Багровые волны Чёрного моря

– Астерион…

– Можно просто, Астер, – поправил парень.

– Астер, вы купец?

– И да, и нет, – обладатель шикарного костюма не был готов к расспросам.

Мнимый венецианец не знал, что ему отвечать. Рассказать, что он сын местного горшечника, как советовала мать, парень, естественно, не мог, понимая, что на этом знакомство и закончится. А врать не хотелось.

– Как это «и да, и нет»? – удивилась Лола.

– Я купец, но в Каффу прибыл совсем по другому делу.

Врать не хотелось. Не хотелось, но пришлось. Получилось это само собой. Пытаясь уйти от расспросов, он погружался в ложь всё больше и больше, выдумывая налету новую легенду жизни. В ход пошли рассказы матери о Савве. Астер поведал историю, связавшую истину с придуманными подробностями:

– Мой отец, как и я, родом из Мальвазии.

– Мальвазии? Что-то знакомое. Где это? – Лола была самой активной и любопытной из подруг.

– Это на самом юге Мореи21. Возможно, Мальвазия знакома вам по вину.

– «По вину»?

– Ну, да. Мальвазийское вино славится на весь свет.

– Ты что, не знаешь? – оживилась Кера. – Его в церкви дают для причащения. Это Кровь Господня! – патетически закончила она экскурс в свои познания.

Астерион, судорожно вспоминая подробности рассказа матери, боялся ляпнуть какую-нибудь глупость, способную вывести его на чистую воду. Поэтому говорил медленно, взвешивая каждое слово. Девушки же воспринимали его рассказ, как удивительную историю необычного, загадочного и такого симпатичного иностранца. Кера залипла на его окутанный ореолом таинственности образ сразу и бесповоротно. Тайны и загадки – это её суть, её ипостась. Лоле Астер тоже был явно симпатичен. Только Эсмина не проявила видимого интереса к его особе. Да, симпатичный. Но он не тянул на образ принца из её фантазий. Почему? Никто не знает. Не тянул и всё.

Ряженный в заморского купца врунишка закончил сочинённую историю практически пафосно:

– Отец пропал, но я ведь жив. Мне уже двадцать, – без тени сомнений – врать, так врать – прибавил себе три года Астер. – Я ещё в детстве поклялся, что найду либо самого отца, либо свидетелей смерти. А если найду того, кто погубил его – убью! Для этого я сюда и прибыл.

Астер гармонично вжился в роль, изобразив на лице безмерную скорбь и решимость.

– Какой вы смелый! – восхищённый взгляд Керы был наполнен симпатией.

В уголках красивых глаз Лолы пробилась влага.

К тому времени они добрались до богатых усадеб армянского квартала. Жертва карманника неожиданно предложила:

– Астерион, а что, если вы зайдёте к нам в гости? Мой отец один из самых известных каффинских купцов. Он всё про всех знает. Возможно, и про вашего отца расскажет.

Кера бросила на подругу ревнивый взгляд:

– Твой отец торгует с сарацинами и хурзами22, а мой как раз с московитами и литвинами. Поэтому ясно, что надо идти к нему.

Предложения девушек не обрадовали Астера: снова будут расспросы, снова надо будет изворачиваться и лгать. Вот если бы такое предложение поступило от Эсмины, он бы сразу согласился. Но она молчала. Поэтому парень наморщил лоб:

– Нет, это неучтиво. Только познакомились и без приглашения хозяина явиться в дом. Нет, не сегодня.

Кера расстроилась, но всё же не стала настаивать:

– Хорошо, я сама расспрошу отца, – она в раздумье закусила губу, но улыбка тут же озарила её миловидное личико: – А где я смогу поведать вам о его рассказе? Где мы встретимся?

Это была вполне естественная лазейка для продолжения отношений. Астер призадумался – а правда, где? Встречаться с Керой не входило в его планы. Но вдруг и Эсмина придёт? И он предложил:

– А что, если завтра в два часа на пристани возле Доковой башни?

– Я обязательно приду.

– И я, – твёрдо кивнула соперница Керы.

– А вы? – обратился псевдокупец к Эсмине.

– Посмотрим, – неопределённо дёрнула плечиками гордая красавица.

Дом Эсмины был чуть дальше, чем дома её подруг. Проводив Керу и Лолу, Астер вызвался довести до дома и ту, ради которой он затеял всю эту авантюру с переодеванием. Но она отрезала:

– Я прекрасно знаю дорогу. Здесь безопасно. Прощайте.

Девушка развернулась и, не оставив никакой надежды на новую встречу, стала удаляться. От безысходности у юноши застучало в висках.

Ты так мечтал остаться с ней наедине! И вот она уходит, а ты не знаешь, как её остановить. Ты пылаешь страстью. А она так холодна. Так холодна, что не хочет видеть тебя. Так холодна, что не хочет слышать тебя. Ты так мечтал быть рядом! Но мечта тает, словно утренний туман. Тает прямо на глазах. И ты ничего не можешь сделать.

Сжавшимся в комок сердцем Астер ощутил, что это самый главный момент в его жизни. Главный шанс, который может больше и не представиться. При подругах невозможно навести мосты к её мыслям, к её мечтам, к её душе… к её сердцу.

Она сейчас уйдёт и все твои грёзы разобьются, как упавший на тротуар кувшин.

Отчаявшись, он послал вдогонку слова, незнамо как вспорхнувшие с тяжёлого как гиря языка:

О, если бы так сладостно и ново

Воспеть любовь, чтоб, дивных чувств полна,

Вздыхала и печалилась она

В раскаянии сердца ледяного.

Чтоб влажный взор она не так сурово

Ко мне склоняла, горестно бледна,

Поняв, какая тяжкая вина

Быть равнодушной к жалобам другого.

Подействовало – Эсмина замерла. Это был выстрел прямо в сердце. Впрочем, почему сразу в сердце? В мозжечок. В его центр, отвечающий за увлечения, интересы, привязанности. Стихи были произнесены чувственно, без тени фальши. И это ей понравилось. Ловко развернувшись на каблуках, она взглянула с явным интересом на того, кто минуту назад казался сирым и убогим. Вздёрнув голову и приподняв веки, спросила осторожно, словно желая проверить, что не ослышалась:

– Вы знаете Петрарку?

Астер сразу успокоился. Он понял, что сделал в своей жизни самый меткий выстрел. Точно в яблочко!

Вместо ответа венецианец сделал шаг навстречу и улыбнулся, больше сердцем, чем губами:

Настолько безрассуден мой порыв,

Порыв безумца, следовать упорно

За той, что впереди летит проворно,

В любовный плен, как я, не угодив, —

Что чем настойчивее мой призыв:

«Оставь ее!» – тем более тлетворна

Слепая страсть, поводьям не покорна,

Тем более желаний конь строптив.

Они подошли друг к другу достаточно близко, чтобы можно было прочитать все мысли на лице. Эсмина улыбнулась, констатировав с большой долей удивления:

– Вижу, знаете. У вас есть любимые стихи? Какой сонет запал вам в душу?

Не отрывая глаз от предмета своего воздыхания, юноша прочитал любимые стихи, усилив подачу вкрадчивыми оттенками голоса:

В прекрасные убийственные руки

Амур толкнул меня, и навсегда

Мне лучше бы умолкнуть – ведь когда

Я жалуюсь, он умножает муки.

Она могла бы – просто так, от скуки —

Поджечь глазами Рейн под толщей льда,

Столь, кажется, красой своей горда,

Что горьки ей чужого счастья звуки.

Что я ни делай, сколько ни хитри,

Алмаз – не сердце у нее внутри,

И мне едва ли что-нибудь поможет.

Но и она, сколь грозно ни гляди,

Надежды не убьет в моей груди,

Предела нежным вздохам не положит.

Эсмине понравился выбор Астера. В ответ она продекламировала свой любимый сонет:

Прекрасные черты, предел моих желаний,

Глядеть бы и глядеть на этот дивный лик,

Не отрывая глаз, но в некий краткий миг

Был образ заслонен движеньем нежной длани.

Стихи и тишина. Угомонились птицы. На улице пустынно. Закат сулил прохладу…

***

Часов не наблюдая, они бродили по улицам родного города. Бродили, активно обмениваясь книжным багажом. Багажом внушительным для этих юных лет. Эсмина получила замечательное домашнее образование. Отец не жалел средств на лучших преподавателей. Что говорить об этом, если все учителя дочери были приглашены им из Генуи и Константинополя. К тому же в доме Тер-Ованеса была богатая коллекция книг, которой могли позавидовать многие владыки мира. Эсмина обожала эту библиотеку. Да, здесь было много религиозной литературы и научных трактатов, но изящная словесность всё же преобладала.

Астериона научил читать дед. Вкупе с древнегреческими мифами, рассказываемыми Власием, чтение вызвало у внука неутолимую жажду знаний. Вот только читать в доме Христодула и Биаты особо было нечего. Только полуистлевшее Евангелие, традиционно передававшееся от отца к сыну. И всё. Астер осилил его ещё в семилетнем возрасте, проявив при этом необыкновенно цепкую память. Мальчик наизусть мог продекламировать большие куски религиозных текстов, совершенно при этом не сбиваясь. Это сразу же превратилось в традиционный домашний «аттракцион», когда гостям демонстрировались восхитительные способности малолетнего вундеркинда.

Далее его тягу к чтению поддержал Анчилотто. Анчилотто служил помощником массария и отвечал за качественное и своевременное исполнение заказов курии. Из-за этого он часто бывал в мастерской Христодула. Анчилотто отличался невероятной худобой и тщедушными габаритами тела. Про таких говорят «не в коня корм». К тому же он был ленив, безынициативен и крайне неопрятен. Другие при таких «достоинствах» обычно проявляют тягу к вину и падшим женщинам. Но ни тем, ни другим Анчилотто особо не отличался. Зато у него был другой грех – он был книгоедом. Стоило ему на глаза попасться новой книге, и он уже не мог ничем другим заниматься, пока не проглотит её. Но так как в рабочее время на глазах руководства этого делать было нельзя, субтильный хитрец придумал простой выход. В конторе он говорил, что идёт по делам, а сам шёл в дом Христо, где ему никто не мешал. Здесь с книгой в руках он либо валялся на широкой лавке, либо сидел на кухне, уплетая пирожки, которые запивал парным молоком, либо густым взваром. Биата, глядя на худышку-гостя, всегда жалела его и подкармливала. Бывало, она говорила: «Хватит питаться одними книгами! Лучше съешь мою булочку». Возможно, в благодарность за это Анчилотто научил Астера читать на языке латинян. Затем он стал приносить ему книги. Правда, за чтение брал с Астера по десять аспров в месяц. Парню приходилось по ночам делать дополнительные кувшины и втихаря продавать их соседу-горшечнику. Отец об этом не знал, иначе бы очень ругался. Сын, хотя и лепил горшки не хуже его, но не имел права их продавать. Чтобы иметь такое право цех горшечников должен был принять Астера в мастера. Отец не ведал о маленькой тайне сына, а менее мастеровитый сосед помалкивал, скупая по бросовой цене добротные кувшины.

В общем, в багаже Эсмины и Астериона были десятки, если не сотни прочитанных книг.

Бессистемно бродя по мостовым Каффы, они с упоением делились яркими сюжетами и живописным описанием главных героев. Особый восторг юных книгочеев вызывал факт прочтения одних и тех же книг. По поводу этого были и споры, и полное согласие в оценке того или иного персонажа.

Когда часы на башне Криско пробили половина восьмого, Эсмина попрощалась и, весело махнув напоследок рукой, скрылась за воротами усадьбы.

Астер был абсолютно счастлив. Он навёл мосты.

Вот так! Так!!! А старшие братья насмехались надо мной, называя книжным червем. Нет, знание – это всепобеждающая сила!

Парень почувствовал небывалый прилив энергии, тело казалось невесомым. Ноги легко несли незнамо куда, непроизвольно делая при этом невообразимые па. Сердце колотилось, душа ликовала. Астер с нетерпением ждал наступления следующего дня.

Глава 11

12 июля 1474 года, воскресение

О том, сколько верёвочке не виться…

Когда Лола и Кера пришли, Астер уже давно топтался у Доковой башни. Девушки сразу поведали ему о разговоре со своими отцами. Ни один, ни другой никогда не слышали о Савве, но обещали навести справки.

Астер не двигался с места, всё ждал Эсмину. Это заметила Лола:

– Ты Эсми ждёшь? Она не придёт.

– Почему?

– У неё сегодня помолвка.

– «Помолвка»?

– Никакая не помолвка, – поправила подругу Кера. – Помолвка – это когда все согласны, и дата свадьбы намечена. А это сватовство. К ней сватается один богатенький генуэзец.

– «Генуэзец»?

В голове парня сразу замельтешили панические мысли. Генуэзцы традиционно считались самыми завидными женихами. А этот ещё и богат… М-да…

Разволновавшись, Астер рьяно затряс головой, но, заметив пристальные взгляды девушек, быстро взял себя в руки. Хотя безоблачное настроение уже куда-то безвозвратно испарилось.

Кера сразу всё поняла. Понять было совсем не трудно. На лице парня всё написано доступным языком. Написано крупным шрифтом. Вообразившая к тому времени по отношению к Астеру невесть что, она притихла, погрузившись в свои переживания. И только Лола без умолку продолжала наивные расспросы. Её интересовало всё: сколько жителей в Мальвазии, кем Астеру приходится Фотий, почему у него венецианский костюм, а не какой-то другой и т.д. Парень отвечал машинально, легко заполняя пробелы в информации о Савве откровенной фантазией. Никогда он не думал, что способен врать столь безудержно и изощрённо.

Эсмина не пришла, пришлось прогуливаться в компании её подруг. Надежда ещё не угасла, поэтому Астер не спешил расставаться с девушками. Он категорически не хотел, чтобы ожидания были напрасными. Воспоминания о вчерашней «поэтической» прогулке помогали взбодриться.

Нет, что-то здесь не так. Она бы сказала. По крайней мере намекнула бы. С другой стороны, кто ты такой, чтобы с тобой делиться сокровенным? Никто. Так, случайный попутчик, вспомнивший парочку сонетов великого Петрарки.

Когда девушки и парень вышли на набережную, к ним прицепился лоточник, продающий финики и щербет. Прицепился капитально, привычно оценив ситуацию. По причине природной учтивости врунишка был вынужден потратить последнюю мелочь и угостить девушек восточными сладостями. Лола, продолжая щебетать, восприняла это, как само собой разумеющееся. А вот внимательный взгляд Керы отметил худобу и непритязательность кошелька богатого венецианского купца. Вероятно поэтому, взглянув на оживлённую гавань Каффы, она задала ему вопрос:

– Астер, а какой корабль ваш?

Порт и окружающая его акватория была забиты сотнями посудин любых типов и размеров. Парень легко мог соврать, указав на любую из них. Но он постарался минимизировать вероятные последствия собственной лжи:

– Здесь нет моего корабля. Я приплыл на попутном. Торговыми делами в нашей семье заведуют старшие братья. Я пока не допущен к этому.

Следующий вопрос Керы стал более мучительным для Астера, чем предыдущий:

– А где вы остановились?

Он не нашёл достойного ответа, махнув неопределённо:

– Да…, есть тут одно место…

Лола, не вникнув в суть вопросов подруги, тут же предложила:

– Давайте я поговорю с папой. У нас сейчас пустует просторный гостевой дом.

Кера не удержалась и фыркнула, крепко схватив подругу за руку.

– Извините, – довольно небрежно обратилась она к Астеру, – мне срочно надо что-то рассказать Лоле. Это тайна.

Она оттащила ничего не понимающую толстушечку в сторону и зашипела:

– Ты дура, что ли? Куда ты его приглашаешь?

Подружка выпучила удивлённые глаза:

– Домой, а что? – неожиданная мысль переменила выражение её лица: – Ах, всё понятненько! Ты хочешь избавиться от меня, чтобы остаться с ним наедине. Я ещё вчера заметила, что ты в него втюрилась.

Кера, любительница всего таинственного и мистического, состроила максимально туманное выражение лица, покосилась на Астера и отодвинула подругу ещё дальше от него.

– Вчера, может, и втюрилась, – зашипела она. – А сегодня сообразила, что к чему.

– Что ты несёшь? – Лола приняла боевую осанку, готовясь отразить козни соперницы.

– А то! Отец всегда говорил: «На рынке и в порту не доверяй никому». Я думала, что это пустая присказка. Пустая и никчёмная. А сейчас вижу – он прав.

– Ой-ой-ой! Как страшно! – весь вид Лолы выражал полное недоверие к словам Керы. – Вечно ты со своими страшилками.

– Слушай меня! Я знаю подобные истории. Кто-то специально ворует кошелёк у богатенькой глупенькой девушки. А затем его напарник-ловкач под видом благородного спасителя втирается к ней в доверие. Он под благовидным предлогом оказывается в доме девушки. Затем в одно прекрасное утро она просыпается, а его уже нет. Но вместе с ним нет уже ничего: ни денег, ни драгоценностей, ни девичьей чести. Только голые стены. Всё стибрили безжалостные жулики. Были случаи, когда они воровали даже забор, ворота и плоды с деревьев.

Последние слова подруги рассмешили Лолу, и она пренебрежительно прыснула:

– Вот тебя несёт!

– Смейся, смейся! – наставительно закивала Кера. – Но лучше ответь мне, зачем он отпустил воришку?

– Он не отпускал. Воришка удрал.

– Угу, угу. А теперь подскажи, сколько денег в кошельке этого красавчика?

– Откуда я знаю? – пожала плечами Лола.

– Зато я знаю! Нисколько! Таких затрапезных кошельков я не видела ни у одного хоть сколько-нибудь уважающего себя человека. Такие кошельки носят нищие. Да-да, нищие. Он не тот, за кого себя выдаёт. Корабля нет, живёт неизвестно где. А вот я точно знаю где! В притоне для воров и бандитов.

Лола нахмурила нежный лобик, пытаясь осмыслить услышанное, неуверенно протянула:

– Ужас какой. Ты точно пытаешься нас спасти, а не отодвинуть меня на второй план?

– Точно! Поэтому предлагаю попрощаться с этим субчиком и быстрым шагом двигаться домой.

Они вернулись к Астеру и невнятно уведомили его о том, что их срочно ждут дома. Астер воспринял это известие равнодушно. Девушки его нисколько не интересовали. Эсмину сватает какой-то вонючий генуэзец. Вот это новость! Крайне неприятная новость. А всё остальное – пыль.

Девушки нервной походкой двинулись с набережной в город. Кера то и дело оглядывалась, а её подружка спрашивала:

– Он идёт за нами? Он идёт?

– Нет, не идёт.

Когда они дошли до ворот, Кера тормознула подругу:

– Стоп! А ведь он уже знает, где мы живём. Он нас вчера проводил.

– И что?

– Этой ночью он приведёт всю банду.

Лола не могла понять, что меняет в их положении эта информация:

– И что ты предлагаешь?

– Надо сказать стражникам – пусть они его схватят, – Кера кивнула в сторону оргузиев, расположившихся рядом с крепостной башней.

Лола покосилась на Астера, который словно истукан продолжал стоять на месте. Она строго кивнула подруге в знак согласия, и та обратилась к одному из стражников:

– Извините, вы можете нам помочь?

Караульный нехотя поднялся с каменной скамьи:

– Чем?

– Видите того молодого венецианского купца? Мне кажется, он вор и жулик.

– «Кажется»? Когда кажется креститься надо. Он что-то украл у вас?

Здесь некстати вмешалась Лола:

– Нет, даже наоборот, он вернул мне украденный кошелёк.

Стражник почесал репу:

– Понятно: сначала украл, а затем вернул.

– Нет, украл не он. Украл другой.

– Понятно, – стражник недовольно вздохнул. – Сначала украл, затем вернул, а затем украл другой. И где он?

– Кто?

– Другой.

– Он сбежал.

– Понятно: украл, вернул, украл, сбежал, – констатировав эту сложную формулу событий, караульный раздражённо хмыкнул: – Тогда кого я должен арестовать?

– Его, – девушки в унисон указали на Астера.

– Понятно, – стражник активно потряс головой, он никак не мог осилить хитросплетения женской логики. – Значит, тот украл, а арестовывать надо того, кто вернул. Понятно… Он был пуст?

– Кто?

– Кошелёк, кто же ещё? – оргузий начинал терять последние капли терпения.

– Какой кошелёк?

– Тот, что он вам вернул.

– Нет, полон, – продолжала купаться в своей простоте Лола.

– Понятно… А! Понял… Выходит, когда он его слямзил – денег в кошеле не было?

– Были! – Лола не понимала к чему все эти вопросы. Всё же и так предельно ясно.

– Понятно… Тогда за что я его должен арестовать? Он вас обидел? Приставал? Угрожал?

– Нет, он вполне любезен и обходителен.

Стражник вздохнул:

– Понятно… Он вернул ваш кошель с деньгами, был любезен и обходителен, и вы за всё это гнусное преступление предлагаете бросить его в темницу. Такое бывает.

Караульный успокоился, вновь занял своё место на скамье и отвернулся. Отвернулся с таким видом, словно рядом никого и не было.

– Эй, эй! – заподозрила неладное Кера. – Вы чего?

Она легонько похлопала стражника по плечу. Но тот вяло отмахнулся:

– Идите и не выносите мне мозг. Мне ещё до восьми часов тут торчать.

Он развернул узелок с едой, явно намереваясь подкрепиться.

Кера зло взглянула на подругу, подхватила её под руку и потащила через ворота:

– Я бы его уговорила. Зачем вмешалась?

– Что ж не уговорила? Сама не может ничего толком сказать, а я виновата!

Кера обиделась, отпустила руку подруги, встала, топнула и крикнула громко:

– Да, провалитесь вы все!

После этого подруги-соседки двинулись домой раздельными путями.

А Астер продолжал стоять на том же месте. Он так и не вник в причину странного поведения девушек. Или не способен был вникать. Все его мысли были посвящены лишь одной.

Почему она не пришла? Кто к ней сватается? Неужели она согласилась? Неужели это конец? Вчера было так хорошо! И вдруг это сватовство. Почему она ничего не сказала? Видимо я для неё никто. Потому и не сказала. Чудо, неожиданно приобретшее вчера осязаемые очертания, вновь превратилось в странный, ватный, бесперспективный туман. Чёрт!

Он стоял, не в силах сдвинуться с места. Стоял долго. Так долго, что подкрепившийся хлебом, салом и чесноком оргузий уже стал скрести затылок: а не задержать ли мне этого человека? Уж больно подозрительно он себя ведёт. Невозможно так долго без дела стоять на одном месте. Он ведь не стражник. Оргузий подозвал к себе напарника и собирался двинуться вместе с ним к Астеру, как вдруг из ворот башни выпорхнула ещё одна девица. Она подошла к странному венецианцу и тот вдруг оживился.

Подоспевший напарник спросил:

– Чавось кликал?

– Ничаво, просто стосковалси, – оргузий вновь уселся на лавку, после чего восхищённо повёл головой и громко выдохнул: – Хе! Вот, ведь девки, идрёный корень! Втроём одинёшного поделить не можут! Счастливчик.

Глава 12

13 июля 1474 года, понедельник

О любовнике Эсмины, шастающем в усадьбу Пангиягера по ночам

Тер-Ованес никак не мог успокоиться, вспоминая вчерашний день:

– Какая наглость! Он мне угрожал! Мне, Пангиягеру, в жилах которого течёт кровь Комниных и Гаврасов. Наглая беспардонная семейка бандитов. Нет, они не дворяне. Не может благородный человек так себя вести.

– Успокойся, братец. Ты так разволновался, что я боюсь, тебя хватит удар.

– Я спокоен! – брызгая слюной, рявкнул в ответ Тер-Ованес.

Сестра похлопала по подлокотнику шикарного венецианского кресла:

– Сядь и успокойся. Благодари бога, что мы не отдали нашу голубку в лапы этого садиста.

– Да, – буркнул брат, показав намерения следовать советам сестры. – Ты абсолютно права, – хозяин дома уже стал присаживаться, как на пороге залы показался садовник: – Чего тебе, Погос?

Старый слуга поклонился и, сжав кулаки на груди, обратился к хозяину:

– Господин, мне надо с вами поговорить по одному важному делу.

– Говори!

– Хм, дело серьёзное, – старик явно намекал на то, что разговор лучше провести тет-а-тет.

Тер-Ованес, думая, что дело касается каких-нибудь покупок инвентаря, в досаде махнул рукой:

– Да говори уже!

– Как скажете, господин. В наш дом по ночам шастает мужчина.

Манана-хатун окаменела и выронила рукоделье. Клубок ниток покатился по полу. Её брат, так и не присев, подпрыгнул, словно ужаленный. Он моментально телепортировался впритык к садовнику и уставился на него:

– Ты чего несёшь?

– Правду говорю, хозяин. Я ещё в пятницу заметил, что на кусте жасмина три ветки сломаны. Но не придал этому значения. Мало ли кто из наших ходит по саду. На следующий день наткнулся на вытоптанный кусочек клумбы. В воскресение ещё одна ветка оказалась сломанной. А сегодня я нашёл следы мужской обуви. Он перелез через забор в дальнем углу, где накануне я всё прополол и полил. На мокрой земле всё видно. Хотите посмотреть?

Тер-Ованес крякнул, прочистив горло:

– У нас ничего не пропало?

– Нет, господин. Я опросил всех слуг. Всё на месте. Следы ведут к спальне Эсмины. Может, у неё что-то пропало?

Это известие заставило хозяина дома задёргаться. Господи, пусть украдут всё! Только не честь ахавни. Он побагровел, напряжённо повёл головой и словно разъярённый носорог решительно ринулся в сад. Старый слуга засеменил следом.

Перед дверью, ведущей из спальни Эсмины в сад, Погос забежал вперёд и указал на вытоптанную землю у окна: