Нёвиллет и Люмин

– Нет, все в порядке, – твердо ответила она, встречая его обеспокоенный взгляд. – Я должна идти с тобой. Это касается и меня. К тому же, вдвоем мы быстрее справимся.

Он смотрел на нее долгую секунду, взвешивая ее слова и состояние. В его глазах мелькнуло что-то похожее на восхищение ее упрямством, смешанное с явной тревогой. Но он не стал спорить. Лишь его губы сжались в тонкую линию – знак того, что его внутреннее равновесие было нарушено. Он понимал ее решимость, но сердце Властелина Гидро – Драконов, обычно спокойное, как глубины океана, сжималось при мысли о том, какой опасности она себя подвергает, будучи раненой. Это новое, непривычное для него чувство пугало и одновременно притягивало.

Битва.

Окраина Фонтейна встретила их тишиной и запустением. Величественные здания центра сменились более скромными постройками, а затем и вовсе уступили место заброшенным складам и мастерским. Воздух здесь был тяжелее, пахло сыростью, ржавчиной и стоялой водой старых каналов. Заброшенная часовая мастерская месье Ремюса выглядела именно так, как описывала цветочница – мрачное двухэтажное здание с выбитыми стеклами и покосившейся вывеской, едва различимой под слоем грязи и плесени. Вокруг не было ни души, лишь ветер завывал в пустых оконных проемах, создавая иллюзию стонов. От самого здания веяло чем-то чужеродным, темной энергией, которая вызывала мурашки на коже. Люмин почувствовала знакомый привкус Бездны – слабый, но отчетливый.

– Они здесь, – прошептала она, положив руку на эфес меча.

– Чувствую, – подтвердил Нёвиллет. Его лицо стало жестким, как у судьи, выносящего приговор. Он огляделся, оценивая обстановку. – Здание изолировано. Это хорошо. Мы должны убедиться, что никто не уйдет.

Он поднял руку, и воздух вокруг них загустел. Вода из ближайшего канала и даже капли дождя в воздухе послушно собрались, закручиваясь в спирали чистой Гидро – энергии. С тихим гулом они сформировали полупрозрачный, мерцающий барьер, который плотным кольцом охватил заброшенную мастерскую и прилегающую территорию. Барьер вибрировал силой, искажая свет и создавая ощущение, будто здание оказалось под огромным водяным куполом. Люмин ощутила мощь, исходящую от Нёвиллета – спокойную, контролируемую, но абсолютную. Он был готов ко всему.

– Барьер не пропустит никого ни внутрь, ни наружу, пока я его поддерживаю, – пояснил Нёвиллет, опуская руку. Его дыхание было ровным, но глаза горели решимостью. – Их лидер, скорее всего, внутри. Вероятно, проводит тот самый ритуал, о котором ты говорила. Мы должны помешать ему.

– Тогда не будем терять времени, – Люмин шагнула вперед, ее клинок со свистом покинул ножны, окруженный золотистым сиянием ее собственной силы. Боль в боку отошла на второй план, вытесненная адреналином и решимостью.

Они подошли к главному входу. Дверь была ветхой, но заперта изнутри явно недавно – на ней виднелся грубый засов. Нёвиллет не стал церемониться. Легким движением руки он направил концентрированный поток воды, который с треском выбил засов и распахнул створки внутрь. Из темного проема пахнуло затхлостью и той самой энергией Бездны, теперь уже густой и удушающей. Они шагнули внутрь, готовые к бою.

Внутренности мастерской погрузились во мрак, едва разгоняемый тусклым светом, пробивающимся сквозь грязные окна и щели в крыше. Повсюду валялись сломанные механизмы, ржавые шестеренки, циферблаты с застывшими стрелками – призраки ушедшего времени. Но сквозь пыль и тлен проступали свежие следы: грубые символы Бездны, начертанные на стенах обугленной краской, остатки странных ингредиентов на полу, маслянистые пятна темной энергии. Воздух был тяжелым, насыщенным предчувствием чего-то зловещего. Из глубины здания доносился приглушенный гул – монотонное бормотание на незнакомом языке. Люмин и Нёвиллет двинулись вперед, их шаги эхом отдавались в гнетущей тишине. Меч Люмин излучал слабое золотое свечение, а вокруг Нёвиллета клубился едва заметный голубоватый туман Гидро – стихии.

