Лекции по антропологии

Абсурд сам по себе не вызывает удовольствия. Если бы нелепость не излагалась серьёзно, она оставалась бы просто нелепостью, но смех исчез. Ум должен быть искренне уведён по ложному пути. Поэтому тот, кто хочет рассмешить, не должен показывать этого. Лучше всего, если он сможет поместить нелепость в последнюю строку.

Поскольку смех полезен для здоровья, он и доставляет такое удовольствие. В обществе каждый любит что-нибудь рассказать и с нетерпением ждёт, когда другой закончит, – всё потому, что смех так благотворно действует на организм.

Трагическое представление также вызывает движение, особенно если в нём присутствуют различные аффекты: гнев, сострадание, надежда, великодушие и т. д. Многие части тела требуют определённого притока крови, чтобы сосуды могли расширяться или сужаться по необходимости. Человек идёт в комедию, чтобы посмеяться и лучше пропотеть. Те, кто идёт на трагедию, хотят возбудить сосуды, из которых текут слёзы, – это так же полезно, как кровопускание. Можно с уверенностью сказать, что плач облегчает душу. Даже если человек стыдится плакать на трагедии, все движения, сопровождающие плач, уже произошли, поэтому люди охотно смотрят что-то печальное – лишь бы это не касалось их личных дел, которые слишком долго остаются в голове.

Многие врачи намеренно раздражали своих пациентов, вызывая у них гнев, но так, чтобы кто-то серьёзно им противостоял, давая им возможность выплеснуть эмоции. Это шло им на пользу, особенно в тех случаях, когда можно было полностью проявить своё красноречие.

О высших познавательных способностях человеческой души.

Разум и рассудок – высшие силы души. Рассудок – это способность суждения, разум – способность умозаключать. Рассудок судит a posteriori, разум же – a priori.

Название рассудок происходит от понимать. Чтобы правильно понять суть вещей, требуется немало. Часто понимание отсутствует во многих вопросах, например, в пословицах. Определения вещей служат для понимания.

Мы ни к одной душевной способности не относимся с такой ревностью, как к рассудку: мы не только не хотим признавать его недостаток у себя, но и не любим, когда кто-то другой ставится выше нас в отношении здравого смысла и доброго сердца. Что касается других способностей, например, памяти, остроумия и т. д., мы уступаем, но здравый рассудок мы приписываем себе всецело – мы претендуем на него так же, как на человечность.

Преимущества рассудка.

Рассудок управляет всеми остальными душевными способностями и формирует все прочие таланты. Острота чувств, сила ума, хорошая память без рассудка унижают человека больше, чем если бы все они были слабыми. Дурное соотношение познавательных способностей создаёт плохое. Если всё в должной пропорции, то даже небольшой рассудок не стоит презирать, если остальное соответствует ему. Это всё равно человек, пусть и в уменьшенном масштабе.

Дисгармония и диспропорция создают безобразие. Например, сильная память без ума и рассудка. Такие люди невыносимы в обществе: они говорят обо всём и ничего не понимают.

Ксеркса однажды похвалил крикун, добавив в конце: Ксеркс, найми слугу, который будет кричать тебе, что ты человек! – А ты, Ксеркс, найми того, кто будет кричать тебе, что ты дурак! Даже чтобы быть просто дураком, нужно иметь много мотивов.

Разновидности рассудка.

Можно выделить эмпирический рассудок – достаточную силу суждения в отношении опыта. Человек, обладающий им, обращает внимание на то, что воспринимают чувства, и становится мудрым через опыт. Те, кого считают проницательными (и кто действительно таков), часто обладают слабым эмпирическим рассудком.

Часто говорят о враче, что он хороший практик. Это потому, что у некоторых людей хорошая эмпирическая голова: они могут дать хорошее правило для конкретного случая, но не обладают спекулятивным рассудком – не могут обобщить свои правила.

Есть и теоретические умы. Развивать практический рассудок – задача мыслящего человека. Теоретический рассудок применяет всё к общим положениям. Здесь уместна поговорка: Учёный – не деловой.

