Солдаты Солнца. Книга 1

– Ты всегда преуменьшал свою роль в науке, Джон.

– Те, кто преувеличивал, заодно с военными и правительствами и делали эту чудовищную и кровавую войну.

– А в меня, док, вы тоже успели пристроить одну из своих адских самоделок?

– Не переживай, Красавчик, не только в тебя… Пойдёмте-ка со мной, парни, выпьем для начала! Я сам готовлю спиртовой вишнёвый сироп для водки: наливка получается – что надо… Но сначала вас следует приодеть, показать вам ваши комнаты, накормить как следует – соскучились, поди, за сорок-то лет по настоящему гамбургеру. А как насчёт горячей ванны и байховых халатов? Ну чего скукожились, солдаты? Расслабьтесь! В ближайшие трое суток никто к вам на пушечный выстрел не подойдёт: слово Миши – закон… Ну а потом, Гэбриэл, я вам всё-всё покажу и обо всём расскажу с самого начала, с самого вашего криогенирования. Поехали, Команда «Альфа»! Только вперёд! Только за мной – по каютам: бриться, мыться, духариться. Вся ваша одежда по шкафам… А какой у тебя гардероб, Красавчик! Лео тебе со всех блошиных вещевых складов намародёрничала – признаю, она у нас по таким делам спец… Только ты, Красавчик, пока что особо на себя в зеркало не заглядывайся, не надо – хорошо?

Лейтенант схватился за сердце:

– Неужели всё так плохо?! Гэбриэ-э-эл…

– Расслабься, Красавчик! Джон никогда не станет делать ничего такого, что может навредить твоему имиджу писаного красавца… Джон, поясни нам, что всё-таки происходит?

Профессор выехал на своём навороченном «авто» из ФЗ-кабинета терапевтической лаборатории, и мужчинам ничего другого не оставалось, как послушно шлёпать босыми пятками за его коляской, кутаясь как боги Олимпа в свои тёплые и мягкие серо-зелёные «туники».

– Больше всего, Гэбриэл, я боялся только одного: что даже если я подниму вас из ваших ледяных могил, то в ваши тела вселятся другие души – блуждающие по этой земле и не могущие покинуть этот проклятый, вывернутый наизнанку мир. Но ваша невыполненная до конца миссия оказалась сильнее всех иных побочных эффектов и обстоятельств.

– Какая ещё миссия, Джон? О чём ты говоришь?

– Гэбриэл… – профессор развернул коляску и пристально посмотрел в глаза своего друга. – Я нанимаю всю твою Команду «Альфа» для своего последнего дела! За самую большую цену в этом мире: за ваши жизни…

Профессор покатил кресло-коляску дальше:

– С той стороны, за моей спиной, дальше по этому коридору мои лаборатории – их там много… ещё – мастерские, оранжереи…

– Наши жизни? Джон! – полковник встал перед коляской профессора и сцепил на груди руки.

– Гэбриэл, ты должен знать правду: мы находимся глубоко под землёй. Это высокотехнологичный криобункер: большой кислородный холодильник-генератор – автономный рефрижератор с собственной внутренней кислородной станцией… Сорок лет назад я спас ваши задницы от того самого расстрельного могильного плена, а может, и от химических радиационных заводов, куда вас после третьего расстрела мог окончательно и уже бесповоротно упрятать жалостливый военный трибунал вместе с ЦРУ – подходящая компания! Здесь кухня-столовая. И кстати! В своих комнатах вы найдёте и старые кассеты, и бук-диски, на которых записаны все до единой серии очень красочного сериала для мальчишек и домохозяек о ваших заэкранных похождениях: «Команда «Альфа»! О вас было так много всего понаписано за столько лет, что вы стали чем-то вроде национальных героев-ковбоев вьетнамской закваски. Поверьте мне, парни, там есть на что посмотреть! Хотя, конечно, и рядом не валялось с настоящей истиной… Кстати, есть там и серии о вашем «последнем сотрудничестве» с ЦРУ: ох уж эти продажные киношники, во всю расстарались напоследок – выжали из того, что удалось выудить из архивов военной разведки и гражданских газет, всё, что только смогли! И кстати, в последней серии Команда «Альфа» снова бежала и снова скрылась, только на этот раз уже навсегда.

