Полная версия
Диалог глухонемого со слепцом
Да и надо бы тут и то как есть благочестиво более чем разом уж сходу заметить…
Никак оно не иначе, а про всех тех сколь еще искренне в доску своих обычно уж принято говорить с самым явственным придыханием, а все их жуткие подлости весьма так старательно при этом разом «забеливать» колкими хитростями всяческого восторженно задушевного самообмана.
Но то было бы разве что лишь только исключительно же полбеды…
70
И главное, что в нынешнем интеллигентном человеке и вправду никак уж не в меру двояко и аморфно, – так это его сущим «маятником до чего бесподобно, как есть еще весьма подвижно качающаяся совесть».
И у нее между тем может и близко попросту не оказаться в наличии каких-либо более-менее постоянных ориентиров, поскольку все тут будет само собою совсем так безысходно зависеть только лишь от тех на редкость до конца предметных веяний времени и политических сил, именно сегодня правящих бал в той или иной сугубо отдельной стране.
Причем именно тем наиболее значимым свойством души для всякого кому и вправду было охота вполне уж разом естественно оказаться максимально близким к горнилу власти всегда был и остается именно тот более чем отъявленный конформизм, и всякий несущий его в себе неизменно будет всецело же до чего только очарован величием всей пирамиды государственной власти.
И сколь наиболее во всем до конца примиренчески – это себя проявляло как раз-таки по отношению к тому самому попросту подчас только вовсе-то немыслимо всесильному социальному злу.
И ведь, ясное дело, никак не иначе, а только лишь ему раз за разом на деле доводиться весьма надежно более чем прагматично скрывать всю свою безумно лютую суть под некою чисто же именно с виду на редкость необычайно благовидной личиной.
Ну а кое-кому между тем было совсем уж явно, что никак не охота раз за разом глядеть на все и вся более чем откровенно день за днем так и снедающую нищету всякого простого народа.
Да вот зато до чего только сильно им разве что столь откровенно желается только лишь и глядеть куда-то вдаль, где само собой ныне вызревает некое именно что вездесуще общее людское счастье.
Ну а та самая более чем насущная действительность уж вполне так естественно весьма ныне убога, а как раз в связи с тем и должна быть она полностью разом вот вытеснена именно некими теми новыми светлыми днями…
А между тем это уж именно всякая та и впрямь сколь еще суровая обыденность и формирует плоское, как блин чисто на редкость сколь обывательское сознание.
Ну а самое безнадежное пренебрежение всеми теми буквально каждого из нас окружающими реалиями само собой будет затем подразумевать до чего еще явную неизбежность именно того самого прискорбнейшего факта, что народ во всем том дальнейшем точно уж тогда так и останется безо всякого исключительно должного и вполне настоящего присмотра.
Ну а кроме того кое-кто явно уж норовил сколь так еще нарочито позвать с печки в лаптях слезшее простонародье истинно вслед за собой в дивное царство сладких грез.
Ну а ремонтировать ту самую давно прохудившуюся крышу большого общественного здания кое-кому точно ведь было попросту же никак совсем не резон.
71
И именно тем наиболее веским противовесом для более-менее верной возможности, куда только поболее разумного общественного поведения собственно и было как раз то, что более чем «здраво и чисто поверхностно мыслить и рассуждать» оно, ясное дело, куда значительно легче и вовсе-то несоизмеримо же исключительно проще.
То есть, даже и подумать кое-кому было явно нельзя чтобы и впрямь как есть разом сходу начать сколь еще всесторонне же углубляться во тьму и грязь общественного быта…
А между тем реалии 20 века были крайне вот во многом искажены единственно верными идеями никак не потому, что толпы простого народа только и предпочитали громко петь хором вместо того чтоб чинить клозеты.
Нет уж были те реалии на редкость обезображены именно как раз только потому что кое-кто столь весьма откровенно нагадил на головы ближних своих тем еще божественным пометом лучезарных идей.
То есть до чего крайне простодушное невежество было совершенно же ослепленно безумным пламенем книжно благих мыслей.
И уж что как не это наряду с исключительно многими прочими тяготами безлико серого житейского бытия и является признаком того века, когда люди умственного труда в погоне за призраками бесславных идей разом вот занялись самыми яростными поисками всяческих чисто мифических паразитов на всем том непомерно широком общественном теле?
Ну а на данной почве и возникли затем в бескрайне превеликом множестве весьма уж разноликие и ужаснейшие социальные драмы и конфликты.
Причем той наиболее заглавной ко всему тому первопричиной являлось как раз-таки именно то, что все, то будто бы пресловутое новое было как есть уж сколь искусно во всем растравлено и фактически, что разом спущено прямо-то с той до чего отчаянно короткой цепи…
А нечто то старое, между тем, кроме пут окаянного рабства, непременно же являло собой суровую силу, безупречно сдерживающую всякую ту сколь еще только безудержную людскую анархию.
А она весьма так давно ведь в России так и рвалась из всех тех еще былых берегов, и самым достойным приличием для нее как раз и стало вовсе уж абсолютное и крайне воинственное неприличие.
И речь тут никак не идет о каких-либо уж считай чудовищно попросту совсем наизнанку вывернутых понятиях буквально обо всем в этом мире добре и свете, а скорее об их исключительно же ныне давно как есть назрелой адаптации к безумно фанатичной атмосфере, именно того сущего же всеобщего идолопоклонства.
Ну а как есть заодно и было оно и впрямь еще издревле чисто еще загодя сколь четко и ясно вполне приспособлено к до чего уж полностью вышколенному единению мнений по принципу «без команды никому рот не разевать».
И если весьма тщательно начать изыскивать корни данного нового тиранства, то вот тогда и окажется разом понятно, что это как раз, те, кто хотел вольных перемен, и сделали все, чтобы российская держава до чего и впрямь-то быстро затем превратилась в длиннющий воз со всяким сколь так никак несносным идеологическим хламом.
Причем всем тем ведь бесконечным подводам разом еще и было ведь суждено некогда так, и тянуться бесконечной вереницей в дебри беспросветно же отчаянно несветлого грядущего.
Причем, ясное дело, что не о каком том или ином вполне осознанно злом и сколь на редкость сознательном намерении тут вот речь и близко вовсе-то явно никак не шла.
Да и вообще, кстати, все это более чем невинно и прозаично началось именно с той самой полной же оторванности привилегированных классов от всех тех до чего простецки настоящих и чисто житейски обыденных реалий века, считай уж всей той чересчур во все стороны невероятно широкой общественной жизни.
И главное, как-никак, а возникло все это именно что на почве более чем многозначительного внушения истых принципов сладостно упоенного отторжения от всего того, что является плодом серой обыденности.
Восторженная сладостность в восприятии художественных образов сама собой разом подразумевает самое так еще самое явное неумение действительно воспринять всю горечь никак пока толком совсем неустроенной жизни.
72
Причем та самая вовсе неоправданно ярая зацикленность дум на чем-то сугубо выдуманном и создает внутри сознания заранее готовые к буквально-то ко всякому затем повседневному употреблению самые удобные клише.
Да только ведь этот мир сколь значительно разнообразнее всего своего зеркала, пусть даже в нем и были до чего еще ярко подчеркнуты все его главные плюсы и минусы.
Художественная литература вполне имеет огромную тень осатанело величественного духом зла, да только сама суть его, единственное, что чисто ведь сходу всеобъемлюще обрамляет все ее, считай на редкость несметное духовное величие.
Но при этом уж вовсе незачем о том спорить, что буквально все на этом свете отбрасывает тень, а любые чрезвычайно сложные понятия отбрасывают тень весьма многогранную и намного поболее густую, чем что-либо вообще вот другое.
Уж никак это, тут вовсе и не говоря как раз-таки о том, что есть еще и вещи, которые всецело-то являются самым наглядным производным того самого крайне чрезмерного обожания всяческих тех или иных высоких материй.
