Полная версия
S-T-I-K-S. Вера в Улье
Она огляделась по сторонам. Просторная площадка с бетонным полом тянулась во все стороны. По периметру располагались три широких проёма – грузовые ворота с опущенными металлическими роллетами. Они были закрыты, но не мешали обзору: между полом и нижним краем оставалась узкая полоса света. Похоже, сюда заезжали фуры – высоты и ширины проёмов хватало, чтобы спокойно вкатиться внутрь. Как раз у одних из этих ворот и стоял грузовик.
Снаружи на относительно близком расстоянии раздался глухой рев, переходящий в утробное рычание. И это рычание не было похоже на те, что она успела услышать ранее. От него стало совсем уж жутко на душе.
– Давай в кузов, быстро! – рявкнул Хаски.
Вера не стала спорить.
Походные фонари, расставленные на ящиках и коробках, разбрасывали неровные, пульсирующие тени, отчего казалось, будто в темноте что-то шевелится.
Из бокового коридора, ведущего к гипермаркету, послышались быстрые шаги, гул и скрип тележек, и торопливые голоса.
– Свои! – раздался голос из темноты.
Через несколько секунд на погрузочную зону вывалились четверо, толкая перед собой перегруженные продуктовые тележки. Они грохотали на неровном полу, колёса заклинивало, мешки с мукой лопались, оставляя за собой шлейф белой пыли, а бутылки с алкоголем гремели при каждом толчке. Никто не останавливался. Все торопились, дышали тяжело, как после марафона.
– Новенькая? – хмыкнул смуглый парень с бритой головой, на ходу кидая коробку с консервами в кузов. – Баба – это хорошо.
– Зовут Вера, не нагнетай ток, – отрезал Хаски, затаскивая в грузовик ящик с медикаментами.
Среди прибывших был один особенно странный тип.
Огромный, массивный, выше и мощнее всех в группе. Кожа серо-желтоватая, толстая и морщинистая. Руки слишком большие, жилистые, с когтями. А глаза… Да это же мутант! Абсолютно чёрные глазищи, без радужки. Глубокие, как угольные провалы.
Он медленно повернул голову, его взгляд наткнулся на Веру – холодный и одновременно изучающий.
– Экстази, – представился он низким голосом.
Вера замерла.
Но когда он протянул руку, она всё же пожала её.
Кожа у него была шершавая и тёплая.
– Живо грузимся! – рявкнул Хаски.
Началась поспешная погрузка. Консервы гремели о металлические борта грузовика, мешки с крупами шуршали, люди пыхтели, перетаскивая коробки с провизией. Вере отдавали лишь то, что полегче. Девушка всё же.
Кася стояла возле входной роллетной системы, приготовившись открыть её для отхода. И тут… БУМ! Раздался оглушительный удар. Звук был таким, словно тяжёлый лом с силой врезался в металл. Вся погрузочная зона на мгновение замерла.
– Что за херня? – прошипела Кася, рефлекторно хватаясь за оружие.
БУМ! Второй удар. На этот раз рольставня прогнулась внутрь, железо затрещало, а замок жалобно скрипнул.
– Сука… это элитник, – выдавил Пафф, перетягивая автомат из-за спины.
Рваные дыры начали появляться по бокам, металл растягивался как пластилин.
– Открывайте третьи ворота! Мы уходим! – рявкнул Хаски.
Третьи ворота располагались как раз на противоположной стороне от тех, что сейчас подминались под чьим-то ужасающим весом. Кася дёрнула рычаг, но они и не шевельнулись.
– Чёрт, заклинило!
Заражённый бил снова и снова. Первая рольставня выгнулась дугой, в ней начали появляться щели.
– Блять… – выдохнул Экстази. – Мы не уедем.
БУМ!!! Последний удар разорвал ставню, словно консервную банку.
Куски рваного металла полетели в стороны. Кася в последнюю секунду успела отпрыгнуть, но наступила на ногу Экстази.
