Крах четвёртой цивилизации

– Ну, что дал анализ? – полюбопытствовал Лось. – Надеюсь, не заражу чем-нибудь такую милую красавицу, как ты, Леда?

– Парни, пожалуй, и за тысячелетия не изменятся, – тихо пробормотала Леда, и, отступив на шаг, склонилась перед Лосем в глубоком поклоне.

– Что случилось, Леда? – насторожился Лось.

Девушка выпрямилась, и как-то сакрально, изменившимся голосом, в котором явно сквозило волнение, произнесла:

– Это не ты всем нам пращур, а я твоя далёкая пра…прабабушка, юноша! Да и все мы, живущие на Земле в этом времени, твои далёкие предки.

– Как это? – не сразу понял Алексей.

– А вот так! – девушка выпрямилась. – Ты впереди нас всех, там…, далеко! Восемнадцать тысяч лет разделяют нас! Ты попал к своим далёким прародителям, парень, опустился в глубину веков! Мало того, по всем показателям, ты ещё и принадлежишь к нашему роду; мою уверенность подтверждает твоё подсознание. Вот отец-то мой рад будет, все его подозрения сразу испарятся.

Алексей изображать из себя удивлённого не стал. Внутренне он был готов к такому аналитическому выводу, и ему уже было всё равно, куда его забросила древняя машина времени. Ну что ж! Пусть будет далёкое прошлое. О том, что прошлые цивилизации обладали высочайшими технологиями, ему тоже было известно. Об этом достаточно красноречиво заявляли различные артефакты, обнаруженные археологами. А теперь, в создавшейся мизансцене, он, как-то непроизвольно и просто, встал на одно колено перед прекрасной прабабкой, коротко поклонился и заговорил без каких-либо пафосных интонаций:

– Нет, Леда! Это я должен поклониться вам, моим предкам, коли уж вы старшие. Это та же планета, но это другая Земля, совершенно непохожая на мою, прежнюю. А вот люди, пожалуй, во всяком случае, мне так показалось, мало, чем отличаются, в смысле психики, от нас, живущих в другом времени. По каким признакам? Объясняю! Отец твой опасается каких-то шпионов, какая-то подозрительность наблюдается, государства, информационные войны, геополитическая грызня, элиты, стремящиеся к мировому господству – вот это нас уже как-то роднит. Отец твой мне кое-что поведал. Хорошо хоть язык наш славянский, по моему мнению, как-то сохранился, непонятны только научные и технические термины, отдельные слова и понятия… Вообще-то мои современники давно уже старославянский язык не используют, забыли его. Наш язык сильно изменился, да это и закономерно – всё меняется в мире со временем.

Девушка улыбнулась, и, слегка прикоснувшись ладошкой к плечу Алексея, произнесла:

– Понимаю! Я ведь сразу, благодаря генератору, узнала, что ты не из нашего времени, только в сумбуре своих мыслей ты не мог определиться, а потому посчитал, что попал в будущее, да и то не понял, в какое. Полагаю, что, случайно, ты активизировал энергию нашего родового камня памяти. Правда, для этого нужно, чтобы несколько составляющих слились в одну константу, а, определяющей движение, функцией явилось твоё подсознательное желание побывать в прошлом и увидеть самому древние цивилизации – вот твоё желание и исполнилось. Только учти, юноша, обратного хода для тебя уже не будет, потому что составляющие константу, фазовые значения их, не были зафиксированы памятной машиной, ну, хотя бы вот этим…

Леда протянула указательный палец в сторону слабо пульсирующего ожерелья, облегающего её точёную шею. Алексей встал с колена, в глазах его, устремлённых на девушку, промелькнуло отчаянье.

– Придётся тебе привыкать к нашему миру! – успокаивающе сказала Леда. – По воле богов так сложилась твоя судьба! Не отчаивайся! Человек ко всему привыкает, его сознание многомерно. Иди за мной!

Девушка вывела журналиста из дома через другой выход. В этой, тыловой части двора, хотя никакой огорожи не было, на лужайке, Алексей увидел круглую ровную площадку диаметром около десяти метров, выложенную брусчаткой из красного гранита. Почти в центре площадки, на низкой, в полметра, треноге стоял белый диск овальной формы из непонятного материала, напоминающего кварцит, размером три на два метра, толщиной в две ладони. Диск был накрыт серебристой, совершенно непрозрачной полусферой.

– Что это за машина? – спросил Алексей.

– Это наш легковой дисколёт! – ответила Леда. – Мы называем такие дисколёты пчёлами.

– А что есть другие?

– Да, грузовые и пассажирские! Мы зовём их шмелями! Их грузоподъёмность до трёхсот тонн! А есть военные – то шершни! Все они летают по силовым линиям, потолок до пяти километров, у военных до десяти и выше. Для полёта дисколётов всех типов мы используем магнитное и гравитационное поля планеты, но есть и виманы, которые передвигаются по ракетному принципу, на специальном ракетном топливе, и они только для военных, хотя есть и гражданские, для научных целей.

Алексей промолчал, переваривая и эту информацию. За лужайкой росли какие-то низкорослые деревья, скорей фруктовые, потому что среди листвы виднелись зелёные продолговатые плоды, похожие на знакомые ему кабачки только красного цвета. От лужайки, в глубину сада вела дорожка, выложенная такой же красноватой брусчаткой, и сквозь листву виднелась ажурная белая ротонда, накрытая полупрозрачной, конусовидной крышей из какого-то голубого материала.

Пройдя мимо неё, девушка вышла на неровную, скальную площадку, которая возвышалась над купами деревьев внизу. Вся эта масса зелени казалась волнами морского залива, который, плавно понижаясь, уходил на запад, к горизонту, где в фиолетовом, вечернем мареве повис малиновый диск солнца.

Справа синели горные складки, уплывавшие на север, слева же, заросший елями, тёмной стеной нависал могучий горный кряж, состоящий сплошь из древних базальтовых пород и железистых сланцев. Неровный гребень его тянулся с запада на восток на многие километры, словно зазубренная спина заснувшего на века динозавра.

– Леса здесь много! – заметил Алексей. – Пожалуй, из-за этого воздух перенасыщен кислородом, он похож на горную родниковую воду – так и пил бы его до бесконечности, и, всё-таки этот воздух кажется мне чужим, в нём чувствуются какие-то газовые примеси.

– Не удивляйся, Лёша! Содержание кислорода в атмосфере – двадцать три процента.

– Но это же очень опасно! – встревожился Лось. – Малейшая искра, молния, наконец, и всё вокруг может вспыхнуть огромным пожаром.

– Не вспыхнет из-за большой влажности и содержания углекислого газа! – успокоила Леда. – Смотри лучше сюда! – девушка вскинула левую руку. – Эта древняя гора таит в своих недрах несметные богатства. Там, на глубине от трёхсот до трёх тысяч метров, целая сеть штолен – это десятки километров. Любой, кто проникнет туда, едва ли выберется обратно, заблудится. Эта гора кормит наш род уже на протяжении пяти веков.

– Да-а-а! Такие глубины и лабиринты, а как же с метаном? Газовая опасность велика!

– Там большие полости, гроты и подземные озёра с чистейшей водой, в которых водится рыба и креветки. Не беспокойся, у нас там малый термоядерный реактор с замкнутым циклом охлаждения; он очищает воздух и гонит выделения метана в вентиляционные шахты, даёт свет и энергию для работы горного оборудования, ну, и для лабораторных опытов.

– Да это же целое производство!

– Конечно! Наш род потому и богат! По договору, мы платим налоговикам в год сорок тонн зерна, десять килограммов кварцита и килограмм золота. Всё, что сверх этого добудем, идёт в доход рода.

– Но я почему-то не вижу каких-либо подсобных помещений? – заметил Лось. – Ну, например, зернохранилища?

– Отец всё хранит в горе, да и подвал у нас большой! Он в скальном грунте, под домом! – улыбнулась Леда.

Посуровев, она сообщила журналисту следующее:

– Я ведь почему тебе рассказываю про гору, про наши доходы? Человек ты из другого времени– это всё равно, что с другой планеты. Выболтать по-наивности эту информацию ты не сможешь, потому что я заблокировала её через тот ЧИП, который поставила тебе, когда делала прививки. Он маленький, ты даже его не прощупаешь под кожей. Уж прости, но таково требование безопасности. Никто не должен знать о местоположении нашего участка и чем тут занимаются мои родственники. Зато не потеряешься, я всегда буду точно знать точно, где ты находишься.

Лось, было, смутился, но тут же решил успокоить девушку:

– Да я вовсе не против, Леда, тем более, что так нужно!

– Я ведь по первому своему образованию историк, Алексей! – продолжила Леда. – Это уже потом занималась биологией, химией и медициной. Лечебное дело у нас поставлено несколько иначе: в основе терапии, субстанции различных грибов, а хирургия осуществляется с помощью робототехники и лазеров. При сканировании твоей памяти, я только мельком ознакомилась с техническим состоянием вашей цивилизации. Честно говоря, оно меня удручает: ядерные технологии толком не разработаны, зато оружия много; летательные аппараты примитивны, но ракетная техника неплохая, хотя и хуже нашей. А потом какой-то допотопный наземный транспорт, для которого нужны дорогостоящие путепроводы, дороги, все эти двигатели внутреннего сгорания. Вы на них зациклились и вместо того, чтобы разрабатывать принципиально иные виды двигателей, иные, более лучшие и экономичные способы передвижения, зря только тратите средства, напрасно напрягаете свою экономику. Надо ещё покопаться в твоих знаниях, но так как ты не технарь, то ничего нового для нас в твоей памяти нет.

– Ну да, я ведь журналист! – Лось как-то извиняюще махнул рукой. – Моё дело – новости для людей! А вот история мне любопытна!

– Если коротко! – Леда взглянула на пылающее вечерней зарёй небо, медленно перевела взгляд на Алексея. – На заре человечества, – тихо заговорила она, – в эпоху ещё первой цивилизации, боги создали для людей тепличные условия. Они окружили планету водно-паровой оболочкой, которая защищала от беспощадных ударов космоса. Температура была всегда ровная, без резких перепадов, климат мягкий, растительной пищи вдоволь – это был рай для первых людей. Но Богам нужны не лабораторные мыши, а люди-киборги, умеющие думать, самостоятельно принимать решения, созидать.

– Ну, мы тоже такую гипотезу выдвинули! – вклинился Лось. – Извини, Леда!

– Боги постепенно усложняли условия жизни, – продолжила девушка, – и всё меньше помогали преодолевать трудности. Люди же, в своём неуёмном желании всё преобразовать, в том числе и своё общество, неоднократно подводили планету к гибели. Земля же, являясь супергигантским организмом, умывалась, смывая при этом людей-паразитов – так мы объясняем всемирные потопы, природные катаклизмы, что и влечёт за собой периодическую смену цивилизаций.

– Откуда ты это можешь знать? – любопытствовал Лось.

– Из древних манускриптов, которые чудом уцелели, вернее, Боги, скорей всего, специально сохранили некоторые из них для нас. Надеюсь, ты понимаешь цикличность развития человечества. Было несколько цивилизаций – ваша пятая, а я думаю, их было больше. Каждая новая цивилизация похожа на большую птицу, которая долго разбегается, взлетает ввысь, и… падает. Человечество долго набирается сил и… совершает неверный шаг, что приводит к закономерному «концу света»; оно, это человечество, никак не может перейти в иную плоскость мышления и развития. Наши учёные считают, что должно состояться десять цивилизационных скачков.

– Ты хочешь сказать, Леда, что моя цивилизация обречена?

– Так же, как рухнет и наша! Вашей цивилизации пришлось всё начинать с нуля. Наши далёкие правнуки, то-есть вы, не догадались даже восстановить силовые линии, энергию вибрации планеты, другие виды энергии, кроме атомной, кстати, довольно вредной в неумелых руках. Зачем вам малопроизводительный двигатель внутреннего сгорания, когда имеются другие энергии, помогающие с лёгкостью передвигаться на любые расстояния. Вы даже не догадались восстановить гравитационный компенсатор, другие технологии, и ползаете по поверхности планеты как тараканы. Далеко вам ещё до наших технологий…

Пожалуй, для Алексея вся эта информация не была какой-то уж сногсшибательной новостью. Подобные теории о цикличности развития человечества, о всемирных потопах, о сокрушительных катаклизмах и пресловутых «концах света», ходят и в его время. И многобожие – не новость, и Гиперборея с Атлантидой тоже не новость, а вот то, что его родная пятая цивилизация является примитивной, отсталой в научно-техническом отношении от этой, четвёртой, неприятно кольнуло журналиста.

– Хочешь посмотреть на свои родные места с высоты? – спросила, вдруг, девушка. – Скорей всего, ведь не видел? Пошли!

Леда, подойдя к дисколёту, прикоснулась ладошкой к квадратному жёлтому пятну, которое виднелось на бортовой части диска. Полусфера раскрылась, и Алексей увидел четыре сидения, как в обычном автомобиле, а на выступающей из пола панели располагался экран и несколько кнопок вокруг него. Усевшись в удобное кресло, Леда указала рукой на сидение рядом, со словами:

– Ну, что же ты! Смелей, земляк из будущего!

Лось осторожно сел, сфера тут же захлопнулась и стала совершенно прозрачной. Дисплей засветился, Алексей увидел на экране цветную карту. Леда ткнула пальцем на маленькую красную точку в центре карты, а потом кнопку рядом с дисплеем. Машина резко, и совершенно бесшумно, пошла вертикально вверх; на карте побежали цифры высотного метража. Прикосновением пальца к экрану Леда остановила подьём аппарата на цифре две тысячи.

– Почему нас не разорвало от перепада давления? – взволнованно спросил Лось, стараясь незаметно ощупать себя. – Почему я даже не почувствовал перегрузок?

– А вон под ногами у тебя компенсатор! – девушка, глядя на Лося, мило улыбалась.

И впрямь, Алексей заметил слабое пульсирующее пятно в глубине диска.

– Ты лучше смотри на свои горы, Лёша, коли, упомянул, что здешний житель! Видишь, высота два километра! – посоветовала девушка. – Коли, уж ты не технарь, то и не пытайся понять механизм работы нашей пчелы.

Алексей с любопытством ребёнка начал разглядывать раскинувшийся внизу ландшафт. Освещённый заходящим солнцем лес на горных складках окрасился в оранжево-зелёный цвет, а, уходя дальше, к горизонту, становился нежно-фиолетовым. Никаких построек, кроме усадьбы Ильи Тучи, никаких признаков другой человеческой деятельности – всё вокруг виделось в первозданной дикости, и полная тишина. Небо, освободившееся от дневной облачности, было зелёным, только вокруг вечернего солнца ширилась малиновая полоса, похожая на лёгкую газовую занавеску. И всё-таки в этой панораме, раскинувшейся внизу, были и знакомые Алексею черты: к северо-востоку хорошо просматривался Откликной гребень, только вот двуглавая сопка не имела чётко выраженных вершин, да и была, пожалуй, выше. Но вот речка Ай, а родного города возле неё нет, ничего нет, только могучий лес подступает к берегам.

– Знай, Лёша! – прервала его раздумья и созерцательность Леда. – Не наши высокие технологии должны тебя волновать, не странный уклад жизни общества, не какие-то там родовые традиции, у каждого рода они свои, особенные, да и то только в глуши подобной нашей.

– А что ж тогда? – насторожился Лось.

– Понимаешь! – Леда слегка споткнулась. – Тебе нужно как можно быстрей адаптироваться к нашему обществу. Тебя не должны удивлять и пугать вещи, события, случайности, которые происходят в нашем мире часто, и даже повседневно, и, которые мы пока не можем научно объяснить, но сжились с ними… Слишком много составляющих, к разбору этого клубка противоречий я ещё только подбираюсь. Тебе ещё предстоит окунуться в самую гущу жизни нашего общества – вот и настройся на это. Всё, пошли вниз, на посадку, братья уже вернулись с работы…

Глава 5. Традиции, обычаи

В нижнем зале, за огромным столом, собралось почти всё большое семейство Ильи Тучи. Леда подвела Лося к отцу. Все: братья, невестки, дети уставились на девушку и незнакомого им парня, ожидая какого-то, очевидно важного, сообщения, и оно не замедлило:

– Вот, братья! – девушка повела рукой в сторону незнакомца. – Это наш родственник!

Родня, не исключая отца, встала и согнулась в поклоне.

– Имя ему, – продолжила Леда, – Алексей Лось! Он родился в этих краях. Там, внизу, в долине реки, его родной город, который он называет красивым именем Златоуст, и там его дом.

– Но там нет никакого города! – удивлённо выдохнул один из братьев.

Под суровым взглядом отца он пробормотал:

– Прости, отец!

Леда внесла разъяснение:

– Я провела биохимический анализ его крови и тщательно проверила подсознание. Его психогенный синдром присущ только нашему роду. Он наш прямой потомок и родится через восемнадцать тысяч лет после нас, а коли попал сюда по воле богов, так уже, как видите, родился там, в далёком будущем. Боги дали нам великое счастье увидеть продолжение нашего славного рода, и Оракул, у которого я была в прошлом году, ошибся, предрекая конец человечеству, хотя, я так понимаю, он имел в виду, скорей всего, конец нашей цивилизации. Но будет пятая цивилизация, и там есть продолжение нашего рода. Возблагодарите богов, и, прежде всего Сварога, нашего покровителя за то, что род наш не угас…

Какое-то время, которое, казалось, застыло навечно, люди изумлённо смотрели на Алексея, а потом, как по команде дружно согнулись в глубоком поклоне во второй раз. Глава рода Илья благожелательно погладил по плечу новоиспечённого родственника. Всякие подозрения и страхи его мгновенно улетучились, покой пришёл в душу.

С каким-то странным ощущением Алексей смотрел на своих, таких далёких прародителей, на эту доисторическую родню, и они казались ему ископаемыми тенями прошлого, но в то же время это были люди материально осязаемые, образованные, владеющие высочайшими технологиями, в которые он, журналист, не мог поверить, не мог вот так просто предвидеть, и даже представить. Вернее он представлял, но как-то совсем не так. А тут и сами люди такие красивые, высокие, стройные, сильные физически, и, наверное, духовно. Дети разного возраста, сидевшие тут же, за большим столом, удивлённо смотрели на Алексея, не понимая ещё, как это может явиться так запросто человек из будущих времён, но ведь вот же он, перед ними…

Вечерние сумерки в зале мгновенно разогнал вспыхнувший, вдруг, яркий свет, который разлился из потолочных ниш по периметру помещения. Глава рода, не говоря ни слова, встал и пошёл из дома, за ним двинулись остальные. Леда задержала, дёрнувшегося было Алексея.

– Тебе не надо пока туда! Ты должен отдохнуть, Лёша!

– Но я не устал! – возразил он, но, вдруг, почувствовал сильнейшую усталость, и сонное состояние овладело им. Леда отвела полусонного Лося в уже знакомую ему гостевую комнату…

*****

Алексей проснулся с ощущением хорошо выспавшегося человека, хотя утро ещё не наступило, за окном темнота. Откуда-то доносилась тихая, неторопливая музыка, состоявшая из волнообразных аккордов низкой частоты, ритмически переходящая временами на более высокие частоты. Гипнотическая мелодия, достигнув какой-то невидимой черты, падала, словно струи водопада вниз, на камни, подняв тучу стеклянно-прозрачных звуков-капель. Невидимый музыкант-виртуоз своей волевой рукой тут же собирал эти капли в новые, волнующие сознание, аккорды. Чем-то эта неземная, фантастическая музыка напоминала Алексею органную.

С лёгкостью поднявшись, он заметил, что спал в той же тунике, и она не помялась. Лось сунул ноги в сандалии, которые кто-то поставил возле его ложа и вышел из комнаты. В общем зале было сумеречно, но из широкого окна уже вкрадчиво проникал тёмно-синий свет зарождающегося утра. Дверной проём был тоже тёмным, только периметр его слегка светился.

Лось привычно протянул руку, она беспрепятственно прошла сквозь воображаемую дверь. Он вышел из дома, вокруг было ещё темно, и тут Алексей увидел сказочную картину. Пронеслась мысль: уж не сон ли? Алексей пощупал лицо рукой, стукнул себя по лбу, похлопал веками. Да нет, вроде не спит…

Журналист увидел нечто фантастическое. Тёмно-синее небо с ещё колючими ночными звёздами над головой, но уже заметна светло-зелёная полоса на востоке, которая незаметно ширилась, медленно и неуклонно прогоняя ночь. На чёрной, маслянистой глади озера, горело неярким красновато-синим пламенем шесть небольших костров на невидимых плотиках, и, казалось, что трепещущими, светло-фиолетовыми косынками полыхает сама вода. На серой прибрежной полосе, под тихую, ритмичную музыку низких аккордов, которая будто спускалась с тёмных крон деревьев, обступавших берега, в каком-то фантастическом танце медленно, плавно кружились шесть девушек в белых полупрозрачных хитонах, облегавших стройные фигуры. В предутренней тишине, когда не шевелился ни один лист на дереве, непонятно было, где источник звука. Казалось, что эта всепроникающая мелодия проистекает сверху, со звёздного неба, или с глади озера – она была всюду и наплывала волнами.

Алексей стоял заворожённый этой музыкой и гипнотическим танцем девушек. То, что это ритуальный танец, он понял не сразу, но вспомнил, что наступил десятый день недели по местному календарю, и он посвящается богам. В мозгу журналиста всплыла мысль: «Похоже на классику, на танец лебедей из одноимённого балета Чайковского, – подумал он, – а может, подобное чудо сохранилось в генной памяти, в подсознании моих современников, может, вот это древнее действо, и осуществилось у потомков, у моих современников, через балет Петра Ильича».

Очарованный, Алексей стоял, скрестив руки на груди, и не мог оторвать взора от гипнотического танца девушек, а между тем утро как-то быстро набирало силу, и вот уже полнеба над озером заалело, а на спящую поверхность воды легли нежно-розовые валёры зари. Вот и завораживающая музыка тихо ушла куда-то в леса, в горы, в небо, растворилась в воде горного озера. Танцовщицы прекратили свой замысловатый танец и растаяли в наползавших из леса, словно белесые змеи, лентах утреннего тумана. Пять девушек исчезли, кроме одной, та же в своём лёгком хитоне плавно подошла, или подплыла, к Алексею. Он узнал в ней Леду, и от неожиданности вздрогнул. Девушка взяла парня за руку со словами:

– Пошли в дом, Лёша! Все уже за столом, ждут нас и тебя.

Алексей, кое-как стряхнув очарование сказочного утра, вслед за Ледой вошёл в дом, где всё за тем же длинным столом и впрямь сидело всё многочисленное семейство Ильи Тучи. По-видимому, люди вошли сюда через тыльный вход, а где они все были тоже понятно: наверняка молились где-то, коли, уж день этот, десятый, посвящён богам.

Хозяин опять усадил Алексея рядом с собой. По другую сторону от него уже сидел незнакомец средних лет с выбритым подбородком, но роскошными усами. Шею мужчины плотно облегало такое же ожерелье, что и на Леде.

Середину стола занимал ряд плоских корзин с хлебом, странными фруктами и кусками варёного мяса; возле каждого домочадца стоял кубок из непонятного материала, и лежала двурогая вилка. Вероятно всё это, подумал Алексей, опять же носило ритуальный характер. В подтверждение этого хозяин взял кубок, поднялся, все встали, Алексей тоже. Илья, ни слова не говоря, выпил до дна. Вслед за всеми, Алексей, подчиняясь общему ритуалу, тоже выпил, но эта тёмно-красная жидкость оказалась не вином, а скорей, по вкусу и аромату, походило на жидкий мёд, без каких-либо признаков алкоголя, но, пожалуй, во многом превосходило его. Никакого опьянения Алексей не почувствовал, разве что появилась необычайная лёгкость в теле, да приятное мироощущение происходящего в голове.

Также молча люди принялись за еду. Мясо, которое Алексей попробовал, напоминало куриное, но со значительными особенностями. Леда, сидевшая рядом, подождала пока Алексей поест, затем, прикоснувшись к его плечу, глазами пригласила следовать за ней. Лось встал и пошёл за девушкой; никто за столом не обратил на это внимания, или сделал вид, что не заметил. Очевидно, Леду в каком-то смысле побаивались, или уважали наравне с отцом.

Вслед за девушкой Лось вышел на вчерашнюю лужайку, где стоял дисколёт. Прекрасное утро полностью вступило в свои права: чистое, голубое небо, прозрачно-стеклянный, без единой пылинки, горный воздух; где-то в глубине леса, нарушая тишину и безветрие, звонко, как и в его время, тренькали мелкие птицы, а зелёновато-медные кроны садовых деревьев пронизывали оранжевые лучи поднявшегося над горизонтом солнышка.

Но не великолепное утро привлекло внимание Алексея, а ещё один дисколёт, стоявший рядом с первым. Был он больше размером, платформа его поблескивала металлом и в передней части её темнели два отверстия. Лось полюбопытствовал:

– Этот-то откуда?

– Да это нашего зятя, Оскара! – ответила Леда. – Он прилетел ночью! Иди за мной и не задавай вопросов! Я всё тебе расскажу сама, вопросы твои я уловлю раньше, чем ты их произнесёшь.

Пройдя через сад, по мостику через ручей, Леда с Алексеем подошли к скале, за которой взору журналиста открылся вход в пещеру. Над ней нависал гигантский, десятиметровый козырёк из базальта, древней горной породы. Леда, указав рукой в сторону входа, пояснила: