Толкователь

– Я договорился с менеджером отеля, он предоставит нам машину на весь день под залог ее стоимости, – сразу начал Тол, – сейчас поедем в первый ресторан, где Сталь обедал, если он сегодня туда не приедет, будем ловить во втором или третьем.

– Все эти точки расположены в центре города, там относительно безопасно – много военных и полиции, но, все равно лучше не торчать в машине: местные могут стукнуть на нас – они боятся смертников, так что, имеет смысл ждать его в том же ресторане, – предложил Гриф. – Если мы натолкнемся на него, то Петля просто подойдет и завяжет разговор.

– Да, – кивнул Тол, – нет смысла мудрить и что-то изобретать.

Весь разговор Петля молчала, если план ее не устраивал, то она не сказала об этом.

Машина, которую им предоставили была произведена в Континентальном Альянсе много лет назад, но судя по внешнему виду, за ней хорошо ухаживали: новая зеленая краска, блестящий и вымытый металл без следов ржавчины. За руль сел Гриф, он наскоро поискал прослушивающие устройства и вроде бы ничего не нашел.

Автомобиль влился в беспорядочный и неконтролируемый поток машин и поехал в сторону центра. Пассажиры молчали, думая каждый о своем, и смотрели в окна, впрочем, смотреть было особенно не на что: по мере того, как они приближались к центру Южного города череда двух и трех этажных домов окраины сменилась пяти и шести этажными зданиями, и хотя дома стали выше, но все они были окрашены все в тот же песчаный цвет. По тротуарам брели прохожие, мужчины одевались в основном в национальные халаты разных цветов и оттенков, женщины в подавляющей массе носили черные платья в пол, с длинными рукавами, у многих на лице имелись ритуальные метки обозначавшие их семейное положение и происхождение. Зелени на улицах не имелось вообще, после вторжения Заокеанского Альянс госслужащим перестали платить, садоводам в том числе, а когда спустя несколько месяцев чиновничьей аппарат худо-бедно запустили снова, то стало уже поздно что-то делать: деревья иссохли на жаре, а роскошные парки превратились в мрачное скопление сухих стволов и стали напоминать мемориалы в честь умерших от голода..

Первый ресторан, в котором они собирались ловить Сталь, располагался в самом центре города, на первом этаже здания , где ранее располагался Дворец съездов Народного Братства – масштабной организации, куда Диктатор загнал аж четверть населения, не очень понятно получилось ли у него сделать этих людей братьями, но взносы из них вытрясали регулярно и по братски, т.е. независимо от возраста и социального положения. Сейчас дворец заполняли многочисленные офисы меленьких фирм, торгующих ширпотребом, большая их часть жила пару недель, а потом исчезала, чтобы уступить место новым ловцам рыбки в мутной воде экономики Песчаной республики.

Машину оставили на парковке, сбоку от входа в ресторан, троица прошла короткий отрезок от автомобиля до входной двери и оказалась в благословенной прохладе: кондиционер работал на полную, охлаждая воздух до комнатной температуры и не оставляя жаре ни малейшей возможности проникнуть в помещение. В ресторане имелся один зал с одним входом, что существенно упрощало наблюдение, они не стали долго выбирать и сели за тот столик, откуда им было отлично видно всех входящих и выходящих, тогда как их немного скрывала огромная развесистая пальма растущая прямо из земли, это был общий стиль всего ресторана: живой сад в котором расположились столики разных размеров, а некоторые столы оказались полностью закрыты зеленой стеной.

Они планировали ждать час и для начала Гриф и Тол заказали себя горячий чай, а Петля – пирожное. Потянулась самая скучная часть любой шпионской операции – ожидание, и так как, троица за полгода совместной работы уже успела узнать друг друга настолько насколько позволял собеседник, то говорить им оказалось решительно не о чем, но и сидеть молча было очень глупо и немного подозрительно. Поэтому Толкователь попросил Петлю:

– Расскажи, как ты смогла провернуть то дело на Приполярном полуострове?

Официант принес их заказ, расставил все на столе и ушел так быстро, что казалось будто он растворился прямо в пальме. Петля не спеша откусила пирожное, довольно улыбнулась и приступила к рассказу.

