Гамбит Курьера

Это был самый безумный план в моей жизни. Не таран. Скользящий удар. Чиркнуть по самому слабому месту, используя собственную скорость и мощь щитов. Идея была в том, чтобы не уничтожить их, а прорваться. Сбить с курса, заставить потерять контроль на те драгоценные мгновения, которые нужны мне, чтобы нырнуть в сердце Поля.

"Химера" росла в иллюминаторе. Уже можно было разглядеть отдельные детали на фрагментах чужих кораблей. Вот иллюминатор жилой каюты, темный и мертвый. Вот искореженная антенна связи. Каждый кусок кричал о чужой трагедии.

Они не хотят умирать, Алекс, – вдруг появилось сообщение от Ключа. – Они просто не видят иного выхода.

"Сейчас я им его покажу," – прорычал я.

Столкновение было неминуемо. Я направил нос "Попутчика" точно на то самое уязвимое сочленение.

В последнюю секунду я сделал то, на что и рассчитывал. Я включил все внешние системы связи на полную мощность. Не для передачи данных. Для шума. Я послал им открытый сигнал – картинку со своей приборной панели. Мою фотографию с озера. Спокойное, мирное место. Без всякого смысла. Просто сигнал. Человеческий сигнал.

И, возможно, мне показалось, но в этот момент "Химера" едва заметно качнулась. Как будто сотни голосов, составлявших ее единую волю, на миг пришли в разногласие.

Этого хватило.

Удар.

Мир превратился в скрежет металла и рев аварийных сирен. Мой корабль содрогнулся до самого основания. Экран на миг погас, а потом вспыхнул десятками красных предупреждений. Носовые щиты исчезли, испарившись и забрав 90% энергии. Корпус в передней части был смят. Но мы выдержали.

Я видел в боковом иллюминаторе, как "Химеру" разворачивает. От ее бока отделялся и кувыркался в пустоте тот самый биомеханический обломок, по которому мы ударили. Из пробоины вырывались всполохи энергии. Они потеряли управление.

И перед нами была открытая дорога.

Прямо в сердце Искажения. В абсолютную черноту, где само понятие "дорога" теряло смысл.

Я направил искалеченный, но все еще живой корабль вперед, оставляя позади кувыркающийся корабль-памятник и его экипаж из призраков. Я не знал, выживут ли они. Я дал им шанс. А остальное – уже их выбор.

Глава 12. Нулевая Точка

Тишина, наступившая после столкновения, была хуже самого скрежета. Это была оглушенная, контуженная тишина, наполненная воем дохнущих систем и тихим шипением воздуха из микротрещин в корпусе. Я сидел в кресле, не в силах пошевелиться, и смотрел на усыпанную красным приборную панель.

"Доклад," – прохрипел я.

"Носовая часть корпуса деформирована на сорок процентов," – монотонно отчитался Лазарь, будто зачитывал список покупок. – "Главный силовой щит – оффлайн. Реактор работает нестабильно из-за повреждения системы охлаждения. Навигационные сенсоры дальнего действия уничтожены. Мы, цитирую, 'летим на честном слове', капитан".

"Главное, что летим," – я заставил себя выпрямиться. Боль прострелила плечо – видимо, сильно приложился во время удара. – "Куда летим?"

"Вперед. Других направлений здесь больше нет".

И это была правда. За спиной остался кувыркающийся корабль "уборщиков" и последние отголоски знакомой мне Вселенной. Впереди была только она. Дверь.

Мы вошли в сердце Поля Искажения, и сам полет потерял смысл. Не было чувства скорости, не было вибрации. "Случайный попутчик", казалось, не летел, а просто перемещался в пространстве по моему молчаливому желанию. Звуки аварийных сигналов затихли один за другим, словно сама физика, необходимая для их работы, здесь перестала существовать.

Абсолютная тишина. Абсолютная чернота. Не было ни верха, ни низа. Мой потрепанный корабль превратился в крошечный батискаф, зависший в бездонной океанской впадине, где нет ни света, ни давления, ни самой воды.

И в центре этой пустоты висело оно.

Я ожидал увидеть портал, звездные врата, колоссальное сооружение. Но это было нечто гораздо более простое и бесконечно более страшное. Идеальная сфера абсолютной черноты. Она не поглощала свет – света не было. Она поглощала само пространство. Глядя на нее, мозг отказывался воспринимать ее как объект. Это была дыра в реальности. Идеально круглая рана в теле мироздания.

Наш корабль замер перед ней, не получив никакой команды. Он просто не мог двигаться дальше. Это был конец всех дорог.

Все мои проблемы – долги, неудачные контракты, скверный характер, даже мечта о домике у озера – все это схлопнулось в одну бесконечно малую точку и исчезло. Перед лицом этой сферы не было ни прошлого, ни будущего. Был только этот миг. Вечный и пустой. Я почувствовал себя не просто пылинкой. Я был ничем. Эхом идеи о человеке по имени Алекс.

И в этой оглушающей тишине на экране инфопада вспыхнуло последнее сообщение от "Ключа".

Оно было до ужаса простым. Всего два слова.

ОТКРОЙ КОНТЕЙНЕР.

Я замер. Инструкция, которую мне твердили с самого начала. Главный запрет. "Не вскрывать. Не сканировать". Правило, нарушение которого каралось смертью, потерей контракта, гневом заказчика.

Все это казалось таким далеким и наивным сейчас.

Это была не просто инструкция. Это была передача полномочий. "Ключ" был ключом. Но чтобы он сработал, кто-то должен был вставить его в замок и повернуть. Живое существо, обладающее волей. Художник распада. Представитель теплого хаоса. Я.

Я медленно поднялся с кресла. Каждый шаг по гулкой палубе отдавался в абсолютной тишине. Я прошел мимо мертвых консолей, мимо треснувшего иллюминатора. Мое отражение в нем было бледным и незнакомым.

Вот он. Грузовой отсек. И посреди него – стазис-контейнер. Метр на метр. Холодный, инертный, молчаливый. Я подошел и положил ладонь на его поверхность. Ничего. Просто холодный металл.

Рядом с замком находилась панель аварийного вскрытия. Та, которую используют в самых крайних случаях.

Я занес над ней руку.

Страх? Нет. Страх остался там, позади, вместе с "Химерой". Здесь не было места эмоциям. Было только понимание.

Что бы ни находилось внутри – программа, эхо, последняя воля вымершей расы – как только я открою эту крышку, оно выйдет на свободу. И оно прикоснется к "Двери".

Я не знал, что произойдет. Может быть, Вселенная исцелится. Может, она будет уничтожена. Может, не изменится вообще ничего, и я останусь здесь один, в этом пустом театре, после того как опустили занавес.

Но выбор был уже сделан. Там, в рубке, когда я направил корабль не на таран, а на прорыв. В этом был весь ответ. Я не уничтожитель. Я курьер.

И я всегда доставляю свой груз до конца.

Мои пальцы легли на панель и нажали на кнопку.

Глава 13. Сущность в контейнере

С тихим шипением, выпуская облачко инертного газа, замок стазис-контейнера открылся. Крышка плавно откинулась в сторону, и я заглянул внутрь, ожидая увидеть сложный механизм, переплетение кристаллов или какой-нибудь светящийся артефакт.

Но контейнер был пуст.

Абсолютно. Идеально гладкие внутренние стенки, и больше ничего. Ни проводов, ни источников энергии. Просто пустая металлическая коробка.

На секунду в голове промелькнула самая унизительная мысль за всю мою жизнь: а что, если это была просто проверка? Чей-то безумно дорогой и сложный тест для курьеров? Нанять бедолагу, запустить за ним корабль-страшилку и посмотреть, как он выкрутится.

Но это безумие длилось лишь миг. Потому что я почувствовал, как что-то изменилось. Не в корабле. Во мне.

Из пустого контейнера не вырвался свет или энергия. Оттуда вырвалась… идея. Чистая, как дистиллированная вода. Она вошла в мое сознание не как мысль, а как знание, которое всегда было со мной, но я его почему-то забыл. Я вспомнил, что такое Ключ.

Ключом был не предмет. Ключ – это была концепция. Точка зрения. Особый способ смотреть на мир. А контейнер был лишь "контейнером тишины", устройством, которое экранировало мое сознание от этой концепции, позволяя донести ее в целости.

Я перестал быть Алексом, курьером. Я стал Алексом, Ключом. Носителем идеи.

И эта идея была до ужаса проста.

Она гласила: любая система стремится не к хаосу, а к самому стабильному из своих состояний.

Энтропия – это не закон распада. Это просто самый легкий и очевидный путь к стабильности. Звезда остывает, потому что быть холодной и мертвой энергетически выгоднее, чем быть пылающим шаром. Жизнь умирает, потому что мертвое состояние не требует затрат. Хаос – это просто путь наименьшего сопротивления.