Есть рассудок, который называют талантом, и другой – заслугой. Талант – это когда человек может распознавать, понимать и оценивать вещи, которые ему представляют. Но есть ещё и руководящий рассудок, который обдумывает, как применить подчинённый рассудок, смотрит на целое. Он идёт от общего к частному, тогда как подчинённый – от частного к общему.

Королева Кристина Шведская обладала большим талантом и умом, и всё же не было принцессы глупее её. Она умела искусно выполнять свои дела, но постоянно ошибалась в выборе целей и проектов. Ей не хватало только руководящего рассудка. Она пользовалась всеми возможными почестями и верностью подданных, но ей казалось, что её нация неспособна оценить её таланты. Она покинула свою страну, отреклась от короны и даже сменила религию, став посмешищем. Кроме того, она часто оказывалась в затруднительном положении, потому что жила безрассудно, требуя от бывших подданных всё новых сумм и злясь, если их не предоставляли. При дворах, где она гостила, она иногда была необычайно весела, но обычно в итоге всё оборачивалось против неё. Короче говоря, при всей своей выдающейся понятливости, она всю жизнь совершала глупости. То, что она говорила, было очень умно, но то, что она делала, – чистое безумие.

Руководящий рассудок находится у руля: он должен всё обобщать и спрашивать: Для чего это нужно? Какова моя цель? Одни составляют планы, другие их исполняют. Так бывает при строительстве города, дома и т. д.: один делает чертёж, другой строит. В комедиях то же самое.

Гольдони превосходен в комическом. Например, Слуга двух господ. Но если задуматься о цели пьесы, её не найти. Какой бы остроумие ни проявлял Лессинг (например, в Вольнодумце, где Теофан говорит много умных вещей), всё равно непонятно, зачем он дал ему именно эту роль.

Не стоит удивляться, если о человеке говорят, что он много читал и обладает умом, а другой с той же уверенностью утверждает обратное. Это потому, что у него есть таланты, но не заслуги рассудка. Рассудок как талант проявляется очень рано, и молодые люди могут обладать им в высшей степени. Но заслуженный рассудок, способный оценивать общую или относительную ценность вещей, приходит не с годами. Он может запоздать и иногда едва появляется к сорока.

Трудно поверить, какая метаморфоза происходит с человеком. Важнейшие доказательства, которые в молодости казались мне неопровержимыми, в зрелом возрасте и при развитом уме потеряли всякое значение.

Рассудок называют правильным, здравым, проницательным, обширным и глубоким. Правильный рассудок – это тот, который не испорчен и не сбит с толку блеском ума (этого фокусника души). Он состоит в том, чтобы не допускать ничего, что не соответствует точной истине.

Нет нации с более правильным рассудком, чем англичане. Они не так изящны, как французы, но более упорядоченны. Правильный рассудок не всегда быстр – он медлителен, поэтому таких людей часто считают неспособными. Но эта медлительность компенсируется точностью.

Некоторые люди обладают умом, но выдают лишь глупости и бесцельные вещи. Это те, у кого нет руководящего рассудка. Женщины часто умело достигают своих целей, но не могут выбрать хорошие; всё сводится к безделушкам.

Вообще, мужской ум совершенно отличен от женского. Оценивать ценность вещей – скорее для мужского ума. Здесь происходит то же, что на корабле: все матросы знают свою работу, но один должен руководить.

Некоторые умы технические – они очень искусны в отдельных вещах, но не видят целого. Другие – архитектурные. Первые похожи на людей, которые много путешествовали, но не знают карты. Они могут рассказать о каждом месте, но не имеют понятия о стране в целом. Некоторые художники хорошо рисуют ноги, но не могут создать пропорциональный портрет.

Есть науки, в которых нужно сначала понять целое, прежде чем переходить к частностям. Так обстоит дело с географией и изучением мироздания.

Люди, охваченные страстями, думают только об удовлетворении желаний и забывают сопоставить их сумму со всеми остальными склонностями.

Пирр, царь Македонии, преемник великого Александра, был полон жажды подвигов. Он вознамерился отправиться в Италию и сказал своему военачальнику Кинею, что хочет разбить римлян. Тот спросил его: «А что ты намерен делать, когда одержишь победу над римлянами?» Пирр ответил, что затем отправится в Сицилию, а после этого – в Малую Азию, чтобы усмирить малые народы, а затем в Сирию и так далее. Когда он наконец замолчал, Киней спросил: «Что же ты будешь делать после всех этих завоеваний?» – «Тогда мы спокойно выпьем бокал вина», – ответил Пирр. «Эх, – возразил Киней, – так давай начнём пить сейчас, кто знает, сколько ещё неприятностей нас ждёт!»

Здесь ясно видно, что люди, охваченные страстями, никогда не смотрят на целое и не учитывают взаимосвязи событий. Самые знаменитые «умные» женщины писали прекрасные книги, но при этом высказывали глупости.

Мужчина обладает управляющим разумом, который настолько отличается от изобретательного, остроумного ума женщин (предназначенного лишь для исполнения мужских планов), что мужчина по сравнению с женщиной может казаться просто чурбаном. Поэтому женщины часто не понимают, почему мужчины присваивают себе власть; им кажется, что они и сами могли бы править, но они не осознают, что им не хватает именно управляющего разума.

Такой технический, поверхностный женский ум подчинён страстям, они его затемняют, и он вынужден следовать за ними, как раб. Удивительно, но когда женщина получает власть, а мужчина ей подчиняется, дело обычно кончается неудачей – и по её вине. Тогда она плачет и говорит, что «мужчина должен был быть умнее». Этим она сама признаёт отсутствие у себя управляющего разума.

Мужчина, может, и глуп, но если его не отвлекать, всё же лучше, чтобы правление оставалось в его руках. Конечно, бывают случаи, когда женщина умнее мужчины, но такие женщины, обладающие мужским умом (вираго), обычно невыносимы в общении. Впрочем, объяснить женщинам эту разницу в уме невозможно.

Мильтон, ярый сторонник короля во времена Кромвеля, сказал своей жене, которую любил, когда та уговаривала его принять предложенную должность тайного секретаря с очень солидным жалованьем (поскольку времена изменились, и многие достойные люди переменили свои взгляды): «Ах, дорогая! Ты совершенно права: вам, женщинам, нравится разъезжать в каретах, а я предпочитаю оставаться честным человеком». Он никак не мог объяснить ей своё затруднение; она считала пустяком – в зависимости от обстоятельств – отступиться от прежних убеждений, не задумываясь, согласуется ли это с совестью и достоинством человека.

Остроумный человек и разумный человек – это совсем не одно и то же. Разум постоянен, а остроумие изменчиво. Тот, у кого есть остроумие, но нет разума, – просто остроумец. Разум основателен. Поэтому в баснях лиса говорит остроумно, а степенной, важный вол – разумно.

Остроумие должно поставлять разуму материал. Разумный человек склонен к пониманию, остроумный – к догадкам. У французов все науки – политика, мораль, метафизика (кроме математики) – состоят из догадок. Так писали Трюбле, Паскаль. Лучшие догадки – те, что неожиданны даже для того, кто их высказывает.

Самые изящные французские сочинения, даже у Монтескьё, составлены из таких догадок, но многие из них совершенно бессвязны; читателю они кажутся нагромождёнными и неприятными.

Мы, немцы, созданы для того, чтобы писать разумно, хотя иногда пишут и остроумно – но этому остроумию не хватает живости французского. Англичане обладают множеством остроумных идей, но их остроумие так тяжеловесно, так обдуманно, так искусственно, что приходится долго размышлять, чтобы уловить скрытую в нём мысль.

Весь вкус идёт из Франции; ни одна нация, кроме разве что древних греков, не обладает таким изысканным вкусом. Итальянцы проявляют его в чувственном – в скульптуре, поэзии и музыке, а французы – в идеальном, в письменном слове.

Глубокомысленныйи основательный ум.

Один ум от природы поверхностен (superficiel), другой – глубокомысленный и основательный. В воспитании следует остерегаться начинать с красноречия, лучше сделать первые шаги с математикой. Во всём, что делается в Англии, видна основательность: вещи соответствуют (adaequat) идее, которую о них имеют. Основательность и правильность ума, по-видимому, зависят от того, что человек исследует вещи полностью, вплоть до их первоначальных причин.

Бывает ум устойчивый и ум поверхностный, упорядоченный, беспорядочный и горячий. Ум (Verstand) – это способность суждения; разум (Vernunft) – способность познавать a priori, заранее, до опыта. Моему слуге достаточно иметь ум, а моему поверенному, наставнику и т. д. уже необходим разум. Познавать a priori – значит делать выводы. Если человек должен был что-то предвидеть, обычно говорят: «У него должно было хватить разума», например, понять, что еврей его обманет. Познавать и судить о вещах, уже данных в опыте, – дело ума; предвидеть то, чего ещё нет в опыте, – дело разума.

В культуре (Cultur) нужно начинать именно с ума. Следует сначала постараться понять вещь. Есть люди, которые всю жизнь пользуются некоторыми словами, не утруждая себя их пониманием. Отсюда возникают споры между ними, философские вопросы, пословицы, сентенции, каноны и т. д. Часто можно оказаться в большом затруднении, когда требуется объяснить, что именно означает слово. Так бывает, например, с врачами. Они запрещают больным всякую «острую» (sichtig) пищу, даже перечисляя целый список подобных блюд, не зная, что значит «острое». При этом они часто попадают в затруднительное положение.

То же и со словом яд (Gift). Оно имеет настолько широкое значение, что в конце концов неясно, что такое яд. Ведь есть и полезные яды, применяемые в медицине и приносящие большую пользу. Но если определить яд как всё то, что не может служить питательным средством или стать частью тела, то понятие становится ясным. Так, ртуть, мышьяк, все виды так называемых ядов, жареное масло, кофе и т. д. – яды. Хина же – питательное средство, а не яд. В древности слово «яд» (Dosis) не означало ничего дурного, отсюда выражение zu Gift («в дозу») равнозначно zu Gabe («в дар»), а Venenum происходит от Venum dare («давать в продажу»). Сначала нужно понять слово, вещь, а потом уже рассуждать.

Люди нуждаются в разуме не так сильно, как в уме.

Как развивать ум?

Чтобы развить ум у детей, следует оставаться в рамках общеупотребительных слов, которые они часто слышат, и направлять их к правильному пониманию, пока это не войдёт в привычку и они не станут принимать ничего, чего не понимают. Им не нужно открывать источники и причины понятий, а лишь понимать то, что им преподают.

Все моральные понятия – понятия ума, они происходят из ума, а не из чувств, иначе мы находили бы их предметы повсюду. Что такое право? Мы останавливаемся перед этим вопросом, и удивительно, что спустя тысячу лет люди задумываются, что же оно значит, забыв самое начало, хотя столько раз спорили об этом. То же и с вопросом: что такое вкус? Этого тоже не знали, хотя о нём написано множество книг.

Ум бывает острым, живым, обширным, глубоким и т. д. Все эти разновидности относятся к здравому смыслу (gesunder Verstand). Можно подумать, что человек меньше всего желает того, о чём просит, но если он страдает от недостатка ума, это уменьшает его удовлетворённость даже при высшей степени счастья. О здравом смысле можно просить по праву, а о других видах ума – быстроте, остроте и т. д. – нельзя.

Здравый смысл – не дело искусства, он заложен в природе, и от него требуется лишь правильность. Так же, как для здоровья не требуется умения танцевать и прыгать, а лишь соответствие основным жизненным действиям. Диоген сказал о Платоне, который однажды дал ему больше, чем он просил: «Платон всегда болтун – он даёт больше, чем хотят». Всё должно быть соразмерно.

Здравый смысл – это тот, который можно применять a posteriori, в конкретном или частном случае, познавая истины через опыт. Тот, кто познаёт в абстракции, обладает тонким умом (subtiler Verstand).

Здравый смысл и абстрактное мышление.

Юридический вопрос можно предложить как юристу, так и здравому смыслу. Например: Должен ли я возместить ущерб, который моя собственность нанесла собственности другого без моей вины? Здравый смысл здесь требует небольшого размышления, чтобы представить себе конкретный случай, например, если моя собственность – бык и т. д. Он судит не абстрактно, а в данном случае. Это и есть обыденный ум (gemeiner Verstand), а поскольку он правильный – здоровый.

В одном маленьком городке Папской области городской совет состоит из четырёх человек (quattro illetterati – «четверо неграмотных»), которые не умеют писать, так как местные жители полагают, что грамотные люди склонны к интригам и недобрым делам. Чтобы в совете всегда были честные люди, каждого, кто хочет занять в нём место, заставляют клясться, что он не умеет писать.

У нас тоже существуют суды, состоящие только из старост, которые судят исключительно по здравому смыслу и при этом выносят непревзойдённые решения. Они рассматривают лишь конкретные случаи, всегда зная, что ответить, но никогда не оперируют абстрактными понятиями.

Здравый смысл – это практический ум. Тонкий или абстрагирующий ум – это тот, который познаёт общее правило, по которому следует действовать в частных случаях. Всякое суждение в абстракции – лишь правило, и только здравый смысл позволяет подвести случай под общее правило. Никакой искусный или учёный ум не может этого сделать, если ему недостаёт здравого.

Ученик должен обладать здравым смыслом, чтобы подводить случай под определённое правило – этому нельзя научить. Например, нельзя научить девушку различать, какие комплименты следует делать в обществе. Если ей дать правило вежливости, то применение его предоставляется ей и её здравому смыслу.

Таким образом, здравый смысл – это лишь способность судить конкретно. Эту способность нельзя заменить ничем, но и научить ей невозможно. Это подведение данного случая под определённое правило (subsumption eines Casus dati sub certa regula).

Глупцы и разумные люди.

Глупцы всегда действуют по правилам, которые им строго предписаны. Дураков можно вести правилами, но не разумных людей. Поэтому часто говорят: Он сделал себе из этого правило – например, никому не верить на слово и т. д. При этом часто попадают впросак, тогда как, отступив от правила, могли бы извлечь пользу.

Иногда хорошо возводить правила в общий закон, потому что часто нельзя подвести случай под правило. Так обстоит дело с браком и его мотивами: в целом лучше следовать правилам, чтобы иметь возможность жить. Многие поэтому смотрят не на душевные качества, а в молодости особенно – на деньги и красоту, оправдываясь глупой пословицей: Любовь придет.

Если у человека есть здравый смысл, его не нужно связывать правилами. Некоторые называют здравый смысл простым, прямым и бесхитростным умом. Здравого смысла можно требовать от каждого человека, в нём заметны проницательность (Einsicht) и правильность.

Проницательность – наименьшая степень ума. При требовании здравого смысла справедливо требовать и правильности, которая охотно встречается вместе с проницательностью. Искусственное скорее подвержено обману.

Здоровье – не дело искусства. Тот, кто употребляет много лекарств, пытается подавить одну болезнь за другой, а кто может сохранить здоровье без них, тот действительно здоров. В человеке есть нечто, данное ему природой в неповреждённом виде, чего нельзя достичь искусственно.

Заключение.

Более точно: здравый смысл – это способность судить конкретно, более тонкий ум судит абстрактно. Например, правило Casus sentit dominus («Хозяин чувствует случай»). Вообще, один лишь здравый смысл не может познать этого.

Видно, что здравый смысл очень эмпиричен. Он формирует свои суждения через опыт. Моральные законы философии и простых людей различаются лишь тем, что обыденный ум не понимает правила – он применяет здравый смысл к предметам чувств.

О здравом разуме.

Он есть способность познавать a priori, то есть не выводить знание из опыта. Рассудок нужен, чтобы выполнить приказанное, но разум необходим, чтобы действовать без приказания. Нужно уметь судить, как поступил бы другой, знай он все обстоятельства дела. Предвидение, предположения и прочее – всё это дело разума, когда мы заключаем не из сходств, а из оснований. Разум проявляется в том, что мы познаём вещи без готовых примеров. Здравый разум – это способность судить a priori на основе принципов опыта. Разум делает умозаключения, потому его и называют способностью к выводам. Разум действует в большей посылке, рассудок – в меньшей, а оба – в заключении.

Например: «Всё изменчивое имеет свою причину» – это общее положение, через которое я могу многое познать. «Человек изменчив» – это я познаю рассудком. Вообще, применение правила зависит только от рассудка. Например, при счёте учитель должен предоставить ученику самому подвести частный случай под правило. Этому нельзя научиться по правилам, а лишь через практику. Здоровый рассудок служит для применения разума, то есть для подведения данных случаев под общие правила.

Остроумие – изменчивая сущность, это уже ясно из обычного рассудка. Замечено, что те, кто способен выводить общие законы, часто не умеют применять правило к конкретному случаю и определять, подходит ли данный случай под правило. Таким людям недостаёт здорового рассудка.

Всякое обучение, которое не должно быть простым подражанием, строится на сообщении общих законов – как в математике, философии и т. д. Так можно развить разум. Школы не могут дать здоровый рассудок, но могут его развить, предлагая множество примеров.

Хуже всего для здравого разума – подражание, это его смерть, особенно в юности. Подражание – первый способ обучения во всём: в манерах, науках и прочем. Если человек, достигнув понимания, не переживает философского перерождения, этот порок остаётся с ним до старости. Подражание особенно опасно для разума, потому что при нём человек судит не a priori и даже не из опыта, а вовсе не пользуется своим рассудком, полагаясь на чужой.

Там, где один видит колдовство, другой видит обман; где один находит симпатии и антипатии, другой видит лишь плоды воображения; где один усматривает судьбу, другой видит собственную вину. Судить о вещах мира можно лишь тогда, когда ясно видны законы природы. Всё, что противоречит этим законам или делает невозможным познание порядка мира, противно разуму. Так обстоит с колдовством, когда старуха сильными словами и призыванием высших существ хочет перевернуть законы природы. Если такие предрассудки укореняются в народе, они наносят разуму большой вред.

Однако очень удобно дать разуму покой. Хотя разум не причиняет нам неудовольствия, и мы можем познавать вещи a priori, не обращаясь к опыту, люди обычно рады избавиться от его применения. В нём всегда есть что-то утомительное – нужно проявлять проницательность, отличать игру остроумия. Поэтому люди охотно верят в чудеса, то есть в то, что не может быть постигнуто разумом. Чудеса дают разуму каникулы. Нам нравится слушать о необычном – такие рассказы приятны, потому что избавляют от тягот разума. Мы упрекали бы себя, если бы не использовали разум в понятных вещах, но здесь нам не в чем себя винить, ведь дело выше нашего разумения.

Есть разные виды чудесного:

1. Сны и их толкование.

2. Фантазии беременных женщин и мнимые влияния на плод.

3. Влияния луны и звёзд.

4. Явления духов и привидений.

5. Антипатии и симпатии.

6. Волшебная лоза (лозоходство).

Заблуждение насчёт беременных женщин продержится ещё долго (хотя медицинские доводы давно его опровергли), потому что это заблуждение женского пола. Женщины легче принимают суеверия, чем мужчины, из-за свойственной им склонности к удобству. К тому же, это заблуждение им выгодно: им приятно думать, что их воображение имеет столь важное влияние, а если дети оказываются больше похожими на посторонних, чем на отцов, они легко списывают это на силу своей фантазии, и мужья вынуждены им верить. Более того, это даёт им преимущество – вынуждать мужей к разным тратам, чтобы успокоить их аппетиты из страха родить уродца вместо ребёнка.

О влиянии луны. Луна вызывает приливы и отливы дважды в сутки. Отсюда делали разные выводы: будет ли хороший урожай гороха, влияет ли луна на деревья и растения, когда лучше рубить лес и т. д. Однако здесь есть кое-что, заслуживающее размышления.

Толкование снов и рассказы о привидениях, кажется, берут начало из монастырей. Монахи жили там без забот, вечера им не казались долгими, потому что они постоянно рассказывали друг другу небылицы, сказки и выдумки. Если кто-то пытался разобраться и объяснить это разумом, другой тут же рассказывал что-нибудь ещё более невероятное. Они создали целую науку, разделяя духов на классы: кубов, субкубов, вампиров и пр., – хотя никого из них не видели. (См. «Грёзы духовидца» Канта.) Это давало полную свободу для вымыслов. Однако при слушании подобного всегда чувствуешь внутренний протест, как благородный человек чувствует отвращение к дурному поступку.