Тардрагон. Повелевающие огнём

Тори Эванс

Тардрагон. Повелевающие огнём

Посвящается тем, кто каждый день встаёт перед выбором, способным изменить мир.

Спасаться было бессмысленно –

После тебя всё в огне, выжжена земля.

Полина Гагарина, «Ангелы в танце»

Пролог

Огонь был повсюду. Он душил. Сердце в панике металось в грудной клетке, будто запертая птица.

Я выглянула в распахнутое окно. Лицо обдало жаром, глаза заслезились. И я заметила, как маги создавали огненные шары, направляя потоки пламени на жилые дома ведьм и полуночников, что расположились в готическом квартале. Безликие бегали с длинными палками и промасленными горящими паклями. Огонь распространялся не только по кварталу, но и по всему городу. Они намеревались похоронить нас всех под пеплом.

Пламя постепенно подбиралось и к нашему дому. Мы с братом и сестрой спали, бабушка работала на кухне и не сразу заметила происходящее. Она разбудила сначала меня, а потом и Феликса с Веллой. Сейчас она выводила их из комнаты, в которую уже пробирался огонь. С каждой секундой дышать становилось труднее – лицо пылало, лёгкие заполнялись гарью.

Бабушка повела нас в прихожую, мы старались ступать быстро, но осторожно, чтобы не попасть под влияние появляющихся языков пламени. Они завораживали. Я на долю секунды замерла, разглядывая синеву и отблески оранжевого в тянущихся «язычках». Даже на какой-то миг показалось, что эта стихия не причинит нам вреда.

Очнулась от оцепенения я лишь тогда, когда бабушка толкнула меня в спину, вместе с братом и сестрой выталкивая в прихожую. Сама она выйти не успела – прямо перед ней рухнула одна из деревянных балок. И бабушку скрыло снопом искр. Мы втроём отшатнулись.

– Бегите! – услышали мы её крик. – Из города! Сейчас же!

Я переглянулась с Веллой и Феликсом. В их взгляде страха было не меньше, чем, вероятно, в моём. Сердце забилось ещё сильнее, я взглянула на комнату, в которой осталась бабушка. Огонь практически залил её, не оставив ничего от помещения, и грозился добраться до нас, если мы сейчас же не покинем дом.

Я медлила. Неужели я больше никогда не увижу бабушку? Огонь поглотил её. В груди заныло, будто тысячи осколков разбитого сердца вонзились в лёгкие.

– Бежим! – торопил нас Феликс. Брат одной рукой схватил меня, другой – сестру, и практически поволок нас к выходу из дома.

На улицах города маги, ведьмы, полуночники и безликие в панике покидали пылающие дома. В воздухе витал удушливый дым, перекрывая видимость и забираясь в наши лёгкие. Я закашлялась, вдохнув слишком много грязно-серого полотна, заполонившего улицы. Мы бежали, не разбирая дороги. Один раз запнулись, и Велла даже упала, расцарапав коленку и порвав платье, и без того превратившееся во что-то грязное и дырявое, будто съеденное молью.

К нам приблизилась одна из женщин, помогая подняться. Она торопила нас, убегая от языков злосчастного огня. Но уже через несколько секунд я остановилась, тяжело дыша и опираясь руками на колени. Кашель мучил, не позволяя бежать быстро. Лёгкие резало, и я слабо представляла, как мы продолжим путь.

– Ещё немного! – крикнул Феликс и потянул меня за руку. Велла уже оторвалась от нас на несколько метров. – Беги! – крикнул он сестре и сильнее потянул меня за руку.

Я закивала и сделала ещё несколько шагов. Но, запутавшись в собственных ногах, была готова упасть, как вдруг меня подхватил какой-то мужчина, не позволив расцарапать колени или, чего хуже, разбить нос. Он помог мне устоять на ногах и вместе с Феликсом потащил к городским воротам, куда стекались жители города, спасаясь от пожара.

Неожиданно часть пламени зацепилась за платье, обжигая кожу, когда мы пробегали мимо деревянного настила. Я заверещала, падая на каменную дорожку. Руки и лицо не удалось уберечь – локти и лоб покрылись жгучими ссадинами. Мелькнула мысль, что наступил конец – я так и сгорю заживо в этом городе. Но мужчина, помогавший нам с Феликсом, скинул свой кафтан и сбил им пламя с моего платья. Вечно огонь цеплялся за меня, словно я каким-то чёртовым проклятьем привлекала его.

