Трансформатор

– Мы хищники. Это в нашей природе, Алиса.

– Да вовсе нет! Посмотри на людей вокруг. Тебе кажутся они несчастными? Они обычные. Здоровые. Весёлые и грустные. Я, кстати, не встретила ни одного толстого за всё время. Они так живут две тысячи лет и вполне привыкли.

– Нравится – оставайся! Живи с ними. А мне нужны сосиски, стейки, тушёнка, острые крылышки, тефтели.

– Тебе нравится вкус, но ты не задумываешься, какие страдания стоят за каждым таким блюдом. Скажи честно, тебя, скажем, привлекают местные девушки?

Максим огляделся. Возможно, из-за близости университета все, кого он увидел, были стройные, длинноногие, со здоровым цветом лица.

– Симпатичные. Район такой – студенческий.

– Ты, между прочим, тоже студент. Разве тебе не хочется жить в мире красивых, здоровых людей?

– Хочется, конечно. Только причём здесь мясо?

– Притом, что животный белок разрушает организм. Ты знаешь, что одна из самых распространённых причин угревой сыпи – нарушение работы желудка и кишечника? Животная пища просто не усваивается нашим организмом. Мы всю жизнь отравляем себя, причём добровольно.

– Наши пещерные предки как будто только благодаря охоте и выжили.

– Мы эволюционируем, Макс! Наш организм подстраивается под среду. А ты знаешь, сколько вредных для человека препаратов в мясе? Ты представляешь, на что идут компании, чтобы увеличить поголовье? Их фаршируют антибиотиками просто на всякий случай. А тебе известно, что при убийстве выделяется гормон страха, который отравляет весь продукт? И вот этим смертельным коктейлем ты как раз и питаешься.

Алиса ускорила шаг. Они затронули больную для неё тему. Её отказ от мяса несколько лет назад постоянно вызывал у окружающих, включая маму и братьев, странную, неадекватную реакцию. Она давно знала все приводимые доводы. Привыкла, что из лучших побуждений её постоянно пытаются накормить мясными блюдами, считая, что ей это пойдёт на пользу.

Макс угрюмо плёлся сзади. Он не любил веганов не за их позицию – в конце концов, это их личный выбор, ему больше достанется, а за то, что они при любом удобном случае напоминали о своей исключительности. Как будто Макс виноват, что он действительно любит мясо и не представляет, как можно добровольно от него отказаться.

Алиса толкнула дверь аптеки. Выглядело всё вполне привычно. По крайней мере, каких-то вопиющих отличий от родной вселенной они не увидели. Максим рассматривал витрины, изучая названия лекарств.

– Добрый день! У вас есть активированный уголь?

– Да, конечно, он нужен вам? – фармацевт внимательно посмотрела на Алису.

– Да, мне.

– Понятно. Посмотрите, пожалуйста, в сканер. – Женщина в белом халате повернула к Алисе квадратный экранчик на длинной ножке. На экранчике тут же появилось: «Привет, Алиса!» – Я не вижу в вашей карточке рецепта на активированный уголь. Когда вам его выписали?

– Мне не выписывали, решила просто положить дома про запас. Ну, на случай отравления, например.

Фармацевт опустила очки:

– Алиса, какого отравления? Приём препаратов без предписания доктора – крайне опасное противозаконное действие.

– Да, вы правы, извините! – Алиса поспешила к выходу, но её окликнули.

– Секундочку, девушка! – Тон женщины в халате изменился. Стал холодным, безучастным, угрожающим. – Подойдите ко мне, пожалуйста.

На дрожащих ногах Алиса вернулась к окошку. Она не могла объяснить себе, чего она боялась.

– Вы не получали препарат уже две недели, – женщина сверилась с информацией в компьютере. – Ваша жизнь принадлежит обществу, которое заботится даже о таких, как вы.

– Простите, – за что-то извинилась Алиса.

Фармацевт нажала скрытую под прилавком кнопку. Вход в аптеку и огромные витринные окна с шумом закрыли металлические жалюзи. Отошла к белому холодильнику, отсканировала палец, ввела код, посмотрела в стеклянный сканер сетчатки. Надела синие одноразовые перчатки. Открыла тяжёлую, как у сейфа, дверь холодильника. Что-то бережно достала, закрыла дверцу, вернулась к окошку.

– Ваша норма на неделю.

Перед Алисой лежала похожая на шоколадку небольшая плитка в чёрной обёртке с красной двойкой.

– А что это?

