Последний Страж

– Одежду найдешь в комнате, – услышал он за своей спиной голос удаляющейся хозяйки.

А вместе с ее уходом померкло и дно кастрюли, в которое смотрелся Страж. Он пожал плечами и направился переодеваться. Не то чтобы найденная им в комнате одежда сильно отличалась от той, что он носил в обычной жизни, разве что была более чистой. Но когда он одел первую рубаху с длинными рукавами, то заметил на них кое-где вышивку серебряными нитями. Линь рассказывала, что вещи с такими нашивками надевали в ее родных краях для похода на бал. Страж натянул вторую рубаху поверх и затянулся поясом. Если бы он мог сейчас увидеть себя в зеркале, то, возможно, понял бы, как ошибся, решив, что эти одежды ничем не отличаются от его прежних. Он взял накидку, лежавшую рядом, и заметил, что и по краю ее капюшона виднеются серебряные узоры. Примерив ее, он признал, что в таком обличии вполне мог сойти за человека более высокого происхождения, чем он имел.

Когда Страж вернулся на кухню, Линь уже стояла там в темно-бордовом платье, подчеркивающем красоту ее фигуры. Страж заметил, что платье почти новое и идет немертвой больше, чем то, в котором она обычно ходила. Ах, если бы не глаза-бусины, как бы она была прекрасна! Темно-каштановые волосы, собранные в сложную – не в пример хозяйке дома – прическу, изящная бледность… Она была подобна почти распустившемуся бутону. Будь она еще и живой, Страж не сомневался: отбоя от кавалеров не было бы.

Вскоре подошла и хозяйка, в руках у нее был какой-то старинный медальон. Взяв со стола нож, она отрезала короткую прядь с кончика своей косицы и вложила в него, затем передала его Линь. Та, не сдержав громкого беспокойного вздоха, приняла дар и надела его на себя, а затем тоже взяла нож и отрезала прядь своих волос. Госпожа вложила ее в небольшую коробочку, извлеченную из кармана старого платья.

– Я уверена, что все получится. Я справлюсь, обещаю! – горячо заверила ее Линь.

– Надеюсь. – Хозяйка аккуратно сняла с шеи тяжелые темные бусы и аккуратно обвила ими шею Линь в два ряда.

– Ты решила отдать их мне? – удивилась Линь.

– Мне кажется, они будут в самый раз к твоему наряду.

Страж видел, что Линь не может унять дрожь в руках, но не мог найти причины такому беспокойству. Линь была похожа на женщину, привыкшую носить красивые платья и драгоценности, поэтому ее волнение не поддавалось никакому объяснению. «Если только она не переживает по поводу того, куда нам придется отправиться… Но неужели нас ждет там что-то опасное?» – раздумывал он, наблюдая, как подруги прощаются. Не знай он сейчас, кто из них хозяйка дома, никогда бы не понял, что женщина в поношенном платье, будто состоявшем из одних только заплат, и с небрежной прической и есть та самая Госпожа, которой его отправили служить. Но ведь не во внешности было дело.

– Что ж, вам пора, – сказала хозяйка и поманила их с Линь за собой во двор.

Небольшая процессия двинулась к краю сада, к месту, которое Страж про себя называл бесполезной грудой камней – с виду она напоминала полуразрушенную арку, которую никто не хотел восстанавливать после обвала. Госпожа остановилась рядом с этой грудой, отсчитала камни до крупного в самом центре и, порывшись в юбках, извлекла на свет флягу. Протянула ее Линь и, пока та делала глоток, стала чертить на камне какие-то символы. Линь передала флягу Стражу, тот недоуменно посмотрел на нее, пожал плечами, но все-таки решил отпить. Однако тут же почувствовал на себе недовольный взгляд Госпожи и поспешно принялся хлопать по своим одеждам свободной рукой в поисках кармана. К счастью, карман обнаружился внутри верхней рубахи, что показалось ему немного странным.

Пока Страж возился с флягой, краем глаза заметил, что Госпожа взмахнула рукой, а затем аккуратно провела ею по арке. И в тот же момент все изменилось: они с Линь оказались посреди какого-то незнакомого ему поля. Линь торопливо закуталась в свою накидку и поманила за собой Стража – он послушно двинулся следом за ней в сторону особняка на холме. В отличие от дома Госпожи, этот выглядел не просто жилым, но и невероятно ухоженным. В каждом большом окне горел свет, наружу доносились звуки музыки. Страж сгорал от любопытства и уже собирался спросить, где они и что их ждет, но Линь его опередила.

