Гамбит Курьера

Всеволод Бельц

Гамбит Курьера

Глава 1. Просроченный контракт

Кофе был отвратительным.

Нет, не так. Он был квинтэссенцией всего отвратительного, что только можно найти в этом секторе Галактики. Горький, как прощальное слово, жидкий, как оправдания политика, и с таким привкусом пережженного пластика, будто его варили прямо в двигателе старого грузовика. Впрочем, зная нашего кока-синтетика, я бы этому не удивился.

Я отхлебнул еще раз и поморщился. Кофеин – единственное, что имело значение. Мой старенький нейростимулятор на виске мигнул красным, протестуя против такого издевательства над организмом, но послушно впрыснул в кровь порцию бодрости. Мир из серой кляксы превратился в чуть более четкую серую кляксу. Уже неплохо.

Корабль назывался "Случайный попутчик". Дешевое корыто класса "Бродяга", которое я арендовал уже третий год, и каждый раз клялся, что это – последний. В рубке пахло озоном от коротнувшей вчера панели, пылью веков и моим дурным настроением. За иллюминатором висела жирная, неподвижная туша газового гиганта Арктура-VI. Красиво, наверное. Если бы у меня было время на красоту.

Вместо этого у меня был контракт.

Пиликнул инфопад, лежащий среди крошек вчерашнего галетного пайка. Сообщение от заказчика. Я лениво провел пальцем по экрану.

ОБЪЕКТ "ТОВАР-734". ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПОЛУЧЕНИЯ?

Я вздохнул. Моя работа – курьер особого назначения. Звучит солидно, на деле – я перевожу то, что слишком опасно, незаконно или просто странно для официальных транспортных компаний. Платят хорошо, но нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Даже за деньги.

Проблема была в том, что "Товар-734" уже четвертые сутки лежал в моем грузовом отсеке, опломбированный и холодный. А вот заказчик, некий господин в строгом костюме с планеты-офиса Прексилон, на связь выходить перестал. Телефон молчал, мессенджер выдавал ошибку, а аванс на моем счету выглядел все более одиноким.

Это было плохо. В моем бизнесе тишина – предвестник либо большой глупости, либо большой беды. Обычно – и того, и другого.

"Эй, капитан," – раздался в голове синтезированный голос бортового ИскИна. Я назвал его Лазарем. В надежде, что однажды он "встанет и пойдет" куда-нибудь подальше. – "Сканирование ближнего космоса засекло аномалию. Энергетический всплеск в секторе Гамма. Похоже на тахионный след".

"Тахионный след? – я потер переносицу. – Это же сверхсветовой прыжок. Кто тут может прыгать, кроме патрульных крейсеров?"

"По моим данным, патрулей в этом секторе нет уже неделю. Сигнатура прыжка не соответствует стандартным военным или гражданским судам. Она… рваная".

"Рваная" – еще одно слово, которое я не люблю. Оно обычно идет в комплекте со словами "пираты", "контрабандисты" или "ребята, которым плевать на Женевскую конвенцию о методах ведения боя".

Я набрал ответ заказчику. Короткий и честный.

ПОЛУЧЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО. ЗАКАЗЧИК НЕ ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ. ТОВАР НА БОРТУ. ЖДУ ИНСТРУКЦИЙ.

Отправил и тут же открыл схемы грузового отсека. "Товар-734" представлял собой стандартный стазис-контейнер, метр на метр. Не фонил, не вибрировал, не пытался сожрать обшивку. Но инструкция к нему была предельно странной: "Не вскрывать. Не сканировать глубже поверхностного слоя. Держать вдали от мощных источников энергии".

Что-то мне подсказывало, что приближающийся "рваный" прыжок как раз и был таким источником.

"Лазарь, – сказал я, вставая и направляясь к оружейному шкафу. – Подготовь-ка гравикомпенсаторы к экстренному маневру. И проложи курс к ближайшему астероидному полю. Будем играть в прятки".

"Учтите, капитан, наш страховой полис не покрывает умышленное создание опасной ситуации".

"А он покрывает превращение корабля в облако раскаленного пара? Вот и я о том же. Выполняй".

Я достал из шкафа старенький, но надежный плазменный карабин. Проверил заряд. Внутри нарастало знакомое, противное чувство. Чувство, что простой, немного пыльный контракт вот-вот превратится в большую проблему. И кофе, как назло, закончился.

Похоже, день обещал быть длинным.

Глава 2. Рваный след

Гравикомпенсаторы взвыли, как раненый зверь, и палуба под ногами опасно накренилась. "Случайный попутчик" был не гоночным болидом, а скорее, космическим аналогом старой баржи, и резкие маневры давались ему с трудом. Я вцепился в кресло, удерживая равновесие, пока за иллюминатором звезды превращались в смазанные полосы света. Наша цель – Пояс Койпера-2, местная свалка астероидов, идеальное место, чтобы затеряться.

"Лазарь, доклад," – бросил я, не отводя глаз от тактического экрана.

"Объект вышел из гиперпрыжка в трехстах тысячах километров по корме," – безэмоционально сообщил ИскИн. – "Приближается на высокой скорости. Идентификация невозможна. Его корпус… не соответствует ни одной известной мне классификации. Множество сплавов, некоторые органического происхождения. Корабль-химера".

На экране появилась трехмерная модель. Лазарь был прав. Это судно выглядело так, будто его собирали впопыхах из кусков трех разных кораблей и одного очень злобного металлического насекомого. Асимметричное, с торчащими вразнобой антеннами и двигателями, которые пульсировали не ровным пламенем, а каким-то фиолетовым, больным светом. Это не пираты. Пираты ценят эффективность. Это было что-то другое. Что-то, что ставит цель выше здравого смысла.

"Они вызывают нас?" – спросил я, хотя уже знал ответ.

"Никаких попыток установить контакт. Только пассивное сканирование. Очень мощное. Пытаются пробить помехи и заглянуть в грузовой отсек".

Значит, им нужен не я и не мое корыто. Им нужен "Товар-734". Я вдруг остро почувствовал его присутствие за несколькими переборками – холодное, инертное, и теперь до жути важное.

Мы нырнули в астероидное поле. Вокруг заплясали глыбы льда и камня, размером от кулака до приличного загородного дома. Лазерные дальномеры на корпусе заработали в бешеном темпе, выстраивая безопасный маршрут. "Химера" последовала за нами без малейшего колебания, ее рваные очертания мелькали между астероидами. Она двигалась быстрее, маневреннее. Вопрос времени, когда нас прижмут к стенке.

"У 'Попутчика' была одна особенность, которую знали только я и, возможно, пара кредиторов. Его главный реактор был настолько древним и плохо экранированным, что "фонил" в гравиметрическом диапазоне. Для патрулей я был просто старым мусором. Но если приглушить все системы, кроме жизненно важных, можно было почти слиться с фоном астероида. Дешевая версия стелс-технологии.

"Лазарь, глуши все. Реактор на минимум. Ложимся в тень вот того, крупного," – я указал на стокилометровую каменюку впереди.

"Капитан, это рискованно. При таком режиме мы не сможем быстро стартовать или вести огонь".

"Огонь? Против этого? – я кивнул в сторону экрана. – Наша единственная пушка их только насмешит. Прячемся".

Корабль замер. Погасли экраны, затих гул вентиляции, и рубка погрузилась в полумрак, освещаемый лишь аварийными красными лампами. За иллюминатором медленно проплывал гигантский астероид, закрывая нас своей массой. На тактической карте точка "Химеры" заметалась, потеряв четкий сигнал.

Я задержал дыхание. Секунды тянулись, как резина.

И тут они сделали то, чего я не ожидал.

Корабль не стал прочесывать поле в поисках. Вместо этого он остановился и выпустил во все стороны какую-то энергетическую волну. Она не была разрушительной. Это было не оружие. На миг все мои системы моргнули, а в ушах зазвенело.

"Что это было?" – прошептал я.

"Неизвестный тип волнового резонанса," – так же тихо ответил Лазарь. – "Похоже на попытку вызвать отклик от определенного материала. Как камертон…".

И в этот момент на панели грузового отсека, которая должна была быть мертвой, загорелся крошечный индикатор. Он слабо пульсировал зеленым. Индикатор статуса стазис-камеры "Товара-734".

Волна коснулась его. И он ответил.

Черт.

На тактической карте точка "Химеры" замерла и медленно повернулась в нашу сторону. Они нас засекли. Не мой корабль – мой груз.

"Лазарь, полный вперед. Плевать на перегрузки, выводи нас отсюда! Прорывайся к другой стороне пояса!"

Реактор взревел, возвращаясь к жизни. Корабль тряхнуло так, что я приложился головой о подголовник кресла. За кормой, прямо сквозь астероиды, к нам неслась "Химера", больше не скрываясь. Она не стреляла. Она просто хотела подойти ближе.

Я посмотрел на индикатор груза. Он все еще слабо светился. Запрет "не сканировать, не подвергать воздействию энергии" был нарушен. Не мной, но какая теперь разница?

Я перевозил не контрабанду. Я перевозил не оружие. Я перевозил чей-то маяк. И теперь его настоящий владелец идет по сигналу.

День определенно перестал быть просто длинным. Он становился последним.

Глава 3. Груз с правом голоса

Корабль кричал.

Не буквально, конечно. Но каждый скрип переборок, каждый надрывный вой двигателей, работающих за пределами всех мыслимых допусков, звучал как вопль агонии. "Случайный попутчик" продирался сквозь астероидное крошево, отчаянно уходя от погони, но это была проигранная гонка. Я видел это по цифрам на тактическом дисплее. "Химера" сокращала дистанцию методично и неотвратимо, как приближающийся дедлайн.

"Они не стреляют," – заметил Лазарь, и в его ровном голосе мне послышалась нотка искреннего удивления. – "Моделирование показывает, что у них было как минимум семнадцать возможностей для гарантированного поражения нашего маршевого двигателя".

"Им нужен груз целым," – прохрипел я, перебарывая перегрузку, которая вдавливала меня в кресло. – "Они не рискуют задеть контейнер. Это наш единственный козырь".

Но козырь, который мешает тебе двигаться, – плохой козырь.

Надо было что-то решать. План "прятки" провалился. План "беги" проваливался прямо сейчас. Оставался План "В" – "Выбросить". Самый простой, самый логичный и самый трусливый. Бросить им то, за чем они пришли. Пусть забирают свой ящик и убираются к чертям из моей жизни. Контракт аннулирован, клиент мертв или в бегах – какая мне разница? Я курьер, не мученик.

"Лазарь, готовь грузовой отсек к разгерметизации. Открываем внешний люк и выталкиваем контейнер в открытый космос".

Пауза. Даже ИскИн, кажется, обдумывал этическую сторону приказа.

"Капитан, по условиям контракта…".

"К черту контракт! – рявкнул я. – Мой единственный контракт сейчас – с инстинктом самосохранения. Выполнять!"

"Принято. Активирую механизм сброса… Ошибка. Капитан, я не могу открыть грузовой люк. Система заблокирована".

Я уставился на консоль. "Заблокирована? Кем? У меня высший приоритет доступа".

"Блокировка не внешняя. Сигнал идет… изнутри грузового отсека. От самого 'Товара-734'".

Кровь застыла в жилах. Это было невозможно. Стазис-контейнер – это, по сути, сверхтехнологичный термос. Он не может ни на что влиять. Он не должен иметь никакого интерфейса для подключения к корабельным системам.

И тем не менее, на моей панели моргнуло уведомление. Не системное. Оно выглядело как обычный текстовый файл, появившийся из ниоткуда прямо на рабочем столе инфопада. Название файла состояло из одного символа, которого я никогда не видел. Что-то среднее между спиралью и ключом.

Руки дрогнули. Я открыл файл.

Внутри не было текста. Только изображение.

Карта звездного неба, но не такая, как на моих лоциях. Некоторые созвездия были смещены, другие отсутствовали вовсе. А в центре была точка – наше текущее местоположение. И от этой точки тянулась тонкая линия к крошечной, едва заметной звезде в секторе, который все официальные карты считали пустым. "Темный рукав", так его называли. Место, куда никто не летал, потому что там ничего не было.

Под картой появилась единственная строка текста. Буквы мерцали, собираясь из световых помех.

ОНИ НЕ ОХОТНИКИ. ОНИ УБОРЩИКИ.

Я НЕ ПРЕДМЕТ. Я КЛЮЧ.

ОТВЕЗИ МЕНЯ ДОМОЙ.

В голове что-то щелкнуло. Все встало на свои места с ужасающей ясностью. Клиент в дорогом костюме, его исчезновение, странный запрет на сканирование, корабль-химера, который не стреляет…

Меня наняли не для перевозки контрабанды. Меня наняли, чтобы спрятать что-то жизненно важное. Мой заказчик не просто скрывался. Он, скорее всего, был последним звеном в цепи, и это звено лопнуло.

А "уборщики"… Слово было до смешного бытовым, но от него по спине пробежал холод. Убирают мусор. Убирают аномалии. Убирают то, чего, по их мнению, быть не должно. И сейчас я, мой корабль и мой "ключ" были для них главной аномалией в этом секторе.

"Лазарь," – сказал я, и мой голос прозвучал на удивление спокойно. – "Отменяй сброс. Проложи курс по этой карте. Точка назначения – звезда в Темном рукаве".

"Капитан, такой курс не прокладывается. Там пустота. Навигационные маяки отсутствуют. Полет вслепую равносилен самоубийству".

Я посмотрел на экран, где "Химера" подходила все ближе. Она уже не таилась. Она шла на абордаж.

"По сравнению с альтернативой, Лазарь," – сказал я, перехватывая штурвал и отключая автопилот. – "Самоубийство выглядит довольно привлекательной опцией".

Я развернул корабль. Не от "Химеры", а ей наперерез, целясь в узкий проход между двумя астероидами-гигантами. Они нас там не достанут. Если, конечно, я сам не размажу нас по каменной стене.

Мой груз только что получил право голоса. И я понял, что мой старый, скучный мир разлетелся на куски. Вместе с контрактом, спокойствием и запасами отвратительного кофе.

Глава 4. Диалог с термосом

Бывают моменты, когда думать некогда. Ты просто действуешь. Тело и машина становятся одним целым, а мозг отключается, оставляя лишь голую, выверенную реакцию. Это был один из таких моментов.

"Случайный попутчик" вошел в узкий каньон между астероидами, как нитка в игольное ушко. Стены из серого камня и грязного льда проносились в метрах от обшивки. Любой неверный импульс маневрового двигателя – и наш путь закончился бы яркой, но очень короткой вспышкой. Я видел, как "Химера", слишком громоздкая для такого трюка, была вынуждена обогнуть глыбы, на мгновение теряя нас из прямой видимости.

Это был наш шанс.

"Лазарь, вся доступная энергия на задние щиты! И готовься к прыжку по первому требованию, плевать на расчеты!" – скомандовал я, выводя корабль с другой стороны астероидной пары.

"Гипердвигатель не откалиброван для прыжка из гравитационной тени! Риск выброса в случайной точке пространства – девяносто семь процентов!" – запротестовал ИскИн.

"Лучше случайная точка, чем запланированный морг! – я ударил по панели запуска. – Давай!"

Пространство за иллюминатором исказилось, растянулось в разноцветные нити. Корабль содрогнулся так, будто его пропустили через гигантскую мясорубку. В рубке запахло горелой изоляцией. Но мы прыгнули.

Вывалились мы из гиперпространства черт знает где. Вокруг была звенящая, угольно-черная пустота. Ни звезд, ни туманностей. Идеальное ничего. "Химера" исчезла.

Первым делом я проверил системы. Отчет о повреждениях был длинным, как речь адвоката. Правый маневровый двигатель выгорел на треть. Система охлаждения реактора работала с перебоями. Корпус получил несколько неприятных пробоев от мелких астероидов. Мы не дотянем до "Темного рукава" даже на половине пути. Мы вообще никуда не дотянем.

"Ну и что теперь, уважаемый Ключ?" – зло бросил я в пустоту рубки, обращаясь к контейнеру в трюме. – "У тебя есть план, как починить это ведро силой мысли?"

Ответа я не ждал. Но он последовал.

Снова на инфопаде. Снова этот странный, похожий на ключ символ.

РЕМОНТ ВОЗМОЖЕН.

И снова карта. Но теперь на ней, помимо нашей текущей точки и далекой цели, появилась еще одна отметка. Небольшая планета в ближайшей системе, обозначенная как "Тифон-3". На официальных лоциях она числилась необитаемой скалой с ядовитой атмосферой.

ТАМ ЕСТЬ УБЕЖИЩЕ. СТАРАЯ БАЗА. АВТОМАТИЗИРОВАННЫЙ ДОК.

"Старая база?" – пробормотал я. – "Чья база? Почему ее нет ни на одной карте?"

ТЕХ, КТО МЕНЯ СОЗДАЛ. ИХ БОЛЬШЕ НЕТ. ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО ИНСТРУМЕНТЫ.

"И почему 'уборщики' ее до сих пор не нашли?" – задал я главный вопрос.

ОНА ЗАЩИЩЕНА. ТАК ЖЕ, КАК БЫЛ ЗАЩИЩЕН Я. ОТ ВНЕШНЕГО СКАНИРОВАНИЯ.

Это имело смысл. Мрачный, безнадежный, но смысл. Кто-то, кто создал говорящий контейнер-ключ, позаботился и о тайных станциях техобслуживания. Умно. Вот только мертвые хозяева – не самая лучшая рекомендация.

Я откинулся в кресле и потер лицо. Голова гудела. Мы прыгнули вслепую, убегая от монструозного корабля, по приказу загадочного груза, который общается со мной текстовыми файлами. Летим чиниться на призрачную базу давно вымершей расы, чтобы потом отправиться в сектор, которого не существует.

Если бы мне кто-то рассказал такое вчера за кружкой пива, я бы посоветовал ему завязывать с синтетическими наркотиками.

Но другого выхода не было. Либо мы летим на Тифон-3 в надежде на чудо, либо остаемся здесь, превращаясь в дрейфующий гроб.

"Лазарь, проложи курс на Тифон-3," – устало произнес я.

"Принято, капитан. Расчетное время прибытия – шесть часов. Если система охлаждения выдержит".

"Она выдержит," – уверенно сказал я, сам не зная, откуда взялась эта уверенность. – "Ей придется".

Я снова посмотрел на инфопад. Сообщение от "Ключа" все еще светилось на экране. Я решился задать еще один вопрос, набрав его на клавиатуре.

КТО ТЫ?

Ответ пришел не сразу. Несколько долгих минут на экране переливались помехи. Потом сформировалась одна-единственная фраза. Короткая, но от нее у меня по коже пробежал ледяной холодок.

Я – КАРТА. ТУДА, ГДЕ НЕТ ЭНТРОПИИ.

Я не знал, что такое "энтропия". Точнее, знал из школьного курса физики – мера хаоса, неизбежное умирание, остывание Вселенной. Но фраза звучала не как физический термин.

Она звучала как обещание. Или как угроза.

А где-то позади, я был уверен, "уборщики" уже анализировали наш рваный след, ведущий в никуда, и методично начинали прочесывать пустоту. Шесть часов. У нас было всего шесть часов.

Глава 5. Эхо в пустоте

Шесть часов тянулись, как шесть лет. Каждый скрип, каждый сбойный сигнал на приборной панели заставлял меня вздрагивать. Я пичкал реактор охлаждающими присадками, как смертельно больного пациента – сомнительными лекарствами. Все это время на краю сознания маячила мысль: они ищут. "Уборщики" не из тех, кто бросает начатое. Наш прыжок был актом отчаяния, и в пустоте космоса любой, даже самый рваный, след можно в конце концов отследить.

Когда на экранах наконец показался Тифон-3, я вздохнул с облегчением, которое тут же сменилось тревогой. Планета была точь-в-точь как в описании – омерзительный шар из бурых скал, окутанный ядовито-зелеными облаками серной кислоты. Непрерывные молнии прошивали атмосферу, подсвечивая пейзаж, который мог бы служить декорацией к какому-нибудь мрачному эпосу о конце времен.

"Убежище, значит," – пробормотал я. – "Отличное место, чтобы спрятаться. Тут даже тараканы сдохнут от депрессии".

Инфопад снова ожил. На карте планеты загорелась точка, и появилась схема снижения – безумный зигзаг сквозь самые плотные слои атмосферы, ведущий прямо в гигантский горный каньон. Следовать официальным траекториям нам было нельзя.

"Лазарь, ты это видишь?"

"Вижу, капитан. Вероятность успешного прохождения по данной траектории с нашими повреждениями – двенадцать процентов".

"Значит, есть шанс," – решил я.

Мы вошли в атмосферу. Корабль затрясло. Сирены выли, протестуя против перегрузок и агрессивной среды. За иллюминатором ничего не было видно, кроме кипящей зеленой мглы. Я вел корабль вручную, вцепившись в штурвал и полагаясь только на схему, присланную моим таинственным грузом.

И когда казалось, что обшивка вот-вот начнет плавиться, мы вынырнули из облаков. Прямо перед нами была отвесная стена каньона. На мгновение мне показалось, что это конец.

Но затем идеально гладкий, черный прямоугольник на поверхности скалы беззвучно скользнул в сторону, открывая проход в искусственную пещеру. Свет внутри был мягким, молочно-белым.

Мы влетели внутрь. Створки позади нас закрылись, отсекая вой ветра и кислотные дожди. Наступила абсолютная, звенящая тишина.

Док был огромен. И пуст. Ни людей, ни роботов, ни движения. Гладкие, бесшовные стены из материала, который не отражал, а словно поглощал свет. Нас мягко подхватил невидимый силовой луч и потащил к центральной платформе.

Как только "Случайный попутчик" замер, случилось чудо. Из стен выдвинулись сотни тонких манипуляторов, а из пола поднялись рои крошечных, светящихся дронов. Они облепили мой корабль, как муравьи – кусок сахара. Загорелись сварочные лучи, послышалось тихое жужжание. Ремонт начался. Без вопросов, без команд, с нечеловеческой эффективностью.

"Лазарь, что за бортом?"

"Все показатели находятся в пределах нормы. Немного повышен электро-магнитный фон, но атмосфера пригодна для человека."

Я вышел из шлюза. Воздух был стерильным, с легким привкусом озона, и на удивление пригодным для дыхания.

Пока мое ведро латали, я решил осмотреться. Я не мог просто сидеть и ждать.

"Ключ, что это за место?" – набрал я на инфопаде.

ПОСЛЕДНЯЯ МАСТЕРСКАЯ. ДОМ ТЕХ, КТО СЛУШАЛ ЗВЕЗДЫ. – ответ был поэтичнее обычного.

Я пошел по широким, пустым коридорам. Архитектура была чуждой. Ни прямых углов, ни дверей в привычном понимании – проходы открывались сами, стоило мне подойти. Я дошел до центрального, как я его про себя назвал, зала – огромного сферического помещения. В его центре в воздухе висела голографическая модель галактики. Она медленно вращалась.

Меня мучил один вопрос.

Что случилось с твоими создателями? – набрал я.

Галактика исчезла. На ее месте появилось другое изображение. Голографическая запись.

Я увидел существ. Высоких, тонких, с длинными конечностями. Их кожа слабо светилась. Они не ходили, а словно плыли в воздухе. "Те, кто слушал звезды". Они стояли вокруг чего-то, что выглядело как разрыв в пространстве, трещина, из которой лился не свет, а абсолютная, первозданная тьма. Это и было то место, "где нет энтропии". Их величайшее открытие.

Их триумф длился недолго.

Я увидел, как из разлома начало что-то сочиться. Не существо, не энергия. Это была… неправильность. Искажение. Законы физики в его присутствии ломались. Один из создателей, коснувшись этой тьмы, начал распадаться. Не умирать, а исчезать из реальности, стираться, как ненужная строка в коде. На его лице был не ужас. Там было непонимание.

Остальные в панике отступили. Запись оборвалась.

Потом на экране возникла последняя фраза от "Ключа".

ОНИ ОТКРЫЛИ НЕ ТУ ДВЕРЬ. ИХ ОШИБКА ГОНИТСЯ ЗА МНОЙ.

И в этот момент я все понял.

"Уборщики" на своей "Химере" – они не охотники за сокровищами. Они не пытались украсть Ключ.

Они пытались его уничтожить. Предотвратить новую ошибку.

Я не курьер, везущий реликвию в безопасное место. Я идиот, который тащит детонатор от вселенской бомбы прямо к ее заряду.

Ключ, который я вёз, открывал не дверь в рай. Он отпирал клетку. И я был всего в нескольких шагах от того, чтобы повернуть его в замке.

Глава 6. Пыль и эхо

Тишина в доке была тяжелой, вещественной. Она давила на уши сильнее, чем рев двигателей. Снаружи, за герметичными воротами, бушевала кислотная буря, но здесь, в этом стерильном чреве давно мертвой цивилизации, не было ни единого лишнего звука. Только ритмичное, едва слышное гудение ремонтных дронов, которые, словно рой металлических насекомых, продолжали штопать борта моего "Случайного попутчика".

Откровение, обрушившееся на меня в голографическом зале, не принесло паники. Вместо нее пришла холодная, вязкая апатия. Я сидел в кресле капитана на своем корабле, смотрел на притихший инфопад и чувствовал себя самым большим дураком в Галактике.

"Уборщики"… какое ироничное и точное слово. Они не злые. Они не хорошие. Они – санитары. И они охотились не за мной, а за болезнью, которую я, сам того не зная, перевозил. "Ключ" был не артефактом, а заразным пациентом, стремящимся вернуться в эпицентр чумы.

А я был его водителем.

Я поднялся и снова сошел с трапа. Нужно было чем-то занять руки, чтобы не дать мыслям окончательно загнать меня в угол. Я обошел свой корабль. Ремонтные дроны работали с ювелирной точностью. Расплавленные швы заменялись новыми, гладкими, как стекло. Поврежденные кабели вытягивались из корпуса тонкими манипуляторами и тут же заменялись свежими. Это было похоже на хирургическую операцию, где пациент – мое старое, потрепанное корыто.

Я прикоснулся к стене дока. Она была прохладной и гладкой. Я бродил по пустым коридорам, заглядывал в помещения, похожие на лаборатории или жилые отсеки. Всюду была эта давящая пустота, идеальный порядок и слой тончайшей, серой пыли на поверхностях, к которым не прикасались автоматические уборщики. Пыль. Все, что осталось от расы, которая умела "слушать звезды" и открывать двери в другие реальности. Миллионы или тысячи лет свелись к этой невесомой серой взвеси в воздухе.