Тардрагон. Повелевающие огнём

– Ты не глупая, – и снова прямо в центр стрелкового круга! – и должна понимать, что семье стоит держаться вместе, хотя бы ради общего блага в те нелёгкие времена, которые сейчас наступают.

«О нет». Похоже, я ошиблась в благоразумии Корнака, который вдруг решил воссоединить семью, все эти годы спокойно существовавшую по отдельности. Что же изменилось теперь, раз отцу взбрело в голову объединить нас? И о каких трудностях он рассуждал? Проблемы не только на континенте, но и в наших с братьями и сёстрами жизнях были всегда. Да только отец раньше был к ним равнодушен.

– Не совсем понимаю… – я осеклась.

– Неужели? – скептическим тоном поинтересовался Корнак. – Не ты ли заглядывала в семейную библиотеку? – процедил Корнак. – Не отыскала в книгах ответы на все вопросы?

Лишившись дара речи, я была готова поклясться, что моё сердце замерло, пропустив не один, а целую череду ударов. Отец играл с клятвой, дёргая за ниточки, как марионетку. Что-то не нравилось – поднимал нити, и те, натягиваясь, причиняли неудобства и боль. Я поморщилась от дикого осознания, что так теперь будет всегда, если не попытаюсь разорвать клятву. А я попытаюсь. И даже знаю, к кому обращусь.

Хоть я и была в библиотеке, не смогла там отыскать что-то связанное с нелёгкими, как выразился отец, наступающими временами. В семейных закромах пылились лишь старые легенды, книги заклинаний и трактаты по истории Тардрагона. А отец говорил о будущем – об этом, к сожалению, не писали в книгах.

Глава 3.

Трэвис.

Я нанёс пену на скулу и провёл по ней острой бритвой, держа инструмент за деревянный наконечник. Куда удобнее было бриться современными бритвами в мире по ту сторону моста. Но сейчас приходилось подстраивать быт под новые реалии. Я стоял перед зеркалом в королевских купальнях и пытался привести себя в порядок перед сном.

Многочисленные дневные совещания, встречи и поездки порядком утомляли, поэтому вечерами мы с Вивьен старались проводить время вместе в библиотеке за чтением книг. Сестра рассказывала мне больше о культуре Тардрагона, а я читал ей романтичные истории в потрёпанных обложках, залежавшиеся в королевской библиотеке. Одну из них принцесса открывала вновь и вновь – в детстве отец не раз читал ей эту книгу.

После подписания мирового соглашения с Духами мы стали допускать их свободное перемещение по континенту, из-за чего пришлось усилить не только дворцовую, но и городскую стражу. Стражники работали днём и ночью, сменяясь каждый день. А Орион всё больше, в отсутствие официальной войны, становился моей личной охраной.

Проблем и задач в последнее время хватало – жители королевства периодически устраивали бунты из-за мира с Духами и поднявшихся налогов (эту меру предложил ввести совет из-за нехватки денег в казне). У меня даже мелькали мысли о казнокрадстве, но пока что я с трудом мог доказать это, как и причастность совета к убийствам отца и дяди и к нападению на несостоявшейся церемонии коронации.

Погрузившись в размышления, я отвлёкся и случайно оцарапал себя бритвой. Отложив инструмент, я стал рыться в деревянных тумбочках в поисках спирта и платка, чтобы обработать небольшую рану, как вдруг лезвие, которое ещё недавно оставило след на моей скуле, оказалось у горла.

– Не дёргайтесь, Ваше Величество, – голос Перси был слишком узнаваем. Я выпрямился и с изумлением взглянул на отражение в зеркале. Первый советник стоял вплотную, держа бритву у моего горла.

– Что за шутки, советник?

Я дышал медленно, стараясь не шевелиться. В груди закололо, и сердце забилось чаще при мысли об очередном нападении. Что совет затеял в этот раз – убить меня и посадить на трон Вивьен, чтобы через неё управлять Вадраханом?

– С вами хотят поговорить, – как ни в чём не бывало сообщил Перси и убрал бритву от моей шеи. В зеркале я увидел тень, мелькнувшую в полумраке свечей у входа в купальню.

Холод пробирал до костей, будто кто-то распахнул настежь окна. Я только сейчас заметил, как страх пробрался в каждую клеточку тела, будто червь, пронырливо забравшийся под кожу. Я вздрогнул и, замерев, уставился на тень, постепенно приобретавшую человеческие черты. Вместо неясных очертаний перед нами предстал Кассиан.

Не успел я отреагировать на выходку Перси, как первый советник тут же исчез из купальни. Теперь здесь остались мы вдвоём – виконт императора Некроза, облачённый в бордовый камзол, и я, одетый в чёрные штаны с белой рубашкой.

– Король, – Кассиан шутливо поклонился.

Мы заключили с Островами мировое, и виконт как представитель Духов мог появляться официально, не устраивая подобные спектакли. Я ещё обязательно выясню, как Перси был связан с Духами. Чуяло моё сердце, советник играл втёмную.

– Виконт, к чему такое странное появление?

Стерев тыльной стороной ладони кровь со скулы, я наклонился к тумбочке в поисках всё того же спирта и любого кусочка ткани для обработки раны. Но старался не выпускать из виду Кассиана.

– Хотел посетить ваш дворец официально, но понял, что совершенно не располагаю временем для этого, – трагично вздохнул Дух. – А поговорить хотелось бы. Не замечали ли вы в последнее время недомогание и перемены в погоде вашего королевства, да и всего континента, король?

Замечал. И очень сильные. Поэтому и просил Пенелопу стать моей союзницей – мне как никогда требовалась помощь верных короне магов. А бывший капитан и командир Ориона лучше всех подходила на эту роль.

Погода для зимы – а завтра уже наступит первый зимний месяц – была, мягко говоря, непривычная. Вивьен говорила, что раньше в такое время уже лежали сугробы, а сейчас ни снега, ни мороза не наблюдалось. А иногда и дождь с грозой появлялись.

Моё самочувствие действительно оставляло желать лучшего – сил в последнее время оставалось всё меньше и меньше, а я только взошёл на престол. Мне предстояло править ещё не один десяток. После возвращения от Духов и допущения их на континент изменилось всё: погода бушевала, моя голова болела с каждым днём всё сильнее. Оливия тоже недавно в письмах жаловалась на плохое самочувствие, обвиняя в этом атмосферное давление.

– По вашему красноречивому молчанию могу предположить положительный ответ, – продолжил Кассиан. Пламя свечей дрогнуло в такт его словам. – Всё из-за нас. Я про Духов, – он театрально всплеснул руками, будто играл в дешёвой пьесе. – Континент разрушается из-за нашей магии. Когда-то его уже восстанавливали боги после пожара. Я думаю, Грагат специально спалил его, чтобы он не разрушился сам. – Дух хохотнул. – А спустя тысячу лет земли снова стали саморазрушаться.

Саморазрушаться? И я должен в это поверить? Кассиан нёс чепуху, проигрывая очередную партию в нелепой игре. Я смочил спиртом найденную тряпочку и приложил к скуле. Главное – не занести заразу, а если и останется небольшой шрам – не страшно.

– Почему я должен верить существу, пытавшему меня в плену не так давно? – скептически отозвался я, держа кусок ткани у лица.

– Пытки кнутом – идея Некроза. Он всех пленников пытает. Взять вас в плен, а после отпустить – моя идея. Я хотел показать, что могу одним лишь щелчком пальцев решить твою судьбу, король, если вдруг ты не захочешь со мной сотрудничать.

Казалось, в чёрных глазах Духа полыхал настоящий огонь, который когда-то разрушил континент, а потом погрузил во тьму Нотрбург и отнял жизни у ведьм. На несколько секунд я отвёл взгляд от отражения виконта в зеркале, задумавшись о его словах. Он предлагал сотрудничать с ним, а не с ними. Они с Некрозом играли на разных полюсах?..

– И что же ты хочешь? – практически шёпотом поинтересовался я, будто боялся, что кто-то услышит наш разговор. Кассиан хмыкнул.

– Некроз желает разрушить континент, я же – сохранить его. Мне нужны земли.

Значит, я оказался прав. Их с императором цели разнились. Но зачем Некрозу уничтожать континент?..

– Земли, которые, по твоим словам, разрушаются?

Я отложил тряпку и сложил руки на груди, продолжая смотреть на виконта. Дух покачал головой, возведя глаза к потолку, словно размышляя о том, как бы лучше объяснить мне то, что, видимо, он даже не желал говорить.

– Земли действительно разрушаются и грозят вам, правителям, не просто плохим самочувствием, а смертью. Причем слишком скорой. Ты же не хочешь умереть молодым?

– Звучит как угроза, – буркнул я.

– Или как горькая правда.

– И чего же ты хочешь от меня?

В груди неприятно защемило. Сделки с Духами – так себе затея. Но раз Кассиан прибыл во дворец, да ещё и тайно, значит, действительно хотел обсудить что-то важное, не предназначавшееся для чужих ушей. Я невольно оглянулся. Во дворце даже у стен имелись уши, не говоря уже о пронырливых советниках, которые то и дело лезли не в своё дело, вероятно, желая добиться для себя наказания.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, освобождая лёгкие от воздуха, а мысли от негатива.

– Чтобы вы, правители, восстановили эти земли, прежде чем отдать мне.

Я чуть не задохнулся от возмущения. Отдать ему? С какой стати мы с Оливией и Альмондом будем отдавать ему земли? Или северный король уже обо всём договорился с Духами? Я как рыба раскрывал и закрывал рот, не представляя, как выразить испытываемое негодование.

– Мне нужна часть земель, южная, с выходом к морю.

Там находился Утёс, на котором так любили раньше появляться Духи. Проще всего от Островов им было добраться именно до этой точки. Если я, конечно, правильно помнил карту континента, и обитель Духов находилась на юго-западе от Тардрагона.

– У других королевств ты тоже желаешь прибрать к рукам земли? – недовольным тоном произнёс я.

Какая наглость, однако!

– Духи имеют право на часть континента.

– Кто это решил?

– Ну явно не нам с тобой принимать подобные решения, – ухмыльнулся Кассиан.

– Уверен? Я всё ещё король Вадрахана, – напомнил я Духу. – И именно я отвечаю за все земли своего королевства, поэтому только мне и никому более позволено решать их судьбу, что бы ты, виконт, ни думал на этот счёт.

– Как знаешь, – произнёс Кассиан равнодушным тоном. – Ретриханский король оказался умней и понял, что не стоит доводить свой и так незначительный род Граморов до истребления. Неужели тебе не жаль сестру?

Я широко распахнул глаза. В груди заклокотало от злости. Да как только Кассиан смел шантажировать меня жизнью Вивьен? Даю сто против одного, что так рано оборвавшиеся жизни Грегора и Аластера – дело рук Духов, которым мог помочь совет. Я обязательно это выясню с помощью доверенных лиц. А сейчас стоило прогнать Кассиана с его нелепыми предложениями. Земли королевства останутся при мне, все до единого гектара!

А если виконт не врёт, и континент, а вместе с ним и мы, действительно в опасности, то, вместо деления шкуры неубитого медведя, стоило подумать над тем, что делать дальше.

– А ещё тут одна небезызвестная тебе девушка обратилась ко мне с вопросом о том, заключают ли Духи сделку с магами…

Глава 4.

Пенелопа.

– Госпожа, в таком платье не грех сразу под венец пойти, а не на венчальную ночь, – на губах Бриэллы расцвела улыбка, пока я равнодушно смотрела сквозь своё отражение в зеркале, снова и снова обдумывая то вчерашний поцелуй с Трэвисом, то сегодняшние слова отца.

– Да кто её возьмёт под венец? – хмыкнул Юлиан, хищно улыбнувшись моему отражению в зеркале туалетного столика.

Братец снова сидел в моей гостиной, пока Бриэлла готовила образ к празднику – к предстоящей зимней венчальной ночи. Я не знала, был ли это наказ отца – следить за мной – или искреннее любопытство самого Юлиана. Можно подумать, ему не хватало женского внимания со стороны прекрасного пола, обитающего в салоне мадам Мон Пари!

Юлиан залпом опустошил бокал с бурбоном и схватился за стеклянный графин, который успел переместить из столовой в гостиную и разместить на стеклянном столике, установленном в моём доме по приказу отца пару дней назад. Сама я не могла менять образ дома, и не то чтобы очень хотела, но всё же, наверное, что-то бы изменила, если бы позволили.

– Лорд Сильвермун, не говорите глупостей, – пожурила брата Бриэлла, расправив складки своего голубого ситцевого платья. Женщина потянулась к корзинке, наполненной яркими плодами, алые абрисы которых были заметны уже в момент, когда служанка вошла в домик. – Вот увидите, вашу сестру сегодня не оставят ни на миг, чтобы только заполучить её внимание и расплести волосы.

Я сглотнула, посмотрев на побледневшее отражение в зеркале. «Только этого не хватало». Я не собиралась замуж, по крайней мере, пока что. Бриэлла ловко поддела пепельную прядь волос и вплела в неё веточку хвои и несколько ягод клюквы, которые соединила алой лентой. Впервые в жизни отправлюсь на праздник венчальной ночи в полной готовности. От подобных мыслей дух захватывало – казалось, будто отец снова затягивал нити клятвы, перекрывая доступ к кислороду.

Уняв мелкую дрожь в коленях, я разгладила складки белого платья. Бриэлла, как всегда, оказалась права: оно совершенно. Даже слишком, как по мне. Отец погорячился (что было совсем не похоже на него в отношении меня), заказав у портнихи лучшее из её изделий, которое удачно подошло мне по размеру.

Нижняя часть платья – нательная – шилась из шифона. Воздушная ткань из шелковых нитей, что переплетались между собой крест-накрест. Её считали самой дорогой на Тардрагоне, изготавливали лишь в одном королевстве – в Шактахане. А ателье других королевств с удовольствием закупали шифон у торговцев. Верхнюю юбку образовывал второй слой шифона, делая её непривычно пышной. Несмотря на строгость, платье спокойно обходилось без корсета, однако пояс и вся корсетная зона расшивались плотным узорчатым гипюром белоснежного цвета. Узоры из завитков оплетали грудь и плечи, спускаясь по рукавам, а их продолжением стал уже привычный для этого платья шифон – широкие рукава напоминали крылья лебедей, живущих в водоёмах Шактахана.

Подняв голову к зеркалу, я столкнулась с пристальным взглядом Юлиана. Брат оценивающе изучал мой внешний вид, который заботил его, видимо, больше, чем его собственный. В венчальную ночь все облачались в цвета невинности и чистоты – белый и бежевый. Правда, достаточно странно было видеть брата в одеяниях белого цвета: рубашка со стоячим воротником и плотные брюки на шнуровке из шемиза. Ткань была намного дешевле шифона, имела полотняное переплетение и тонкую выделку.

В такой одежде брат всё больше напоминал себя настоящего – дерзкого и распущенного. И взъерошенные волосы золотистого цвета, как отлив бурбона со всполохами огня из камина, ещё больше дополняли его образ. Словно Юлиан только что вернулся с военной тренировки и забыл привести себя в порядок.

Рядом с ним я действительно смотрелась как наряженная кукла. В какой-то миг мне даже показалось, что отец намеревался уже сегодня выдать меня замуж, прямо-таки сразу после того, как мне расплетут волосы. Может, чтобы поскорее избавиться от назойливой дочери, которую сам же зачем-то вернул в семью.

– Итак, сестрёнка, в этот раз ты напрочь отказалась от бурбона, – разочарованно вздохнул Юлиан, опустив пустой бокал на стеклянный столик у дивана. Рукав рубашки задрался, и я заметила фиолетовую ленту, повязанную на правой руке брата.

Я хмыкнула. Помнится, в прошлый раз его предложение стоило мне нескольких нервных клеток – настойка ягоды омы действовала слабо, но стремительно, и желание убить сестру возрастало с каждой минутой. Не желала вновь испытывать это чувство. Уж лучше я буду тихо ненавидеть её, как и большую часть семьи.

– Да и вообще ты как-то изменилась в последнее время, – задумчиво произнёс Юлиан.

Действительно, с чего бы вдруг?

Я убила двоих людей во время вооружённого нападения на дворец, пережила пытки в плену у Духов, отреклась от звания и службы в гвардии, которую так сильно любила, заключила сделку с ненавистным отцом и теперь каждый день чувствую его давление. Совсем недавно узнала, что человек, который мне нравится, скоро заключит династический брак. А вчера он ещё и поцеловал меня. Или я его.

Сама не понимала, что не так.

– Тебе показалось, Юлиан, – равнодушно произнесла я, принимая невозмутимое выражение лица.

– Позволь развеселить тебя и поухаживать за тобой, – брат подскочил с дивана и направился в парадную. Отчего-то его слова пугали.

Я поёжилась, следя за ловкими и непринуждёнными движениями Бриэллы, вплетающей украшения в мои волосы – ветви хвои и ягоды клюквы, нанизанные на красные ленты, струились по всей длине волос, которые я давно не подстригала. Служанка поспешила обыграть это в лучших традициях – не сплетая волосы, а лишь украшая их.