– Я знаю, она велела тебе служить мне как ей, но ты должен знать: что бы ни произошло, я никуда не уйду и вернусь с тобой. – Она внимательно посмотрела на него своими голубыми глазами-бусинами. – Сегодня мой день рождения – единственный день, когда я могу вернуться в то самое воспоминание, после которого стала такой.

– Воспоминание?! – Страж недоверчиво осмотрелся вокруг.

– Да. А что, по-твоему, я всегда такой была?! – возмущенно фыркнула Линь. – Любой представитель нечисти или нежити здесь когда-то был обычным человеком, пока не появилась черта. Западным землям повезло – они остались за ней, а вот наши под нее попали… У каждого немертвого, как я, сохраняется воспоминание о том, как он таким стал. Иногда мы можем через них вернуться в прошлое, чтобы снова почувствовать себя живыми… Или уйти насовсем… Но это гораздо-гораздо сложнее.

Она робко улыбнулась и тут же затараторила:

– Запомни: сегодня мы встретимся с теми, кто намного опаснее Госпожи! И они точно не будут рады таким незваным гостям, как ты, поэтому делай то, о чем я тебя прошу, и не отходи ни на шаг.

– Но, Линь, кто может быть гораздо опаснее Госпожи и еще сильнее быть не рад мне? – недоверчиво и со смешком поинтересовался Страж.

– Мой отец. А еще ее супруг, – скрипнула Линь, и Страж понял, насколько сильно она волнуется.

«Похоже, Госпожа и Линь замышляют что-то недоброе. С другой стороны, если там мне удастся встретить Господина, может быть, получится предупредить его», – подумал он.

Чем ближе они подходили к особняку, тем беспокойнее становилась Линь. Сначала Страж решил, что, возможно, ее так волнует воспоминание, в котором они оказались, но затем задумался, кто их ждет в доме и стоит ли переживать и ему. Тогда он решил уточнить:

– А зачем мы вообще сюда пришли? – спросил он и заметил, что Линь смотрит на него с удивлением. – Не обижайся, я правда мало знаю о немертвых…

– Хорошо, я расскажу. Дело в том, что я не видела отца уже много-много лет, почти с того самого момента, как омертвела. И все эти годы я уговаривала Госпожу хотя бы один раз отпустить меня к нему. Она чудесная, и мы с ней отлично ладим, к тому же, я бы никогда ее не оставила одну… Но это очень рискованно – возможно, мой отец такой же немертвый, как и я, а может быть, он уже давным-давно покинул этот мир и там меня ждет только Светлый Господин. А уж с ним-то точно лучше не встречаться. И вот наконец-то появился ты – Госпожа решила, что вдвоем нам будет безопаснее совершить вылазку.

– Понятно. Но почему она сама не могла пойти с тобой?

– Она… – Линь вздохнула, – проклята. Ей можно бродить только по своему дому и окрестностям. В противном случае быть беде… Идем же, а то зря потратим время!

– Подожди, но ты сама говорила, что твой отец опасен, как и ее муж. Ты уверена, что тебе надо с ним повидаться?

– Конечно! Он же мой родной отец! И вообще, разве ты не помнишь, как я рассказывала про балы, которые он давал в честь меня, первой красавицы Восточных земель? – Линь с негодованием потянула Стража за рукав, продолжая трещать уже на ходу. – Ох, и славное же было время! И в тот день, в который мы сейчас отправились, тоже устроили пышный бал, тем более что на него должны были прибыть Светлый Господин с молодой женой. Отец очень хотел показать, как ошибся Господин, выбрав в жены женщину из обнищавших Центральных земель. Но тот и виду не подал, потому что никто не интересовал его сильнее супруги: да, она имела совсем небольшое приданое, но зато в ней чувствовалась такая неукротимая внутренняя сила… Вот только она совершенно не любила своего мужа. Да-да, такое случается, когда сердце у девушки разбито. И в тот вечер мы с ней разговорились, и я решила ей помочь сбежать. У нас бы все получилось, вот только отец нас подслушал и тут же рассказал обо всем Светлому Господину, и тот сделал то, благодаря чему ты сейчас идешь под руку с первой немертвой красавицей этих земель. – На последних словах Линь гордо задрала голову.

– Как интересно… – проговорил Страж. – А Госпожа и при жизни не была красавицей?

– Вот что за чушь ты сейчас говоришь?! – Линь хлопнула его по плечу. – Она хоть и проклята, но в ней еще достаточно сил, чтобы быть живой – ее муж никогда бы не позволил ей стать такой, как я! А что касается внешности, то она практически не изменилась с момента нашего знакомства.

Страж не стал объяснить Линь, что для него лицо Госпожи, как бы он ни старался рассмотреть его, всегда скрыто дымкой или тенью. Но понадеялся, что сможет заметить ее в воспоминании, ведь как выглядел Светлый Господин, он-то прекрасно знал.

Они остановились ровно в нескольких шагах от черного входа в дом. Линь расправила плечи, вскинула голову, а затем, блеснув глазами-бусинами, снова обратилась к Стражу:

– Я готова поклясться, что никуда не сбегу и вернусь с тобой к Доброй Госпоже. И если у тебя еще остались вопросы, прошу – задай их сейчас, потому что когда мы войдем, тебе нельзя будет говорить. – Она произнесла это нарочито громко, видимо, надеясь, что кое-кто услышит ее в Центральных землях.

– Если Госпожа не любит своего мужа, почему он не отпускает ее?

– Да, она никогда его не любила и не полюбит. Но это неудивительно, знаешь, как над ней издевались все ее предыдущие Стражи? Она едва ли вообще может что-то чувствовать… А он не может без нее жить, практически одержим ею, вот и не отпускает.

– Но почему твой отец позволил ему превратить тебя в немертвую?

– Когда-то он хотел, чтобы Светлый Господин как самый могущественный Князь Северных земель стал моим мужем. Но тот выбрал ее… А когда мне не удалось помочь ей сбежать, Светлый Господин обратил меня в наказание, чтобы больше неповадно было кому-либо помогать ей. Но если мой отец до сих пор тут и тоже немертв, скорее всего, он все еще мечтает о том, что бы Светлый Господин сделал правильный, по его мнению, выбор… Может быть, сегодня у меня получится переубедить его, упросить покинуть это место. Если, конечно, он еще здесь.

– А если его здесь нет, ты…

– Вернусь к Доброй Госпоже, – со вздохом скрипнула Линь. Страж услышал в ее голосе обреченность. – Я буду с ней столько, сколько она сама того пожелает, потому что не смогла тогда помочь.

И, покрепче взяв Стража под локоть, она шагнула в дом. Страж впервые оказался в чужом воспоминании. Представить такого он себе никогда не мог, поэтому старался ничего не упустить. Ему показалось, что он будто бы попал в мыльный пузырь: вроде бы они только что стояли у черного входа, а теперь уже были около огромного окна, скрытые длинной шторой. Разумеется, никакого входа рядом с ними не оказалось. Внутри дома кипела жизнь: множество гостей в масках бродило по залу, оживленно беседуя, в центре же было отведено место под танцы. Они с Линь легко смешались с толпой, продвигаясь к выходу из зала и улыбаясь в ответ всем, кого встречали. Но вдруг Линь замерла и, развернувшись к Стражу, взглядом указала на площадку для танцев. Тот послушно двинулся в ту сторону, и вскоре они закружились в танце. Выходило крайне неловко, поскольку ему не доводилось ранее вести партнершу, однако Линь, крепко стиснув его руки, вскоре повела сама. Стражу было очень любопытно узнать, из-за чего Линь передумала покидать зал, но он вовремя вспомнил, что ему нельзя говорить. Лишь потом он осознал, что, пока они кружатся в вальсе, им сподручнее добраться до нужной части зала, главное – подгадать конец мелодии, но тут музыка резко оборвалась, и пары расступились в стороны.

В зал вошли два человека, оба, похоже, благородного происхождения. Увидев пожилого мужчину в парике, Линь резко сжала руку Стража. А во втором, молодом, с пустым холодным взглядом, Страж узнал Светлого Господина. Значит, первым был отец Линь. Муж его хозяйки, облаченный в светло-серые одежды, шел вперед с надменным видом, его спутник же всячески лебезил перед ним и старался увлечь разговором. Однако Князь Северных земель был равнодушно молчалив, потому что, скорее всего, все свое внимание направил на поиски жены.

Когда господа проходили мимо, Страж заметил, что глаза Светлого Господина точь-в-точь такого же цвета, как и у его супруги. «Готов поклясться, что на мир они оба смотрят абсолютно одинаково», – хмыкнул про себя Страж. Что же касается внешности Светлого Господина в целом, то он был красив: точеные черты лица, густые русые волосы, собранные в изящный хвост, высокий рост. Можно понять, почему первую красавицу Восточных земель предлагали ему в жены. Тем более, что в отличие от Госпожи, чье лицо всегда было скрытом в легком полумраке, ее супруг как будто светился холодным светом изнутри. Но при этом в каждом его уверенном движении, в каждом шаге сквозила опасность – отец Линь порхал вокруг него как мотылек, готовясь в любой момент обжечься.

