ПАРАБЕЛЛУМ

Белчер криво усмехнулся. Ему начинала нравиться эта парочка.

– Выпрыгнул, а там целая свора его прихвостней. Видно, что глаза у них везде тут, потому как дежурят теперь перед нашей гостиницей и дороги сейчас туда нет. А чтобы отплыть из этой богом проклятой дыры, нам нужно забрать кое-какие личные вещи из нашего номера.

Картер хмуро кивнул, подтверждая слова своего приятеля.

– Мою шкатулку, – пояснил он. – Там переписка моего отца, рекомендации. Без них нет смысла вообще отправляться на Ямайку.

Теперь Белчеру стало все ясно.

– И разумеется, вы желаете, чтобы это я проник в ваш номер, забрал вещи и доставил их на корабль?

– Вот именно, – хлопнул Белчера по плечу Кейн. – Вас никто не знает и с нами вы никак не связаны. Сделайте это, и у вас будет место в нашей каюте. Ключ от номера мы вам дадим. Никто ничего не успеет понять, как мы уже окажемся на корабле.

Оба вопросительно воззрились на Белчера, пока тот обдумывал сказанное.

– По рукам! – наконец произнес он, и его собеседники облегченно вздохнули.

Условились отправиться сегодня же вечером. Белчеру нужно было сперва наведаться в свой номер, чтобы забрать вещи и расплатиться с хозяевами. После этого он должен был встретить своих новых товарищей у пекарни, которая находилась недалеко от их гостиницы, а там все трое уже будут действовать по обстоятельствам.

Молодые люди поднялись, и Кейн бросил золотой дублон хозяину трактира, который как раз поднялся на второй этаж.

– Это тебе за труды, друг. Я услуг не забываю.

– Спасибо, господин, – чуть поклонился тот и, озираясь, приблизил лицо к Кейну и что-то тихо зашептал ему на ухо.

Когда он ушел, Кейн бросил быстрый взгляд на своих соратников.

– Нужно уходить. Кажется, нас нашли.

Все трое быстро спустились по лестнице в нижнюю залу, где все так же царили шум и веселье, и едва не столкнулись с двумя личностями подозрительного характера и содержания. Те внимательно осматривали трактир и, как только увидели спускающихся молодых людей, что-то возбужденно прокричали. Из-за всеобщего шума разобрать, что именно было невозможно, но Джек был готов поклясться, что услышал испанский язык. Факт сей так его озадачил, что он на минуту замешкался, разглядывая головорезов. Опомнился он только тогда, когда Кейн схватил его за рукав и потянул за собой в другой конец зала, противоположный входу. Там за перегородкой оказалась еще одна дверь, ведущая, по всей видимости, на задний двор. Испанцы – а в том, что это были именно испанцы, Белчер уже не сомневался, – нагнали их как раз тогда, когда друзья добрались до выхода.

Выскочив на улицу, они были стремительно атакованы кастильскими господами. В одной руке плащи, в другой шпаги – те перешли в яростное нападение, безошибочно, как один бретер распознает другого, выбрав своей мишенью Кейна, как самого опасного противника. То, что произошло дальше, случилось настолько молниеносно, что не сразу дошло до сознания Белчера. Эрин Кейн мгновенно обернулся к нападавшим, его длинная узкая рапира – позже Белчер узнает, что предмет сей был произведением знаменитого французского оружейника, снабдившего своими клинками не одно поколение французских дуэлянтов, – каким-то неведомым образом уже была в его руке. Короткий лязг стали, и первый из нападавших грудью повис на французской бретте Кейна, удушливым вздохом возвестив о том, что клинок вошел в легкое. Захлебываясь, испанец попытался задержать дыхание, чтобы хоть как-то смягчить адскую боль в груди. Но почти сразу же разразился кровавым кашлем в сторону своего убийцы, который уже развернулся быстрым пируэтом, танцующе, одним движением освобождаясь от ноши. Второй ринулся в атаку, но споткнулся об упавшее тело товарища, так предусмотрительно подставленное ирландцем. Неуловимый взмах, и вот уже второй испанец скорчился в судорогах на земле. Джек на мгновение задержался на нем взглядом. Пока глаза поверженного теряли всякую осмысленность, он, словно раздавленная гусеница, продолжал извиваться и конвульсивно ползти вперед, раздирая щеку о камни мостовой. Испанец застыл, его скрюченное от боли тело внезапно обмякло, он испустил последний вздох и затих.

– Передавайте привет дьяволу! – легким поклоном в сторону поверженных бросил Кейн.

Картер уже выскользнул на соседний переулок и неуклюже бежал вниз в сторону гавани. Кейн и Белчер последовали за ним.

* * *

Получасом позже на барную стойку трактира перед ее хозяином громким щелчком, как пощечиной, лег серебряный реал. Скользнув взглядом по испанскому гербу, мужчина привычным движением смахнул монету, оставив на столешнице лишь след от влажной руки.

Амадо Флорентин, правая рука Эмилио Мора, склонил голову ближе к трактирщику, который смотрел на него немигающими глазами.

– Я хочу знать, что здесь произошло, – его чистый, почти без акцента английский никак не вязался с его внешностью. Одетый во все мрачно-черное, Флорентин был воплощением испанского стиля: укрытый тяжелым плащом, из-под широкополой шляпы виднелась эспаньолка – борода, подстриженная по последней мадридской моде, а из-под полы торчала длинная шпага.

Трактирщик пожал плечами. Если Карл II был не против присутствия испанских собак в английском поселении, то и ему тоже нечего лезть на рожон. И не мешкая более ни секунды, что объяснялось не столько щедрой оплатой, сколь угрожающим видом посетителя, он быстро рассказал, что знал.

– А потом к ним присоединился третий, – закончил хозяин «Мери Мейд», вытирая очередную кружку. – Он поднялся на второй этаж, сеньор. Там они и находились до прихода ваших, – разумеется трактирщик упустил тот факт, что самолично предупредил англичан о прибытии незваных гостей. Факт этот, некому не нужный и не важный, он оставил при себе.

– Знаешь, о чем они говорили? – голос Амадо разрезал шумный гам заведения. Говорил он негромко, но слышно его было хорошо, и от этого, несмотря на тяжелую духоту в помещении, у трактирщика проступил холодный пот между лопатками.

«С таким дьяволом шутки плохи», – подумал он, а вслух сказал:

– Нет, господин. Они только распорядились подать наверх, чтобы им никто не мешал.

Амадо Флорентин какое-то время держал его взглядом словно на крючке, а потом отвернулся, и хозяин «Мери Мейд» облегченно отступил вглубь барной стойки. До разговора с трактирщиком Флорентин уже успел побывать наверху, но ничего особенного там не увидел. Еще один, только менее заполненный зал, вот и все.

– Амадо, – выглядывая из-за двери, ведущей на задний двор, его окликнул другой испанец. Поймав взгляд своего предводителя, тот кивнул в сторону улицы, приглашая Флорентина следовать за ним.

– Смотри, – головорез махнул рукой в сторону распростертых трупов на мостовой. – Наши. Их сразил профессионал. Ты уверен, что мы нашли тех, кого искали?

Флорентин не ответил. Он внимательно разглядывал трупы. Перевернул одно из скрючившихся тел, задрал рубашку, чтобы добраться до раны. Некоторое время он разглядывал ее, а затем его глаза округлились и на обычно суровом невозмутимом лице проступило удивление.

– В чем дело, Амадо? – его спутник заметил, как изменился в лице его предводитель. – Ты будто привидение увидел. Удар мастерский, нечего сказать. Знаешь его?

– Доводилось видеть такой удар однажды, – медленно кивнул испанец, продолжая разглядывать поверженного. – Знаю только одного человека, способного нанести такую рану, – Амадо выпрямился. – Да, я уверен, что мы нашли того, кого искали. Шкатулка должна быть у этих людей. Возьми остальных и прочеши окрестности. Я буду ждать здесь.

Когда головорез ушел, Амадо Флорентин вернулся в трактир и снова подозвал хозяина заведения. Тот съежился от страха, но не посмел ослушаться. Внутренне сжавшись, он подошел к стойке и кивнул.

– Ты уже убрал тот стол, за которым сидели англичане? – и, когда трактирщик ответил отрицательно, добавил: – Отведи меня к этому месту. Я хотел бы его хорошенько осмотреть.

* * *

Эмилио Мора стоял перед окном и, наблюдая за огнями английского городка, размышлял о перипетиях судьбы, благодаря которой он, испанский дворянин, находился сейчас на этой земле, оскверненной присутствием врагов отечества. Размышлял он также и о своем помощнике. Амадо Флорентин был такой удачной находкой, что происшествие в Брюгге Мора последние пару лет считал большой удачей, а рану, им полученную на его темных улицах, – справедливой платой за нее. За эти месяцы он успел не только убедиться в незаменимости своего помощника, но даже в какой-то мере привязаться к нему. Амадо стал не просто правой рукой, а скорее продолжением его собственной – таким естественным был симбиоз этих двух людей.

Эмилио Мора, так же щедро одаренный судьбой благородством крови, как и сильно ею обделенный материальным благополучием, последние года промышлял тем, что претворял в жизнь желания и капризы людей, стоящих гораздо выше него на социальной лестнице. Проще говоря, был ни много ни мало острием исполнительной власти Мадридского Алькасара – источника государственного правления Испанского королевства. В этой ипостаси ему приходилось не только марать руки кровью, что, нужно отметить, Мора делал равнодушно и даже обыденно, но и проливать свою собственную.

Поэтому день, когда два года назад все та же судьба свела его с Амадо Флорентином, стал воистину счастливым для агента Алькасара. Его новый протеже не только был невероятным мастером фехтования, что Мора, и сам опытный бретер, оценил сразу же, – но тем самым идеальным человеком, который никогда не задавал лишних вопросов и не гнушался пролить чью-то кровь во имя Испании или хотя бы ради платы какого-нибудь трусливого вельможи, место которого нужно было занять на дуэли. То, что раньше Эмилио Мора приходилось делать самому, сейчас, быстро и хладнокровно, за него выполнял Амадо Флорентин.

Как его занесло в Имперскую Армию, которая в основном представляла из себя разношерстный сброд плохо обученных и не менее плохо вооруженных подонков германского общества, Мора не знал, да и, пожалуй, не интересовался. Щедростью своей король Испании закрывал глаза на мародерства и грабеж, устраиваемые его солдатней. Мизерная зарплата, основная часть которой вечно находилась в задолженности короны и не выплачивалась годами в надежде, что получатель ее сдохнет где-то на темной улице с лезвием в брюхе или в какой-нибудь дыре от тяжелой болезни или пьянства, приводила испанских солдат на службу в самые неожиданные места.

Мора не удивлялся тому, что в Брюгге нашел испанцев в рядах германо-римской армии, готовых за три гульдена в месяц рисковать жизнью среди вонючего контингента, которого их собственные соотечественники страшились пуще врагов. В ту пору многие оставшиеся без работы профессиональные солдаты Испании оседали в рядах подобных армий, зазря растрачивая свое боевое искусство. Поэтому встреча этих людей была такой обоюдовыгодной.

Размышления агента были прерваны появлением объекта его мыслей. Амадо Флорентин тихо, как и подобает опасному хищнику, материализовался за спиной Эмилио Мора. Последний даже не пошевелился, он и спиной мог почувствовать присутствие своего протеже, так хорошо эти двое успели сработаться.

– Сеньор, мы потеряли Гектора и Эрнесто. У каждого очень точный единственный удар рапиры. Одежда в порядке, не растрепана, – Амадо быстро резал воздух своим голосом. – Они даже не успели запыхаться. Поединок был очень коротким.

– Полагаешь, мы нашли его?

– Да, думаю, что это был он. Шпион сказал, что английский офицер придет сегодня в трактир, но в какой именно, уточнить не смог. Поэтому мы отправили людей во все притоны.

Мора встал из-за письменного стола кабинета, который ему любезно предоставил губернатор Сент-Джорджа на время его пребывания на Бермудах.

– Как называется это заведение? «Мери Мейд»? – спросил он. – Отправь туда людей с Мауро.

Испанец подошел к окну и вгляделся в огни города, который был хорошо виден из окон губернаторского дома.

– Пусть он поговорит с хозяином трактира и добьется от него правды, – оглянулся он на помощника, – даже если ему придется вытянуть из него все кишки. Наш Мауро – большой мастер получать информацию даже из самых несговорчивых.

Эмилио Мора вернулся к столу, на котором лежал план города.

– Он постарается ускользнуть сегодня ночью. Нельзя этого допустить. Его необходимо перехватить и избавить от шкатулки и головы. Будьте осторожны, если он так мастерски владеет рапирой, – его обычно спокойный и вкрадчивый голос зазвенел от напряжения. – Вызовите всех людей с корабля и перекройте все улицы. Если потребуется, вытряхните этот городишко, как картофельный мешок! Сделайте все тихо и без свидетелей.

Амадо Флорентин сдержанно поклонился и бесшумно покинул помещение.

* * *

Ровно в полночь с кожаной багажной сумкой в одной руке и переброшенным офицерским плащом в другой Белчер подошел к пекарне, как он условился с его новыми знакомыми. Из темноты фасада выступила фигура, в которой он с облегчением узнал Кейна. Его новые товарищи уже ожидали.

– Давайте сюда ваши вещи, мистер Белчер, – сказал Картер, протягивая руку. – Мы позаботимся о них, пока вы будете доставать наши.

Кейн придирчиво оглядел Джека с ног до головы и остался доволен осмотром. К наряду Белчера добавилось несколько аксессуаров, а именно абордажная портупея с двумя пистолетами и длинным ножом с глухой сабельной гардой, какими легко орудовать в тесном пространстве корабля или, если уж на то пошло, темной улицы. Памятуя о недавней встрече, Джек решил, что не помешает вооружиться получше. Однако он медлил и, когда его знакомые вопросительно воззрились на него, пояснил:

– Почему на вас напали испанцы, господа? Уж не те ли самые, что прибыли на остров нынешним утром?

– Это нам неизвестно, – быстро ответил Кейн. – Но в Сент-Джордже полно всякого народу. Не забывайте, это ворота по пути из Старого Света в Новый. Тут много кто ошивается. Не исключаю, что есть и представители других стран. Бандитов не судят по национальному признаку. Не все ли равно, кто вас ограбил? Англичанин, испанец или еще какой проходимец?

– Не люблю совпадений. Одно дело иметь во врагах местную шушеру, другое – испанских господ.

– Мистер Белчер, – нервно поправил очки Картер. – Не могли бы мы обсудить этот вопрос на корабле? Мне кажется там, за кружкой горячего рома, нам будет несколько удобнее рассуждать на эту тему.

Белчер окинул их взглядом, ясно говорящим, что ответ его не удовлетворил.

– Мы вернемся к этому разговору.

– Разумеется, – сказал Картер, – а сейчас вам нужно зайти в гостиницу «Розедон» и подняться на второй этаж. Наша комната выходит окнами на север. Вот ключ от двери. Отодвиньте ту кровать, что у окна. В углу пола несколько досок не закреплены и их можно легко поддеть ножом. Шкатулка с письмами под этими досками.

Белчер кивнул, давая понять, что ему все ясно.

– Мы будем ждать вас здесь, мистер Белчер. Удачи!

Джек отправился вниз по темной улице и завернул за угол. Гостиница была слабо освещена, но на пороге в тени он заметил двоих мужчин, о чем-то тихо беседующих. Когда он входил через двери, те удостоили его лишь мимолетным, но внимательным взглядом. Внутри в вестибюле было пусто, как и за стойкой привратника. Похоже, никому не было до него никакого дела. Белчер поднялся на второй этаж и нашел нужную комнату. Ключ мягко щелкнул и легко открыл замок. Пока все шло как по маслу. Оказавшись внутри, Белчер в точности следовал инструкциям, и вскоре предмет, за которым он сюда пришел, оказался у него в руках.

Шкатулка была довольно тяжелой и приятной на ощупь. Свет луны, заливавший комнату сквозь незашторенное окно, позволил Белчеру как следует рассмотреть ее. Выполненная из какого-то темного дерева, она словно лоснилась прекрасной полировкой. Видимо ее создатель был мастером своего дела, потому что невозможно было сказать, где у нее крышка, так точно она была сработана. Ни петель, ни замочной скважины, которые могли бы подсказать, как она открывается, тоже не наблюдалось. Джек потряс ее, но шкатулка молчала. Если бы он доподлинно не знал, что внутри нее есть полость, то предположил бы, что перед ним монолитный деревянный кирпич.

Как бы то ни было, пора было возвращаться к ожидающим его товарищам.

«А товарищи ли они мне? – неожиданно подумал Белчер. – Вся эта история с нападением. Эти двое явно чего-то не договаривают».

Он ни на секунду не усомнился в том, что атаковавшие их испанцы сошли с фрегата, который сейчас стоял на рейде Сент-Джорджа, и не имели ничего общего с местными преступниками. Если они и были головорезами, а в этом Белчер не сомневался, то, по всему видать, головорезами приезжими, преследующими какие-то свои личные цели. Но ему нужна была каюта и возможность попасть на Ямайку, где он бы смог занять свой пост капитана на фрегате «Альгросса», который дожидался его в Карлайлской бухте недалеко от Порт Рояла. Поэтому сейчас необходимо было выполнить свою часть сделки, а призвать к откровенному ответу своих новых знакомых он сможет, когда они выйдут в море.

* * *

В то время, когда Белчер разглядывал свою находку, снаружи, в тени от стен зданий, Амадо Флорентин сверлил взглядом вход в гостиницу. С ним было семеро отчаянных головорезов, готовых пойти на все ради сладкого позвякивания золотых эскудо. Всех доверенных людей для своего патрона Амадо отбирал самолично, выискивая их на дне самых злачных притонов Мадрида. В ту пору там можно было сыскать немало отчаянных сорвиголов: солдат по профессии, нищих оборванцев по воле короля и прощелыг по стечению обстоятельств. Как раз таких, которые мать родную удавят при первом же блеске желтого металла.

Управлять этими людьми было непросто, а сдерживать их необузданную жажду крови – еще сложнее, но для темных дел Мора подобные люди были незаменимы. Преданные золоту и страху оказаться в королевской немилости, они слушались беспрекословно, будь то приказ залечь на дно или же совершить хладнокровное душегубство. Словом, это были те люди, взращенные политикой испанской короны, в прошлом профессиональные солдаты, а ныне забытые богом проходимцы, не имеющие за душой ничего, кроме презрения к жизни и острой шпаги.

Эмилио Мора высоко ценил своего протеже за то, как скрупулезно тот выполнял порученные ему задания. Необходимо убрать какого-то выскочку? Похитить ребенка, дабы образумить его родителя? Лишить чести женщину, чтобы опозорить ее мужа? Амадо Флорентин не задавал вопросов, кроме тех, которые нужны были для более точного исполнения воли хозяина. А грязные дела требуют отпетых негодяев, вот правая рука агента Алькасара и собрал вокруг себя помощников из подобных представителей.

– Видишь тех двоих у входа? – кивнул Амадо в сторону гостиницы. В ее дверях только что скрылся посетитель, которого они, по всей видимости, и поджидали. – Убрать, а вместо них поставь наших, так чтобы англичанин ничего не заподозрил.

Головорез молча кивнул. Он и без приказов отлично разбирался в деле и знал, что нужно предпринять.

– Ниже по улице? – вскинул он бровь.

– Да. Встань там с двумя, но так, чтобы вас не было видно. Я останусь здесь с Хосе. Ему будет некуда деться.

– Живым брать? – голос испанца звучал обыденно и безразлично.

– Не обязательно. Будет дергаться, кончайте его.

– Так проще, – согласился головорез.

* * *

Мысль о том, что скоро его нога снова ступит на палубу корабля, заставила Белчера задрожать от возбуждения, но он быстро справился с собой. Засунув шкатулку за пазуху камзола и покрепче подтянув ремень, чтобы она не выскользнула, Белчер вышел из гостиницы и тут же остановился. Что-то было не так. Угрюмая пара мужчин все так же тихо перешептывалась, и теперь они не смотрели в его сторону. И все же что-то не давало ему покоя. Все еще стоя на крыльце, он вглядывался в окружающие тени и старался понять, что его так встревожило. Неожиданно его обдало холодным потом. На белой стене здания, как раз там, где тихо беседовали двое незнакомцев, отчетливо виднелся темный след от пальцев руки, словно кто-то провел по ней измазанной в крови рукой. След уходил в тень, как раз туда, где стояли мужчины. А еще выше по улице теперь не горел фонарь. Он и до этого был довольно тусклый, но теперь там в кромешной тьме могли спрятаться несколько человек, ожидая, когда он пройдет мимо.

Джек Белчер повернулся к двоим мужчинам и спросил громким чистым голосом.

– Господа, не подскажете, как пройти к старой верфи?

Мужчины замерли и словно плотнее вжались в свои плащи.

– Господа?!

В этот момент со стороны улицы донесся тихий шорох, и краем глаза Белчер заметил какое-то движение. Он обернулся в сторону звука и увидел как из тени осторожно выходят несколько человек. Все в черных плащах, полы которых топорщились спрятанными под ними шпагами. Некоторые носили широкополые шляпы с перьями на испанский манер, которые не хуже капюшона скрывали их лица. Пока Джек разглядывал их, прикидывая, как быть дальше, группа стала огибать полукруг, отрезая ему пути к отступлению по улице.

«Кажется, дело дрянь», – подумал Белчер, машинально подсчитывая количество головорезов.

Их было пять человек. Он отступил к двери гостиницы, но сзади раздалось насмешливое цоканье. Он обернулся и увидел как двое ранее беседующих мужчин сейчас стояли в проеме двери, отрезая ему вход в гостиницу.

«Семь», – поправил себя Белчер, осторожно отступая в темноту рядом с крыльцом.

Внезапно он обо что-то споткнулся и, глянув вниз, увидел ногу человека. Теперь понятно, что случилось с теми, кто стоял здесь, когда он входил в здание. Устраивая засаду, испанцы расправились с ненужными свидетелями быстро, тихо и жестоко и сами заняли их место, чтобы все выглядело как прежде.

В такие минуты, полные опасности и, казалось, безысходности, мозг Джека Белчера начинал работать особенно ясно и четко – качество, которое так высоко оценил в нем Эдвард Спрэгг.

– Я так понимаю, что господа не говорят на английском?! – уходя глубже в тень, громко спросил он.

Кастильцы не удостоили его ответом. Они молча шли по улице не торопясь, ведь деваться их жертве было некуда. Действовать нужно было прямо сейчас, еще секунда промедления – и будет поздно. Те двое, что стояли на крыльце и закрывали вход в здание, тщетно напрягали зрение, вглядываясь в темноту и силясь разглядеть свою жертву, которая отступила в тень. Внезапно из мрака появились дула двух пистолетов.

Головорезы только и успели расширить глаза от внезапного ужаса, молнией пронесшегося в их мозгу, как оба ствола рявкнули, извергая столп пламени, дыма и свинца прямо им в лица. Мужчины, отброшенные к стене гостиницы, замертво рухнули на землю. Одному, тому, что стоял ближе всего, пороховым выстрелом подпалило кожу, и поэтому из-за копоти не было видно, как огромная пуля абордажного пистолета снесла половину лица, превратив его в кровавое месиво. Второй отправился к всевышнему более театрально. Отброшенный к стене, он сполз по ней на землю, оставляя за собой жирный след из содержимого своего черепа.

– Ба, да на вас лица нет, господа! – бросил им напоследок Белчер, скрываясь за дверью.

Остальные испанцы, замешкавшись на пару секунд, таким неожиданным был отпор Белчера, кинулись ему помешать, но уткнулись в последний момент в лязгнувшую засовом дверь. Белчер не стал слушать их истошные вопли – как известно, никто не умеет ругаться сочнее испанцев, – и ринулся наверх. Он вскочил в комнату, в которой только что был. Еще в прошлый раз он приметил выход на небольшой балкончик. Резко распахнув дверь, он выглянул наружу. Так и есть! Внизу доносились такие яростные богохульные крики, что святому отцу местной католической церкви, видимо, придется выслушать завтра немало исповедей и отпустить не меньшее количество грехов. Оставаясь незамеченным, он взобрался на перила балкончика и легко перешел на соседний, который, к счастью, располагался так близко, что до него можно было дотянуться рукой. Оттуда Белчера отделял небольшой прыжок на крышу здания, которое стояло чуть ниже гостиницы. Пробежавшись по нескольким крышам и стараясь не создавать лишнего шума, Белчер спустился по водосточной трубе в следующем переулке и быстро побежал к пекарне.

Его голову одолевали едкие подозрения, и он почти не надеялся увидеть там своих новых знакомых. Однако он ошибся. Оба молодых человека встретили его, как только Белчер появился у здания, где те его поджидали.

– Мистер Белчер! Что случилось? – схватил его за руку Картер, и его удивление было настолько искренним, что подозрения, уже было начавшие пробираться в душу Белчера, сами собой отступили.

А тут еще вставил подоспевший Кейн.

– Вы были правы! В городе полно испанцев! Они заполонили все улицы и заблокировали перекрестки. Вы достали шкатулку?

– Достал, – сухо ответил Джек. – Но меня встретили не местные бандиты, как вы убеждали, а отряд испанцев, и меня мучает лишь один вопрос – охотились они за шкатулкой или же за мной? А, мистер Кейн?