Железные истории

И вот тогда на платформе и появилась она. Илья даже замер от восхищения, когда она выпорхнула из огромных дверей вокзала и попала под яркие лучи солнца. Самая прекрасная девушка, которую ему доводилось видеть в своей жизни. Она обладала высоким ростом, выразительной фигурой и удивительными льняными волосами, длинными и блестящими. Волосы были отпущены на свободу, что демонстрировало её незамужний статус. На ней было надето воздушное белое платье из множества слоёв вологодских кружев, поверх которого она небрежно набросила короткое пальто из тончайшего белого кашемира. Умное интеллигентное лицо девушки отражало века удачных династических браков. Тонкими изящными пальцами она держала за руку кавалера. Он был ей под стать, такой же красивый и породистый, с пышной каштановой шевелюрой, высокий, стройный и гибкий. Он смотрел на неё с восхищением и как будто каждую секунду удивлялся, что она в итоге предпочла его, а не кого-то более достойного.

Красивая пара приковала взгляды всех без исключения. Пассажиры и провожающие уставились на них как на великое чудо. Даже Илья потерял счёт времени и слегка вздрогнул, когда прозвучали два сигнала станционного колокола.

В благородном происхождении пары даже сомневаться не приходилось. Наверняка их родители принадлежали если не ко дворянам, то как минимум к высшему слою купечества. В их домах явно водились деньги, потому что за ними семенили двое разодетых слуг с громоздкими чемоданами. Самые крупные чемоданы последовали к багажному вагону, а две сумки с предметами первой необходимости поплыли в сторону Ильи. Тогда-то он и смекнул, что невероятная красавица поедет в его вагоне. Он вспыхнул, покраснел и сдавленно сглотнул.

Порыв тёплого ветра растрепал и распушил белые волосы, наполнил невесомое платье воздухом и девушка очаровательно засмеялась. Борясь с волосами и длинным подолом, она приблизилась к Илье. Он ощутил жар: ему показалось, что он наблюдает схождение на землю прекрасного небесного ангела. Время замедлилось: его взгляд скользил по фарфоровой коже, голубым глазам и длинным ресницам, не испорченным косметикой.

– Добрый день, – поздоровалась она и лучезарно улыбнулась.

По спине побежали мурашки. Только сейчас он обнаружил, что стоит с отвисшей челюстью.

– Добрый день, – еле выдавил он и глупо улыбнулся.

Илья смущённо опустил глаза и только сейчас заметил в её руке нежный букетик разноцветных фрезий, перевязанный золотой атласной ленточкой. Приветствие её спутника он практически не расслышал. Ощущая себя как во сне, Илья с трудом проверил их билеты. Запах дорогих фиалковых духов и фрезий пьянил голову и путал мысли. Он неуклюже поднялся по ступенькам, словно вмиг растерял многолетний навык, развернулся и молча подал ей руку. Когда её тёплые тонкие пальцы оказались в его ладони, он задрожал всем телом.

– Вера, давай я подсажу, – предложил предполагаемый жених.

«Вера, значит. Вера, Вера, Вера, – Илья с удовольствием повторял имя, которое окрасилось белым сиянием. – Вера, вы восхитительны».

Вместо ответа она легко и непринуждённо взлетела по ступенькам и встала рядом с ним. От близости её тела его бросило в жар. Он жутко смутился и бросил быстрый вороватый взгляд на длинные белые волосы, которые она вымыла цитрусовым шампунем.

– Андрей, тебе помочь забраться? – спросила она с лёгким смешком.

«Андрей, значит. Какое отвратительное имя», – желчно подумал Илья, почти ненавидя счастливчика.

Жених тут же оказался рядом и слегка толкнул проводника плечом, но даже не извинился. Илья привык за всю жизнь глотать обиды от состоятельных и высокородных пассажиров, но сейчас ему впервые захотелось взять дворянчика за шиворот и вышвырнуть из вагона. Или даже сделать что похуже.

– Позвольте, я покажу ваше купе, – сказал он для того, чтобы затоптать недобрые мысли.

Он пошёл по вагону, они послушно последовали за ним. Илья открыл дверь третьего купе и обвёл его широким жестом.

– Располагайтесь. Вскоре после отправления вам будут доступны товары и услуги.

– Тут душновато, – заметила Вера без какой-либо претензии, села на застеленный диван с набитой спинкой и оглядела купе с живым интересом.

