Полная версия
Диалог глухонемого со слепцом
Диалог глухонемого со слепцом
Цви Найсберг
© Цви Найсберг, 2025
ISBN 978-5-0067-6823-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Наиболее веским доказательством самой уж вовсе до чего еще неоспоримой правоты моих слов, прежде всего, послужит как раз-таки то, что я их вообще говорю.
Один очень претенциозный оратор.
1
Полноценно переполненная всеми соками жизни человеческая сущность, руководствуясь именно теми издревле еще ей присущими – фактически каждодневными – стандартами, попросту никак не потерпит в самой глубине своих искрометно искренних чувств, а тем паче в ее почти незыблемом менталитете даже и признака невероятно безбрежной пустоты нисколько небезызвестного космического вакуума.
Причем всякое, то считай исподнее содержание буквально каждой той или иной человеческой души без каких-либо излишних прикрас всегда составляют именно те вещи, что у каждого из нас в его личном пространстве будто бы сколь давно оставленного позади детства некогда были в самой-то безупречно непосредственной от кого-либо более чем явственной близости.
Правда, конечно, и вся та до чего неуемная взрослая жизнь, донельзя беспорядочно созидает саму основу для всяческих грядущих размышлений, неизменно бурлящих внутри буквально-то всякого на этом свете людского сознания.
Да только все те взрослые и зрелые мысли непосредственно берут начало как раз из той ныне подчас сколь уж далекой юной поры.
И это именно всякое то, считай зачастую ныне весьма стародавнее детское бытие со временем и выковывает из самых зачатков личности все те ее довольно-то безыскусно наглядные, и крайне приметные, совсем недвусмысленно определенные контуры.
Однако при всем том сама по себе та чисто внешняя сторона души и близко не столь вездесуще принципиально важна.
Поскольку та наиболее затаенная суть всеобъемлюще исподнего содержания сосуда чьего-либо сущего же нутра, безусловно, и впрямь более чем безукоризненно скрыта за кромешным мраком всяческой той или иной чисто подспудной и обыденной вполне уж конкретной чьей-либо повседневности…
И это как раз считай от того, чем это тот сосуд, так или иначе, вообще еще окажется весьма вот порядком заполнен, и будет на самом уж деле зависеть, а бросится ли человек спасать чужого ребенка, на которого с бешеной скоростью несется автомобиль с сильно загулявшей веселой компанией отдав свою жизнь во имя спасения ближнего.
Ну или чего еще доброго совсем наоборот – не пошлет ли тот вполне всесторонне просвещенный человек кого-либо, дабы с кем-то вовсе уж не тем весьма, эффективно и бескомпромиссно разом как есть чисто по-свойски до чего сходу разделаться…
Уж все при этом однозначно, со всею суровою многозначительностью только-то и списав на один лишь тот исключительно скверный и несчастный случай.
Чужая душа – частенько разве что той самой беспросветно черной мглы сущие потемки, и сколь еще нередко в ней неизбежно как раз и имеется нечто тщательно скрываемое, словно бы в некоем глубоком потайном кармане.
Даже и при том самом максимально же близком контакте всегда остается нечто такое, что никак не будет раскрыто полностью и нараспашку, а потому и окажется оно крайне же завуалировано, а в том числе и от того наиболее пытливо-остроглазого взора.
Поскольку слишком надежно оно в тех самых безумно далеких глубинах души и было до чего же надежно упрятано от всех тех более чем нескромно любопытствующих, чужих глаз.
Человек – он, собственно, оказывается весь, как он есть, считай на ладони, только при самых наиболее экстремальных обстоятельствах, которые при всем том подчас ведь и будут, считай уж на деле ежесекундно опасны для самого его чисто физического существования.
И именно эдаким образом, а вовсе-то и близко никак не иначе (в момент наиболее величайшей же своей необычайной радости) почти всякий тот или иной индивидуум всецело раскрывает то, что сокрыто в наиболее дальних уголках его души.
Да только таковым тому быть разве что в то как-никак немыслимо страшное время и впрямь-то без тени сомнения поистине разом уж выпавших на чью-либо долю никак не мимолетных жизненных испытаний.
И это как раз тогда какой-либо индивид до чего полноценно так сходу и впрямь же проявит всю свою доподлинно настоящую суть, то есть то заветное, что доселе было в нем весьма надежно сокрыто за всеми теми подспудными, внешними и, попросту говоря, крайне малозаметными факторами всей уж его сколь неизменно одеревенелой и невзрачной обыденности.
2
А между тем все те самые отчаянные передряги, коли явно ведь еще довелось им весьма неприглядно, на редкость всласть разом выпасть на чью-либо более чем изрядно прискорбную долю, попросту считай набело вскоре сотрут с человека все его, так называемое обыденное лицо…
Ему или ей как раз вот и быть тогда именно теми, кто до самого дна порою испил безнадежно бездонную чашу горя, а посему их сердцем и станет, затем заправлять как раз-таки тот чисто внешний, и попросту напрочь выедающий всяческую радость жизни тихий же ужас.
Да и сколь при всем том вполне вероятно, что в них весьма так сходу тогда разовьется сущая та чисто сиюминутная неуверенность во всяком том ныне лишь где-то и впрямь вдали назревающем вовсе никак заранее неопределенном и на редкость туманном грядущем завтрашнем дне.
Правда, не то, чтобы со всем этим им будет явно как есть необходимо уж до чего удрученно жить всеми теми необычайно долгими, безмерно томительными годами, а тем более теми-то нескончаемо длительными десятилетиями…
Однако при всем том исключительно многое тут будет вполне еще на деле зависеть как раз уж именно оттого, а с кем это их самым естественным образом затем весьма так сходу сведет великая затейница и шалунья хромая судьба.
Она бывает зла, а бывает добра, да вот, однако нисколько не быть ей хоть сколько-то милостивой к тем, у кого за плечами было и впрямь совсем немало тех безобразно страшных лет самого на удивление разноликого горя.
3
И нечто подобное как раз и надо бы исключительно же верно и вдумчиво разом осознать, глядя буквально на все в этом мире до чего невзрачно порою происходящее, откуда-то на редкость полноценно вовсе со стороны.
И попросту никак уж вовсе никому явно не стоило сколь еще высокомерно взирать на все то и впрямь неправедно творящееся во всей этой жизни разве что лишь со своей невообразимо высоченной колокольни.
Да только те чересчур залихватски восторженные идеалисты-максималисты, эти яростные потребители для них уж точно, как есть всецело чужого литературного творчества (в смысле всего того крайне изнуряющего душу труда) совсем ничего иного вокруг себя, кроме каких-либо двух наиболее явных цветов попросту в упор никогда не увидят и никак не различат.
Черное и белое – это считай именно все, что они хоть сколько-то взвешенно и конструктивно на деле вообще уж будут способны весьма вот наглядно узреть во всей той чрезвычайно разноплановой человеческой натуре.
Причем все, то исключительно ведь искренне яркое, но никчемное, что всем своим пышным цветом сколь объективно кое-кому разом покажется чем-либо ни в едином глазу и близко не белым…
Однако коли, несмотря на весь его явный и низменный мрак оно непременно вот сходу пройдет перед их внутренним взором, как нечто вовсе совсем не черное…
Нет уж как раз именно потому в их-то здравом уме оно отныне и будет вполне отчетливо заштриховано как нечто, без тени сомнения, сугубо до чего еще строго ведь явно коричневое…
И все это разве что потому, что прокрустово ложе чьих-то исключительно трафаретных воззрений обо всей этой нас так или иначе окружающей жизни попросту и близко никогда не включает в себя ничего иного, кроме яркого света и нисколько уж непроглядно бездонной тьмы.
Ну, а также и извечной борьбы между ними, а потому счастье по представлениям подобного рода людей надо бы всеми силами всячески завоевывать, а не идти к нему медленно и до чего тщательно выверяя при всем том буквально каждый свой шаг.
И им-то совсем неизменно, считай так разом явно же кажется, что человек – это только лишь та еще бестия, а именно потому его и надо бы со всею суровую СИЛОЮ более чем безотлагательно, никак не о чем другом вообще не раздумывая сходу вот принудить ко всякому духовному прогрессу.
То есть, кое-кто себе разом вообразил, что именно сколь бесцеремонно навязав простому обывателю исконно доброе начало, а не пошагово и постепенно, а главное, и безо всяческих излишних рывков медленно и участливо всячески как следует развив его в нем…
4
А между тем тот или иной индивидуум – это целая вселенная, а потому и подходить к нему со своей собственной подчас никак недалекой меркой УБЕРЕГИ НАС ГОСПОДЬ.
И впрочем да вполне вот на свете бывают всякие страшные разногласия и буквально полнейшее взаимное недопонимание.
Однако нечто подобное надо бы улаживать разве что при помощи самого конкретнейшего живого диалога, а не злыми языками чего-то там часами же чесать у кого-то весьма так далеко совсем явно за спиной.
И да иные люди ведут себя подчас до чего вопиюще уж довольно-таки шокирующе, но надо бы при этом сколь еще более чем сходу заметить, что действуют они именно как раз по тем или иным канонам нравственности, кои им во всем полноценно знакомы и весьма безупречно понятны.
Ну а чего-либо большего от них потребовать пока и в мыслях своих было бы вовсе так абсолютно нельзя.
Да и чего – это вообще, без тени сомнения, было бы на самом-то деле возможно и вправду хоть как-либо разом от них только ведь еще ожидать?
Ну, уж разве что одного лишь – самого последовательно верного и праведного соблюдения всеобщих этических норм и законов, более чем строго прописанных в уголовном кодексе…
Да вот, однако, как-никак, а ничего же подобного люди нынче так и млеющие душой и телом от удовольствия в сущем преддверье изумительно сладостного осуществления на самой обыденной житейской практике всяческих розовых снов абсолютно никак попросту совсем не приемлют.
Ну а как раз потому кое-кто и вправду готов мигом начать крушить головы тем, кто даже может и ненамеренно, считай уж попросту вдребезги разбивает яркий калейдоскоп чьих-либо на редкость сладостных, а потому и крайне липких надежд…
И уж как правило, происходят подобного рода коллизии исключительно вследствие всего того, что как-никак, а сколь и поныне благочестиво живут некоторые люди в том самом на редкость от нас до чего безнадежно же пока отдаленном идеалистическом грядущем.
И, конечно, дай всем нам только Бог, чтобы оно некогда само собой разом уж вполне действительно некогда и впрямь еще наступило.
Однако всеми теми безумно яркими и крайне сочными о нем фантазиями его приход точно никак нисколько так явно на деле уж вовсе-то никак не приблизишь, а скорее наоборот лишь разве что подалее отдалишь.
Да только нечто подобное кое-кому объяснить попросту же ныне будет совсем никак попросту ведь невозможно, ибо чьи-то страстные желания вполне разом становятся для людей чересчур пламенных чем-либо сугубо материальным и чисто фактическим.
5
Да и вообще подобного рода баловням благой судьбы неизменно претит та самая откровенно невзрачная правда, столь беспардонно свербящая, но никак при всем том нисколько не застревающая в их совсем никак не глуховатом ухе…
А между тем все мы дети до чего еще на редкость плотно нас окружающих реалий, а книги разве что весьма многозначительно их обрамляют, причем никак уж явно вовсе и не более того.
И знание отнюдь не горючее прогресса, а разве что лишь его плоть и кровь.
Правда далеко не всем будет дано понять хоть какую-либо тут вообще принципиальную разницу.
А она между тем именно в том, что то так и выгоревшее дотла горючее можно легко заменить новым топливом, а вот чем можно будет заменить людскую душу после того как после переизбытка энтузиазма она попросту разом вовсе-то выгорит вся же дотла?
Да и вообще человек – это звучит не столько гордо, сколько донельзя своенравно, а следовательно он должен весьма так многое постигнуть сам то есть уж явно не по чьей-либо весьма твердой указке.
И конечно, далеко не все надо бы попросту разом еще пускать ныне на самотек…
Действуя так будто бы всех нас блаженных только и ведет под ручку барыня судьба по одному лишь ей, считай ведь загодя строго вот заранее выверенному пути.
Поскольку совсем уж ничего подобного тому точно и близко нисколько нет, а впрочем никогда и не было даже в помине.
Да и вообще сама мысль о чем-либо таком, это, конечно, самая и впрямь самое так полнейшая чушь!
То есть, человеку сколь на деле удивительно же свойственно всячески подстраиваться под окружающие обстоятельства, но как правило индивидуум исключительно же безупречно свободен в своем сугубо личном выборе.
Ну а коли ему до чего откровенно начать сходу навязывать свою волю все государство вскоре разом еще превратиться в сущий чертов острог.
Правда что есть то есть коли не будет должного контроля над серою толпой она уж точно разом затем утонет в самой безнадежной анархии и беззаконии.
И это действительно так но тот самый крайне важный контроль должен был на самом деле осуществляться никак не от имени какой-либо более чем откровенно идеологизированной власти.
Люди для своего личного счастья и общего процветания государства должны быть совершенно свободны в рамках закона ограничивающего гражданина в одном лишь сколь однозначном смысле вполне осмысленного свершения им каких-либо любых противоправных действий.
Однако никакое государство никак не имеет не малейшего права при этом совсем неправо покушаться на всякие те чисто политические свободы.
Да и человеку как виду живых существ вообще уж точно явно не нужен абсолютно никакой чересчур и впрямь зрячий поводырь.
Раз вот – это именно тот, считай что некоторый крайне важный элемент чистой случайности, да и не столь редкой удачи порою и является одним из тех наиболее наиважнейших весь этот наш внутренний мир всецело же верно и праведно формирующих факторов.
И пусть – это далеко не каждому через какой-то час с небольшим и вправду вполне еще предстоит решительно сделать на редкость твердый выбор, который, между тем, за него никто и никогда совсем не сумеет на деле вот совершить, даже и при самых наилучших ко всему тому самых наиблагих чьих-либо самых весьма вот славных же намерениях.
Ну а чисто потому и можно будет разве что лишь иногда хоть сколько-то поспособствовать более чем должному принятию до конца разумных решений, а не откровенно навязывать их до чего еще самой уж грубой силой.
6
Причем данный внутренний выбор подчас бывает довольно-то затруднительным, а к тому же порой он до сущего мучения сколь еще безнадежно обременителен для всякого вовсе-то никак явно на решающегося его действительно сделать.
Однако же человека никак нельзя толкать в нужном направлении или высокомерно относиться к его страхам и сомнениям как себялюбивым прихотям крайне одиозной личности.
Причем, как уж тут ты собственно не крути, да только и близко не сможет тот вовсе ведь сторонний наблюдатель хоть как-либо взять себе в толк, как и почему некоему индивидууму сколь невыносимо же трудно будет стать на тот вполне естественный и здравый путь, по которому верной походкой довольно-то раскованно бредут все те кое-кому, считай до чего еще на редкость во всем уж подобные люди.
Тем более, что делают они это исключительно же просто и легко, весело и плавно…
Но то чего и близко не смогут взять себе в толк всякие прекраснодушные либералы, так это как раз того, что выпестовать новый человеческий род – это задача многих и многих тысячелетий.
Причем самым основным стимулом тут может быть одно лишь воспитание, но никак не те еще безнадежно безумные политические перевороты.
И так это как раз именно потому что довольно-то многое из того как-никак до конца состоявшегося в душе зрелого человека, несомненно, будет иметь свой исток чисто из его, считай уж на редкость ведь считай исходного его начала.
Да только абсолютно же нельзя будет ожидать, что хоть кого-либо вообще на деле проймет от всего того исключительно же великого царства новых возможностей, что вдруг разом перед ним приоткрывают невероятно широченные свои двери.
И как-никак, а даже тогда когда речь пойдет об исправлении судьбы той разве что одной единственной отдельной личности…
Причем дело тут как есть полностью ясное, что всех и каждого, кто в ту самую детскую пору прошел сквозь сущий ад и близко никогда толком затем не забываемой социальной клоаки, яркий свет чьей-либо чужой души может, в том числе и до чего нестерпимо разом обжечь.
Но это, правда, должно было быть сугубо, как есть относительно временным явлением.
Поскольку наиболее главное – выдернуть самую конкретную персону из всего того быта, что довольно-то давно для кое-кого уж стал вполне привычным, а потому и определился в его совсем незыблемом сознании.
То есть сколь глубоко он ныне всячески ведь вполне ныне устоялся, как та самая совершенно объективная и вездесущая данность.
Да только подобного рода больших успехов вряд ли, что хоть сколько-то вообще на деле удастся достигнуть именно тем самым до чего мимолетным взмахом протянутой руки…
Ну а как раз потому и надо бы весьма срочно вполне же начинать изыскивать какие-либо действительно того на деле стоящие альтернативные пути.
Причем, коли действительно есть шанс спасти кого-то того безусловно так явно достойного, то уж всякую сущую брезгливость надо бы как-никак, а попросту временно, считай начисто совсем ведь и позабыть.
Правда из сущей тины грязного людского быта стоит тащить точно вот никак не каждого, а только того, кто не станет всему этому крайне активно всячески же противиться.
И это, конечно, в любом случае будет самое неприглядное занятие, но нет ничего хуже, чем просто стоять где-то в стороне и тяжко наблюдать за самым безобразным продолжением нравственного разложения и деградации чьей-либо личности.
Правда большинство достойных людей выросших посреди грязи чисто внешних нечистот выберутся из них полностью сами.
И понятное дело, что кто-либо явно может сколь еще громко как раз-таки нечто подобное весьма самоуверенно и веско в полный-то голос сходу же и выразить в качестве того самого единственно раз и навсегда верного утверждения.
И в принципе – это и впрямь действительно так и есть.
Однако каждый случай сугубо индивидуален, а потому и незачем весьма так нелепо вот многое разом всячески до чего кругло же обобщать.
То есть, то, что где-либо происходит обычно и вообще может попросту никак не иметь ровным счетом абсолютно никакого решающего значения, когда речь уж будет идти о какой-либо той одной самой конкретной и более чем безнадежно злосчастной чьей-либо судьбины.
Поскольку все те довольно-то общие параметры бесподобно ко всем нам вовсе несказанно радушной жизни и близко не всех нас нежно и ласково сходу хоть с какого-то бока исключительно уж верно во всем на деле и вправду явно вполне ведь касаются.
Раз вместо чего-либо бесподобно же доброго в кое-кого сколь еще безнадежно могут почти так считай со дня рождения со всею той чисто бульдожьей хваткой цепко вцепиться железные лапищи суровых житейских неурядиц.
7
И коли у кого-либо весьма многое в этой жизни весьма наглядно сложилось, слава тебе Господи чисто разом иначе, чем у кого-то другого это еще никак не повод возвышать свою душу и плоть над всем тем совершенно обезличенным миром сущего мрака незнания и крайне тупого невежества.
Поскольку сколь многое получив вполне же готовым, считай что на блюдечке совсем навряд ли окажется хоть сколько-то вообще знатным геройством до чего по-свойски сходу воспользоваться самым должным образом всеми теми задушевным благами.
Коли кто-то торжествующе всею душою разом насладился всем тем, что только могло так еще ему предоставить то самое вовсе вот безбедное культурное существование…
Нет это вовсе никак не возвышает его над всеми теми другими всего того явно лишенными.
Жить-то себе по-людски, ни в чем том хорошем себе не отказывая – это ведь одно разве что простое удобство, и вовсе-то ничего того никак не более.
Однако совсем уж никакого безупречно блестящего подвига во всем этом вовсе не было и нет, а куда скорее то, самая как есть элементарная заслуга целой череды чьих-либо предков, которые чисто уж загодя подготовили почву именно для эдакой светлой и благочинной жизни.
Да только коли вдруг весьма незатейливо появляется нечто такое, что буквально в единый миг сходу нарушит весь мир, и покой чьей-либо до чего вполне праведно воспитанной души…
И главное – это ведь как раз тогда сходу и выявляются чьи-то доселе полностью скрытые черты, и надо же – все благие намерения по отношению ко всему разноликому миру куда-то сами собой при этом разом растают в сущее небытие.
8
А вместо них непонятно откуда сами собой тогда обнажатся черты самые отъявленно скотские, и только-то до поры до времени тщательно прикрытые неким внешним лоском духовно утонченной цивилизованности.
Причем она уж точно так вовсе совсем неизменна, даже и в тех наиболее низменных своих проявлениях.
Однако при всем том где-то глубоко, глубоко внутри весьма наглядно же нечто подобное в самом себе более чем как есть откровенно содержит именно ту критически сдавленную извне цивилизованной оболочкой, сколь вот вполне безоблачно здравствующую сущую дикость.
И все же – это одни те или иные события, что более чем незамысловато и зловредно до чего сходу разом помешают всему тому чисто житейскому умилению современного культурного человека, как и понятно исключительно, считай так лично собой…
И главное, так еще безмерно легко будет чему-либо подобному чисто же сходу пробудить в его светлом духовном облике черты на редкость никак незамысловато всепоглощающей лютой тьмы.
И подчас именно вследствие этого и образуются затем иссиня-черные чернильные кляксы самое так отъявленно ретивого негодяйства и крайне же невзрачного так отъявленного нигилизма.
А между тем кляксы эти, как правило появляются именно из-за диких разочарований всего того весьма наивно обманувшегося слепыми ожиданиями света…
Однако их бы вовсе-то никогда попросту уж и не было, а в особенности в таком разудалом виде, но кто-то и впрямь до чего явно мыслит чересчур ослепительно яркими категориями.
Хотя иногда вот нужно суметь сколь еще разом учесть и то, что того, кто привык к вечной полутьме резкий свет чужой души более чем сходу же вызывает острую резь в глазах.
Ну а потому и надо бы плотно общаясь с кем-либо вконец продрогшим от сущего же бездушия невесть как давно окружавшего совсем так потухший его семейный очаг по возможности несколько притушить жаркий огонь своей пламенной души.
И как раз именно тогда и можно будет вполне добиться некоторой степени взаимопонимания, а то ведь иначе вся ситуация окажется уж куда только похуже нежели чем в случае, когда два человека и вправду будут до чего громко разговаривать на совершенно разных языках.
Да только весь тот переливисто лучистый и чистый свет в добротно славной душе прекраснодушного идеалиста каких-либо компромиссов и близко никак попросту уж явно никак не приемлет, поскольку ему все и впрямь надо бы более чем незамедлительно и сразу…
А как раз потому при всем том, исключительно же замечательном, что только вот и вправду есть в таких душах, они подчас совсем бессребренно разом и тянут весь этот мир в пропасть грядущего мрака всеобщего небытия.
И как, то вообще еще может, собственно, выглядеть одному Богу ныне известно.
А все, потому что чья-то безумно светлая сущность вовсе-то никак не имеет никакой по-настоящему твердой основы в вязкой грязи, пока, безусловно, как есть во многом весьма так отъявленно же дикого настоящего…
9
А как раз считай уж поэтому сколь так конкретно столкнувшись со всеми теми чертовски темными сторонами, всей этой нашей и по сей день неразделимо единой общественной жизни, кое-кто буквально весь из себя на редкость же безупречно сияющее-светлый…
Причем, ясное дело, что тот человек и впрямь ярко и красочно вполне выделяется из всей серой толпы необычайно же чистым, и столь проникновенно одухотворенным ликом, а также и вовсе ведь совсем небезгрешною плотью…
Да только слишком он неестественно чист чтобы действенно отмывать лик всего того извечно неумытого общества.
Ну а коли никто не станет весьма посильно же отмывать лицо простого народа поскольку дело – это слишком вот чрезмерно грязное…
То как раз исключительно потому и вся его на редкость бессмысленная толпа даже коли и пробудить ее от вечного сна лик общества только лишь разом омоет одною той совершенно бессмысленною алую кровью.
