Жизнь жреца Артамуша

– Запрети наследование богатства, пока оно не заслужено, не доказано службой тебе.

– И если богатство не будет заслужено…– задумчиво произнёс царь.

– … то наследник его не получает, – заключил Артамуш.

Царь надолго замолчал и Артамуш, чтобы разрядить обстановку принялся вкушать виноградную гроздь. Но хозяин дворца встрепенулся, с улыбкой взглянул на него и предложил:

– Если тебе здесь больше ничего не хочется, я покажу тебе сад.

Артамуш немедля поднялся и они прошли через весь зал к небольшой скромной двери. Прямо за дверью оказался сад, занимавший места больше, чем дворец. Жара уже спадала и запах жасмина, казалось, пропитал воздух, а лёгкий тёплый ветер нёс его прямо во дворец. Царь прикрыл глаза и полной грудью вдохнул воздух. С грустью посмотрев на Артамуша он произнёс:

– Если этот сад роскошь, то всё равно я бы не хотел его лишиться. Лучше потерять дворец.

Шах спустился по ступеням вниз и, сорвав розу, поднёс её к лицу, затем поднялся обратно и протянул её Артамушу. Тот с лёгким поклоном принял дар. Чувствуя, что царь ждёт ответа, отклика он высказал то, что думал.

– Мне очень понравился сад. Но мне нельзя привыкать даже к этому. Не только красивые женщины, дворец, богатство могут поработить свободного человека, но даже сад.

– У тебя странная манера льстить, – царь искренне по-доброму улыбнулся, – мои приближенные не смогли бы этого оценить.

Царь некоторое время молчал, потом быстро взглянул на дорогого гостя, жестом указал на дверь.

– Пойдём, Артамуш, мне есть что показать тебе.

Проследовав через три смежные комнаты, они вошли в четвёртую, убранство которой Артамушу чем-то напомнило святилище. Пока он внимательно оглядывался, царь с усмешкой смотрел на него.

– Я вижу ты понял, где находишься. Но взгляни сюда, – он протянул руку к богатым жреческим одеждам, висевшим прямо перед ними на шесте с перекладиной. Шест торчал из пола уже много лет подряд, поскольку с самого начала был незаменимой частью интерьера. Ведь одежды жреца должны быть не запятнаны и не измяты, как и его звание.

– Это облачение последнего верховного жреца моего царства. Он умер от старости пару лет назад и с тех пор я не нахожу ему достойной замены. Но теперь я вижу эту замену перед собою и нисколько не сомневаюсь в правильности моего выбора.

Артамуш отрешённо смотрел на одежды, размышляя о том как ему отказать, не оскорбив шаха, который, видя, что гость его никак не отвечает ему, уже проявлял нетерпение.

– Отвечай! Шах тебя спрашивает. Ты отказываешься?

– Да, повелитель. Но не затем чтобы оскорбить тебя. Мне нельзя принять эту должность. Отчасти ты понимаешь почему. Став верховным жрецом, я перестану быть Артамушем. Оставшись при дворце, я уже не смогу ходить по стране. Народу я окажусь не нужен.

Глаза шаха метали молнии и голос его прогремел.

– Но ты получишь все, что нужно для достойной тебя жизни: хороший большой дом, слуг, золото, наложниц. Не подобает тебе ходить в этом платье и спать вместе с простолюдинами .

– Шах, мы только что говорили об узах, связывающих человека, – Артамуш мягко улыбнулся, – и если я это осуждаю, то сам этого не делаю.

– Может ты подумаешь над этими словами? Я всегда выполняю обещанное. – Шах говорил уже спокойно, без раздражения.

– О нет, повелитель. Я давно, задолго до нашей встречи размышлял над этим. Моё решение неизменно, оно во благо твоему народу.

Шах прошёлся от двери к окну, оттуда выглянул в сад и долго рассматривал его молча. Но обернувшись, он вернулся к своему гостю.

– Тогда прощай. Очень жаль. Узнав тебя, я так хотел видеть в тебе друга. Пусть боги помогают тебе, а я всегда помогу.

– Если мы друзья сейчас, то останемся дружны через день и год.

Артамуш ответил, когда они уже шли к тронному залу, минуя комнаты.

Приблизившись к трону они остановились и Артамуш склонил голову.

– Прощай шах. Пришло время мне уходить.

