Полная версия
Женско-мужской разговорник. Отношения до, после и вместо
Отдельный счет смертям ведется для животных. Как мы помним, они все безоговорочно попадают в рай.
12 ноября
День прошел навылет, не задев сознания.
Господи, давай, пожалуйста, отменим эти ватные ноябрьские утра! Когда всё проваливается в тягостную муть. Согласна на три очень морозных и ясных дня. Но только не вот это вот пониженное давление.
Сегодня написал друг бывшего мужа. Посочувствовать, поддержать и всё такое, сам развелся в этом году. Среди прочего жаловался на полное непонимание женской натуры. Дословно: «…но раздражает отсутствие аппарата точного взаимодействия и взаимопонимания. Хочется в каждый момент ясно понимать, что происходит, кто что думает, что чувствует, что собирается делать». То есть вся жизнь происходит совершенно не по уставу! Никакого тебе вешать в граммах. Квадратный мужской мозг теряется в подобных материях без четких границ. Бог милостив, и не все мужчины так устроены, но именно по этому лекалу скроены многие. В итоге он пришел к неутешительному выводу: «Без женщин – скучно, а с ними – больно». С женской стороны примерно такая же вилка. В ней и проживаем. Сплошной артобстрел. Женщины мне лично нужны для вражды или дружбы. Мужчины – для взаимной порчи психики.
Самая яркая дружба в моей жизни случилась в шестнадцать-семнадцать лет. Виделись почти каждый день, а в те дни, когда не могли встретиться, я писала подруге длинные письма на полноформатных листах, а она составляла коллажи, рисовала тушью или красками. При встрече обменивались дарами, с уговором почитать/посмотреть уже потом, наедине, чтобы скрасить одиночество. Я ни разу не ощутила ни малейшего подтекста в этих отношениях, но кажется, никого и никогда больше так сильно и глубоко не любила, как её в то время. Дружба взахлеб длиною в год. Потом постепенно нас отпустило и с тех пор видимся крайне редко. Каждый раз случайно, в разных местах города, раз в несколько лет может быть. Я знаю, как с ней связаться, и она так же легко может найти меня, но мы интуитивно понимаем, что не стоит этого делать. Наши траектории едва ли пересекутся снова так тесно. Свою порцию дерьма в жизни она получила сполна и использовала его как удобрение. Расцвела.
Про вражду не хочу сейчас рассказывать. Слишком светло у меня на душе от воспоминаний. В другой раз.
Почему-то только сейчас подумала, что видимо неосознанно сравнивала все последующие встречи и отношения с теми, идеальными – и ни одна не выдерживала сравнения, не дотягивала, как жалкий суррогат и пародия. Идеализм и максимализм? Наверняка. Но сейчас меня потихоньку отпускает, сообщаю я в своё оправдание. Наверное, именно поэтому мы и не стремимся общаться снова, потому что обе понимаем – как тогда не вышло бы, а раз так, то незачем и начинать. Мы юные барышни в обличии взрослых тёток, с которыми энергично приключалась жизнь последние двадцать с лишним лет. Пусть барышни останутся в том далеком далеке неприкосновенными.
А за какой, интересно, срок полностью обновляется кровь? Насколько я знаю, клетки кишечника живут лет десять, другие обновляются почаще. А некоторые неизменны на протяжении всей жизни – как клетки сетчатки. То есть лишь одна сетчатка смутно должна помнить те образы. А вся остальная я – это вообще другой человек. Малознакомый с тем, семнадцатилетним божьим творением.
Попалось в ленте сегодня: «Занимаясь самокопанием, не забывайте что-нибудь сажать». Мне кажется, оно скорее самосевом произрастает. Был как-то прецедент в прошлом году – купила несколько пачек семян базилика, в разных местах причём покупала, посадила – и вопреки обещаниям на картинке все базилики оказались петрушкой. Вот как верить людям после этого? Вот так посадишь внутри себя то, что считаешь нужным, и во что оно потом вырастет и переродится?
Дочка сегодня впервые пошла на свадьбу к подружке. Пишет СМС: «поймала букет». Я уже мысленно придумала имя правнучке и договорилась о фотосессии с хорошим фотографом. В кадре мы непременно выстроимся в линию – от меня и на четыре поколения вперед. Как в «Бегущей с волками» – женщины стоят на плечах друг друга и эта пирамида уходит вглубь веков. Физически мы фокус не повторим, но мысленно проделаем именно его.
«Бегущую с волками» я впервые пробовала прочитать в восемнадцать лет и решила, что это полная ересь. В тридцать шесть мне уже так не показалось. В шестьдесят, наверное, вообще слезами узнавания обольюсь. Причём больше всего запала в душу история про женщину-скелет, которую возвращал к жизни рыбак с помощью своей слезы. Когда мы познакомились с будущим бывшим мужем, то в первые недели каждый следующий день был прекраснее предыдущего. Меня действительно не покидало ощущение, что его поддержка, защита, сила физически возвращают к жизни, которой на тот момент было как-то не особо много. Так, одна оболочка и тяжёлые воспоминания. За те первые месяцы я всегда буду благодарна, что бы ни случилось потом. Наверное, со временем я просто окрепла, встала на ноги и ушла, потому что стало тесно. Кажется, в «Военно-полевом романе» звучит мысль, что любовь может произрасти из чего угодно, кроме благодарности. Нет, она может, но срок её жизни ограничен. Либо я неблагодарная тварь, что тоже многое объясняет.
12 ноября
Мне представляется, что из моего текста вполне мог бы сложиться моноспектакль, а-ля «Гришковец». Вот в каком году я могла увидеть впервые его спектакль про собаку съеденную? В двухтысячном? Кажется, так. Причём я даже не с самого начала его смотрела, просто зашла зачем-то в комнату. Телевизор был включён, и настолько сильно зацепила меня эта интонация, что я замерла на полтора часа в одном носке, со вторым носком в руках. Это настолько пронзительно и по-человечески звучало, так близко и доверительно, как ничто иное раньше. Ни за что не буду пересматривать его теперь. Пусть он останется идеальным внутри меня, тем более, что поздние его спектакли всё больше кажутся мне набором слов и иллюстрацией к литературно-сценическому методу. Нет, не буду рисковать.
13 ноября.
Долли Облонская мечтала, чтобы дети её выросли хотя бы не полными мерзавцами и не совсем в нищете, за что уже спасибо. Я думаю, что это она ещё пожадничала. Не окончательными дебилами. О другом и не прошу, дальше как-то сами сориентируются.
Деньги приходят и уходят, не успев побыть сосчитанными и сбережёнными. Прилив/отлив. Всегда хватает ровно на то, что мне нужно в данный момент. Умереть голодной, босой и больной под забором мне определенно не дадят. (Дети объясняли значение слова копейка: «Возьмёшь копейку, придешь в магазин, и тебе там ни-че-го не дадят»). А большего мне, видимо, не положено. Но и это немало. Я зарабатываю репетиторством и когда прихожу к себе домой, раздаю своим детям деньги на репетиторов же. Круговорот бабла в природе. Деньги как овеществлённая энергия.
Классик предлагал кидать слова в оконные стёкла, да так, чтобы они со звоном разбивались. Мои слова могут вызвать круги на воде, окон не разобьют. Сижу на берегу, слежу за приливами, отливами, и за кругами. Чем не образ жизни.
Срочно где-то нужно раздобыть прибор под названием изгалятор. Чтобы изгаляться было удобнее. В аптеке есть только ингаляторы. Не подскажете, где дают?
Сознание, как доменная печь, сначала долго раскачивается, разгоняется, раздувается, а потом никак не может остановиться, вырабатывая всё новые и новые слова и образы. До глубокой ночи, когда ты уже не в силах их обработать. А утром история повторяется.
Посылание слов в эфир как некое пингование в скудно обитаемой Вселенной. Непонятно, кто и как отзывается, но в итоге сигналы возвращаются в виде историй твоей же жизни.
У сестры четверо сыновей, средние двойняшки. Когда они были достаточно маленькие, я иногда приходила, чтобы помочь, в том числе организовать дневной сон. В очередной попытке уложить детей взрослые первыми свалились без сил, Проша тоже почти уснул, а Захар всё сидел тревожным сусликом в кроватке и докладывал сам себе обстановку: «Мама – бай (спит), Катя – бай, Поня (Прохор) – бай, а Акайка (Захарка) – не бай». И по второму, и третьему кругу, пока сестра наконец не взорвалась и не рявкнула. Сработало ненадолго и цикл запустился снова. Радист не должен уснуть на посту.
Сказка, которую непременно нужно будет включить в мой сборник старческих сказок – про цветочек вяленький. Чудище, конечно же, был вуайеристом. Пока меньшая дочь ходила-бродила по дому и саду он же не мог не подсматривать за всеми её переодеваниями и прочими моментами. Почему-то мне кажется, что и после того, как всё благополучно разрешилось, Чудище не смогло так сразу отказаться от привычного ему образа мысли и действия и продолжило в том же духе. Она делает всё, что вздумается, он наблюдает. Когда ты столько лет прожил чудищем, переквалифицироваться в принца довольно затруднительно, как бы хороша ни была Настенька.
Хотя вот совсем недавно мне подумалось, что изначально та женщина, колдунья, встретила именно принца. Просто они взаимным совместным бытом и проеданием мозга так истрепали друг другу нервы, что колдунья однажды не вытерпела, психанула и превратила любимого в чудище. Уравновесив, так сказать, внешнее и внутреннее, выражение и содержание. А потом уже, возможно, сама прикинулась Настенькой. Чтобы попытаться начать всё сначала.
Да, и пока не забыла – обязательно там будет текст про козу, у которой аж по копытечкам течет, а ей всё не открывают. Коза униженно стоит и молит о разрешении войти. Нам тут не должно застить истину то, что «онажемать». Козлята – это так, ответвление от основного сюжета. Главное – отношения пары, и волку в конце концов это дорого обходится. Страшна в гневе неудовлетворенная женщина. Нефиг было доводить.
С одной стороны – как не читать великие стихи. А с другой – так ведь и онеметь можно, ибо кто ты такой, чтобы продолжать после вышесказанного? Но если не продолжать, то всё сведется к «родила червяшка червяшку, червяшка поползала и умерла». Бессмысленное повседневное существование. А я не хочу.
На моем столе стоит банка с фасолью, пока только белой. В знак белых дней. Чёрные тоже надо будет купить. Куда без них. Прекрасно понимаю Амели. Разве можно отказать себе в этом удовольствии – погружать туда руку и перебирать зерно за зерном? Они не ценны по одному. Превращаются в живую массу, обладающую волей и характером, только когда собраны вместе воедино. Стая дикой фасоли.
У меня в детстве был отвратительный почерк. Он, собственно, и сейчас немногим лучше. В первом классе папа единственный раз за все школьные годы пришёл на школьное собрание, поскольку мама лежала в больнице. Пришлось там заполнить какое-то заявление и когда незабвенная наша Юлия Андреевна, преклонных лет и сталинской закалки учитель с большой буквы «У», увидела папин почерк, она отступилась. Мне кажется, больше ни разу она меня не попрекнула кривизной палочек и закорючек. Великая сила генетики. Поступь птичьих лап.
До меня многим позже дошло, что, когда родители меня родили, они вообще-то были довольно юны, по двадцать четыре года всего. Откуда им было знать, что там полагается делать с младенцами? Любили и заботились как могли, отдавали всё, что сами имели в душе и за душой. Причём дошло это как-то внезапно и вдруг, когда я участвовала в тренинге про рождение. Задача формулировалась так: «Заново пройти путь рождения и принятия в мир твоими родителями». Из большой разновозрастной группы нужно было выбрать двоих участников на роль условных родителей. Все старались назначать на ответственную должность людей постарше, повзрослее, поопытнее, я же выбрала тех, кого не выбирал никто – мальчика и девочку, как раз лет двадцати трех. Они так старались, так переживали за меня, так подбадривали и поддерживали, что до сих пор слезы прихлынывают от эмоций, а это происходило пять лет назад. Грех было не родиться, когда ты идёшь на такой мощный зов. По условиям тренинга нужно было проползти сквозь длинный тесный и темный коридор из живых тел. Какая-то ритмичная музыка грохотала не переставая. Пришлось долго и энергично протискиваться, двигаясь вперед только на голос, потому что больше опереться не на что. В конце тебя встречали и обнимали, радовались как самому родному, близкому и долгожданному человеку.
Тренинг про умирание, кстати, тоже был. Мне понравился. Только под плитами лежать тяжело – несколько человек укладываются поверх и если будешь рыпаться, то скорее всего пострадаешь. А если лежишь тихо, дышишь неглубоко и ровно, и принимаешь со смирением всё происходящее, то после разнообразных ритуальных процедур, тебя таки относят наконец в тихое место, завернутого в саван. И это благословение. Умирать вообще благословение, как мне кажется.
А предварительно надо было некролог про самого себя составить, и из двадцати человек ни один не сказал про себя, что я, мол, добрые люди, мерзавец и сволочь. Нет, все как один заявили – «он был хорошим парнем и мог ещё многого достичь». Не уверена, что хоть кто-то после тренинга бросился достигать, впрочем, точно не знаю. Я о себе сказала так: «С ней было легко, и за это её любили мужчины, дети и звери».
Право первого прочтения этих простыней принадлежит двум моим друзьям, Маше и Мише. Мы знакомы большую часть жизни. Они женаты с какого-то там курса. Удивительные люди. Как-то им удалось не довести друг друга до взаимного белого каления в первый же год, преодолеть испытания тремя декретами и прочей порчей характера. Это какое-то непостижимое для меня мастерство и магия. Они прочитывают независимо друг от друга каждый последующий отрывок текста, пишут мне хвалебные или соболезнующие отзывы, иногда просто слова поддержки и подбадривания. Если бы не они, я бы замерла после первых же страниц. Да, был ещё один человек – первая жена бывшего мужа. Не могу сказать, что мы разительно похожи, но обе не без легкой придури, видимо, это нас и роднит. Мне всегда была непонятна ревность женщин к предыдущим женам. Если вы умудрились выбрать одного и того же человека – что-то общее в вас явно есть. Как минимум одна черта и вкусовые предпочтения, а значит, оснований для вражды у вас гораздо меньше, чем для приятельства. Она прочла, поддержала и похвалила. Появились силы действовать дальше.
Я вообще думаю, что мне помогают гораздо чаще, чем помогаю я. Просто одни люди наделены способностью щедро раздавать милость ближним, а другие скупо берегут, экономят и остаются на бобах по итогу. Скудость души. Есть же скудоумие. Пусть скудодушие тоже будет.
14 ноября.
Каждый раз, когда возвращаюсь домой, даже если ухожу минут на десять, по возвращении у порога встречает лицо кошачьей национальности. И пронзительно всматривается в глубину души, как бы одновременно задавая сразу три сакраментальных вопроса: гдебыла, чёкупила и тыменялюбишь? Каждый раз, зарываясь лицом в мех, сообщаю что люблю, куплю, и где была, там меня уже нет, а вот она я.
По воскресеньям довольно часто, по старой памяти, вожусь с одними очаровательными двойняшками. Мальчик и девочка, сейчас им по полтора года. Почему-то вообще мне везёт на двойняшек. Как и большинство детей они любят музыкальные игрушки, эти порождения сатаны на земле. Говорят, в Гуантанамо есть пытка одной и той же мелодией на протяжении долгого времени. На восемнадцатый раз прослушивания «Лимпопо, лимпопо, лимпопо» я уже готова была сознаться во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Только по чистой случайности мне вышла амнистия – малыши нашли карандаши и радостно кинулись расписывать белые стены. Дети как батарейки, только непонятно как это работает. Они потребляют ресурс, и они же тебе его восстанавливают, но ты все равно истощенный по итогу. Полный, но пустой. Прямой путь в дао из детской.
Была вчера в гостях у подружек, с которыми редко вижусь. Женская пьянка, с малыми дозировками и низким градусом, но так весело! Всё-таки женский круг, при всей его придирчивости и доводящем до бешенства внимания к деталям, может мощно поддерживать. Вы проговорили весь вечер о ерунде, вы не сказали ничего важного друг другу, но вам было тепло всем вместе. Вам стало легче дышать. И вы уже не столь беззащитны посреди ледяного мироздания.
Как время умудряется так спрессовываться? По ощущениям мы проболтали час. По факту намного больше четырех. Под конец мужа, он же хозяин дома, в шесть рук вытолкали с кухни курить на балкон, потому что не надо пытаться настойчиво просветить нас, темных, что гадание – это бред и ересь, что только распоследние дуры могут таким страдать. Двери изнутри пришлось подпереть. Одной любовь с молодым и красивым выпала. Второй болезни, увольнение и новая карьера. А мне, конечно же, колесо судьбы. Сансара моя ненаглядная, голубка моя сизокрылая.
Одна из взрослых учениц участвует в городском конкурсе красоты среди мам. Действительно хороша собой, молодая, цветущая, двое детей, муж воспитанный. Но только зачем ей этот бред я так и не понимаю. Что может быть чудовищнее? Так и скажите, что это отмывка денег у ручейка, пиар вовлеченных компаний или какой там ещё механизм экономический. При чём тут красота? А главное – как можно себя заставить выйти в толпе предварительно массово натренированных, натасканных на разные фокусы женщин, все как одна весьма товарного вида – чтобы что? Искусство витринной выкладки. Быть или не быть выбранной по каким-то загадочным критериям. Фантасмагория, да и только, Гофман мрачно расхохотался бы. Всё это отдает лотереей, такая же степень введения в заблуждение. Ну или я чего-то не понимаю кардинально. Вдруг кто расскажет в итоге.
Самое обидное, что эти женщины реально красивые, яркие, возможно даже талантливые. Откуда их столько в этой стране? Они как любовь в послании к Коринфянам – не перестают. На главной странице конкурса, где полагается сделать свой выбор в пользу одной из сорока пяти, в первом же описании указано: «владелЕца салона». По-моему, это всё, что нужно знать о подобных конкурсах.
Глава 7
15 ноября.
Сегодня меня познакомили с человеком, который сказал, что хотел бы сделать из всего этого текста книгу. Создать некое законченное произведение. Точнее, чтобы я создала, а он готов организационно и морально помочь. Свести всё воедино мне и самой приходило в голову, но вот то, что вся эта писанина, эти крупинки могут иметь ещё и терапевтический эффект – это для меня откровение. Рассказать не только себе самой о себе же, а другим людям, женским и мужским, о них. И исподволь происходит именно это, узнавание и помогание. Хотя мне совершенно непонятен алгоритм, как это работает? «Если бы я знал, что такое электричество, я сделал бы шаг, вышел бы на улицу». Хорошо, пусть всё происходит дальше само, как оно происходило.
Вернусь к теме встречи с девочками. Посмеялись, выпили, было так весело, душевно и хорошо. Все прекрасно друг друга понимали. Лишь потом, специально задавшись этим вопросом, я поняла, что почти ни одна история за вечер не была рассказана до конца. Каждая из них возникала как ассоциация, развивалась, вдруг обрываясь посередине, и уже следующая оттесняла предыдущую. Никто этого не замечал и всех всё абсолютно устраивало. Никакой тебе экспозиции, завязки/развязки и поучительных выводов. Все говорят обо всём и находятся в едином смысловом пространстве. Оно просто живёт и переливается красками как северное сияние, если посмотреть со стороны. Если иметь особую внутреннюю оптику.
Женское мышление как полифония. Женское мышление как мицелий. То, что растет как сетка тончайших нитей во все стороны одновременно. Помнит мельчайшие детали далеких событий, которые, возможно, только этой женщине кажутся важными. Обронённое слово, случайный взгляд, небрежный жест. Эти бесчисленные крошечные корни тянутся на огромные пространства. Они оплетают, обпевают каждую клеточку почвы, которую они делают своей. А что там снаружи происходит, какой там бор шумит – не имеет значения. Революция, индустриальный пейзаж или ещё какой взрыв атомный – твоя задача и миссия удержаться в почве и сохранять связь всего со всем.
Мужчина будет мыслить, развиваться, расти как дерево. Он вырастет и превратится в роскошный дуб. Или стройный тополь. Раскудрявый-резной, в конце концов. Но только не надо ему рассказывать сразу обо всём, что происходит в вашей голове, и уж упаси вас Господь говорить, что вы при этом чувствуете, пытаясь ещё и передать все нюансы и оттенки. Он просто взорвётся на третьей минуте и либо сам в окно шагнет, либо вы не своей смертью кончитесь.
В свою очередь мицелий визуально – ну вылитая нервная нейронная сеть. А уж то, что нейронная сеть – копия звездного неба над головой, так это давно уже подмечено. И кто тут главная Вселенная на районе, а? Другой вопрос, что мы помним вокруг чего она вся вертится.
Вместо уроков домоводства девочкам надо рассказывать, как воспринимать мужчин. Проклятые тоннели в мужской башке! Чертова монозадачность! Мужчины реально думают именно то, что говорят. И наоборот. И никак иначе. В тот момент, когда они говорят, они не в состоянии отвлечься на запахи, звуки, ассоциации, вторые, третьи соображения, фоны и так далее. Причём я более чем уверена, что если курс про мужчин излагать девочке лет девяти, то она отлично всё усвоит. Практический курс обязателен – берем подходящий кусочек пластилина нужного цвета и размера, лепим из него мужского человека. Именно этим вы и будете заниматься всю жизнь. Вот кто сколько успеет, тот столько их и налепит. Кто-то над одним всю жизнь проработает, тщательно прорисовывая детали, а у кого-то целый легион выйдет. Терракотовая, мать её, армия. Может древние китайцы всё это прекрасно понимали, только нам забыли рассказать? А может и рассказали, да мы нюансы значений на древнекитайском пропустили. Я уверена, что это древнекитайские девочки так готовились к будущей семейной и личной жизни. Лепили принцев на глиняных конях.
Хотите стенограмму секунд на тридцать реального времени? О чём и как думает средневзвешенная женщина? «Сапоги, блин, неудобные, а платье ничего так на мне, прям выгодно подчеркивает, я бы с ним переспала, пожалуй. В резюме я как написала, черт, не помню уже. От него вкусно пахнет кофе, немного похож на мой, который утром дома пила. Прическу бы ему поменяла, а костюм клевый. Да, все-таки определенно переспала бы. Суп не заправила, дети-то чем будут ужинать вечером? Поделку в садик не забыть. Резюме, да, у меня есть подобный опыт работы, три года вашу чертову 1с как отче наш изучала вдоль и поперек. Грёбаные сапоги, как неудобно-то».
И так до бесконечности. Почти Молли Блум. Одновременно на внешнем плане идет весьма значимое для этой самой женщины собеседование, причём ей жизненно важно, чтобы её приняли. Необходимо именно сейчас показать себя с лучшей стороны, чтобы получить должность в серьезной конторе. В противном случае завтра будет просто нечем заправить тот самый суп. И это я ещё знаки препинания расставила и мат вычеркнула. Почти. Я лично именно им и думаю. За остальных не ручаюсь.
На работу, кстати, меня тогда взяли. И да, я с ним переспала. Как-нибудь позже расскажу, чем всё кончилось.
Как долго живет любовь? По Бегбедеру, три года. В нашем случае примерно так и было, ведь все же сходятся и съезжаются по любви. А потом вдруг обнаруживают, что её уже нет.
Она умирает постепенно. Не враз. Не в один день. Но когда ясным февральским днем, он позвонил и сообщил, что вот сегодня как раз уволился и поэтому уже в обед может приехать домой – я в тот же вечер потеряла обручальное кольцо, хотя оно мне очень нравилось. Мы выбирали кольцо вместе. Оно очень гармонировало с тем, первым, с которым он делал предложение. Всё время забываю, как такое правильно называется, поэтому у меня эти кольца именовались предлагательное и соглашательное. Соглашательное безнадёжно утерялось. Произошло это не у меня дома, люди аж мебель на запчасти разобрали, но ничего не нашли. Наверное, всё потому, что огромный кусок субстанции под названием «доверие» взял, да и откололся, растворился в окружающем океане, хотя я ничего не сказала вслух. Даже не осознала тогда. Это восстановлено было гораздо позже и в моих мыслях.
Несколько месяцев спустя, летом, поехали в сад собирать вишню, смородину, яблоки и что там ещё наросло (мама уехала на год в другой регион и попросила проведать её загородный дом). Муж весь изворчался типа «для чего это вообще всё нужно». При том, что до маминого сада добираться минут двадцать на почти любом автобусе, а до его огорода, куда муж исправно ездил каждые выходные чуть не круглый год – два часа на электричке. Собрали по два тяжелых ведра и по рюкзаку каждому, долго не было автобуса. Орды бабушек штурмом берут его, когда наконец приезжает. У каждой тоже по два ведра. Внезапно какой-то хлипкий дедуля начинает моему выговаривать, что тот его не пропустил на входе. Муж распаляется и вступает в аргументированную дискуссию с дедулей, почему именно было удобнее и полезнее пропустить его, БМ, вглубь салона. Мне самой уже скучно описывать сейчас подробности, но весь автобус, стиснутый в августовской жаркой неподвижности, терпеливо выслушивает эти бессмысленные переговоры минут двадцать. Я стою, мило улыбаюсь, торгую лицом и делаю вид, что меня это совершенно не тревожит. Чувствую, что рядом бабуля тянет за рукав и тихонько спрашивает: «Внучка, родненькая, а как ты с ним живешь-то, а?» А я бодро отвечаю: «Прекрасно, бабуля, живу, он очень хороший, просто устал немного». А сама про себя думаю – а правда, как?