Внезапно из теней по бокам коридора метнулись две фигуры. Это были не люди, а скорее искаженные порождения Бездны – гончие Разрыва, быстрые и смертоносные. Их когти скрежетнули по каменному полу. Люмин отреагировала мгновенно. Она развернулась, ее клинок описал сияющую дугу, отбрасывая одну из гончих. Одновременно Нёвиллет взмахнул рукой, и поток воды под высоким давлением ударил вторую тварь, пригвоздив ее к стене. Раздался короткий визг, и монстр растворился в облачке темного дыма. Люмин добила первую гончую мощным зарядом Гео энергии, превратив ее в пыль. Короткая стычка, но она показала, что культисты выставили охрану.

– Они знают, что мы здесь, – сказал Нёвиллет, его голос был спокоен, но взгляд стал еще более сосредоточенным.

Они продолжили путь, теперь двигаясь осторожнее. Бормотание становилось громче, и вскоре они достигли большого зала – очевидно, главного сборочного цеха мастерской. То, что они увидели, заставило Люмин похолодеть. В центре зала, на импровизированном алтаре из обломков станков, стоял человек в темно-фиолетовой рясе с капюшоном, скрывающим лицо. Вокруг него клубилась плотная, почти осязаемая тьма – энергия Бездны, сплетенная в мерцающий защитный кокон. Пол под ним был испещрен сложным светящимся узором, от которого исходили волны искажающей силы. Это был лидер культистов, поглощенный своим темным ритуалом. Его бормотание перешло в громкий, резонирующий речитатив, и Люмин почувствовала, как сама ткань пространства вокруг него начинает истончаться.

– Нужно остановить его! Немедленно! – крикнула Люмин, бросаясь вперед.

Но лидер культистов, казалось, ждал их. Не прерывая ритуала, он вскинул руку, и защитный кокон вокруг него вспыхнул ярче. Из пола вырвались шипы чистой энергии Бездны, преграждая Люмин путь. Одновременно Нёвиллет обрушил на культиста мощный водяной заряд, но тот разбился о темный барьер, лишь заставив его замерцать интенсивнее.

– Вмешательство… ожидаемо, – проскрежетал голос из-под капюшона, искаженный и чуждый. – Но вы опоздали. Врата скоро откроются! Сила Бездны поглотит этот островок фальшивого порядка!

Вокруг лидера вспыхнули новые порталы, из которых полезли уже знакомые гончие и другие, более крупные твари Бездны – вестники и чтецы. Зал наполнился рычанием, шипением и треском темной магии. Начался настоящий бой. Люмин и Нёвиллет оказались спиной к спине, окруженные врагами, в то время как главный противник продолжал свой зловещий ритуал под защитой непробиваемого барьера. Впереди их ждала ожесточенная схватка.

Тень усталости.

Кабинет Верховного Судьи дышал тишиной, нарушаемой лишь мерным стуком дождя по высоким стрельчатым окнам и шелестом бумаг, которые Нёвиллет только что отложил в сторону. Воздух был плотным, пропитанным запахом старых книг, озона, оставшегося после недавнего применения Гидро -магии, и едва уловимым ароматом металла и крови – эхом только что отгремевшей схватки с культистами Бездны. Люмин стояла у массивного книжного шкафа из темного дерева, прислонившись к нему плечом. Свет из окна падал на ее светлые волосы, создавая мимолетный ореол, но под глазами залегли тени усталости, а лицо было бледнее обычного. Адреналин битвы отступил, оставив после себя глухую ломоту во всем теле и острое осознание полученного ранения, которое все еще саднило под временной повязкой. Они только что вернулись из заброшенного здания на окраине, где прервали темный ритуал. Разговор шел тяжело, обрывками фраз сквозь пелену изнеможения. Нёвиллет, стоявший у своего стола, рассказывал о предварительных результатах допроса схваченных культистов, о нитях, ведущих к более крупной ячейке Бездны, возможно, той самой, что терзала Натлан. Его голос, обычно ровный и бесстрастный, сейчас звучал с едва заметной тревогой, когда он смотрел на Люмин.

– Их мотивы пока неясны, но связь с событиями в Натлане кажется все более очевидной, – говорил он, его взгляд скользнул по ее руке, которая держала перевязанный бок. – Тебе не следовало так рисковать, Люмин. Твое ранение…

Люмин слабо улыбнулась, пытаясь скрыть внезапный приступ головокружения. Комната качнулась, звуки – дождь, голос Нёвиллета – стали отдаляться, словно проваливаясь в вязкую тишину. Она инстинктивно протянула руку, пытаясь удержаться за полированную поверхность шкафа, но пальцы соскользнули.

– Я… в порядке, – прошептала она, но слова потонули во тьме, подступившей к глазам. Мир сузился до одного пятна – встревоженного лица Нёвиллета, – а потом исчез совсем.

Нёвиллет среагировал мгновенно. Резкий, нехарактерный для него вдох, едва слышный стук упавшей на стол ручки, и вот он уже рядом, подхватывает обмякшее тело Люмин за мгновение до того, как она рухнет на устланный ковром пол. Его обычная сдержанность испарилась, сменившись явным беспокойством. Он легко поднял ее на руки – она показалась ему удивительно легкой, хрупкой, несмотря на всю ее известную силу – и осторожно перенес на мягкий диван у стены, обитый темно-синим бархатом.

Он опустил ее на диван с той осторожностью, с какой касаются редкого и хрупкого артефакта. Мгновение Нёвиллет стоял неподвижно, глядя на ее бледное, безмятежное в беспамятстве лицо. Золотистые ресницы отбрасывали легкие тени на щеки, губы были слегка приоткрыты. В этой уязвимости было что-то обезоруживающее, пробуждавшее в глубине его древней души странное, почти забытое чувство – не просто долг защищать, но нечто более личное, щемящее. Беспокойство. Оно было ему несвойственно, почти чуждо, как эмоция, которой Властилин Гидро – Драконов не должен был поддаваться. Но глядя на Люмин, такую сильную и стойкую в бою, и такую беззащитную сейчас, он не мог отогнать это новое, тревожное тепло в груди. Нёвиллет опустился на одно колено рядом с диваном. Он видел тонкую испарину на ее лбу, чувствовал жар, исходящий от ее кожи – явный признак переутомления и последствий ранения. Его рука сама собой поднялась, пальцы замерли в нескольких сантиметрах от ее лица. Затем, повинуясь внезапному импульсу, он позволил своей силе проявиться. Прохладная, чистая Гидро энергия собралась в его ладони, приняв форму полупрозрачной, мерцающей сферы. Он осторожно коснулся этой сферой ее лба. Прохлада была не резкой, а мягкой, обволакивающей, призванной не столько привести в чувство, сколько облегчить жар и успокоить смятенный разум. Его пальцы, создавая водный компресс, случайно коснулись ее кожи – теплой, нежной. Он задержал прикосновение на долю секунды дольше, чем требовалось, ощущая едва заметную дрожь ее ресниц. Это мимолетное касание отозвалось в нем неожиданным трепетом.

Он выпрямился, но остался стоять рядом, наблюдая за ее дыханием. Ровное, но неглубокое. Дождь за окном усилился, его монотонный шум заполнял тишину кабинета, создавая странный контраст с бурей эмоций, что начинала подниматься в душе Верховного Судьи. Он всегда держал дистанцию, всегда следовал протоколу и долгу. Но Люмин… она была другой. Она видела его истинную природу, сражалась рядом с ним, понимала его одиночество так, как не понимал никто другой. И сейчас, видя ее в таком состоянии, он чувствовал, как рушатся возведенные им стены отстраненности.