Шах снова положил правую руку на его плечо, вперив в его лицо испытывающий взор, затем снял с руки перстень и сам надел его на палец гостя: – На камне вырезан мой знак. Когда кто-нибудь из моих тупоголовых чиновников или военачальников посмеет чинить тебе препятствия, этот перстень тебе пригодится.

Артамуш понимающе кивнул, склонил голову, приложив руку к груди, и пошёл к дверям. Шах смотрел ему вслед и в лице его читалось сожаление и грусть.

Не смотря на размолвку в тот день, Артамуш станет преданным и верным другом шаха Бетала до самой смерти.

Картина пятая

День клонился к вечеру, когда Артамуш в сопровождении двадцати верных своих последователей приближался к городу в сердце Мидии, цели своего путешествия. Подойдя к окраине, на расстоянии полёта стрелы, они встретили небольшой отряд вооружённых всадников. Ещё издали по бунчукам на копьях идущие определили, что воины состоят на службе у знатного человека. Отряд перекрыл им дорогу в город. Меж ним и подошедшими расстилался пологий овраг. Артамуш почувствовал, что если не остановит своих людей, то неминуема схватка и кровь прольётся. Он остановил учеников и, приказав им дожидаться на пригорке, демонстративно, на глазах у противной стороны отстегнул меч. Он поступил как ему велели боги и один пошёл навстречу воинам. Он знал, что с ним одним ничего дурного не случится.

Две группы по обе стороны оврага терпеливо ждали пока он двигался быстрым шагом. Приближаясь к стражникам, Артамуш сконцентрировал на себе известные ему силы земли и космоса и этот поток веером от себя направил на стражников. Невидимые пульсирующие струи, изливаясь через него доставляя ему нечто похожее на лёгкую боль. Продолжая держать поток он остановился перед воинами и заговорил первым.

– Чьи вы люди и зачем перекрыли нам дорогу?

– Мы служим повелителю нашему шаху Ормузду. Он приказал нам не пускать тебя в город.

– Почему?

– Услышав тебя, люди забывают старые обычаи. А это плохо. Ведь обычай это то, что отличает человека от животного. Господин наш мудр и желает добра своим людям.

Артамуш рассмеялся и присел на придорожный камень. Старый вислоусый воин, говоривший с ним, грозно сдвинул брови и положил руку на рукоять меча. Остальные воины казались растерянными. С видимым удовольствием, улыбаясь, Артамуш рассматривал ответившего. В его взгляде читалась столь обезоруживающая симпатия, что гнев испарился с лица предводителя. Но раздражение осталось.

– Скажи мне, уважаемый, своё имя.

– Горд, так назвал меня отец.

– Моё имя ты знаешь?

Горд согласно кивнул, и Артамуш, улыбаясь, спокойно продолжал.

– Увидя тебя я понял, что ты честный и добрый человек. Вот почему мне так жаль, что тебя так подло обманули.

– Кто меня обманул? – рука воина привычно схватила меч.

– Тот кто сказал тебе ложь, – Артамуш тем временем достал свою походную тыкву и откупорив её сделал пару глотков. Затем, перекинув баклажку через плечо, он с прежней доброжелательностью посмотрел на вислоусого воина.

Рядом с ним нетерпеливо вертелся в седле молодой чернявый воин, и было заметно, что разговор ему очень не нравится. Артамуш сурово оглядел юнца и тот стушевался, отвёл взгляд. И Артамуш продолжил речь.

– Я не отвращаю людей от древних обычаев. Я возвращаю им забытые обычаи. У тебя хорошее древнее имя. Моего друга в далёкой стране звали так же.

Горд, насупя брови слушал, но юнец рядом с ним наконец не выдержал и крикнул:

– Ступай к себе в свою страну, а нам ты не нужен!

Артамуш бросил на него уничтожающий взгляд. Горд также, обернувшись грозно посмотрел на парня:

– Замолчи!

Артамуш продолжал речь.

– Та далёкая страна брошена моим народом две зимы назад, а великий мой народ рассеялся по трём направлениям. Но скажу тебе правду, Горд: твои предки пришли в эту землю тоже из моей страны много поколений назад. Наши старики помнят об этом. И наши обычаи были вашими, мы были одним народом, славили одних богов. Вот почему я говорю тебе, друг мой, что подлые, дурные люди обманули тебя и твоего господина. Белое они назвали чёрным, рассчитывая на то, что слепой не отличит одно от другого. Скажи мне, хорошо ли чувствует себя обманутый?

Артамуш грустно, с сожалением смотрел на старого воина, и голова последнего опустилась на грудь. Позора в присутствии подчинённых он вынести не мог, но и поднять меч против говорившего правду не смел.

Однако юнец рядом издал боевой клич и резко вскинул коня. Артамуш, казалось ждал этого, он раскусил парня с самого начала. В его правом рукаве, как обычно, имелась свернутая комком кожаная бечёвка с железным шариком на конце. Он сделал резкое движение и, посланная опытной рукой бечёвка достигла занесённого копья, шарик обмотался вокруг древка. В тот же миг Артамуш рванул к себе копьё уже начинавшее смертельный полёт. Оружие мигом перекочевало в его руку к удивлению всех это видевших. Перехватив его поудобнее, Артамуш грозно посмотрел на юнца и процедил сквозь зубы: показать тебе как это делается?

Все застыли, даже Горд, поскольку прежде никто из них не видел подобного. Вдруг Горд выхватил плеть и принялся стегать забияк, приговаривая: я тебя предупреждал, предупреждал!! Устав он резко крикнул виновнику: убирайся! Парень ускакал и все посмотрели ему вслед. Горд обернулся, рассматривая Артамуша в восхищении и доброжелательно, последний же демонстративно, в знак примирения воткнул копьё в землю у своих ног.

– Ты видишь теперь, Горд, в чём сила правды и как боги помогают тому, кто служит правде. Единственное, чего я хочу, – это чтобы арьи узнали забытую ими правду. Я хочу, чтобы узнали и ты со своими воинами и твой повелитель. А до той поры мои люди останутся на том месте, где они стоят. Веди меня к своему господину, а на холм пошли своего человека с сообщением от меня.

Горд кивнул и ответил:

– Хорошо, пусть будет так как ты сказал.

Он сделал знак одному из своих людей и тот поскакал к ученикам, стоящим на холме. Артамуш повернулся в ту сторону и помахал рукою.

Воины двинулись шагом по дороге в город. Они верхом, он пешком. По пути он спокойно и обстоятельно отвечал на вопросы.

Картина шестая

Прошёл год с той занимательной встречи Ормузда с Артамушем, когда шах встретил посланца богов враждебно, а распрощался с ним как друг. Артамуш любил превращать недругов в друзей и получал от этого истинное удовольствие. И вот злая необходимость заставила его, бросив все дела и учеников, скакать день и ночь в тот же город, в столицу Мидии. Он беспрепятственно миновал городские ворота и стражники почтительно склонились в ответ на его ритуальное приветствие. У дверей покоев шаха он столкнулся с Гордом и они дружески обнялись. Артамуш внимательно посмотрел на него.

– Мне нравится как ты выглядишь, почтенный.

– С того дня как я узнал твою правду я всё делаю как говоришь ты, учитель. Я стал другим, и жизнь моя переменилась.

Артамуш ласково похлопал Горда по плечу и головой указал на двери.

– Повелитель там? Ты можешь сообщить, что я пришёл.

Старый воин улыбнулся и покачал головой.

– Этого не нужно делать. Он всегда рад тебе и сейчас там никого, кроме него.

– Если так, я пойду. – Горд почтительно приложил руку к сердцу и поклонился. Он ушёл, а Артамуш постучал в дверь. Знакомый голос ответил ему:

– Это ты Горд?

– Нет, повелитель, это Артамуш, – он сказал достаточно громко.

За дверями послышались быстрые шаги и шах сам открыл ему. Радость излучало его красивое, умное лицо.

– Здравствуй, друг Артамуш.

– Именем древних богов приветствую тебя, шах.

– Давно, очень давно я хотел тебя увидеть. Разве купцы не передавали тебе известия?

– Известия получил, но другие дела держали вдали от тебя и боги сообщили, что в нужное время нам придётся встретиться.

Разговаривая они прошли через зал к трону, а им навстречу из противоположной двери зала шла девушка в богатой одежде. Она с любопытством во все глаза смотрела на Артамуша.

Шах нахмурился видя её.

– Тебя никто не звал.

Глаза девушки строптиво сверкнули.

– Ты ведь знаешь, брат, как я ждала этой встречи.

Шах обернулся к своему гостю.

– Вот полюбуйся на мою приёмную сестру и скажи мне: так ли подобает вести себя женщине?

– Прежде я хотел бы выслушать её.

– Я хочу стать твоей ученицей, – выпалила девушка, с опасением глядя на Ормузда. Тот ответил ей гневным взглядом.

– Почему ты не сообщила мне о своём решении, Анаташ?

– Знала, что ты не разрешишь, – девушка потупила глаза, руки её нервно теребили складки платья.

– Ты знала и несмотря на то поступила по-своему? – голос шаха гневно зазвенел.

– Я хотела, я думала, что Артамуш, как друг, сумеет тебя убедить.

Гнетущая тишина повисла в комнате, но гость её нарушил.

– Я не в праве разрешать или запрещать девушке, шах, и я понимаю, что высокое положение Анаташ накладывает на неё некоторые обязанности. Но думаю, я смогу предложить ей достойный её путь.

Шах удивлённо и выжидающе посмотрел на гостя. Последний ничуть не смущаясь ответил на вопрос.

– Анаташ могла бы, пройдя у меня обучение, впоследствии проповедовать среди знатных людей. Более того, – Артамуш оживился, – боги в нужное время направили её на этот путь, ибо знать, как правило, отказывается вступать в беседы с моими незнатными учениками.

Он и девушка теперь вопросительно смотрели на шаха, который задумчиво прохаживался тем временем по залу.

– Я согласен, – коротко бросил он, и видно было, что решение далось ему не без усилий.

– Но при условии, что ты обучишь её здесь, во дворце и не заставишь её следовать за собою.

– Да будет воля твоя, шах.

Напряжение разрядилось и все трое повеселели. Шах сделал приглашающий жест в сторону длинного низенького стола, где стояли вина, фрукты, сладости, пряности.

Мужчины уселись. Анаташ, не смея сесть без приглашения, стояла рядом с благодарностью глядя на Артамуша, который, отпив из своего кубка, обратился к шаху.

– Не развлечения ради, о царь, скакал я день и ночь. Тревожные для всех нас новости заставили меня спешить.

Ормузд строго посмотрел на девушку и она быстро удалилась и он повернулся к гостю со вниманием.

– Варвары с севера, все хорошие конники, уже вторглись в Персию, и твой сосед Бетал просит тебя о помощи. Для этого он избрал меня, ибо никому более не мог доверить такого дела. Его и твои вельможи издавна не ладят между собой. Я не мог ему отказать. Ведь боги сообщили, что мне необходимо участвовать в этой войне. Итак, слушай мой совет, шах. Объединить силы – это единственно разумное решение, поскольку иначе варвары разорят оба царства и разгромят оба войска по очереди.

Шах размышлял, поглаживая узор на ножнах акинака. Наконец вздохнул.

– Я согласен. Мы должны объединиться, если их силы действительно велики.

– Велики, повелитель, я знаю это хорошо.

– Завтра я смогу отправить в Персию только свою гвардию. Их немного, ты знаешь, – шах говорил медленно, размышляя вслух. – А пока мои гонцы разнесут приказ и соберётся основное войско минет неделя. Хотя иные подоспеют через два – три дня. Поэтому шаху Беталу пока лучше не затевать сражения, а избегать его ожидая когда я соберу все свои силы.

Артамуш потягивая вино согласно кивал головою и, когда шах закончил, сказал:

– Разреши мне сегодня, шах, до захода солнца обратиться за помощью к твоему народу. Я хочу собрать ополчение как в древние времена и думаю, что люди меня поймут. Должен сказать, что этого хотят боги.

Глаза Ормузда сузились, но он сдержался, хотя голос его дрожал от гнева.

– Ты считаешь, что войско моё слишком слабо, для борьбы с варварами? Или я не способен победить? До сих пор я одерживал одни победы!

– Не следует проявлять гнев, повелитель, когда не можешь чего-то понять. Я неспроста это говорю. Я знаю, что вместе вы, два царя, победите варваров. Так сказали боги. Но они же указали на последствия этой победы. Если не собрать ополчение, то вы оба лишитесь своей гвардии. Высока цена такой победы. А вдруг вслед за этими варварами нагрянут другие, не менее многочисленные? Сможете ли вы вместе остановить их? Как мне ни жаль людей, но как воин я знаю, что лучше поставить под удар ополчение.

Шах уже успокоился, он сел за столик и, сцепив руки, медленно произнёс:

– Значит силы их столь велики?

– Очень велики, повелитель. Там, где они проходят, остаётся пустыня, – ни стебелька травы, ни людей, ни скота. Кроме того, народу время от времени необходимо отстаивать свою землю. Тогда он больше ценит то, что боги подарили ему для жизни. Так только и можно взрастить дух народа. А это стоит тысяч жертв, шах.

– Хорошо, друг мой. Пусть будет по-твоему.

Покончив с этим делом и всё решив они перешли к другим менее важным делам. Шах вызвал Горда и отдал ему приказ собирать гвардию и вести её в Персию.

До захода солнца Артамуш в сопровождении двух гвардейцев вышел на рыночную площадь. Один из воинов зычным голосом крикнул несколько раз: Слушайте! Слушайте!

Артамуш обвёл взглядом притихшую площадь и убедившись, что все ждут его слова начал говорить.

– Люди! Я принёс из Персии дурные вести. Жестокий враг, варвары идут сюда с севера. Шах Бетал и господин ваш Ормузд объединились с тем, чтобы противостоять им. Однако этого мало. Варваров слишком много, они все на лошадях, все хорошие лучники. Необходимы ещё силы, но их взять негде. Только вы сами можете спасти себя и своих детей. Не надейтесь, что враги пощадят их. Они убивают всех. Собирайтесь в отряды, создавайте ополчения как в древности делали ваши прадеды, когда каждый мужчина был воином. Иначе вы потеряете всё: имущество, землю, жизнь, честь.

Гнетущая тишина повисла над площадью, будто громом поразило людей. Но они зашевелились, загудели, закричали: Биться, будем биться! Веди нас Артамуш! К оружию!

Артамуша обступили со всех сторон возбуждённые люди, он же поднял руку, чтобы унять их и спокойно, внятно объявил всем добровольцам, чтобы явились на площадь на рассвете.

Он вернулся во дворец окрылённый и с воодушевлением занимался до ночи со своей новой ученицей. Наутро он приехал на рыночную площадь на одной из повозок с оружием, которое шах отдал ополчению из своего арсенала. Всего собралось около трёх сотен добровольцев, но Артамуш знал, что это только начало. Едва раздали оружие как из дворца выехала гвардия шаха с которой вместе им предстояло следовать навстречу войне.

Картина седьмая

«Как природа и духи земли участвуют в делах человеческих!» – размышлял Артамуш, окидывая взглядом холмы вокруг. Солнце давно уже встало, но густые тучи сплошь застилали небо до самого горизонта. Ветер овевал лицо не обещая, однако, дождя, но он нёс прохладу и это хорошо для предстоящего дела.

Перед Артамушем на склоне холма стояла конница двух дружественных шахов числом не более четырёх тысяч. Справа и слева от неё выстроились пешие наёмники человек по пятьсот. «Вот и вся ваша сила, шахи, – сокрушённо подумал Артамуш. – А врагов втрое- впятеро больше».

Он оглянулся. За спиною прямо на траве сидели и лежали ополченцы, которых удалось собрать около пятнадцати тысяч. Причём многим из пришедших под шахские бунчуки было отказано. Нельзя брать на смертный жестокий бой слишком старых и слишком юных. Но те что пришли сюда вполне годятся для ратного труда. Поскольку идея собрать ополчение принадлежала ему и он один это сделал, шахи единодушно решили отдать Артамушу командование ополчением. Ополченцы радостно приветствовали такое решение. Однако он сам хорошо сознавал, что не шахи и не народ, но боги поставили его во главе ополченцев, так как в этой битве он может занимать только это место. Он жрец в мирное время. Но в войну он как воин обязан вести народ к победе.

Он присел прямо на траву, почувствовав лёгкое возбуждение, которое всегда посещало его перед боем. Однако на сей раз оно явилось преждевременно. Войско проснулось давно, успело хорошо подкрепиться и петух Ормузда, которого для того и взяли уже успел прокричать трижды, а враг всё не показывался. Конные разъезды по паре воинов регулярно сновали на все четыре стороны, однако ни один не нёсся в ставку с известием. Но вот что-то случилось…

Один из разъездов вдруг изменил обычный маршрут выскочив из-за холма на севере и устремился к стоящему войску. По шуму голосов внизу, где выстроилась гвардия всем наверху стало ясно, что и те уже увидели. Вот второй и третий разъезды справа и слева на востоке и западе также на рысях двинулись к войску. За спиною Артамуша повскакивали и возбуждённо загалдели люди. Все поняли, сто враг приближается. Наконец на дальнем холме в конце долины, на севере показались передовые разъезды, варваров которые вскоре повернули назад и исчезли.

Артамуш лёг на траву и прикоснулся ухом к земле. Чуткое ухо услышало отдалённый гул, который производят тысячи несущихся по степи лошадей. Он прикрыл глаза, попросил землю, Великую мать показать их и увидел, что просил. Все в козьих и бараньих шкурах. Панцири из кожи или плетёного ремня, щиты обитые кожей, но мечи хороши. У всех луки. Вот чего следует более всего опасаться!

Он оборвал связь с Великой матерью и вскочив быстро пошел к ополчению. Он поднял руку стоя лицом к своему войску. Люди только, что возбуждённо кричавшие утихли глядя на него.

– Арьи, у варваров с севера хорошие луки и стрелять они умеют. Я знаю, что у многих из вас нет щитов, а для вас более страшны не мечи, но их стрелы. Вам надо будет пробежать триста шагов до них и остаться живыми. Поэтому сложите, свяжите ваши накидки из шкур вдвое, втрое так, чтобы защитить грудь и живот. Во время бега прикрывайте себя шкурами. Запомните, люди: только стрелы их несут вам верную смерть!

Ополченцы зашумели и принялись за дело. Но в эту минуту показалась вражья конница. Неторопливо выползала лавы из-за дальнего холма на севере и ненадолго остановилась. Ополченцы как завороженные смотрели, многие видели впервые живого врага. Тишина повисла над холмами и долиной между ними. Её разорвал гневный крик Артамуша.

– Делайте то, что я сказал, спасайте ваши жизни!

Он грозно оглядел своё войско, и люди виновато отводили взгляды, даже те у которых имелись щиты. Они принялись за дело. Тем временем лавина конницы на холме ринулась вперёд. Передние уже взобрались на следующий холм, а позади накатывались и шумели новые волны. Их перевалило в долину не менее трёх тысяч. Но за ними скакало в несколько раз больше. В этой ситуации хорошо было лишь то, что долину обрамляли справа и слева продолговатые горы, а шахское войско занимало холм у входа в долину. Но ждать наблюдая приближение врага сильное испытание для неопытных воинов. У некоторых молодых возникал зуд, тряска или развязывался язык. Но опытные воины рядом строго их одёргивали.

Внизу зазвякали уздечки и оружие, лошадям передалось возбуждение всадников, они переминались и фыркали. Напряжение нарастало. Артамуш оглянулся. Большинство его людей уже сделали самодельные щиты и торжествующе потрясали ими в воздухе. Он улыбнулся им. Многие скоро погибнут, но уйдут, славя своих богов.

Тем временем передовая часть лавы на рысях въехала в долину, а через дальний холм больше не катились новые волны. «Всего не менее двадцати тысяч» – прикинул Артамуш, внимательно вглядываясь вдаль. Затем он посмотрел на шахов окруженных телохранителями.

Там не было никакого движения.

Варвары с максимальной скоростью и рёвом ринулись на стоящее войско шахов как стая гончих. Когда до них осталось расстояние в два полёта стрелы назначенный для сигнала воин, что стоял между двух шахов красный с белым цвета обоих шахов, бунчук на длинной пике. Один полёт стрелы вместе с пикой наклонился в сторону противника и красные с белыми нити смешались. В тот же миг всё войско дрогнуло и, кажется, одновременно вздохнуло. Передние ряды конницы рванули с места, за ними вторые, третьи и пошла встречная лава. Одновременно зазвенели луки. Среди наёмников лучников было мало и потому Артамуш заблаговременно передал в распоряжение шахов тысячу лучников из числа ополченцев. Теперь они стоя в два ряда прямо перед ним ниже по склону деловито и быстро делали своё дело.

Две скачущие лавы столкнулись и лязг оружия, крики и ржание огласили долину смерти. Пешие наёмники тем временем бежали к месту схватки с трудом неся тяжёлые копья. Их задачей было не дать противнику обогнуть конницу шахов с флангов. Артамуш крикнул своим лучникам, чтобы они прекратили стрельбу и бежали вправо по склону холма. Затем он обернулся к своим ополченцам. Люди напряжённо застыли, они с тревогой смотрели на него. Он сделал знак и ему подвели белого коня. «Очень правильное сочетание, – подумал он, – красные одежды воина и белый конь жреца.» Вскочив на коня Артамуш обратился к ополчению.

– Арьи, сыны этой земли. Ещё раз взгляните на холмы и горы. Это ваша земля! Посмотрите на небо – это ваше небо! Если вы хотите, чтобы и ваши дети могли назвать своим то, что вы видите, то идите за мною. Те же, которым эта земля чужая могут уйти по домам. Даю слово, что не причиню им вреда. Ведь каждый из вас пришёл сюда по своей воле.