Вот, к примеру: тот считай сколь на редкость безумно фаталистический фанатизм, что весьма яростно так и толкает в бок всяческих нелюдей раз за разом свершать все эти адские акты дикого террора…
Причем автору, до чего только разом кажется, что нечто подобное нисколько ни есть безупречно явственное порождение каких-либо наиболее темных ответвлений всех общеизвестных религий.
Раз, куда и впрямь вернее нечто подобное одно лишь самое исключительное следствие того черного, словно уголь нигилизма, что был со всею тяжкою ответственностью уж сколь так довольно-то вдумчиво заложен в самые различные произведения искусства их отнюдь никак подчас нечистоплотными авторами.
Ну а их ярые почитатели доброе от худого – отличать и близко вот совсем не захотели, а чисто потому и проглатывали они все разом и целиком, да еще и со всеми теми вполне тому соответствующими острыми специями.
Причем именно в результате чего-то подобного и появились на большой политической сцене главные заправилы, отъявленные горлопаны, взявшие себе за труд и вправду же осуществить до чего незамедлительное исправление «к одному лишь как и понятно чудодейственно наилучшему» всех тех, неимоверно больших общественных дел.
Ну а без их вовсе-то совсем нескромного участия явно ведь и далее бы они столь же откровенно находились в сущем-то, как есть самом отвратительном застое.
Причем речь тут идет как раз о тех великих злодеях для которых мысли обо всяком общественном благе стали чем-то навроде математической задачи, где все слагаемые и вычитаемые суммы, чисто абстрактны и сухие о них выводы никак при этом не имеют хоть какого-либо вообще человеческого лица.
Внутри душ таких заправил все доподлинно человеческое было, как есть полностью поглощено только лишь тем весьма вот стоическим разумением явной необходимости сколь еще постепенного создания всецело так должных условий для некоего безоблачно наилучшего грядущего для всей именно их весьма неистово жадной до жизни клики…
А между тем сама та исключительно уж нелегкая смерть всяческого практичного и простодушно светлого разума сколь так ведь вскоре затем насаждает всеобще гиблую, словно болотная топь тьму…
Но все это, однако, никак не могло быть проблемой для тех, кто буквально по самое горло был занят процессом и впрямь до чего самозабвенного самолюбования.
Ну а точно также некоторых людей с самого малолетства сколь верною же рукой приучают к той самой исключительно утилитарной узколобости всякого имперского мышления.
Причем коли ребенок от него имеет наглость хоть как-либо вполне вот всерьез на деле отбрыкиваться, то уж более чем должные усилия подчас разве что затем только лишь всецело удесятерятся.
Ну а тем наиболее конечным результатом самого еще явного отсутствия буквально-то всяческого уважения к чужому видению мира не так и редко затем становится именно тот, как он есть абсолютнейший эгоцентризм тех самых людей, коим их догматические воззрения были вбиты в голову при помощи молоточка (не того, что у невропатолога).
А впрочем автор вообще именно в том как раз и уверен, что только лишь именно этот фактор и сформировал весьма устойчивое мировоззрение большинства отъявленных экстремистов.
Фанатичная привязанность к какой-либо весьма так изощренно изысканной, абстрактной идее вообще до чего нередко же превращает людей, по всей своей исконной природе добрых, в лютых и жестокосердных злодеев.
73
Ну а вящей первопричиной, как раз того, что у кое-кого ведь явно развилась подобная рода атавистическая увлеченность чем-либо «космического масштаба и космической же глупости»» (по словам Михаила Булгакова) может оказаться именно то, что неудачи в жизни или любви попросту раз и навсегда сколь безнадежно изменяют весь их внутренний и чрезмерно благодушный настрой.
И этим людям и вправду было вполне свойственно всею душою желать как раз того самого вовсе-то до чего незамедлительного осуществления более чем на редкость всеобъемлющих перемен.
Да еще и как есть, заодно и совсем безо всякого так самого нелепого промедления.
То есть, этакого рода деятелям и вправду было свойственно весь этот мир во мгновение ока чисто ведь мысленно уж сходу разом преображать ко всему тому весьма изумительно же разве что самому наилучшему.
Причем именно подобные мечтания некогда затем и превращались во вполне конкретные кровавые дела и осуществлявших их нелюдей сколь жарко, так и грела тогда мысль об исключительной благостности всего ими ныне «доблестно» совершаемого.
Раз уж все то, что нынче делается никак не иначе, а вызревает спелыми колосьями на гербе страны всецело живущей только лишь во имя как есть самого уж явственно так надлежащего торжества самой доподлинной справедливости.
Ну а в точности также и весьма полностью уж абстрактного блага народа.
Причем да, может и впрямь вся та донельзя докучливо и повседневно их окружающая убогая действительность всячески явно же растравливала им души той еще на редкость вкрадчиво немой мольбой…
Попросту со всем тем до чего чисто же зверским аппетитом более чем яростно требуя самых незамедлительных перемен во всем облике ныне вот существующего общества.
А между тем нечто подобное попросту уж нисколько не осуществимо, потому как рутина жизни точно также прочна как и стальные решетки, а потому и попытка их сходу разорвать может лишь в конце концов истощить все силы народа.
И главное вот в точности те же самые вши его и далее будут чисто по-прежнему затем заедать, да еще и только лишь уж значительно разве что посильнее.
И главное тут именно в том, что вследствие крайне ведь сколь болезненно перенесенных кое-кем душевных страданий затем и становились некоторые люди сущими антагонистами.
И они и впрямь все то доселе прежнее разом уж желали сходу смыть кровью тех, кто по их крайне узким представлениям буквально за все то безобразие во всем этом чудовищно широком мире и был вполне единолично на деле в ответе.
И мысли эти попросту безо всякого промедления высекут из малейшей искры высокое пламя, начисто сжигающее все то минувшее, что только когда-либо имело место во всем том отчаянно проклятом прошлом.
Уж нынче само собой разом всеобъемлюще ставшим чем-либо абсолютно непотребным и более чем безыскусно, явно ведь именно, попросту лишним.
Причем все это пришло отнюдь не с низов, а разом спустилось оно с небес той самой возвышенной правды, столь рьяно рвущей души буквально-то на самые мелкие куски.
74
Да только вся та так называемая чистая «правда» – не более чем низкая и подлая ложь в одежке безудержно и неимоверно острой на язык социальной демагогии.
Она, подняв черную бурю в обществе, разве что только и создает одни те сколь красочные миражи, весьма уж яростно превращая не так, чтоб и впрямь вовсе совсем так безрадостное существование живых масс народа в одно то сколь бесцельное блуждание в безводной и знойной пустыне.
Однако при всем том никак нельзя забывать, и о том, что цепи самодержавного тиранства были перетерты толпой взбешенных масс как раз потому, что были они еще издревле ими всецело как есть давно стеснены.
И их, кстати, тем исключительно благодушным царским указом из них нисколько вот вовсе явно не освободили, а разве что только попросту от ворот поворот сходу вывели из тех когда-либо уж доселе имевшихся прежних и сколь давно устоявшихся рамок.
Однако вот той безупречно настоящей свободы от всего этого у них почти совсем никак не прибавилось.
Народ продолжили держать в точности той, до чего только жесткой узде.
Причем исключительно то же самое вполне ведь сходу касалось, в том числе и всех тех нерадивых (с точки зрения власти) студентов царских времен, коих порой после довольно-то незначительного участия в каких-либо митингах с великим позором безо всякой тени стеснения разом вышвыривали за ворота их собственных университетов…
А коли какого-то бедолагу и впрямь жестоко и несправедливо обидели, ни за что ни про что пинком под зад бесцеремонно отчислили из его родного университета, то, именно потому он затем и найдет себе место под флагом идеи, что елейно и сладкоречиво всем и каждому в три короба до чего многое сходу еще разом только наобещает.
Причем дабы всего того безмерно хорошего и впрямь-таки было на деле возможно весьма же полноценно добиться, собственно, и следует весь этот мир с ног на голову весьма так посильно и строго буквально в единый миг всеми силами сходу же перевернуть.
И ведь сделано – это будет только лишь ради того чисто вот удивительно благодатного его избавления от абсолютно всякой в нем и впрямь как есть смертельно же въедливой несправедливости.
75
Ну а, кроме того, те самые отъявленно рьяные деятели фальшивые народники, как Нечаев, совершенно уж осознано никак не давали наскоро перебродить соку молодости, ну а впоследствии раз и навсегда чисто, как есть полностью насовсем уйти в зыбучие пески времени.
И дело тут, собственно, вот еще в чем: страдания народа всецело близки интеллигенции лишь тогда, когда она вполне явно чувствует себя в чем-то до чего только зверски же ущемленной в правах, скажем, во всем ее так сказать социально-экономическом состоянии.
Ну а если всего этого и близко нет, или она ко всему тому сколь еще загодя более чем давно была болезная же совсем безропотно на редкость привычной, как говориться, в связи со всем тем безмерно немалым печальным опытом той как есть самой ведь до чего постыло обыденной повседневности…
Нет, дело тут тогда в принципе само собой разом полностью ясное хоть сколько-то бунтовать она тогда и в мыслях своих вовсе не станет.
А тем более пройдя через нескончаемо мучительную неволю и хлебнув там вдоволь лиха, она и окажется безупречно послушным инструментом в руках ярых последышей беспечно мечтательных и крайне наивных фанатиков, что вовсю использовали террор для накаления страстей в обществе, искренне ожидая непомерно большого грядущего счастья.
Ну так еще и буквально для всех и каждого в ком теплиться хоть какая-то надежда на некую лучшую жизнь.
А между тем чем-либо подобным они разве что во всем только лишь и поспособствовали одному тому самому как есть уж весьма так более чем одиозному созданию более-менее полноценной базы для всей-то последующей антинародной диктатуры.
76
Ну а та наиболее веская и на редкость существенная первопричина всех бед и несчастий никак ведь нисколько не в наличии безмерно отягощающих всеобщую судьбу тех уж самых негодяев, что сколь отъявленно разжирели на всех тех и без того и близко не в меру скудных народных харчах…
Хотя при всем том вполне надо бы и то как есть конкретно еще и еще более чем спешно до чего только четко как-никак явно во всем подчеркнуть…
А именно уж то значит самое, что люди в точности именно того грубого помола, каковыми и вправду подчас были, некоторые из тех полностью отныне в единый миг сразу навеки бывших господ не преминули весьма так спешно затем воспользоваться той самой безвозмездной услугой всех тех бедолаг – праздных мечтателей.
А те самые «добросердечные благодетели серых людских масс ради вовсе-то считай немыслимо поспешного воплощения исключительно же сомнительно светлой своей идеи более чем запросто были всегдашне готовы точно также и далее до чего безвозмездно проливать море крови мнимых угнетателей всего того трудового народа.
Ну так и главное буквально-то на всей этой матушке земле.
Хотя, конечно, дело тут было не только в них одних, поскольку, прежде уж всего, вся беда явно заключалась именно в отсутствии самых ведь тех еще вполне настоящих истоков милосердия, издревле вовсе вот совершенно не насаждаемых ни религией, ни чересчур порою невпопад (никак не к тем, кому-то и впрямь было надобно) сколь и впрямь не в меру милостивым тогдашним государством.
А как раз-таки с той безупречно верной точностью фактически, наоборот, во всей России закон палки и кнута он от века и до века всенепременно являлся наиболее основным каноном общественного бытия и в 19 веке, он претерпел лишь одно то весьма наглядно заметное и довольно существенное изменение.
77
Раз уж своих бить по-старому стало нынче и близко далее никак не с руки, то давай, значится, за чужих всенепременно еще сколь так весело всей оравой сходу ведь примемся…
А только лишь исключительно поэтому еврейские погромы и стали для простого народа именно той до чего уж отчаянно широкой отдушиной, кроваво-красным просветом в весьма темном царстве самого абсолютнейшего и всегдашнего его векового бесправия…
И вот как описывает это великое зло (и для душ погромщиков тоже) великий еврейский писатель Шалом Алейхем в одной из наилучших его книг «Мальчик Мотл».
« – Не знаешь, что такое погром? – удивляется Копл. – Эге! Стало быть, ты совсем еще сосунок! Погром – это такая штука, которая теперь бывает повсюду. Начинается это с пустяков, но уж если начнется, что тянется дня три подряд…
– Но что ж это такое? Ярмарка?
– Ярмарка! Хороша ярмарка! Вышибают стекла! Ломают мебель! Вспарывают подушки! Пух летит, как снег!
– А зачем это?
– Вот те и здравствуй! Зачем? Громят не только дома, – громят и лавки. Выбрасывают на улицу товар, топчут, грабят, рассыпают, потом обливают керосином и жгут.
– Да брось ты!
– А ты как думал? Что же я выдумывать, что ли, стану? А потом, когда грабить уже нечего, ходят по домам с топорами, ломами и дубинами. А полиция ходит следом. Поют, свистят, кричат: «Эй, ребята, бей жидов!» Бьют, убивают, режут, штыками колют…
– Кого?
– Что значит «кого»? Евреев!»
78
Надо ли говорить, что все эти бесчинства нисколько не были спонтанной агрессивностью русского народа против евреев, а почти всегда они вполне наглядно разом являлись на редкость тщательно же спланированным науськиванием антисемитской державы, бездумно и планомерно использующей двойные стандарты для самых различных национальных групп, еще издревле проживающих на территории гигантской империи.
Инородцев жестко прищучивая, тогдашняя власть всегда стремилась только лишь сколь однозначно как раз к тому для нее поистине исключительно важному, а именно, чтобы свои смерды и холопы никуда и близко так далеко не разбредались.
Ну и вообще с цепей своих лишь в строго дозволенных (властью) рамках, да и то вовсе уж совсем никак ненадолго срывались.
И это разве что те кем-то, ведь именно извне подогретые до чего только вездесущие и зачастую явно уж беспричинные погромы и могли еще разом вполне поспособствовать сугубо временному забвению русского народа, «выходу из него пара».
Ну а тот весьма порядком поднакопился в самом сердце наиболее бедной прослойки российского общества из-за извечных горестей, прочной нитью увязанных со всеми тяжкими условиями непомерно угнетенного состояния его-то уж никак не безоблачно повседневной жизни…
79
И та самая царская власть именно подобным наиболее откровенно же бесславным путем – на час – даровала русскому мужику самую полнейшую свободу…
То есть, как раз уж этаким образом и давали ему ту исключительно ведь временную возможность начисто позабыть обо всех тех его бесчисленных душевных мытарствах.
А они, между тем, извечно, как есть, и впрямь изводили его нутро в свете вековой униженности и кабалы, до чего неприглядно берущих всякое свое чудовищное начало именно от той чисто же всегдашней и безвременной скудности всего его бытия.
Ну а последнее было сколь явственно во всем порождено как раз более чем явным и чисто, как есть, считай что именно поголовным закабалением масс в путах чиновничьего и помещичьего разбоя и разврата.
И вот чего пишет обо всем этом Вадим Александрович Прокофьев в его публицистической книге «Желябов» серия ЖЗЛ:
«Еврейский писатель Бен-Ами во всем обвинял темную стихию толпы, которой подсказали объект нападения. Желябов спорил с ним, считая, что виной всему бесправное гражданское положение еврейства – частный факт общерусского бесправия. Погром – это только линия наименьшего сопротивления, по которой направилось недовольство существующим политическим и экономическим строем».
Ну и каков всему тому был и впрямь-то наиболее конечный же весьма ведь суровый итог?
Наспех избавляясь от безвременных и мучительно тяжких трудностей, явственно проистекающих от полной невозможности хоть как-либо вообще совладать с той так и прущей из всех щелей агрессией со стороны своего собственного рассвирепевшего народа, царское правительство, пожалуй, разом и клало свою головушку под топор грядущей революции.