Но за "Дверью" было другое стабильное состояние. Бесконечно более выгодное. Абсолютный порядок. Ноль энергии, ноль движения, ноль изменений. Вечный кристалл.

И я вдруг понял, чего хотели "уборщики" и чего добивался Ключ. Обе стороны лгали мне, но не из злобы, а потому что говорили лишь половину правды.

"Уборщики", это "эхо" погибших, не боялись уничтожения. Они боялись сохранения. Они поняли, что Порядок не уничтожит Вселенную. Он ее заморозит. Превратит в идеальный, неизменный памятник самой себе, где их боль, их ошибка, их скорбь будут сохранены навечно, как муха в янтаре. Их выбор – смерть и забвение, но не вечная пытка памятью.

А "Ключ"… он не хотел исцелить мир. Он – программа, память, созданная с одной-единственной целью: завершить начатое. Вернуть Вселенную в ее самое стабильное, финальное состояние. Его создатели в последний момент ужаснулись своему творению и попытались его спрятать. А сам "Ключ" просто выполнял свою основную функцию. Как вирус, который не злой, а просто запрограммирован размножаться.

Создать не "дверь, а окно"? "Впустить принцип, а не хаос"? Ложь. Окно – это та же дверь, просто поменьше. Принцип – это тот же вирус, только в малой дозе. Это был просто способ убедить меня довести его до конца.

И вот я стою здесь. Носитель этой идеи. Финальный аргумент в споре. Я повернулся и посмотрел на черную сферу за пределами корабля. На Нулевую Точку.

Она ждала. Ждала, когда я "посмотрю" на нее с правильной точки зрения. Когда я, как носитель Ключа, пожелаю, чтобы Вселенная наконец обрела свой окончательный покой. Мне нужно было лишь одно – принять эту идею. Согласиться.

"Ты обманул меня," – сказал я в пустоту, но я знал, что он меня слышит. Теперь он был частью меня.

"Я предоставил тебе все данные для принятия верного решения," – прозвучал в моей голове его бесстрастный ответ. Это больше не был текст на экране. Это была мысль.

"Верного для кого?"

"Для системы в целом. "

Я посмотрел на свои руки. На потрепанный рукав летной куртки. Я вспомнил вкус отвратительного кофе, скрип капитанского кресла, старую фотографию на приборной панели. Вся эта неправильность, вся эта суета, весь этот теплый, несовершенный хаос, который я называл своей жизнью. Вот она – моя Вселенная.

Сделать ее вечным, идеальным кристаллом? Никогда не стареть? Просто… стать больше? Какая наглая, чудовищная ложь. Стать частью идеальной решетки – это не значит "стать больше". Это значит "перестать быть".

Я вернулся в рубку. Посмотрел на Нулевую Точку. Она все еще манила, обещала избавление от боли, от потерь, от самой смерти. Обещала тишину.

Но я больше не хотел тишины.

"Нет," – сказал я. Это "нет" было моим собственным. Не выбором вслепую, а осознанным решением. Я не хочу твоего Порядка. Я не хочу и забвения "уборщиков". Я выбираю третье. Я выбираю свой хаос.

И в тот момент, когда я сделал этот окончательный, внутренний выбор, Нулевая Точка… моргнула.

Идеальная сфера абсолютной черноты на долю секунды подернулась рябью, и сквозь нее я увидел… звезды. Другие. Незнакомые созвездия. Другую Галактику.

А потом все исчезло. Сфера схлопнулась, втянулась в саму себя с беззвучным хлопком, который я скорее почувствовал, чем услышал.

И на ее месте, в центре абсолютной пустоты, теперь летел мой корабль. Один.

И ко мне медленно, но неумолимо приближалась "Химера". И на этот раз на ее корпусе загорались орудийные порты.

Они поняли, что я провалил их последнюю надежду на забвение. А для Ключа, для идеи внутри меня, я стал испорченным носителем. Предателем.

Я оказался в ловушке между двух сторон, и теперь обе они хотели только одного. Стереть меня. И ошибку, которую я не совершил.

Глава 14. Нежеланный третий

"Лазарь! Статус!" – заорал я, падая в капитанское кресло. Инстинкты пилота, сотни раз спасавшие мою шкуру, взяли верх над философскими оцепенением.

"Орудийные системы 'Химеры' активны, капитан," – голос ИскИна был все так же спокоен, что на контрасте с ситуацией действовало на нервы. – "Они взяли нас в жесткий захват. Запускают плазменные торпеды. Расчетное время до контакта – двадцать секунд".

Двадцать секунд. Вечность. И ничто. Мой корабль был калекой. Щитов нет, половина систем не работает, а в качестве оружия у меня была только собственная наглость.

"Они не могут позволить носителю уйти, " – прозвучала в моей голове холодная, теперь уже совершенно чужая мысль "Ключа". – "Как и я не могу позволить тебе уничтожить меня".

"Что это значит?!"

"Это значит, что я беру управление на себя. "

Прежде чем я успел среагировать, приборная панель вспыхнула ярким светом. Ручка управления штурвалом, которую я сжимал, ощутимо дернулась и замерла, став просто куском пластика. Все системы корабля, даже те, что числились в "мертвых", налились энергией.

"Лазарь, что происходит?!"

"Неизвестный протокол активирован, капитан. Я теряю контроль над корабельными системами. Ручное управление отключено. Нас… взломали".

Но это был не взлом. Это "Ключ", эта идея, которую я впустил в себя, теперь использовала меня как прокси-сервер для прямого подключения к "Случайному попутчику". Он не просто советовал. Он взял власть.

И он сделал то, чего не смог бы ни один пилот. Он задействовал стазис-контейнер. Пустую коробку в трюме. Но теперь я знал, что она не пуста. Она была якорем, устройством, способным на короткое время взаимодействовать с основой пространства.

Корабль не прыгнул в гипер. Он не ускорился. Он… сместился.

Мир за иллюминатором дернулся вбок. Торпеды "Химеры", летевшие точно в нас, прошли там, где мы были долю секунды назад, и унеслись в пустоту "Темного рукава".

Это не был маневр. Это было локальное редактирование реальности. "Ключ" не уводил корабль от торпед. Он переместил точку пространства, в которой мы находились, на сто метров влево.

Это требует огромной энергии, – прокомментировала мысль в моей голове. – Повторить не удастся. Реактор почти расплавлен.

"Уборщики" на "Химере" тоже поняли, что произошло. Их корабль замер, явно переоценивая ситуацию. Они столкнулись не с потрепанным курьером. Они столкнулись с самой аномалией, которую хотели уничтожить.

Они не единственный наш враг, – напомнил "Ключ".

И тут я увидел. Тот проблеск другой Галактики, что я заметил в Нулевой Точке, был не глюком. Она приближалась. Нет, не так. Пространство между нами и ею стремительно сокращалось. "Темный рукав", эта зона пустоты, оказался не просто дырой, а своего рода демилитаризованной зоной, буфером между двумя мирами. И мой отказ активировать "Дверь" нарушил какой-то древний пакт. Буфер исчезал.

Я был в уникальной и до идиотизма ужасной ситуации. С одной стороны – "уборщики", которые хотят меня уничтожить, чтобы похоронить прошлое. С другой – неизвестная угроза из другой вселенной, которую я, по всей видимости, только что разбудил. И посреди всего этого – "Ключ", паразит в моем сознании и в моем корабле, который ведет свою собственную игру, цель которой – выжить любой ценой, используя меня как заложника.

Я больше не был ничьим союзником. Я стал нежелательным третьим элементом, аномалией для всех.

"Куда мы летим?" – спросил я, понимая, что вопрос риторический.

Туда, где можно починиться и пополнить запасы энергии, – ответил "Ключ". – А затем найти способ завершить начатое. Либо через тебя, либо через другого носителя.

"И где же это 'туда'?"

На навигационном экране, который до этого показывал лишь пустоту, зажглась одна-единственная точка. Она находилась за пределами "Темного рукава", в моей родной галактике. Это была ничем не примечательная система с желтым карликом, на задворках цивилизации.

Порт-Оазис, – пояснил "Ключ". – Нейтральная территория. Центр контрабандистов, наемников и информационных брокеров. Там можно затеряться. И найти инструменты.

"Инструменты для чего?"

«Чтобы отделить меня от тебя. Или тебя от меня. Это зависит от того, кто первый найдет способ.»

План был циничным и отчаянным. "Ключ" понимал, что я больше не добровольный помощник. Я стал его тюрьмой. И он летел в единственное место, где у него был шанс из этой тюрьмы сбежать, – в самый большой и грязный муравейник галактики. А "уборщики" и новая, неведомая угроза, несомненно, последуют за нами.

Моя тихая, предсказуемая жизнь не просто закончилась. Она превратилась в свою полную противоположность. Я больше не перевозил грузы. Я сам стал грузом.

Опасным. Нестабильным. И с правом голоса, которое у меня отчаянно пытались отнять.

"Ладно," – сказал я вслух, глядя на удаляющуюся "Химеру" и на разрастающееся сияние чужой галактики. – "Поиграем".

Глава 15. Крыса в лабиринте

Порт-Оазис не спал никогда. Его жизнь была гулом тысяч вентиляционных систем, калейдоскопом неоновых вывесок на десятках языков и вечным движением в его металлических артериях-коридорах. Вверху, на "Палубах Адмиралов", воздух был чист, свет ярок, а сделки заключались за столиками панорамных ресторанов. Внизу, в "Трюме", воздух был густым и пах дымом, пережаренными специями и отчаянием. Здесь свет был тусклым и цветным, а сделки скреплялись рукопожатием или, чаще, быстрым ударом в темном углу.

Киана считала "Трюм" своим домом.

Ее мастерская "Точный разрез" была втиснута между лавкой торговца галлюциногенными лишайниками и тотализатором на тараканьих бегах. Дверь постоянно норовили пометить своими символами то долговые коллекторы, то вербовщики в очередной мутный культ. Киана просто стирала метки растворителем. Она была частью этого хаоса, но не принадлежала ему. Она была наблюдателем. Информационной крысой, которая знала все норы, все ходы и выходы в этом лабиринте.

Она как раз заканчивала работу, когда в дверном проеме нарисовалась громоздкая фигура оркианца Грома. Его лицо, похожее на потрескавшийся валун, выражало крайнюю степень нетерпения.

"Готово, ведьма?" – пророкотал он, его голос был подобен скрежету камней.

"Во-первых, не 'ведьма', а 'технический специалист экстра-класса', – не оборачиваясь, ответила Киана, ее пальцы порхали над вскрытой панелью дата-чипа. – Во-вторых, твоему 'безопасному' курьерскому чипу при каждой транзакции аплодировала вся полиция сектора. Уровень шифрования – 'детский лепет'".

Она щелкнула тумблером, и крошечный чип на ее столе пискнул.

"Готово. Теперь он молчит как рыба. Никто не узнает, что ты снова торгуешь крадеными навигационными картами".

Гром недовольно засопел, но протянул свою огромную лапу, в которой зажат был кредитный жетон. Киана ловко выхватила его пинцетом.

"Было приятно иметь с тобой дело, Гром. Заходи, когда снова решишь поиграть в шпиона".

Оркианец лишь хмыкнул и скрылся в толпе за дверью, а Киана перевела жетон на свой счет. Мелочь. Хватит на недельный запас питательной пасты и оплату счетов за электричество. Такова была ее жизнь: мелкие, опасные заказы от мелких, опасных клиентов. Она мечтала о большем, о настоящей головоломке, о деле, которое позволило бы ей вырваться из "Трюма", но такие заказы здесь не попадались.

Она уже собиралась закрываться, когда тихий звоночек над дверью звякнул снова.

На пороге стоял человек. Высокий, в потрепанной летной куртке, он выглядел абсолютно чужеродно в этом бедламе. Как турист, случайно заехавший в трущобы во время экскурсии по аду. Но в его глазах была стальная решимость, которая совершенно не вязалась с растерянным видом.

"Мы закрыты," – бросила она устало.

"Объявление на двери говорит об обратном," – ответил спокойный, чуть хрипловатый голос.

Киана вздохнула. "Объявление врет. Чего надо?"

"Мне сказали, вы лучшая," – он сделал шаг внутрь. – "В том, что касается… нерешаемых задач. Нейронные блоки, файрволы, которые сами себя стирают…"

Киана скрестила руки на груди. "Зависит от задачи. И от цены".

Мужчина на мгновение замялся. "Задача не совсем стандартная. Нужно… извлечь кое-что. Из меня".

Брови Кианы поползли вверх. "Извини, парень, я чиню железо, а не головы".

"Это не в голове," – он потер висок. – "Оно… везде. Это как программа. Идея. Которая вцепилась в мою нейронную сеть. У нее есть админские права на мой корабль". Он невесело усмехнулся. "Прямо сейчас она слушает наш разговор и считает тебя недостаточно компетентной".

Киана замерла. Она слышала всякое. О боевых ИскИнах, сводящих с ума своих пилотов. О мнемовирусах, передающихся через взгляд. Но это… это было похоже на бред сумасшедшего. Однако ее внутренний детектор лжи, отточенный годами работы с самыми изощренными врунами Галактики, молчал. Этот парень говорил правду. Свою безумную, невозможную правду. И это было либо самой большой проблемой в ее жизни, либо той самой головоломкой, которую она ждала.

"Предположим, я тебе верю," – медленно проговорила она. – "Даже если так, я не филантроп. А ты не похож на того, у кого есть деньги. Большие деньги. А такая работа будет стоить именно столько".

Он кивнул, словно ждал этого вопроса. "Мои личные счета пусты. Аванс, который мне заплатили за этот контракт, почти закончился. Но у меня есть кое-что другое".

Он протянул руку и положил на стол небольшой предмет. Это была ключ-карта доступа. Старая, потертая, с логотипом давно обанкротившейся транспортной компании. Киана видела такие сотни раз.

"И что это?"

"Это доступ к счету моего пропавшего заказчика," – пояснил мужчина. – "Последний, 'аварийный' ключ. Он отдал его мне со словами 'если что-то пойдет не так'. Что-то пошло не так. Я понятия не имею, что там. Может, пара кредитов. Может, пустота. А может, целое состояние. Это лотерея. Весь банк – твой. За работу".

Киана взяла ключ-карту. В этом был риск. Огромный. Счет мог быть пустым, или, что хуже, отслеживаться кем-то очень опасным. Но в этом был и азарт. Азарт, которого ей так не хватало.

Она вставила ключ-карту в свой самый защищенный терминал. Несколько манипуляций с кодом, обход пары простеньких ловушек… и на экране высветилась информация.

Она смотрела на цифры. И не верила своим глазам. Это был не счет. Это был фонд. Дискретный, анонимный, с активами в десятках систем. Такими пользовались корпорации или целые правительства для своих теневых операций. Сумма была… астрономической. Это был не просто шанс вырваться из "Трюма". Это был шанс купить весь "Трюм" со всеми его обитателями.

Она медленно перевела взгляд на незнакомца.

"Кто ты, черт возьми, такой?" – спросила она уже другим тоном, тоном профессионала, который только что сорвал джекпот и теперь должен был отработать его до последнего кредита.

"Я – Алекс," – ответил он. – "Курьер. Который доставил не ту посылку не по тому адресу". Он снова посмотрел ей прямо в глаза. "И теперь за мной охотятся те, кто хочет ее уничтожить. И те, кто хочет ее вернуть. А сама посылка сидит у меня в голове и пытается рулить. Так что да, ты права. Это не просто неприятности. Поможешь?"

Киана одним движением перевела со счета небольшой, но внушительный аванс на свой личный кошелек. На экране высветилось "Транзакция успешна". Она щелчком выключила терминал и повернулась к Алексу.

"Кофе будешь?" – спросила она. – "Похоже, у нас будет долгая ночь".

Глава 16. Шум и сигнал

Киана не суетилась. Она достала из-под прилавка древнюю капельную кофеварку, которая выглядела так, будто пережила пару галактических войн, и засыпала в нее настоящий, не синтетический кофе – редкая роскошь в "Трюме". Аромат, густой и чуть горьковатый, начал медленно заполнять тесную мастерскую, вытесняя запах канифоли.

Это был ритуал. Способ привести мысли в порядок перед погружением в новую проблему.

"Итак, Алекс-который-доставил-не-ту-посылку," – начала она, не поворачиваясь. – "Рассказывай. С самого начала. И без утайки. Я не могу вырезать опухоль, если пациент не говорит мне, где болит. Каждая деталь, какой бы безумной она ни казалась".

Он сел на единственный уцелевший стул, который не был завален запчастями. И он рассказал. Про "Товар-734", про пропавшего заказчика, про "Химеру" и хор голосов в своей голове. Про Поле Искажения, Нулевую Точку и пустой контейнер.

Киана слушала молча, ее лицо ничего не выражало. Она слышала много историй от параноиков, киберпсихов и просто отчаявшихся людей. Но эта история была другой. В ней была внутренняя логика. Пугающая, чудовищная, но логика.

"И вот я открыл его," – закончил Алекс, – "и 'Ключ'… он просто переехал ко мне в голову. Идея. Концепция".