Счастье за печкой. Сборник

Она должна была выбрать пару экскурсий и книгу: в рекламе пансионата почему-то было отдельно выделено, что у них есть «библиотека», состоящая из пары книжных полок! И хотя Лера предполагала, что из книг там – с десяток женских романов, детективов от дамских авторш и, может быть, фантастика, но именно это – то, что надо!

А не вот это вот всё!

Там, в пансионате, тоже было озерцо. Не такое большое, как это, но было! И Лера хотела выехать на лодке на середину того озерца и сидеть, и смотреть на воду, и ни о чём не думать. Или, наоборот, подумать. Подумать, что дальше. Последний год был тяжёлым. Как и прошлый, и позапрошлый, и даже поза-поза. И когда, наконец, был вбит последний гвоздь в новой квартире, и последняя картинка заняла своё место на стене, Лера не знала, куда себя применить.

Пока она эту квартиру строила, заниматься было чем. Работать: не как лошадь, нет! Как конь! Препираться с матерью – ежедневно, как по расписанию. Утром, перед работой, в обед, когда позвонила только для того, чтобы спросить, был ли у Сеньки врач? Упала температура? Сопли зелёные, или обойдётся в этот раз без антибиотиков? И вечером, обязательно вечером, валясь с ног от усталости и зная, что завтра по расписанию, в шесть-ноль-ноль – подвиг! Вечером мать добиралась до Лериного мозга плотно и основательно. Утром и днём можно было сказать: «Всё, мам, я тороплюсь», – и прекращать разговор. Вечером торопиться было некуда, а слова вроде «я устала, вымоталась, я спать хочу», – были как средство для розжига. На Леркину усталость мать с удвоенной силой начинала объяснять, что её дочь сама себе враг, сыну враг и ей тоже – враг.

Нет, она никогда не упрекала, что Сеню воспитывает вместо дочери. Напротив. Посомневавшись некоторое время, она ушла из школы, обзавелась учениками на дому и всю себя посвятила обожаемому внуку. И даже одобряла Лерины смены работ, повышение зарплат и премии за проекты. Только у матери был свой план, куда дочь должна потратить свои зарплаты и премии. «Зачем покупать квартиру?! У нас, слава Богу, трёхкомнатная! Надо купить дачу, чтобы сажать огород и вывозить на лето Арсюшу, он круглый год в соплях!».

***

Неизвестно, сколько бы так просидела Лера, погружаясь в мрачную апатию, но из задумчивости её выдернул звонкий Маруськин голос:

– Лерусь! Я – переодеться! Мне обещали показать производство, представляешь? Ещё спрашивают, интересно ли. Конечно, интересно! Максу кроме как про производства местные и рассказать будет нечего. Ты пойдёшь?

Лера ответила, что нет, не пойдёт, ей производства в жизни хватает.

Маруська умчалась, а Лера решила покончить с этим мрачным состоянием. Здесь наверняка есть библиотека и уж точно лодка, нет спа-салона, зато есть баня. И свой план по отдыху она выполнит!

К выполнению плана по отдыху приступила решительно. Выбрала книгу в хозяйской библиотеке, приняла любезно предложенные плед и подушку, устроилась на качелях за домом. Качели были великолепны. Тяжёлые основательные кованые качели с деревянной скамьёй.

Укутавшись в одеяло, как в кокон, отложив книгу и подобрав под себя одну ногу, другой отталкивалась от земли. Качели тяжело уходили назад и, качнувшись медленно и веско несколько раз, останавливались. Лера снова отталкивалась ногой и снова раскачивалась. Ей надо было придумать, что делать дальше, но ничего не придумывалось.

За последние три года подвигов пришлось совершила столько, что хватило бы на полжизни. Ей не в чем себя упрекнуть. Всем всё доказано. Матери, бывшему мужу, злым языкам и себе тоже. В паузах между подвигами было маятно, тревожно и тоскливо. Так рассуждала Маруся, а Лера возражала, что ей просто скучно! Ей нужен вызов, преодоление, азарт! Чтобы миссия была невыполнима, а она, Лера, геройски бы её выполняла.

