Запретный предел

– Будет исполнено, Ваше Величество. Кстати, из юго-западной группировки только что прибыли несколько сот рыцарей, оставшихся верными Ситгару, а с ними четыре врачевателя. Мы осмелились тут же их направить в королевскую опочивальню.

– Да что же вы сразу-то не сказали?!! – Линда всплеснула руками и, забыв о королевском достоинстве, бегом бросилась в левое крыло дворца. Луавиль поспешил вслед за ней.

Магическая Академия разослала в войска всех своих магов, а тех, кто остался в Тирогисе, уничтожил неизвестный. Около сотни выживших врачевателями не являлась – это были артефакторы, интенданты, преподавательница мастер Мариэлла и покалеченный мастер Оквальд. Несколько гонцов, посланных к западной армии, не вернулись, как не приехали и маги-врачеватели. Наконец-то появились те, кто мог помочь умирающему от неизвестного заклятья королю.

Линда влетела в королевскую спальню, где и обнаружила приехавших магов. Они стояли около Юловара и о чём-то негромко совещались.

– Почему вы стоите? – сорвалась на крик Линда. – Начинайте же скорее лечить его.

– Ваше Величество, успокойтесь, – сказал запыхавшийся Луавиль. – Сейчас они сделают осмотр и приступят к лечению.

Врачеватели мрачно поглядели на Луавиля, затем виновато – на Линду.

– Ваше Величество, мы раньше с таким не сталкивались и пока не знаем, что это такое. Нужно искать в специальных трактатах, которые хранятся в библиотеке Академии.

Линда без сил опустилась на пол. В Академию попасть нельзя – об этом ей сказал мастер Оквальд, который несколько раз ходил туда. Подробностей она не знала, но верила этому магу с повязкой на глазу. И если для лечения врачевателям нужны книги из Академии, то король обречён.

– Но вы же можете хотя бы поддержать его силы, – Линда поднялась и взяла себя в руки.

– Мы уже это делаем, Ваше Величество. Но неизвестное заклятье нейтрализует наши усилия. К тому же, прошло слишком много времени. Будь у нас хотя бы возможность потренироваться, мы бы, вероятно, сумели придать Его Величеству сил. Но любая ошибка может стоить ему жизни.

– Я дам вам материал для экспериментов, – на лбу Линды появилась суровая морщинка. – Через две комнаты отсюда лежат два гвардейца и граф, поверженные этим же заклятьем. Они совсем безнадёжны – в момент атаки на них не было защитных амулетов, которые ослабили удар по Его Величеству. Немедленно приступайте к выявлению способа помочь королю. Если вы ошибётесь… что ж, они ведь клялись отдать жизнь за короля.

Врачеватели поклонились и покинули спальню. Господин Луавиль тоже ушёл, и Линда осталась одна. Она подошла к лежащему Юловару и погладила его высохшую руку. Исхудавшее до костей и ставшее похожим на череп лицо короля осталось неподвижным, а невидящие глаза глядели в потолок.

– О, Единый, почему ты так жесток?!! – её лицо исказилось, когда она посмотрела на икону, принесённую отцом Григорием. – За что ты караешь его? Молю тебя, забери мою жизнь и отдай её Юловару! Слышишь, ты, бессердечный?!! Ненавижу тебя!

Линда уткнулась лицом в простыню и разрыдалась. На глазу иконы, нарисованной на сосновой доске, появилась крохотная блестящая капля. Смола, наверное…

*****

Дилль пришёл в сознание, открыл глаза и тут же зажмурился. Лучше бы оставался в беспамятстве – там хотя бы не увидишь, как Илонна целует в щёку Мейса. Или он бредит? А, может, умер? Сердце бешено заколотилось, доказывая, что он жив. Дилль снова открыл глаза – да нет же, ничего ему не привиделось. Вон стоит Мейс, весь какой-то всклокоченный, исхудавший и с ввалившимися глазами, а Илонна ему улыбается.

– Я всегда знала, что твои руки просто волшебные и творят чудеса, – она схватила его руку в ладони и добавила: – Ты – замечательный!

Дилль почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Та, которая обвиняла его в предательстве после прикосновения душ, целует этого блондинчика и говорит, что тот замечательный! Как тогда назвать то, что она только что сделала? И, кстати, что она делала вместе с Мейсом, пока он был в беспамятстве? Бешеная ярость забурлила в Дилле.

– Могу ли я что-нибудь для тебя сделать?

– Я уже получил награду, – устало улыбнулся Мейс. – Большего, видимо, мне не светит.

– Я вам приготовил ещё одну награду, – прохрипел Дилль, поднимаясь. – Получите!

В лютом бешенстве он призвал огонь, чтобы сжечь неверную Илонну вместе с любовником, но почему-то перед глазами всё потемнело, и он потерял сознание.

Когда сознание вернулось, Дилль понял, что жить не хочет. Зачем жить, если бо́льшая и лучшая твоя часть тебя предала? Он уставился в полотняной потолок фургона, прокручивая в памяти то, что мог бы счесть кошмаром, если бы не видел собственными глазами. Или всё-таки это был бред? Дилль решил подождать умирать и выяснить всё у Илонны. Если она попытается соврать, он сразу это узнает, лишь посмотрев ей в глаза. Надо её найти.

Он попытался встать и к своему изумлению обнаружил, что прикован к лежаку. Причём, прикован в прямом смысле этого слова. Он поднял голову и убедился, что руки его притянуты железными цепями к деревяшке. Ноги тоже, и даже в районе живота ощущается холод железа. Тут Дилль догадался, что он в плену, а страшное видение было наслано ему тилисскими магами. Да, по-другому и быть не может.

Он подёргался, безуспешно пытаясь освободиться – кто-то поработал на совесть, прикручивая цепи к лежаку. Значит, самое время призвать полупримусов и расплавить эти железяки. О том, что лежак и тюфяк под ним загорятся, Дилль даже не подумал, и взялся за дело с лихорадочной быстротой. Призыв элементалей закончился так же плачевно, как до этого призыв огня. Тьма снова заключила его в свои объятия.

Он в третий раз пришёл в себя и обнаружил Илонну, что-то поправлявшую неподалёку от Дилля. Мысли тяжело заворочались в его голове. Если вампирша здесь, значит, он не в плену. Если он не в плену, значит, видение наслали не тилисские маги. Точнее, не было никакого видения… Илонна действительно его предала!

Пальцы судорожно сжались в кулаки, вены на руках набухли так, что, казалось их сейчас разорвёт от внутреннего давления. Дилль напряг мышцы, стараясь согнуть руку и порвать цепь. Каршарцем он не был, однако безумная злость и ледяное отчаяние сделали его намного сильнее. Раздался скрип и треск дерева – это звенья цепи выдрали здоровый кусок из лежака. Илонна обернулась и бросилась к нему.

– Слава Единому, ты пришёл в себя.

– Уйди, предательница! – в ярости прошипел Дилль, силясь освободить вторую руку. – Ты… и Мейс…

От бешенства он даже потерял слова. Вампирша схватила его обеими руками за голову.

– Дилль, посмотри мне в глаза. Дилль! Очнись же! Посмотри на меня.

Он смотрел в её зелёные глаза взглядом, преисполненным животного безумия, и понемногу начал успокаиваться. Зелёная прохлада остудила кипящий от ярости ум, и Дилль перестал дёргать сковывавшую его цепь. От рук Илонны исходила непонятная сила, заставившая его сведённые мышцы расслабиться, и вскоре Дилль бессильно откинулся на жёсткую подушку.

Вампирша продолжала, не отрываясь, смотреть ему в глаза и тихо сказала:

– Как ты мог такое даже подумать?

– Просто я всё видел, – ярость ушла, осталось только опустошение. Дилль криво усмехнулся. – Я невовремя очнулся, да?

Илонна гневно выпрямилась.

– Ты хотел обидеть меня? Тебе это удалось.

Дилль не чувствовал никакого раскаяния – перед его глазами стояла картина: Илонна, целующая Мейса, и её слова "ты – замечательный". Он отвернулся к стене и глухо сказал:

– Освободи меня, или я это сделаю сам.

Вампирша одним рывком освободила левую руку Дилля и отошла, сердито прищурившись. Он дрожащими от слабости руками принялся распутывать цепи и вскоре полностью избавился от оков. Дилль сел на топчане и, поглядев на Илонну исподлобья, сказал:

– А теперь расскажи мне всё.

Она прошипела что-то на вампирском, несколько раз глубоко вздохнула и проговорила:

– Ты вытащил Тео из магического смерча, но он сильно обморозился. Очень сильно. Архиепископ Одборгский обратился к врачевателям, но те оказались слишком вымотанными. Я знала, что только Мейс, если захочет, сможет помочь, и попросила его. Мейс помог, едва сам при этом не умерев от потери сил, и теперь Тео останется при всех своих пальцах и ушах. Но даже несмотря на помощь Мейса, Тео всё равно очень плох – можешь сам убедиться.

Она указала рукой на соседний топчан, где под колючим шерстяным одеялом лежал полностью забинтованный вампир. Даже лицо его было в бинтах, и только сквозь узкую щёлку для дыхания можно было разглядеть распухшие и потрескавшиеся губы Тео.

– Я не сделала ничего предосудительного, отблагодарив такой малостью человека, который спас нашему другу жизнь.

Дилль угрюмо посмотрел на Тео, потом в угол фургона, затем на дощатый пол – он глядел куда угодно, только не на Илонну. Он не мог найти в себе сил посмотреть ей в глаза – ведь если она сказала неправду, он это тут же поймёт. Так, может, лучше быть в неведении, нежели узнать горькую правду? Нет, драконы так не поступают! Минутная слабость прошла, и Дилль поднял на неё взгляд. Илонна твёрдо смотрела на него, не пряча глаз.

Ему хватило доли мгновения. Дилль моментально понял, что он – просто подлый дурак, заподозривший любимую в измене. Что бы он ни видел, как бы превратно ни понимал произошедшее, к реальности это не имело никакого отношения.

– Извини, – Дилль опустил глаза. – Наверное, ты не могла поступить по-другому.

– Не могла, – подтвердила вампирша. – Так и быть, за это извиняю.

– За это? – нахмурился Дилль. – Разве я ещё что-то натворил?

– Да, и это куда хуже твоих дурацких подозрений.

Дилль посмотрел на Илонну – нет, она не шутила и, кажется, действительно разгневалась.

– Скажи-ка мне, кто такая Линда и почему ты, едва очнувшись, начал к ней обращаться?

Дилля даже в пот бросило. Он знал только одну Линду, и она была невестой короля. Но зачем он её вспомнил?

– Странно, – пожал он плечами. – У меня есть только одна знакомая по имени Линда, и ты её видела.

– Кто это? Опять какая-нибудь очередная прачка?

– Почти угадала. Она была служанкой в кабаке, а потом ты была у неё свидетельницей на венчании.

Изящное личико вампирши сразу заострилось, глазищи распахнулись, а зрачки стали огромными.

– Она – настоящая красавица. Вот о ком, значит, ты всё время думаешь.

Дилль хотел было отшутиться, но в глазах Илонны кипела ревность, а на дне их плескалась боль. Он медленно опустился на одно колено и взял её руку в свои.

– Любимая. Будь она хоть трижды красавица, она не стоит волоска с твоей головы. У меня кроме тебя никого нет и никогда не будет.

– Тогда почему ты её звал? – тихо спросила Илонна.