– Гематоген, конечно. А вы на что рассчитывали?

– Именно на него, – Алиса торопливо убрала плитку в карман.

– Я первый и последний раз обслуживаю вас без браслета. И то только потому, что, судя по всему, у вас ломки. Общество должно видеть, что вы отступница.

– Я всё поняла.

Фармацевт нажала кнопку, жалюзи поднялись вверх. Алиса и Максим поспешили выйти на улицу.

– Что это было? – Возбуждённо спросил Максим.

– Не знаю. Но мне это очень не понравилось.

– Что она дала тебе?

– Гематоген.

Максим присвистнул:

– Ты же в курсе, из чего его делают?

– Из… – Алиса смутилась. – Бычьей крови.

– Вот именно. А знаешь, что это значит?

– Что местная Я входит в группу тех, кто имеет на это право.

– В группу тех, кто болен такой болезнью, при которой животный белок жизненно необходим, – закончил мысль Максим.

– Макс, мне страшно. Она сказала, что…

– Я слышал. Это значит, что браслеты нужны не для того, чтобы получать препараты, а для того, чтобы люди видели, что человек употребляет животный белок, источник которого в отсутствии животноводства…

– Перестань, пожалуйста! – Алиса закрыла лицо руками. – Я лучше умру, чем буду жить с мыслью, какой ценой покупается моё существование.

– Ладно, – Максим понял, что перегнул. – Пошли домой. Ярослав наверняка что-нибудь придумает.

– Я надеюсь. Что мне с этим делать? – Алиса хотела вытащить из кармана полученную в аптеке плитку, но Макс перехватил её руку.

– С ума сошла! Не вздумай доставать! Пошли домой, там разберёмся.

***

– Нам не дали активированный уголь, прости, Ярик! Ты как?

Ярослав смотрел на Алису, стараясь понять, чем она так «зацепила» его местную версию. Он никогда не видел в ней девушку. Друга – наверное, соратника – безусловно. Он мог при ней выйти из душа голым, и в этом для него не было ничего вульгарного, пошлого. Она тоже не раз переодевалась в его присутствии. Что же не так с этим миром, в котором у Ярика вдруг возникли эмоции?

– Нормально. Ты чего такая нервная?

– Я? Ничего, нормально.

Три года назад.

Ярослав не воспринимал двери как препятствия. Ни чужие, ни свою, которую он за пять лет обучения и жизни в общаге не запер ни разу. Скорее всего, он даже не знал, где лежит ключ. Он справедливо полагал, что для грабителей замок препятствием не станет, а вот его перемещение сильно замедлит.

– Алиса! Ты конченая идиотка, если считаешь, что квантовая запутанность подразумевает только два варианта событий!

– Не согласна, – голосовой интерфейс нейросети был, видимо, единственным собеседником, способным вести диалог с Ярославом, и то только потому, что у него нет рук, которыми можно закрыть уши, и ног, на которых можно убежать, – любой выбор представляет собой определение только одного варианта из двух: верх и низ, горячее или холодное, частица или волна, если мы говорим про фотон.

– Дуализм мышления ограничивает поиск ответов.

– Приведите пример.

– Я могу войти в левую дверь или в правую, но я могу вообще никуда не ходить. И что? Вся система «зависнет»?

– «Никуда не ходить» – это отказ от выбора. Действием не является. В вашем же примере у вас только два варианта. Мог бы быть третий, но вы физически не можете войти в две двери одновременно.

– Выборы президента! – нашёлся Ярослав.

– Ближайшие выборы президента России пройдут четвёртого марта две тысячи тридцатого года.

– Дура! Я тебе предлагаю пример сложного выбора из более чем двух вариантов.

– Если в выборах участвуют более двух кандидатов, ваш выбор, если нет явной симпатии ни к одному из них, строится на попарном сравнении всех претендентов. Определив предполагаемого фаворита, вы бессознательно сравниваете его с совокупным множеством остальных кандидатов.

– Алиса! Ты конченая идиотка!

– Охренел! За такие заявления можно и ответить!

Ярослав уставился на открытую нараспашку дверь в коридор. На пороге стояла хрупкая невысокая девушка в белой лёгкой футболке с магазинным пакетом в руках.

– Вы, простите, кто? – с удивлением уставился на незнакомку Ярослав.

– Алиса!

– Я всегда готова помочь. Задайте свой вопрос, – послышалось из колонки.

– Алиса, заткнись!

– Вы это мне? – с каким-то задором спросила незнакомка, уже догадавшаяся, что двухметровый парень спорит с голосовым помощником.

– Так! Стоп все. Первое – ты кто такая.

– Я сказала – Алиса, – снова представилась девушка.

– Я всегда готова помочь. Задайте свой вопрос, – отреагировала нейросеть.

– Ты не можешь быть Алисой, – с каким-то раздражением ответил парень.

– Не согласна! Меня назвали Алисой, и мне это имя очень нравится, – вместо девушки продолжила диалог умная колонка.

– Так ты будешь Василисой, а ещё лучше – Алиской, – парень ткнул указательным пальцем в девушку на пороге.

– Ага. Той, чьё имя нельзя называть?

Парень не уловил сарказм и отсылку к «Гарри Поттеру».

– Я так понимаю, тебе не повезло носить имя, которое нельзя называть.

– Ну, пусть пока будет так.

– Чего ты хочешь?

– Поужинать.

– Согласен!

– С чем ты согласен? – не поняла девушка.

– Согласен с тобой поужинать.

– А я тебя не приглашала.

– Девушка делает выбор за три секунды, остальное время его оправдывает. Ты шла по коридору и вмешалась в наш разговор. Мы общаемся сорок секунд, и ты до сих пор не ушла, значит, ты сделала выбор накормить меня ужином. Зачем идти по длинному пути? Я согласен.

Алиса задумалась. Новый знакомый её действительно заинтересовал. По крайней мере, с ним не скучно.

– Как тебя зовут, человек, нахамивший тёзке?

– Во-первых, никто никому не хамил, во-вторых – Ярослав.

– А для друзей?

– У меня нет друзей, это нерационально, но, если они появятся – Ярослав.

– Хорошо, Ярослав, поужинаем? – Алиса робко надеялась, что новый друг пригласит её в какое-нибудь кафе.

– Я же уже ответил. Ты всегда так бесполезно тратишь время? Я согласен.

– Куда пойдём?

– Насколько я могу судить, ты вернулась из магазина. Значит, ты планировала поесть в ближайшее время. Ты держишь пакет в левой руке, значит шла направо по коридору. Справа находится кухня, значит, твой ужин требует термической обработки.

– А если там у меня комната? – усмехнулась Алиса.

– Такая вероятность тоже есть, но в пакете что-то явно замороженное, судя по тому, что из него начинает капать прозрачная жидкость. В комнатах первокурсников, как правило, ещё нет холодильников. А ты именно первокурсница, судя по тому, что я тебя ни разу не видел на общих лекциях. Кроме того, ты отважилась вступить со мной в дискуссию, чего никто обычно не делает. Вывод: ты меня ни разу не видела.

– Тебе никогда не говорили, что ты зануда?

– Это субъективная оценка, не имеющая устоявшейся шкалы классификации.

– Это был риторический вопрос, – вздохнула Алиса.

– Что на ужин?

Алиса приоткрыла пакет, заглянула в него.

– Равиоли с сыром.

Ярослав задумался.

– Я бы предпочёл сибирские пельмени ручной лепки, но это тоже пойдёт. Куда подойти через тридцать семь минут?

– Я даже не хочу спрашивать, почему именно через тридцать семь, – рассмеялась Алиса, – почему ты считаешь, что мы не можем поужинать у тебя?

– Это создаст двусмысленность.

– Какую же?

– Я знаком с социальными традициями, и твой визит потребует начать отношения. А я в них не нуждаюсь. Кроме того – это не позволит мне покинуть встречу, как только я посчитаю, что темы для общения исчерпаны.

Алиса задумалась. Она не боялась никаких двусмысленностей – относилась к ним на удивление просто. Если ей нравился парень – она прямо предлагала встречаться. Если он надоедал – без сожаления расставалась. Новый знакомый был диковинкой.

– Комната пятьдесят семь. Жду через тридцать семь минут.

– Уже через тридцать четыре.

Алиса рассмеялась, отправилась на кухню варить равиоли, которые, действительно, начали таять.

Настоящее время.

Алиса положила на стол полученную в аптеке плитку гематогена.

– Вот. Выдали.

– Это вместо активированного угля? – спросил Ярослав.

– Не совсем, – Маск взял плитку, с любопытством рассмотрел со всех сторон. На обороте мелким текстом был напечатан состав и фотография какого-то немолодого улыбающегося мужчины. Под фото – имя: «Макар Старшов. Донор номер восемнадцать тысяч триста семьдесят пять». На лицевой стороне чёрной упаковки под ярко-красной двойкой: «вторая группа крови. Резус-фактор положительный», – это плитка… – он замялся, – гематогена. Натуральный белок.

– Как это мне поможет? – Ярослав забрал из рук Макса чёрную упаковку, разорвал, понюхал, откусил кусочек тёмно-бурой шоколадки, – невкусная. Солёная. Могли бы сахар добавить.

– Тебе? Никак не поможет. Это человеческая кровь для Алисы.

Ярослав перестал жевать. Внимательно посмотрел на упаковку. Алиса, прикрыв рот, убежала в туалет.

– Значит, она действительно больна, как и предполагала вчера официантка? – Ярослав кивнул в сторону туалета, в котором шумно полилась вода.

– Да. В аптеке открыли её медицинскую карту. Она должна получать препарат животного белка раз в неделю. Значит, всё очень серьёзно. Здесь, кстати, нельзя купить даже элементарные лекарства без назначения врача. Кстати, они и не продаются – все препараты предоставляются бесплатно. Я стоял у стеллажей, пока Алиса получала это, – он кивнул на раскрытую плитку в руках Ярослава, – в аптеке не было ни одного ценника.

– Бесплатное образование для всех желающих, реально бесплатная медицина, отказ от мяса. Утопия победившего веганского социализма, – размышлял Ярослав, – все счастливы, здоровы. Только небо зелёное.

– Не бывает на Земле рая без изъянов. Мы просто пока их не увидели, – размышлял Макс, – дело времени. Обязательно какая-нибудь гадость всплывёт.

– Я, пока ждал вас, думал о том, что местные Ярослав, Макс и Алиса знакомы, судя по фото на столе. Надо узнать, чем занимались наши с тобой, Макс, двойники. Мой, я так понимаю, физикой.

Из туалета вышла бледная Алиса.

– Девушка в кафе сразу решила, что я больна. Аптекарь выдала это, – Алиса, сморщившись, кивнула на плитку в руках Ярослава, – кажется, у вселенной потрясающее чувство юмора: мы с первого раза попали в идеальный для меня мир без убийств животных, в котором я, чтобы жить, должна употреблять животный белок.

– Поздравляю! Ты вытянула счастливый билетик, – Ярослав положил наконец плитку гематогена из донорской крови на стол рядом с ноутбуком, – нам нужен план. Надо понять, как здесь выжить.

– Что ты предлагаешь? – заинтересовался Максим.

– Алиса, я думаю, тебе надо посмотреть твой ноутбук. Возможно, что-то найдём.

– Ты разве этого ещё не сделал? – Алиса вопросительно посмотрела на Ярослава.

– Нет, конечно! Это же личное, – преувеличенно обиделся Ярослав.

– Хорошо.

Алиса включила компьютер. Пробежалась по сохранённым файлам. Не нашла ничего интересного.

– А, может, почта или какой-нибудь чат есть? – Ярослав постарался деликатно направить действия Алисы в нужное русло.

– Да, чаты есть, – Алиса открыла приложение, – как думаете, это этично читать чужие переписки?

Ярослав задумался, но сразу предложил заготовленное оправдание:

– Конечно, этично! Ты – Алиса. Ноутбук твой. Другой Алисы здесь нет.

– Ну хорошо, – согласилась девушка.

Углублённое изучение каждой ветки никак не помогло. Новости, рассылки, общение с однокурсниками. Через полтора часа все трое отчаялись найти что-то полезное.

– Странно, – призналась Алиса, – мы не нашли чаты ни с тобой, – Алиса повернулась к Ярославу, – ни с Максом. Может, они в этом мире вообще не знакомы?

– Тогда у неё на столе не стояла бы совместная фотография, – резонно заметил Максим.

– Точно! Фотография! – Ярослав взял её в руки, приблизил к настольной лампе, – здесь они в таком же возрасте, как и мы, значит, она сделана в течение года. Судя по одежде, она сделана летом. Либо в прошлом году, либо в этом. Допустим, в этом. Мир мало отличается от нашего, значит, плёночные фотоаппараты давно в прошлом. Вывод? – он передал фотографию Максиму.

– Вывод, что ты не видишь общей картины, – усмехнулся Макс.

– А ты, значит, видишь? – заинтересовалась Алиса.

– Хорошо. Дам вам шанс! – Максим бережно поставил фотографию на стол под свет лампы.

– Да всё же элементарно! – с каким-то даже разочарованием воскликнул Ярослав, – фотография сделана цифровым методом. В комнате Алисы фотоаппарата нет. Смартфоны у нас плюс-минус такие же, как в нашем мире. Надо найти, кто эту фотографию сделал, скачать файл на ноутбук, залезть в метаданные снимка, и мы узнаем, как минимум, когда она сделана. А если очень повезёт, даже геоточку, где её сняли.

Максим ухмыльнулся:

– Хорошо. Ярик, ищи на своём телефоне, я поищу на своём.

– Я не могу, – признался Ярослав.

– Почему это? – удивился Макс.

– Он заблокирован. Нужен цифровой пароль из шести цифр.

– Пф, – усмехнулась Алиса, – твой день рождения, конечно.

– Я с него начал. Пароль неверный.

– Так ты попробуй в местном летоисчислении! – подсказал Макс.

– Это была вторая попытка.

Друзья задумались. Начали предлагать в качестве вариантов даты рождения выдающихся учёных и просто цифры. Ряд от нуля до пяти, от одного до шести, ряды Фибоначчи.

– Не трудитесь, – остановил их Ярослав, – я всё перепробовал. Следующая попытка через двенадцать часов.

– В смысле «через двенадцать часов»? – удивилась Алиса.

– После каждых десяти неверных попыток добавляется время до ввода новой версии: десять минут, полчаса, час. Я дошёл до двенадцати часов.

– Ладно, умники! – Максим махнул рукой, – свой телефон я давно прошерстил. Похоже, местный Ярик параноик. Он удаляет всё, включая сообщения и информацию о звонках. Ни одной зацепки. Псих, конечно, но, наверное, для этого у него есть причины.

– То есть фотография нам не поможет? – расстроилась Алиса.

– Наоборот! – ухмыльнулся Максим, – просто точная геолокация сильно облегчила бы нам жизнь, но можем обойтись и без неё.

– Это как, интересно? – Ярослав скептически скрестил руки на груди.

– Вы не увидели на ней главное.

Алиса взяла в руки снимок.

– Ну конечно! Место!

– Какое место? – Ярослав бесцеремонно отобрал фотографию. – А! Я понял!

– Наконец-то. Мы, то есть они, – Макс ткнул пальцем в фото, – снялись на фоне, видимо, мастерской. Хорошо видно название: «ЯроМакс». Вряд ли это совпадение, как считаете?

Ярославу было обидно – эта фотография мозолила ему глаза со вчерашнего вечера. Он вытаскивал её из рамки, осматривал со всех сторон, придирчиво изучал детали одежды и отражения в окнах, но пропустил то, что лежало буквально на поверхности.

– Понятно. Пошли найдём это место, что ли? – Алиса поставила фотографию на стол. На секунду она засмотрелась на людей на снимке. Счастливые, молодые. Ярослав как будто даже обнимает её за талию, отчего местная Алиса безумно счастлива – это сразу видно по глазам, ямочкам на щеках.

Максим самодовольно ухмыльнулся:

– Предвижу ваш вопрос: как мы найдём в огромной Москве маленькую мастерскую?

– Нет, – Ярослав покачал головой, – на углу дома адрес: «Приморская, семьдесят четыре». Но я думаю, это может быть вообще не Москва.

Алиса, копавшаяся в своём телефоне, подняла голову:

– Две новости. Первая – «Приморская, семьдесят четыре» в Москве, вторая – Москва находится на берегу моря.

Парни удивлённо на неё посмотрели.

– Ну, наверное, не моря. Водохранилища? – предположил Ярослав.

– Нет. Именно моря. Смотрите! – Алиса развернула телефон экраном к ребятам.

Действительно, на западе Москвы, судя по карте, находилось море Велеса. Ржев, Калуга и Смоленск были на его берегах. В середине был довольно крупный остров – Вязьма.

– Это невозможно! – прошептал Ярослав, – в нашем мире нет даже крупных рек в этом районе. Как оно питается? Откуда столько воды?

– Кажется, я догадываюсь, – Макс подошёл к окну, посмотрел на крупных морских чаек на фоне зелёного неба, – возможно, за столетие без солнца создался парниковый эффект. Арктические льды частично растаяли.

– Какой ужас, – прошептала Алиса, – люди пережили вековую ночь, гибель растительного мира, людоедство, всемирный потоп. При этом они сохранили цивилизацию.

– Да. Досталось им, – Макс отошёл от окна, взял смартфон Алисы из рук Ярослава, набрал в поиске: "Приморская, семьдесят четыре". Оказалось, это относительно недалеко.

– Пойдём, посмотрим, что за мастерская тут у нас, – Ярослав надел кроссовки.

Алиса осторожно, со смесью брезгливости и страха взяла со стола плитку гематогена из донорской крови. Поправила обёртку, скрыв тёмно-бурое содержимое. Немного подумав, убрала плитку в холодильник.

***

То, что в этой версии Москвы есть самое настоящее море, стало очевидно, когда они вышли на длинную улицу, медленно спускающуюся к изумрудной глади воды. В створе между домов они увидели портовые краны, баржи, стоящие на разгрузке, многочисленных морских птиц, с гомоном кружащихся над портом. Время от времени улицу оглашал низкий паровой гудок, сообщающий о прибытии, а может, отправлении очередного судна. Веяло запахом солёного моря, свежей рыбы, водорослей.

– Всегда мечтал жить где-нибудь в Сочи, – поделился Максим, – вечером гулять по променаду, смотреть, как высокие волны разбиваются о пирс. Ради такого я даже готов навсегда отказаться от мяса.

Ярослав что-то вспомнил после слов Макса о мясе.

– Алиса? Ты как себя чувствуешь?

– Нормально, а что?

– Просто, – Ярослав замялся, – тебе предписано употребление животного белка. Я думаю, это чем-то обусловлено.

– Ярик, я нормально себя чувствую. Не напоминай мне, пожалуйста, об этом. Мне неприятно, – Алиса ускорила шаг, догнала Макса, взяла его под руку.

Приморская улица оказалась параллельной линии прибоя и к воде не выходила. На ней стояли частные дома, небольшие гостиницы, какие-то кафешки.

Улица не была прямой. Её изгибы были продиктованы застройкой. Видимо, со дня основания жители пытались отщипнуть от дороги по несколько сантиметров. В итоге улица петляла, как горная река.

Через какое-то время уютные домики сменились скучными офисными коробками. Потом начались просто площадки, закрытые сеткой-рабицей, на которых в пять рядов стояли длинные морские контейнеры.

Солнце скрылось за горизонтом. Редкие уличные фонари не могли осветить всю дорогу. Они стояли только над особо крутыми поворотами и над въездами на участки.

Алиса прижалась к Ярославу, схватив его за руку, как маленькая девочка. Максим шёл хмуро, наморщив брови. Он пытался понять, далеко ли ещё до нужного адреса. Таблички на участках встречались всё реже. Видимо, в них не было необходимости. Те, кто забирался так глубоко, знали, куда идут.

– Уважаемый! Не подскажите, как в овощной пройти? – из тени вышел силуэт невысокого растрёпанного человека в лёгком плаще с сумкой на плече.

– Простите, не подскажу, – Ярослав торопливо прошёл мимо мужчины, увлекая за собой висящую на руке Алису. Макс пружинисто шёл рядом.

– Господа, если вас не затруднит, где выход к шестому пирсу? – дорогу преградил другой мужчина. Он был тучным, лысым, с огромными мясистыми руками.

Обойти его было нереально.

– Простите, не знаем. Мы очень торопимся, – Максим попытался пройти мимо незнакомца, но он легко преградил им дорогу.

– Вы же не местные? – доброжелательно поинтересовался толстяк. – Заблудились? В каком отеле живёте?

Нетрудно было догадаться, что вопросы про магазин и пирс – это своего рода тест. Местный, безусловно, легко укажет направление. Чужак – вряд ли.

– Мы приехали поступать в Университет, – пропищала Алиса.

– Отличное дело! – похвалил незнакомец. – Мы вас проводим.

– Не стоит, мы с почты пришли, – Макс попытался обойти незнакомца, но тот, как будто вполне естественно, привалился к забору, заблокировав тропинку.

Сзади послышался звук открывающейся молнии сумки. Тихий звон чего-то металлического.

– Проводим! – толстяк схватил Макса за шею, потянул к калитке в глухом заборе.

Ярослав оцепенел. Алиса вцепилась в его руку так, что наверняка оставила синяки. Сзади бесшумно подошёл коротышка в плаще, похлопал Ярослава по спине чем-то плоским, железным, холодным, подталкивая к открытой калитке.

– Послушайте, если вам нужны деньги, телефоны, мы вам их легко отдадим, – Максим безуспешно пытался высвободиться.

– Ну сам подумай, зачем нам ваши телефоны и деньги? Ты же уже понял, что нам нужно? – толстяк зажал голову Максима под локтем. Прикрыв глаза, понюхал его макушку.