«Можно работу поменять», – думала Лера. Новый коллектив, где себя нужно демонстрировать и доказывать значимость, однозначно – вызов. И желательно, чтобы проекты были незнакомые, сложные. Но и это уже было.

«Дачу купить», – тоже была старая мысль. Это опять доказать матери, что нечего её поучать и давить на неё бесполезно! Но про покупку всё решено. Присмотренные садоводства и домики отложены до глубокой осени, потому что дачу надо покупать с дальним прицелом, и только в самый мерзостный питерский сезон. Скучно! А ещё скучнее будет спорить с матерью, когда потом надо будет всеми силами спасаться от дачного рабства, выполняя только свою ответственную часть по покупкам, закупкам, оплатам и перевозу своих на дачу и обратно.

«Осталось и правда замуж ещё раз сходить», – это была идея Маруськи. Она так и сказала: «Тебе надо замуж выйти». Лера хохотала и говорила, что вот это уж точно – глупость и «не родился тот добрый молодец!». А в другой раз Маруся сказала, что если Лере нужен настоящий вызов, то это как раз самое то: «Всё остальное ты можешь, а замуж тебе слабо!».

– Провокаторша, тоже мне, – бормотала Лера, ежась и кутаясь ещё плотнее в свой одеяльный кокон. При мысли о замужестве сразу вспомнился голый Костя. – Тьфу и тьфу, – сердилась Лера. Проходили это уже!

***

Роман с Митей возник как ответ на Марусин вызов и развивался параллельно с ремонтом квартиры. К новому году строительные работы были завершены, в квартире уже поселились огромная кровать и встроенная кухня. Предстояли приятные хлопоты по наведению уюта и красоты, Лера пылала энтузиазмом и гордилась собой. Она даже стала допускать мысль: не попробовать ли пустить Митю на ПМЖ? Но не сложилось.

Во-первых, состоялось совершенно провальное знакомство кавалера с Арсением. Митя с Сенькой вдруг начал заигрывать, называл его «парень», суетился и активничал, демонстрировал расположение и изображал общение «на равных». Сын смотрел на маминого приятеля, как на идиота.

А в новый год, когда они решили устроить за каким-то лядом романтическую ночь в практически пустой квартире, всё вообще вышло скверно. Лера искренне постаралась изобразить изысканный ужин, наряжалась и красилась. Митя был мил, сыпал комплиментами, смотрел взором горящим. Пока он произносил пламенные тосты с намёками толстыми и неуклюжимы, как соседская перекормленная такса, говорил про «будущее и, возможно, совместное» и про новый виток в отношениях, Лера ещё держалась. Но когда с серьёзным видом он стал рассуждать детально, в духе «вот тут шкаф от меня перевезём, а на лоджии сделаем кабинет», Лера не выдержала. Какое-то время она сидела с мрачным видом, слушая, как на её лоджии встанет его компьютерный стол – вместо Лериных оранжерей с фикусами. А вот здесь – велотренажёр вместо шикарного кресла, где Лера собиралась пить кофе.

«Лерка, ну ты чего в телефон засела?! Круто же?! Давай ещё шампанского!», – радовался возбужденно Митя.

«Такси будет через десять минут», – сообщила Лера.

Он ещё ходил за ней, что-то бубнил, но Лера уже отрезала. Точка.

***

Подвиг так и не придумывался. Лера качалась, мелькали под веками всполохи и пятна от солнечных бликов, мелькали картинки, и среди них – мостки, Костя, посмеивается над Лерой и протягивает руку – «вставайте!». Рука холодная и мокрая после купания.

