Багровые волны Чёрного моря

Запыхавшийся турок вымолвил:

– У меня ещё десять свободных мест.

Андреа заржал в голос:

– А я было подумал, что тебе у нас так понравилось, что ты решил остаться. – Он тут же примирительно положил свою крепкую ладонь на плечо торговца: – Решим твою проблему. Не суетись. Сейчас идём в деревню, – он развернул турка лицом к Тасили. – Там сам выберешь того, кто тебе понравится.

Глава 10

11 июля 1474 года, суббота

О псевдовенецианце и пользе поэзии

Утром за столом собрались все. Глава семейства привычно пробубнил молитву. Но затем вместо того, чтобы приступить к трапезе, неожиданно обвёл сыновей строгим взглядом. После чего обратился к супруге:

– Биата, плесни-ка всем вина.

Она удивилась:

– В честь чего это?

– А ты плесни, я потом скажу.

– Работать сегодня не будете?

Христо с хитрой улыбкой на челе уверенно покачал головой:

– Не-а.

– И в лавку не пойдёшь?

Супруг повторил отрицание.

– Сегодня же торговый день.

– Один раз можно и пропустить.

Биата пожала плечами и удалилась в подвал.

Когда кружки наполнились, отец, явно предвкушая реакцию, произнёс:

– Вчера массарии рассчитались за свой заказ сполна.

– Вчера? – удивилась супруга. – А деньги где?

Христо ловко вытянул из-под стола заранее припрятанный мешочек с серебром и плюхнул его на свободное от тарелок место. Аспры при этом приятно брякнули. Посуда недовольно подпрыгнула.

– Мы почти три недели денно и нощно трудились над заказом. Молодцы! У массариев не было ни одного замечания. Они пообещали, что на следующий год опять обратятся ко мне. Сегодня отдыхаем. Завтра работать грех – воскресение. А вот в понедельник – подъём до петухов. Надо восполнить пустые полки в лавке.

Шумно и радостно все приступили к трапезе. Насытившись, Христо подставил кружку под вторую порцию вина. С хитрой улыбкой на лице он подначил домочадцев:

– Ну что, семья, куда тратить будем?

Сыновья готовы были озвучить свои пожелания, но промолчали, точно зная, что в таких случаях их голос мало что значит. Отец всегда всё решал сам. С учётом мнения Биаты, конечно.

Не дождавшись предложений, Христо продолжил:

– Мать предлагает купить всем обновы.

Сыновья восприняли новость позитивно и шумно. Но отец огорошил:

– А я думаю, что это подождёт.

В воздухе повисла тишина. Анастас, самый старший из братьев, непроизвольно выдул воздух сквозь мокрые губы. Получилось довольно громко, но по смыслу – в самую точку. Настроение сдулось.

Стасу уже исполнилось двадцать пять. Здоровый, крепкий парень, на пол головы выше отца. Он с трудом помещался на табурете. Поймав на себе взгляд родителя, детина, словно провинившийся мальчик, опустил глаза в пол.

Отец вновь обвёл взглядом семейство:

– Повезло мне в жизни. Хорошие парни выросли. Я и мать не нарадуемся. А какие помощники! Что бы я без вас делал?

Он засмеялся, и все поддержали его весёлое настроение. Улыбки осветили горницу. Между тем Христодул продолжил речь в серьёзном ключе:

– Ещё вчера мать вас нянчила, а вы сиську просили. М-да, время пролетело незаметно… Теперь мы одна большая семья, работающая на общий кошелёк. И это здорово! – он сделал паузу, после чего резко повернул разговор в другую сторону: – Здорово то, здорово, но бог создал этот мир так, что каждый из птенцов, достигнув зрелости, должен покинуть гнездо, – грустная улыбка коснулась уголков губ. – И с этим ничего не поделаешь.

С кружкой в руках Христо встал за спиной супруги, положив ладонь на её плечо. Биата закрепила это прикосновение своей рукой и нежно взглянула на мужа. Он перешёл к заключительной части своей речи:

– Мы поженились, когда мне было двадцать пять, а моей невесте едва исполнилось семнадцать. Было трудно начинать всё с нуля. Но мы встали на ноги и вас при этом не забывали рожать, кормить, одевать, любить, – отцу надо было родиться актёром, а не горшечником. У него был талант красиво излагать свои мысли. Он говорил уверенно, хорошо поставленным голосом, неторопливо, с уместными многозначительными паузами: – Теперь и в нашей семье есть тот, кто уже готов хоть завтра привести в дом невесту.

Астер непроизвольно покраснел и опустил глаза. Взглянул исподтишка: не заметили? Никто не обратил на него никакого внимания. За исключением матери. Она мельком задержала на нём свою улыбку и успокаивающе махнула рукой. В следующий момент Астер понял, что разговор не о нём.

– Анастас! – торжественным голосом обратился Христо к старшему сыну. – Мы с мамой знаем, что ты давно влюблён в Марию. И она к тебе неравнодушна. Поэтому мы предварительно поговорили с её родителями. Они дали согласие. Осенью сыграем свадьбу. Сначала поживёте у нас, а на следующий год получим новый заказ от массариев и начнём строить вам новый дом.

Прослезившийся от счастья увалень не удержался и бросился обниматься:

– Спасибо, папа. Мама! Не ожидал, – он неожиданно замер: – Можно я побегу?

– Конечно, дурачок, она тебя ждёт, – мать шмыгнула носом от переполнявших чувств.

Стас тут же испарился.

Биата вздохнула, приобняв мужа:

– Вот и новое время пришло. Скоро все выпорхнут из нашего гнезда, – она прильнула к его груди.

– Ничего страшного, они будут жить рядом. Ты станешь кормить внуков своим абрикосовым вареньем. Вкуснее не едал. Это точно. Только представь, сколько голопупиков будет увиваться у твоей юбки.

– Спасибо, успокоил, – шутливо кивнула супруга. Ей вдруг стало грустно: – Что ж, так устроил создатель. Мы рождаемся, женимся, стареем и умираем.

– Биата, Биата! – Христо сжал супругу в крепких объятьях. – Не узнаю свою стальную половинку. Сегодня счастливый день, памятный. Разве ты не рада за сына?

– Рада, рада. Ну всё, – она отпрянула и тут же стала привычно собранной: – Так! Коста моет посуду. Тодор кормит кур и свиней. Отец…, отец отдыхает. А ты, Астер, иди за мной.

Мать уверенным шагом двинулась к выходу. Астерион засеменил следом.

Она привела его в пристройку, оборудованную под швейную мастерскую.

Биата была хорошо известной в городе белошвейкой. В греческих семьях каждая женщина умела шить, но не каждая умела это делать так, как мать Астера. Кроила она практически без отходов, а её стежки могли служить эталоном аккуратности. Всё началось тогда, когда у молодой семьи возникли проблемы с доходами. Христо ещё не стал востребованным мастером, его изделия раскупались плохо. Семье нужны были средства, чтобы выжить. Вот Биата и занялась пошивом постельного белья. Сначала знакомым – практически даром. Затем их завидУщим подругам – уже подороже. А завидовать было чему. Бельё Биаты славилось ещё и затейливой вышивкой, которой она украшала все свои изделия. Так постепенно слава мастерицы выползла за пределы гончарного квартала. Со временем у белошвейки появились постоянные клиенты из богатых семей, как греческих, так и армянских. Даже две генуэзские дамы являлись постоянными заказчицами Биаты. Теперь она шила не только постельное бельё, но и сорочки, сарафаны, платья. Именно благодаря талантам матери семья Астера считалась самой зажиточной в гончарном квартале. Только доставалась ей эта зажиточность не просто так. Она была единственной женщиной в семье. Готовка, стирка, уборка – это лишь часть тяжёлой женской работы.

Мать остановила сына перед стеной, на которой вывешивалось готовое шитьё. Загадочно улыбаясь, отдёрнула занавеску, защищавшую одежду от пыли. Это было вполне театральное действо. Действо с эффектом неожиданности, вызывающим непроизвольный восторг публики.

Восторг последовал незамедлительно. Пред взором Астера предстал щегольской костюм молодого венецианского дворянина. Причём в полном комплекте: камичи (нижняя рубаха), кальцони (облегающие ноги брюки), белая сорочка, соттовесте (приталенная куртка) и джорне (парадный плащ). Всё выглядело торжественно, празднично и богато. В костюме преобладали очень дорогие ткани: бархат, шёлк, парча. Куртку и плащ украшали вышитые серебряной нитью витиеватые узоры. На пряжку кожаного ремня золота явно не пожалели. Пуговицы с золотой филигранью имели вкрапления драгоценных камней.

Костюм был настолько нереально шикарным, что парень не смог вымолвить ни слова. В его семье никто и никогда даже не мечтал носить что-либо подобное. Мысли разбежались по углам круглого черепа: «Мать стала шить на заказ мужские костюмы? Нет, не может быть. Я никогда не видел рядом с её мастерской мужчин. Тем более сказочно богатых дворян. Но не могли же родители на старости лет заняться грабежом на большой дороге. Не могли. Это факт. Откуда тогда такая роскошь? А, понял!»

– Вы купили свадебный костюм Анастасу?

Мать засмеялась:

– Да разве он в него влезет?

– Тодору?

Биата весело зацокала, дразня недогадливого сына:

– Нет, этот здоровяк тоже не сможет его натянуть. Косту можешь не упоминать – он в нём утонет. И кто остаётся?

– Отец?

– Тьфу ты, дурень!

– Я? – не поверил Астер. Мать с хитрой гримасой на лице медленно покивала головой. Сын выразил предел удивления: – Но зачем? Это же таких деньжищ стоит!

– Ничего не стоит. Нашей семье он достался бесплатно.

– Ты сама его сшила из обрезков?

– Да, сама, но не из каких-то там обрезков. Сам смотри! Где ты видишь обрезки? А золото, а каменья?

– Ничего не понял. Откуда он тогда?

– Я его сшила ещё до твоего рождения. Кому? Ну так скажем, одному хорошему человеку. Он собирался в нём на собственную свадьбу. Обещал забрать вовремя, но так и не вернулся.

– Откуда не вернулся? Это же такая дорогая вещь. А родственники?

Мать неожиданно разозлилась:

– Какая тебе разница? Не вернулся и точка. С тех пор так и пылится здесь. Теперь он твой!

– Мой? – противоречивые чувства разрывали Астера.

– А то, чей же? Кто жаловался, что на тебя девушка не смотрит?

– Мам, ты зачем это делаешь? – заупрямился сын.

– Затем, – мать специальным крючком на длинной палке сняла с вешалки костюм и положила на раскройный стол. – Надевай. И без разговоров.

Астер зашёл за ширму, но не смог сам справиться с незнакомым устройством богатого наряда. Надо было иметь навыки и смекалку, чтобы разобраться в хитросплетениях многочисленных крючков, подвязок и ремешков, которыми крепились кальцони, рукава куртки и плащ.

– Чего ты там пыхтишь?

– Запутался.

Биата зашла за ширму и стала помогать:

– Да не дёргайся, не оторву я тебе ничего. Или ты стесняешься?

– Ничего не стесняюсь. Ты же меня родила и видела всяким. Просто не привычно всё это.

– Лиха беда начало. Привыкнешь к дорогой одежде, потом свою дрань ни за что не напялишь.

– Напялю.

– Посмотрим.

– Мам, он что, умер?

Мать промолчала, продолжая закреплять элементы одежды так, как должно быть. Наконец вздохнула:

– Ну всё. Выходи на свет, – повертев сына перед собой, приобняла и пустила слезу: – Какой ты у меня красавец. Смотри!

Развернув Астера к зеркалу, спросила:

– Ну как?

– Хорошо.

– «Хорошо», – передразнила она. – Очень хорошо! Как по тебе сшито. Ну да, он таким же худосочным был.

– Кто «он»?

– Господи, замучил, – возмутилась мать, но взглянув на сына, всё же сменила гнев на милость: – Саввой его звали. Купца этого. Он из Мальвазии18. Знаешь, где это?

– Знаю, дед рассказывал.

Она присела на лавочку и похлопала по свободному месту, призывая сына последовать её примеру.

– Всё-то тебе дед рассказывал. А про Савву, что говорил?

– Ничего.

– У-у-у, понятно. Молодец. Ну, так слушай. Приплыл он к нам совсем юным. Ему лет двадцать было. Даже меньше. Хотел вином торговать с Московией. Уехал и не вернулся. Так заказ невостребованным и остался.

– Зачем он его вообще заказывал? В Мальвазии портных нет?

– «Зачем»? – Биата вздохнула. – В Греции есть всё. Только не было той, которая ему по сердцу пришлась. Здесь наш Савва её встретил. Сошёл с трапа корабля и сразу: «Ой! Это она!» И девушке он приглянулся. Да, как было не влюбиться в такого красавца?! Он ещё и человеком был: добрым, нежным, доверчивым. Видимо эта самая «доверчивость» его и сгубила.

– Убили?

– Почём я знаю? Никто не знает.

– Он в Москве сгинул?

– Может, в Москве, а может, по дороге. Там в диком поле много люда всякого. Вполне могли ограбить. Ограбить и убить.

– А родители?

– Он сирота. Отца похоронил и решил его делом заняться. Отец перед смертью как раз в Москву собирался. Там в то время их родственника митрополитом поставили, – Биата наморщила лоб. – Фотием его что ли звали? Или Фомой? Нет, вроде Фотием. Давно это было, не вспомню уже. Мы писали затем и в Москву, и в Мальвазию. Но как оказалось, Фотий19 к тому времени уже скончался. Зазря Савва к нему собирался. Того уж и кости давно тленом изошли. Из Мальвазии же ни ответа, ни привета. Прервалось очевидно на Савве колено. Знаменитый в своё время род был, многочисленный. Вот как бывает.

Они помолчали, как бы отдавая дань этой мрачной истории.

– Погоди, а девушка?

– Что «девушка»? Девушка ждала, ждала, да не дождалась. Извела себя совсем. В общем, от горя сгорела.

– Да, уж, страшно подумать, – Астер помотал головой: – Не, мам, я не буду его носить.

Он встал и попытался самостоятельно снять костюм.

Биата разозлилась:

– Будешь! Ну-ка прекращай! Разнюнился, словно дитя неразумное! Раз даю – носи! Другого раза не будет.

– Зачем он мне? Испорчу и всё.

– Только к девушке твоей я позволяю его надевать. А так в старом будешь ходить.

– К «девушке»? К какой девушке?

– Здрасте, приехали. У тебя их много? – Астер отрицательно покачал головой. – Вот тот-то же.

– Но ты же была категорически против.

– Я и сейчас против. Ничего хорошего из этого не получится. Всё равно останешься с носом. Только если я теперь тебе шанса не дам – ты нас с отцом винить начнёшь. Мол, сломали жизнь.

– Не начну.

– Начнёшь. Всё это старо, как мир. Видели мы такое с отцом твоим не раз. А так, набьёшь шишку и поймёшь почём фунт лиха. Сам поймёшь. А когда сам поймёшь, то хоть чуточку поумнеешь. И начнёшь думать головой, а не этим своим инструментом.

– Мам…

– Что ты «мамкаешь»? Уже обед скоро. Чего расселся? Рынок до ночи работать будет? Или, где ты там со своей принцессой встречаешься?

Астер вскочил и двинулся к двери. Но мать его остановила:

– Постой! Босой пойдёшь?

Она удалилась в кладовую и вернулась с парой тупоносых туфель. Их украшали золотые пряжки точно такой же формы, что и на ремне костюма.

– Это не я сшила, – усмехнулась Биата. – Это он сам купил. Оставил здесь до свадьбы, чтобы комплект сразу был.

Она вытащила из обуви солому и помогла сыну обуться:

– Надо же, и обувь впору! Не жмут?

– Жмут.

– Это они иссохли маленько. Ничего – разносишь.

Астер разогнулся и потопал ногами. Мать оценила:

– Чисто принц. Вот только шпаги не хватает. Ну нет её. Что поделаешь. И кошеля нет. Хотя зачем он нужен, раз денег у тебя пока не водится. Учти, костюм этот – просто шанс для тебя. Ничего больше. Ты хотел с ней на равных познакомиться – вот мы и решили тебе подсобить. Хотя не мы, а я. Отец категорически против. Так вот, особо не завирайся, – мать машинально стряхнула с костюма остатки пыли и с силой одёрнула полы куртки. Чуть отпрянув, с удовольствием оценила результат: – Чисто кавалер. Да нет – принц. Так вот, принц, – она замолчала, вмиг став предельно серьёзной, – знаю я вашу породу мужскую. Как почувствуете, что рядом с вами девка, так сразу обо всём забываете. Не ври про себя. Я не разрешаю. Повторю: этот костюм только шанс для тебя. Ты ей потом скажи, что ты сын гончара. Обещаешь? Вот и молодец. Беги уже, а то я расплачусь.

– Последний вопрос, – любопытству Астера не было предела, – он что, этот Савва, венецианцем был?

– Ты про костюм? Нет, он грек, как и мы. Но в то время Мальвазия под руку Венеции пошла. Добровольно пошла. Ей турки угрожали. Поэтому Савва заказал венецианский костюм, а не какой-то другой.

***

Когда Астер вышел во двор, Тодор и Коста замерли, напряжённо уставившись на него. И только верный Султан сразу подбежал лизнуть руку. Увидев это, Коста выдохнул:

– Фу-у-у, а я думаю, кто здесь ходит? Никого не было, Султан не лаял и вдруг человек из ниоткуда.

Тодор почесал свою мощную шею:

– Вот так всегда: одни пашут, как рабы на галерах, а другим костюмчики прикупают. Да не просто костюмчики, а…, дьявол, не знаю даже как это назвать, – так и не найдя подходящих слов, он переключился на привычное подтрунивание над Астером: – И как теперь к тебе обращаться? Сир, синьор, ваша светлость?

Астер пока не выбрал для себя поведенческую модель. В новом костюме ему было неудобно и немного стыдно – чужое обличие. Чтобы избежать насмешек братьев он вышел на улицу. Но тут та же катавасия. Соседи не узнавали его, обходя стороной, останавливаясь и провожая пристальным взглядом.

Придётся идти на рынок. На рынке ряженых генуэзцев, венецианцев и прочих богатеньких нобилей, хоть пруд пруди. Там никто не станет на меня пялиться. Привыкну для начала.

Так решил Астерион и двинулся в сторону базара. Но двигаться в таком наряде по гончарному кварталу было крайне непривычно. Пунцовому от стыда парню стало совсем жарко в перекрестии сторонних взглядов. Липкий пот приклеивал к телу чужую одежду. Всё везде чесалось и раздражало.

Фу-у-у, противно-то как! Душно, тесно! Снять что ли всё это барахло? Да, надо вернуться и снять. Всё равно ведь не осмелишься подойти к ней. Да и противно выдавать себя за другого. Всё, возвращаюсь!

Он остановился, как вкопанный, привлекая ещё больше внимания.

Но, чёрт подери, кому какое дело? Я решил познакомиться с Эсминой, и я это сделаю! Так или другим способом, но сделаю. Хотя даже интересно было бы понаблюдать за её реакцией, когда она меня увидит. С другой стороны, она меня уже видела в старой одежде. Это как-то… Видела – ну и что? Родные братья не узнали. Где уж ей, видевшей мельком? Да и не на лицо она смотрела, а на мои штаны и босые ноги. Да к чёрту всё! Иду! И будь, что будет.

И Астер решительным шагом направился к рынку. Для успокоения он твердил себе: «Да и не придёт она сегодня. Ну и ладно. Зато я пересилил себя – попытался встретиться с ней, хотя это далось нелегко».

Но судьба-злодейка видно решила в этот день покуражиться вдоволь. Едва зайдя на базар, Астер сразу же наткнулся на Эсмину. Сердце трепетно забилось, но мужество тут же испарилось. Дав слабину, парень быстренько ретировался за угол ближайшего фондука20.

Здесь, прислонившись к стене склада, он успокоился. Успокоился и, осмелев, вновь почувствовал непреодолимое желание познакомиться с девушкой. Эсмина была совсем рядом. В окружении подруг она медленно шла по рядам со всевозможными сладостями.

Сейчас она купит и уйдёт. Когда ещё представится новый случай? Чёрт!

Астер стал судорожно подбирать предлог для знакомства. Ничего путного в голову не приходило. Неожиданно судьба сама преподнесла ему повод, который так просто не придумаешь.

Парень заметил, как в хвост девичьей стайки пристроился вертлявый типчик. Он был примерно одного с ним возраста. Типчик этот тоже останавливался у прилавков, пробовал сладости и о чём-то спрашивал продавцов. Обычный покупатель? Не-е-ет, к чему тогда все эти краткие взгляды на девушек? Понравились? Возможно, но он смотрел не на лица и не на фигуры, а на руки. Вот полненькая подруга Эсмины достала из складки платья кошелёк и расплатилась за товар, сунув кошель обратно в потайное место. Парень тут же ловко протиснулся между подругами и, чуть прибавив шаг, двинулся к выходу.

Всё ясно, воришка.

Астер ненавидел эту категорию людишек. Вовсе не потому, что сам часто торговал в лавке отца и ему приходилось постоянно следить, чтобы никто ничего не украл. Он ненавидел их с раннего детства. Даже раньше, с тех пор как впервые открыл глаза.

Астер в негодовании забыл во что одет и зачем пришёл на базар.

Вот почему так? Откуда берутся эти негодяи? Вот мне же и в голову никогда не приходило что-нибудь умыкнуть. Если кто-то терял на моих глазах монету, я всегда возвращал её. Почему тогда эти твари присваивают то, что люди зарабатывали тяжким трудом? Нет, это точно: всё передаётся с кровью. И склонность к воровству тоже. Яблоко от яблони… Надо вернуть кошелёк!

Даже не задумываясь о том, что это прекрасный повод для знакомства, Астер решительно двинулся за воришкой. Им руководило желание немедленно восстановить справедливость.

Карманник сразу прочитал его намерения и припустил со всех ног. Новоявленный «венецианский дворянин» рванул наперерез. Негодяя он догнал уже за пределами рынка. Тот как раз добрался до фонтана у входа в базар. Бежать в обновках было непривычно трудно, но в гончарном квартале никто не бегал быстрее Астера. Настигая похитителя, парень прыгнул ему на спину, и они оба плюхнулись в фонтан. Завязалась борьба. Нешуточная борьба. Поняв, что Астер сильнее и вот-вот выкрутит ему руки, воришка выхватил нож. Пришлось хорошенько приложиться в челюсть, сунуть голову в воду и ждать, когда он совсем обессилит. Вор практически успокоился и уже не пытался освободить руку с ножом от крепкой хватки соперника. Но к счастью для него к фонтану подбежали стражники. Командир ткнул кончиком палаша в спину Астера и приказал:

– Ну-ка, отпусти его. Отпусти, говорю.

Мнимый «венецианец» разжал руки, и воришка тут же ожил: ловко вскочил на ноги и дал стрекоча. Видимо, попадаться в руки стражников он боялся больше всего. Два оргузия бросились в погоню. Командир, поняв, что помог злоумышленнику, по-дружески дал руку и помог Астеру выбраться из фонтана.

– Что здесь произошло?

Запыхавшийся и раздосадованный парень с трудом вымолвил:

– Он украл кошелёк.

– Этот? – указал стражник на красивый женский кошель, покоившийся на дне фонтана.

Блюститель порядка всё тем же кончиком сабли достал предмет из воды и стал рассматривать:

– Он ваш?

Астер отрицательно помотал головой:

– Этот его у девушки украл.

– Вашей?

– Нет. Я случайно увидел.

– Похвально. Вам известно её имя? – получив отрицательный ответ, предложил: – Что ж тогда пойдёмте искать.

Искать долго не пришлось. Девушки сами появились на выходе с рынка. Они беззаботно щебетали, поедая купленные сладости и не замечая стражника и мокрого до нитки венецианца. Астер тут же остановился. Сообразительный стражник понял причину остановки:

– Которая?

Парень указал на полненькую. Командир оргузиев обратился к ней:

– Синьорина, соблаговолите проверить ваши деньги.

Лола сразу не поняла, чего от неё хотят. Когда осознала, похлопала себя по платью и побледнела.

– Не волнуйтесь, – блюститель порядка продемонстрировал кошель. – Вы его ищите?

Девушка обрадовалась и протянула руку. Но оргузий сразу не отдал:

– Сколько в нём было денег?

– Ой! Не помню.

– Постарайтесь вспомнить. Это важно.

– Сейчас, – девушка поджала губу и стала соображать: – Пятьдесят пять…, нет, пятьдесят три аспра.

Стражник вывалил монеты в широкую ладонь и пересчитал:

– Правильно, – он отдал кошелёк хозяйке и напутствовал: – Впредь внимательно следите за своими деньгами. Всего доброго.

– Спасибо вам большое.

– Благодарите вот этого синьора. Именно он догнал воришку. Как видите, – блюститель порядка указал на мокрый вид Астера, – это ему далось не просто.

Стражник удалился, а девушки наперебой стали благодарить бескорыстного героя. Астеру вновь стало неловко. Он пробормотал:

– Ерунда всё это.

– Нет не ерунда, – с серьёзным видом высказалась Кера. – Не каждый на такое способен.

Парень не особо задумывался о смысле сказанного, ожидая услышать главное – голос Эсмины. Не услышав, решил во чтобы то ни стало продолжить беседу:

– На базаре всякий люд. Надо либо ухо держать востро, либо не брать с собой дорогие кошельки.

Эсмина такую явную назидательность восприняла еле заметной ухмылкой.

Ну что ж, пусть хоть так, но она отреагировала на моё появление. Теперь я ни за что не отстану до тех пор, пока ты не заговоришь со мной.

Так они и познакомились. Жаркое солнце быстро высушило одежду и девушки наконец перестали беспокоиться о его здоровье. Астер вскоре почувствовал, что никто не желает с ним быстро прощаться. По крайней мере это хорошо было видно по поведению Лолы и Керы. В их глазах он являлся героем. Настоящим героем.

Они шли вчетвером неторопливым шагом и непринуждённо болтали. У Керы не было жениха. А новый знакомый ей очень понравился: красивый, высокий, стройный и явно благородный. У Лолы суженный был: родители обручили их с раннего детства. Но он ей никогда особо не нравился. А этот! Она не могла оторвать глаз от нового знакомого. К тому же именно ей он вернул украденный кошель. Девушка посчитала это знаком свыше, поэтому в разговоре постоянно брала инициативу на себя: