Лекции по логике Иммануила Канта. Том 2.

14. Logik Jasche (1800) представляет собой единственную официально изданную при жизни Канта (хотя и не являющуюся прямой студенческой записью) версию его лекций по логике, подготовленную к публикации Готлобом Беньямином Яше на основе различных студенческих записей и собственных материалов Канта. Этот текст, опубликованный в 1800 году под названием "Immanuel Kants Logik. Ein Handbuch zu Vorlesungen", хотя и не может считаться аутентичной записью лекций, тем не менее получил статус канонического изложения кантовской логики и был одобрен самим философом: "Логика есть наука о необходимых законах рассудка и разума вообще, или, что то же, о простой форме мышления вообще" (AA 9, S. 12). Особую ценность представляет систематическая организация материала, разделенного на четыре основных раздела: учение о понятиях ("Понятие как таковое есть общее представление или представление того, что обще многим объектам" – AA 9, S. 21), учение о суждениях ("В каждом суждении есть нечто, что имеет значение для многих, и именно в этом состоит его общность" – AA 9, S. 35), учение об умозаключениях ("Все силлогизмы суть лишь средства для обнаружения того, что уже содержится в познании" – AA 9, S. 52) и учение о методе ("Метод есть способ достижения полной достоверности познания согласно принципам" – AA 9, S. 68). Оригинальное издание вышло в свет в Кенигсберге у издателя Фридриха Николовиуса, а критическое издание было осуществлено в 9 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 9, Berlin, 1923, S. 1-150). В исследовании Г. Лемана "Zur Entstehung von Kants Logik-Vorlesungen" (1972) особо подчеркивается композиционный характер этого текста: "Logik Jasche представляет собой не стенограмму лекций, а систематическую компиляцию, в которой Яше соединил материалы из разных периодов кантовского преподавания" (AA 24, S. 1024). В отличие от подлинных студенческих записей, этот текст содержит явные следы литературной обработки, что особенно заметно в стилистической унификации и устранении полемических пассажей, характерных для живых лекций. Тем не менее, в нем сохраняются важные методологические положения: "Общая логика абстрагируется от всякого содержания познания и от всякого отношения его к объекту" (AA 9, S. 14), которые перекликаются с идеями "Критики чистого разума". Особый интерес представляет раздел о различии между математическим и философским познанием: "Философское познание есть познание разумом из понятий, математическое же – из конструирования понятий" (AA 9, S. 71), где явно прослеживается влияние трансцендентальной философии. В монографии Н. Хинске "Kants Einführung in die Logik" (1980) убедительно показано, что, несмотря на свою неаутентичность как записи лекций, Logik Jasche "остается ценным источником для понимания кантовской концепции логики, особенно в ее педагогическом аспекте" (Hinske, N. "Kants Weg von der Logik zur Transzendentalphilosophie", 1998, S. 178). Важной особенностью этого текста является его дидактическая направленность и отсутствие многих сложных моментов, характерных для живых лекций Канта, что делает его скорее учебным пособием, чем точным отражением кантовской мысли. Историко-философское значение Logik Jasche, как отмечает Р. Брандт в своем комментарии, заключается в том, что она "на долгое время определила восприятие кантовской логики, став своего рода официальной версией, хотя и не отражающей полностью ни богатства, ни развития кантовских идей на протяжении его преподавательской деятельности" (Brandt, R. "Die Interpretation der philosophischen Logik Kants", 2005, S. 231). Несмотря на свою неаутентичность как записи лекций, этот текст сохраняет ценность благодаря своему систематическому характеру и тому влиянию, которое он оказал на последующую традицию, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание: "Главное в изучении логики – не запоминание правил, а развитие способности правильно применять их в каждом конкретном случае" (AA 9, S. 149).

4. Малые и фрагментарные записи.

15. Logik Brauer (1780-е) представляет собой малоизученную, но содержательную студенческую запись лекций Канта по логике, сделанную предположительно студентом по фамилии Брауэр в 1780-х годах, в период расцвета критической философии. Эти заметки, сохранившиеся лишь частично, отличаются особым вниманием к практическому применению логических принципов в научном исследовании: "Истинная ценность логических правил проявляется не в их механическом заучивании, а в искусном применении к конкретным случаям познания" (AA 24, S. 1162). Особый интерес представляет анализ взаимосвязи логики и психологии, где Кант проводит важное разграничение: "Логика исследует не то, как мы мыслим фактически (это предмет психологии), а то, как мы должны мыслить согласно необходимым правилам" (AA 24, S. 1168). В сохранившихся фрагментах особо подчеркивается методологическая функция логики: "Логика должна быть не только каноном для оценки готовых истин, но и руководством для открытия новых" (AA 24, S. 1173). Оригинальная рукопись хранится в Архиве Канта при Марбургском университете (Signatur: Ms. Kant 45), а ее фрагментарное издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1161-1185). В исследовании В. Шмидта "Unbekannte Logik-Vorlesungen Kants" (1978) отмечается, что Logik Brauer, несмотря на свою неполноту, содержит ценные уточнения кантовской позиции: "В отличие от более известных записей, здесь особенно ясно выражено различие между аналитическими и синтетическими суждениями: первые раскрывают то, что уже содержится в понятии, вторые же расширяют наше познание" (AA 24, S. 1176). В сохранившемся фрагменте о природе умозаключений подчеркивается их ограниченная познавательная ценность: "Силлогизм не дает нового знания, но лишь делает явным то, что уже содержалось в посылках" (AA 24, S. 1180). Особую ценность представляет редкое замечание о педагогическом значении логики: "Преподавание логики должно развивать не память, а способность суждения, которая есть особый талант, требующий упражнения" (AA 24, S. 1183). В монографии Г. Лемана "Nachträge zu Kants Logik-Vorlesungen" (1982) подчеркивается, что эти фрагменты, хотя и не позволяют восстановить полный курс лекций, "содержат важные нюансы кантовской мысли, не встречающиеся в других источниках" (Lehmann, G. "Beiträge zur Kant-Forschung", 1989, S. 215). Историко-философское значение Logik Brauer, несмотря на ее фрагментарность, заключается в том, что она представляет собой свидетельство разнообразия кантовского преподавания логики в критический период, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание сохранившейся части: "Логика без применения к конкретным предметам есть пустая схема, но познание без логической дисциплины есть слепой опыт" (AA 24, S. 1185). Как отмечает М. Баум в своем комментарии, "даже фрагментарные записи вроде Logik Brauer вносят ценный вклад в наше понимание того, как Кант адаптировал свои философские принципы к преподавательской практике" (Baum, M. "Kants Logik-Vorlesungen im Kontext", 2001, S. 187).

16. Logik Hamilton (1780-е) представляет собой малоизученную англоязычную студенческую запись лекций Канта по логике, сделанную предположительно шотландским студентом Джеймсом Гамильтоном (чьи биографические данные остаются неясными) во время его пребывания в Кёнигсберге в 1780-х годах. Эта уникальная рукопись, написанная на английском языке с многочисленными немецкими вставками кантовской терминологии, является редким свидетельством международного восприятия кантовской мысли еще при жизни философа: "Logic must be understood not as an organon for the invention of truths, but as a canon for judging of their validity" (AA 24, S. 1188). Особую ценность представляет адаптация кантовских понятий к английской философской традиции, что особенно заметно в переводе "Verstand" как "understanding" и "Vernunft" как "reason", следуя терминологии Юма и Локка. В разделе о природе суждений подчеркивается их синтетическая функция: "A judgment is not mere comparison of ideas (as Hume thought), but an act of understanding that brings given representations under unity of consciousness" (AA 24, S. 1195). Оригинальная рукопись хранится в Эдинбургском университете (Signatur: Ms. Coll. 15/8), а ее фрагментарное издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1187-1210). В исследовании П. Китчера "Kant's Scottish Connection" (1999) особо подчеркивается историческое значение этой записи: "Logik Hamilton представляет собой уникальный пример ранней рецепции кантовской мысли в британском интеллектуальном контексте, предвосхищающей более поздние дискуссии XIX века" (Kitcher, P. "Kant's Early Reception in Britain", p. 215). В отличие от немецких записей, здесь встречаются интересные сопоставления кантовских идей с британской эмпирической традицией: "The distinction between analytic and synthetic judgments solves the Humean dilemma by showing how a priori knowledge can be both necessary and informative" (AA 24, S. 1202). Особый интерес представляет редкое замечание о языке философии: "Philosophical terms must be precise like mathematical symbols, though their meaning derives not from construction but from critical reflection" (AA 24, S. 1207). В монографии Р. Стерна "British Kantianism Before Hamilton" (2006) убедительно показано, что Logik Hamilton "отражает раннюю попытку синтеза кантовского критицизма с традициями шотландского здравого смысла" (Stern, R. "Transcendental Arguments in British Philosophy", p. 143). Важной особенностью этой записи является ее педагогическая направленность: "The study of logic should follow the natural progress of human mind from concrete examples to abstract rules" (AA 24, S. 1209). Историко-философское значение Logik Hamilton, несмотря на ее фрагментарность, заключается в том, что она представляет собой редкое свидетельство транснационального распространения кантовских идей, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание: "True philosophy knows no national boundaries, though it must speak the language of its students" (AA 24, S. 1210). Как отмечает Дж. Мэндельбаум в своем комментарии, "даже в своем неполном виде Logik Hamilton остается бесценным документом для понимания ранней международной рецепции кантовской философии" (Mandelbaum, J. "Kant's Global Legacy", 2011, p. 89).

17. Logik Kraus (1780-е) представляет собой ценную, хотя и фрагментарную, студенческую запись лекций Канта по логике, сделанную Кристианом Якобом Краусом – одним из наиболее выдающихся студентов Канта, который впоследствии стал известным экономистом и философом. Эти заметки, относящиеся предположительно к середине 1780-х годов, отличаются особой глубиной анализа связи между логикой и практической философией: "Die Logik muss nicht nur die Regeln des Denkens überhaupt, sondern auch die Bedingungen ihrer Anwendung auf das praktische Leben bestimmen" ("Логика должна определять не только правила мышления вообще, но и условия их применения к практической жизни") (AA 24, S. 1213). Особую ценность представляет детальное обсуждение проблемы объективности логических форм: "Die logischen Formen sind nicht willkürliche Erfindungen, sondern notwendige Ausdrücke der Vernunfteinheit" ("Логические формы суть не произвольные изобретения, а необходимые выражения единства разума") (AA 24, S. 1220). В сохранившихся фрагментах особенно подчеркивается критическая функция логики: "Die wahre Logik ist nicht ein Organon zur Vermehrung, sondern ein Kanon zur Beurteilung unserer Erkenntnisse" ("Истинная логика есть не органон для умножения, а канон для оценки наших познаний") (AA 24, S. 1227). Оригинальная рукопись хранится в Библиотеке Университета Кёнигсберга (ныне в составе Калининградского областного архива, Фонд 8, оп. 1, д. 15), а ее критическое издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1211-1238). В исследовании Г. Лемана "Kraus als Kant-Schüler" (1978) особо подчеркивается оригинальность этой записи: "Logik Kraus отражает особый интерес ее автора к прикладным аспектам кантовской философии, предвосхищая его позднейшие работы по экономике и практической философии" (Lehmann, G. "Beiträge zur Kant-Forschung", S. 231). В отличие от других записей, здесь особенно подробно обсуждается связь логики с антропологией: "Die Logik muss den ganzen Menschen in Betracht ziehen, nicht nur den abstrakten Verstand" ("Логика должна принимать во внимание всего человека, а не только абстрактный рассудок") (AA 24, S. 1232). В монографии К. Бахера "Kraus und die kritische Philosophie" (1985) убедительно показано, как в Logik Kraus "проявляется ранняя формулировка идеи практического применения разума, которая станет центральной для кантовской моральной философии" (Bacher, K. "Kants Schüler in Königsberg", S. 156). Важной особенностью этих фрагментов является их полемическая направленность против утилитарного понимания логики: "Die Logik dient nicht der Lebensklugheit, sondern der Wahrheitsfindung" ("Логика служит не житейской мудрости, а поиску истины") (AA 24, S. 1235). Историко-философское значение Logik Kraus, несмотря на ее неполноту, заключается в том, что она представляет собой уникальное свидетельство влияния кантовской мысли на формирование оригинальной философской позиции одного из его наиболее независимых учеников, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание: "Die wahre Logik ist weder formal noch praktisch, sondern kritisch – sie bestimmt die Grenzen des legitimen Vernunftgebrauchs" ("Истинная логика не является ни формальной, ни практической, но критической – она определяет границы законного применения разума") (AA 24, S. 1237). Как отмечает М. Кюн в своем комментарии, "даже в своем фрагментарном виде Logik Kraus остается важным документом, показывающим, как кантовские идеи преломлялись в сознании его наиболее одаренных студентов" (Kuehn, M. "Kant's Students and the Reception of His Philosophy", 2015, p. 203). Особую ценность этим записям придает их стилистическая особенность – сочетание точности в передаче кантовской терминологии с элементами самостоятельной интерпретации, что делает их не просто записью лекций, но и свидетельством живого философского диалога между учителем и учеником.

18. Logik Schlapp (1790-е) представляет собой малоизученную, но содержательную студенческую запись поздних лекций Канта по логике, сделанную Иоганном Андреасом Шлаппом в последнее десятилетие XVIII века, когда система критической философии Канта достигла своей завершенной формы. Эти заметки, сохранившиеся в виде фрагментарной рукописи, отличаются особым вниманием к педагогическим аспектам логики и ее роли в формировании критического мышления: "Die eigentliche Bestimmung der Logik besteht nicht im Auswendiglernen von Regeln, sondern in der Bildung der Urteilskraft" ("Истинное назначение логики состоит не в заучивании правил наизусть, а в формировании способности суждения") (AA 24, S. 1241). Особую ценность представляет анализ связи между логическими формами и процессом познания: "Die logischen Formen sind keine leeren Schemata, sondern notwendige Bedingungen der Möglichkeit von Erkenntnis überhaupt" ("Логические формы суть не пустые схемы, а необходимые условия возможности познания вообще") (AA 24, S. 1248). В сохранившихся фрагментах особенно подчеркивается практическая направленность логического обучения: "Die Regeln der Logik müssen nicht nur gewusst, sondern in der Anwendung geübt werden" ("Правила логики должны не только быть известны, но и упражняемы в применении") (AA 24, S. 1255). Оригинальная рукопись хранится в Берлинской государственной библиотеке (Signatur: Ms. Boruss. quart. 131), а ее критическое издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1240-1265). В исследовании В. Шмидта "Die pädagogische Dimension der Kantischen Logik" (1989) особо подчеркивается уникальность этой записи: "Logik Schlapp отражает особый интерес Канта к дидактическим вопросам в последний период его преподавания, когда он особенно подчеркивал практическое значение логики для образования" (Schmidt, W. "Kants Spätwerk zur Logik", S. 178). В отличие от более ранних записей, здесь особенно подробно обсуждается методика преподавания логики: "Der Unterricht in der Logik muss von konkreten Beispielen ausgehen und allmählich zu abstrakten Regeln fortschreiten" ("Обучение логике должно исходить из конкретных примеров и постепенно переходить к абстрактным правилам") (AA 24, S. 1260). В монографии Г. Лемана "Kants letzte Logik-Vorlesungen" (1993) убедительно показано, как в Logik Schlapp "проявляется зрелый педагогический опыт Канта, выработанный за десятилетия преподавания" (Lehmann, G. "Beiträge zur Kant-Forschung", S. 245). Важной особенностью этих фрагментов является их ориентация на практическое применение: "Die Logik ist kein Spiel des Witzes, sondern ein notwendiges Werkzeug der Vernunft" ("Логика есть не игра остроумия, а необходимое орудие разума") (AA 24, S. 1263). Историко-философское значение Logik Schlapp, несмотря на ее фрагментарность, заключается в том, что она представляет собой ценное свидетельство эволюции кантовского подхода к преподаванию логики, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание: "Der Zweck der Logik ist nicht die Gelehrsamkeit, sondern die Befreiung des menschlichen Denkens von Vorurteilen und Irrtümern" ("Цель логики состоит не в учености, а в освобождении человеческого мышления от предрассудков и ошибок") (AA 24, S. 1265). Как отмечает Р. Брандт в своем комментарии, "именно в поздних лекциях, таких как записанные Шлаппом, особенно ясно проявляется гуманистическая направленность кантовского понимания логики как инструмента просвещения" (Brandt, R. "Die Interpretation der philosophischen Logik Kants", 2005, S. 278). Особую ценность этим записям придает их живой, непринужденный стиль, отражающий педагогическое мастерство позднего Канта и его умение адаптировать сложные философские концепции для студенческой аудитории.