Профессор заставил полковника отойти в сторону и вновь двинулся дальше.

– Этот сериал начали снимать ещё при нашей жизни, – раздосадованно махнул кулаком Зулу. – Слащавый сиропчик! Полная ерунда!

Красавчик встал посреди длинного полутёмного коридора как вкопанный и завертел головой в обе стороны, точно пытаясь что-то вспомнить, что никак не хотело выплывать из дальних потаённых уголков его всё ещё непроснувшейся души:

– А разве… а разве мы не стали работать на ЦРУ в проекте секретных правительственных спецопераций?.. и разве нас не уволили уже после второго или третьего задания?..

– Скорее прочищай мозги, Красавчик! Вы сорвали вторую же операцию, переиначив её на свой собственный лад! Как вас только сразу не расстреляли? Но это было ещё так – цветочки.

– Мы были им ещё нужны, – согласился Гэбриэл.

– Нас посылали на верную гибель! – возразил Зулу.

– Сержант, Команду «Альфа» для этого и оставляли в живых – после предыдущего трибунала.

– Ага! Чтобы прикрыться нами там, где агенту Бонду даже не светило… Нам вовсе не хотелось умирать вот так: в полной безвестности!

– Ну да, капитан! Куда приятнее было героически светиться на первых полосах газет в качестве «гражданских робин-гудов».

– Ага, приятнее… мне очень даже нравилось читать о нас же… Только обо мне почти ничего не писали, к сожалению!

– ЦРУ всегда предлагало только грязную работу, Джон! И с каждым разом всё грязнее и грязнее.

– А чего же ты хотел от суперразведки, Гэбриэл? Где мировая власть – там самое болото.

– Мы только хотели спокойной старости!!

– Кто?! Ты, Зулу?! Мистер Яростный Молот и старость?! Бред!! Никакой покой, кроме могильного, уже не мог остудить ваши проклятые, искалеченные войной души: вы все подсознательно жаждали смерти! Даже тогда, когда Красавчик пытался бросить вас и в одиночку бежать от ЦРУ… Я ваш приговор по расстрельным урановым рудникам обменял на криоэкспериментальные исследования. Я вас использовал как добровольных подопытных кроликов – для испытания совершенно нового вида криогенного антифриза. Я закачал в вас совершенно новый «сахарный» антифриз, который сберегает человеческую кровь от неминуемой смерти, но, увы, не от летаргического сна. Безусловно, я рисковал вашими жизнями. Вернуть вас с того света через несколько десятков лет – представлялось делом, не имеющим реального будущего: на то время ещё не существовало подходящих технологий по воскрешению заживо погребённых в глубокой криозаморозке… нет этих технологий и сегодня – по крайней мере там, на поверхности… А чего вы хотели?! Вы и так уже считались мёртвыми!! И то, что я смог воскресить вас относительно здоровыми и самое главное – в здравом рассудке, даже мне самому до сих пор кажется какой-то дикой фантастикой или скорее чудом свыше.

– А Бэкквард?