Страж подумал, что за то время, проведенное в доме Госпожи, успел порядком забыть, насколько сильно внушает страх ее муж. Страх, трепет и желание исполнять любой его приказ. Впрочем, учитывая сложные взаимоотношения супругов, неудивительно, что она с презрением относилась к его величественной особе и внушала это всем остальным. С другой стороны, Страж обнаружил, что много не помнит о Господине и, как не силился, вспомнить не мог.

Линь, по всей видимости, пришла в себя после встречи с отцом и потянула Стража за рукав. Они начали аккуратно продвигаться в противоположную от Светлого Господина и Хозяина Восточных земель сторону, как вдруг за их спинами раздался противный голос старухи Тилли:

– О, Сероглазый Господин, а знаете ли вы, что у вашей жены в услужении завелся смертный?

В ответ зал на мгновение обдало ледяным молчанием. Линь в ужасе замерла, впившись ногтями в ладонь Стража. Тот не совсем понимал, что именно ее испугало, но чувствовал, что сейчас лучше не шевелиться. И тут же послышался голос, не менее прекрасный, чем сам Господин, но точно так же таящий опасность:

– В самом деле? С чего вы это взяли?

– Я видела, как он безропотно выполняет все ее приказы, и он очень не похож на ее обычных спутников.

– Возможно, в этот раз я немного перестарался, когда выбирал ей охранника. – Господин растягивал слова, и его голос звучал подобно вязкой патоке, мягкой, но обжигающей. – Однако вряд ли настоящий смертный смог бы долго прожить с ней, вы не находите?

– Да, но он… Абсолютно телесен!

– Вот как?..

– И ваша супруга впервые за долгое время смогла разбить стадо болотников, оттеснив их вглубь моих земель, – заметил отец Линь. – Не думаю, что она смогла бы это сделать, не будь у нее в услужении смертный, теплом которого она бы воспользовалась.

– Серьезно? – Светлый Господин разразился звонким смехом.

– Все именно так! К тому же, она и раньше неоднократно насылала бедствия на наши земли… – хором проговорили Тилли и Хозяин Восточных земель. – Мы не удивимся, если она снова возьмется за старое. Посылать ей именно смертного Стража было неудачным решением…

– Моя драгоценная супруга страшна во гневе, – судя по голосу, Светлый Господин забавлялся от души, – но она никогда не нарушает правил и не покидает своего дома. Но коль уж она сумела расширить свои территории, никуда не выходя, то я нисколько не ошибся в выборе спутницы жизни!

Страж не видел точно, но предполагал, что Светлый Господин выглядит весьма довольным и сдерживается от нового приступа смеха. Он заметил про себя, что от голоса хозяина у него кровь стынет в жилах и холод разбегается по телу. А вот от любой грубости или колкости из уст Госпожи Страж, наоборот, чувствовал себя живым, и нередко он отражал нападки, чувствуя при этом себя в полной безопасности. Сейчас же все, о чем он мог мечтать – это скрыться подальше от места, где находился Светлый Господин.

Они с Линь наконец-то выбрались из зала, и та завела его под центральную лестницу. В царившем там полумраке она отвернулась к стене и тяжело задышала. Страж не видел ее прекрасного лица, но понимал, что Линь взволнована и испугана. Отдышавшись, она шепнула ему:

– Если чувствуешь холод, не забудь выпить согревающее зелье. Нам пока нельзя уходить.

Страж достал флягу из внутреннего кармана и сделал глоток, затем передал своей спутнице. Линь проворно пригубила и, после того, как проглотила содержимое, явно немного успокоилась. Он и сам ощутил, как тепло снова растеклось по телу. Знакомое, смертное тепло… Вкус показался очень знакомым – Страж практически был уверен, что периодически пил это зелье в доме Госпожи и чувствовал его привкус в еде. Вот только времени думать про это не оставалось – отогревшись, Линь снова поманила его за собой.

Когда они пробрались за одну из портьер, Линь открыла тайный ход на черную лестницу. После того, как они начали подыматься в кромешной тьме, она зашептала:

– Возмутительно! Как он смеет так насмехаться над моим отцом! – Немертвая презрительно хмыкнула. – Ты видел, как ему льстит то, что Госпожа сумела расширить границы? Его распирает от удовольствия видеть, как унижается мудрый Хозяин Восточных земель перед ним, исчезнувшим на много лет Светлым Князем Северных земель! Если бы я знала, что и в тот самый день он так же над ним издевался, то не сомневалась бы ни минуты…

Она резко оборвала свою речь, остановившись, по всей видимости, у выхода, и, на свое счастье, не успела открыть дверцу, потому что из-за нее глухо послышались голоса.

– …Неужели за столько лет вы ни разу не усомнились в своем выборе? – Хозяин Восточных земель слегка шаркал ногами, вышагивая по комнате. – Она, безусловно, прекрасна и могущественна, но все-таки, ждать столько лет…

– Не понимаю, что вас удивляет? – холодно ответил Сероглазый Господин. – Моя жена совершенна. Я ни минуты не жалел о своем выборе. Подумайте сами, вы все зовете ее Доброй Госпожой – лишь бы она не пришла и не разорила ваши земли.

– Но вы же прекрасно понимаете, как она к вам относится! Помните, как в этой самой комнате она произнесла ту страшную клятву, осыпая вас проклятьями? Вспомните, как она хотела быть свободной, хотя уже была связана с вами клятвой и узами брака!

– Да, и я не видел ничего прекраснее, чем эта сцена. И я счастлив, что отдал ей при нашей первой встрече свое сердце.

– Которое она не приняла…

– Это не имеет значения, поскольку она стала моей женой. А значит, однажды сумеет и полюбить меня.

– Я поражаюсь вашему терпению…

– Уж поверьте, как я и обещал – она либо полюбит меня, либо никогда больше не сможет ничего почувствовать, – отчеканил Светлый Господин. – Однажды она поймет, что кроме меня не существует никого, кто мог бы быть с ней, такой опасной и холодной. И даже если кто-то осмелится ее полюбить, то его ждут такие муки, которых не выдержать ни смертному, ни кому-либо другому.

Отец Линь снова зашаркал по комнате и, судя по скрипу, куда-то сел. С усталым вздохом он произнес:

– Возможно, вы правы. Но сейчас в ее окружении объявился смертный. Простите, но я не верю, что вы ей сами его подослали.

– Почему же? – В голосе Господина звучала издевка. – Тогда откуда же он тогда взялся, по-вашему?

– Мне кажется, он пришел с западной черты, потому что ваши посланцы знают, что ее надо сдерживать.

– То есть ты хочешь сказать, что он делится с ней теплом, а она не дает ему истлеть? – В голосе Светлого Господина еще более явно зазвучали опасные нотки. – Что ж, в таком случае есть только один способ узнать – проверить.

– Вы хотите отправиться к ней?

– Нет, я хочу, чтобы ты отправился к ней и все разузнал. И убедился в том, что этот смертный – мой подчиненный, а все твои домыслы – нелепица. К тому же, насколько я помню, твоя дочь все еще гостит у моей благоверной… – Светлый виртуозно издевался над своим собеседником. – Вот забава-то будет, если моя любимая согласится отпустить твою дочь в обмен на захваченные земли! Чудесно, ты не находишь?

– Уступить болотные земли?! Но это же немыслимо! – Отец Линь опешил. Он одновременно и не мог терпеть такого оскорбления, и опасался того, кто предлагал ему это безумие.

– Что вы, что вы! Я всего лишь хочу, чтобы вы с Лилиан наконец-то воссоединились. Как и мы с моей женой. И еще я желаю, чтобы никто не смел клеветать на нее и какого-то смертного, который вот-вот истлеет. Тем более, что когда эти вопросы разрешатся, то можно будет задуматься и о помолвке Лилиан…

– Вы сейчас серьезно? – От волнения голос старого хозяина заскрипел, точь-в-точь как у Линь.

– Да. Безусловно, моя жена может устроить столько бесчинств, сколько пожелает, но все-таки удерживать у себя в плену сотни лет первую красавицу Восточных земель – соглашусь, жестокое преступление. – Светлый Господин опять расхохотался. – Поэтому буду ждать от вас новостей про мою жену и, разумеется, танец с вашей дочерью.

– Подождите, почему вы уверены, что она подпустит вас к себе?

– Мне кажется, вечности было достаточно, чтобы она осознала все свои ошибки. А теперь я хочу танцевать! – И, судя по шагам, Светлый Господин покинул комнату.

Хозяин же тяжело поднялся со своего места и, тяжело дыша, горячо произнес:

– Милая Лилиан, я обязательно спасу тебя из ее лап! Даже если мне понадобится вечность…

В этот момент стоявшая в темноте Линь, не в силах больше молчать и прятаться, выскочила в комнату из черного хода и воскликнула:

– Я здесь, папочка! – Она протянула руки к старику, тот же, отшатнувшись, оторопело смотрел на дочь.

– Лилиан, это ты?! Что же эта мерзавка с тобой сделала!..

– Папочка, прошло очень много лет, мы все немного изменились. Но Госпожа заботилась обо мне все это время, она не так плоха, как тебе кажется…

– Нет, милая, ты не понимаешь! В тот проклятый день, который я прожил уже столько раз, твоя подруга показала свое истинное лицо. Но как хорошо, что ты снова со мной, идем же! Светлый Господин еще не покинул наш дом, и мы успеем с ним договориться.

Линь замерла. Из светло-голубых бусин-глаз текли слезы, но она продолжала держать отца обеими руками за плечи, боясь отпустить. Его же взгляд был пуст и не выражал ничего. Линь громко вздохнула и медленно покачала головой.

– Нет, папочка, мы этого не сделаем. Ты слишком долго жил в этом дне. Я хочу помочь тебе уйти отсюда и обрести покой.

– А ты, доченька?

– Я обещала вернуться к ней. Я должна сдержать свое слово.

– Но ведь она силой держала тебя при себе столько лет!.. Неужели сейчас не ты хочешь сбежать?

– Папочка, мы оба были тогда виноваты перед ней. Она просила у нас помощи и защиты, а мы ее предали. Я тогда была обижена на нее из-за расстроенной помолвки, а ты беспокоился о моем будущем… Но как же мы оба были глупы… Ты зря решил рассказать Светлому Господину про его жену! Поэтому она и удерживала меня столько лет и поэтому я не уйду, но помогу тебе.

– Но, Лилиан, я не уйду без тебя! – Хозяин Восточных Земель крепко обнял дочь. – Даже если мне придется сразиться с ней, ты не вернешься в тот дом больше никогда!..

– Но ты не понимаешь, она начала меняться… Эй, Страж, покажись! – Линь оглянулась в полумрак.

Страж нерешительно ступил в комнату. Он чувствовал себя не в своей тарелке. С одной стороны, ничего более трогательного, чем воссоединение Линь с отцом, он за последнее время не видел, с другой стороны, ощущение нависшей угрозы не отпускало его ни на минуту.

Отец Линь осмотрел его очень внимательно, как будто перед ним стоял диковинный зверь. Однако Страж понимал, что за столько времени с Госпожой перестал удивляться тому, как на него смотрят ее немногочисленные знакомые. Особенно учитывая, что некоторые даже пытались его съесть…

– И правда, настоящий смертный. – Хозяин Восточных земель задумчиво пошевелил усами. – И как же он не истлел-то, если Тилли видела его несколько месяцев назад?

– Он особенный и очень хороший! – Сейчас Линь говорила знакомым приятным голосом, отчего Стражу сразу стало как-то спокойнее. – Я видела, как она изменилась, когда он появился. Подумай, сколько лет мне потребовалось, чтобы выпросить встречу с тобой? Но давай не будем мешкать, ведь времени у нас немного!

Что хотела сделать Линь, Страж так и не узнал, потому что хохот Светлого Господина снова зазвучал в комнате. Господин стоял у входа, наслаждаясь тем, за кем наблюдал. Но еще больше он обрадовался страху, мелькнувшему в глазах всех присутствующих.

– Ах, милая Лилиан, я так рад, что ты наконец-то воссоединилась с отцом! Скажи-ка, пожалуйста, как у тебя дела?

Линь замерла, но затем, гордо расправив плечи, ответила, как подобало юной хозяйке дома:

– Благодарю, все хорошо. Надеюсь, у вас так же.

– О, да, все просто прекрасно! Как мило, что ты взяла с собой такого драгоценного гостя! – И серые глаза Светлого Господина впились в Стража.

Страж почувствовал, будто его пронзает миллион холодных игл, как тело начинает слабеть, но все равно выдержал направленный на себя взгляд. Сейчас он мог рассмотреть Господина так четко, как никогда раньше. Только в этот момент Страж и осознал, что впервые видит его таким – прекрасным и молодым, полным сил и словно бы светящимся изнутри. Все это время он смутно помнил образ хозяина, сославшего его к Госпоже в наказание за неудачную попытку дезертирства из того похода… Однако то лицо было другим.