Илья сообразил, что она едет на поезде впервые. «Прилежная домашняя девочка, подумал он. – Как же батюшка отпустил её с этим хлыщом совсем одну? Где её сопровождение?».

– Сейчас проветрим! – Андрей угодливо бросился к окну и рванул тяжёлую створку вниз.

Илья не успел его остановить.

В купе ворвались свежий воздух и какая-то крупная птица.

– Ой! – воскликнула Вера и опасливо вжалась в спинку дивана.

Ворона совершила несколько стремительных облётов помещения и села на край верхней багажной полки. Наклонив голову, она уставилась на людей наглым ярко-жёлтым глазом, открыла клюв и издала резкий звук.

Илья резко вскинул руки к груди, словно желал прикрыть себя. Ему следовало прогнать нахальную птицу, но он лишь застыл на месте, скованный сильным иррациональным страхом. Предчувствие страшной беды бухнуло по голове и сделало ноги ватными.

– Что с вами? – удивилась красавица. – Вы так бледны.

– Пошла отсюда! – гаркнул Андрей и замахал руками.

Ворона издала трескучий звук, порывисто спикировала ему на голову, клюнула в макушку и тут же вылетела в окно.

– Ой, тебе больно? – Вера вскочила на ноги и положила руку на ухоженную шевелюру жениха.

– Теперь нет, – с видом героя-мученика ответил тот, старательно скрывая боль.

Илья внезапно пришёл в себя и выскочил в коридор. Ему было нестерпимо видеть, как она проявляет добро по отношению к этому красавчику. К тому же, его гнал из купе суеверный страх.

Он добежал до входной двери, слетел по ступенькам и почти упал на голову какой-то старухе в отвратительном чёрном бархате, который явно не соответствовал тёплой погоде. От неё исходил тяжёлый запах гвоздики и южных пряностей.

– Наконец-то вы вспомнили про свои обязанности, – сказала она сварливо и подарила ему острый неприязненный взгляд.

– Прошу прощения, мне было необходимо разместить предыдущих пассажиров, – промычал он.

– Мы все их видели, трудно было не заметить, – проворчала она и резким движением практически ударила его в грудь. В узловатой руке, покрытой пигментными пятнами, виднелся помятый билет. – Фифа мнит себя красой всей земли, а женишок так вообще похож на моего покойного мужа, небось такой же негодяй.

Илья напустил на себя холодный вид, расправил билет, удостоверился в его подлинности.

– У вас второе купе, позвольте, я вас провожу.

Он взялся за ручку старинного чемодана и поразился его тяжести. «Небось везёт в Сибирь подпольное золото какой-нибудь запрещённой партии», – подумал он, пока затаскивал багаж в вагон.

Илья поместил старуху и чемодан на их законное место и снова вышел на улицу. Ему требовался свежий воздух, потому что пот катил по лицу градом, а грудь разрывала колючая тревога. Он так сильно разволновался, что чуть не пропустил сигнал к отправлению. Станционный смотритель трижды ударил в колокол, Илья встрепенулся, повернулся и столкнулся взглядом с Андреем, стоящим рядом. Тот торопливо курил длинную узкую сигарету с золотистой полоской. Илья узнал по запаху марку «Казанская гончая».

– Как ваша голова? – спросил Илья из вежливости.

– Пройдёт, – небрежно отмахнулся красавчик. – А вы там чего так перепугались?

– Примета нехорошая, когда птица в вагон залетает, – нехотя ответил Илья. – Поднимайтесь, отправляемся.

– А что эта примета обещает?

Андрей бросил сигарету под колёса и ловким сильным движением забросил себя наверх. Илья поспешил за ним и с грохотом захлопнул дверь. Он тщательно запер замок, повернулся и снова упёрся во взгляд счастливчика.

– Эта примета предрекает покойника во время рейса.

– Ох и суеверные же вы ребята, – усмехнулся Андрей, по-свойски хлопнул Илью по плечу и ушёл.

Илья какое-то время смотрел ему вслед, и его тяжёлый завистливый взгляд был полон ненависти.

Состав тронулся и стал плавно набирать ход. За окнами замелькали красивые разноцветные дома благополучных южных кварталов. Илья с головой погрузился в работу. Просьбы и требования от состоятельных пассажиров повалили как из рога изобилия, и ему пришлось как следует постараться, чтобы никто не остался недовольным.

Старуха в бархате оказалась вдовой какого-то промышленника, о чём она посчитала нужным сообщить Илье, пока он принимал у неё заказ на ужин и завтрак. Её заводы пыхтели где-то на Урале (он не запомнил нерусское название городка) и приносили ей внушительный годовой доход. Он вполне справедливо ожидал, что после этих сведений она одарит его заслуженными чаевыми, но старуха проигнорировала это право на благодарность и лишь приказала принести перед сном грелку с кипячёной водой. Он с удовольствием вылил бы эту кипячёную воду ей на голову, но был вынужден спрятать желание за вежливой улыбкой и обходительными манерами.

Вера дала знать о себе лишь через два часа после отправления. Она внезапно появилась на пороге служебного купе, вместо того, чтобы вызвать звонком, как поступали остальные пассажиры.

– Вы уж извините, но не могли бы вы налить нам чаю? – спросила она чуть смущённо.

«Боже, какой наивный детский взгляд», – подумал он с восхищением.

– Сколько вам стаканов? – уточнил он, взяв блокнот и карандаш.

Она подвинулась ближе.

– По одному мне и моему мужу.

– Мужу? – неприятно удивился он и разозлился на себя, что не смог скрыть неуместные чувства.

– Мы поженились неделю назад, а теперь решили провести медовый месяц на Алтае. Говорят, там очень красивая природа, – с детской непосредственностью сообщила девушка и чуть порозовела.

– Совершенно верно, в мае там очень красиво, всё цветёт, – он с трудом соображал, что говорит, потому что сходил с ума от её запаха. – Но как же ваши волосы?

Она его сразу поняла.

– Да, я хожу с распущенными, потому что считаю, что пора отказываться от прежних устаревших традиций. Зачем мне прятать их под косынку или шляпку только потому, что я вышла замуж. В конце концов, мы же входим в двадцатый век и женщина имеет право на свободу во внешности, надо идти в ногу со временем. Вы так не считаете?

Он согласился бы с чем угодно и пошёл бы на что угодно, лишь бы только заполучить один-единственный её поцелуй.

Наверно, в его взгляде или выражении лица появилось что-то такое особое, от чего она ещё больше смутилась, улыбнулась и быстро ушла. Илья шлёпнул себя по щеке и разозлился.

– Хватит мечтать о чужом пироге, – прорычал он чуть слышно. – Тебе всё равно никогда его не укусить.

Илья вставил стаканы в медные подстаканники и наполнил их всем необходимым. Руки действовали машинально, мысли же всё время крутились вокруг неземной красавицы, которая своим появлением, сама того не зная, обострила несправедливую убогость его существования. Он поставил стаканы на поднос, добавил к ним небольшую вазочку с водой, вышел из купе и как сомнамбула поплыл по проходу. Под черепушкой плескались навязчивые картины горячих поцелуев и длинных белых волос, намотанных на его жилистый кулак во время неистовых занятий любовью.

Он отодвинул дверь и уставился на пустое купе. Вера и Андрей куда-то испарились, необдуманно оставив купе не запертым. Почему-то это подействовало на Илью отрезвляюще, словно его облили ледяной водой. Он прислушался – голоса доносились из переднего тамбура. Продолжая держать поднос в руках, он как дурак побрёл на звук. Молодожёны стояли возле аварийной двери и обнимались. Почему-то взгляд Ильи приковала именно холёная рука Андрея, по-хозяйски выглаживающая спину жены.

Он дёрнулся назад, чтобы его не увидели и не обвинили в подглядывании. В голове забухал огромный барабан, волна злобы захлестнула с головы до ног и заставила сердце биться часто-часто. Чувствуя себя обманутым и обделённым, он вернулся в третье купе. Поставил чай и вазочку на стол, опустил цветы в воду, поправил шторку. Целых тридцать секунд он глазел на раскрытую сумку чёрной кожи, из которой выглядывала небрежно перерытая мужская одежда. В этот момент Илья желал Андрею страшной смерти и думал о том, что с лёгкостью заменил бы его на супружеском ложе.

Он медленно вышел в коридор и сделал несколько шагов. Дверь второго купе была наполовину приоткрыта. Старуха-фабрикантка сидела за столом и с каким-то ожесточением поглощала румяные пирожки, которые принесла с собой. Она резко повернула голову, уставилась на него налитыми кровью глазами и перестала жевать. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Илья дёрнулся и ушёл в своё купе.

Чтобы не видеть, как молодожёны будут возвращаться к себе, он закрыл дверь. Руки дрожали, и он чуть не уронил поднос. Илья сел на кровать и вытер лицо измятым платком. Теперь его посетили раскаяние и угрызения совести.

– Не возжелай жены брата своего… Или как там говорится… – бормотал он, глядя слепыми глазами на тёмный густой лес. – Не твоя… Не твоя…

Он попытался разогнать недоброе предчувствие, устроив в купе уборку. Сгрёб в мусорный мешок невкусные московские конфеты, измятые чеки и квитанции, неутилизированные билеты и служебные записки. Протёр окно влажной тряпкой, смахнул пыль с полочки под зеркалом и проверил мышеловку под кроватью. Работа успокоила его, Илья даже начал чуть слышно мычать под нос популярную песенку про святого Николая.

Вдруг пронзительный мужской крик пронзил его насквозь. Илья выпрямился и уронил веник из сорго. За первым криком последовали женские крики, поначалу бессвязные.

– Помогите! – закричала девушка. – Доктора! Помогите!

Илья вышел из ступора и выскочил в проход. Из всех купе показались удивлённые и испуганные лица пассажиров, только жадная старуха предпочла остаться в стороне. Он миновал первое купе, второе, вот и третье. Паника накрыла его с головой. «Только не она! – думал он лихорадочно. – Только не она! Только не она!».

Дверь была наполовину приотворена, Илья схватился за ручку и резко отбросил полотно вправо. Глазам предстала страшная картина. Андрей лежал на полу и его сотрясали сильные судороги. Он бился всем телом о постели и ножку столика. В нос ударил резкий запах рвоты и миндаля. Скрюченными пальцами умирающий раздирал горло и грудь, не в силах сделать ни одного вдоха. Он запрокинул голову и уставился на Илью страшными чёрными глазами, в которых плескалось прямое обвинение. После нескольких слабых конвульсий всё наконец-то было кончено.

«Я не хотел! Я не виноват!», – мысленно закричал Илья. Его пожирали угрызения совести.

Он перевёл взгляд на Веру. Она сидела на постели, поджав колени к груди и обхватив их руками. На её перекошенном лице читался невыносимый ужас. Длинные волосы укрывали её словно белый саван, и Илья подумал почему-то, что совсем скоро она наденет чёрные траурные одежды, которые будут ей совсем не к лицу.

– Сделайте что-нибудь, – прошептала она.

По прекрасному лицу заструились слёзы. Именно беззвучный плач заставил его прийти в себя и вспомнить про служебные обязанности. Он бросился в своё купе и сорвал со стены раструб связи.

– Игнат Павлович, у нас отравление! – закричал он, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать пассажиры.

Начальник в ответ грязно выругался и оборвал связь. Он явился через две минуты, наполовину раздетый и встревоженный. За ним следовали дежурный врач и полицейский.

– Показывай.

Они прошли к третьему купе и сгрудились у входа. Запах смерти стоял даже в коридоре и вновь прибывшие сморщили нос.

– Отравление, – мрачно бросил врач. – Цианид.

– Мстислав, ты уверен? – начальник поезда тяжело вздохнул.

– Запах яда характерный. Зрачки расширены до предела. И посмотри на его кожу.

Илья уставился на запрокинутое лицо покойника. Его поразил фиолетово-красный цвет кожи.

– Огромная доза. Умер от удушья, а перед этим испытал тошноту и судороги, всё тело перекручено. Цианистый калий, сомнений нет.

– На столе, – глухо проронил полицейский, имени которого Илья не знал.

Они все посмотрели на стол. Стакан Веры был полон наполовину, на блюдце рядом с ним лежал слегка надкушенный кружочек лимона, который она извлекла из чая. Стакан покойника был опустошён на треть. Возле него на столе виднелись просыпанные крупинки сахара. Илья похолодел.

– Разве ты?.. – начал Игнат Павлович.

– Я всегда кладу сахар в стакан перед подачей, – быстро сказал Илья, чтобы защитить себя.

– У вас был свой сахар? – спросил начальник у Веры.

Она вскинула на него глаза, в которых плескалось настоящее безумие. Илья подумал, что она буквально балансирует на грани сумасшествия. Её бледное лицо было залито слезами.

– Был сахар? – полицейский повторил вопрос.

Она отрицательно помотала головой.

– Тогда откуда это?

В ответ молчание.

Врач перешагнул через тело и присмотрелся к белым крупинкам.

– Без проверки в лаборатории трудно сказать наверняка, но похоже на него.

– Вы видели кого-нибудь? – строго уточнил полицейский. – Заходил кто-нибудь к вам?

Вера помотала головой и уткнулась лицом в колени. Её тело сотрясалось от рыданий. У Ильи защемило сердце при виде такого безутешного горя.

– У них купе было открыто, – тихо сказал он.

Теперь все смотрели на него.

– Когда? – резко уточнил начальник.

– Я принёс чай, купе было открыто и тут никого не было.

– А они где были? – Игнат Павлович кивнул в сторону Веры.

– Они стояли в тамбуре.

– И ты?

– И я поставил чай и вазочку на стол и вернулся к себе.

– Когда это было?

Илья посмотрел на наручные часы.

– Примерно двадцать минут назад.

– И долго их не было? – начальник оглядел коридор.

– Не знаю, – Илья пожал плечами. – Я наводил порядок у себя, не видел, как они вернулись.

– Значит, кто-то в это время вошёл в купе и насыпал цианида в чай. Но откуда убийца мог знать, что парень выпьет именно из этого стакана?

– А если отравить хотели не его? – очень тихо предположил полицейский.

Все разом посмотрели на Веру.

– Нет, его, – глухо проговорил Илья.

– Почему так думаешь? – жёстко спросил Игнат Павлович.

– На этой стороне женские вещи, – он указал рукой. – Пальто её висит, сумка светлая из замши, как любят состоятельные дамы. А на этой стороне мужские вещи. И сумка раскрыта и из неё выглядывает галстук и носки мужские. Спутать невозможно.

– А ты молодец, наблюдательный, – похвалил начальник.

– Значит, всё-таки его… – протянул полицейский. – Но кто это мог быть? Пассажир?

– Совсем не обязательно, что убийца сейчас находится в этом вагоне, – глубокомысленно заметил Игнат Павлович. – Он мог и перейти…

Илья шумно втянул воздух носом. Ему уже какое-то время не давал покоя запах, который едва ощущался на грани чувствительности. Начальник заметил это и оборвал себя.

– Что такое? – удивился врач.

– У него потрясающий нюх.

– Обострённое обоняние, – уточнил Илья.

– И что? – тупо спросил полицейский.

– Здесь есть их запахи. И есть запах убийцы.

Он вошёл в купе и решительно закрыл дверь, оставив полицейского и начальника в коридоре.

– Эй, – попробовал возмутиться служитель порядка.

– Замолчи, – злобно приказал Игнат Павлович.

Врач вылупился на Илью, который крутил головой и шумно нюхал воздух. Из множества запахов он пытался вычленить тот самый, которого здесь не должно было быть. Посторонний, чужой, лишний. Вера тоже перестала плакать и уставилась на него с надеждой.

– Найдите, умоляю, – прошептала она. – Кто это сделал?

Илья плавно наклонился к столу. Придерживая полы кителя, он понюхал стакан, задержался на ручке подстаканника, затем понюхал чайную ложку. Вот-вот… Сейчас-сейчас… Есть.

Он рывком выпрямился, сделал шаг назад, схватил ручку двери и сильным рывком отворил её. Вышел в проход и провёл рукой по лицу.

– Запах гвоздики и тмина, – сказал он тихо. – Немного кориандра и перец.

Начальник смотрел на него выжидающе.

Илья поднял руку и указал на второе купе.

– Морозова Авдотья Никитична.

Полицейский сработал как по команде «фас». Немедленно кинулся к соседнему купе и дёрнул дверь. Она оказалась заперта изнутри.

– Открывайте! – громко сказал он.

– Откройте немедленно! – грозно прорычал Игнат Павлович.

Старуха никак не показала, что услышала обращение. Илья опомнился и извлёк из внутреннего кармана кителя универсальный ключ. Он вставил его в замочную скважину и с хрустом повернул. Когда дверь отлетела в сторону, они увидели старуху. Она сидела за столом и встретила их с мрачным спокойствием. Окно было приоткрыто и сильный поток воздуха трепал чёрный платок на седой голове.

– Зачем вы отравили пассажира?! – взревел Игнат Павлович, которого очень огорчала перспектива предстоящего разбирательства и бесконечных объяснительных.

– Мой муж был очень плохим человеком, – сказала она еле слышно.

– Что?

– Он всё время изменял мне с разными потаскухами. А потом приносил от них всякие непотребства, которыми заставлял меня… Мерзость и срам… – она посмотрела в окно и тяжело вздохнула. – Когда он умер, я наконец-то стала счастлива…

Некоторое время все хранили недоумённое молчание.

– При чём тут несчастный парень?! – грозно спросил начальник поезда.

– Как увидела его, так прям обмерла – вылитый мой Тихон. Как будто с него рисовали. Снова вся ненависть всплыла.

– Что?! – не поверил своим ушам Илья. – Вы отравили невинного человека только потому, что он якобы похож на вашего мужа?!

В третьем купе раздался звон стекла, но никто не обратил на это внимание.

– Старая сумасшедшая сука! – гневно воскликнул полицейский. – Тебя мало просто расстрелять! Загубила человека!

– Позвольте мне спросить, – внезапно послышался тихий голос.

Полицейский осёкся, Илья повернул голову и увидел смертельно бледную Веру. Она стояла, опустив руки вдоль тела, и походила на призрак.

– Я хочу спросить, – ещё тише сказала она.

Девушка медленно вошла в купе и встала рядом со старухой. Та подняла голову и с жестоким вызовом посмотрела ей в глаза.

– Не вечно тебе витать на крыльях любви, пора и познать грязную жизнь.

Вместо ответа Вера внезапно вскинула руку. С запозданием все увидели в длинных тонких пальцах разбитую вазу. Илья вскрикнул и бросился вперёд, но не успел. Вера с силой воткнула вазу в горло убийцы и тут же отступила назад. Острый край распорол чёрный бархат и дряблую кожу, хлынула тёмная кровь. Старуха захрипела и повалилась набок, на подушку. Вытаращенные бесцветные глаза смотрели прямо на Илью, он не видел в них ни страха, ни раскаяния, а лишь злобу от того, что её дни прервали преждевременно.

Кровь залила постель и пол. Полицейский наконец-то опомнился, схватил Веру за плечи и буквально выволок из помещения. Впрочем, она совершенно не сопротивлялась и даже обмякла куклой, словно вложила в смертельный удар последние силы.

Чёрная молния влетела в раскрытое окно.

Илья вздрогнул и вперил взгляд в большую чёрную ворону с ярко-жёлтым глазом.

4. Звуки прошлого

Безбожно чадя и издавая фыркающие звуки, машина такси подъехала к тротуару и остановилась.

– Ужас какой-то, – возмущённо пробормотал Николай, первым покидая салон допотопной машины.

Он придержал дверь, чтобы её не захлопнуло порывом ветра, и протянул руку. Ольга изящно вложила тонкие пальцы в его крупную ладонь и выпорхнула наружу.

Они стояли на краю тротуара и смотрели вслед отъезжающей машине, которая оставляла после себя густые чёрные клубы вонючего дыма.

– С этим что-то нужно делать, по меньшей мере, написать об этом в управу, – заявил Николай решительно.

Ольга мельком глянула на его гордый красивый профиль. Она знала, что он обязательно напишет и даже отнесёт письмо лично, чтобы напроситься на приём к какому-нибудь чиновнику.

– Решительно непонятно, почему городские власти отдали предпочтение этим грязным механизмам вместо трамваев, которые не портят воздух, – произнёс он неодобрительно.

– Зато трамваи сильно грохочут и сотрясают дома, – заметила Ольга.

– Ну у вас-то тут они не грохочут и не сотрясают, – он окинул взглядом аккуратную старинную улицу, замощённую гладкой гранитной плиткой и засаженную липами.

– Бывает, что и грохочут, – заметила она загадочно, но его немой вопрос предпочла оставить без внимания.

Девушка подняла голову и посмотрела на балкон третьего этажа. Казалось, что она что-то придумала.

– А не хочешь ли ты, Николай, зайти в гости на чай?

Он удивился этому внезапному предложению, но отказываться не стал. Во-первых, он действительно хотел чая, во-вторых, хотел ещё немного побыть с ней рядом, а в-третьих, ему было интересно посмотреть на внутренний облик их дома.

– Отчего бы и не зайти, – он кивнул головой и поправил галстук и фуражку.

– Можешь не прихорашиваться, родителей всё равно нет дома, они в загородном имении, – она лукаво усмехнулась.