Толкователь

Весь разговор Сновидец просидел глядя перед собой, словно он не беседовал с племянником, а выговаривался пред невидимым судьей, но, теперь, он перевел свои запавшие глаза прямо на Тола.

– Что тебе надо? Зачем ты хотел узнать об отце, о моих снах?

– Я уже сказал: я не вижу снов, и подумал, может быть отец что-то сказал по этому поводу, передал через тебя какой-то совет, – Тол пробормотал это неуверенно, как говорит ребенок чувствующий свою вину, но не понимающий смысл своего проступка.

– Ты же знаешь, толкование снов так не работает, это не механизм, который имеет свои четкие инструкции, это интуитивная система, во многом выстроенная на догадках и предчувствиях, и мы до конца не понимаем каким образом все это функционирует. Поэтому твои слова – откровенное вранье, ты пришел не за советами от мертвого отца, да и если бы ты хотел их услышать, то прибежал бы не спустя два года, а сразу же. Нетрудно догадаться зачем ты явился на самом деле, за тем же, зачем к сновидцу приходят все люди: узнать, что нужно делать.

Тол молча смотрел на него.

– Что ж, я расшифрую для тебя мой кошмар, и ты поймешь причину отсутствия снов.

Левое веко Сновидца начало дёргаться, он прижал его пальцем руки.

– Совсем я разваливаюсь, – вздохнул дядя, – отец дожил до 98 лет и оставался в добром здравии до последнего дня, а я похоже не протяну больше пары лет. Вопрос в том, умру ли я один или в компании человечества.

– Почему ты так решил? – Тол наклонился к дяде.

– Суть моего сна очень легко понять, тьма и тишина означают, что грезить больше некому, что не осталось людей, чьи сны мне надо разгадывать. Нет грез, их нет потому, что нет тех, кто грезит. Все это случится при моей жизни, ведь это я вижу, а вернее не вижу будущее.

– Поэтичная речь дядя, Диктатор очень любил, когда я сны толковал в таком вот стиле, – бросил Тол.

– Значит ты мне не веришь, даже несмотря на то, что сам не видишь снов? Почему ты так спокоен услышав подобное? Ведь ты знаешь, у меня есть дар, так, почему ты никак не реагируешь?

– Что я по-твоему должен сделать, услышав о возможном апокалипсисе, встать и начать предупреждать всех? Здесь уж точно не самое лучшее место для подобных откровений, – усмехнулся Тол.

Сновидец развернулся всем телом к Толкователю.

– Ты так спокойно шутишь по поводу моего кошмара, словно ты предвидел, о чем пойдет речь, значит, на самом деле ты пришел ко мне не за советом, а за подтверждением своих подозрений.

Глаза Тола превратились в узкие щелочки, губы сжались.

– Дядя, – буквально прошипел он на ухо старику, – ты слишком много времени прожил под действием лекарств, ты явно бредишь, так что прекрати нести ахинею.

– Ты занервничал, странно, ты всегда отличался спокойствием, а тут, так быстро вышел из себя. Почему?

Тол встал и резко сказал:

– Хватит!

– Не нравится наш разговор? Может быть именно поэтому ты никогда не любил со мной общаться? Ты всегда закрывал свой внутренний мир, свои мысли и мечты от окружающих, а я, в отличие от большинства, видел тебя насквозь. Не волнуйся, – продолжил Сновидец с грустной усмешкой, – я никому не скажу о твоих страха.

Племянник пару раз глубоко вздохнул успокаиваясь.

– Ты не понимаешь, что говоришь, дядя.

– Нет, прекрасно понимаю, и чем больше ты отрицаешь мои домыслы, тем больше я убеждаюсь в их справедливости. Похоже, тебе что-то известно. Вероятно, ты столкнулся со схожей проблемой, поэтому и пришел к единственному известному тебе истинному сновидцу.

– Разговор пошел по кругу, я говорю, что ты не прав, а ты утверждаешь, что прав. Это бессмысленно, или тебе это нравится? Нравится расходовать свое время за пустыми беседами и глупыми измышлениями?

– Возможно, а что еще мне остается здесь делать? – Сновидец обвел рукой палату: облупившиеся стены и потрескавшейся потолок молча подтверждали его слова, а может быть безмолвно с ними спорили. – Я коротаю время до конца света, правда не знаю, как это все будет выглядеть, какой апокалипсис сейчас в моде? Кажется, в нем участвуют астероиды, помню мы с твоей мамой ходили на заокеанский фильм, там группа космонавтов пыталась отвернуть от планеты астероид – сплошная глупость, но снято красиво. Она много смеялась и к месту и не к месту, за это я ее любил – за искренность. Ты бы тоже мог насладиться этой чертой ее характера, если бы она тебя не бросила.

– Хватит валять дурака, я задал тебе конкретный вопрос об отце.

– Да, задал. Я не ответил на него, но ты продолжаешь сидеть и беседовать со мной, хотя уже и так знаешь, что я ничего тебе не скажу, так чего же ты ждешь от меня на самом деле? Почему не уходишь? Не можешь, потому что хочешь и дальше слушать про мои сны? Мои кошмары? – в этот миг глаза Сновидца опасно сузились и он стал поразительно похож на Толкователя. – Чем тебя так зацепил мой ужас? Тем, что он близок тебе? Он тебе знаком?

Тол ничего не ответил, он молча сидел уставившись перед собой.

– А, так вот в чем дело, значит тебя мучают кошмары схожие с моими, или ты откуда-то знаешь о том, что будет с нами, вернее, чего не будет, – Сновидец усмехнулся бесмысленной-осмысленности своей фразы.

– Я не собираюсь раскрывать перед тобой душу. Я уже сказал, мне не снятся сны, я ничего не вижу и я хотел узнать у тебя… Впрочем, не важно, чем больше с тобой болтаю, тем глупее себя чувствую. Это же надо, искать совета у такого психа.

– Ты хочешь задеть меня, Тол, но, это у тебя не получится, ты набрался мудрости живя под крылом Диктатора, в этом месиве из интриг, подсиживаний, предательства, но, всю дорогу тебе охранял авторитет отца, память о том, сколь много он сделал для Диктатора, именно он оберегал тебя от змей, гнездившихся в Алом дворце, а не твой ум. Или ты думал, что выжил благодаря своим уникальным талантам? – усмехнулся Сновидец. – Что ж, быстро взлетевшие люди часто совершают подобную ошибку: они думают, что получили все исключительно благодаря своим способностям и не понимают на сколько часто им помогал случай, или судьба, или называй это как хочешь. Они присваивают себе все заслуги, восседают на троне собственного тщеславия, с восторгом слушают всяких лизоблюдов и не замечают на сколько же хрупко и слабо их положение, и не видят, что их используют…

За разговором они не заметили, как подошел доктор.

– Время вышло, сейчас придут другие пациенты, и вам следует уйти.

Тол кивнул.

– Хорошо. – Затем он посмотрел на дядю, но ничего не сказал на прощание и двинулся к выходу. Они опять шли каким-то странным, запутанным маршрутом, двери, коридоры, лестницы, все это смешалось в настоящий лабиринт, в котором доктор в белом халате выступал проводником, только было непонятно, он помогает или еще больше запутывает. Наконец, они вышли в холл, где произошли изменения, у одной стены сидела Петля, а у другой пара молодых пустынников, одетых как солдаты Заокеанского Союза: армейские рубашки и брюки песчаной раскраски. когда вошел Тол эта пара как раз о чем-то говорила , увидев его они немедленно замолкли и принялись весьма откровенно его изучать.

Доктор не стал выходить из будки медсестры, а остался стоять на пороге открытой двери ведущей непосредственно в больницу. Толкователь дал ему еще несколько бумажек и кивнул на прощание. Доктор исчез за решетчатой дверью, а Тол вышел в приёмное помещение больницы. Петля выждала секунд двадцать прежде чем подойти к мужчине.

– Как ты? Вид у тебя измотанный.

Тол перевел на нее пустой взгляд, некоторое время он просто смотрел, ничего не говоря и лишь спустя какое-то время Толкователь вернулся в реальность.

– Я нормально, пойдем.

– У нас гости, они приехали минут через пятнадцать после того, как ты ушел.

– Доктор сообщил.

– Да, или медсестра из приемной.

– Или она, – кивнул Тол, – не важно.

– Это не истинные, они бы уже начали действовать, да и откуда они могли узнать, что мы будем здесь: в городе у них не слишком много сторонников, а если бы это были спецслужбы или кто-то из временной администрации, то нас бы уже скрутили. Похоже, что это местные, – поделилась своим мнением Петля.

– Они нам не опасны.

– Неужели? Мне казалось, что в Песчаной республике ты достал абсолютно всех, а оказалось, есть люди, которые не спешат тебя прихлопнуть, – женщина улыбнулась, но Толкователь не ответил на улыбку, его внимание все еще было рассеянным.

– Поедем к Грифу, думаю скоро все разъяснится.

Они вышли из больницы, здание стояло в отдалении от жилого района: в центре пустыря, перед ним располагался небольшой забетонированный пятачок для машин , на котором стояло их такси, несколько стареньких авто персонала –машины Континентального Альянса, и автомобиль на котором приехали парни в камуфляже – огромный джип выпущенный в Союзе, после оккупации подобные авто буквально наводнили улицы и не всегда они принадлежали иностранной администрации, местные богачи очень полюбили джипы и скупали их в огромном количестве.

Петля с Толом сели в такси и двинулись обратно в гостиницу, джип пристроился за ними.

Поначалу водитель пробовал развлечь их беседой, но никто из пассажиров его не поддержал, поэтому он включил музыку, ее тихий, мелодичный напев рассказывающий о прекрасных землях очень сильно контрастировал с пейзажем за окном, Южный город не знал уличных боев: когда войска Заокеанского Союза подошли к нему, местные старейшины посовещались и решили, что не стоит умирать ради Диктатора, который всю жизнь преследовал канонников-наследников, они сдали город, за это им сохранили хлебные места в администрации. Однако , общее увядание республики не могло не коснуться и Южного города: мусорные свалки разбухли как гноящаяся рана солдата; под стенами зданий валялись куски штукатурки и кирпичей, либо отвалившиеся из-за отсутствия ремонта, либо отбитые шальной пулей; торговля носила беспорядочный характер, груды товара были навалены прямо на асфальте, вынуждая пешеходов пробираться между этими кучами или идти прямо по тротуару подвергая себя опасности; почти все уличные фонари не работали – солдаты из местной милиции и бандиты расстреливали их ради развлечения; пальмы, в массовом порядке высаживаемые при Диктаторе засохли, потому что у администрации города не имелось людей , чтобы за ними ухаживать. Все выглядело истрепанным, потертым, поношенным, изможденным и усталым.

Обратно они ехали примерно столько же: час с небольшим, выходя из машины Петля поблагодарила водителя, широко улыбнулась и пообещала, что если им что-то понадобиться, то они обязательно воспользуются его услугами, молодой мужчина буквально расцвел от ее добрых слов.

Первым кого увидели Тол и Петля в холле отеля бы Гриф, он сидел в кресле, лицом ко входу, он быстрым шагом подошел к ним и раздраженно спросил: – Где вы были?

Петля посмотрела на Тола.

– Мы ездили к моему родственнику в больницу, – ответил Толкователь.

– Почему мне не сказал?

– Я знал, что ты будешь против, ведь нас могли там ждать.

– Кстати ты был прав, Гриф, – влезла Петля в разговор. – Нас там и ждали, видишь вон тот джип, – она показала в сторону улицы, автомобиль стоял рядом со входом, – там сидят двое, они ведут нас от больницы.

Прежде чем продолжить беседу, они отошли в угол помещения и сели в огромные кожаные кресла, Гриф разместился лицом к улице, а Петля взяла под надзор второй выход.

– Знаете кто они?

– Скорее всего из местного ополчения, работают на одного из старейшин города, – предположил Тол.

– Да, если бы они являлись сотрудниками спецслужбы или истинными, то вы бы не вернулись, – сделал вывод Гриф, почти дословно повторяя сказанное Петлей. – Однако, это не значит, что мы в безопасности, они могут сотрудничать с нашими врагами.

– Да, прямо сейчас проходит аукцион, на котором истинные, сторонники повешенного Диктатора и временная администрация делают ставки, и, кто даст больше, тому мы и достанемся, – произнося это Петля улыбалась.

– Возможно так и есть, – кивнул Гриф.

– Гриф, ты ведь знаешь Тола дольше меня, вы оба работали на Диктатора, но , ты так и не понял, что в некоторых вопросах надо доверять его интуиции. Если бы имелась опасность, то, он бы так и сказал, – заметила Петля.

Гриф бросил взгляд на Толкователя, словно ища на его лице подтверждение словам Петли.

– Все будет в порядке, – сказал Тол, – что у тебя по Толстяку?

– Я нашел пару человек, они ничего толком не сказали, обещали поспрашивать , я не сильно на них рассчитываю, – Гриф так долго прослужил в армии, что его речь стала похожей на устный доклад начальству. – Имеет смысл подкупить кого-нибудь из полиции, чтобы они по своим каналам начали поиски.

– Оставим это на крайний случай, -ответил Толкователь, – эти ребята в джипе не зря за нами мотаются.

– Да, скоро на связь выйдут их хозяева, – кивнул Гриф, – вот только понравится ли нам их предложение?

– Если они не хотят немедленно отрезать голову Тола, то значит с ними можно иметь дело, – бросила Петля.

– Пожалуй, что так, прошло уже полтора часа с момента как нас засекли и пока нас не убили и не арестовали, значит, ни то, ни другое нам не грозит, – сказал Толкователь. – Все-таки это город наследников, а не истинных, да и оккупационные власти имеют здесь слабые позиции, так что, тут для нас меньше опасностей.

Гриф явно хотел что-то добавить, однако оставил это при себе, Петля с Толом ушли в свою комнату, а он так и остался сидеть в кресле, наблюдая за джипом на улице.

***

На следующее утро, Тола разбудил стук в дверь. Пришедшему было около сорока лет, широкоплечий, без следов жира, с круглым лицом, роскошная борода свешивалась чуть ли не по пояс, она контрастировала с белоснежным халатом вышитым серебристыми нитями, серебро говорило, что этот человек имел духовный сан.

– Здравствуйте, господин, – начал гость, – меня зовут Стремительный, я представляю главу совета кланов Южного города по имени Старейшина, который смиренно просит уважаемого Толкователя, чья слава распространяется далеко за пределы Песчаной республики и достигает самых дальних уголков нашей благословенной Безводной земли, стать его гостем.

– Я с удовольствием приму предложение уважаемого Старейшины, и, хотя его слова безусловно тронули меня до самых глубин сердца, но я не заслуживают такой похвалы, – сказал Тол. – Если вы не против, то, я поеду со своими друзьями, к сожалению, в наше неспокойное время приходится заботиться о себе.

– Конечно, господин, ваша жизнь бесценна для многих людей

Они окончили и так достаточно короткий обмен любезностями.

– Мы ждем вас внизу, – напоследок сказал Стремительный и ушел.

– Не нужно заставлять ждать его хозяина, Петля, собирайся быстрее, а я предупрежу Грифа.

Через десять минут все трое спустились в холл, он был абсолютно безлюден, листья пальм, в огромных горшках, колыхались к такт потокам воздуха из кондиционера, казалось, что они машут путникам на прощанье.

Перед гостиницей ждало четыре машины: три джипа и минивэн, перед фургоном стоял Стремительный , увидев, что гости выходят, он вежливо распахнул дверь.

– Прошу вас, поездка обещает быть недолгой.

Они расположились на длинном сиденье, Стремительный сел на противоположенное. Водитель мягко начал движение и быстро влился в поток машин, на сей раз они ехали без резких толчков и торможений: очевидно местные отлично знали кому принадлежат автомобили и завидев колонну старались уступить дорогу, даже на военных постах их пропускали без проверки.

Примерно через полчаса они оказались в предместье Южного города. Оно представляло из себя огороженный район, внутри которого размещались частные виллы. Машина ехала по широким улицам, вместо линий разграничения полос движения здесь росли высокие деревья, на пешеходных тротуарах также было много растительности в виде полосок газона или небольших кустов, это изобилие зелени разительно контрастировало с пустынными пейзажами города. За высокими заборами прятались дома, при королях тут селились высшие сановники, при Диктаторе его ближайшие помощники, после прихода Заокеанского Союза большая часть вилл сменила столичных хозяев на местную элиту. Такая привязанность к этому конкретному месту объяснялось изобилием воды, которая давала возможность растить гигантские по местным меркам сады, а роскошный сад в Безводных землях всегда являлся показателем богатства.

Они остановились у высоких ворот, было видно, что забор вокруг них недавно нарастили, так что теперь высота составляла целых четыре метра, тогда как ворота остались прежними: двухметровыми, машина проехала сквозь них и гости отметили, что толщина забора примерно равнялась его высоте – в эпоху ручных гранатомётов и машин со взрывчаткой уважаемым людям требовались мощная защиты. Внутри их ждала прямая как стрела аллея, высаженные вдоль нее деревья создавали своеобразную арку, так что, дорога оказалась погружена в тень. За деревьями, огораживавшими дорогу виднелись небольшие пруды, поляны, рощицы, фонтаны- , словом, здесь был организован огромный садовый комплекс из сотен элементов, автомобиль специально замедлил ход, чтобы гости смогли увидеть всю эту роскошь и проникнуться уважением к хозяину виллы.

Минут через пять и спустя пару поворотов они подъехали к пятиэтажной вилле, хотя применительно к этому сооружению лучше всего подошло бы слово «дворец», ибо каждая его часть буквально вопила об этом: огромные, трёхэтажные колоннады обрамляющее фасад; три купола зеленого цвета, центральный и по одному над каждым крылом дворца; окна высотой под два с половиной метра; стены были облицованы белоснежным мрамором, благодаря чему здание буквально сияло под прямыми лучами солнца.

– Надо же, какое знакомое место, это же личная резиденция начальника Бюро внешних операций, – тихим голосом сказала Петля, – он привозил сюда всех симпатичных сотрудниц.

Машина остановилась перед входом представлявшим собой настоящий архитектурный ансамбль: замощенный мрамором двор на котором хваталось место для десятка минивэнов, в центре которого располагался фонтан, за фонтаном была широкая лестница ведущая к высоким, почти трехметровым дверям

– Нужно вести себя максимально корректно, не давать никаких обещаний, но со всем соглашаться, – Гриф буквально выстрелил словами, пока они проходили входные двери сделанные под старину: обшитые светлым деревом, на котором металлом были нанесены цитаты из Слова Единого, самая крупная располагалась на уровне глаз и гласила: «Дар – Единый, проклятье – Единый».

За дверьми их ждал огромный приемный зал с множеством входов и выходов, у каждого стоял слуга в скромном сером халате, перевязанном зеленым поясом. Гости сняли обувь, надели домашние тапочки и пошли за Стремительным. От входа они повернули направо, в длинный, широкий коридор, на стенах висели картины: национальные произведения соседствовали с континентальными авторами, никакой системы здесь не просматривалось, хозяин дворца вешал все, что ему нравилось не заботясь о гармонии и о том, какое впечатление эта эклектика произведет на посетителей, очевидно он мог позволить себе роскошь не считаться с мнением других. Ноги гостей чуть ли не по щиколотку погружались в зеленый ковер, на котором имелись растительные орнаменты: переплетение ветвей деревьев и пышные кустарники.

Они вошли в боковую дверь , которая вела во внутреннее помещение дворца, первое что бросалось в глаза – огромные окна которые выходил в сад , они были открыты и до гостей доносилось пение птиц, шум воды из фонтанов, шелест листвы, комнату обставили довольно скромно: пара диванов установленных в противоположенных концах, ковер с цветочным узором и столик в правом, дальнем углу, за которым сидел старик в кремовом халате расписанном золотыми нитями, он был абсолютно лысым, с длинной белоснежной бородой, его лицо хоть и было покрыто сетью морщин подобно тому, как высохшая земля покрывается трещинами, но, не носило следов старческой дряблости. Троица подошла к старику, Стремительный отошел и сел в отдалении, на один из диванов.

Глаза хозяина, зеленые, слегка водянистые из-за возраста, неторопливо изучали вошедших, затем он встал и представился:

– Меня зовут Старейшина, я глава совета кланов Южного города и по совместительству его смотритель, или мэр, если по-новому, – он слегка усмехнулся. – Я приветствую уважаемого Толкователя, уважаемого Грифа и прекрасную Петлю. Прошу вас, садитесь и отведайте свежих фруктов, их выращивают в моих садах, а если хотите, то можно пообедать, есть рыба и мяса, повара приготовят для вас любое блюдо.

Троица села, и Тол, слегка поклонившись в ответ на любезное приглашение, ответил:

– Большое спасибо, Старейшина, пусть ваши сады и дальше будут в изобилии приносить плоды, а кладовые не иссякнут, мы с удовольствием съедим то, что есть.

– Я рад, люблю смотреть, как люди кушают то, что я вырастил, люблю понимать, что мои старания приносят зримый результат и поддерживают людей. Ведь в этом и состоит основная задача правителя – давать людям кров и пищу, – затем он обратился к Стремительному, – налей пожалуйста гостям чаю.

– Безусловно вы правы Старейшина, – ответил за всех Тол.

– Дорога вас не слишком утомила?

– Нет, все прекрасно, Старейшина. Вид ваших садов настолько нас поразил, что усталость прошла сама собой.

Старик довольно заулыбался.

– Вы молоды, но отвечаете так, будто выросли во времена королей.

– Да, мой отец всегда с теплотой вспоминал времена до Диктатуры и многое мне рассказал о них: он говорил, что в те годы люди были немного другими, может не лучше нынешних, но вероятно, чуть более открытые и не отмеченные печатью страха.

– Воистину мудрые слова, в любое время человек остается прежним: его желания, его мечты, его надежды всегда неизменны, поэтому, только глупец будет заявлять о том, что раньше люди были лучше или хуже, нет, и в прошлом люди точно также хотели женщин и денег, и в будущем ничего не поменяется. Приход нового времени всего лишь заставляет людей менять приоритеты в зависимости от того насколько поменялась доступность той или иной ценности, но сами ценности всегда неизменны.

Старик отпил и продолжил.

– Единый заповедал нам свое Слово, в котором передал свою мудрость, в том числе он указал, что нужно смиренно принимать все, что есть: и его дар, и его проклятие, все это Он дает нам с определенной целью, но, несмотря на это, мы все равно стремимся немного обмануть жизнь – найти кратчайший путь к власти и деньгам, и разумеется желаем получить как можно меньше проклятий.

– Воистину так, – согласился Тол, – только человек, чья вера крепка может с одинаковым удовольствием принимать и хорошее, и плохое.

– Ты совершенно прав, – кивнул Старейшина. – Я не входил в ближний круг Диктатора и всегда держался немного в стороне, дабы не слишком привлекать его внимание, но слышал, что Диктатор как раз и был одним из таких вот обманщиков: тех, кто желал обмануть судьбу, обойти подводные камни жизни и получать лишь ее дары, он делал это через толкование снов. – Старейшина внимательно пострел на Тола. – Сны – ценнейший дар Единого, с помощью них Избранник получал его Слово и принес на Безводные земли канон, получается, что сны – законный способ обмануть судьбу. Как ты считаешь, это так?

– Мне кажется слово «обман» несколько неверно, скорее сон – это как раз тот самый дар, на которые Единый так щедр, но которые люди часто не замечают.

Старик улыбнулся, очевидно, ему понравились слова Толкователя.

– Значит Единый любил Диктатора, если он помог ему найти талантливых сновидцев: сначала твоего отца, а потом и тебя?

– Я не могу судить о замыслах Единого уважаемый Старейшина, я лишь полагаю, что посредством нас, Единый предоставил Диктатору шанс сделать что-то великое.

– Что ж, кое-кто говорит, у него неплохо получалось, до некоторого времени. Даже восьмилетняя война с Древней империей пошла Диктатору на пользу – укрепила его власть, если бы он не полез в Прибрежный край словно ему и своей нефти было мало, то скорее всего мы бы жили в другой стране, но, он это сделал и в результате весь мир ополчился на нас, даже Безводные земли отвернулись.

– Да, это так, Старейшина, – подтвердил Тол.

– Все думали, после поражения в Прибрежном крае, бунтов в Горной провинции, беспорядков на юге, он не удержится, однако, Единый любил его и позволил ему править дальше, кажется именно тогда ты и начал работать на него: толковать сны?

– Да, двенадцать лет назад, Старейшина.

– Значит ты помогал ему править, – Старейшина произнес это задумчивым тоном, словно размышляя вслух. – И помогал успешно, он смог удержать страну и властвовать еще десять лет, пока Заокеанский Союз , Континентальный Альянс и даже некоторые державы из Безводных земель не создали объединение против него. Десять лет в разваливающейся стране, да, пожалуй Единый любил его, только непонятно зачем? Как ты думаешь?

– Мне кажется, все мы лишь инструменты в Его руках, даже Диктатор был нужен для какой-то цели.