Вольные

– Ведите к Сайросу. По дороге допросить. Кто со мной до норы Моркана?

– Я, – вперед вышел в маске ворона.

– За дело.

Уловив недоумение в моих глазах, Сайрос пояснил:

– Уже многие десятки лет поколения этих людей свободно обитают в лесах, отстраняясь от шума и грязи города, но силясь помочь ему. Скрываются там, где никто не сможет их найти, но не боятся, а выжидают момент и действуют. Они говорят голосом тех, кому закрыли рот, ведь их слышат. А еще их боятся и сторонятся, в особенности те, кто ищет утверждение не в себе, а в других. Сейчас, дитя, ты находишься в лагере Вольных. Слышала что-то о них?

В самом деле, сложно было не слышать. Доступ к любой информации в приюте был сильно ограничен, но что-то случайно перепадало, вроде газет, или старых журналов, оставшихся в живых исключительно с целью затопки подобия камина. Там писали, в основном, о политике. О Талисе. Мало что о Гарлеше, ведь…что интересного там вообще может произойти? Разбои, грабежи, драки и прочий беспредел? Это – обыденность, читать о которой никому не интересно. Но, разве что, пресса светила названия банд, нарушающих закон «не законно». О них часто говорил и Моркан. Он их боялся. Мне показалось, что те, кто расправился с ним, тоже были из банды. Правда, неизвестно из какой. Я читала о Бравых, Серых тенях, Безликих голосах и, в том числе, Вольных. Конечно, деяния таких групп нисколько не соответствовали именам, которые они так гордо носили. Бравые, допустим, много воровали, что, в самом деле, не было показателем смелости. Имена и лица Безликих голосов светили первую полосу главной городской газеты. А Вольные… Носили маски, как, некогда, умершие символы свободы. Поговаривали, что облики зверей отдают носящим «силы», но насколько это было правдой – неизвестно.

Я мало думала о том, что окружает приют, пока находилась внутри. Проблем было достаточно и нагружать себя дополнительно тягостями города не хотелось. Да и, к тому же, надежды, что я сама когда-нибудь коснусь этой «другой» жизни не было. От этого и желания углубляться в нее тоже.

Я посмотрела на Сайроса и кивнула.

– Слышала.

– Чувствую, что мало. Но это ничего, в дальнейшем все пробелы заполнятся. Сваливать на тебя все и сразу не буду. Главное, знай, что здесь ты в безопасности.

– Сайрос?

– Да?

– Все, кто здесь живет, это Вольные?

– Только те, кто носит маски. Остальные спасенные, вроде вас. Или же, уставшие от того, что творится в Гарлеше.

– А вы?

– А я – это уже совсем другая история.

За пару дней я изучила и запомнила все, что находилось в пределах лагеря. По сути, он представлял из себя небольшой деревянный дом, к которому, в последствии, прирастало все больше и больше пристроек, расползающихся по земле и забирающихся на крупную старую секвойю, листья которой давно устремились к небу и совсем не видели корней. Совсем рядом был сооружен склад, где хранилась провизия и часть оружия для защиты. А отдельно он стоял потому что так спокойнее – если что-то случится, например, пожар, то самое важное останется в безопасности. Структура напоминала муравейник: десятки выходов, множество окон со ставнями и без, маленькие балконы, подпираемые толстыми крепкими бревнами и пункт надзора, который являлся самой высокой точкой. Все очень разнообразное, каждый кусочек со своим настроением и особенностями, которые были присуще времени возведения, но, в то же время, складывалось в единую, вполне целостную картину.

Жителей было около тридцати. В основном – молодые. Сайрос говорил, что те, кто постарше, может и хотели бы сбежать, да только не могут. Сложный уклад жизни давно укоренился в их умах и теперь является правильным. Не комфортным, не желаемым, а таким, какой был у их родителей, у родителей их родителей и так далее. Ребята постарше выполняли более сложную работу, а младшие занимались уборкой, сбором ягод и грибов и чем-то подобным. Все своим маленьким вкладом заставляли лагерь функционировать, что, нужно сказать, восхищало.

Но это не касалось масок. Их миссия была сложнее и, пока, мне не ведома. Их не было в лагере пару дней, а как они объявились, Сайрос пригласил меня к себе.