С трудом мы с братом добрались до городских ворот, где Велла озиралась по сторонам в поисках нас. Её глаза наполнились слезами, но как только она заметила меня и Феликса, тут же кинулась обнимать нас.

– Не до нежностей! – рявкнул мужчина, спасший нас с братом.

Сквозь дым я попыталась рассмотреть его внешность. У него были светлые волосы, как у шактаханцев. Цвет глаз увидеть не получилось. Он отцепил Веллу от Феликса и стал подгонять нас в сторону просёлочной дороги, ведущей в столицу. Недалеко от центрального города располагалось наше семейное поместье. Имело смысл возвращаться туда.

Правда, я сомневалась, что отец был бы рад видеть нас. Особенно в таком виде. Особенно меня.

Оказавшись на приличном расстоянии от города, мы распрощались с мужчиной, поблагодарив его за спасение, и пообещали, что сможем сами добраться на попутных телегах с грузами и торговцами до дома. Я оглянулась – Нотрбург полыхал. Пламя затихало, но я всё ещё чувствовала его жар, привкус гари во рту, видела грязно-серый дым и пепел, остающийся на месте домов. Были свежи в памяти обугленные тела и последний бабушкин взгляд, полный отчаяния и ужаса.

Она сгорела заживо, спасая нас. Она отдала жизнь, чтобы мы выбрались живыми и невредимыми из города. В груди всё сжалось, и я закричала что было силы, смотря на то, как пламя пожирало всё, что мне дорого. Всю прежнюю жизнь, которую я так любила. Привычный с детства город, родной дом, тело бабушки, могилу дедушки в некрополе. Даже то старое потёртое фортепиано, на котором бабушка часто играла нелюбимую мной грустную мелодию.

Я упала на колени, но прекратила кричать, окончательно сорвав голос. В груди закололо. Как же сильно хотелось открыть глаза и осознать, что всё оказалось страшным сном. И снова услышать эту мелодию в исполнении бабушки.

Глава 1.

Молния снова разрезала небо пополам, и дверь в мастерскую распахнулась. Меня охватило оцепенение при виде человека, стоящего передо мной. Ноги приросли к деревянному полу, а сердце учащённо забилось.

– Ну здравствуй, Пенелопа.

Передо мной в длинном чёрном платье и шерстяной серой накидке стояла Весма. Я с недоумением моргала, не веря собственным глазам. Образ подруги не был магическим явлением – она была реальна и стояла в паре метров от меня. Живая.

Я вздрогнула, избавляясь от оцепенения, и впилась глазами в Весму, будто боялась, что подруга снова исчезнет. Что-то в её внешности изменилось. Чёрные вьющиеся волосы всё так же струились вдоль спины, доходя до лопаток. Вот только черты лица словно стали резче, а в ярко-синих глазах появился холод, лишь изредка выдающий закравшийся в душу ведьмы страх.

– Понимаю твоё удивление, – первой нарушила тишину Весма.

– Удивление? – я вскинула брови. Да я потрясена происходящим!

Думала, меня уже мало чем можно было удивить, но у Весмы это прекрасно получилось.

– Не хочешь поделиться информацией о том, как тебе удалось избежать…

– Казни? – усмехнулась Весма, медленным шагом проходя в мастерскую. Девушка заметила висевшую в углах паутину.

– Я видела… – слова давались с невероятным трудом, – как твоё тело сгорело.

Казалось, я убеждала саму себя, что это действительно произошло: что совершенно недавно Весму вместе с другими ведьмами разъярённые жители Вадрахана сожгли, обвиняя в гибели членов королевской семьи. Они считали, что ведьмы наслали проклятие на род Милоне. Только проклятием являлся королевский совет – в этом я была убеждена. И желала доказать правду королю и принцессе!

Моя дорогая старшая сестра заключила с отцом сделку на мою жизнь, и я вернулась в семейный дом. Хотелось верить, что Велла сделала это не из желания держать меня подальше от своего жениха. Ведь, так или иначе, я разберусь с проделками Перси, чего бы мне это ни стоило…

– Иногда происходящее так обманчиво, не находишь? – Весма прошла вдоль стола, проводя рукой по пыльной столешнице.

Я прищурилась, силясь разгадать смысл слов ведьмы. Она играла в какую-то игру, правила которой мне были непонятны. В очень опасную игру.

– Ты когда-нибудь чувствовала боль от тернового ошейника, сжимающего шею? – синие глаза Весмы блеснули в полумраке. За окном раздался новый раскат грома. – Она настолько реальна, что её ни с чем не перепутаешь. Но даже она не сравнится с оглушающей болью, за считанные секунды распространяющейся по телу вместе с пламенем.

Я молчала, не мешая подруге рассказывать. Вопросы могли сбить её с толку. И тогда я никогда уже не узнаю правду. Не существовало гарантий, что мы с Весмой снова увидимся. Она где-то пряталась всё это время. Наша сегодняшняя встреча – большая удача.

– От этой боли сердце просто разрывается, – продолжала ведьма. – Останавливается! – она обернулась ко мне. Весь вид Весмы сейчас пугал больше, чем её крик на дворцовой площади. – Я умерла, Пенелопа.

В груди защемило, и я на миг прикрыла глаза. Слова Весмы пронизывали душу больнее всякого кинжала. Всё произошедшее на площади оказалось реальным. Она действительно умерла у меня на глазах. Сердце пропустило несколько ударов, пока в моей памяти мелькали высокие столбы и горящие тела девушек. Меня оглушил собственный крик. В глазах защипало. Я вздрогнула и тыльной стороной ладони потёрла их, чтобы не расплакаться прямо на глазах у Весмы.

– Незадолго до случившегося, – прошептала Весма, приблизившись, – мне предложили помочь. Служба в обмен на помощь.

– Служба? – мой голос дрогнул.

Ведьмы не служили при дворе, особенно в те времена, когда на престол ещё не взошёл Трэвис. А значит, «служба» Весмы могла быть лишь…

– Ты заключила сделку с Духами? – поражённая догадкой, поинтересовалась я.

Ведьма умела удивлять. А я ещё даже не успела привыкнуть к мысли, что Весма была жива.

– Встретила однажды в лесу одного очень наглого, но сильного Духа, – поведала подруга, кивнув. Кассиан. – И он предложил помощь. До сих пор удивляюсь, как я только вспомнила об этом в тот момент, когда стражники тащили меня за волосы по каменным дорожкам квартала к центральной площади.

Я нахмурилась, пытаясь понять, как Кассиан смог помочь Весме. Неужели Духи умели воскрешать магов и ведьм? Заметив мою озадаченность, Весма улыбнулась. Её лицо немного просветлело. Чего нельзя было сказать о погоде за окном – дождь барабанил по крыше мастерской.

– На несколько мгновений я почувствовала пустоту – лишь тьма и холод сопровождали меня, прежде чем я очнулась в некрополе и обнаружила рядом с левой рукой металлическую чашу с кровью, зажжённые свечи и раскрытый гримуар.

Ритуал воскрешения.

Я столько раз читала о нём в гримуарах, что наизусть помнила составляющие для его проведения. Но, конечно же, сама никогда не пробовала кого-то воскрешать. Не то чтобы отсутствовали те, кого я желала вернуть, скорее понимала, что не получится это сделать. Некромант должен обладать невероятной магической силой.

– Тебя воскресил… Кассиан? – уточнила я.

– О нет, – Весма покачала головой. – Он лишь отыскал некроманта, вернувшего душу в тело, и целителя, восстановившего тело от ожогов.

– И кого же принесли в жертву? – осведомилась я.

Ритуал воскрешения был построен на жертвоприношении. Жизнь на жизнь. Это обмен одной души в Цитадели – царстве мёртвых – на другую.

Весма пожала плечами, но я успела заметить в её глазах страх. Интересно, каково это – осознавать, что кого-то убили, чтобы оживить тебя?.. Ритуал не предполагал использование тел умерших, жертва являлась живым человеком.

– И что же Кассиан попросил взамен? – я сменила тему, понимая, что Весма не собиралась отвечать на вопрос о жертвах.

А о сделке с Духами я думала со времён проведения Бала Сновидений во дворце.

– Служить ему, – поспешно ответила Весма. И сразу же закусила нижнюю губу, будто пожалела о сказанном.

– А что этот наглец подразумевает под словом «служить»? – я вскинула брови.

– Ты, случаем, не из практических целей интересуешься? – губы Весмы тронула лукавая улыбка.

Всё возможно.

– Исключительно из любопытства, – возразила я, пряча руки за спиной.

Весма молчала, а я не торопила её с ответом. Сомневалась, что она полностью раскроет свою сделку с Духами. Любой договор имеет скрытые условия, слишком личные, чтобы о них распространяться. Спустя несколько мгновений она загадочно посмотрела на меня.