– К сожалению, ваш самый заклятый враг Бэкквард тоже в добром здравии и даже приободрился за последние годы: наночип «молодости» весьма удачно прижился в таком же прогнившем теле, как и его нечистоплотная душа… Да! Ни полковнику Лакричу с его удачей, ни поначалу самому полковнику Бэккварду, ни даже этому фашиствующему наёмнику Эшгулгу не удалось изловить в свои хитроумные ловушки легендарную команду вьетнамских героев-ветеранов! Но как говорится, и на старуху бывает проруха. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Наш земной шарик так мал, а мир людей и того – с грязную лужу, с ладонь… теперь ещё меньше… Просто когда-то должно было повезти и цэрэушникам! Вас всё равно бы поймали, всё равно – это было лишь делом времени. И вы это знали! Только ничего уже не могли с собой поделать – ничего! Благоразумно залечь на дно было не для вас, не вашей стезёй. Постоянный риск стал вашим собственным «Я», вашей кислородной подушкой, вашей визитной карточкой… Даже после того, как вы навсегда исчезли с гражданского фронта после вашего первого «газетного» официального трибунального расстрела, и даже после вашего второго закрытого и всё того же трибунального расстрела, многие вас ещё долго помнили – до того, как это случилось: Последняя Война и Время Всеобщего Забвения – так наше ничтожное бытие теперь именуется.

– Здорово нас тогда цэрэушники нагрели перед этим «гражданским» расстрелом, – Красавчик резко пошатнулся и привалился к стене. – Сначала подставили нас под нужное им дело, подвели под военный трибунал, а потом заставили самостоятельно выбираться из этой передряги – из… гробов! Это я хорошо помню!

– А в сериале всё упростили до целлофановых кульков для трупняков, чтоб не травмировать впечатлительные души домохозяек.

– А-а! – отмахнулся от Мэлвина Красавчик.

Профессор подъехал к Красавчику и нащупал пульс на запястье:

– Да, лейтенант, так оно и было: Команду «Альфа» взяли на вашей единственной слабинке – страстном, я бы сказал, фанатичном желании самооправдания в глазах своей страны и её неблагодарного общества… Пульс слишком учащённый – тахикардия, но для твоего настоящего состояния это нормально. Не переживай, я ещё сделаю из тебя Рождественского Зайца!

Красавчик всхлипнул:

– Здорово нас тогда подставил полковник Фэйлурт: сыном прикрылся, Вьетнамом, нашим оправдательным приговором… А этот чёртов мафиози, капитан Клай Кортес, сдал нас всех скопом Вэддингмену, который гонялся за Кортесом не один год. А генерал Вэддингмен, отпетый цэрэушник, красиво воспользовался моментом: всех нас выследил, стравил и накрыл одним махом!

– Да… – Гэбриэл нерадостно усмехнулся, – этот отпетый негодяй погулял на кровавом пиршестве как настоящий свадебный генерал: на полную раскошелился!

– На полную? На полную? – Красавчик в очередной раз приклеился голыми ступнями к холодному полу. – Мнимый расстрел, усыпляющие пули, три гроба – один на другом… морозильный рефрижератор… И эта сволочь Вэддингмен заставил нас выбираться из забитых гробов самим, чтобы проверить, годимся ли мы ещё для грязных делишек его собственной конторы, или Команда «Альфа» выдохлась, как пустой грецкий орех! А мой гроб, между прочим, был самым нижним – у меня вообще не было никаких шансов выжить.

– Но не зря же наш славный сержант носит заслуженный ринговый позывной: Мистер Яростный Молот! Так что окочуриться просто так ни малейшего шанса у тебя не было, Красавчик.

– Не смешно, Гэбриэл.

– Ага! Представляешь, что было с Зулу, когда он очухался в своём тёмном запечатанном гробу?

– Я чуть крышей не поехал!! – прорычал за спиной Красавчика сержант. – Этот припадочный так орал и бился ногами где-то там подо мной, что мне пришлось разломать свой деревянный макинтош, чтобы добраться до этого горлопая.

– Зулу, ты спас мне жизнь…

– Он спас нам всем жизнь, Красавчик!

– Сволочь Вэддингмен!!

– Красавчик, перестань, – Гэбриэл положил руку на плечо своего лейтенанта. – Пошли дальше.

Профессор покатил коляску вперёд:

– Ещё помнишь, лейтенант, и это хорошо: боль даёт нам возможность чувствовать себя именно живыми и, может быть, даже людьми.

– После нашего «официального расстрела» нам навсегда пришлось остаться в силках этого гнусного пройдохи – генерала Вэддингмена.

– А я был на незримом подхвате Команды «Альфа», полковник.

– Точно, Мэлвин! Твоё прикрытие – военный госпиталь – стало для нас настоящим спасением: благодаря твоей невидимости нам удавалось водить за нос этого заядлого цэрэушника Вэддингмена!

– Это правда, Гэбриэл! Всю грязную работу, что на вас скинуло ЦРУ, вы, парни, каким-то непостижимым для них образом оборачивали на свою сторону, переиначивая на свой собственный лад… Но это не могло продолжаться вечно! Так что уже через два месяца совместной работы ЦРУ решило, что Команда «Альфа» более опасна, чем все террористические организации мира. Ещё бы!.. Правда, первыми сдали нервы у Красавчика, точнее – трижды сдали! И трижды обстоятельства заставляли его вернуться назад.

– Когда тебе в лицо или твоим друзьям в спину целится дуло автомата, уже не до личностных сантиментов.

– Мы же были неконтролируемые! – подчеркнул Мэлвин.

Гэбриэл протяжно выдохнул:

– Проверив нас на нескольких более-менее «нейтральных» заданиях, Вэддингмен сделал большую ошибку: он перекинул нас на самую грязную работу от политики. Но убийство президента своей собственной страны никак не входило в наши планы – даже под страхом очередного расстрела.

– И вы в который раз пытались бежать и скрыться.

– И снова Мэлвин подставил нам своё незримое плечо.

– У меня же был мой дорогой и верный друг – генерал доктор Брайтлайт, а у него как у всякого порядочного военно-полевого хирурга были свои надёжные связи в разведке – ещё с Кореи.

– Генерал Вэддингмен настолько был уверен в своей безнаказанной защищённости, что даже не позаботился о дополнительной охране на нашем, как он думал, последнем расстреле.

– Угнанная военная «вертушка»! Мы в одной связке с генералом Брайтлайтом! Разлетающиеся по плацу солдаты! И тупая рожа капитана расстрельного отряда, когда мы сели прямо ему на голову посреди их базы в пустыне… Вот было потешно смотреть на перекошенную рожу капитана, когда генерал Брайтлайт-Зорро наставил на него свой автомат, а я в это время в костюме Супермена отвязывал полковника от его расстрельного столба!

– Да, Мэлвин, без тебя Команды «Альфа» попросту никогда бы и не существовало – что тогда, что сейчас! Ты снова спас наши задницы!

– Мы всё-таки бежали из лап генерала Вэддингмена…

Профессор ещё раз измерил пульс на запястье в пятый раз прилипшего к полу коридора Красавчика и покачал головой:

– Бежать вам удалось, лейтенант! Скрыться – делом было куда более хлопотным. Генерал Вэддингмен держал на прицеле человека, знающего вас как свои пять пальцев, вас всех четверых и все ваши повадки – досконально! В общем, армия обратилась за помощью к ЦРУ, а Вэддингмен, в свою очередь, обратился к тому, кто знал вас лучше вас самих.

– Полковник Бэкквард!! – прорычал Зулу.

– Фактически птички попались в силки браконьера, которому дважды поручалось это дело, и дважды он терпел полное фиаско.

– Но всегда есть третий шанс…

– Он всегда есть, Гэбриэл! Всегда! И он всегда срабатывает: настойчивый своего добьётся… А Бэкквард был не просто настойчивым – из-за вас его карьера летела ко всем чертям! Ему было за что потягаться… А вы уже так насолили всему военно-разведывательному комплексу США! Уже сам Белый Дом был заинтересован в вашей окончательной и безвозвратной изоляции: неконтролируемая команда военной разведки ветеранов-спецов широкого профиля – это маленькая армия с неограниченными автономными полномочиями, способная свергнуть даже самое большое правительство и полностью захватить и удерживать власть в своих руках почти над любой страной в мире… Одним словом, вы стали не просто опасными, а представляющими реальную угрозу! Ведь фактически, даже работая на ЦРУ, вы всё время умудрялись оставаться вольными наёмниками, к тому же абсолютно неуязвимыми.

– И сумасшедшими! – вскинулся Мэлвин.

– К тому же – все четверо!

– А Фредди? – вдруг совсем тихо спросил Красавчик, всё так же пристально всматриваясь куда-то в неопределённое тёмное прошлое своей жизни.

– Фредди Одерли был крутым ковбоем-каскадёром, только когда был рядом с вами, Команда «Альфа». Вы это и сами отлично знали, парни. И когда ваш напарник из бывшего сапёрного отряда погиб…

– Я тогда уходил в третий раз… пытался уйти…

– Точно, лейтенант… После его смерти вы все стали, как Мэлвин, конченными психами! Именно тогда Вэддингмен решил разыграть с вами последнюю карту: он всё поставил на ту операцию…

– После которой он бы нас сразу же и убрал – тихо и без лишнего шума.

– Именно, Гэбриэл! И ты это понимал, как никто другой… Но любой побег – это всегда только полдела.

– Мы собирались в Северную Африку: пески надёжно скрыли бы нас на какое-то время… Не успели! Не добрались!

– Не успели, Гэбриэл, не добрались! Вас ловко просчитал полковник Бэкквард – умно, быстро и главное – безошибочно.

– Он поставил себя на моё место, и ему удалось!

– Да, на третий раз ему чертовски повезло!! – Зулу рычал от злости.

– Должно же было когда-нибудь и ему повезти, Зулу, – «успокоил» сержанта Гэбриэл.

– Да, на этот раз это был ваш конец, парни! Мэлвина ещё пытался спасти его друг, генерал доктор Брайтлайт, как всегда пытаясь укрыть капитана в психиатрическом отделении под крышей своего военного госпиталя. Но, к сожалению, на этот раз ему это не удалось: суд признал капитана Мэлвина Линкольна вполне вменяемым.

– И это через столько лет сидения в одной клетке с психами!! – возмутился Зулу.

– У стенки все вменяемые, – сделал свой вывод Мэлвин.

– Да, Джон! Мэлвин прав, у стенки все вменяемые… и полковник Бэкквард был единственным несфабрикованным свидетелем, который присутствовал на прощальном суде – третьем и последнем для нас.

– Генерал! Теперь – генерал Бэкквард, генерал-президент Великой Америки и Мистер Премьер Правительственного Совета Земли ОСОЗ… Ваши комнаты, парни! К сожалению, ваших собственных вещей практически никаких не сохранилось, но что могли, мы восстановили по вашему вкусу и типажу. Кстати, твои наградные часы, Гэбриэл, я получил от Бэккварда в подарок за твою персональную и окончательную смерть! Так что твой Вьетнам ждёт тебя в твоей каюте… Каюты, конечно, не царские палаты! Но зато без решёток и наручников. И кое-что из ваших личных вещиц мне всё же удалось выкупить из военного архива.

– В моей комнате нет включателя! И кто-то уже включил свет! – Красавчик с порога заглядывал за дверь своей комнаты.

– Здесь нет ни включателей, ни выключателей, лейтенант: этот криобункер регулирует всё сам и свет в комнатах в том числе… Приоденьтесь во что-нибудь лёгкое, парни! И добро пожаловать ко мне в лабораторию: надо на вас поближе посмотреть. Потом – все в столовую! В ванную! Отдых! И снова ко мне – в лабораторию.

– А как же сериал?! Сериал «Команда «Альфа»: про нас, про меня… – Красавчик снова заглянул и снова прикрыл дверь своей комнаты. – Я хочу посмотреть на себя в прощальном кадре!

Профессор негромко засмеялся:

– Прощальный кадр не имеет ничего общего с действительностью, лейтенант… Да и вряд ли ты себе там понравишься. Танго говорит, ты чересчур уж там картинный получился – как слащавый клоун на шоу-параде геев-красавчиков.

Красавчик вдохнул, но на выдох захлебнувшегося возмущения ему уже не хватило, – он шагнул в свою комнату и громко хлопнул дверью.

Гэбриэл встал перед профессором:

– Джон, а если я скажу тебе правду – скажу откровенно: навряд ли я знаю, что теперь делать.

Профессор понимающе улыбнулся:

– Никто не знает, Гэбриэл. Но вам может повезти, как везло всегда… Да, мира больше нет! И того прежнего – его тоже нет… Но зато теперь есть вы – Команда «Альфа»! И в этом наше спасение. Ведь вам и в третий раз удалось обмануть стенку: сама Смерть преклонила перед вами свои колени.

– Хмм… Честно говоря, ты своими выводами ставишь меня в тупик, Джон. Всё слишком быстро, всё слишком накатисто.

– Просто ты ещё не готов принять ту действительность, которая уже завтра перевернёт весь твой прежний мир, Гэбриэл.

– Просто я ещё не видел этой настоящей действительности, а потому не могу судить о том, чего ещё не знаю… пока не знаю…

Вдруг Мэлвин резко дёрнулся в сторону, чуть не сбив с ног сержанта, внимательно вслушивающегося в каждое слово профессора.

– Ты с ума сошёл, придурок?!

Но капитан будто его и не слышал – он резко остановился посреди длинного коридора и тупо уставился напряжённо болезненным взглядом в никуда.

– Мэлвин, что случилось?!

– Полковник… а Эмили – с моим хомячком?.. их тоже – нет?..

– Мэлвин…

– И доктора Брайтлайта?.. моего дорогого и любимого друга – доктора Брайтлайта?..

– Мэлвин…

– И маленькой уютной пиццерии на углу?..

– Капитан!

– Подожди, Гэбриэл, – профессор подъехал к Мэлвину и взял его за руку. – Быть может, память – это лучшее из всего твоего прошлого, которое даст тебе возможность продолжить жить дальше – во всё ещё человеческом облике и божьей душе… и это – главное, капитан… верь мне…

Глава вторая

– Скучно…

– Найди себе врага и сразу станет веселее!

– Нашла бы, – Танго вяло перевела взгляд с ехидно-злобного зырканья Лео на такое же «ненастроение» Миши, – если б позволяли.

– Успеется ещё! – полковник подняла глаза, но посмотрела не на своего праздно зевающего лейтенанта, а на задумчиво умиротворённое лицо Чукки. – Сколько можно говорить, капитан: никаких излишних привязанностей!

– Что значит излишних? Не мы определяем меру даруемых нам привязанностей.

– Ну не крыса же! – полковник разложила перед собой на столе новый пасьянс и отпила сладкого кваса из пивной глиняной кружки.

– Ты несправедлива, Миша! Федя такой милый, такой ласковый.

– Особенно когда у него плохое настроение и он кусается, собака! – Танго сидела в своём персональном кресле, вытянув вперёд обе ноги и расслабленно лениво елозя миниатюрной пилочкой по ногтям длинных тонких пальцев. Не делая ни одного лишнего движения, она кинула на Чукки вялый «задушевный» взгляд и снова занялась своим делом.

– Так, может, не стоит обижать малыша – тогда и котёнок не превратится в тигра, и волк не обернётся в оборотня, – Чукки с удовольствием поглаживала под мохнатым подбородком у чёрно-белой с рыжим подпалом длинношёрстной морской свинки, развалившейся на спине и блаженно похрюкивающей в такт движениям пальцев своей хозяйки. – Федя – естественный природный стабилизатор психической уравновешенности и гарантия всегда хорошего самочувствия.

– Тоже мне, природный… Генетический мутант!! Этот мышиный панк годится только на корм помойным котам, а не на стабилизацию твоей психической неуравновешенности.

– Уверяю тебя, Лео, если бы у нас был кот, эти двое «генетиков» обязательно бы подружились! И хочешь знать почему?

– Нет!!

– Потому что в отличие от людей и их подобия, кот и мышь в сто раз быстрее способны проявить в себе человеческую душу, найти общий язык и протянуть друг другу лапу, нежели ты, наконец, перестанешь отрывать рога и копыта у таких же, как ты сама!

– Ой-ё-ёй!.. как поучительно… Вот оторву твоему Феде кое-что под обгрызенным крысиным хвостом, и будет он, как мы все, без рогов и копыт, зато – с хвостом и душой!

– Злая…

– Сама такая!

– Насчёт рогов и копыт, – Танго усмехнулась, – это ты погорячилась: у кого, у кого, а у тебя их так на целый взвод чертей хватит… гы-гы-гы!

– Сама – хвостатая!! Змея…

– Лео, тебе стоит только попробовать хоть разочек мирно погладить Федю, и ты сразу же почувствуешь, как сама доброта и спокойствие поселяются в твоей беспокойной душе.

– Если ты от меня не отцепишься со своим крысиным зубогрызом, я сейчас тебя так поглажу против шёрстки, что ты узнаешь!!

– А по шее? – предостерегающе процедила сквозь зубы Миша.

Лео глухо зарычала, но всё же убрала занесённый кулак.

– Кто-нибудь вырубит этот дурацкий «ящик»!! Сколько раз повторять: от этих маразматических идиотских телешоу у меня разрывает коробку на куски!! – Лео была не просто не в духе, сегодня её явно клинило.

– Ну ты, чертеняка хвостатая! Чего снова набычилась как сурок на зиму? И чего бы тебе не выключить телебук самой? Кто переломал своими кулачищами все пульты и голосовые сенсорные приставки к «ящику», а? Сила есть – котелок найдёт, где приложиться… Андрею или Танго опять всё чинить после твоего очередного рукоприкладства – никакая система не выдерживает такого безумного насилия. И ты ещё Чукки обвиняешь в безумстве?! И почему ты снова не поставила за ухо «улитку»? Я всё равно найду тебя, если мне это будет надо… Сержант Румаркер?!

Но Лео только показала своему полковнику язык и снова «набычилась как сурок».

Танго подула на отполированные до жемчужного блеска природно-перламутровые ногти, убрала пилочку в чехол и спрятала в набедренный карман комбинезона. Затем подобрала ноги, как обычно затянутые в высокие чёрные сапоги из мягкой блестящей кожи с красивой меховой оторочкой, небрежно закинула ногу на ногу и, спокойно закурив, расслабленно выпустила в сторону Лео длинную спиральку дыма.

– А как вам… наши отморозки?

Чукки перевернула свинку на живот и посмотрела на лейтенанта круглыми немигающими глазами, но ничего не ответила. Пэпээсница недружелюбно зыркнула исподлобья на Танго, выпятила нижнюю губу, глухо рыкнула, но тоже больше не открыла рта.

– Они не наши, они – Лео! – Миша бросила карты на стол, подошла к книжным шкафам и слегонца приударила кулаком по расчерченному квадрату монитора – широкая рама голографического библиотечного телебука сошлась в точке и погасла. Полковник взяла толстую книгу с полки и снова села за стол.

– А-аууу! – зевнула Танго. – А может, ты нам лучше побренчишь… а, Миша? Лео сгоняет к тебе за гитарой.

– Я не бренчу!

– Ну тогда спой, что ли.

– Не до песен!

– Ну Миша-а-ааа…

– Скучно? Почитай!