Вольные

Ну, раз так будет лучше, хорошо.

После составления очередного списка имеющейся провизии, завершенного с помощью Аарона и его новой поставки, я направилась к Сайросу, чтобы обо всем доложить. Ночь медленно пробивалась сквозь последние закатные облачка, отсвечивающие насыщенным рыжим вперемешку с золотым. Сложно было сказать, что вот-вот прошел сильнейший ливень, смывший половину новых тропинок, протоптанных в высокой траве. Но после бури настало приятное затишье.

Звук моих шагов отдавался от стен мягким эхо. Дорога к кабинету Сайроса была самой популярной в списке моих «маршрутов». Уютный, не сильно широкий коридор, где можно было раскинуть руки в разные стороны, вел вдоль спален, затем вверх, мимо «библиотеки», прямо и до упора, где всегда радушно из открытой двери встречал аромат горячего чая. То, что кто-то, помимо Сайроса, был внутри, я расслышала только когда подошла совсем близко.

– …так это во мне проблема? Да, Сайрос?

Дейн.

Я задержала дыхание. Оно как-то само вышло, как и всегда, когда он оказывался слишком близко. И следовало бы уйти, но…что-то внутри всколыхнулось и возмутилось, мол, что такого плохого ты сделаешь, если просто послушаешь? Я подошла чуть ближе и спиной облокотилась о стену, рядом с дверным проемом, чтобы, в случае чего, максимально долго оставаться незамеченной.

– Нет, не в тебе, а в твоем отношении. Ты слишком категоричен, а это, считай, несправедливость, – судя по звукам Сайрос ходил из стороны в сторону, – Неужели нельзя просто попробовать…

– Попробовать что? Я никак не могу понять.

– Дать шанс. В сложившемся положении нет виноватого, в которого можно ткнуть пальцем и обвинить во всех грехах. Жизнь несправедлива не только к тебе, поверь, мальчик мой. Ты даже не знаешь, что этой девочке пришлось пережить, чтобы оказаться здесь в надежде на долгожданное спокойствие. А что в итоге ее встретило? Еще одно испытание.

Я шумно сглотнула. Последнее, что ожидала услышать, так это разговор обо мне.

– Ну, конечно, – он усмехнулся, – Ей плохо, она совсем одна, устала от сложностей, поэтому ты ей помогаешь? Поэтому позвал меня? Да?

– Дейн…

– Извини, Сайрос, но нам всем здесь пришлось и приходится туго. И никто не жалуется. Никто не бросает товарищей на произвол судьбы, когда можно попытаться спасти. Никто после такого не приходит, как ни в чем не бывало. Никто.

– Ты там был? – в ответ молчание, – Нет. Там была Кара и был Леви. В тот момент они поступили так, как представлялось возможным и не могли поступить никак иначе. Да, тяжело, но нужно это просто принять. Ты не можешь вечно винить ее в смерти друга.

– А она не сможет заменить его.

– Думаешь, она это пытается сделать?

– Ничего она не пытается. Просто никчемный рот, который нужно кормить и защищать.

Обрывки последней фразы врезались в спину десятком острых длинных иголок, брошенных с особым удовольствием. Я уходила быстро, не беспокоясь о том, что кто-то услышит и догадается, что весь разговор был у меня на ладони. Я понимала, откуда растет корень недопонимания, если это можно было так назвать, но не имела топора, чтобы его срубить. Пожалуй, осознание того, что этот груз останется до конца моих дней, было одним из самых неприятных в жизни. Давай, Кара, попробуй идти дальше, пока кто-то испепеляет тебя взглядом из чувства самой чистейшей, кристальной ненависти из всех, которые только могут быть.

Ночь выдалась длинной. Бессонница буквально вставляла в веки палки, а как удавалось их убрать и попробовать уснуть, на обратной стороне вспыхивало то бледное лицо Леви, умоляющее бежать, то ледяной взгляд Дейна, то мое собственное отражение в зеркале, в которое хотелось кинуть камень, только бы не видеть в своих чертах отголоски ненавистной слабости. Только утром я вспомнила про отчет по провизии, который должна была отнести вчера. И тут облажалась. Поджала хвост и слиняла, как зашуганная собака, хотя могла войти, изобразить подобие гордости и принять заслуженную участь как полагается.

Сайрос сидел в кресле и читал свежий выпуск газеты. На главной полосе большими буквами писали: «Стычки на границе: неужели подношения милосердия от благородных господ Талиса не дойдут до адресатов?»

Господи, подношения милосердия…

– Здравствуй, – он улыбнулся и отложил газету на стол, – Ты, часом, не заболела? Выглядишь уставшей, а еще нет и полудня.

– Все хорошо, просто плохо спала, – я протянула кипу желтоватой бумаги, сверху до низу расписанной данными, – Это за последний месяц. В конце поступление материалов для утепления перед зимой, но будут еще. Аарон доставит тремя партиями, в общей сложности.

– Вместе с этой?

– Да.

– Хорошо.

– Сайрос?

– Да?

– Я бы хотела… Мне кажется, я делаю слишком мало. Помимо работы на кухне и того, что делаю сейчас, я могла бы заниматься чем-то еще. Я готова. По хозяйству помогаю с утра, с бумагами с каждым разом выходит разбираться все быстрее, а изучаю все, что беру в твоем шкафу, по сути, по ночам. Но между всем этим есть время, которое не занято ничем.

– Дитя мое, зачем это тебе? – он снял очки и обеспокоенно осмотрел меня, – Ты делаешь больше, чем достаточно.

– Нет, – я покачала головой, – Совсем не достаточно. Долг… Мой долг, перед Леви и всеми, кому я досаждаю, этим не закрыть.

Несколько секунд Сайрос молчал, а затем мягко улыбнулся и жестом предложил присесть.

– Ты, наверное, заметила, какой сложный человек наш командир?

Ну, разумеется, он все понял.

Зеркала в поле зрения не было, но я уверена, что лицо залилось румянцем.

– Он у нас с характером. Моментами очень сложным, признаюсь честно, даже для меня. Я не буду пытаться разжалобить тебя слезливыми историями, его недовольные выражения при виде тебя они вряд ли перекроют. Но, все же, подмечу, что он очень тяжело переживает потери. А еще тяжелее принимает приобретения. Поэтому, как бы банально не звучало, дай ему время. И все будет хорошо. А нагружать себя лишней работой не стоит, это ничего не решит, разве что, свалит тебя с ног.

4 Целься в ноги

Нико неплохо обосновался. Наверное, один из самых больших плюсов того, что ты ребенок – гибкость во всем. Тело слушается, потому что формируется и ему необходимо подстроиться под реалии предоставленного мира. Мозг еще пока восприимчив и впитывает любую информацию, как губка, не фильтруя, но, при этом, не переполняясь. Просто все уживается рядом в дружбе и согласии. Считай, суперспособность. Но Нико и без глубокого осознания своих преимуществ чувствовал себя особенным. А кто бы на его месте нет? Живешь в тайном укрытии, спрятанном глубоко в лесной чаще, в доме, практически сросшимся с самым огромным деревом, которое видел, свидетельствуешь при каких-то пока непонятных заварушках, которые выглядят круто, а окружают тебя, при этом, крепкие молодые ребята в масках-идолах, которые скрывают в себе что-то могущественное и загадочное. Я по-прежнему до конца не понимала, что именно. В книгах, которые имелись в лагере, об этом не было ни слова. Ничего, кроме того, что феномен Вольных интересен алхистрам из Талиса, но в каких целях – тоже загадка. Про алхистров, к слову, как-то рассказала Лила, упомянув их при одном из наших с ней «заседаний»:

– Так вот, упомяни здесь обязательно алхистра Алавана, он…

– Кого? – я подняла глаза от пергамента и встретила удивленный взгляд черных, будто ночь, глаз.

– Вот так вот, значит, – она вздохнула и правой рукой зарылась в копну темных коротких волос. Лила частенько делала так. После небольшой паузы она продолжила, – Как бы тебе объяснить… Алхистры – это такие ученые, работающие на Талис. У них не здоровая тяга к открытиям, которые вызовут высокий общественный резонанс, поэтому ради них они готовы на все, даже на исследования живых людей. А это, как бы, преступление.

– То есть, они занимаются этим открыто?

– Ага.

– Нарушают закон под носом у правительства?

– Не под носом, а под крылом. Важно понимать, что, к несчастью, правила не для всех писаны. Для них вот нет. Для нас да.

– А ты встречала кого-нибудь из них лично?

– Да, и не раз. Я пожила чуть дольше твоего, лет так на десять, а от этого и людей познала больше. Не все из них приятные, чаще всякие мерзавцы. Алхистры где-то между. Люди невероятного ума, с амбициями, вырывающимися за пределы атмосферы, но совершенно без моральных принципов. Они всегда занимались чем-то…грязным. Искали в людях «нечто» то ли от жажды открытий, то ли от страха, как бы не встретить что-то другое. Так и наших ребяток они ловят с одной из этих целей. Ну, вернее, ловят тени, но приводят к ним. Вот так вот.

Нико хотел стать Вольным и носить маску, буквально грезил этим. Его восхищало все, что они делали, а их, в свою очередь, приятно удивлял его детский восторг. Руэн, носящий маску рыси, пообещал Нико завещать ее, когда уйдет на пенсию. Даже Дейн выдавал нечто, отдаленно напоминающее улыбку, когда Нико увлекался и имитировал странные забавные сценки, якобы происходящие с масками. В его сторону, к счастью, пассивной агрессии, ощущающейся за милю, не чувствовалось. Видимо, роль играл возраст. Маленький десятилетний мальчик при любом раскладе был бессилен. Но это радовало. Адаптация прошла бы куда сложнее, будь у нее солоноватый привкус ненависти.

С наступлением сезона дождей, случающегося раз в году, различные миссии и вылазки становились реже и реже. С одной стороны, причина крылась в материальном аспекте. Задания требовали определенной подготовки, в основном в виде еды, оружия, которое тоже изготавливалось в лагере (за исключением огнестрельного, оно добывалось в городе и крайне редко), теплой и удобной одежды и обуви, и прочих моментов, детали которых зависят от характера необходимости. Нужно было начинать активно запасаться, а, следовательно, меньше тратить. К счастью, эти проблемы перекликались с иной стороной вопроса – от наводнений страдали и те, кого миссии касались. Торговцы бросали свои дела до зимы, чтобы из-за непогоды не потерять больше, чем можно было бы, в теории, заработать. В Талисе обстановка была лучше, за счет отличных новых сливных систем, но «товар» до туда еще нужно было как-то довезти. Остальных сфер не самой доброй деятельности сезон дождей касался в той же мере. Отсиживаться дома пару месяцев стало доброй традицией. Ну, или, можно сказать, отпуском от всего и для всех.

В приюте это был еще и сезон мокрой «постели».

Рабочий день закончился раньше обычного и я приняла решение почистить маленький балкон, который был в моей спальне. Вполне себе хорошее занятие, пока капли едва заметно задевают кончики не опавших листьев, а не льет, как из ведра.

В комнате было тепло. Относительно первых дней, как я заселилась, все немного преобразилось. Сначала страшно было что-то там менять, ведь, не было гарантий, что придется остаться. А сейчас, кажется, атмосфера пропитана мной. Маленький прикроватный столик теперь покрыт лаком и красиво переливается, когда на него попадает свет, а сверху, на нем, расположилась белая плетеная салфетка, которую я смастерила на скорую руку сама; на полу теплая меховая подстилка, служащая, скорее, ковриком, чтобы ноги не мерзли, ее принес Зео; у изголовья кровати болтался ловец снов – подарок Нико, увешанный камушками и перьями; гардероб пополнился не только удобной одеждой, но и прямоугольным зеркалом на внутренней стороне дверцы; обычные свечи тоже удалось преобразить – стеклянные колбочки на подсвечниках покрасить в разные цвета, так, чтобы стены заиграли множеством ярких лучей, будто попадаешь в сердце северного сияния. А еще, теперь в каждом свободном уголке лежали книги. Время от времени появлялось новое и Сайрос разрешал брать что-то себе. Под кроватью вообще образовался маленький склад в деревянном ящике, где поселились высушенные травы, которые я находила в лесу, неподалеку от лагеря.

Щетка у меня была своя. Я вышла на балкон и полной грудью вдохнула свежий вечерний воздух, после чего приступила к отмыванию прилипших веток и листьев, заботливо подкинутых ветром, грязи и прочего подобного мусора.

– Здесь же скользко, – раздался голос с прохода.

– Да я аккуратно… – взгляд переместился на вошедшего, от чего дар речи пропал, – Дейн, что ты здесь делаешь?

Это был последний человек, которого я ожидала здесь увидеть. Его заставили прийти? Где-то прячется человек, который целится ему в голову?

– Свалишься и придется тебя отдирать. Не самое лучшее занятие, – голос, на удивление, ровный, спокойный. Конечно, не слишком приветливый, но это уже было за гранью возможного.

– Ты не ответил на вопрос.

– Проходил мимо.

– И решил заглянуть? – я зашла внутрь и встала напротив. Обычно наши стычки проходили, скорее, на «его территории». Сейчас же мы стояли на моей. От этого стержень внутри ощущался чуть тверже, чем обычно.

– Да. И?

Я все еще удивленно пялилась на его фигуру, непринужденно стоящую в моей комнате. Сказать, что это было странно…это не сказать ничего.

За окном медленно набирал силу дождь.

– Да…ничего. Стой тут, если так хочется.

– Думал, что Нико живет с тобой, – он осмотрелся. Кажется, впервые с момента, как зашел.

– С самого начала отдельно. Если ты к нему, то…

– Он славный парень. Но я пришел к тебе.

– Совсем ничего не понимаю, – я сложила руки на груди и морально приготовилась к очередной атаке в духе «я тебя ненавижу, потому что ты бесполезная».

– Мне, – на мгновение он замолчал, казалось, силясь выплюнуть какие-то максимально непривычные слова, которые стояли комом в горле, – Мне стало интересно узнать тебя получше.

Так и вышло. Чужеродно.

– Вот как, – я вскинула брови, ожидая какого-то продолжения, но Дейн молчал, – Почему сейчас?

– Прошло так много времени, а я так и не узнал, за что Леви заплатил такую высокую цену, – это прозвучало куда более язвительно и органично.

Я немного расслабилась и поймала себя на мысли, что взаимодействие в таком контексте дается мне куда проще. Боже, мне дискомфортно, когда со мной пытаются разговаривать нормально…

– И?

– До этого дня ничего стоящего не заметил, – он осмотрел меня с ног до головы максимально пренебрежительным взглядом, – Но, может быть, время покажет.

– Может быть, – это прозвучало тише, чем хотелось бы.

Не сказав больше не единого слова, Дейн вышел, оставляя после себя в комнате запах дождя и чего-то еще, что я распознать не могла. Что-то свежее, немного сладкое. Что-то, предвещающее странные и не спокойные дни, потому что этот выпад с его стороны был явно не просто так.

Следующие пару часов сознание полностью погрузилось в приготовление порошков. Занятие весьма увлекательное, расслабляющее, но, при этом, требующее высокой концентрации. Во всех справочниках травников этот процесс встречался в рецептах чаще всего. Суть была такой – пыль от высушенных трав заранее замешивается в стеклянных (обязательно именно стеклянных) сосудах, чтобы в будущем, при необходимости, «заварить» смесь водой и сразу использовать, не выдерживая так долго, как свежий сбор. Фишка самобытных лекарей. Заниматься этим хотелось не только из интереса, или желания разнообразить отдых от дел. Нет, все немного сложнее. Просто…чувство тревоги, кажется, въелось в мою жизнь ядовитыми парами и отравило каждую клеточку, неосознанно ищущую опасность за каждым углом. Безопасно в лагере – отлично, но в лесу? Там так же спокойно? А если на лагерь нападут? А если что-то случится и я не смогу на это повлиять?

Хотелось быть максимально закаленной. Как сталь. Как изящный острый нож с тонким лезвием. Как Леви.

Утро началось как обычно и проходило под известным сценарием, пока на улице я не услышала свое имя:

– Кара!

– Привет, Зео, – я оставила корзину с овощами возле грядок и подошла ближе, – Куда-то собрался?

– Ага. Но не только я, – на смуглом лице засияла выгнутая в улыбке линия белоснежных зубов, – Мы все.

– Хорошо.

– И ты.

– И я? – судя по его довольному лицу, моя реакция была ожидаемой, – Но…куда?

– Как это – куда? На охоту конечно!

– Ты явно что-то путаешь, – я покачала головой, – Я последний человек, которому там место. Даже за приманку не сгожусь.

– А я так надеялся подстрелить на тебя пару кроликов, – он состроил недовольное лицо

– Очень смешно, – я улыбнулась и собралась вернуться к овощам.

– Но я не шучу. Собирайся. Это «приказ» Дейна, – пару мгновений он выжидающе смотрел на выражение абсолютного непонимания на моем лице, – Я имею в виду, что отказ не обсуждается. Это твое задание на сегодня.

Через полчаса я, Зео, Руэн и Дейн выдвинулись в лес. И да, черт возьми, это была не шутка, хоть я до последнего не верила в абсурдность происходящего.

Наш путь лежал в восточную часть, где не было ни единой тропинки, или, хотя бы, намека на более-менее проходимые участки.

На каждом холме мне приходилось вставать на четвереньки, чтобы не упасть, или не съехать, и не заставить остальных ждать меня, или, что еще хуже, тащить. Особо заросшие участки не хотели пропускать путников и цеплялись длинными ветками за одежду, волосы, усердно царапали лицо и хлестали по ногам. Я старалась аккуратно прочищать путь, но, как выяснилось, сил для этой задачки нужно было больше, чем я могла предложить. Наверняка, со стороны было забавно наблюдать за моей бесполезной борьбой с колючими кустами, атакующими куда лучше, чем их хилая противница. Сложнее всего приходилось там, где непроглядную гущу леса разрезали тихие, петляющие меж холмов речки. Тоненькие, вечно живые артерии. И до ужаса холодные. Стоило нащупать крепкий, на первый взгляд, камень, как нога проезжала по нему и вот я уже выбираюсь из воды, а ветер обдувает так, будто ему дали приказ заморозить.

Проблем, кроме меня, не возникло ни у кого. Видимо, ходить по лесу – достаточно полезный навык. Никто не выглядел уставшим, не падал каждые пару метров и не дрожал от холода, как тощий щенок зимой на улице.

Несколько раз Зео предлагал свою помощь, время от времени поглядывая, как там поживает замыкающий строя, но я отказывалась. Он удивленно смотрел на меня, фыркал и продолжал путь. Руэн либо молчал, либо тихо говорил что-то Дейну, который упорно делал вид, что меня нет. Но я была и, пусть не так гордо и уверенно, но шла за ними, ни разу не сказав о том, как мне не хочется здесь находиться. Сообщить о слабости – дать Дейну новый повод для издевательств. Ну уж нет. Не в этот раз.

Спустя полтора часа мы дошли. Для меня этот участок леса выглядел точно так же как и те, по которым мы сюда добирались. Но здесь, в отличие от других мест, обитало много кроликов.

– Руэн, встань там, сможешь припугнуть и повернуть сюда, – Дейн показал на кусты на противоположной стороне поляны, – Зео, ты туда.

– А я? – голос прозвучал тихо и пискляво.

– Так как ты ничего не умеешь, посидишь в засаде со мной.

– Это надолго?

– Обычно около двух-трех часов, пока не наловим достаточно, – он осмотрел меня и ухмыльнулся, – А что, не высидишь?

– Высижу, не сомневайся. Главное, чтобы твои нервы не сдали от такой бездарной компании.

– Согласен, сегодня это главное.

И мы укрылись в зарослях, напоминающих засыхающий папоротник. Невооруженным глазом там вообще никого невозможно было заметить, место действительно хорошее, ничего не скажешь. Дейн приготовил нечто, напоминающее арбалет – зарядил устройство короткими деревянными «колышками» вместо привычных стрел. Спросить я не решилась, но предположила, что они быстрее, компактнее и проще в изготовлении, нежели их более популярные вариации. И мы ждали. Из противоположных укрытий стрелы вылетали одна за другой, а мы просто сидели и…ничего. Нам не везло. Вернее, Дейну, потому что мне оружие в руки не дали.

– Ты что, приносишь несчастье? – раздраженно бросил он и встал, – Поднимайся, попробуем кое-что другое.

Я молча повиновалась и мы пошли дальше, уходя вглубь чащи, пока не добрались до большой поляны рядом с озером, обрамленным сухой, обожженной солнцем травой.

– Здесь много уток. Надеюсь, что хотя бы их ты не распугаешь.

И снова ни одного слова в ответ. Я подозревала, что подобные колкие замечания не произвольная реакция, а намеренные маленькие удары, чтобы спровоцировать и… честно, не знаю, и «что». Причина маячила между строк, но не имела четкого контура. Вероятно, чтобы доказать, что я худшее, что можно было спасти, потому что ничего не могу сделать по-человечески, даже промолчать на упреки.

Снова кусты. Но здесь ситуация обстояла куда лучше. За полчаса Дейн подстрелил пятерых уток. После каждого выстрела мне нужно было бежать и тащить тушку с поля, чтобы случайно пробегающее животное не схватило ее быстрее.

Дейн взял увесистого селезня и осмотрел, затем достал «колышки» и зарядил арбалет. Но уже через мгновение повернулся ко мне и сказал:

– А чего это ты сидишь без дела?

Я опешила и чуть не выдала больше возмущения в голосе, чем планировала себе позволить.

– Вообще-то я помогаю чем могу. Ты сам сказал носить уток. А до этого зачем-то позвал меня с собой. Какие могут быть претензии?

Пару секунд он молчал. Видимо, понял, какую ерунду сморозил. Затем протянул мне арбалет и сказал:

– Я хочу, чтобы ты стреляла.

– Я же не умею…

– Ты отказываешься? – прозвучало самодовольно, будто это было именно то, чего он ожидал.

Я взяла в руки оружие, осмотрела его, чтобы понять, как удобнее взять, а затем подняла голову, посмотрела ему в глаза и сказала:

– Нет.

Дейн старался не показывать недовольство, но сжатая челюсть сильно выдавала. Я устроилась поудобнее, стараясь максимально копировать его движения и положение, и принялась выжидать и внимательно смотреть. Темно-серые тучи медленно плыли к нам, гонимы холодным северным ветром, так и норовя прорваться сильным ливнем. А это значительно усложнит задачу. Я напряглась. Но вот темную гладь стеклянного озера рассекла пара рябых крыльев, после чего птица пошла на взлет. Я прицелилась.

Вдох. Не дышать. Выстрел.

Снаряд коснулся кончика крыла и плюхнулся в воду. Дейн фыркнул.

– Я почти попала.

– Почти не считается.

Мне удалось самой зарядить арбалет, это оказалось не сложно. Я вновь присмотрелась к небу, но, вдруг, услышала шорох внизу. Кролик. Дейн тоже его заметил, посмотрел на мой прицел и тихо, практически шепотом сказал:

– Ниже. Целься в ноги. Так он не сможет убежать, можно будет добить.

Я смотрела на серое пушистое создание, переводя курок туда, куда указал Дейн, но остановилась. Это будет не легкая смерть. Болезненная. Я подвинулась левее. Кролик замер. Выстрел.

– Смотри-ка, попала, – Дейн встал и пошел за тушкой. Сначала я удивилась, что это не было велено сделать мне, но потом подумала, что он хочет проверить чистоту моей работы и кинуть этого кролика в лицо, если там что-то будет не так. Через минуту он вернулся и немногословно бросил, – В сердце.

Дорога обратно казалась быстрее и проще. Возможно, так оно и было. Но мне показалось, что свой увесистый отпечаток оставила усталость.

По прибытии я чувствовала себя неважно. Тело болело, мокрая одежда неприятно прилипала, а грязь стекала с волос и капала на землю. Откровенно говоря, если судить по внешнему виду, то меня будто забыли в старой медвежьей берлоге на зиму и только сейчас откопали, а домой привели из жалости. Остальные ребята выглядели обычно. Нас встретили дежурные по кухне и принялись забирать добычу, чтобы почистить ее и подготовить к хранению. Я тащила того самого кролика и всю дорогу грезила, как отдам его и отправлюсь в душ, как вдруг Дейн остановил меня.

– Нет, не они. Освежуй сама, съедим его на ужин.

– Но…

– Никаких «но», – он улыбнулся и отправился к себе.

Если бы злость и раздражение могли закипать внутри, то от меня бы шел густой белый пар. Я шумно вздохнула и отправилась на кухню.

– Кара, – одна из девочек придержала меня за плечо, – Если хочешь, я могу сама.

– Не стоит, – я улыбнулась, – Как-нибудь управлюсь.

Время пролетело быстро. Помимо своего кролика, я помогла и с остальным, потому что людей для приготовления ужина оказалось совсем мало. Нарезали мясо, добавили овощи, собранные с утра, специи и травы для аромата, соль. Нэнна, старшая по кухне, научила меня готовить свои фирменные лепешки из бобов, которые первые разлетаются за столом.

– Так, где вы взяли этот рецепт? – я отщипнула кусочек и засунула в рот, – Он такой необычный, но такой… пальчики оближешь.

– Спасибо, спасибо, – она улыбнулась и едва заметно покраснела, – Так готовили в моем родном городе. А я запомнила и вот теперь радую вас всех.

– А откуда вы?

– Лиарис. Потрясающее место. Повсюду зелень, цветы, а дорожки вымощены белым камнем. Люди там другие. Спокойные, миролюбивые. Не такие, как здесь. И уж, тем более, как в Талисе.

– А почему вы уехали, раз там было так хорошо? И почему не вернетесь?