Первым ощущением Люмин была прохлада на лбу – приятная, успокаивающая. Затем она осознала мягкость поверхности под собой, отличную от жесткого пола или холодной земли поля боя. В воздухе витал знакомый запах дождя и что-то еще… неуловимый аромат чистой воды и старинных книг, который она теперь безошибочно ассоциировала с Нёвиллетом. Она медленно открыла глаза. Мир поначалу был размытым, но постепенно сфокусировался на лице, склонившемся над ней. Его синие глаза смотрели на нее с неприкрытой тревогой, и в их глубине читалось что-то еще, чего она раньше не замечала – тень растерянности, возможно?

Осознание ситуации пришло мгновенно: она снова потеряла сознание! И опять прямо здесь, в его кабинете! Щеки залил румянец смущения. Она, Туймани, героиня множества битв, упала в обморок от усталости, как неопытный новобранец. Люмин резко попыталась сесть, игнорируя протестующую боль в боку и легкое головокружение.

– Н-нёвиллет… Простите, я… – начала она, голос был хриплым.

Но прежде чем она успела закончить фразу и полностью сесть, его рука мягко легла ей на плечо, останавливая движение. Прикосновение было на удивление легким, но твердым.

– Не стоит, Люмин, – его голос звучал ровно, но в нем слышались нотки заботы, которые он больше не пытался скрыть. – Ты потеряла сознание. Вероятно, сказались переутомление и последствие схватки. Тебе нужен отдых.

Он убрал руку, но остался стоять рядом, его присутствие было одновременно успокаивающим и немного… волнующим.

– Я принесу тебе чаю, – добавил он. – Травяной сбор, он поможет восстановить силы.

Не дожидаясь ответа, Нёвиллет отошел к своему столу. Легкий жест рукой – и в воздухе заискрилась Гидро энергия, формируя изящную фарфоровую чашку с дымящимся ароматным напитком и блюдце. Он поставил их на небольшой столик рядом с диваном. Аромат мелиссы и ромашки наполнил воздух.

– Спасибо, – тихо сказала Люмин, чувствуя себя неловко под его внимательным взглядом. Она осторожно приподнялась, прижимая ноющую рану на боку, и взяла чашку. Тепло разлилось по пальцам, немного успокаивая нервную дрожь.

Они помолчали некоторое время. Люмин медленно пила чай, чувствуя, как тепло разливается по телу, прогоняя остатки слабости. Нёвиллет вернулся к своему столу, но не сел, а остался стоять, перебирая какие-то документы, хотя было очевидно, что его мысли не здесь. Тишину нарушал лишь стук дождя и тихое тиканье старинных часов на стене.

– Эти культисты… – начала Люмин, когда почувствовала себя немного лучше. Голос все еще был слаб, но тверже. – Они упоминали имя… Оно показалось мне знакомым по Натлану. Кажется, это один из приспешников…

Она хотела продолжить, поделиться обрывками воспоминаний, которые всплыли во время боя – о темных ритуалах, о шепоте Бездны, о лице брата, искаженном чужой волей… Но говорить об этом было тяжело. Образы из прошлого, смешанные с усталостью и болью от раны, снова начали давить на сознание. Она подняла взгляд на Нёвиллета, пытаясь сосредоточиться на его фигуре, на спокойствии, которое он обычно излучал.

– Я думаю… нам нужно сравнить записи… из Натлана и то, что мы нашли здесь, – произнесла она, чувствуя, как слова даются с трудом. Она решила встать, подойти к столу, чтобы лучше рассмотреть документы, которые держал Нёвиллет. Ей казалось важным сделать это сейчас, пока мысль была ясна.

Она сделала шаг, другой. Добралась до массивного стола, оперлась на его полированную поверхность рукой. Нёвиллет протянул ей один из листов с символами, начертанными культистами. Люмин всмотрелась в извивающиеся линии, пытаясь сопоставить их с тем, что видела раньше. Голова снова закружилась, на этот раз сильнее, чем прежде. Символы на бумаге поплыли, сливаясь в темное пятно. Острая, режущая боль пронзила виски. Она услышала отдаленный звук – кажется, чашка выпала из ее руки и разбилась о пол.

– Люмин? – Голос Нёвиллета прозвучал сквозь туман, полный неподдельной тревоги.

Она хотела ответить, сказать, что все в порядке, но тело ее не слушалось. Опора ушла из-под руки, и она мешком осела прямо у его стола, успев лишь увидеть, как расширились его глаза от ужаса, прежде чем сознание окончательно покинуло ее.

На этот раз реакция Нёвиллета была лишена даже тени прежней сдержанности. Секундное оцепенение сменилось почти паническим движением. Он мгновенно оказался рядом, снова подхватывая ее, не давая удариться головой о край стола.

– Люмин! – воскликнул Нёвиллет, забыв о своей обычной сдержанности. И держа ее на руках, осторожно опустился на диван. Впервые Нёвиллет позволил себе прикоснуться к ней не как судья к свидетелю, а как… Он сам не мог понять, какие чувства им двигали. Беспокойство? Забота? Что-то ещё, более глубокое и необъяснимое?

Он аккуратно убрал со лба Люмин выбившиеся пряди золотистых волос. Её лицо, лишенное обычной живости и энергии, казалось ещё более юным и беззащитным. Нёвиллет осторожно провел пальцами по её щеке, чувствуя, как под его прикосновением её кожа становится еще холоднее. Тревога сжимала его сердце. Что с ней происходит? Почему она так слаба? Неужели это последствия битвы в Натлане?

Пристально всматриваясь в лицо Люмин, Нёвиллет размышлял о её судьбе. Эта девушка, прошедшая через столько испытаний, всегда казалась ему воплощением силы и решимости. Но сейчас, видя её беззащитной, он осознавал, насколько тяжела ноша, которую она несет на своих хрупких плечах. Бремя ответственности за судьбу мира, боль от потери брата, бесконечные странствия – всё это оставило свой след на её душе. И Нёвиллет вдруг понял, что хочет защитить её от всего этого, хочет оградить её от боли и страданий.

Он впервые задумался о том, чтобы нарушить свои собственные правила, отказаться от своей отстраненности и холодности. Ради неё. Ради этой девушки, которая, сама того не подозревая, заставила его сердце биться чаще. Он хотел быть рядом с ней, поддерживать её, помогать ей в её нелегком пути. Он хотел…

Зов помощи и смятение Верховного судьи.

Ее лицо было еще бледнее, чем раньше, дыхание едва заметно. Он коснулся ее щеки – кожа была холодной. Простой обморок от усталости не повторяется так быстро. Это было что-то более серьезное. Возможно, последствия ранения, или старых ранений о которых он не знал? Или влияние энергии Бездны, с которой она столкнулась? Тревога сменилась холодным, острым страхом – чувством, которое Властилин Гидро Драконов не испытывал веками.

Он быстро проверил ее пульс – слабый, нитевидный. Дыхание поверхностное. Его силы могли принести временное облегчение, но он не был целителем. Он понял, что здесь нужна профессиональная помощь, и немедленно. Отбросив все сомнения и протоколы, он сосредоточился. Собрав Гидро энергию в ладони, он послал сжатый импульс, ментальное сообщение, несущееся сквозь толщу воды и камня прямиком в Крепость Меропид.

*«Сиджвин. Срочно. Мой кабинет. Люмин».*

Сообщение было коротким, но содержало всю необходимую информацию и тревогу, которую он не мог скрыть. Он знал, что мелюзина поймет и прибудет так быстро, как только возможно.

Тихий стук в дверь прервал его размышления.

– Войдите, – сказал Нёвиллет, не отрывая взгляда от лица Люмин.

Дверь кабинета Нёвиллета приоткрылась с тихим скрипом, нарушив застывшую тишину. На пороге стояла Сиджвин, главный медик крепости Меропид. Ее обычно спокойное лицо отражало глубокую тревогу, а взгляд, скользнув по фигуре Нёвиллета, бережно поддерживающего безжизненное тело Люмин, замер на бледном лице девушки.

– Положите ее на диван, месье Нёвиллет, – тихо произнесла Сиджвин, ее голос едва слышен.

Нёвиллет, словно очнувшись от глубокой задумчивости, аккуратно уложил Люмин на диван, не отрывая взгляда от ее лица. В этот момент он осознал, насколько сильно его встревожило ее состояние. В нем боролись противоречивые чувства: с одной стороны, холодный рассудок судьи требовал сосредоточиться на решении проблемы, с другой – нарастающее беспокойство за хрупкую девушку, которая так отчаянно сражалась за этот мир.

Движения Сиджвин были быстрыми и точными, взгляд – сосредоточенным. Она сразу приступила к осмотру, с профессиональной ловкостью проверяя пульс, осматривая зрачки и рану на боку Люмин, которую та получила во время стычки с культистами. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом инструментов и ровным дыханием Люмин. Нёвиллет стоял рядом, напряженный и молчаливый, наблюдая за каждым движением Сиджвин. Воздух в кабинете сгустился от тревожного ожидания. Сквозь высокие окна проникали лучи заходящего солнца, окрашивая комнату в багровые тона. Нёвиллет, не в силах скрыть своего волнения, нервно расхаживал по кабинету, его взгляд постоянно возвращался к Люмин.

Закончив осмотр, Сиджвин поднялась и обратилась к Нёвиллету, убирая инструменты в аккуратный кожаный саквояж. Ее лицо было серьезным.

– Верховный Судья, – начала она, обращаясь к Нёвиллету, – путешественница истощена. Я обнаружила следы воздействия энергии Бездны, которые, вероятно, ослабили ее защитные силы. К тому же, ее магическая энергия практически на нуле. Рана на боку, хотя и не сильно глубокая, тоже забирает силы. Все вместе создает серьезную нагрузку на организм.

– Переутомление, месье Нёвиллет, – констатировала она, – и недавнее ранение, о котором, как я понимаю, вы не сочли нужным мне сообщить. Дает о себе знать намного серьезнее,чем вы предпологали, организм ослаблен очень сильно. Ей необходим покой и тщательный уход.

Нёвиллет замер, осознавая свою оплошность. Он так был поглощен расследованием и защитой Фонтейна, что не обратил должного внимания на состояние Люмин.

– Я… я не хотел беспокоить вас по пустякам, – произнес он, чувствуя, как по его щекам разливается неловкий румянец.

– Пустякам? – Сиджвин слегка приподняла бровь. – Месье Нёвиллет, вы же понимаете, что пренебрежение собственным здоровьем, а тем более здоровьем других, может иметь серьезные последствия?

– Я понимаю, – ответил Нёвиллет, опуская взгляд. – Что нужно делать? Сиджвин достала из своей сумки небольшой флакон с темной жидкостью и несколько пучков сушеных трав.

– Вот, – сказала она, протягивая их Нёвиллету, – это лекарство поможет ей восстановить силы. Давайте ей по несколько капель утром и вечером, а травы заваривайте и давайте пить как чай. И самое главное – обеспечьте ей полный покой. Никаких стрессов и перенапряжений.

Нёвиллет внимательно слушал указания Сиджвин, запоминая каждое слово. Он чувствовал себя неуютно под ее пристальным взглядом.

– Я проконтролирую ее лечение, – заверил он Сиджвин.

– Хорошо, – кивнула медик. – Я зайду к ней завтра, чтобы проверить ее состояние.

Когда Сиджвин ушла, Нёвиллет подошел к дивану и посмотрел на Люмин. Ее дыхание было ровным, лицо расслабленным. Он осторожно взял ее руку в свою и почувствовал, как его сердце сжимается от беспокойства. Нёвиллет осознавал, что его влечет к этой девушке нечто большее, чем просто чувство долга или сочувствие. Он хотел защитить ее, быть рядом с ней, но не знал, как выразить свои чувства, не нарушив границ приличия и не поставив под угрозу свою репутацию.

Нёвиллет не мог позволить себе рисковать здоровьем Люмин. Он понимал, что ей нужен более квалифицированный уход, чем он мог ей обеспечить. Он решил обратиться к Кларинде, капитану гвардии Дворца Мермония, известной своими боевыми навыками и… умением заботиться о раненых.

Он вызвал ее к себе в кабинет.

– Клоринда, – обратился он, когда капитан вошла, – мне нужна ваша помощь.

Клоринда молча ждала дальнейших объяснений.

– Люмин… Она потеряла сознание. Сиджвин осмотрела ее и сказала, что ей нужен покой и уход. Я… я не уверен, что смогу обеспечить ей все необходимое.

– Что случилось? – спросила Кларинда, ее голос, обычно строгий и бесстрастный, прозвучал с оттенком беспокойства.

– Переутомление, – ответил Нёвиллет, – и недавнее ранение. Я хотел бы попросить вас присмотреть за ней, пока она не поправится. Вы же вроде еще и друзья.

–Да, ответила Клоринда, я сделаю все, что в моих силах, месье Нёвиллет, – ответила Клоринда, кивнув. – Я позабочусь о ней.

Нёвиллет почувствовал облегчение. Он знал, что может полностью довериться Клоринде.

– Спасибо, – произнес он искренне. – Я очень ценю вашу помощь.

Клоринда направилась к дивану, где лежала Люмин. Она внимательно осмотрела ее, проверяя пульс и дыхание.

– Я перенесу ее в гостевую комнату, – сказала она, обращаясь к Нёвиллету. – Там ей будет удобнее. А когда ей станет лучше провожу ее домой.

Нёвиллет кивнул, наблюдая, как Клоринда бережно поднимает Люмин на руки. В этот момент он почувствовал укол ревности, осознавая, что не он, а Клоринда сейчас заботится о девушке, которая занимала все его мысли. Он отогнал от себя эти мысли, понимая, что сейчас главное – здоровье Люмин, а не его собственные чувства. Он должен был сосредоточиться на защите Фонтейна и на том, чтобы найти причину участившихся нападений Бездны.

Архив.

Едва дверь кабинета тихо закрылась за удаляющимися шагами Клоринды, его путь лежал не в залы суда, а в глубины дворца Мермония – в обширный архив, хранилище вековой мудрости и забытых знаний Фонтейна. Там, среди пыльных фолиантов и древних свитков, он надеялся найти ответы. Причину столь дерзкого и целенаправленного вторжения Бездны. Почему именно сейчас? Почему здесь? И как это связано с Люмин?

Архив встретил его гулкой тишиной, нарушаемой лишь шелестом его шагов по каменному полу да едва слышным скрипом старых стеллажей под тяжестью времени. Воздух был сухим, пахнущим старой бумагой и пылью веков. Слабый свет магических кристаллов выхватывал из полумрака ряды бесконечных полок, уходящих ввысь. Нёвиллет, привыкший к точности и порядку, методично начал поиск. Он перебирал отчеты о прошлых инцидентах, связанных с Бездной, изучал карты древних гидрологических систем под Фонтейном, сравнивал хроники аномальных явлений. Его пальцы, привыкшие к перу и судебному молотку, теперь осторожно листали ветхие страницы. Часы текли незаметно. Он находил разрозненные упоминания: странные энергетические всплески вблизи старых руин, доклады о временных разломах, которые быстро исчезали, отчеты стражи о подозрительных личностях, замеченных у каналов… Но целостной картины пока не складывалось. Были лишь намеки, туманные предзнаменования, словно Бездна намеренно заметала следы, оставляя лишь зловещее эхо своего присутствия. Он наткнулся на упоминание о том, что древние Гидро силы особенно чувствительны к искажениям Бездны, и что места их концентрации могут стать точками притяжения для ее порождений. Это совпадало с их с Люмин недавними выводами. Но почему именно сейчас? Что изменилось? Мысли его снова и снова возвращались к Люмин, к ее связи с этим миром и с миром за его пределами, к ее необъяснимой уязвимости перед силой, что поглотила ее брата.