Полная версия
Женско-мужской разговорник. Отношения до, после и вместо
Женско-мужской разговорник
Отношения до, после и вместо
Катя Климова
Фотограф Филипп Ткачев
© Катя Климова, 2025
© Филипп Ткачев, фотографии, 2025
ISBN 978-5-0067-8154-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая.
Офицер словарного запаса
Дневники накануне развода
Монологи женщины накануне развода, женщины, которая пытается собрать себя заново из разрозненных слов, снов, воспоминаний и споров с самой собой. Полулитература-полудневник. То ли баба, то ли рыба, то ли грифон. В общем, сказочная тварь неясной этиологии.
Этот текст создавался хаотично. В движениях мотылька вокруг лампы и то больше гармонии и осмысленности. Единственная последовательная структура, которую я способна сейчас выдерживать – дневниковые записи. Дыхание сбивчиво, его часто не хватает на длинные пассажи и уж тем более на главы. Дышу с опорой на живот, как учили, меха раздуваются. Будем считать, что это затянувшийся утробный вой, на 12 тактов.
Глава 1
1 ноября 2021.
Из всех запасов на зиму в моем распоряжении только словарный.
Неделю назад мы подали заявление на развод. По взаимному соглашению. Никакого тебе суда и следствия, никакой театральщины. Любезные и сноровистые сотрудницы ЗАГСа быстро приняли и оформили все документы. Поточное производство.
Крупинки мелкомолотого кофе и сахара перемешались на столе настолько, что теперь и самая прилежная падчерица не разделит их. Прямо как наши мысли друг о друге. Твои в твоей голове. Мои в моей. И наши общие в некоем неясном общем пространстве. Где оно находится? По-прежнему тут? В этой нашей кухне? Или где-то над? И если в кухне, то какова её вместимость? Или каждая последующая мысль стирает предыдущие? Или музыка существует, только тогда, когда её исполняют, а мысли – только пока их думают? А после – небытие… Небытие – тоже отдельное место? Сарай для старого хлама или величайшая сокровищница? Сокровищница – от слова сокровенный, то, что скрывают. И всё то, что срыто, то и бесценно? Не выносить на свет. Так Синяя борода скрывал то, что считал нужным скрыть…
Борода. Что в ней такого завораживающего? Эта магия действует не всегда и не у всех, но в твоём случае – на все сто. Даже знакомые знакомых (я про случайную встречу в электричке, и это я сейчас о мужчинах), которые тянутся как дети за сладостями и лишь в последний момент успевают спросить: «Можно бороду потрогать?!» Трогают, получив разрешение. Что уж говорить о нас, грешных и столь уязвимых пред этим чудом?..
Впрочем, борода может постепенно превратиться в склад пищевых отходов. О да, мы ведь и правда вчера вечером ели борщ, посмотри-ка… И все изменения от восхищения до отторжения за весьма непродолжительное время. Хотя нет, позвольте, целый год разделяет эти две реплики. Как-то невзначай борода превратилась в свою противоположность. В нечто отталкивающее и неприятное. Хотя и осталась той же. Несколько подзапущенной, но что это меняет? Оказывается, всё…
Сегодня ты заедешь за немногими оставшимися вещами. Расческа, наушники, какие-то мелочи. Печально ли это? О, да. Могли ли мы этого избежать? Конечно. Хотели ли мы этого избежать?..
Встала из-за стола и мысли кардинально сменили своё течение, русло. «Кардинально» – оказывается, заимствовано из французского и латыни одновременно. Дверной крюк, дверная петля. А как же сердце?! А как же греческое cardio? Я столько лет была искренне убеждена, что это все из-за него, что даже не думала сверяться со словарем. Где сердце – и где дверные петли? Двери – как центр? Ось, вокруг которой всё вращается? И на которой мы всё вертели…
Мысль изменилась. Так где же она обитает? Витает. Над волнами. Где хочет. В то время как её хотят видеть совершенно в другом месте.
Заимствование слов. Ха. Как будто кто-то что-то собирался возвращать, ей-богу. Позвольте позаимствовать у вас, буквально на минуту. Мне только спросить… Да так и уходят, прихватив с собой. Как неловко получилось! Да что уж теперь… Табуны краденых слов. Переходят из рук в руки. Из уст в уста.
И все-таки жаль, что мы разошлись.
02 ноября 2021.
Работаю репетитором. Вчера один из учеников, мальчик десяти лет, посмотрев на свои детские фотографии, твердо мне заявил:
– Я ненавижу себя тогдашнего и эти фотографии тоже.
– Почему?
– Потому что я тогда был глупый.
– А сейчас? Сейчас ты умный?
– Ну конечно!
Мне бы, мальчик, твою уверенность.
Открыла фотографии трёхлетней давности. Три путешествия в чужие города, один и тот же спутник. Бурный роман, дикая влюбленность. И куда что девалось… Глупая я тогда была? Вполне вероятно. Глупость шла в комплекте с дикой привлекательностью. Хотя тогда мне так не казалось. С годами на тех фотографиях я выгляжу всё более заманчивой. Надо ещё лет пять подождать, чтоб и вовсе обмирать от восторга при одном взгляде на те снимки.
Репетиторство. Это мой нынешний способ заработать на жизнь и пока он вполне устраивает. Правда, всё время на репите, но и материал выучиваешь до автоматизма. И почти каждый день перепадают жемчужины детских высказываний.
Проходим с пятиклассником названия стран и национальностей.
Australia – Australians,
Canada – Canadians
The USA – Americans итд.
Спрашиваю:
– Кто живет в Великобритании? (Who lives in the UK?, ин зе Ю Кей?)
– Зеюкейцы, – ни секунды не сомневаясь отвечает мальчик.
..
Он же, на том же уроке.
Конструкция – I have got – у меня есть, имеется что-либо. Ручка, карандаш, книга, кошка итд.
– Приведи пример, что у тебя есть?
– I have got PLOSKOSTOPIE.
Репетиторство. Ты сам себе господин. Госпожа. Не подчиняешься никому. Ну, разве что капризам заказчика. Но с этим вполне себе можно смириться. Господин вызывает иную ассоциацию. Недавно мне составили карту ба-цзы (китайский гороскоп), в которой имеется Господин дня (основная стихия в карте). Завораживает меня это выражение. Как оказалось, не просто дня, а всей моей жизни – господин Огонь. Огнище. Пожарище. Пламя бушующее. А воды совсем чуть-чуть. Буквально пшшш. («Может тебе в бассейн записаться?..» – задумчиво обронил мой брат, услышав рассказ про стихии). И этот огонь постоянно толкает на необдуманности. Единственный бонус – раскаяния мне тоже не положено. Сплошные пепелища за спиной. О чём уж тут раскаиваться… Пойду нарисую камин, в преддверии нового года. Пред-дверие – это то что перед дверями? Или то, что пред верой? До веры. Твердая убежденность. Тогда-то я был глупый, а вот сейчас…
(ЗЫ. Проверила. Все-таки про двери речь. Снова эти двери…)
3 ноября 2021.
А камин в биографии уже случался. Во время перехода из 2015-го года в 16-й годы. За несколько месяцев до того, в июне, угораздило меня организовать собственный мини-садик, очень хотелось почему-то. Съёмная трехкомнатная квартира в новостройке, заведение и в лучшие времена насчитывало до дюжины человек, а потом постепенно всё загнулось, но речь не об этом. Работала у меня в качестве няни девушка, которая и предложила соорудить камин. Благо как раз в хозяйстве завалялась большая коробка уже не помню из-под чего. Кроме сугубо декоративной возлагалась на него ещё и прагматически-воспитательная функция: загородить проход между игровой комнатой и кухней, куда детям было строго-настрого запрещено входить в неположенное время. Мы склеили и раскрасили эту конструкцию, вполне себе мило и забавно получилось. И портит его в моих воспоминаниях только одно обстоятельство. Мальчик не из приятных, поздний и единственный ребенок в семье, избалованный донельзя имел привычку притаиться за ним и внезапно с радостным и самодовольным криком: «А вот и Миша!» («Мися» в его огласовке) выпрыгнуть в самый неподходящий момент. Во время чаепития взрослых у камина или минуты редкого и непродолжительного затишья. Скорее всего в семье этот «коронный номер» имел бешеный успех, потому что парень повторял его с завидным постоянством.
Но один-единственный эпизод с Мишей компенсирует все мои энергозатраты.
Эта прогулка была такая же как сотни других, но у Миши весьма некстати сработал гидробудильник. Пришлось возвращаться назад. Подъезд, лифт, на третьем этаже двое мужчин в виде внезапных попутчиков. Дальше поднимались все вместе – мы с Мишей в полном молчании и пара мужчин, увлеченные беседой. Миша в какой-то момент начал пристально и напряженно вглядывался в их лица и наконец выдал, указывая на меня и крепко держа за руку: «Эта – моя!». Лифт содрогнулся и вполне мог застрять от всеобщего хохота.
Эти Мишины выходы «из-за печки» напомнили о том, как в детстве вместе со старшей двоюродной сестрой мы устраивали концерты для родственников. Все лето проводили у бабушки (Царствие ей небесное, святая была женщина).Сестре каким-то образом каждый раз удавалось меня убедить, что спеть и сплясать для родителей, которые приезжали раз в неделю – священная обязанность. Считалось, что это ни больше ни меньше как дочерний долг – развлечь всех субботним летним вечером (и это регулярно повторялось, я вообще тогда довольно легко велась на всяческие разводки). И в очередной раз старательно готовились программа и реквизит, состоявший в основном из бабушкиных же платков и шалей. И выходили мы с песнями, танцами и акробатическими этюдами именно из-за печки, поскольку она отделяла небольшой закуток условной кухни от всего остального пространства единственной комнаты. Где к тому времени уже расположилась вся немногочисленная, но весьма благодушно настроенная аудитория…
Как я поняла много позже – у меня было счастливое детство.
Камин я в итоге так и не сделала. Зато вдруг приспичило срисовать австралийские монеты, которые совершенно случайно обнаружились на книжной полке. Начиная с увесистого профиля Елизаветы и заканчивая уютно сложенными на пузике лапками ехидны. Но откуда и как они появились я расскажу завтра.
04 ноября 2021.
А появились монетки довольно закономерно. 2018-й год, Чемпионат мира. Играют все со всеми, наши с не нашими. У меня была отчетливая мотивация уехать из города на то время, пока не закончится столпотворение. Но уехала я не в глухое село, как можно было бы ожидать, а в Сочи. И лишь когда не смогла заселиться в заранее забронированный и предоплаченный хостел поняла всю нелепость поступка. Испанцы, бразильцы, австралийцы… Наверняка ещё и представители других национальностей, но это те, кого точно помню. Не важно. Его звали Брендан. Брендан из маленького городка на юге Австралии. Ни слова по-русски. А администратор ни слова по-английски. Гугл им, конечно, в помощь, но всё равно неудобно. А тут как раз я подвернулась. Несколько дней прогулок в Сочи, ещё через три месяца съездили в Тбилиси. И ещё через три – в Будву и Тиват. Но будущего у нас все равно не было и, наверное, быть не могло, но надо же было проверить… И до сих пор мне не вполне ясно – была ли это наша личная несовместимость или культурная.
В Тбилиси есть памятник «Мимино», я попыталась однажды объяснить, какой это чудесный, глубокий и невероятно смешной фильм. На третьем предложении безнадёжно заглохла со своим культпросветом.
В память обо всей этой фантасмагории остались несколько монет. На аверсе Елизавета. На реверсе утконос. Или ехидна. Или лирохвост. Уж не знаю, как Елизавета себя ощущает себя в таком соседстве, но утконос выглядит довольным.
Это то, что называется в учебнике Revise and check. Только сразу за сорок лет, а не за параграф. Что ты помнишь? Что у тебя осталось? Что улетучилось навсегда, будучи слишком легкой фракцией?
Как всё-таки прекрасно, что много лет подряд живут в этом городе люди, с которыми ты так давно знаком. Не видевшись месяц, два, пять, год, два, три, можно просто написать, и встретиться, и продолжить разговор с того же места. Это ли не чудо! Мне кажется, когда мы все прекратим нынешнюю форму существования, мы продолжимся в каких-то иных. И, по аналогии, две-три формы спустя можно будет как-то связаться со старым знакомым и продолжить прерванный разговор.
Не так давно я работала администратором в фотостудии. Оплата копеечная, но и работа не пыльная. «Добрый день, проходите пожалуйста, деньги положите вот тут, как жаль, что вам уже пора»; «добрый день…» и так далее… Опять же, перлы. Довольно часто, собираясь на фотосессию, люди забывают какие-то детали одежды. Или обувь. Самым необычным предметом оказался забытый фотоаппарат. Или вот ещё – женщина, хорошо за пятьдесят, в леопардовых лосинах, с вызовом в глазах и голосе: «Вы же профессионал, найдите удачный ракурс, ведь именно этот наряд меня удивительно стройнит!». Бедные фотографы… Лишь на первый взгляд их ценник кажется диким, но стоит послушать хоть раз вот это всё и начинаешь совершенно искренне считать, что им ещё не доплачивают за каторгу с элементами шапито.
И вот сегодня в ленте снова – «Наш новогодний интерьер, ждём вас за чудесными снимками». Высокий сезон продлится до середины января. Нежность, белоснежность, фонарики, волшебство. Семейные сессии, пижамы с оленями массово. «Мама, я устал! – Улыбайся, я сказала! Ещё полчаса ты должен улыбаться!»
Улыбайся. Ещё хотя бы полжизни.
Глава 2
4 ноября. Вечер.
НФ приснопамятная. Нелли Федоровна. Первый курс, истфак. Она всегда казалась настолько суровой, что если ты получал тройку, то уже вполне мог начинать себя уважать. Монография НФ бережно сохранялась во всех переездах, хотя и не перечитывалась с тех пор. НФ не стало в 2003-м. Летом того же года я, слегка беременная, оказалась в санатории за общим столом с двумя выпускницами того же факультета. Мне недавно исполнился двадцать один год, им в два раза больше. Разговорились и обменялись новостями. Когда я сообщила о смерти НФ, женщины расплакались прямо за завтраком.
Всего за столом размещались восемь отдыхающих: я, мой брат, две эти барышни и семья из четырех человек. В один из первых завтраков работница столовой, со свойственной всем сотрудникам советского общепита тактичностью, подошла и шваркнула на стол дополнительную порцию не помню чего со словами – «это для беременной». Обе женщины подпрыгнули как ошпаренные и одновременно выпалили, вытаращившись друг на друга: «Ты беременна?!» – а я, не понимая их изумления, говорю, что это для меня (я – чисто умытое дитя, стриженная под мальчика, наивные разговоры). И тут дамы ещё раз вскакивают и теперь уже ко мне обращают тот же вопрос. Да. Я беременна.
Возвращаюсь к монографии. Открываю на случайной странице: «… Источники иньского периода (Китай, 2 тыс лет до н.э) весьма специфичны. Это обращения к оракулу, так называемые гадательные кости. Предсказания делались по трещинам, образовывавшимся на лопаточных костях животных и панцирях черепах при их нагревании, а затем на них же записывались вопросы и ответы». Ну не чудо ли?! Любит/не любит? Плюнет/поцелует? Озолотимся/обнищаем? Иди скорей, грей черепаху. Что останется от нашего времени, какие источники? Серпантин чеков из продуктовых? Листовки о распродажах и акциях? Абонементы в библиотеку? Скорее уж, в фитнесы. Прямо-таки неловко перед потомками.
Еле сообразила, почему я вдруг вспомнила о НФ. Потому что в тексте, который читаю последние недели (Юваль Харари, «Sapiens: Краткая история человечества»), мне встретились шумеры. И шумеры потянули за собой нить памяти. Сам текст прекрасен и не нуждается в дополнительных дифирамбах, он и так их получает предостаточно. Что меня так восхитило? Разоблачение современного мышления во всех ипостасях. Например, всеобщее увлечение туризмом. Как погоня за впечатлениями и как способ разрешить какие-то внутрисемейные конфликты и кризисы. Свозить жену в Париж развеяться. А у Харари: «Состоятельному человеку в Древнем Египте никогда бы не взбрело в голову разрешать кризис в отношениях, взяв жену в отпуск в Вавилон или на шопинг в Финикию. Вместо этого он мог построить для нее роскошную гробницу, о которой она всегда мечтала».
Как сложно увидеть в своё й собственной голове то, что туда вколачивалось столетиями. Спасибо автору за этот титанический труд.
Дочь позвала ужинать.
Не знаю, как так получилось, но кулинарию я ненавидела всегда и готовила только для того, чтобы нам всем не умереть с голоду. В качестве побочного эффекта – дочь к своим восемнадцати отлично готовит. Сыну пятнадцать, но вполне освоены базовые навыки холостяка. Я считаю, моя родительская миссия уже во многом выполнена. А всего лишь не надо было заморачиваться за разносолы, хотя это безусловная и абсолютная магия. Из набора ингредиентов создать нечто совершенно иное, несводимое к простой сумме слагаемых. «Зельеварение». Прекрасная игра, одни только карточки чего стоят – «эликсир забвения», «раствор-оберег», «незримый страж». Я уже не говорю о чудесной графике. Моя огромная благодарность её создателям.
Варенье – это единственное, на что я согласна тратить энергию. Конвертировать силы и время в густое, сладкое, с кислинкой, прозрачное, тягучее, это равноценный обмен я считаю. Это я согласная.
Однажды в деревне я совершила преступление. Случайно перевернула целый таз клубничного варенья, которое остужалось на крепкой доске, положенной поперек сеточной кровати. Разве я виновата, что единственный книжный шкаф располагался именно там, на веранде, над изголовьем именно этой кровати? Так я бабушке и сказала, когда она увидела, как результат несколькочасовых трудов растекается по полу. Было дико стыдно. Возможно, сильнее всего в жизни. Но бабушка – я уже говорила, что это была святая женщина – тяжело вздохнула и молча собрала пригоршнями то, что можно было собрать, отправив кипятить зелье заново. Насколько мне известно, она никому об этом эпизоде не рассказывала.
Не перестаю радоваться своему вновь обретенному после непродолжительного замужества личному пространству. Хочу халву ем, хочу пряники. А главное, тишина по ночам. За три года я сносила три пары берушей. Это можно приравнивать к трём парам железных сапог и трём чугунным посохам? По-моему, можно. Финист. Сестрица Аленушка и братец Гандонушка. Впрочем, к бывшему мужу последнее определение совершенно точно не относится. Могу поклясться на чём угодно. Даже на четырехтомнике Даля.
Зато прекрасное это определение относится к другому человеку, шесть лет занимавшему место в моей жизни. Но о нём и о других сказках в следующий раз.
Схоронить и закрыть файл.
Все ещё 4 ноября.
Раз уж речь зашла о зельеварении и Дале, то нельзя не вспомнить роман первого курса. Тогда казалось, что чувства с его стороны гораздо сильнее, мне же скорее было любопытно. Впрочем, тринадцать лет спустя внезапная встреча качнула маятник в другую сторону. Прожили вместе почти год и теперь уже он меня бросил. Я прямо-таки облегчение почувствовала от восстановления равновесия и гармонии во Вселенной. При том давнем расставании в самый Новый Год, перед первой сессией, он вручил мне только что купленный подарок – четыре тома Даля, на которые я уже месяц как заглядывалась в книжных развалах первого этажа универа. Сказала: «Спасибо за подарок. И, кстати, мы расстаемся». Ненадолго почувствовала себя тварью, но книги до сих пор со мной. Моя любимая форма чтения – открыть с любого места подвернувшийся под руку том и читать присказки и обороты в особо длинных словарных статьях, предварительно разогнавшись на кратких определениях. Врасень. Врасплох. Врастопырку. Врата. Врать. Люди врут, только спотычка берет, а мы врём, что и не перелезешь (я к слову, не вру, не умею, не дано). Врать не устать. Врёт по печатному. Врёт как газета.
Про вранье как-нибудь позже расскажу историю.
Уже тогда у него была страсть к настольным играм всех мастей, и тринадцать лет спустя она расцвела пышным цветом. Не могу сказать, что я так же сильно увлеклась всем этим, но однажды даже умудрилась заработать – целый месяц вела в летнем лагере кружок настольных игр. Ничего не бывает зря. Просто мы ещё не о каждом предназначении догадались.
Финист и Алёнушка приводят нас к сказкам и сказаниям. Тогда же, на первом курсе, я писала курсовую, называлась она «Философия русской сказки». На менее пафосное название я бы не согласилась, а руководитель не знала, что я без её ведома и утверждения пошла защищать эту галиматью. Чуть не разорвала тогда со мной всяческие отношения, но таки смилостивилась и простила, потому что поняла, что это я не по злому умыслу, а по глупости. Мне тогда чуть прилюдно в глаз не плюнули. «С таким-то названием, да на кафедре истории России. Вот если бы вы написали работу, к примеру, „Социальное значение сказки в семье рабочих уральских заводов в 20-е годы ХХ века“ – вот это бы было ко двору». А у меня прямо-таки зубы свело от уныния. Сейчас думаю, что вполне себе занятная могла бы быть работа. Вдруг, да и напишу на старости лет.
«Мне казалось наоборот, что всё сложно,
Меня не понимают, меня не слышат,
Но теперь-то я знаю, что там и тогда было счастье.
А тогда я ничего не знал».
И вообще, я изначально собиралась на журфак поступать. Добрая мама переубедила весомым таким аргументом: «Исторический – это серьезное базовое гуманитарное образование, а не вот эта вот ваша ерунда, публикации, фи». Сложно было поспорить. Возможно, всё сложилось бы иначе, а возможно, я точно так же изнывала бы на парах от тоски и терзалась из-за упущенных шансов.
Сейчас моя дочь выбирает между двумя направлениями, при одинаковом наборе вступительных экзаменов. Налево пойдешь, направо пойдешь. Что-нибудь да потеряешь. Что-нибудь да обретёшь. Не раздаю советов. Не давлю. Свои рекомендации засунула себе глубоко в портмоне. Дочь выбирает между психологией и биологией. Мне кажется, что разговоры душеспасительные ей ближе, чем художественная резьба по лягушкам, но сама она ни в чем не уверена. Как в тумане стоит. Вокруг города горят торфяники. Из-за дыма соседние дома едва видны. Что уж там о будущем говорить.
Обещала рассказать об Алёнушке и Гандонушке.
В эти отношения я вляпалась уже в сравнительно сознательном возрасте, ближе к тридцати. Даже не знаю, что это было. Помутнение рассудка? Первые три года я ещё верила в эти эмоциональные качели. В то, что есть нечто живое у плавных переходов от трогательной нежности, заботы и внимания до откровенной агрессии, битья моей морды и машины включительно. Сначала верила, в то, что он сам страдает от взаимонепонимания и притяжения одновременно. Следующие три года я уже просто более или менее удачно шифровалась, но рано или поздно сама выходила на связь. Что меня так притягивало в этом мракобесии? Его эмоциональная уязвимость? Моя физическая? Все выжжено напалмом. Козлёночком он стал необратимым, сколько бы раз он теперь уже не перекинулся через голову. Возможно, он её уже где-то сложил, не к ночи будь помянут. Вот такая сказка с несчастливым концом.
05 ноября 2021.
Помнится, когда мы писали сочинения на подготовительных курсах перед поступлением в универ, мне сказали – это очень занятное сочинение, но построенное по принципу «а вот ещё». И я тогда так устыдилась. Обещала исправиться. А теперь снова текст выстраивается именно так. То ли это окончательная моя деградация и клиповое мышление вкупе с пластмассовым миром восторжествовало, то ли принцип не так уж плох.
Первый раз я забеременела в апреле. Долгие девять месяцев не могли договориться об имени, поэтому будущего ребенка про себя называла «апрельскими тезисами». Смутно надеясь, что это обеспечит малышке какое-никакое долголетие. Знала, что появится девочка.
С именами, наверное, у многих связаны забавные истории. Очень мне хотелось Надю, муж категорически противился. Я, говорит, путать буду с моей мамой. Пыталась выспросить, что же это за возможная ситуация, в которой он дочь и мать позовет одинаково по имени, так и не допросилась. А в итоге назвали Ксенией, потому что неоднократно слышала историю про меня саму. Как мама назвала Ксенией, а поскольку документы ходил подавать папа, то в дороге ему что-то нашептало (голосом уже его собственной мамы внутри головы), что Катя гораздо лучше звучит. Папа чудом выжил по возвращении домой. Второй раз такую сильную нахлобучку он получил только когда случайно вывихнул мне запястье, кружа по комнате в каком-то особо сильном приливе чувств и кураже.
Ещё сложнее думалось, как назвать сына. Все имена казались недостаточно прекрасными. Или нравились лишь несколько дней, а потом вызывали столь же сильное отторжение. В итоге, уже в последний день срока, отведенного законом для адамово-эдемового развлечения, я таки определилась, что это будет Серёжа. Почему-то к тому времени сложилось представление о Серёжах как о компанейских людях. Кто-кто, а друзья в жизни человеку точно не помешают, решила я. Родился он, кстати, в день археологии. И, по совместительству, в день рождения Наполеона. И эти два факта не дают сыну спокойно жить. Посмотрим, что из этого выйдет со временем.