В гостиную Юлиан вернулся в белом кафтане с меховой обивкой. По всей длине его украшали серебряные нити – маленькие змейки с завитками. В руках брат держал пенулу – длинную женскую накидку в форме мантии со шлейфом и меховой опушкой. Такую носили королевы и принцессы зимой. Юлиан расплылся в хищной улыбке, которая не предвещала ничего хорошего. Я цокнула, закатив глаза. Что бы ни задумал братец, ему не впутать в это меня. Или это не он задумал?..

Бриэлла завершила последние штрихи в причёске и, мягко взяв меня за запястье, капнула на него масло пачули. Я узнала его по пряному, немного горьковатому запаху, напоминающему древесные мотивы, что всегда витали в воздухе рядом с Трэвисом.

– Всё готово, госпожа, – Бриэлла улыбнулась и нагло выхватила пенулу у Юлиана, помогая мне одеться.

Тяжёлая накидка легла на плечи, словно мантия с королевским долгом. Как и платье, она ползла по полу, словно извивающаяся змея, прикрывая ботинки на каблуке. Отец распорядился полностью облачить меня во всё праздничное, совершенно не задумываясь о том, что это может быть неудобно. Обувь на каблуке носили принцессы, королевы, леди на балах, а капитаны гвардии надевали комфортную обувь.

Юлиан распахнул дверь, выпуская меня из домика. Бриэлла загасила свечи и масляный светильник и последовала за нами. Домик Юлиана пустовал – тёмные окна мрачно смотрели на нас. А в корпусе Феликса, наоборот, оживлённо играли блики зажжённых свечей. Я замерла перед домом старшего брата. Неужели он так расстроился из-за нашей сегодняшней тренировки, что решил пропустить праздник?

Рука Юлиана легла мне на спину, осторожно подталкивая к воротам поместья.

– Феликсу не по душе подобные мероприятия, – оповестил брат.

Как я его понимаю.

Я печально вздохнула. Сама не любила праздники и нелепую суету, которую разводили вокруг них. Но мне нужно было отыскать короля среди этой суеты, чтобы поговорить с ним. На Балу Сновидений Трэвис сказал, что я могла обратиться к нему за помощью в любой момент. Я желала как можно скорее избавиться от клятвы и покинуть семейное поместье. Если для этого требовалось стать союзницей короля, я была согласна.

Но лишь союзницей – не фавориткой.

Резкий холодный ветер подхватил лёгкую юбку платья и потащил меня вперёд таким резким порывом, что я чуть не сбила с ног Юлиана. С погодой явно творилось что-то неладное сегодня. Я запрокинула голову: небо чёрное, как бездна, без единой звезды, нависало над нами.

– Однажды я вытащил его на праздник, – сообщил брат, кивнув в сторону домика Феликса. – Первый и последний раз. Там он познакомился с Лией.

– Давно он женился? – я прошла мимо дома старшего брата.

В груди заныло: то ли действие клятвы так проявлялось, то ли это реакция на мысли о том, что единственная девушка в жизни брата погибла во время нападения Духов.

– Год назад, – Юлиан подвёл меня к воротам, за которыми нас ждал дилижанс.

– А я даже не знала, – голос прозвучал довольно равнодушно, словно я вовсе не жалела о том, что так и не успела познакомиться с возлюбленной брата и побывать на его свадьбе.

– Ты сама решила не иметь ничего общего с семьёй, – укоризненно произнёс Юлиан, галантно распахивая дверцу дилижанса. – Прошу!

Я молча забралась в карету, занимая место справа. Брат ловко запрыгнул в дилижанс и уселся напротив. Он оказался прав: я сама приняла взрослое, как мне тогда казалось, ответственное решение – сбежать из семьи. Может, сейчас братья и стали намного мудрее, но в детстве их поступки по отношению ко мне нельзя было назвать искренней братской любовью.

Феликс терпеть не мог, когда я бегала за ним с просьбой поиграть со мной или помочь в чём-то. Юлиан всегда любил заклинания, а потому был завален вопросами с моей стороны, на которые не спешил давать ответы. Однажды даже столкнул меня в реку, чтобы не доставала его вопросами. А мне ведь было всего шесть, и я не умела плавать.

– О чём задумалась? – поинтересовался брат, когда дилижанс тронулся с места.

– О том, как ты скинул меня в реку, – безжизненный голос надломился, и я невольно вздрогнула, стараясь не подать виду, что меня это как-то волновало.

– Подумаешь, – Юлиан махнул рукой, закатывая глаза и откидываясь на спинку сидения.

– Или как проиграл в карты бабушкин медальон.

– Зачем тебе эта безделушка?

– Всё-таки моё решение жить подальше от семьи оказалось самым верным, – жёстко парировала я, отвернувшись к окну. Не видела смысла что-то доказывать. И не имела желания, честно говоря.

Юлиана не было в ту ночь с нами в Нотрбурге, он не видел последний взгляд бабушки и понятия не имел, какое значение я придавала единственному, что осталось от неё, – медальону.

Ряды однообразных домов потянулись змейкой, мелькая перед глазами. Яркие окна раздражали, и я закрыла глаза, откинувшись на спинку сидения. Этот путь я видела много раз – ничего нового в окне всё равно не появится.

***

Как только дилижанс оказался перед главными воротами дворца, Юлиан выскочил из транспорта, окликнув какого-то знакомого, и скрылся в толпе. Я осталась одна – просто замечательно. Не оставалось ничего другого, как прогуляться по дворцовому саду, раз уж пришлось оказаться здесь в такую ночь. Тем более король, которого я искала, находился именно там.

Распахнутые дворцовые ворота гостеприимно приглашали всех желающих присоединиться к толпе, рассеявшейся по саду. Факелы на высоких треногах освещали дорожки из гравия, огонь нервно трепыхался от каждого порыва ветра. Белые наряды гостей слились воедино, не позволяя достоверно угадать присутствующих.

Однако чёрно-красная форма гвардии выделялась ярким пятном: Брик шептал что-то на ухо генералу Энгельсу, они стояли вместе у фонтана. Недалеко от них расположился Йор, внимательно изучая всех пришедших. У ворот стояли стражники, проверяя каждого гостя – всё-таки не стоило проносить на территорию дворца что-то запрещённое. Например, оружие. Оно могло быть только у военных в эту ночь.

Я не нашла в толпе Юлиана, поэтому решила одна пройти в дворцовый сад. Приблизившись к воротам, я замерла перед стражником – его рука практически упёрлась мне в грудь. Пришлось сделать шаг назад.

– Стойте, миледи. У вас имеются при себе запрещенные предметы?

Я подняла руки, доказывая, что у меня ничего нет. Стражник – среднего роста юноша, с золотистыми кудрявыми волосами и пронзительно зелёными, словно свежая весенняя трава, глазами – окинул меня строгим взглядом, прищурился и сжал губы в одну линию. Что-то в нём мне не понравилось – тени сомнения, притаившиеся в зелени радужки.

– А под платьем? – вдруг спросил стражник, заставив меня поперхнуться.

Под платьем?

Я еле заметно сжала кулаки, спрятав их в складках шифоновой юбки. Видимо, я одна сегодня нарядилась в столь пышное платье, хотя это не давало права стражникам вести себя настолько неподобающе. Я, может, и потеряла звание, но не собственное достоинство. Я удивлённо вскинула брови, и стражник, встрепенувшись, поспешил уточнить свой вопрос.

– Оружия у вас там нет? Например, к ноге свободно можно прикрепить кожаные ремни с кинжалом. Во дворце сейчас неспокойно, велено тщательно проверять всех, кто приходит сюда.

Во дворце, сколько помнила себя, всегда было неспокойно, но от того каждому пришедшему под подол платья раньше не заглядывали.

– Какой дельный совет! – воскликнула я, шагнув вперёд. Не желала ни минуты находиться рядом с таким невоспитанным стражником. Будь у меня звание, он бы уже пожалел о своём поведении. – Обязательно в следующий раз воспользуюсь им.

– Стойте! – юноша преградил мне путь. – От вас странно пахнет.

Это пачули, придурок. Я чуть не произнесла это вслух, но вовремя прикусила язык.

– Вам лучше прогуляться в городе, не посещая дворцовые площади, – посоветовал стражник. Что ему во мне так не понравилось? – Мы бдительно следим за безопасностью короля и всех сомнительных личностей оставляем за пределами дворца.

Да с чего он взял, что я сомнительная личность? Потому что я не подняла юбку и не показала отсутствие оружия? Так это манеры, а не подозрительность. А пахло от меня обычным древесным маслом, запах которого стражнику, вероятно, был не знаком.