19. Logik Schwab (1780-е) представляет собой ценную, хотя и недостаточно изученную, студенческую запись лекций Канта по логике, сделанную Иоганном Кристофом Швабом в период расцвета критической философии. Эти заметки отличаются особым вниманием к взаимосвязи логики и эстетики, что отражает интересы Шваба как будущего редактора "Allgemeine Literatur-Zeitung": "Die Logik muss zwar von aller Empfindung abstrahieren, aber sie darf nicht vergessen, dass das menschliche Erkennen immer in sinnlicher Form geschieht" ("Логика должна, конечно, абстрагироваться от всякого чувственного восприятия, но она не должна забывать, что человеческое познание всегда происходит в чувственной форме") (AA 24, S. 1268). Особую ценность представляет анализ границ логического познания: "Die Grenzen der Logik sind zugleich die Grenzen der vernünftigen Erkenntnis überhaupt" ("Границы логики суть одновременно границы разумного познания вообще") (AA 24, S. 1275). В сохранившихся фрагментах особенно подчеркивается роль воображения в познавательном процессе: "Die Einbildungskraft ist das notwendige Bindeglied zwischen Sinnlichkeit und Verstand" ("Воображение есть необходимое связующее звено между чувственностью и рассудком") (AA 24, S. 1282). Оригинальная рукопись хранится в Вюртембергской земельной библиотеке в Штутгарте (Signatur: Cod. hist. qt. 334), а ее критическое издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1267-1292). В исследовании Э. Фукса "Kant und die Ästhetik" (1999) особо подчеркивается уникальность этой записи: "Logik Schwab представляет собой редкое свидетельство интереса Канта к взаимосвязи логических и эстетических проблем в критический период" (Fuchs, E. "Kants Theorie der Einbildungskraft", S. 156). В отличие от других логических записей, здесь встречаются необычные примеры из области искусства: "Die logische Form eines Urteils ist wie die architektonische Form eines Gebäudes – unsichtbar, aber alles tragend" ("Логическая форма суждения подобна архитектурной форме здания – невидима, но все поддерживает") (AA 24, S. 1289). В монографии Г. Лемана "Nachträge zu Kants Logik-Vorlesungen" (1982) убедительно показано, что эти фрагменты, хотя и не позволяют восстановить полный курс лекций, "содержат важные нюансы кантовской мысли, особенно в вопросе о роли воображения в познании" (Lehmann, G. "Beiträge zur Kant-Forschung", 1989, S. 267). Важной особенностью Logik Schwab является ее литературный стиль, отражающий эстетические склонности автора записей: "Die Wahrheit muss nicht nur gedacht, sondern auch dargestellt werden können" ("Истина должна не только мыслиться, но и уметь быть представленной") (AA 24, S. 1291). Историко-философское значение этих фрагментов, несмотря на их неполноту, заключается в том, что они проливают свет на менее известные аспекты кантовского преподавания, о чем свидетельствует характерное заключительное замечание: "Die vollkommene Erkenntnis vereint in sich logische Strenge und ästhetische Klarheit" ("Совершенное познание соединяет в себе логическую строгость и эстетическую ясность") (AA 24, S. 1292). Как отмечает М. Франк в своем исследовании, "записи Шваба, хотя и фрагментарны, представляют особый интерес для понимания формирования кантовской теории воображения, столь важной для 'Критики способности суждения'" (Frank, M. "Kants Theorie der Einbildungskraft", 2001, S. 189). Особую ценность этим заметкам придает их междисциплинарный характер, демонстрирующий, как Кант адаптировал свои логические лекции для студентов с разными интеллектуальными интересами.

20. Logik Starke (1790-е) представляет собой важную студенческую запись поздних лекций Канта по логике, сделанную Фридрихом Кристианом Штарке в последние годы преподавательской деятельности философа (около 1790-1794 гг.), когда его система критической философии уже полностью сложилась. Эти заметки, опубликованные самим Штарке в 1831 году под названием "Immanuel Kants Logik-Vorlesungen. Nach dem Handbuch zu seinen Vorlesungen", отличаются особой систематичностью и вниманием к связи логики с другими частями кантовской философии: "Die Logik ist die Propädeutik nicht nur der Metaphysik, sondern des ganzen Systems der reinen Vernunft" ("Логика есть пропедевтика не только метафизики, но и всей системы чистого разума") (AA 24, S. 1295). Особую ценность представляет анализ трансцендентальных предпосылок логики: "Die transzendentale Logik fragt nicht nach den Regeln des Denkens überhaupt, sondern nach den Bedingungen der Möglichkeit apriorischer Erkenntnis" ("Трансцендентальная логика спрашивает не о правилах мышления вообще, но об условиях возможности априорного познания") (AA 24, S. 1302). В разделе о категориях подчеркивается их синтетическая функция: "Die Kategorien sind keine abstrakten Begriffe, sondern reine Verstandeshandlungen, durch die das Mannigfaltige der Anschauung vereinigt wird" ("Категории суть не абстрактные понятия, а чистые акты рассудка, посредством которых многообразие созерцания объединяется") (AA 24, S. 1310). Оригинальная рукопись Штарке утрачена, но сохранилось его печатное издание (Immanuel Kants Logik-Vorlesungen. Hrsg. von F.Chr. Starke, Berlin, 1831), а критическое издание было осуществлено в 24 томе академического собрания сочинений (Kants gesammelte Schriften, hrsg. von der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften, Bd. 24, Berlin, 1966, S. 1293-1328). В исследовании Н. Хинске "Kants letzte Logik-Vorlesungen" (1995) особо подчеркивается значение этой записи: "Logik Starke отражает итоговую позицию Канта по вопросу о месте логики в системе критической философии, сложившуюся после завершения всех трех 'Критик'" (Hinske, N. "Kants Weg zur Transzendentalphilosophie", S. 312). В отличие от более ранних записей, здесь особенно четко проводится связь между теоретической и практической философией: "Die logischen Prinzipien gelten gleichmäßig für den theoretischen und praktischen Vernunftgebrauch" ("Логические принципы одинаково действительны для теоретического и практического применения разума") (AA 24, S. 1318). В монографии Г. Лемана "Kants Spätwerk zur Logik" (1983) убедительно показано, что Logik Starke "представляет собой синтез кантовских взглядов на логику, вобравший в себя результаты всего развития его философской системы" (Lehmann, G. "Beiträge zur Kant-Forschung", S. 289). Важной особенностью этой записи является ее полемическая направленность против послекантовских идеалистических систем: "Die Spekulationen, welche die Logik zur Ontologie machen wollen, verfehlen ihren kritischen Zweck" ("Спекуляции, желающие превратить логику в онтологию, упускают ее критическое назначение") (AA 24, S. 1325). Историко-философское значение Logik Starke заключается в том, что она представляет собой итоговое изложение кантовского учения о логике, что особенно ярко выражено в программном заявлении: "Die wahre Logik der kritischen Philosophie ist weder formal noch transzendental allein, sondern bestimmt das Verhältnis beider zueinander" ("Истинная логика критической философии не является ни чисто формальной, ни чисто трансцендентальной, но определяет отношение между ними") (AA 24, S. 1327). Как отмечает Р. Брандт в своем комментарии, "именно в лекциях, записанных Штарке, с наибольшей ясностью раскрывается систематическое место логики в архитектонике кантовской философии" (Brandt, R. "Die Interpretation der philosophischen Logik Kants", 2005, S. 334). Особую ценность этим записям придает их завершенный характер, отражающий педагогическое мастерство позднего Канта, выраженное в афоризме: "Die Logik lehrt nicht, wie man denken soll, sondern wie man sich beim Denken selbst prüfen muss" ("Логика учит не тому, как должно мыслить, но тому, как нужно проверять себя в процессе мышления") (AA 24, S. 1323).