информацией. Ещё точнее – мужчины сообщали информацию типа «у водопоя лев, будьте бдительны, дорогие сограждане», «у старого дуба ядовитые грибы, не отравитеся». А женщины в этот момент тщательно перемывали кости всем соседям по кругу: «Она-то с этим, а тот-то с той, нет вы представляете?» А тут я такая: «Ой, да что вы говорите, да не может быть!» Вот примерно с тех пор нам и сложно понять друг друга. Потому что просто передать сообщение – это даже мой кот в состоянии. Вчера его случайно закрыли на балконе, он встал у окна на кухне, зыркнул глазами в сторону форточки, произнес отчетливо «мявк-мявк» и сидит себе спокойно ждет. Ибо надо быть полным дебилом, чтобы не понять, что он имел ввиду. А вот чтобы рассказать, какие сложные и противоречивые чувства он испытывает в отношении голубей, коварно и беспринципно летающих под самыми окнами – это уже пришлось бы изобретать знаковую систему кодировки. А ему лень.

У Юваля Харари есть описание одного примитивного древнего промискуитетного сообщества. Где все со всеми живут счастливо, во взаимопомощи, защищая друг друга от жестокого и беспощадного внешнего мира. И так мне затосковалось по этой их форме бытия – где все со всеми, и одновременно – ни с кем.

В основе всей это сложносочиненной социальной жизни всё равно лежит секс (отвратительное, пластмассовое слово, за которым не стоит ничего, которое не впитывает в себя ничего, как не впитывает пластик). Как назвать потребность в близости, чувствовании живого рядом с собой, чувство привязанности, нужности и нежности, бесконечно живого обмена, но не обмана, даже если это выглядит как обман? А поверх него уже укладываются все эти бетонные плиты долга, обязанностей и прочих иерархий. Под ними и оказываешься погребен. Потом плиты снимут, минут годы, и вот означенный камень, плоским смененный, снят. Что останется? Останешься ты. Уже тихий и прозрачный, всё с той же потребностью в любви, принятии и признании.

Наверное, я могла бы вести обучающие курсы, что-то вроде «Секс в большом городе» они бы назывались. Только с поправкой на наши масштабы – «ёбля в маленькой деревне». Всё равно все всех знают. Чакры бы людям раскрывала в принудительном порядке, чтобы в конечном счете сделать их – нет, не счастливыми, но понимающими и принимающими самих себя. Счастья нет, но есть покой и воля. Покоя и воли тоже в дефиците, честно говоря. Если только трактовать покой как знание себя и отдавание себе отчета в том, что, когда и почему ты делаешь. А вот воли нам не выдали. Сплошной детерминизм.

Про положение тела в пространстве. На нашей кухне у каждого имелось своё личное место. Я вдоль длинной стороны стола, он с торца, спиной к выходу, лицом к окну. Он контролировал внешний мир, я внутреннее пространство. Дети вообще ели отдельно в удобное им время. Теперь, когда наша семья снова уменьшилась, я заняла его место и чувствую себя главой. Это очень странно, но меня пока устраивает. А дочь сидит на бывшем моём стуле, и я уверена, что в каждой семье есть своя привычная рассадка. Что если вдруг в какой-то день изменить её – вы почувствуете себя как бы в другой роли. Как на приеме у психолога – сядьте в это кресло и скажите свой воображаемой маме всё, что вы имеете ей сообщить. А теперь пересядьте в противоположное – и вы вдруг ощутите себя той самой мамой, на которую только что вылился ушат ледяной воды. И хочется немедленно ответить уже с совершенно других позиций.

Тут ещё одно воспоминание всплывает – очевидное для профессионалов. Я пришла тогда с психологом пообщаться в том числе и на тему, надо ли быть друзьями своим детям. Тянет меня именно к такому положению вещей. Дружить с детьми, а не воспитывать их. В том смысле, что они не воспитуемые. Хотя я прекрасно головой знаю, что это неправильно. И тут психолог мне очень доходчиво донесла интересный тезис: «Вот представьте, вы стоите вот здесь. Вы – родитель, перед собой на временной шкале, спиной к себе поставьте своих детей. За спиной у вас ваши родители. Вы не смотрите на них, но вы опираетесь на них, и тыл ваш защищён. И так далее, вглубь веков. Ваше внимание и силы сосредоточены на ваших детях. А они в свою очередь чувствуют вашу поддержку. Но сами смотрят вперёд, в новый мир со всеми его прелестями и ужасами. Но если вы вдруг решите встать не позади, а рядом со своим ребенком – он и друга в вас не увидит, потому что с чего бы вдруг, и опору за спиной потеряет. Образуется провал между поколениями. Вы этого хотите добиться?» Гениальная простота и изящество метафоры одновременно.