В той комнате, где я рассказывала обо всем в первый день, в кресле сидел Сайрос, а лицом к нему и спиной к выходу стоял молодой парень. Он точно слышал, как я вошла, но никак не среагировал, пока я не заговорила:

– Вы меня звали.

– Проходи, дитя, – он указал на стул, но я не села, – Мне нужно вас представить. Кара, это – Дейн, командир Вольных.

Парень, наконец, повернулся ко мне, но лишь на мгновение. Правда, этого оказалось достаточно, чтобы узнать карие глаза, холодно смотрящие на меня из-под маски лисы тогда в лесу. По спине пробежали мурашки, цепляя кожу своими колючими лапками, потому что сейчас, помимо взгляда, я видела и лицо, выражающее нечто среднее между презрением и отвращением. Дейн промолчал, а Сайрос продолжил:

– Не смотри на то, что он юн, и, в случае чего, обращайся, он поможет.

Мне показалось, что командир недовольно фыркнул, прежде чем вылетел прочь и задел меня плечом.

К слову, прочие коммуникации проходили менее напряженно. Большинству было все равно, каждый занимался своим делом и к новичкам относился нейтрально, так же, как и ко всем остальным. Нико стало чуть лучше, но ни к какой работе его пока не привлекли, в отличие от меня. Это было мое желание, хоть чем-то помогать, найти свое место, если придется обосноваться в лагере. Так как ко мне пока «присматривались», предложили помогать по хозяйству – постирать, убрать, приготовить. Это было не сложно и вполне устраивало на данный момент. Работы было достаточно, чтобы отвлечься от бесконечного потока мыслей, беспрерывно атакующего голову. Насчет будущего… Казалось, что об этом думать рано. Хотелось остановиться и выдохнуть. Впервые жизнь обретала какую-то более-менее понятную форму. У меня появился ряд обязанностей, пристанище, собственное спальное место, доступ к хорошей еде и относительная безопасность. И так было впервые.

Нико жил отдельно уже неделю. Ровно столько, сколько я занималась хозяйством. За это время он совсем поправился и успел в полной мере познакомиться с нашей новой жизнью.

Как-то перед сном я зашла к нему, села на край кровати, поставила свечу на тумбочку и потрогала лоб, чтобы убедиться, что жара уже нет

– Ты со мной как с маленьким, – он убрал голову и состроил недовольное лицо.

– Когда вырастешь поговорим по-другому.

– Кара?

– М?

– Мы же останемся?

– Думаю, что да. Как минимум, потому что нам некуда больше идти, – я пожала плечами, забрала свечу и встала, – Спи давай, уже поздно.

Моя комната находилась чуть дальше. Она была маленькая, зато своя. И это было странно. Действительно странно. Собственный шкаф, маленький столик, стул и…кровать. Настоящая кровать, мягкая, с подушками и одеялом… От этого голову сносило. Хотелось подольше полежать в этом прекрасном мягком облачке, потому что не известно, что приготовит завтрашний день. А эти ощущения хотелось запомнить.

Дни шли, а Дейн продолжал вести себя так, будто я мерзкое воплощение истинного зла. Проходил мимо и смотрел сверху вниз, а стоило мне открыть рот, как у него дергался уголок губ. Честно говоря, сильно на жизнь в лагере это не влияло, но сам факт того, что кто-то относится к тебе подобным образом, он…напрягает. Я хотела выловить его и спросить, что не так и что я могу с этим сделать, но это оказалось куда сложнее, чем я думала. Случайные пересечения, которых не избежать, были настолько мимолетными, что я не успевала опомниться. А подстроить намеренную встречу вообще стало чем-то из разряда невозможного. Но оставлять все так, как есть, я не хотела.

Поздним вечером, после рабочего дня, я шла в сторону своей комнаты. В воздухе приятно пахло деревом, свечами и дымом от огня в камине, а на стенах играли тени, бережно оставленные луной, то медленно сползающие вниз, то поднимающиеся выше и касающиеся ног. Вероятно, это и был уют. Доски тихо скрипели, а ветер за окном пел свою протяжную песню, и кроме моих шагов и этой симфонии больше не было ничего. Я остановилась и осмотрелась. До сих пор не верилось, что все может быть так хорошо.

Силуэт в нескольких метрах появился внезапно и замер. Я не сразу узнала в нем Дейна, но, когда в темноте раздался недовольный вздох, вопросов не осталось. Он сделал несколько шагов, рассчитывая быстро пройти мимо, но я тронула его за предплечье:

– Можно спросить?

– Не прикасайся, – он дернул рукой, – Что?

– В чем дело?

– Что? -тон, как всегда, раздраженный.

– Ты ненавидишь меня. Я просто хочу узнать за что и…

– О, ты сейчас серьезно? – он повернулся и сделал шаг навстречу, от чего мне пришлось отступить назад.

– Вполне…

– Видимо, в том чертовом приюте ты оставила не только того, кто тебе жизнь спас, но и часть мозгов?

Тело налилось свинцом, а руки будто покрылись льдом. Дейн сделал еще один шаг, а я не могла пошевелиться.

– Ты стала причиной гибели моего друга и правда не понимаешь, в чем проблема?

– Я…я…

– Что? Что ты?

Его лицо было совсем близко, так, что мне кажется, даже в темноте я могла разглядеть, как расширились зрачки и вздулась вена на виске.

– Ты – пустая причина жертвы. Не больше.

Он умчался прочь, пока я подпирала холодную стенку и восстанавливала дыхание.

Пустая. Просто пустая.

3 Слова на бумаге

Ветки тихо скребли по окну, будто просились спрятаться от холодного ночного воздуха, который с каждым последующим днем становился все более промозглым и колючим. Внутри это тоже ощущалось. Несмотря на попытки прогреть весь лагерь, все равно было прохладно.

От каждого шага крошечное пламя на кончике свечи подпрыгивало, а его отражение едва заметно дрожало на стенах коридора, ведущего к комнате, в которой я, случайно, во время уборки, заприметила огромный шкаф, с верху до низу заставленный книгами. Это была маленькая библиотека Сайроса, в которой он проводил достаточно много времени в течение дня. Мне показалось, что, позаимствуй я одну маленькую книгу на ночь, ничего страшного не случится.

Массивная дверь из темного дерева оказалась не заперта, что, в принципе, было не удивительно. Многие комнаты «для всех» держались открытыми. Я зашла, прикрыла дверь, поставила подсвечник на стол и несколько секунд любовалась этим шкафом. Со стороны выглядело, вероятно, странно. Но я была одна. Руки торопливо пробежали по корешкам, а дыхание затаилось. Взгляд метался от полки к полке, торопливо поедая каждое слово, аккуратно выгравированное на обложках, в основном, кожаных. Я потерялась. С чего начать? А, вдруг, это будет последняя книга, которой я коснусь? В таком случае, хорошо, что вообще хоть какой-то коснулась.

На столе оказались «История Гарлеша. Обширное собрание сочинений революционных лидеров Большого восстания», «Классификация запретных артефактов и их назначение» и «Ботаника лесов от Гарлеша до Велмара». Я решила начать с последней. В нынешнем положении такие знания были бы весьма полезны, учитывая то, какой пробел в учении образовался в принципе.

Акойа – любит рыхлую почву, удобренную зеленым мхом, произрастающем возле пресных водоемов по северную сторону берега. В обычном состоянии ни чем не отличается от диких луковых головок, но в цветении имеет ярко-красные соцветия. Их собирают для изготовления тонизирующих и восстанавливающих напитков, активно продвигаемых в алхимической медицине. Действие такого лекарства мгновенное. Частое употребление несет ущерб здоровью.

Хотелось как-то пометить эту страницу, чтобы прогуляться до ближайшего пруда и найти этот цветок, но в книге не было ни единого слова, написанного от руки. Я встала и принялась искать что-нибудь, где можно было бы зафиксировать…

Чистый лист лежал практически под носом.

Я встала и прошла в гостиную, чтобы достать из камина уголек. Обточила его об камень, чтобы стал немного острее, и отправилась обратно.

Название книги… Страница… Пометка.

Синий амориан. Несмотря на название, является крайне ядовитым и служит отличным заменителем любого яда, но лишь в виде сока его корня, выстоянного в течение трех-пяти дней, в зависимости от желаемой концентрации. Брожение должно проходить на свежем воздухе, так как пары, в том числе, ядовиты.

Страница сто двадцать один. Запомнить, найти.

Плоды дерева…

– Свеча скоро догорит, – мягкий голос прозвучал прямо за спиной.