Лера резво вскочила, роняя книгу и прижимая к груди руку, которой и вправду коснулось что-то холодное и мокрое! Большой лохматый пёс, который только лает страшно, улыбаясь всей пастью, крутился вокруг Леры и махал хвостом, как помелом.

– Ах ты, псина, напугал! – упрекнула собаку Лера.

– Вы обедать пойдёте? Меня мама за вами отправила, – хватая пса за ошейник, сообщил Максим.

– Нет. Я не голодна, Максим, спасибо, – сказала Лера и тут же почувствовала, что есть хочет зверски, но, во-первых, было крайне нелогично теперь соглашаться. Во-вторых, если там будет Костя, то аппетит пропадёт. Пора было признать, что вид Кости, не только голого, но и вполне одетого вызывает у Леры чувства, далёкие от платонических.

«Вот, пропасть!», – привычно решила Лера и пошла к их с Маруськой «апартаментам».

Набрала полную тарелку еды, ела жадно и, наконец, мычала от удовольствия, приговаривая: «Божечки, вкуснота-то какая». Решала, что целый багажник загрузит местными деликатесами и обязательно привезёт Сеньке волшебного козьего молока, которое на вкус как крем-брюле или пломбир.

Обед, а перед ним разговор с сыном, который признался, что, конечно, скучает, но если честно – не очень, Леру окончательно успокоили. Сыну и впрямь скучать было некогда, потому что на сентябрь на даче остаётся не только он: у папы неведомого Лере Дани отпуск, и они будут ходить в лес и строить песочницу.

***

Когда Лера финальным взмахом сухой салфетки протирала стол, примчалась встревоженная Маруська. Она заглядывала Лере в глаза, каялась, что бросила подругу одну и предлагала себя в полное распоряжение Леры:

– Тебе тут не скучно? Хочешь, на лодке покатаемся?

Лера отвечала, что пусть Маруся дурью не мается, а радуется жизни, как Лера!

– Я завтра вообще за грибами пойду! – вырвалось неожиданно. – Как думаешь, снабдят меня сапогами и корзинкой?

***

Во дворе Большого дома Леру захлестнуло общим настроением. Так бывает, когда люди заняты общим весёлым и приятным делом. И несмотря на то, что никто никем не руководит, всё получается ладно и складно. Во дворе сооружали конструкцию под навес, мужчины работали слаженно, перебрасывались шутками, хохотали и покрикивали друг на друга: «держи!» или «правее давай, вон, у тебя как балку перекосило!».

Лера залюбовалась, так ей нравилось! И стук молотков, и сдержанные уверенные действия мужчин, и их шутки. Она часами могла смотреть на такую работу. Будь то стройка, ковка, ремонт машин или пилка брёвен.

И Костю можно было рассматривать, не стесняясь, пока он на стремянке прилаживал поперечную балку. И когда он обернулся и махнул ей приветливо, так же радостно махнула в ответ. Костей любовалась не только Лера. Румяная Леночка смотрела на Костю взглядом, без сомнения, не только восторженным, но и влюблённым. Подавала снизу то молоток, то гвозди.

Поперечины, наконец, были установлены, мужчины пригласили женщин оценить их работу.

– Как вам отдыхается, девушки? – ласково поинтересовался Николай Григорьевич. – Не скучно городским барышням в нашей глуши?

Маруся стала горячо уверять, что тут просто волшебно! Они чудесно отдыхают!

– Лера завтра за грибами собралась! – как будто похвасталась Маруся и спросила, дадут ли Лере корзинку и сапоги?

Николай Григорьевич уверил, что выдадут полную экипировку, будьте уверены, и провожатого, само собой.

– Не надо мне провожатого, дядь Коль, – весело сказала Лера, – не волнуйтесь, я далеко не пойду, а ориентируюсь в лесу хорошо.

Все наперебой стали Леру уверять, что никак нельзя, потому что и тут грибы, конечно, вон по кромке можно собрать, но если пойти за ров или к сторожке, то там – видимо-невидимо. Да и на краю леса можно заплутать, тут места непростые, Леший может закрутить!

– Кость, ты ж собирался завтра? Возьмёшь барышню с собой? – спросил Николай Григорьевич.

Лера, которая приготовила целую отповедь и даже рот открыла, тут же его закрыла. Посмотрела на поникшую Леночку, потом только на Костю.

– Можно, – улыбаясь, ответил Костя.

***

Ночь Лера провела «командировочную». Это когда после многочасового перелёта оказываешься на другом конце «необъятной», путаешь день с ночью, а завтра, которое здесь уже вполне «сегодня», – совещание. И тогда, несмотря на будильник, заведённый на пять повторов, просыпаешься каждые пятнадцать минут и пытаешься рассмотреть в мобильнике время. Как ни уговаривала себя, что «ничего такого», подумаешь, с мужиком по грибы, – а ёкало мучительно и сладко, и лес представлялся Лере местом куда более интимным, чем спальня. Это как с единственным выжившим мужчиной попасть на необитаемый остров, а этот мужчина, по случайному совпадению, вызывает мысли и чувства давно забытые.

Когда Костя тихонько постучал в дверь, Лера уже с полчаса под этой самой дверью маялась.

Перед машинами Лера остановилась, пытаясь угадать, какая из них – Костина, но тот пошёл к квадроциклу.

– Катались на таком? – спросил Костя.

– Кто за руль? – прозвучало вместо ответа.

Пока Костя прилаживал их корзины и рассуждал, что тары им должно хватить на пару-тройку часов грибной охоты – если не жадничать, к стоянке подошли Николай Григорьевич и грустная Леночка.

«С нами, что ли, собрались?», – неприятно кольнуло Леру.

Но оказалось, что дядь Коля везёт девушку на рейсовый автобус, ей на учёбу пора.

Леночка чувствами владела плохо. Кончик носа и веки покраснели, она избегала смотреть на Костю, а тот, не замечая состояния влюбленной девушки, шутил, жал ей руку и обещал: «Встретимся на каникулах!».

– За руль всё-таки я! – сказал Костя, – а вы, Лера, держитесь крепче.

Когда Лера уселась, старательно избегая прижиматься к его спине, добавил:

– Если вы скорости боитесь, я поползу. А если нет, то держитесь крепче!

Она обвила руками его талию, закатывая глаза и надеясь, что покрывающий щеки румянец можно будет свалить на ветер и восторг от быстрой езды. Мужчина удовлетворённо кивнул:

– Значит, быстро!

Со стоянки и дальше по дорожке всё-таки «ползли», и Лера с ужасом думала, что сейчас пропотеет насквозь! Ткань толстовки – слабая преграда, особенно когда перед глазами то и дело возникает Костин голый торс, выныривающий из воды. А когда выехали за кромку леса, отпустило! Сначала Костя слегка притормозил, а потом резко дернул с места – так, что Лера засмеялась от восторга и даже думать забыла про Костину спину и торс. Лететь бы так – далеко-далеко!

Петляя лесной дорогой, свернули на тропинки, и Костя поехал медленно, пока, наконец, забравшись в глубь леса, не остановился.

– Не слишком быстро? – спросил, улыбаясь.

Лера только хмыкнула.

– Далеко не отходите, здесь легко потеряться и зверьё можно встретить, – сказал Костя, каким-то свойским и интимным движением поправил на Лере яркую жилетку, порывшись в нагрудном кармане, выудил оттуда свисток на ленте и надел его «подопечной» на шею.

«Ёлки-палки, – думала Лера, когда Костины пальцы коснулись шеи, – я сейчас как Леночка». А вслух сказала:

– Слушаю и повинуюсь!

***

Сначала двигались рядом. Костя расспрашивал, какие грибы Лера предпочитает. Лера отвечала, что всякие. Костя объяснил, что вот в этой стороне – больше болетовых, а потом они вернутся к стоянке и пройдут в другую сторону. Лера радостно соглашалась, потому что грибной дух уже кружил голову. Азарт, предвкушение и – опа! Лера ахнула и пошла к красным шляпкам, забыв про Костю и про всё на свете.

«Ах, вы мои красавцы, ах, вы мои хорошенькие, ах, вы мои красненькие!», – бормотала Лера и, не торопясь, подползла к семейке сразу из пяти штук подосиновиков.

– Видали? – с восторгом спросила Лера, повернувшись к Косте.

Костя смотрел не на грибы, на неё.

Привычно проверяя направление и не забывая поглядывать на мелькающую Костину жилетку, Лера погрузилась в свой азарт с головой, даже руки подрагивали, когда очередной крепкий и ладный гриб отправлялся в корзину. Коричневые твёрдые шляпки перемежались с яркими красными и жёлтыми. Лера бормотала, забыв про всё на свете: «Вот спасибо, так спасибо, Лесовик!» – и грибам, что они «вот какие умницы и красавцы». Вдыхала грибной и лесной запах и надышаться не могла. Куда там хилым лесочкам вокруг съемной дачи, истоптанным и загаженным! А в настоящие боры и не вспомнить, когда последний раз наведывалась.

Когда корзина наполнилась, Лера позвала спутника:

– Костя, мне больше собирать некуда!

На стоянке любовалась своей корзинкой, хвасталась, но и у Кости был такой же улов.

– Перекусить хотите? – спросил Костя.

– Только пить! – помотала головой отрицательно. – И да, пока я не насытюсь, не уеду отсюда!

Костя, смеясь, сказал, что им такой паёк организовала тёть Саша, что они могут и до вечера бродить.

– Только вы устанете, а завтра праздник.

– Гостей много будет?

– Прилично. Не все приятные, некоторые просто полезные.

Лера кивнула. Ей было понятно и про «полезных», и почему Костя хмурит брови.

Решали, куда пойти дальше – собирать ли ещё в этой стороне или выбрать другое направление? Лера беспокоилась: дадут ли ей здесь грибы обработать, чтобы домой увезти? Костя уверил, что ещё и помогут.

***

Во второй заход Лера наткнулась на целую поляну лисичек. Такое богатство она с детства не могла припомнить! Лисички собрала отдельно, порадовавшись, что взяла рюкзак и туда, поспорив недолго с Костей, сунула высокую корзину из тонких прутьев.

На этот раз первым позвал Костя, сообщив, что он заполнил тару, и если Лера хочет, то после перекуса можно проехать чуть дальше, там будут грузди.

На обратном пути, несмотря на то, что и ноги стали гудеть, и спину уже потягивало, удержаться Лера была не в силах: наклонялась, приседала, шептала: «Ах, вы ж мои хорошенькие, как же я вас тут оставлю?!». Костя смеялся, уговаривал: «Не жадничайте, Лера!», а потом забрал у неё рюкзак.

***

У квадроцикла Лера ринулась было организовывать перекус, но Костя её остановил:

– Отдохните, а то мне попадёт от тёть Саши и дядь Коли, что я вас уморил.

– Я сама уморюсь, не беспокойтесь, Костя, – рассмеялась Лера, но спорить не стала. Разложила пенку, умостилась на неё под деревом, закинула на широкий ствол ноги.

– В походы любите ходить? – спросил Костя, вытаскивая из рюкзака свёртки и контейнеры.

– Раньше ходила. Я спортивным туризмом почти всю школу занималась.

– И я, – сообщил Костя.

Лера села и уставилась на него:

– Правда? А ты из Питера? Из какой школы? На соревнования ездил?

– А как же! Лемболово, Рощино, все первомайки! Так мы могли одну трассу бежать! – радовался и удивлялся Костя.