– Твою ж… – рыкнул он, но договорить не успел.
Из подсумка он вытащил что-то белое, напоминающее банку. Только когда Экстази выдернул чеку и отпустил рычаг воспламенителя, Вера поняла – это не банка, это граната. Он метнул её к первой рольставне, откуда уже выныривала такая морда, что ребёнок Годзиллы и Хищника на её фоне выглядел симпатичным пупсиком.
Тварь была чудовищна. Ростом метра под три, шириной с грузовик. Лапы с когтями, будто охотничьи ножи, жилы – перекрученные канаты, мясо под кожей ходило волнами. Глаза бездонные, безумные, голодные до одури. Вера, не раздумывая, юркнула поглубже в кузов, прикрывая голову руками, но… взрыва не последовало. Только шипение.
Граната оказалась дымовой. Из её боков вырвался густой серо-белый дым, заволок пространство, накрыв и монстров, и людей. Маскируя одних от других и давая призрачную фору. Только плата за передышку была – обжигающий смрад. Пахло кисло, сладковато, как если бы подгнивший арбуз пропитали уксусом и подожгли. От дыма першило в горле, в носу, слёзы катились сами собой. Вера закашлялась, инстинктивно закрывая рот ладонью. Использовать такую гранату в замкнутом пространстве? Идея, мягко говоря, спорная. Но… сработала. Хоть и частично. Рычание стихало. Слышались звуки падений.
Автоматные очереди взревели, пробивая дым. Звук резал по ушам. Вера съёжилась ещё больше, вжалась в пол, зажала уши.
«Элитник», как его прозвали ребята, рванулся вперёд и с лёгкостью подбросил в воздух лысого смуглого мужика. Того развернуло, как тряпичную куклу, и прежде, чем он успел сообразить, что происходит, когтистая лапища рассекла ему лицо и горло на кровавые лоскуты. Безжизненное тело глухо шмякнулось о деревянный ящик и замерло.
Когда дым начал рассеиваться, за рольставней открылся провал – и из него уже полезли другие. Помельче, но не менее жуткие твари. Кася и Пафф не стали дожидаться второго раунда – они бросились в сторону гипермаркета. Их силуэты почти сразу растворились в темноте. Они поняли – валить надо.
Остальные… остались.
Команда падала один за другим. Крики переполняли зону погрузки. Мясо, рёв, паника, смерть.
Вера не выдержала. Прыгнула из кузова и рванула следом за сбежавшей парочкой.
Позади раздавались рвущие душу вопли, перемешанные с плотоядным рыком. Вера не оборачивалась. Не хотела знать, кто именно сейчас кричал и что там вообще творится.
Но далеко уйти она не успела.
Рывок. Чья-то жесткая хватка. Острая, жгучая боль пронзила её плечо и шею. А дальше… Только тьма.
Глава 2: загрузка 2x.
Москва. Улицы в утреннем полумраке уже наполнены шумом: звонкие детские голоса, редкий лай собак, далёкий рокот машин. В квартире на девятом этаже серого шестнадцатиэтажного дома звенит будильник.
Вера нехотя открыла глаза. Сонное сознание пыталось ухватиться за ускользающий сон, но пронзительный сигнал телефона неумолимо возвращал её в реальность. Она протянула руку, выключила будильник и потянулась, сбрасывая с себя остатки сна.
Что-то было не так.
Она замерла. В нос ударил резкий, кислый запах, от которого немного затошнило. Он был неприятным, каким-то едким, но Вера не сразу поняла, что именно его источало. Она поморщилась и села.
В комнате царил полумрак. Она включила настольную лампу – бесполезно. Не включается…
– Иви, раздвинь шторы, – привычно скомандовала она голосовому помощнику.
Ответа не последовало.
– Иви, раздвинь шторы! – повторила громче, но тот полностью игнорировал указания.
Нахмурившись, Вера встала, сама раздвинула шторы и деревянными шагами направилась в ванную. Включила кран – слабый поток воды мгновенно иссяк, послышалось характерной шипение.
– Да чтоб тебя… – пробормотала она, раздражённо выдохнув. – Плановые работы что ли…
Быстро умылась остатками воды из бутылки, почистила зубы и прошла в кухню. В холодильнике её ждали запасы, к счастью, не требующие готовки. Вера достала баночку йогурта, упаковку гранолы и открыла окно.
Весенний воздух был влажным и тёплым, пахло талым снегом, сырой землёй и какой-то кислятиной. Уже не так едко, как десять минут назад, но неприятно. Неподалёку бесновались голуби. Не ворковали, а именно суетились и нервничали. Они устраивали какой-то панический карнавал: хлопали крыльями, как попавшие в штопор, срывались с подоконников, неловко шлёпались на соседние карнизы, перекурлыкивались хриплыми, резкими звуками – никакой размеренной утренней трели. Один из них, перекосив голову, уставился прямо на Веру. Ей это не понравилось. Стая вдруг взмыла вверх – вся разом, шумно, с резким шорохом крыльев.
Только она села за стол, как раздался стук в дверь.
Вера нехотя поднялась, заглянула в глазок – за дверью стояла соседка, баба Маша. Почему-то вся бледная, с покрасневшими глазами, как-то нехорошо она осунулась. Заболела, что ли?
Вера открыла.
– Верочка, у тебя свет есть? – прохрипела старушка.
– Нет, баб Маш, у меня тоже нет. Работы, что ли, какие?
– Да чёрт его знает! На дверях ничего не висит вроде. Пойду тогда до Степашки дойду, может, у него новости есть.
Бабушка, закутавшись в тёмный вязаный платок, развернулась и ушла, шаркая тапочками. Вера закрыла дверь и задумчиво постояла в тишине. Что-то в этом отключении казалось неправильным. Должно быть объявление, сообщение от управляющей компании, да и телефон до сих пор не прислал ни одного уведомления. Стоп. А связи-то нет! Да что такое?
Она бросила взгляд на часы – до дейлика с командой оставалось пятнадцать минут. Внутри неприятно заныло. Сегодня релиз, всё должно пройти гладко, а у неё даже света нет.
Вера вернулась к столу, взяла ложку и с задумчивым видом принялась за свой йогурт с гранулой. За окном начинался обычный день. Но что-то в этом обычном дне шло не так.
Эх, ехать в офис совершенно не хотелось. Она вяло засобиралась. Краситься не стала. Просто расчесала волосы, надела любимую белую оверсайз-майку с зелёной лягушкой Пепе и голубые джинсы. Рюкзак собрала: зарядка для ноута, сам ноут, очки, два смартфона, планшет.
Остатки вчерашнего ужина сгребла в контейнер, просыпав немного риса мимо. Убирать не стала – смахнула крошки на пол и пожала плечами. Потом.
По привычке, выходя из кухни, дёрнула выключатель.
– Да блин, света же нет! – раздражённо пробормотала себе под нос.
Натянула белую куртку. В неё положила "Тройку" и… о! Удача – 500 рублей! Что может быть приятнее, чем найти давно забытую наличку? Быстро зашнуровала белые кроссовки, взяла рюкзак – и вышла из квартиры.
– Блин! Окно не закрыла! Ладно, пофиг. Никто не залезет на девятый этаж, дождя вроде не предвидится.
Подойдя к лифту, Вера нажала кнопку. Подождала. Лифт стоял на месте, не спешил ехать наверх.
Из соседнего тамбура появилась баба Маша, кутаясь в вязаный платок.
– О, Верочка, свет дали, что ли?
– Да вроде нет, баб Маш, лампочки вон в коридоре не горят.
– А ты чего лифт тогда ждёшь?
Вера хлопнула себя по лбу.
– Твою ж мать… Ну почему я такая…
Баба Маша засмеялась.
– Ох, детки, без электричества жить не умеют.
Вера только махнула рукой и рванула к лестнице. Можно подумать, бабуля сама умеет жить без электричества. Всех нас изнежили удобства современного мира. Всех без исключения.
Она спускалась вниз, перескакивая через ступеньку. Когда добралась до шестого этажа, в нос ударил странный металлический запах.
Она замедлилась.
За дверью, ведущей в тамбур, доносились какие-то приглушённые звуки: то ли возня, то ли… чавканье?
Вера замерла.
Любопытство зудело в груди, но голос разума подсказал: «И так опаздываешь! Иди дальше!»
Кивнула сама себе и поспешила вниз, делая вид, что ничего не слышала.
Как только вышла на улицу, её тут же скрутил громкий, сокрушительный чих – как из дробовика. В горле пересохло,
надо купить воды. Голова неприятно побаливала. Да ещё и тошнило до кучи. Непонятно, с чего это вдруг?
Возле магазина Вера притормозила. Автоматические двери зияли настежь и внутри царил самый настоящий хаос. Люди в панике срывали с полок всё, до чего могли дотянуться: консервы, пятилитровки воды, крупы, макароны. Кто-то нагружал тележку тушёнкой и спичками, другой – с фанатичным блеском в глазах – тащил рулоны туалетной бумаги.
Вера уже сделала шаг вперёд, собираясь войти, как вдруг её внимание привлёк нервный крик, прорезавший гул толпы:
– Оплата картами и СБП не принимается! Только наличка! Чеки не выдаём!
У кассы, едва удерживаясь на ногах, стоял полноватый, смертельно бледный мужчина в красной жилетке.
– Хвала тебе, Иисусе, за эти 500 рублей в моей куртке… – пробормотала Вера себе под нос, испытав неожиданную благодарность к самой себе за старую привычку держать мелочь на чёрный день. Похоже, этот день настал.
Едва она ступила внутрь, как её едва не снёс с ног тучный мужик с тележкой, набитой до отказа. Судя по скорости и целеустремлённости, он явно представлял себе продуктовый набег как дисциплину олимпийского уровня.
– Жопа с ручками, – недовольно цыкнула Вера, отряхнув рукав и направилась к стеллажу с водой.
Большие канистры, конечно, уже разобрали. Впрочем, ей они были и не нужны – таскать их потом было бы чистым мазохизмом. Маленьких бутылок тоже почти не осталось, несколько сиротливо торчали на полке.
Она замерла, разглядывая остатки: лимонная, с малинкой или обычная?
– Возьму обычную, – пробормотала Вера, – от сладкой может опять кислотность повыситься… А я ещё йогурт с утра съела… Старость – не радость. Точнее, гастрит – не радость.
Схватив 0,5-литровую бутылку воды, Вера пошла к кассе и тут же застыла на месте: перед ней вытянулась очередь длиной до Юпитера. Минимум человек пятнадцать, и все с набитыми до верхов тележками. Позади тоже мгновенно образовался плотный затор – теперь не пройти, не развернуться.
Люди вокруг ругались, нервно озирались, судорожно проверяли телефоны. В воздухе витала паника, натянутая, как струна. Её можно было почти услышать – тонким писком на грани восприятия.
– Что за жесть… Неужели всё это из-за света?
Позади неё стоял мужчина с растрёпанными волосами и дёргаными движениями. Он бормотал что-то себе под нос, быстро, сбивчиво, словно пытался удержать мысли, которые разлетались в разные стороны. От этого становилось ещё тревожнее. Очень хотелось уйти. Но пить хотелось больше.
До кассы оставалось всего десять человек, когда раздался пронзительный женский крик, перекрыв гул голосов и металлический лязг тележек. Магазин замер.
На одну долгую, болезненно вытянутую секунду наступила абсолютная тишина. Казалось, даже воздух сгустился от напряжения. Но затем крик стал не один – к нему добавились десятки других: испуганных, истеричных, безумных.
Люди в очереди впереди подорвались, словно по команде. Кто-то бросил тележку и понёсся прочь, спотыкаясь, крича, теряя обувь. Кто-то пытался прорваться к выходу, всё ещё толкая перед собой нагруженные продуктами телеги – уже не заботясь об оплате. Магазин захлестнула волна паники. Все кричали, толкались, падали, вставали, снова кричали.
– Господи, да что за хрень?! – громко выдохнула Вера, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.
– Что там творится? – растерянно спросила женщина рядом, хватая Веру за локоть.
– Понятия не имею, блин! – отозвалась Вера, но договорить не успела.
Сзади раздался ещё один крик – куда более близкий и гораздо более отчаянный. Это кричала та самая женщина, что только что к ней обратилась. Вера резко обернулась – и увидела нечто, что сперва даже не смогла осознать.
Продавщица – молодая, с аккуратным пучком на затылке – вцепилась женщине в плечо. Пальцы вонзились в ткань и кожу, как когти. Женщина завыла, истошно, так, как кричат только от нечеловеческой боли. Мужчины, стоявшие рядом, бросились на помощь. Один из них толкнул продавщицу с такой силой, что та, потеряв равновесие, отлетела в сторону и с размаху ударилась головой о металлический уголок стеллажа с алкоголем. В тот же миг на сером металле появился густой алый мазок.
Бутылки с грохотом посыпались на пол, разбиваясь и выплёскивая содержимое. И всё же продавщица встала.
Её лицо оставалось безучастным, даже после удара. Из рассечённого лба текла кровь, струясь по щеке, впрочем, это её нисколько не заботило. А потом она… заурчала. Глухо, утробно. И когда она открыла рот, Вера замерла. Зубы у продавщицы были перепачканы в крови, а взгляд – нечеловеческий, мутный, голодный.
Раненая женщина осела на пол, прижимая окровавленное плечо дрожащими ладонями. Она рыдала, задыхаясь, как ребёнок. Но заражённая уже снова прыгнула, теперь на мужчину, который её ударил.
Вера закричала. Крик вырвался сам собой, первобытный, из самой груди. Не помня себя, она рванула к выходу – и остановилась. От увиденного перехватило дыхание.
Тот самый бледный кассир, что выкрикивал объявления, когда она только вошла, теперь стоял у прилавка, сгорбившись, заслоняя собой то, чем завладел. В его руках обвисшая девушка – тело без воли, без жизни… Голова у неё была запрокинута назад, губы распахнуты в беззвучном крике, глаза остекленевшие и не мигающие. Он… её ел. Вгрызался в её лицо, как голодное животное, рвал зубами кожу и мясо, захлёбываясь в собственной алчности. Плоть с хрустом отделялась от скул, а густая и красная кровь стекала по подбородку кассира, капая с отвратительным звуком на кафель, оставляя алые кляксы. Жрал, как будто боялся, что сейчас кто-то вырвет у него это тело, как будто был уверен, если оторвётся хотя бы на секунду, лакомство испарится.
А звуки… эти чавкающие, хлюпающие звуки из глотки, урчание, сиплые стоны – они будто заполнили собой всё пространство. Для Веры это не были просто звуки – это было извращённое музыкальное сопровождение к аду, из которого не выбраться. То, что он издавал, нельзя было объяснить. Только пережить. Такое зрелище даже с годами не забудется.
Вера стояла, не в силах пошевелиться. Всё внутри сжалось. И только одно крутилось в голове, как спасительная мантра: «БЕГИ, БЕГИИИ».
Вера не могла дышать.
Мир поплыл.
Она выронила бутылку.
Колени подкосились.
Потеряла сознание.
Тьма.
Глава 3: загрузка 3x.
Вера проснулась среди ночи с сухим, саднящим першением в горле, как будто ей туда насыпали стеклянной крошки. Каждый глоток отдавался болезненной тянущей болью, будто кто-то вцепился ей в миндалины ледяными пальцами. Нос закладывало, и воздух казался не просто затхлым – он вонял кисловато-гнилостной сыростью. Она сморщилась. Всегда перед сном открывает окно: любит свежий воздух и прохладу. С прохладой всё было в порядке, а вот запах… Пахло, как если дедовы старые носки вымочили в уксусе и забыли на кухне недели на две.
Вера глубже вдохнула и закашлялась. Горло тут же обожгло, голос осип. Во рту появился мерзкий, металлическо-горький привкус. Глаза жгло, тело ломило, как при начинающейся простуде, и по коже разбежался липкий озноб.
Она скосила взгляд на электронные часы, но их экран был мёртв. Тапнула по смартфону. 03:03.
– Как же хреново… Башка болит, лапы ломит, хвост отваливается – пробормотала она, открывая глаза. – Вай, включи ночной свет.
Ответа не последовало.
– Вай, включи свет.
Ничего.
– Блин… – выдохнула Вера.
Она села в постели, но резкий подъём заставил звёздочки вспыхнуть перед глазами. Голова закружилась.
В темноте её пальцы нащупали выключатель. Дёрнула вверх.
Тьма.
Щёлк-щёлк. Темно.
Вера нахмурилась. Выключила режим экономии батареи на смартфоне и включила фонарик. Луч света выхватил из темноты угол комнаты.
Она встала и раздвинула шторы.
Стоп. Фонари не горят.
За окном клубился густой туман, стелился по земле, заполняя улицу, скрадывая очертания домов. Дюже плотный он.
– Welcome to Silent Hill, 2– хрипло усмехнулась Вера.
От ворвавшегося с улицы воздуха бросило в мелкую дрожь, как будто кто-то ледяными пальцами провёл по позвоночнику. Вера торопливо захлопнула окно – с таким звуком, будто пыталась отгородить себя от чего-то, что уже дышало снаружи. Она открыла шкафчик в поисках свечей. На глаза попался старый икеевский набор – толстые цилиндры, ещё и с запахом кокоса и ванили.
Зажгла одну. Тёплый, колеблющийся свет немного разогнал густую тьму в комнате, но тревога никуда не делась. Вера пошла в коридор, зажгла ещё одну свечу и, поставив её на полку, внезапно ощутила странный, почти
Слегка раздражённая собственной мнительностью, она опустила ручку вниз. Дверь открылась сразу. Без сопротивления. Без характерного щелчка замка. Просто… взяла и открылась. Вера застыла, с рукой всё ещё на холодной металлической ручке. Её взгляд уставился в темноту за порогом – густую, чернильную, как нефть. Тамбур исчез в бездонной черноте, как будто мир за дверью был стёрт, и на его месте осталась только пустота. Никакого звука. Ни шороха, ни скрипа, ни ветра. Только вязкое, абсолютное молчание, от которого начинало звенеть в ушах.
Она уставилась в темноту, а тьма, казалось, уставилась на неё в ответ. Холодные мурашки медленно прошлись по спине.
– Фу. Как неприятно, однако, – пробормотала она вслух, в тщетной попытке разрядить атмосферу.
Сердце стучало слишком громко. Её пальцы вдруг стали чужими – дрожащими и влажными. С усилием она захлопнула дверь и сразу повернула ключ в первом замке, затем во втором. Щёлк. Щёлк.
– Ужас… Как можно дверь забыть закрыть…
Только теперь позволила себе выдохнуть. Она пошла на кухню. Движения были нервными и резкими, словно за ней всё ещё наблюдали из темноты. Поставила свечу на стол, чуть не уронив её. Открыла шкафчик, вытащила ингалятор и распылила средство в горло. Горько. Противно. Но, по крайней мере, поможет снять першение и боль.
– Блин, надо было сначала попить, прежде чем пшикать горло… – хрипло пробормотала Вера, сглатывая неприятную горечь.
Она задула свечу на кухне, затем в коридоре, оставила только одну в спальне – светло, но не слишком, чтобы не раздражало глаза.
Снова подошла к окну. На улице всё так же стелился туман, но запах… стал лучше. Или это ей просто казалось? Вера оставила окно на проветривание, тяжело вздохнула и легла досыпать.
Она проснулась от дикой какофонии звуков. Сквозь сон в уши врезался нарастающий вой сирен, грубый рев моторов и непонятный гул голосов – крики, вопли, даже какие-то рычания?! Вера приподнялась, с трудом сфокусировав взгляд. Покосилась на электронные часы. Опять чёрный экран.
– Серьёзно? Всё ещё нет света? Ой бли-и-ин…
Рука метнулась к смартфону. 10:15.
– Твою мать! Работа! – заорала она, подскакивая с постели, забыв про ломоту в теле, першение в горле и жар, который, кажется, усилился.
Вера в три движения открыла ноутбук, нажала кнопку включения и… ничего. Пустота. Экран не загорелся.
– Чо за хрень?.. Разрядился что ли…
Ладони вспотели. Сердце забилось быстрее. Ещё не до конца проснувшись, Вера подошла к окну… и замерла.
– Это что за херня???
На улице царил хаос. В доме напротив горела квартира. Пламя бушевало за разбитым окном, отбрасывая жуткие пляшущие тени. Внутри метался горящий человек. Его силуэт бился о стены, бросался из стороны в сторону, отчаянно, животно вопил.
На этаж ниже окно было выбито, а по стеклу растеклись размазанные кровавые следы. Вера прищурилась. Следы рук. Будто кто-то пытался держаться за фасад, но его… затащили внутрь.
От ужаса желудок сжался. На улице столкнулись три машины. Одна – джип – стояла поперёк дороги с разбитым капотом, её протаранила легковушка, в которую тоже влетела другая легковушка. Люди бегали, суетились, кричали. Некоторые люди гонялись или еле плелись и пытались схватить других.
– Это что вообще такое?!
Она бросилась к входной двери, но рука зависла над замком.
Открывать сразу почему-то не хотелось…
Она посмотрела в глазок.
Тот располагался неудобно, не по центру, а высоко слева, зато прямо посередине двери было большое зеркало в полный рост. С низким ростом Веры было неудобно долго стоять на цыпочках и пытаться что-то разглядеть.
Она бегло посмотрела в глазок и увидела, что дверь квартиры напротив была распахнута настежь. Свет из прозрачной эвакуационной двери в конце коридора освещал тамбур. Хорошо освещал.
– Почему она открыта?..
Кожа шементом3 покрылась мурашками. Вера медленно, очень медленно отступила от двери.
– Нет. Не буду открывать. – Сказала шёпотом, как будто боялась, что её услышат.
Она развернулась и пошла на кухню. Руки дрожали, когда наливала стакан воды из бутылки.
Вера вновь подошла к окну. На улице мелькнула тень. Девушка. Босая, в одной ночнушке. Белая ткань хлопала по ногам, светлые волосы спутались, из горла рвался хриплый, надрывный всхлип. За ней следовали двое парней. Их движения были неровными, дергаными. Девушка не успела добежать до перекрестка. Её настигли. Один повалил на землю лицом, второй вцепился в плечо. Крик добавился к общей симфонии безумия. Пронзительный, полный ужаса и боли. Вера онемела. Глаза распахнулись так, что казалось, веки треснут. Она резко прикрыла рот рукой, чтобы не заорать, пальцы разжали стакан. Глухой стук. Стекло упало на пол, к счастью, не разбилось, но вода разлилась по холодной плитке, намочив Вере ноги.
