Дорога Благих Намерений

Сэм довольно долго рассказывал про состав мази, как идет заживление и много другой интересной информации. Оказалось, что над препаратами работали довольно долго и вот наконец, за полгода до начала катастрофы они стали поступать в регулярную армию. Препараты принадлежали «North Industries», именно по этой причине Зарокову их не удалось достать. Компания отказывалась продавать кому-либо все то, что касалось их разработок и секретов.

Панков долго не верил словам Зарокова, даже после того, как они раздобыли гель и мазь. Он утверждал, что это полный бред и «невозможно с помощью какого-то вонючего крема ускорить процесс заживления ткани». Хотя в действительно, гель не имел никакого запаха. А вот мазь Ивану сразу не понравилась, он говорил, что такая отвратительная на ощупь и на запах мазь, никак не может помочь. Хотя остальные люди в компании никакого запаха не чувствовали, да и на ощупь она ничем не отличалась от обычных мазей, но Иван с ними так и не соглашался.

Но несмотря на все свое неверие, он решил попробовать гель на ране, которую получил несколько дней назад, при стычке на военной базе. К его большому удивлению, уже через сутки от раны остался лишь небольшой, еле заметный шрам.

Покончив с медицинской обработкой, Иван тщательно вымыл руки. Он был уверен, что мазь окажется такой же действенной, как и гель, но отвращения у него не убавилось. Выйдя из ванной комнаты он уложил жестянку и тюбик обратно в металлический ящичек, убрал его в сумку, и поставил её на место, под стол. После этого он надел чистую, точно такую же черную футболку, сунул один пистолет в карман и вышел из своего номера.

Он стал спускаться вниз. На пятом этаже Панков встретил Химика, который торопливо поднимался наверх, держа в руках сумку с инструментами.

– Ты к вертолету? – спросил его Панков, машинально посмотрев на сумку.

– Да, Ане помощь нужна. И патронов бы еще туда, – ответил Кузя, беря сумку левой рукой. Она была тяжелая и Химик то и дело менял руки.

– Хорошо, я принесу, – ответил Иван. – Топливо нужно?

– Было бы неплохо, сомневаюсь, что там больше половины бака.

– Ладно, посмотрим. – Панков стал спускаться дальше.

«Двигатель там газотурбинный. Лучше всего подойдет керосин, но с ним напряг. Так что полетает пока на бензине, двигателю все равно, какие углеводороды сжигать».

С такой мыслью Иван спустился вниз, где встретил Олю. Перед ней на столе стояла большая сумка, с красным крестом на боку. Девушка что-то сосредоточенно искала в ней.

– Где этот несчастный? – спросил её Иван.

Оля посмотрела на него, в ее глаз читался испуг. Она махнула рукой на приоткрытую рядом дверь, и, нечего не ответив, продолжила поиски.

Панков незаметно вошел в комнату. В воздухе пахло больницей. Этот был тот противный запах, в состав которого, казалось, входили все возможные капли и таблетки. Особенно чувствовался запах формалина. Иван поморщился и шире приоткрыл дверь, чтоб впустить в помещение чистый воздух.

На кровати, все так же без сознания, лежал Рязанов. Лишь только с той разницей, что вместо окровавленной одежды, на нем были бинты. Он был сильно бледен, а лоб покрывал холодный пот. Рядом на стуле сидела Маша. На ее одежде были заметны капли крови. Она сжимала руку Ильи и что-то шепотом ему говорила. Ее руки дрожали, а по щекам катились слезы.

В углу были свалены окровавленные тряпки, которые еще совсем недавно были одеждой.

– Ну и каковы его шансы на выздоровление? – бесцеремонно спросил Панков, проходя в комнату.

Маша вздрогнула от этого неожиданного возгласа и на секунду, подняв голову, посмотрела на Панкова. Ей показалось, что Иван с каким-то злорадством смотрит на Рязанова, радуясь, что тот тяжело ранен. Но девушка ошибалась – Панкову было абсолютно все равно.

– У него пуля в легком, достать не получиться. Нужна операция, возможно придется вскрывать грудную клетку, – голос девушка дрожал. Она вытерла ладонью слезы.

Панков еще раз посмотрел на Илью. Он отметил бледность, которая стала сильнее и крупные капли пота, выступавшее на шее. Иван слышал о такие ранения, когда пуля остается в легком и человек захлебывается собственной кровью. Без хирурга такие раненые долго не живут.

– Врача у нас, к сожалению, нет, – коротко сказал Иван. – Можешь попробовать поискать хирурга до полуночи.

– Почему до полуночи? – дрожащим голосом спросила Мария, переведя взгляд на Рязанова.

– Потому что после, ему уже понадобиться гробовщик, а не врач, – холодно ответил Панков.

Глаза девушки налились яростью. Еще никогда она не испытывала такой ненависти и злобы к человеку. Ей захотелось кинуться на Панкова и задушить его, чтобы больше никогда не видеть его усмешек и не слышать его голоса. Но она не сделала этого. Она понимала, что ей не хватит сил и от этого ненависть становилось все больше. Мария лишь отвернулась, в надежде, что больше никаких вопросов не будет.

На её счастье Панков больше ничего спрашивать не собирался. На выходе он столкнулся с Олей, несшей в руках ампулы и марлю. Иван схватил ее за запястье и вытянул обратно в коридор.

– Послушай! – шепотом начал он. – Объясни ты ей, что он уже труп. Мне тут ее истерики не нужны, и так забот хватает. Сядь и поговори с ней спокойно.

– Он ей дорог, а значит ей его жалко! – так же шепотом, но настойчиво ответила Зарокова, посмотрев на дверь, будто ожидая, что Маша сейчас выйдет. – Хотя откуда тебе знакома жалость. Ты всю жизнь любишь только себя, а на остальных тебе все равно. И как бы ты этого не хотел, но она будет с ним до последнего, так что ни о чём говорить я не буду.

Сказав это, Оля направилась в комнату, оставив Ивана в одиночестве, в надежде, что тот подумает над ее словами.

– Понятно. Ты тоже меня не слышишь. – Раздалось ей с след.

После этого Панков направился на парковку. По пути он думал над Олиной фразой и пришел к выводу, что все-таки она не права. Если нет возможности спасти человека, значит нужно облегчить его страдания, рассудил он.

За сегодняшний день, пока он ездил по городу, оставшаяся компания времени не теряла. Они убрали с парковки брошенные машины в одну сторону и разбили нечто похожее на мастерскую. На собранных стеллажах лежали инструменты, рядом, на полу, ящики с деталями и запчастями. Транспорт был поставлен в один ряд. Между машинами было достаточное расстояние для удобства работы и размещения необходимых инструментов.

Шип и Зароков уже закончили отмывать кровь. Сэм вымывал руки, выпачканные по самый локоть в большом ведре, которое он принес. Артём уже копался в двигателе грузовика, очевидно пытаясь достать пули, застрявшие внутри. Чуть поодаль стоял броневик Панкова.

– Что плохого? – поинтересовался Иван, подходя ближе.

– Наш друг потерял слишком много крови, – ответил Сэм, вытирая руки.

– В лучшем случае проживет до утра, – ответил Панков, подходя к грузовикам. – В каком патроны?

– В этом, – ответил Шипов, указав на левый «Урал».

Панков забрался в кузов, который был уставлен армейскими ящиками. После недолгих поисков Ивану удалось обнаружить несколько пулеметных лент, нужного калибра. Панков сложил их в один ящик и покинул кузов. На пути к выходу он захватил канистру с бензинов, где оставалось литров пятнадцать топлива. С таким набором он вновь стал подниматься по лестнице.

На крыше царило оживление. Аня сидела в кресле пилота, с отверткой в руках и закручивала винты на передней панели. Химик копался в двигателе и что-то говорил, чуть повернувшись корпусом в сторону Ани. Рядом с вертолетом, на ящике, как на троне, сидела Настя и оживленно жестикулировала, указывая руками на двигатель.

– Да не здесь! Вот там, слева! Еще левее! Вон там! Ты что, не видишь?! – девушка сорвалась со своего места и подскочила к Кузе, указывая на большое грязное пятно.

В этот момент на крыше появился Панков. Он подошел к вертолету и поставил канистру на бетон.

– Опять ты командуешь? На-ка лучше, разомни руки! – воскликнул он.

Настя недовольно фыркнула, однако взяла канистру.

– А я уже знаю, что у вас произошло! Жаль, что меня с вами не было, – с легким оттенком грусти сказала девушка.

– Ничего страшного, в следующий раз я обязательно возьму тебя с собой. – Панков поставил ящик на рядом с кабиной вертолёта.

– Замечательно, а то я так давно в городе не была, что уже забыла, как улицы выглядят! – открывая канистру, пожаловалась Настя.

– Ты вот у Кузи с Аней спроси, у них впечатлений за сегодня много! – сказал Панков, изучая пулемет. – Аня, что у тебя с вооружением?

Девушка выглянула из кабины. Вид у нее был уставший, видимо Химик перегрузил ее своими указаниями.

– Все, Кузя, с меня сегодня достаточно! – бойко сказала она, кинув отвертку в ящик под сиденьем. – А с вооружением не все так плохо – два пулемета.

– А посерьезнее? – спросил Иван, заряжая первую ленту.

– Были еще ракеты, но осталась только одна. Было бы неплохо пополнить и их запас, – ответила Аня, поправляя растрепавшиеся волосы.

– Пока придется потерпеть. Патроны тоже сильно не трать, у нас таких не сильно много. С топливом для тебя тоже туго. Пока полетаешь на бензине, так что если двигатель начнет шалить, то не обращай внимания.

– Ладно, – сказала девушка и, махнув рукой, направилась к лестнице.

Настя тоже рассудила, что тут ей делать больше нечего и тоже направилась вниз. Тем более, уже было время ужинать. Панков и Кузя остались на крыше, чтобы привести в порядок вертолет. С двигателем Химик уже закончил и осталось проверить только несколько датчиков.

Кузя вновь стал что-то оживленно рассказывать. Но Панков почти не слушал его. По нескольким фразам, дошедшим до его слуха, он понял, что Химик рассказывает о первых днях жизни после катастрофы. Он поведал, как он прятался сначала в подвале своего дома, где ютились еще несколько человек; как дом рухнул и ему чудом удалось выбраться из подвала; как он скитался несколько дней, в поисках нового убежища. Все это парень рассказывал в очень точных подробностях, будто это произошло час назад, хотя прошло уже три года. Целых три чёртовых года! Но Ивана занимали другие мысли. В конце концов Панков отправил Кузю на ужин.

– А ты разве не пойдешь? – спросил парень, который уже давно ощущал голод.

– Нет. Я не голоден. Иди, а я приберу инструменты, – ответил Панков, собирая ключи вместе.

Обычно на ужин они ели сублимированный суп, разведенный из сухой смеси. На вкус пресный и отдававший непонятным запахом. Но выбирать не приходилось. Хороших консервированных продуктов было немного и приходилось экономить. Больше всего этот суп не терпел Панков. Его почти тошнило от запаха. Но склад, который Иван вчера успешно приватизировал решил проблему с продуктами. Сухих смесей там почти не было, и компания теперь могла вполне нормально питаться.

Кузя спустился на второй этаж. Там находился небольшой ресторан с одноименным названием гостиницы и кухня. Парень появился ровно в тот момент, когда Ира выдавала еду – консервированную говядину с фасолью и фруктовый салат.

За столиками, застеленные бежевыми скатертями, сидели все. Зароков и Шип шумно обсуждали события сегодняшнего дня. Происшествие довольно сильно взбудоражило людей, однако Сэму удалось заверить их, что никакой опасности нет. Рассказав Шипу все самые яркие впечатления, Сэм вдруг понизил голос до еле слышного шепота.

Маша и Оля сидела с Ирой, и они вели разговор о Рязанове. Девушки перебирали все возможные варианты спасения, но ни один из не подошел. Необходимо было делать операцию, но не было ни подходящего врача, ни инструментов. Ира, которая когда-то проучилась год в медицинском университете, но потом ушла оттуда, согласилась со словами Панкова – всё было безнадёжно.

Маша почти ничего не ела и вскоре встала из-за стола и спустилась вниз. Через несколько минут за ней последовала и Оля. Пройдя коридор, который стал заметно чище после того, как особо крупные обломки были убраны, Оля вошла одну из уцелевших комнат первого этажа, где уже была Маша. Она что-то тихо говорила Рязанову. Оля не стала им мешать и, забрав большую тетрадь со стола, вышла из помещения.

Солнце уже почти полностью ушло за горизонт и последние лучи освещали город, когда компания начала расходиться. Химик, который последние пол часа зевал, ушел первым. Зароков и Шип тоже поднялись и направились на парковку, в последний раз проверить, всё ли готово для завтрашнего ремонта. Дольше всех сидели девушки – Аня и Настя горячо обсуждали книгу, под интересным названием «Одна маленькая правда». Ире захотелось ее прочесть, особенно после того, как Настя во всех красках описала главного героя. Но в конце концов и они стали собираться.

Панков столкнулся с девушками на выходе. Иван несколько опешил, увидев их – он не рассчитывал кого-то встретить здесь в это время.

– Долго сидите, – пробормотал он, сунув руки в карманы брюк.

– Уходим, когда захотим! – бойко ответила ему Настя и рассмеялась, толкнув Аню вперед. Ответ от Ани не заставил себя долго ждать и, продолжая обсуждать литературное творчество, девушки скрылись на лестнице.

– Твой ужин, Вань, – сказала Ира, протянув ему две банки.

– Спасибо, – буркнул Панков, взяв консервы. – Пошли провожу тебя.

И они стали подниматься по лестнице на пятый этаж.

– Я так и не смогла отследить маршрут джипов, такое чувство что они появились из неоткуда, – начала девушка, тихим голосом. – Вертолет прилетел со стороны «Старой деревни», но там все разрушено, вряд ли где-то есть подходящая площадка для него, очевидно базировался он где-то дальше. Больше ничего найти не удалось. Видимо они такие же «невидимки», как и мы. Было бы неплохо осмотреть броневики и, возможно, я бы смогла понять, как работает их система маскировки и получилось бы ее взломать. В этом случае я бы получила всю информацию о технике, на которой установлена эта система.

Панков слушал ее очень внимательно и ни разу не перебил.

– Осмотреть машины я не догадался, – согласился он. – И очень зря. Ну да ладно, может быть завтра получиться что-то найти. Надо будет еще раздобыть подробную карту города. А ты пока отметь наш маршрут и те места, где было совершенно нападение и просмотри записи со всех уцелевших камер. Может быть нам это как-то поможет. Пока все.

– Хорошо, Вань, я завтра все сделаю. – Они уже подошли к двери Ириного номера.

– Иди отдыхай, – в несколько приказном тоне сказал Иван. – Спасибо за ужин.

Он развернулся и направился обратно по коридору.

– Не за что. Спокойной ночи, – сказала Ира, входя в свой номер, но Панков ее не слышал.

Иван поднялся к себе на этаж. Он поставил банки на стол и направился в спальню. Возле кровати стояла небольшая черная сумка, Панков вытащил из нее ежедневник в коричневой обложке, взял ручку и вновь направился вниз.

***

Уже второй час Панков вновь очень тщательно изучал все повреждения броневика. Некоторые особо крупные поврежденные части корпуса он жирно обводил красным маркером и измерял полученную площадь. Все результаты он записывал в ежедневник. Особенно его беспокоило окно на задней двери. Новое бронестекло было найти не так-то просто, а ставить вместо него бронеплиту Панков не хотел. В конце концов он решил попробовать с какого-нибудь бронеавтомобиля снять стекло, если получиться найти нужный размер. При более тщательном осмотре Иван убедился, что машина не так сильно пострадала, как на первый взгляд. Двигатель был цел, все системы работали превосходно, нужно было лишь поработать над кузовом и броней.

Иван записал последние измерения и уже решил уходить, как вдруг он услышал шаги. Кто-то спускался на парковку. Через несколько секунд на парковке появилась Мария. Она сделала несколько шагов, но увидев Панкова, остановилась. На парковке горело лишь две лампы – одна над входом, другая над джипом и в тусклом свете Иван разглядел, что щеки девушки покраснели, а глаза блестели от слез.

– Что случилось? – спросил Иван, уже заранее предполагая ответ.

– Илья умер, – сдавленным голосом сказала Маша и снова заплакала. Девушка развернулась и направилась к выходу. Её хотелось побыть одной, и она не ожидала увидеть кого-то на парковке в такой поздний час.

– Какая невосполнимая потеря, – воскликнул Панков, закрывая дверь броневика. – Наверное, нам будет его не хватать, – без какой-либо капли сожаления продолжил Иван.

– Какая же ты мразь! – еле слышно проговорила девушка. – Это ты виноват в его смерти!

В ее руке блеснул короткий маленький нож. Она надеялась ударить им Панкова, но замах получился слабым. Измученная ожиданием и неопределенностью, она не смогла ничего сделать. Панков с легкостью отвел ее руку, а потом с силой схватил за запястье. Девушка вскрикнула от боли и выронила своё оружие. Она была уверена, что ее крик должны были услышать все, но в действительности он получился слабым, таким же сдавленным, как и ее голос.

– Говоришь, я виноват?! – зашипел Панков, продолжа крепко сжимать ее руку. – Он погиб по своей собственной глупости и неосмотрительности! Более того, он мне обязан своей жизнь! Вспомни, какими мы вас нашли! Молчишь? Ну так я напомню! У тебя была повреждена ладонь, ты насквозь проткнула ее ржавым гвоздем! Еще бы пара дней и у тебя началось бы заражения крови! Кто тебя вылечил? Я! У тебя до сих пор остался шрам. У Рязанова было вывихнуто плечо, он совершенно не мог двигать рукой! Кто ему помог? Я! И я вас с собой не тащил! Вы сами попросились к нам! Вы оба жили практически за мой счет! Если надо было куда-то ехать – Ваня! Нужны новые запчасти – Ваня! Снова наткнулись на заражённых – Ваня! Мне хотя бы Сэм помогал! На Шипе весь транспорт и он со своей работой прекрасно справлялся! А Рязанов был всегда не при делах! И в этот город я вас за собой не тянул! Моей идеей было разбежаться в разные стороны и жить кто как хочет. Но вы же ее не поддержали, поэтому мы здесь все вместе. Если тебе так хочется избавиться от меня, то я дам тебе транспорт, оружие, еду и топливо. Поезжай, куда хочешь! Катись к чёрту! Только думается мне, что больше недели ты не проживешь. Вспомни Сегедина, он тоже захотел уйти. Через две недели мы наткнулись на него в каком-то подвале, он застрелился! Слышишь? Застрелился! Пустил себе пулю в висок! Эта учесть может случиться и с тобой! Так что подумай основательно!

Маше все-таки удалось вырвать руку, и она быстро исчезла на лестнице. Через мгновение послышался легкий удар и шум возни. Но потом все стихло. На парковке появился Сэм.

– Столкнулся с ней на лестнице, – сказал он, потирая правовое плечо. – Мне показалось, что кто-то кричал и я решил проверить. Вдруг что-то случилось.

Панков поднял с пола нож и метнул его в сторону Сэма. Острое лезвие со свистом пронеслось в каких-то миллиметрах от уха Зарокова и нож вонзился в дверной косяк.

– Хороший бросок! – похвалил его Сэм. Но на мгновение здоровяка прошиб холодный пот – ему действительно показалось, что нож летит прямо в него.

– Нет, я промахнулся, – ответил Панков. Он взял себя в руки и голос звучал спокойно и мерно. Он даже не подумал, что своими словам мог оскорбить девушку. – Тебе мама в детстве учила, что подслушивать нехорошо?

Зароков хохотнул над словами Ивана, но решил впредь вести себя более осмотрительно.

– Так значит, он умер. Ну что ж, ничего не поделаешь.

Панков потушил свет, и друзья стали подниматься наверх.

– Если ты кому-то расскажешь об этом, то я тебе язык отрежу, – сказал Панков, когда они поднялись на четвертый этаж.

– Я могила, – ответил Зароков, заверив его, что никто ничего не узнает. Он прошел несколько метров по коридору и открыл дверь своего номера. Тихо, чтобы не разбудить Олю, он прошел в гостиную. Он решил не искать Марию, понимая, что ей необходимо побыть одной.

Панков поднялся к себе. Его совершенно не заботило, куда выбежала девушка. Он был бы только рад, если бы к утру она исчезла из отеля. Не зажигая свет, он прошел в комнату и положил пистолет на стол. Затем выпил еще одну порцию коньяка и, не раздеваясь, плюхнулся на диван.

Глава 13

Было около двух часов ночи, когда Панков проснулся от головной боли. Тугой, жгучий обруч сдавливал его виски. Иван попытался подняться, но у него закружилась голова и он, налетев на стул, упал. Два удара слились в один и оглушающий звук принес новую волну боли. Тело Ивана покрыл холодный пот, и он почувствовал, как теряет силы. Часто и тяжело дыша, он все-таки смог подняться и, держась одной рукой за стол, стал нащупывать сумку.

Через какое-то время ему удалось найти её. Панков рывком вытащил металлический ящик. Крышка упала со стола и зазвенела на полу. В тусклом свете одной лампочки, горящей в углу комнаты, Иван принялся рыться в ящике.

Боль становилась невыносимой. Его еще раз качнуло, но Иван удержался на ногах. Одна из ампул выпала из коробки и, покатившись по столу, упала на пол. Несколько упаковок тоже выпали. Иван не выдержал и перевернул ящик, высыпав все содержимое на стол. Наконец ему удалось отыскать небольшую белую баночку. Панков одним движением открыл её, и крышка застучала по деревянной столешнице. Из последних сил он вытащил две небольшие серые таблетки и сунул их под язык.

Иван практически снова упал на пол, приваливший спиной к дивану. Он почувствовал некоторое облегчение: голова уже перестала кружиться и боль немного отступила, но жгучий обруч продолжал сдавливать виски.

Вдруг Ивану показалось, что входная дверь открылась. Это была странно – он не услышал ни единого звука, хотя еще вчера она немного скрипела. В коридоре было темно, и Панков не мог разглядеть того, кто открыл. Через несколько секунд Иван разглядел человеческую фигуру, появившуюся в дверном проеме.

Панков обхватил голову руками, но боль все не унималась. Ему почудилось, что кто-то его зовет. Он посмотрел на раскрытую дверь, но увидел там лишь размытое пятно. Иван попытался достать пистолет, но все никак не мог найти рукоять. Он позабыл, что выложил его, но даже, если бы и вспомнил, ему не хватило бы сил, чтобы подняться и взять оружие.

– Ваня, что с тобой?! – донесся до его слуха тревожный голос.

Голос был знакомым, но кому он принадлежал, Панков решительно не понимал. Он всматривался в пятно, которое еще совсем недавно было человеческой фигурой, но оно всё ещё оставалось пятном. Иван закрыл глаза, в надежде, что это все сейчас испариться. Голова перестала кружиться и боль вновь начала немного отступать.

– Вань?! Что с тобой?!

Кто-то тряс его за плечо. Панков открыл глаза и увидел справа девушку. Испуганным взглядом она смотрела на Ивана, сжимая в левой руке пистолет. У нее был испуганный вид – Панков сидел с воспаленным, ничем не видящим взглядом, весь взмокший и дрожащий, обхвативший руками голову. Она видела его таким впервые.

– Это ты? – прошептал он, еле произнося слова.

Все-таки Иван узнал в девушке Настю.

– Конечно я! – подтвердила девушка, поправляя растрепанные волосы. – Твой номер находиться прямо над моим. Я проснулась от громкого звука и решила посмотреть, что произошло.

– Извини, это стул упал, – объяснил Иван, все так же еле слышно говоря.

– И ты вместе с ним, – добавила девушка, садясь на диван. – Как ты?

– Всё будет нормально, – глухо отозвался Панков.

Боль уже почти утихла, снова вернулась ясность в мысли, но слабость в теле все еще оставалась.

Настя тем временем успела посмотреть на бардак, разведенный на столе: металлический ящик был опустошен полностью; несколько серых таблеток были рассыпаны по столу; несколько упаковок и бинтов упали на пол, с рядом лежавшей крышкой.

– Что это было? Ты чем-то болен? – спросила Настя, видя, что Панков уже пришел в себя.

– Друг мой, друг мой, я очень и очень болен… Это последствия аварии, – тихо сказал Иван, обернувшись на приоткрытую входную верь.

– Аварии? – удивленно спросила девушка. – Мать моя Анархия! Как же это произошло? И почему ты не говорил об этом?

– Это длинная история. – Иван поднялся и нетвердым шагом направился к двери.

Он выглянул в коридор, ожидая что там кто-то есть, но он был пуст. Тускло горевшие лампы рассеивали темноту и можно было смело утверждать, что в коридоре никого не было. Иван закрыл дверь и направился за деревянную перегородку. Настя последовала за ним.

– Времени сейчас много, можно и рассказать, – сказала Настя, наблюдая, как Панков достал два стакана и бутылку виски.

– Будешь? – спросил он и не дожидаясь ответа налил порцию.

Девушка села за стол, придвинув стакан с напитком поближе и наблюдала, как Иван одним махом выпил свою порцию. После чего он удалился обратно в гостиную. Иван подобрал все упаковки и бинты с пола, сложил их в коробку и затем тщательно собрал рассыпанные таблетки обратно в банку. Все остальное – шприцы, ампулы и несколько тюбиков, раскиданных по столу – он тоже сложил в ящичек, закрыл крышкой и убрал в сумку.