Лера покачала головой отрицательно:

– Вряд ли, Костя, – и отвечая на его вопросительный взгляд, добавила, – когда вы пошли в первый класс, я пошла в пятый. Так что трассы у нас были разные.

Намёк на разницу в возрасте Костя не заметил или сделал вид, что не заметил. А Лера поняла, что проголодалась она зверски. Утром завтракать не стала, только кофе глотнула по старой рабочей привычке и теперь сооружала себе королевский бутерброд, размышляя: «Может, и плевать на разницу? Люди и с большей разницей женятся и живут себе прекрасно». Приноравливаясь, как бы теперь укусить этот чудо-бутерброд, замерла с открытым ртом, уставившись на Костю. Костя смеялся. А Лера лихорадочно думала сразу несколько мыслей.

Во-первых, что вот это сейчас было про «женятся»? Во-вторых, что выглядит она, должно быть, ужасно, потому что из-под косынки выбились кудри буйны. И наконец: это Костя над ней смеётся?

Посмотрела с вызовом и откусила от своего чудовищного бутерброда.

– Что вас так развеселило?

Он пожал плечом, сделал рукой неопределенный жест:

– Вы, – улыбнулся, – как вы с грибами разговариваете, и бутерброд ваш.

Лера сосредоточилась на еде, но не посматривать на Костю не могла. Удивительно, но ей нравилось, как он ест! Сколько кавалеров были отвергнуты и внесены в чёрный список раньше, чем заканчивалось первое свидание! Только потому, что ели некрасиво. Или сидели не так, или говорили не то. Да просто говорили слишком много!

На Костю было приятно смотреть. Лере нравилось, как он сидит, как ловко поднимается, как кусает свой бутерброд и как пьёт из бутылки воду.

Интересно, каково это – поцеловать его? Или лучше обнять. Не со спины, а вот так – прямо, крепко, и забраться холодными руками под толстовку, и чувствовать, как мурашками покрывается его кожа…

«Он знает, что я его рассматриваю. Знает и позволяет смотреть. Пропасть. Пропасть же!», – думала Лера, отводя взгляд, и еще про Леночку думала. Знает он, что та влюблена в него?

– Вы снова меня разглядываете, – ухмыляясь, сказал Костя, – а я почти смирился с тем, что вам не подхожу.

«Нахал», – решила Лера, а вслух произнесла:

– Да и я вам не особенно подхожу.

– Ну, это я сам решу, – осторожно сказал Костя.

– А вы знаете, что Леночка в вас влюблена? – как бы между прочим спросила Лера, надеясь, что Костя не заметит, что это не просто любопытство.

Костя отвёл взгляд, потом снова посмотрел на Леру:

– Конечно, знаю. Это трудно не заметить. А ещё я знаю, что это пройдёт.

Лере было так досадно, и сама она толком не понимала, отчего. Оттого, что никак не может конкурировать с Леночкиной юностью и свежестью? И пусть та наивна, и сейчас Косте это не подходит. Но год, два, и она повзрослеет и будет в самом соку: и телом и мозгами ровней Косте. Или от мысли, что Леночка, должно быть, не единственная влюблённая в Костю девушка.

Резко спросила:

– Вам нравится? Нравится, что Леночка в вас влюблена? – холодно, едва ли не обвиняя Костю.

– Леночка влюблена в меня лет с тринадцати. Или раньше? С тех пор, как её подобрали и пригрели тетя Саша и дядя Коля. У неё отчим – алкаш, забитая мать и мал-мала братьев и сестёр, часть из которых распихана по интернатам. И при всех этих обстоятельствах Леночка умудрилась остаться вот такой вот Ассолью. Мы переживаем за неё, конечно. Да, я – далеко не идеальный объект для влюблённости, но это лучше, чем если какой-нибудь городской хлыщ задурит ей голову. А там… Повзрослеет, очнётся от детских фантазий. И поймёт, что я совсем не принц.

«Вот зараза», – на всякий случай, не понимая, как относиться к тому, что сейчас говорил Костя, подумала Лера. «Зараза ты, Костя!».

***

Быстро свернули пикник, коротко переговариваясь, что сейчас проедут чуть дальше, навстречу груздям. Лера замешкалась, пытаясь заправить выбившиеся пряди под косынку. Костя вдруг сделал шаг к ней и протянул руку к лицу, провёл по волосам, коснулся щеки. Она отпрянула, резко и диковато, оступилась, запнувшись за какую-то ветку, но Костя подхватил, удержал на ногах.

Лера по-дурацки скосила глаза, потому что перед носом была Костина рука, а в пальцах – сухая веточка.

– У вас в волосах запуталось, – сказал Костя, отбросил веточку, отпустил Леру и отвернулся.

Она чувствовала, что цветом лица может конкурировать с красненькими в корзинке, обзывая себя придурошной истеричкой, и аккуратно, избегая его касаться, села позади Кости.

Мужчина ехал медленно, тщательно объезжая ухабы и торчащие корни, но местами всё-таки потряхивало, и Лера, всякий раз обзывая себя, хваталась за его кофту. Когда доехали до точки, готова была себя покусать.

***

Костя предупредил, что впереди неприятный овраг, а за ним – те самые грузди. Он не делал даже попытки помочь своей спутнице преодолеть корни и брёвна и ловко преодолевал их сам. Пока Лера пыхтела и, хватаясь руками за ветки, сползала на пятой точке по склону, Костя уже был внизу оврага.

Она с ужасом думала, что вот так ещё и возвращаться придётся! Грузди собирала, даже не поднимаясь на ноги. Так и передвигалась, как щенок из мультика «Просто так», изредка поправляя «напопник». Утренняя прохлада сменилась ощутимым теплом, и Лера, поглядывая на корзину, прикидывала, допрёт ли её до стоянки. Сомневалась – успеют ли грузди вымочиться за оставшиеся пару дней? Пыталась сосчитать, сколько вообще осталось этих дней. И расстроилась, когда поняла, что очень мало. Вот ещё сегодня, завтра и послезавтра. А потом они уедут.

И жалко стало себя и времени. И захотелось ещё «хотя бы недельку». И с Костей снова флиртовать, потому что забыла уже про такое. Потому что мужчин делила на подходящих, средних и «фу». На флирт, на ухаживания времени никогда не было особенно. Уж если рассматривала «подходящих» как более или менее стабильный вариант, то думала про них разве что так: «может, пустить его на ПМЖ?». Но вот так, как сегодня, про Костин возраст и «замуж» – нет.

Костино приближение услышала, но не обернулась, так и сидела, обхватив колени.

– О чём задумалась, дева лесная? – спросил Костя, усаживаясь напротив.

– Уезжать не хочется, – честно ответила Лера.

Выуживая из рюкзака бутылку с водой, Костя протянул её спутнице, уточняя: из леса?

– И из леса, и вообще, – сказала Лера. И, после паузы, не удержалась: – Теперь вы меня рассматриваете. Не подхожу? – улыбнулась криво, потому что шутки не вышло.

Костя ничего не ответил, поднялся, закинул рюкзак за плечи и протянул руку:

– Вставайте, Лера.

Обратно шли медленно, Костя как будто и не прошагал вместе с Лерой все километры по пересечённой местности, а она с содроганием думала про овраг.

В овраг мужчина, как и раньше, стал спускаться, ловко преодолевая препятствия, а Лера, сцепив зубы, не желая упасть лицом в грязь в переносном смысле и в корягу – в прямом, аккуратно переваливалась через них.

На подъёме Костя смилостивился: тянул за руку, подталкивал под спину. Спорить Лера и не думала.

«Пора физухой заниматься», – решила Лера, совсем не грациозно плюхаясь на пенку, уже развёрнутую Костей.