– Меня не должны были посылать туда, потому что я совершенно не знала языка, но девушка, которую назначили на задание попала в аварию, а я, не смотря на мою молодость уже отлично себя проявила, и поэтому я оказалась очевидным кандидатом на замену. Со мной провели беседу, описали ситуацию и я согласилась. Я добиралась к месту назначения – маленький поселок в фьорде, почти двое суток: из столичного аэропорта на экспрессе до регионального центра, оттуда на автобусе до крупного села, а до самой деревни плыла на лодке, потому что дорогу до поселка затопило. Устала изрядно, однако зрелище бескрайних лесов и многочисленных рек того стоило, особенно мне понравились леса, ничего подобного у нас нет даже в самых лучших парках, а там, стоит лишь выйти на окраину и пожалуйста: кругом зелень, хоть ешь ее, хоть гуляй по ней. Итак, я добралась до поселка, где даже общеконтинентальный никто не знал, все говорили только на местном.

– Надо было искать мэрию или бар, – вставил Гриф.

– Да, я так и сделала, пошла в центр поселка и начала плясать оттуда, естественно я не просто так шлялась, а фотографировала все подряд изображая радостную дурочку-пустынника впервые в жизни увидевшую фьорды, впрочем, играть мне особо и не пришлось. Я довольно быстро заметила бар, пошла туда надеясь найти искомый объект, но удача мне изменила: внутри его не оказалось и мне пришлось пару часов лакать их жуткую водку, а местные все подливали, надеясь споить черноглазую красавицу, к счастью объект-таки нарисовался, и тут же влился в компанию мужиков которая меня окружала. Естественно я сразу же начала оказывать ему знаки внимания, что вызвало несколько перепалок среди мужчин, до драки однако не дошло, в итоге я осталась одна с тем бородачом. Плохо помню его лицо, столько лет прошло, в память врезалось лишь рыбная вонь, но может быть так вонял паб, а не он сам. Хотя, глаза у него были очень умные, умные и уставшие, словно он был не парнем в самом расцвете сил, а стариком повидавшим многое. Через некоторое время мы уже сидели с ним рядышком, на узкой и крошечной скамейке паба на краю света, пили и закусывали водку ужасно соленной рыбой. Мы почти и не говорили, хотя нет, он что-то тараторил, а я призывно улыбалась и иногда прижималась к нему всем телом.

Петля откусила пирожное.

– Странно, как спустя столько лет всплывают неожиданные детали, судя по его тону он не беседовал со мной, ведь когда разговариваешь, то задаешь вопросы, выделяешь какие-то слова, меняешь интонацию, а он говорил монотонно, словно бы исповедовался. Он говорил быстро, как будто что-то выплескивал на меня, быстро, но тихо, так чтобы другие не могли слышать. К тому моменту я уже чувствовала, что если выпью еще, то напрочь потеряю контроль и не смогу его убить, поэтому я решительно его поцеловала, он отстранился от меня, открыл рот, чтобы что-то сказать, однако так ничего и не вымолвил, лишь вздохнул отчего его плечи поникли. Он, что-то накарябал на бумажке, передал ее бармену, вот тут я серьезно испугалась, мне показалось, что он вызвал полицию, затем я отбросила эту мысль, ведь он мог легко позвать полицейских и голосом: он уже понял, что я не знаю их языка. Он потянул меня за руку, мы встали и вышли из паба, – продолжили Петля. – Уже почти стемнело, маленькие домики на берегу холодного моря стояли сиротливо и одиноко, словно их не построили люди, а забросили сюда уже готовыми за какие-то прегрешения – они полностью растеряли свое дневное очарование. Мы не спеша шли по каменной тропинке вдоль моря, она петляла между зданий, он двигался впереди, а я сзади, у меня имелся нож, но, пока мы шли вдоль домов, я его не доставала. То и дело он оборачивался ко мне, что-то говорил, а потом показал на большой лесистый холм на краю поселка и приглашающе махнул рукой. Солнце уже заходило, когда мы подошли к нему, холм был очень высокий, многочисленные тени придавали ему какую-то глубину, словно это не горка земли, а яма с деревьями. Мы вошли в лес и погрузились в темноту, наполненную хвойным запахом, кажется на секунду я даже опьянела от него, потому что до этого момента никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Мы поднимались и я постепенно трезвела от страха, кто знает за чем он меня потащил сюда? Может быть он хотел изнасиловать меня на камнях, или на пнях, или где еще северные язычники в старину насиловали рабынь? Тут я поняла, что он уже довольно долго идет не оборачиваясь, поэтому я решил – пора, достала нож, сделала несколько шагов и вогнала клинок под ребра, у меня все получилось и он мгновенно рухнул. Я отволокла тело в сторону от тропы, забросала ветками, после тайком вернулась в поселок. Я хотела украсть лодку и ночью доплыть до соседнего городка, но когда оценила волнение, то поняла , что надо ждать утра, иначе я рискую разбиться о скалы или уплыть куда-нибудь за горизонт. Я вскрыла рыбацкий док, забралась в лодку, накрылась всеми возможными тряпками, но все равно тряслась от холода до рассвета, а там уже отвязала лодку – местные не снимали с них моторы, и доплыла до городка, после чего спешно отправилась в столицу на попутках. Это задание стало моим путем наверх.

– Очень похоже на то, что в заокеанских детективах называют: «суицид посредством полицейского» – когда преступник убивается себя бросаясь на копов с незаряженным оружием , – сказал Тол.

– Много ты знаешь о западной полиции, – ответила Петля.

– Диктатор с ума сходил от заокеанского кино, почти каждый вечер либо в одиночку, либо вместе с женой и детьми, он смотрел заокеанский фильм или сериал.

– Тот агент и вправду вел себя очень странно, – заметил Гриф, – до крайности беспечно и нелогично.

– Вы оба хотите сказать, что мне попался самоубийца, желавший, чтобы его убили?

– Похоже на то, – задумчиво кивнул Тол, он выглядел очень измученным, а синяки под глазами казались больше обычного, – но, какая в сущности разница, если ты успешно выполнила операцию и тебя заметили?

– Ну да, заметили, начальник Бюро внешних операций – брат Диктатора, лично вызвал меня к себе на виллу, сюда в дом Старейшины, и два дня трахал, а потом, дал орден и повысил в звании. Впрочем, в постели он был хорош.

Она не успела услышать мнение мужчин относительно того, согласны ли они с тем, что брат Диктатора хорош в постели, потому что в ресторан ворвался Сталь. Он не вошел, как входят обычные люди, а именно «ворвался»: распахнутая дверь громко треснула. Компания подумала, что началось нападение и немного пригнулась к столу готовясь достать пистолеты, но к счастью они не успели себя раскрыть и подставиться, ибо заметили, что обслуживающий персонал вел себя как ни в чем не бывало. С их места троица видела, как метрдотель буквально подлетел к Стали, раскланялся перед ним, принялся радостно махать руками показывая, как он ему рад, после этого работник провел Сталь вглубь зала, за угловой столик у небольшого фонтанчика. Очевидно таким своим появлением Сталь просто оповещал о том прибытии хозяина города.

– Как действовать ты и без меня прекрасно знаешь, – сказал Петле Тол. – Скажешь, как он тебя вчера впечатлили и прочее, и прочее в том же духе, тебе надо проникнуть к нему в дом, узнать, как там все устроено.

– Зачем так сложно? – спросил Гриф, – не проще убрать его по дороге или в магазине, ведь в доме охрана.

– Нам надо будет убить и его жену, а в его доме больше шансов застать обоих, это убийство должно стать посланием Старейшине от его врагов, а лучшего способа и не придумаешь.

– Непонятно, зачем ты все усложняешь, – повторил Гриф.

– Я позже объясню, – оборвал разговор Тол.

Через десять минут после прибытия Стали Петля отправилась к его столику, Гриф и Тол старались не пялится в ту сторону и не проверять как у Петли дела, впрочем это и не понадобилось , потому что буквально через пять минут Сталь под руку с Петлей специально подошел к ним с целью поздороваться, впрочем, звучало это как незамаскированное оскорбление. После чего Сталь отбыл с девушкой.

Тол и Гриф вышли вслед за ними, сели в машину и начали слежку. Поначалу Гриф старался соблюдать правила ведения наблюдения: держал между собой и объектом как минимум одну машину, ехал с отличной от объекта скоростью, чтобы не так бросаться в глаза, но через некоторое время стало понятно, что водитель Стали не предпринимает никаких мер контрслежки, более того, он ведет себя крайне безответственно: часто автомобиль намеренно создавал опасные ситуации на дроге, когда резко перестраивался из ряда в ряд или поворачивал на перекрестке не обращая внимание на сигнал работающего светофора, словом водитель Стали, очевидно с разрешения хозяина, демонстративно плевал на всех и в упор не видел другие машины.

Весь день мужчины следовали за Сталью составляя его график и одновременно прикрывая Петлю, и если бы она подала сигнал опасности, то они бы ее немедленно вытащили. Сталь периодически останавливался у больших магазинов, пару раз он просто беседовал с кем-то прямо на улице и эти люди передавали ему конверты, а несколько раз он заходил туда вместе с Петлей, один раз это был ювелирный, а другой – магазин бытовых приборов, когда Петля выходила на улицу, то подавала знаки, что с ней все в порядке. В целом же, наблюдать за объектом оказалось очень скучно в виду примитивности занятий Стали, тот просто ездил по городу, собирал дань и демонстрировал перед девушкой свой авторитет: Стал нацепил на себя здоровенный автомат и гордо вышагивал рассекая толпу людей, или даже грубо их расталкивая. Кроме того, три раза Сталь заезжал в ресторан, где ел вместе с Петлей, ел очень долго. Все эти поездки ограничивались лишь центром города ,тут не имелось ни одного блокпоста, так что, преследование можно было вести не опасаясь, что из-за проверки они упустят объект.

Езда по городу продолжалась до самого вечера, лишь когда наступили сумерки машина Стали подъехала к пятиэтажному зданию стоящему в самом центре города, дом был жилой, построенный лет пятнадцать назад из кирпича. Подъезд в нем имелся один, весь первый этаж подсвечивали многочисленные фонари, установленные на улице или прикрепленные к стене дома, такая иллюминация была редкостью в республике, очевидно, хулиганы обходили здание десятой дорогой. Благодаря подсветке, Тол и Гриф отлично видели, как Сталь державший в руках пакеты вместе с Петлей вошли в подъезд, машина тут же уехала.

Гриф проехал ниже по улице и припарковал авто в тени трехэтажного, длинного здания, судя по огромным, разбитым окнам когда-то здесь находился производственный цех. Вскоре мужчины увидели, как на пятом этаже зажегся свет, устроившись поудобнее она принялись ждать, когда выйдет Петля. Точное время встречи заранее не обговаривалось, поэтому она могла появиться и посреди ночи, а могла задержаться и до утра. Мужчинам оставалось просто сидеть, смотреть и пить воду.

Петля вышла из подъезда под утро, еще до молитвы, на ней было одето новое белоснежное платье – подарок Стали, она оказалась одна, поэтому Гриф не скрываясь выехал на дорогу и поморгал фарами, чтобы Петля их увидела. Девушка подошла к машине, несколько раз обернулась, чтобы мужчины смогли увидеть ее наряд, к счастью улица пустовала и некому было обращать внимание на ее поведение. Одежда ей шла, ее спортивному телу вообще шло практически все.

Петля села в машину, на заднее сиденье, Тол повернулся к ней с немым вопросом.

– Да, да, – бросила Петля, -сейчас все расскажу, а ты я вижу вообще решил завязать со сном? Вон какие глаза запавшие.

Толкователь ничего не ответил.

– Итак, Сталь живет на пятом этаже, он выкупил все квартиры на лестничной клетке, соединили их и оставил только один вход, остальные двери заложили, плюс, на лестничном пролете ведущем на пятый этаж оборудован этакий тамбур из нескольких дверей: внизу, за внешней сидит один охранник, а внутреннюю, которая перед самым входом, можно открыть только из квартиры. Само помещение разбито на мужскую и женскую половину, я была на мужской половине, видела гостиную, спальню, кухню, как мне сказали, его жена почти все время проводит в женской части и почти не общается с мужем – у них напряженные отношения, но уйти она от него никуда не может. Внутри всего один охранник, Сталь и этого-то с трудом терпит, потому что не любит чужих в своем доме, да и к тому же, сынок Старейшины до одури самоуверен и полагает, будто в Южном городе ему ничего не угрожает.

– Про Толстяка он что-нибудь выяснил? – спросил Гриф.

– Сказал, чтобы мы ждали его после дневной молитвы в гостинице.

– Значит едем в гостиницу, отсыпаться, – подвел итог Тол.

– Да, он мне всю ночь покоя не давал, очень страстный мужчина и на удивление нежный, – бросила Петля потянувшись всем телом, – так что, поскорее в гостиницу, принять душ и спать, мне нужно встретить его свежей и обаятельной.

***

В полдень все трое сидели в холле гостиницы ожидая Сталь, они расположились у вокруг столика, каждый в своем кресле и в полном молчании, никто не говорил ни единого слова: важные вещи они уже обсудили по нескольку раз, но, ни у кого из присутствующих не возникло ощущения натянутости, искусственности ситуации, никто не чувствовал себя стесненно или неуютно, это было прекрасно видно по их абсолютно расслабленным позам. Все просто терпеливо ждали. Лишь изредка Тол выходил покурить на улицу, при Диктаторе к этой пагубной привычке относились спокойной, но, так как оккупационные власти смогли взять на себя лишь административные функции оставив идеологию сиротой, то место Народного братства, занимавшегося воспитанием жителей республики, заняли каноники: во многих городах республики они заставили женщин отказаться от брюк и рубашек, принудили носить платья и рисовать на лице ритуальные метки, а сейчас вот принялись активно бороться с алкоголем и курением заявляя , что Избранник выступал против этого, по этой причине курильщики старались лишний раз не появляться на улице, но в Южном городе радикальных канонников было пока немного, и Тол мог подымить на улице в компании себе подобных.

Когда он вернулся после очередного перекура появился и Сталь, с ним несколько бойцов, мужчина как всегда вошел в своем стиле: заставив дверь с треском распахнуться.

– Здравствуй мой цветок, – первым делом он обратился к Петле, демонстративно игнорируя остальных, тем самым он нарушал все правила приличия, но Тол и Гриф не обращали на это внимания.

Сталь подвинул к столику четвертое кресло, неторопливо расположился, оглядел мужчин и продолжил.

– Итак, какие ты мне дашь гарантии, Толкователь? Как я могу быть уверенным в том, что если я сдам тебе Толстяка, то, ты выполнишь свою часть сделки?

– Ты ведь расспросил обо мне? – вопросом на вопрос ответил Тол.

– Да.

– И, что тебе обо мне рассказали?

– Много всякой всячины, какие-то бабкины сказки напополам с небылицами.

– Ты знаешь, что все, о чем я говорю, сбывается, – сказал Тол, – все мои слова становятся реальностью, но, это не значит, что я могучий, а значит, что я правильно толкую волю Единого. Всегда. – Он глубоко вздохнул. – И, если я сказал, что твой шурин умрет, значит так оно и будет, сомневаясь во мне, ты сомневаешься в воле Единого. А если ты сомневаешься в Нем, то нам с тобой не о чем говорить, убивай шурина сам, и посмотрим, что у тебя выйдет с наследством, особенно, после того, как я дополнительно поговорю с твоим отцом.

Упоминание о наследстве сбило самодовольную улыбку с лица Стали, он дернул щекой.

– Ты зацепил отца, это факт, ваша встреча произвела на него сильное впечатление, а это большая редкость. А что, если я тебя прикончу? В таком случае, ты мне ничего не испортишь.

После угроз человек либо пугается, либо становится агрессивным, однако Толкователь не высказал ни страха, ни волнения , вместо этого он громко, на весь зал, захохотал. Он смеялся в полный голос, никого не стесняясь, впрочем, казалось, будто со смехом он что-то отпускает, какую-то потаённую боль. Сталь выглядел растерянным, а его телохранитель, расположившийся рядом со входом даже привстал.

– Ох , Сталь, давно мне не было так весело, спасибо. Нет, не убьешь, – и добавил нечто совершенно неожиданное, – ведь коз нигде нет.

– Коз? – спросил Сталь.

– Не важно. Тебе совершенно ясно, что выгоднее убить шурина чужими руками, дабы ты остался вне подозрений, скорее всего ты уже подумывал об этом. Ты даешь мне информацию на Толстяка, я его беру, после чего убиваю, вернее травлю, твоего шурина и скрываюсь из города, концов никто никогда не найдет. Мы воспользуемся синтетическим ядом, который прикончит его через пару месяцев , на тебя никто никогда не подумает. Такая сделка требует доверия.

Сталь некоторое время кусал нижнюю губу, потом вынул из кармана бумажку и бросил ее на стол.

– Здесь адрес Толстяка. Солнце, ты со мной? – спросил он Петлю.

– Конечно, дорогой, – улыбнулась Петля, Сталь с видом победителя помог ей подняться с кресла, поцеловал и увел с собой.

Когда он ушел, Тол сказал: – Хорошо, что он сам решил взять Петлю и не пришлось ему это предлагать.

– Да, – Гриф тем временем изучал адрес на бумажке, – это где-то в порту, значит Толстяк живет прямо там, что в общем-то разумно, ведь в городе ему появляться опасно: везде патрули временной администрации, которая его активно ищет.

– Он трусоват по природе, поэтому адрес похож на правду. Поедем, проверим.

***

Порт Южного города представлял собой отдельный мир: набережную Жаркого залива окаймляла череда пирсов общей длинной почти в пять километров, сейчас из-за спада в экономике они работали едва ли в четверть силы и в основном через порт гнали нефть, впрочем, везли не только нефть, из-за бардака воцарившегося на территории большей части республики, стали расцветать многочисленные лаборатории по производству синтетических наркотиков и через два года после падения Диктатора страна стала одним из ведущих производителей разнообразных метамфитаминов, а из залива шли дешевые , но очень нужные товары в виде бензиновых генераторов, газовых баллонов, зерна, риса, пластиковой тары, медикаментов, батареек. Стальные контейнеры с ширпотребом складировались на причалах и тянулись на сотни метров, геометрическая точность зданий или парков обычно привлекала внимание людей, но это стальное месиво, над которым возвышались краны-пауки вызывало желание поскорее закрыть глаза. Терминалы со стальными разноцветными гробами сменяли угольные, нефтяные, иногда возникали небольшие площадки заполненные континентальными и заокенаскими авто, но контейнеры занимали большую часть порта. За ними возвышались многочисленные здания складов, общежития для работников порта, административные помещения, таможенные зоны, часть из этих построек была заброшена и уже успела изрядно обветшать, судя по адресу, который дал Сталь в одном из таких здания и нашел себе приют Толстяк.

Группа разваливающихся зданий расположилась сразу за контейнерным терминалом, все они носили примерно одинаковые следы распада: выбитые окна, покосившиеся входные двери, кабели напоминали торчащие вены, было совершенно непонятно живет там кто-то или нет. От терминала постройки отгораживал высокий забор, поэтому можно было не опасаться, что Толстяк убежит через заднюю дверь или окно. Для наблюдения за объектом Тол и Гриф заняли соседнее здание, которое являлось братом-близнецом дома, в котором прятался Толстяк: два этажа, панельная сборка без украшений, плоская жестяная крыша, длинной двадцать метров. Мужчина устроились в комнате на втором этаже, она оказалось почти пустой, из мебели имелся только тяжелый стальной шкаф, в подобных хранили папки, и одинокий деревянный стул валявшийся на боку. Они дежурили попеременно, один сидел на стуле, в глубине комнаты куда не добивало солнце и чужой взгляд, и искал следы присутствия Толстяка, второй прикрывал его спину– вел наблюдение за центральной лестницей, на случай если к ним решат заглянуть.

Сердце порта билось, не переставая: работали краны, шумно фыркали буксиры, кричали редкие чайки, гудели прибывающие корабли, однако эта жизнь осталась где-то там, за забором, а в увядшем царстве было тихо, как в могиле, лишь менялся угол тени отбрасываемый зданиями.

Весь день из дома, за которым они наблюдали не доносилось ни единого звука, ни единого шороха, и в окнах никто не появлялся, трудно поверить, что человек, не профессионал в области разведки или военного дела, мог бы затаиться настолько тихо и ничем себя не выдать: обычному жителю необходимо хотя бы немного двигаться, разминать суставы, слышать свой голос, поэтому он не мог долго сидеть скрытно и волей-неволе выдавал себя каким-то жестом или звуком, а здесь – ничего. Впрочем, Тол не показывал своего раздражения или нетерпения, он либо сидел на стуле уставившись на дом, либо располагался на голом деревянном полу в углу комнаты откуда просматривалась лестница ведущая на второй этаж. Ни Толкователь , ни Гриф не проронили за весь день ни единого слова, даже воду пили крайне осторожно, стараясь не булькать.