– Я думаю, ты тоже ему нужна, – вдруг произнесла она. Мои глаза округлились. – И не только ему.

Не только Кассиану? Некроз предлагал мне стать Духом, а отец зачем-то заманил в родовое поместье. Им всем что-то требовалось от меня.

– Ты ведь знаешь, в чём причина, – настороженно проговорила я.

– Нет, – слишком быстро ответила ведьма.

Она врала. Не смотрела мне в глаза. Весма знала что-то обо мне, но отказывалась говорить. Теперь она играла на стороне Кассиана, а это в корне меняло всё, что было раньше.

Я хмыкнула.

– А меня ещё убеждали, что дружба дороже договора, – старалась говорить спокойно, но на последнем слове голос предательски дрогнул. – Видимо, ошибались. Ни одна дружба не стоила договора, – я поджала губы.

Решительно развернувшись на носках, я практически с военной выправкой двинулась в сторону двери и покинула мастерскую ведьмы. Разговор не имел смысла в условиях, когда один из собеседников что-то скрывал. Меня учили беседовать по делу, коротко и информативно. Всё остальное – пустые разговоры для придворных дам.

– Пенелопа, – донёсся до меня тихий голос Весмы, напоминающий шелест осенних опадающих листьев.

Выйдя на улицу, я оказалась под сильным ливнем. И это в самом начале зимы! Холодные капли попадали за шиворот и стекали по спине, отрезвляя. Волосы и льняная сумка, в которой лежала книга заклинаний, намокли практически сразу. Я брела под дождём через центральную площадь, слушая раскаты грома, раздающиеся вдалеке.

Пока я шла к поместью, дождь постепенно прекратился, сменившись пробирающим до костей ветром. Добравшись до дома за час с четвертью, я обнаружила во дворе королевский дилижанс. Сердце пропустило удар. Желудок неприятно скрутило – то ли от голода (я с самого утра ничего не ела), то ли от страха. Нутро подсказывало скорее скрыться во временно занимаемом домике и не показываться кому-либо на глаза. Я уже планировала так и поступить, как вдруг заметила Трэвиса.

Прислуга распахнула двери, и король вышел из главного здания поместья. За ним следовали Рик с Сэмом. Я бегло оглядела окрестности, не зная, куда деться. Но этого не потребовалось – Трэвис уже заметил меня. Я крепко сжала пояс льняной сумки, лишь бы только унять дрожь в теле. Сердце забилось с новой силой.

Король приблизился. Стоило ли говорить, как сильно он менялся при каждой нашей новой встрече? Магическая сила, передавшаяся ему по наследству вместе с властью, взрослила его, делала ещё более могущественным и притягательным. На голове Трэвиса творился настоящий хаос: слегка растрёпанные волосы завивались от влаги. Так и хотелось запустить в них руку, чтобы взъерошить, наведя ещё больший беспорядок.

Я сглотнула. Слишком громко, похоже, поскольку поймала на себе удивлённые взгляды троицы.

– Здравствуй, – улыбнулся Трэвис. Я кивнула, пряча руки за спиной. Чёртова военная выучка! – Я могу чем-то помочь?

– Мне не требуется помощь, – спешно ответила я и посмотрела на друзей.

Они улыбались: Рик – ободряюще, Сэм – с грустью. Они бы и рады были покинуть нас, чтобы не становиться невольными свидетелями личного разговора, да не могли этого сделать без распоряжения короля. Но Трэвис не спешил оставаться со мной наедине, за что я мысленно благодарила его.

Я пока не готова.

Каждой клеточкой тела чувствовала исходящую от Трэвиса силу. Его личная магия, переданная по наследству вместе с короной Вадрахана, продолжала расти. Он будто излучал магический флёр, окутывая им всех находящихся рядом. Меня-то уж точно.

– Мы можем поговорить? – поинтересовался Трэвис. Я поджала губы.

Не можем.

– Да, – кивнула я.

Ты что творишь, Сильвермун?

Улыбка Трэвиса стала шире. Жестом руки он пригласил прогуляться по саду Сильвермунов, да с такой уверенностью, будто бывал здесь неоднократно. Рика с Сэмом король отправил к дилижансу, а сам направился к саду, что располагался за главным домом. Взглянув на друзей, я еле заметно пожала плечами. И пока Трэвис не скрылся из виду, поспешила за ним, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.

Мы вошли в сад, лаконичный и строгий, как глава семьи. Гравийные дорожки, пара скамеек и много деревьев. Никакой вычурности, никаких цветов и строений. Феликс часто ворчал, что отец создал бездушный, никому ненужный сад. Старший брат мечтал в собственном поместье обустроить беседку с прудом в саду.

Я улыбнулась при мыслях о Феликсе, и это не укрылось от Трэвиса. Он остановился. Я замерла рядом с ним. Грудную клетку сковало, я боялась лишний раз дышать.

Зато король был уверен, как никогда раньше: он стоял, заложив руки за спину. Красный кафтан сидел на нём как влитой. К штанам крепился пояс с ножнами для меча. Трэвис носил с собой оружие, и это настораживало. Не знала, как мне стоило теперь обращаться к королю, поэтому лишний раз решила не фамильярничать.

– Ваше Вели…– начала я, прочистив горло.

– Умоляю, просто Трэвис, – улыбнулся он. Карие глаза заблестели. – Особенно когда мы наедине.

Я рассеянно кивнула в надежде как можно реже оставаться с ним наедине. Иначе это могло закончиться очередным поцелуем. Я улыбнулась при мысли о мягких губах короля.

– Тебе угрожают? – я прищурилась, кивком головы указав на меч, висевший у него на поясе.

– Я король, Пенелопа, – прошептал Трэвис. Я вздрогнула от собственного имени, произнесённого так тихо, но в то же время грозно. – Мне всегда угрожают.

– Совет? – без церемоний уточнила я.

– В том числе, – король неоднозначно покачал головой. – Сейчас на Тардрагоне происходят некоторые изменения, которые я сам не до конца понимаю. Я очень хочу… – он осёкся. Пронзительный взгляд глубоких карих глаз пробирал до дрожи.

Запах хвои и костра, сопровождавший Трэвиса, окутывал и переносил в самое уютное место на земле – туда, где всегда спокойно. И это позволяло бы чувствовать себя в безопасности рядом с королём, если бы не потеющие ладони, подрагивающие колени и неугомонное сердце. Я почувствовала, как запылали щёки. Воздуха стало не хватать, хоть мы и стояли на улице в прохладный осенний день.

Трэвис наклонился к моему лицу. Я шумно вдохнула, напугав его. Но уже через секунду удивлённый взгляд Трэвиса сменился лукавым, он прищурился как довольный кот, объевшийся сметаной.

К чёрту приличия.

Эти слова я вспоминала постоянно, находясь так близко к королю. Рядом с ним хотелось плевать на все правила и устои, не думать о том, что будет завтра, жить только этим моментом.

Я обязательно позже пожалею об этом. Но это будет потом.

Я подалась вперёд и, не дожидаясь первого шага от Трэвиса, первая поцеловала его. Он обвил руками мою талию и прижал к себе. Я каждой клеточкой тела чувствовала жар, исходящий от короля. Он провёл языком по моим губам, будто пробуя их на вкус, а после мягко раскрыл их, проникая внутрь. Его настойчивость опьяняла не хуже вина с омой.

Сердце пропускало удары, но я почти не обращала на это внимание, увлечённая поцелуем. Все звуки будто исчезли – казалось, мы с Трэвисом находились в каком-то личном мире, где кроме нас никого не было. Не существовало проблем – бунтов народа, объединения земель, семейных клятв и… династического брака.

Меня словно ледяной водой облили, и я отшатнулась от Трэвиса. Растерянно король блуждал взглядом по моему лицу. Его щёки горели, как и мои, мы тяжело дышали. Я посмотрела на приоткрытые губы Трэвиса. Желание снова поцеловать его росло с каждой секундой. Я чувствовала это – нервы будто обнажились, реагируя на прерывистое дыхание Трэвиса.

Он шагнул ко мне, и я понятия не имела, почему не отшатнулась, не сделала шаг назад. Я приросла к месту, не желая что-либо менять в происходящем. Трэвис наклонился, но не поцеловал. Его губы оказались слишком близко к моему уху.

– Я хочу, чтобы ты была моей союзницей, – прошептал он и поцеловал меня в шею. Я прикрыла глаза, поддаваясь магическому флёру, чувству невесомости, в котором хотелось раствориться. Но я понимала, что эта история продолжаться больше не может – всего должно быть в меру.

– В то время как твоей супругой будет ретриханская принцесса, – напомнила я Трэвису. Он наклонился, чтобы оставить на моей шее очередной поцелуй, но замер в нескольких сантиметрах от неё.

– Это династический брак, – возразил король, выпрямляясь. Его взгляд стал серьёзным – жадный блеск улетучился.

– Помню, – я кивнула, одёрнув мундир. Магический флёр спал – пришла пора возвращаться в реальность.

– И я могу иметь официальную фаворитку, – улыбнулся Трэвис.

Я демонстративно отвернулась. Как низко я могла ещё пасть? После потери воинского звания осталось только стать фавориткой короля. Я сомкнула губы, чтобы лишний раз не выпалить первое, что пришло на ум. Стоило держать под контролем эмоции, тем более рядом с королём.

– Эта роль не для меня, Трэвис, – произнесла я, вздохнув.

– Звание не позволяет? – спросил король, хотя и был осведомлён о том, что я отказалась от звания. Теперь я не имела ни звания, ни титула – и оставалась простой девушкой Пенелопой. Но дело касалось не звания.

– Гордость.

Я неуверенно кивнула и, обойдя Трэвиса, направилась в домик Веллы, который временно занимала. Мысли путались, голова болела от напряжения. Какая-то часть меня на долю секунды поверила, что я могла бы стать королевской фавориткой, другая завопила в ответ. Этого точно не произойдёт – человек, с которым я свяжу свою судьбу, будет только моим. И я не буду делить его внимание с принцессой другого королевства.

Глава 2.

Пока огонь, пылающий вокруг меня, пожирал всё, чем я дорожила – дом, игрушки, бабушкино фортепиано, – я в немом изумлении, в страхе и полной беспомощности созерцала алые языки пламени. Огонь, словно разозлившийся зверь, пожирал каждую частичку дома, каждый уголок любимой комнаты, а я просто стояла не в силах что-либо сделать.

Ощущала себя маленькой напуганной девочкой, не способной спасти саму себя, не говоря уж о ком-то ещё.

Проснувшись от очередного кошмара, я села в постели, тяжело дыша. Не знаю, кричала ли сегодня во сне, но прошлой ночью перебудила соседние домики – братья примчались в ночных штанах и халатах. Феликс даже предложил не гасить подсвечник перед сном. Но я настолько боялась огня, что с трудом представляла, как засну с зажжённой свечой. И тогда Юлиан позаимствовал из своих запасов масляную лампу, которую выиграл в карты у одного торговца.

– Говорят, такие в Шактахане делают теперь, работает на основе сгорания масла, – с гордостью заявил старший брат.

Благодаря им двоим жизнь в доме Сильвермунов казалась не такой дикой и невыносимой, как раньше.

Неожиданно аметист, находившийся в кольце в форме летучей мыши, засветился. В голове раздался холодный голос отца: «Я уехал на встречу, вернусь – поговорим». Тяжело было понять, что он хотел сказать этой фразой. Я даже не догадывалась, по какой теме предстоял разговор. Но от этого бесчувственного голоса волосы дыбом вставали.

Отказаться от разговора я не могла, потому что была связана с Корнаком семейной клятвой. Единственной возможной на Тардрагоне. Клятва объединяла стороны и обязывала их подчиняться – выполнять то, что обещалось при заключении клятвы. Свою часть сделки отец выполнил – вернул меня домой (чего я не особо-то и желала) и освободил от клятвы Веллу.

Велла.

Я судорожно вздохнула при воспоминании о сестре, ведь именно благодаря ей я вновь оказалась в родовом поместье. Первые дни меня ещё охватывал гнев, и тогда я крушила всё вокруг, однако теперь на его место пришла пустота. Сразу после Бала Сновидений, на котором я ударила сестру в живот.

Видимо, полегчало.

За последний месяц поменялось всё – от места жительства до образа жизни. Приходилось вести себя как леди Сильвермун, подстраиваться под желания отца, молчать, когда хотелось высказаться, кивать, когда всё в груди вскипало от желания ударить. В общем делать то, что было велено.

Это порядком угнетало, съедая изнутри днями и ночами. Я так привыкла за последние годы ни перед кем, кроме генерала Энгельса, не отчитываться в своих действиях. Даже Фергусу я могла сказать «нет», если уж очень сильно мне не хотелось что-то делать. А теперь я чувствовала себя запертым в клетке зверьком, на которого изредка приходили посмотреть Береника, Нэйт и Лотти.