ПАРАБЕЛЛУМ

– Вы уверены в этом? – закусив губу, хмурился Вилер.

– Если вы не желаете убить мистера Белчера, то не позволите ему выйти в море, – непреклонно отвечал хирург. – Ему не перенести перехода до Ямайки.

Как бы ни был расстроен капитан «Тайгера» и как бы ни протестовал сам Белчер, было решено оставить последнего в Сент-Джордже.

– Друг мой, я не хочу рисковать твоим здоровьем, – Вилеру было тяжело проявлять непреклонность, когда он и сам всей душой не желал этого.

Белчер попробовал было возражать, но Вилер отрезал:

– Делать нечего, Джек. Тебе нужен покой, а я не могу задерживаться. Поэтому тебе придется остаться в Сент-Джордже, а через четыре месяца мы пойдем обратно в Англию и по пути зайдем сюда, чтобы тебя забрать. Если же ты поправишься быстрее и сможешь стоять на палубе на двух конечностях, а не на четырех, то садись на попутный корабль, коих немало в это время года, и сам доберись до Ямайки.

Вот так получилось, что Джек Белчер, блестящий капитан, уже имеющий изрядный боевой опыт и, как говорится, немало понюхавший пороху за свои неполные тридцать лет, оказался один на суше без боевых товарищей и без своего корабля на богом забытом острове посреди океана. И если чью-либо жизнь можно разделить на части и эпизоды, то мы можем с уверенностью сказать, что вся его прошлая жизнь была лишь предисловием к жизни грядущей, ибо открыла перед ним такие возможности и перемены, которые удивили бы само провидение, не говоря уже о простых смертных.

Такова была история Джека Белчера, а вернее, та ее часть, которая связывала его прошлое с карьерой во флоте его величества. Влекомый сейчас толпой вниз по улице, он словно попал в течение судьбы, которое все дальше уносило его от привычной жизни и несло в сторону невероятных приключений, суливших множество испытаний физических и душевных.

Тем временем людской поток вынесло на пристань. Толпа зевак собралась такая, что, казалось, к причалу высыпался весь городок. Белчер пробирался среди людей, стараясь выйти на открытое место, откуда можно было увидеть то, что творилось в заливе. Наконец его взору открылся вид на всю бухту, и перед Джеком предстала такая мощная эскадра, какой он не видел со времен битвы при Такселе. На рейде Сент-Джорджа стояло пятнадцать военных кораблей, каждый из которых имел на борту не менее сорока пушек, а огромный флагманский корабль, который острый глаз Белчера определил сразу, насчитывал более ста орудий. Но даже не столько само присутствие в Новом Свете столь грозной эскадры было таким удивительным, сколь ее национальная принадлежность. На мачтах всех кораблей развивался гордый и грозный флаг Кастилии. Несмотря на то, что сейчас Испания и Англия находились в мире, каждый моряк и житель Нового Света знали, что мир этот был намного более осязаем в Европе, нежели в здешних водах так далеко от цивилизации. Здесь же Испания могла прибегать к различным уловкам и сомнительным делам, мало походящим на соседскую доброжелательность. Вернее даже будет сказать, что в отношениях Англии и Испании чувствовалась скрытая пружина враждебности, готовая взорваться лютой ненавистью, стоило лишь задеть нужную кнопку.

Поэтому Белчер так озадаченно взирал на прибывшую эскадру его католического величества, мощь которой не только грозила серьезно перевесить чашу Вест-Индских весов в пользу конкистадорских потомков, но также могла означать, что Испания готовится к серьезным боевым действиям в этих водах, и оставалось лишь гадать, против кого эти действия будут направлены.

Наконец форт Святой Катерины отсалютовал – единственным выстрелом. Понятно было теперь замешательство коменданта. Все, на что могли надеяться жители Сент-Джорджа, – это на то, что испанцы прибыли сюда не с враждебными намерениями и что не стоило вести себя чересчур вызывающе.

Тем временем один из кораблей, как Белчер узнал позже, тридцативосьмипушечный фрегат под названием «Санта Ана», отделился от основной эскадры и, величественно управляя кроваво-красными парусами, вошел в бухту и встал на якорь всего в кабельтове6 от берега. От его борта отделились две шлюпки, которые поплыли в сторону форта. Когда испанцы высадились на берег, их встретил губернатор острова полковник Ричард Коней с отрядом местной милиции. Они обменялись приветствиями, и Белчер разглядел, что предводитель прибывших протянул полковнику какую-то бумагу, которую тот некоторое время внимательно изучал. Затем Коней вскинул руку, отдавая салют, и повел гостей в сторону своей резиденции. Эскадра снялась с якорей и направилась к южной стороне залива. Скоро последний корабль скрылся за утесом, где стоял форт Гейтс, и на рейде остался лишь один фрегат с красными парусами.

На этом представление, по всей видимости, было окончено и успокоенный люд начал расходиться по домам. Белчер же направился к трактиру «Мери Мейд», где должен был встретиться с управляющим местной канцелярией мистером Питерсом, который обещал Белчеру помочь с кораблем до Ямайки. Когда он добрался туда, управляющий уже ждал его.

– Мистер Питерс, – Джек приветствовал его легким поклоном

– Мистер Белчер, сэр, – поднялся со своего места чиновник.

Они пожали друг другу руки и сели за стол. В этот утренний час в трактире было немноголюдно. Лишь одна семья из пары и двух девочек лет пяти завтракала через стол от них. Видимо, постояльцы, которые либо только что прибыли на Бермуды, либо были проездом в другую колонию.

Управляющий канцелярией положил на стол какую-то бумагу.

– Вот список кораблей, стоящих в данный момент на рейде Сент-Джорджа и Сент Давида. Только шесть из них направляются на Ямайку и все они уже набрали пассажиров, мистер Белчер. Сожалею, но скоро начнется сезон дождей и вряд ли вы можете рассчитывать на скорый попутный корабль. В это время года нагруженные товаром корабли больше идут отсюда в Европу, нежели направляются в Новый Свет.

Белчер нахмурился. А ведь он надеялся еще до конца недели отдать швартовый и наконец ощутить под ногами палубу корабля. Бездействие на суше выводило его из себя.

– Я согласен разделить каюту с другим пассажиром, – с нажимом ответил он, – вы ведь сможете сообщить мне список покидающих остров и, возможно, знаете, где их тут искать?

Мистер Питерс неуютно заерзал на стуле. Он поправил свою шляпу и смахнул со лба жирную прядь волос.

– Ну, – начал он неуверенно, – у нас нет списка абсолютно всех прибывающих и убывающих пассажиров. Знаете, в последнее время творится такая неразбериха. Не все спешат доложить в канцелярию и сделать соответствующие взносы. Приходится искать, проверять…

– То есть, мистер Питерс, вы хотите сказать, что еще не со всех человек взяли пошлину? Ба, не поверю в это никогда! – Белчер всем своим видом показывал презрительную насмешку. – А что по этому поводу думает губернатор?

Джек надавил на правильное место. Таможенники всех портов, в общем-то, были одинаковыми, и часть таможенной мзды, в особенности с тех пассажиров, что избегали появления своего имени в списках, уверенно оседала в карманах самих чиновников.

Мистер Питерс сильно покраснел, то ли от наигранного негодования, то ли от возмущения, коим всегда отличаются люди с тонкой душой, которых только что поймали за руку.

– Мистер Белчер, на что это вы тут намекаете?! – чиновник сделал попытку вскочить с места, но Белчер остановил его железной хваткой, схватив за руку.

– Я говорю прямо, а не намекаю, но хочу заметить, что по существу мне нет дела о том, какие делишки вы тут проворачиваете. Я, как видите, готов даже заплатить за ваши услуги, – он ослабил давление, когда почувствовал, что Питерс снова обмяк. – Итак, все, что я хочу знать, – это где мне найти человека, с которым могу разделить каюту до Ямайки, и вы поможете мне в этом. Либо, разумеется, мне придется обратиться за помощью к губернатору.

То ли успокоенный явным безразличием Белчера к собственной персоне, то ли обрадованный возможностью подзаработать, мистер Питерс заметно повеселел. Он расслабил верхнюю пуговицу камзола и расстегнул воротник рубашки.

– Знаете, а ведь, наверно, я все же смогу вам помочь! – театрально сверкнул глазами Питерс, изо всех сил изображая, будто только что верное решение всплыло у него в памяти. – Кажется, я знаю такого человека, какой вам нужен. Он живет здесь неподалеку и часто бывает в этом трактире. Кстати, я здесь с ним и познакомился. Он так же торопился отбыть на Ямайку и целую неделю выспрашивал у меня, не знаю ли я капитана, желающего подзаработать на перевозке пассажира. Я дал ему такое имя. Джереми Аккерс, владелец шхуны под названием «Тике». Думаю, что он нашел желаемое, потому что больше ко мне не обращался.

– Где я могу его найти? – спросил Белчер, одновременно выкладывая на стол серебряную монету.

– Будьте здесь сегодня вечером после захода солнца. Он сам вас найдет, да, – монета исчезла так же быстро как и появилась.

– А как его зовут? Как я узнаю с кем говорю?

– О, его вы узнаете сразу. Это такой человек… – Питерс на минуту задумался, – ну, словом, при одном взгляде на него сразу становится понятно, что жди беды. Такие люди, как бы это сказать… Привлекают неприятности.

Джек нахмурился.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

– В любом случае, мистер Белчер, это ваш единственный вариант. Главное – это то, что с ним вы сможете договориться. Ведь шум ему ни к чему. Вы понимаете меня?

Белчер кивнул, и чиновник выскользнул из-за стола.

– После захода солнца, сэр. Не опаздывайте! – с этими словами он исчез за дверью, и Джек облегченно повел плечами, словно скидывая что-то неприятное.

* * *

Губернатор Бермудских Островов полковник Ричард Коней принимал в своей резиденции весьма необычных гостей. Сейчас он сидел в своем кабинете в ожидании, пока испанские господа приведут себя в порядок и соизволят спуститься к обеду. Предводитель шайки, что пожаловала на его остров, в высшей степени был личностью незаурядной. Это Коней понял сразу после нескольких минут общения с ним. Жесткий пронзительный взгляд и тонкая складка губ, которая разжималась только для того, чтобы выдавить из себя фразу или слово, и так редко, словно те были на вес золота, говорили о суровой сдержанности испанца.

«Как он там представился? – полковник нахмурил лоб, припоминая. – Эмилио Рикардо Олейя Мора! Господи, можно забыть свое собственное имя, пока закончишь произносить имена этих кастильских негодяев».

Его размышления прервал их источник. Предводитель испанской делегации первым спустился вниз из личных покоев, что были отведены ему в губернаторском доме. Он уже успел умыться и привести себя в порядок. Испанец был одет в строгий черный кашемировый камзол, и лишь в прорезях рукавов проглядывала белая льняная рубашка, чистые манжеты которой обрамляли запястья гостя. В наряде его не было ни одного ювелирного изделия, и лишь простая кожаная портупея и богато инкрустированная шпага в ножнах служили ему своего рода украшением.

Однако полковник ошибался. Эмилио Мора не принадлежал к кастильцам. Его хоть и небогатая, но древняя и благородная родословная состояла из чистой наваррской крови баскских аристократов, акцент которых легко угадывался теми, кто был искушен в испанском языке. Фанатичная преданность короне и богу, помноженная на его пронзительный ум и не менее пронзительную шпагу, сделали этого господина из бедного солдата и наемника, готового продаться наиболее толстому кошельку, одним из самых ценных агентов его католического величества. Эмилио Мора был тем самым человеком, услуги которого так высоко ценились в это непростое время, если дело требовало решимости, точности и тишины.

– Сеньор Мора, – приветствовал его на испанский манер губернатор, когда тот вошел в кабинет. – Нашли ли вы свои покои достаточно удобными?

– Более чем, – кивнул испанец и добавил, словно нехотя: – Примите мою признательность.

Испанец очень хорошо и почти без акцента говорил на английском.

– Прекрасно! Разрешите вам предложить сесть, – Коней указал на кресло напротив стола, – и изложить суть вашего прибытия?

Мора принял предложение и сел на указанное ему место, почти неуловимым движением поправив шпагу.

– Как указано в документе, господин губернатор, я выполняю личное поручение Мануэля Хоакина Альвареса де Толедо, графа Оропеса и приближенного его величества короля Карла Второго. Он любезно просит оказать помощь мне и моим соратникам в выполнении моего поручения, суть которого я сейчас поведаю вам на словах.

Губернатор вежливо кивнул, давая понять, что находится весь во внимании, и испанец продолжал.

– Наши страны, господин губернатор находятся в мире, и его католическое величество надеется на всяческую вашу поддержку, – агент едва раскрывал рот, и от этого казалось, что он словно проталкивает через него свои слова. – Не так давно из Мадрида были украдены фамильные драгоценности великой ценности, и мне поручено вернуть их владельцу. Я напал на след похитителей, но им удалось ускользнуть. По некоторым данным преступники сейчас находятся здесь, на Бермудах. По пути в Новый Свет Франциско де Агурто, адмирал эскадры, которую вы имели удовольствие лицезреть сегодня утром, любезно оказал нам покровительство и несомненно, если потребуется, продолжит его оказывать.

Ричард Коней нахмурился и недоуменно пожал плечами.

– Но что вы ожидаете от меня? Каким образом я могу вам помочь?

– От лица господина де Толедо я прошу о вашем великодушии позволить нам здесь заняться своими делами, а после поимки преступников отбыть обратно в Испанию без каких-либо задержек или преследований со стороны английского правительства. Вы ведь являетесь вице-губернатором острова, не так ли? А значит, в известной мере представляете здесь корону. Я не хотел бы проявлять неучтивость и действовать за вашей спиной. Это может быть неправильно истолковано, когда ни вам, ни мне не нужно подобное внимание со стороны государственных мужей наших стран.

Губернатор Бермуд в задумчивости покрутил на пальце завитые локоны своего парика. С одной стороны, ему приходилось принимать здесь посланника Испании и это само по себе уже носило весьма неудобный характер, ведь стоило повести себя неправильно – и это, чего доброго, могло осложнить и без того непростые отношения с Мадридским Алькасаром. А с другой стороны – позволить какому-то испанскому проходимцу хозяйничать в английской колонии так же было чревато дальнейшими проблемами. Взвесив все за и против и учтя тот факт, что где-то неподалеку находится грозная эскадра самого Франциска де Агурто, который может легко заставить его силой уважить просьбу кастильского вельможи, Коней пришел к выводу, что по сути у него не было особого выбора, кроме как предоставить сидящему перед ним человеку полную свободу действий. А чтобы не потерять при этом лицо, необходимо было даже оказать, в известной мере, определенное содействие. Поэтому, подумав, он наконец произнес:

– Думаю, это можно устроить. Более того, если вы, сеньор Мора, обещаете не нарушать закон на этой английской земле, то я с радостью готов оказать вам помощь в поимке этих негодяев. Тем более чем быстрее это произойдет, тем быстрее вы сможете покинуть это место.

Эмилио Мора кинул на губернатора острый взгляд, и Коней поспешно поправился.

– Я не имею в виду, что вам здесь не рады. Но наверняка вы будете довольны, если сможете быстро закончить свою миссию и доложить об этом господину де Толедо.

Испанец сдержанно кивнул в ответ.

– А сейчас позвольте предложить вам и вашим друзьям скромный обед.

– Вы слишком добры, сеньор.

* * *

Странное поселение представлял из себя Сент-Джордж. Он скорее напоминал старый европейский город со средневековыми повадками, чем карибскую колонию с ее довольно цивилизованными постройками, которые отличались от Старого Света лишь меньшей плотностью и окружающей тропической фауной. С наступлением вечера его улицы не оживали, как это происходило в больших городах Англии, и не затихали, как в какой-нибудь провинции. Словно змея, меняющая шкуру, улицы Сент-Джорджа меняли цвет и заполняющий его контингент. Поскольку все в этом городке происходило на главной улице, как и положено в средневековье, то ее делили между собой все слои общества. Днем ее занимали торгаши, фермеры и ремесленники, выставляющие прилавки со своим товаром, а вечером она заполнялась слоняющимися без дела моряками, девицами легкого поведения, коих всегда можно было легко найти в любом портовом городе, местными выпивохами, дебоширами и другим им подобным обществом.

Джек Белчер пробирался сквозь весь этот сброд, стараясь не привлекать к себе особого внимания, однако это было легче сказать, чем сделать. Выбритый и отдохнувший, в чистом камзоле, с офицерским абордажным палашом на боку, который он нацепил ради того, чтобы выглядеть в тон серьезности дела, он выделялся среди всей этой разношерстной толпы, как кусок ветчины в сырной лавке. Наконец он добрался до знакомых дверей. У входа в трактир было даже более оживленно, чем на улице. Рядом с крыльцом стояли девушки, откровенно кокетничавшие с теми представителями мужского рода, кто еще был достаточно трезв, чтобы это оценить. Невдалеке вяло шла драка двух пьяниц, на которых никто не обращал внимания. Белчер открыл дверь и вошел в непристойный шум и душный смрад «Мери Мейд».

Трактир сильно отличался от самого себя нынешним утром. В зале было не протиснуться, а все столы оказались заняты настолько, что некоторые сидели на столешницах или толпились рядом. В помещении стоял замысловатый запах из эля, табака и пота. Гам из людского говора, взрывов смеха, громких тостов, ругани и стука деревянной посуды стоял такой, что людям приходилось кричать, чтобы их услышал сосед. В довершение ко всему на один из столиков взобрался молодой моряк и запел какую-то веселую морскую песенку, которую тут же громогласно подхватила половина зала.

Белчер огляделся в поисках свободного места, но сразу же понял, что это занятие бесполезное. Поэтому он протиснулся к барной стойке и воткнулся между двумя выпивохами. Жестами подозвав трактирщика, он заказал эля. Деревянная кружка была в многочисленных трещинах, в которых забилась жирная грязь, и оставалось только удивляться, как она еще удерживала свое содержимое. Белчер развернулся лицом к залу и не без брезгливости отхлебнул местного теплого пойла. Элем это можно было назвать лишь отдаленно.

«Интересно, – подумал он, – куда делись оловянные кружки, в которых подавали нормальный эль сегодня утром?»

Трактир, как и городок, так же, видимо, менял личину, стоило только сумеркам спуститься на улицы Сент-Джорджа. Перед его взором как на сцене предстала разношерстная толпа из местных фермеров, рыбаков и моряков, коих ветер с завидным постоянством приносил к берегам Бермуд, и девиц вольного поведения, коих тот же ветер заставлял виться вокруг пьяных, а оттого особенно щедрых искателей развлечений.

Его тронули за плечо, и Белчер резко обернулся. Хозяин трактира куда-то кивнул, обращая его внимание. Джек проследил взглядом через весь зал в указанном направлении и увидел джентльмена, стоящего на лестнице, ведущей на второй этаж. Джентльмен смотрел на него в упор. Когда их взгляды встретились, он кивком головы поманил Белчера следовать за собой и, не дожидаясь согласия последнего, стал подниматься по лестнице.

Белчер залпом допил начатое и, поморщившись от отвращения, вернул кружку на стойку бара. Не было сомнений, что этот господин был тем самым человеком, которого он искал. Даже сквозь плотный табачный дым ему хватило и нескольких секунд, чтобы понять, что от незнакомца веяло опасностью. Он протиснулся сквозь веселую толпу, которая обращала на него не больше внимания, чем он на нее, и быстро поднялся по лестнице. Наверху располагался еще один зал, который, несмотря на меньшие размеры, был значительно свободнее. Видимо, не тишина и спокойствие манили в это заведение обычных завсегдатаев «Мери Мейд». Здесь даже пустовала пара столов.

Белчер сразу увидел того, кого искал. Незнакомец уже сидел за столом лицом к лестнице и что-то говорил вполголоса своему собеседнику. Заметив Джека, он указал ему на стул, приглашая присоединиться к ним.

– Господа, – кивнул последний, представляясь. – Мое имя Джек Белчер. Я ищу место на корабле до Порт Рояла, и мне сказали, что, возможно, вы сможете помочь.

Оба человека встали, чтобы поприветствовать его, и теперь Белчер смог разглядеть их значительно лучше.

Джентльмен, что пригласил его, был, по всей видимости, личностью незаурядной. Одетый почти по-щегольски, в камзол из темно-синего атласа, расшитый золотыми позументами и со вкусом оттененный серой рубашкой с кружевами, он мог бы сойти за придворного щеголя или дворцового бездельника, настолько уверенно вальяжными, почти жеманными, были его движения. Но на этом его сходство с аристократической беспомощностью заканчивалось. Богатая портупея из коричневой кожи, расшитая черными нитями, сидела на нем так уверенно и естественно, словно была задумана как часть наряда. Сделанные тем же мастером мягкие кожаные перчатки были не только расшиты такими же узорами, но и имели почти невидимые уплотнения в тех местах, которые следовало защищать от ударов клинков. На боку незнакомца висела длинная боевая рапира с витиеватой позолоченной гардой, говорящей не только о вкусе ее владельца, но и о его способности пустить ее в ход, ибо в ее изяществе не было ничего лишнего. Светлые пряди его длинных непослушных волос обрамляли красивое скуластое лицо и почти доставали до плеч, а сзади, что Джек отметил позже, часть их была перехвачена золотой ленточкой.

Спутник щеголя представлял из себя картину полностью противоположную. Если первый был на полголовы выше Белчера, строен и напоминал сжатую пружину, готовую метнуться неуловимым движением блеснувшего клинка, то второй был больше похож на небогатого студента. Костюм его состоял из простого жилета с длинными полами, одетого поверх обычной домотканой рубахи, свободных штанов, подвязанных под коленями черными ленточками, кожаными туфлями без пряжек и длинных белых чулок. Из всего наряда самым ценным являлись очки в серебряной оправе, поверх которых он сейчас оценивающе взирал на Белчера. Ни дать не взять школяр-ученый. Не менее сильно отличался он и повадками. Движения его были короткими и неуверенными, словно сделав или сказав что-то, он тут же хотел это исправить. А еще у него была привычка отводить глаза и отворачиваться, как только кто-то встречался с ним взглядом. И несмотря на это, Джек не почувствовал к нему неприязни. Его короткие светлые волосы торчали неряшливыми клочьями, словно он никогда не слышал о такой простой вещи, как гребешок. Немного несуразный, он скорее напоминал великовозрастного ребенка, и обращаться с ним хотелось так же.

– Мое имя Эрин Кейн, мистер Белчер, – сказал щеголь с мягким ирландским акцентом, – а это Натаниэль Картер. Присядем?

Все трое заняли места за столом и воззрились друг на друга.

– Вы сообщили, – напомнил Кейн, – что ищете место на корабле до Порт Рояла. Но у нас нет ни корабля, ни места на нем. Во всяком случае, пока мы не знаем, кто вы и зачем направляетесь на Ямайку.

– Полагаю, что мистер Питерс уже ввел вас в курс дела? – ответил Белчер.

– Да, он это сделал, но хотелось бы послушать оригинал.

Белчер пожал плечами и кратко рассказал им, кем являлся и как оказался на этом острове. Те внимательно выслушали его и переглянулись.

Белчер добавил с нажимом.

– Не знаю, в чем заключаются ваши дела здесь, но, по всей видимости, они требуют тишины. Кроме вознаграждения за раздел каюты, готов оказать посильную помощь в том, в чем вы нуждаетесь, если это, конечно, не идет вразрез с законом.

– Наши дела, – быстро ответил Кейн, – не настолько плохи, чтобы искать их улучшения.

– Возможно, но ни одно дело не может быть трудным, если его сделать чужими руками, – ответил Белчер невозмутимо. – Повторяю, мне необходимо место на корабле и я готов за это заплатить.

Он уже понял, что этой странной паре он был зачем-то нужен, иначе они не стали бы с ним встречаться.

– Мистер Белчер, – впервые подал голос Картер, пряча глаза, – а когда вы готовы отплыть?

Эта фраза и то, как на Картера посмотрел Кейн, дала Джеку понять, что он правильно закинул лот.

– Сегодня же вечером!

Картер только кивнул, и Кейн ответил за него.

– Возможно, мы все же сможем договориться, – Кейн сделал паузу, обдумывая то, что он собирался сказать. – Скорее всего, мы отплыли бы еще сегодня днем, будь на то воля капитана шхуны, но нас тут ждало кое-какое срочное дело, из-за которого мы влипли в довольно щекотливую ситуацию.

– Говори за себя, Эрин, – покачал головой Картер, – дело ждало только тебя, а влипли мы вдвоем.

– Ну, да, – усмехнулся Кейн, – словом, нанес я давеча визит одной почти благородной даме.

– А ты не знал, что твоя благородная пассия, – скривился Картер, – замужняя женщина?

– Разумеется, знал, но ведь настоящую даму никакой муж не испортит! А вот чего я не знал, так это то, что ее муженек заправляет местным подпольным миром. Контрабандисты, воры, бутлегеры. Так получилось, что он в дверь, а я в окно.