– Наверное, надо мной опять Мейс наклонился, а я в полубреду был, – догадался Дилль. – Он своей смазливой физиономией мне девушку напоминает. Так уже было. А поскольку других знакомых блондинок у меня нет, я Линду и вспомнил.

– Да, – кивнула Илонна, – Мейс как раз тебя слегка подправлял – это он сам так выразился. Значит, я могу тебе верить?

Вместо ответа Дилль распахнул ей душу, и Илонна слилась с ним взглядом. И он, и она перестали быть по отдельности, объединившись в одно целое. Сколько они так просидели, Дилль не знал, но когда он очнулся, фургон остановился на ночёвку.

– Ну как, тебе уже легче? – заботливо спросила Илонна.

– Да.

– Тогда за то, что ты провинился, иди готовь мне ужин. Я от всех этих переживаний жутко проголодалась.

От негодования Дилль даже не нашёлся что возразить. К его счастью полог откинулся и внутрь влез пухлый монах с двумя котелками.

– Госпожа Илонна, извините, что так поздно. Сегодня остановились только за полночь. Пока приготовил…

– Спасибо, отец Перисей, – поблагодарила вампирша. – А у вас не найдётся ещё пары корочек хлеба?

– Корочек? – растерялся монах. – С собой нет, но могу принести. Мышек кормить будете?

– Нет, это ужин для господина мага – ему много не надо.

Дилль, уперев руки в бока, возмущённо посмотрел на Илонну.

– Тут два котелка. Ты ещё прожорливее Тео. Я ж тебя не прокормлю.

– Придётся тебе постараться, а то так и будешь хлебными корочками питаться.

Отец Перисей понял, что это у господ вампиров и магов такие свои шутки и удалился. Дилль поднялся, обул сапоги и шагнул к выходу.

– Эй, ты куда? А ужин?

– Корочки ещё не принесли, как приду – съем.

– Ну, перестань, я же пошутила.

– Тогда оставь мне пару ложек. Я скоро вернусь.

– Ты куда?

– Я скоро вернусь, – повторил Дилль и вышел.

Илонна втянула носом аромат пряного супа, вздохнула и выскользнула вслед за Диллем. И если она прекрасно видела в ночи, то Дилль спотыкался на каждом шагу. Он сунулся к ближайшему фургону и осведомился, где ему найти врачевателей. Обитатели фургона явно уже пытались уснуть, а потому послали Дилля совсем не по-монашески и вовсе не к врачевателям. С третьей попытки ему подсказали, где можно найти магов-врачевателей, и Дилль отправился туда.

К магии он пока не рисковал обращаться, памятуя о двух неудачных попытках – видимо, его ослабленный организм пока не может с ней работать. Поэтому он сосчитал все кочки и ямы и споткнулся обо все торчащие ноги и оглобли, пока добрался до фургонов с ранеными. Поорав и перебудив всех, Дилль выслушал проклятья в свой адрес, после чего к нему вышел зевающий Мейс.

– Какого демона ты сюда припёрся? – грубо спросил водник.

– Мейс, я пришёл сказать тебе две вещи. Первая – моя благодарность за спасение жизни Тео. Илонна рассказала мне, что ты для него сделал. Я был должен тебе за спасение Гунвальда, теперь мой долг удвоился.

– Я тебе ещё в прошлый раз сказал, что твоя благодарность мне ни к чему, – хмыкнул Мейс. – Тогда меня просил о помощи король, а вчера – Илонна. Свою оплату я уже получил, так что, давай, двигай обратно.

Дилль смотрел снизу вверх на Мейса – водник и без того был почти на голову выше, да ещё и стоял на лестнице фургона.

– Что ж, прекрасно. Будем считать мой долг тебе аннулированным. Тогда я пошёл.

Илонна, прятавшаяся неподалёку и слушавшая разговор, поморщилась – Дилль вёл себя совершенно не так, как подобает настоящему воину. Ну, он ведь маг, а не воин, – попыталась успокоить сама себя вампирша. У магов всё по-другому.

– Эй, ты же говорил о двух вещах, – напомнил Мейс.

– А разве я не сказал? – притворно удивился Дилль. – Тогда слушай вторую: Мейс, я клянусь всеми силами магии, Единым, нашим королём Юловаром и вообще всем, чем угодно, что если ты попробуешь подкатить к Илонне с чем-нибудь, кроме врачевания, я испепелю тебя. Меня не остановит ни король, ни трибунал, ни совет магов, ни даже сам Адельядо. И вот ещё что: и ты, и я в Академии вели себя, как трусы – мы знали, что находимся под прикрытием суровых законов, поэтому позволяли себе оскорблять друг друга. Отныне я не произнесу в твой адрес ни единого бранного слова. Но также знай и ты: если попытаешься сказать обо мне или Тео какую-нибудь гадость, я вышибу из тебя дух. При дворе за куда меньшие оскорбления вызывают на дуэль.

Мейс молчал. Илонна облегчённо вздохнула – ну вот, а она переживала. Пусть Дилль – маг, но ведёт он себя вполне соответствующе кодексу чести воина. Ей нечего стыдиться.

– А ты уверен, что удержишься? – усмехнулся Мейс. – Язык-то у тебя поострее моего.

– Я дал тебе слово, и пусть я – выскочка, а мой род не столь древен и славен, как род герцогов Витри, но слово своё я сдержу.

– Да, род Витри – древний и славный, – усмешка на исхудавшем от усталости лице Мейса была кривая и какая-то злобная. – Ты даже представить не можешь, как я был счастлив, когда меня приняли в Академию и избавили от общества моих братцев.

Дилль вспомнил, как после реставрации короля он увидел отца Мейса. И его братьев – точных копий герцога Витри. И как он обнаружил полное несходство Мейса со его прямыми родственниками.

– Ты прав, я не представляю, – сказал он. – А вот Тео – очень даже. В клане он считался человеком, в Академии – вампиром. Ни там, ни здесь никто не разглядел в нём того, кто он есть на самом деле. На него всё время пытались навесить какие-то ярлыки, и ты, кстати, первый. А ведь Тео ни разу не отплатил тебе той же монетой.

– О чём ты? – мрачно спросил Мейс.

– Только лишь о том, что ты – это ты. И ни происхождение, ни древность рода роли не играют.

– Такое впечатление, что говоришь ты вовсе не о моих магических талантах.

– Как раз о них. А твои отношения с герцогом Витри и его сыновьями – это не моего ума дело.

Мейс спустился с лестницы, уставился на Дилля и довольно долго молчал.

– Значит, ты тоже это заметил? – невесело улыбнулся он. – Что ж, у тебя есть ещё один повод позубоскалить надо мной.

– Я уже сказал, что ни словом не оскорблю тебя, – проговорил Дилль и тут же, опровергая сказанное, добавил: – Дурень ты, Мейс. Ты же сам рушишь то, что могло бы быть если не дружбой, то хотя бы обычными рабочими отношениями. Думаешь, Тео приятно слушать, как ты называешь его ублюдком?

– Наверное, нет.

– Вот и перестань его доставать. Нам есть с кем воевать, давай же не будем умножать количество врагов.

Услышав предложение мира, Мейс, поколебавшись, протянул руку. Они обменялись рукопожатием, Дилль повернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Не забудь, что я говорил об Илонне.

– Ты так меня опасаешься, что готов повторяться по пять раз за ночь? – серьёзный Мейс исчез, а на его место вернулся прежний насмешник.

– Ты – более, чем достойный соперник. Да, опасаюсь, – спокойно ответил Дилль. – Я не хочу убивать тебя и потом бежать от гнева мастеров и короля. Но ради Илонны я готов на всё, в том числе и на изгнание.

Улыбка пропала с лица Мейса.

– Тогда сделай так, чтобы не дать мне шанса.