– Я…Я просто… – стул упал при попытке встать, но Сайрос поймал его и вернул на место

– Не знал, что ты обучена грамоте. И пишешь, и читаешь?

– Да. Простите, я пришла и не думала…

– Не извиняйся, – он подошел к столу и осмотрелся, – У нас тут некие… проблемы с электричеством, так сказать. Как и во всем Гарлеше. Можно обзавестись глазными болезнями и головной болью, если читать в полумраке, это я не понаслышке знаю, поверь старику.

– Днем много дел. Нет времени на это, да и, к тому же, здесь свободно только ночью.

– Что ты тут выбрала? – Сайрос поправил очки, прищурился и прочитал названия вслух, – Интересно, очень интересно…

– Я не стану мешать, еще раз извините, – я собралась встать, но мужчина придержал меня за руку.

– Подожди. Можешь взять эти книги к себе. Поставь две свечи, так будет светлее, а еще, – он кивнул на листок и кусок угля, – Я дам тебе что-то поудобнее. Пойдем в мой кабинет.

Мы вышли и направились туда. Двери в спальни были закрыты. Ночная тишина заполонила пространство и все казалось каким-то нереальным. Будто сон.

Сайрос поставил керосиновую лампу на стол и открыл ящик в столе.

– Ты сама научилась всему? – он активно перебирал содержимое, доставая один предмет за другим, убеждаясь, что он не нужен, и убирая его обратно.

– Родители, наверное.

– Наверное?

– Я плохо помню жизнь до приюта. Все будто стерли.

– Вот как…

Ложь. Маленькая, безобидная, но важная для меня ложь. Тема семьи оказалась спрятана за множеством замков в самом далеком отсеке подсознания, да так тщательно, что некоторые вещи действительно забылись. Пугало ли это? Расстраивало? Нет и нет. Я убедилась, что то, что может уничтожить изнутри одним лишь упоминанием, не имеет право на существование. Даже если это когда-то было очень важно.

– Ну, вот, – Сайрос улыбнулся и положил передо мной небольшую записную книжку и карандаш, – Страницы пустые, так будет удобнее, я думаю.

– Спасибо большое… Я не знаю, как могу отблагодарить…

– Зато я знаю. Расскажу потом, а пока, дочитывай и отправляйся спать.

Я не стала настаивать, кивнула и отправилась к себе.

Уснула практически под утро, поэтому поспать получилось несколько часов. День начался с умывания. Ритуал достаточно приятный, учитывая то, что раньше был еще и не доступным. Я оделась. В шкафу появилось несколько комплектов, которые, как и прочую одежду, обитатели лагеря, в основном, шьют сами. Далее необходимо выйти на задний дворик, собрать овощей и отнести их на кухню, где, после приготовлений, приступить к готовке завтрака на всех жителей. Вместе с пятью людьми, в чьи обязанности это входило, мы накрывали на стол, а затем ели. Яичница, хлеб, который по цвету не напоминал корм для курей, ягоды, мед и чай. Все это было невероятно вкусно. Затем я помогла все убрать и помыть, после чего приступила к уборке комнаты, условленной по списку дежурств. Далее, вместе с детьми и Нико, поход в лес за дровами для камина. Сейчас их требовалось больше из-за холодов. Потом нужно было покрасить стулья в одну из комнат, которые зачистили и привели в более подобающий вид. Обед я, обычно, пропускала. Странно и крайне непривычно оказалось так много есть. Организм не понимал, зачем ему столько всего сейчас, когда раньше было так мало. Потом я шла помогать на кухню с ужином, ела и… Все. Так проходил каждый день. Без исключений. Я не видела в этом проблему, скорее, наоборот. Это было отдушиной и иллюзией пользы, которую я могу попробовать приносить. Этот день отличался лишь тем, что в комнате меня ожидала парочка непрочитанных книг.

Я практически поднялась, как вдруг увидела Сайроса. Он подмигнул мне и попросил пройти с ним.

Мы оказались в комнате, которую мне не доводилось посещать раньше. Чуть больше остальных, просторнее. В центре вместительный овальный стол из темного дерева, над ним сымпровизированная лампа, а за столом несколько человек: парень, который был в маске ворона, незнакомый молодой мужчина, рядом с ним девушка, сам Сайрос и Дейн. При виде меня он явно не обрадовался.

– Кара, некоторые здесь тебе уже знакомы. А это – Аарон и Лила, – он указал на тех двух незнакомцев.

– Здрасьте…

– Аарон наш поставщик. При чем, не только провизии, но и важных новостей из Гарлеша. Большинство из нас, как ты могла заметить, бывают там не часто. Лила же человек, который привозит вести, которые лично узнает из других городов. Они нам очень помогают.

Мы кивнули друг другу.

– Так… А это – Кара, наша новая стенографистка.

– Что? – я в недоумении посмотрела на Сайроса.

– Что? – Дейн встал от неожиданности, но в следующую секунду вернулся на место, – Сайрос, она же…

– Отличная кандидатура. Начнешь завтра, дорогая. Я объясню, что именно нужно сделать.

Взгляд машинально переместился на лицо Дейна, выражающее тотальное непонимание. Темные брови вскинуты, рот немного приоткрыт, будто он хочет что-то сказать, а глаза просканировали меня с ног до головы, стоящую практически в проходе, сжимающую край кофты в пальцах до такой степени, что костяшки побелели.

Собственно, случилось так, как сказал Сайрос. Он лично встретил меня утром на кухне, когда я собиралась помогать с завтраком, и мы прошли в библиотеку.

– У нас имеется информация, совершенно различного рода, которая хранится на диктофоне. Для начала твоей основной задачей будет ее перепечатать, для этого используй машинку. Далее сможешь присутствовать на собраниях и фиксировать самое важное. Но, всему свое время.

– А что делать с моими делами, которые…

– Не беспокойся на этот счет.

– Хорошо.

– Тебе все понятно?

Я кивнула.

– Тогда приступай.

Машинка оказалась простой в использовании, поэтому разобраться что к чему не было проблематично. Но вот внутри смешалось абсолютно все. Мне было лестно получить такую ответственную работу, чего уж скрывать, но, в то же время, немного странно от того, как скоро Сайрос начал доверять. Особенно ярко это было заметно на фоне Дейна. Хотелось бы жить спокойно и не обращать внимание на то, что кому-то не нравишься, ведь это нормально -быть плохим персонажем чьей-либо истории. Но, конкретно здесь… Я чувствовала вину. Ужасную, поглощающую остатки моей самоценности, как огромный пожар, без остатка уничтожающий все. Без исключений. Но, вот что парадоксально, я принимала это не полностью. Вернее, понимала-то как раз в полной мере, но согласна – лишь частично. То, что Леви сделал для меня и Нико нельзя оценить…да, наверное, никак. Этого слишком много и мне теперь с этим жить. Но, в действительности, могла ли я что-то сделать? Нет. Разве что, умереть рядом, так как защитник из меня слабоватый. Хотелось объяснить это все Дейну, у которого я забрала кого-то важного, но проще было воскресить Леви и попросить сделать это самому.

Мои новые обязанности оказались куда увлекательнее, чем я предполагала. Благодаря диктофонным записям удалось узнать, что сейчас вообще происходит в городе. А происходило нечто ужасное. Власть в Гарлеше, как я и предполагала, перешла одной из группировок, скооперировавшейся с Ловчими тенями, которые, в идеале, должны работать на закон, но, видимо, закон живет только в Талисе. Некие Безликие под «государственной защитой» поддерживали деятельность «приютов», так еще и помогали в поиске подходящего потенциального «товара». К чему им это? К тому, что процент от продажи капает в их казну. Почему этот процент платится? Угрозы. Все достаточно просто. Не считая этого, в лесах Гарлеша растут ценные породы древесины, которые, по-хорошему, вырубать нельзя. Только вот цена этого сырья настолько высока, что запреты стираются так, будто их не было. Разумеется, и за этим стоят Безликие. Они продают дерево дороже без официального разрешения, не платят процент государству, ибо некому, а всю прибыль забирают себе. Подобные «дела» можно перечислять чуть ли не до бесконечности, потому что пока ты плетешься в начале списка, они выдают что-то новое. Город, находящийся в и без того сложном положении, теряет всякие перспективы на адекватное будущее из-за надзирателя в виде Талиса, выкачивающего все ресурсы, не защищающего и ограничивающего, так ко всему этому добавляется проблема внутренних распрей, которые невозможно решить из-за поощряемой и растущей преступности.

Голова гудела. Гарлеш, который я помнила, был не идеальным, но иным. Все еще проблемным, но исключительно в отношении внешнего, а не внутреннего. На этом он и держался, как выяснилось.

А это все только вершина айсберга.

Вести поступали ежедневно, иногда раз в два дня. Я выполняла работу без лишних вопросов, но, моментами, не понимала, как именно это связано с Вольными и как они используют все полученные данные?

Маски отбывали раз в несколько дней. Я мало с ними контактировала, в особенности с Дейном. Он заходил в комнату, где я сидела, будто случайно, бросал странный, по канону недовольный, взгляд, после чего удалялся. Мне не удавалось даже как следует присмотреться. Высокий парень, едва ли старше меня, с темной копной густых волос и карими, вечно холодными глазами, метающими молнии при виде меня. Хотя, если не утрировать и не зацикливаться исключительно на себе, то Дейн так смотрел практически на всех. Просто уровень недовольства варьировался в зависимости от провинности.

Спустя месяц активной деятельности стенографистки, мне в руки попала ручная перепись продаж каких-то странных медикаментов. Здесь помогли заметки из библиотечной книги. Я выяснила, что в их составе есть подозрительная доза молочка древесного мака, которое ядовито, но лишь в больших объемах и ежедневном приеме. При меньших и более редких дозах оно сильно расслабляет. Я перечитывала состав вслух и не заметила, как в комнату вошли.

–… розелла, корень пустоцвета, кто это вообще…

– Какие серьезные и непонятные слова.

Я подпрыгнула на месте и подняла глаза. Передо мной сидел парень, носивший маску ворона. Я удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, ожидая, что он объявит цель своего визита.

– Я – Зео, – он улыбулся.

– Я знаю.

– Так…и чем ты тут занимаешься? Всегда было интересно, но ты ходишь с таким напряженным лицом, что страшно было подойти.

Он сидел на стуле, повернув его спинкой вперед, болтал одной ногой и казался таким…простым. Я потерялась. Смотрела на него и не понимала, как нужно себя вести, что говорить, да и нужно ли вообще что-то говорить? Может, просто сделать вид, что я очень занята и он сам уйдет? Но я же могла сделать небольшой перерыв, в чем вообще проблема…

Да в том, что со мной не о чем говорить. Вернее, что я могу рассказать человеку, от которого позитивом веет на несколько миль вокруг, в то время как я – огромный сгусток травматичного опыта и кучи проблем?

Молчание затянулось на несколько долгих секунд. Я собиралась с силами, чтобы выдать хоть что-то, но Зео меня опередил:

– Ну и глаза у тебя…

– Что?

– Огромные. В хорошем смысле.

– А…да…спасибо, наверное…

– Как у оленя, которого загнали на охоте, – он рассмеялся, – Но это тоже в хорошем смысле.

– Ага…

– Расслабься немного, – он подмигнул, встал и практически на выходе добавил, – Мы не кусаемся.

Ну, кто как.

С этого момента маски стали чуть разговорчивее. Они могли подходить ко мне, что-то спрашивать, даже болтать ни о чем. Будто Зео разведал обстановку и убедился, что я такой же человек, как и они. Как выяснилось, на плечах все же лежал груз напряжения от молчания, образовавшегося с самого начала от причины моего появления, а сейчас он частично сбросился. Я обнаружила еще одну царапинку, которая медленно затягивалась. Постепенно жизнь в лагере не просто налаживалась, она обретала смысл. Мысли о поиске новой жизни отступали, как и тревожность о непринятии. Конечно, не полностью. Оставался один единственный человек, не переносящий меня на дух, несмотря на то, что вся его команда смягчилась и, в какой-то степени, прониклась. Я не чувствовала себя своячницей, но, хотя бы, не совсем чужой.

Дейн старался избегать меня в коридорах. Видел и разворачивался, чтобы обойти с другой стороны, или пройти позже, когда исчезну. За столом, во время общих разговоров, либо не замечал, либо старательно игнорировал моя имя, в лучшем случае обращаясь: «эй, ты». А я, в свою очередь, старалась не нарываться. Усугубить конфликт провокацией – такая себе идея. В мои прямые обязанности входило просто не попадаться ему на глаза. Перед крайним ужином он так и сказал, когда я случайно задела его на лестнице.