Илонна, притаившаяся неподалёку, сочла, что услышала достаточно и тихо удалилась. Вернувшись в фургон, она проверила Тео и, несмотря на голод, без аппетита съела остывший ужин. Дилля не было довольно долго, и вампирша, глядя на огонёк масляной лампы, гадала, о чём он ещё говорит с Мейсом. Наконец послышались шаги, и вошёл Дилль.

– Ну, как погулял?

– Продуктивно. Много услышала?

– Не понимаю, о чём ты, – Илонна сделала невинное лицо.

– О том, что твои глазищи в темноте светятся, как у кошки.

– Не может быть, я прижмуривалась… Ой!

Дилль усмехнулся и начал разуваться.

– Я же знал, что ты не удержишься. А где мои три корочки хлеба?

– Мышки увели. Довольствуйся котелком супа.

Он принялся за еду, Илонна сидела рядом и смотрела на него.

– Знаешь, ты очень изменился с момента нашей первой встречи.

– Надеюсь, не в худшую сторону?

– Был бы ты хотя бы полувампиром, как Тео, совет старейшин мог бы принять тебя в клан. Ты почти стал воином.

– Только не знаю, с какой стороны держаться за меч, – улыбнулся Дилль.

– Я возьмусь за твоё воспитание, – подумав, пообещала Илонна.

*****

Шатёр Ковена стоял в самом центре поля Великой Госпожи. На расстоянии двух выстрелов из лука вокруг него не было ни построений, ни людей – только море жёсткой степной травы, слабо колыхавшейся от жаркого иссушающего ветра. Гилиан шла пешком от юрт шаманов к шатру Ковена, раздумывая над символизмом такого устройства. Казалось бы, что проще: доехать до шатра верхом или в повозке? Но ведь если у Хозяйки нет сил добраться самостоятельно даже на такое короткое расстояние, значит, она бесполезна для Ковена. А бесполезные быстро уходят к Великой Госпоже.

Тут Гилиан самодовольно усмехнулась. Исполнилась её давняя мечта, к которой она шла столько времени, по пути растоптав жизни своей покровительницы и верной Тернлис. Хозяйка Гилиан! Равная среди высших, повелевающая десятками тысяч воинов, одним жестом могущая умертвить сотню человек. Власть опьяняла даже больше полученного могущества.

Гилиан вспомнила, как после долгого расследования Хозяйки вновь собрались и единогласно вынесли вердикт: Ровит виновна. И как окутанная плащом Госпожи Ровит отдала ей все свои знания и силы. А сама Гилиан была вынуждена вскрыть череп ещё живой бывшей Хозяйки и съесть её мозг, чтобы никто при помощи некромагии не смог поднять Ровит и воспользоваться её умениями и знаниями. Гилиан остановилась и поморщилась, вспомнив те ощущения и вкус во рту. Это было мерзко и неприятно, но власть того стоила. Теперь она – одна из тех, кто может перевернуть этот мир, встряхнуть его и вывернуть наизнанку. Гордость и восхищение собой захлестнули хивашку.

Обжигающая боль в ноге заставила её подпрыгнуть. Гилиан посмотрела вниз – оказывается, она встала около муравейника, и сабельщики – муравьи с длинными ядовитыми жвалами, немедленно бросились в атаку. Хивашка стряхнула с ноги насекомых и в гневе наслала на мелких негодников дыхание Великой Госпожи. Зеленоватое облачко впиталось в землю, моментально превратив муравьиную нору в обиталище смерти.

Она выругала паршивцев, осмелившихся напасть на Хозяйку Ковена и вдруг замерла, поражённая этой мыслью. Ничтожные насекомые, которых она, даже не напрягшись, уничтожила – это знак от Великой Госпожи. Ей дано понять, что теперь она обладает огромной силой, но может пасть жертвой самого незначительного врага. Нельзя витать в облаках, когда твои ноги стоят на земле.

– Спасибо Великая Госпожа за твою мудрость, – прошептала Гилиан. – Я не забуду этого урока.

Она выбросила из головы все мысли о грядущем величии и, когда вошла в шатёр Ковена, уже была спокойна и уравновешена. Девять Хозяек уже сидели вокруг костра с вечным огнём, три места пустовало, Гилиан заняла своё и закрыла глаза. Минута прошла в полном молчании, лишь с небес доносилось пение невидимого в высоте жаворонка. Наконец старейшая Хозяйка – морщинистая и худая Азра, сказала:

– Получены добрые вести от кагана. Он прошёлся по землям, которые отобрали у Ситгара мироттийцы.

– Много рабов? – поинтересовалась Хозяйка Силлит – статная красивая женщина с длинными светлыми волосами. Она когда-то сама была захвачена и попала в хивашские степи в роли наложницы. Незаурядный ум, железная воля и магические таланты позволили ей не только освободиться от рабского ярма, но и стать одной из владычиц. Гилиан относилась к Силлит с уважением и опаской.

– Достаточно, чтобы наши три Хозяйки и шаманы не скучали, – усмехнулась Азра. – Сейчас мы должны решить, куда направить воинов. Я вижу два пути: продолжать опустошать юго-запад Ситгара, или собрать все силы, и уничтожить, наконец, проклятых вампиров.

– А почему не рассматривается вариант с нападением на юг Ситгара? – спросила Хозяйка Тенна – горбатая от рождения и слабая телом, но обладающая поразительной ясностью ума. – Королевская власть сейчас беспомощна, помощь своим южным войскам послать не сумеет. Отобрав южные территории Ситгара, мы без опаски сможем раздавить и вампиров, после чего вплотную заняться Запретным пределом.

– Если наши воины продолжат набеги, у нас появится достаточное количество зомби, – последовало возражение. – В боях мы будем использовать их, а не воинов. Я считаю, надо продолжать опустошение юго-западных земель, тогда к захвату Запретного предела мы придём с могучей и непобедимой армией.

– Каган сказал, что не трогает укреплённые замки, а ведь именно там находится основное население – чернь скрывается под защитой замковых стен, когда появляются наши тысячи. Где гарантия, что войска из этих укреплений не нанесут нам удар в спину?

– Их слишком мало, чтобы причинить сколь-нибудь значимый вред.

– А если мироттийцы развернут свою армию? Мы потеряем не только захваченных рабов, но и ударный кулак.

Гилиан слушала споры и молчала. Лично она предпочла бы отправиться прямиком к Тирогису, чтобы захватить Гвинарда – лич знает и умеет много чего полезного, что пригодилось бы ей в дальнейшем. Но это несбыточные мечты – столицу Ситгара со дня на день осадят с одной стороны тилисцы, а с другой – мироттийцы. Против двух мощных объединившихся армий шансов устоять нет не только у Ситгара, но и у хиваши, даже если собрать всех воинов и созданных зомби.

Жаркие споры подошли к концу. Победили сторонники продолжения похода по юго-западу Ситгара. Когда решение было принято, Хозяйки начали расходиться. Гилиан тоже поднялась, но, заметив лёгкое движением бровями Азры, осталась.

– Я наблюдала за тобой, Гилиан, – сказала старейшая Хозяйка, когда они остались вдвоём. – Сказать честно, приятно удивлена твоей выдержкой и благоразумием. Я ожидала, что власть опьянит тебя.

– Я получила знак от Великой Госпожи, – и коротко рассказала про эпизод с муравьями.

– Занятно, – усмехнулась старуха. – Не знаю, был ли это истинный знак, но мне нравится твой настрой. Считай, что ты прошла последнее испытание, и одаривать тебя дыханием Госпожи мы не будем.

Гилиан даже вспотела, услышав эти слова. Оказывается, до сих пор она не была полноправной Хозяйкой? Видимо, Азра хорошо умела читать эмоции на лицах – старуха улыбнулась, обнажив жёлтые зубы, и сказала: