Крах четвёртой цивилизации

– Чего молчишь? – заговорил этот Спас. – Может, ты иноземец, и речи моей не разумеешь?

Всё журналист понял, да просто от неожиданности не сразу заговорил. Но уж коли заговорил, то удивился, что говорит чётко и правильно на давно забытом языке древних славян.

– Я здешний житель! – кое-как проглотив, наконец, ком в горле, осторожно и хрипло ответил он. – Имя моё Алексей Лось! А ты-то, откуда здесь взялся? На охотника вроде не похож, да и одет как-то легко, не по-лесному.

– Ага! – мужчина шагнул ближе. – Значит ты благородных кровей, судя по имени! Наш, стало быть! Говоришь только как-то чудно! Я, Илья Туча, из рода Сварожичей, и живём мы в этих краях уже не первый век. Кроме нас, моего рода, здесь на десятки с лишком километров никого нет, а ты говоришь, что здешний житель. Нехорошо врать при первом же знакомстве, парень, да ещё старшему.

– Да не вру я! – возмутился Лось. – Это мои родные края! Вон там, – он указал рукой на юго-восток, – в долине реки Ай лежит мой родной город Златоуст, и там мой дом!

Мужчина снисходительно усмехнулся, внимательно оглядел Лося и спокойно сообщил:

– Нет там никакого города, парень! Речка есть, а города нет! До ближайшего города, Ильменграда, более пятидесяти километров. Заблудился видно ты! Подозрительно всё это. Ладно, пойдём ко мне, гостем будешь! Там разберёмся как ты сюда, в глухомань эту, попал.

Алексей радостно залил тлеющий костерок чаем из кружки и быстро собрал свои пожитки в рюкзак. Новый знакомый молча наблюдал за сборами Лося, а тот, глянув на испещрённый знаками валун, не преминул удовлетворить своё любопытство:

– А что это за валун с рунами, отец, и как он работает?

Илья охотно ответил:

– О, это короткая летописная кладовая знаний нашего народа и принадлежит моему роду. В нём содержатся не все знания, но краткая история нашего рода, так, на всякий случай, мало ли что может случиться со всеми нами. Ты нагрел камень с той стороны, произнёс заветное слово, чем и активизировал его. Только вот не могу я в толк взять, как ты сюда попал?

– А какой сейчас год? – продолжал любопытствовать Лось.

– Четыре тысячи пятьдесят второй, – спокойно ответил Илья.

– Ага! – подытожил журналист. – Значит я в каком-то далёком времени, то ли в будущем, то ли в далёком прошлом.

– Уж не хочешь ли сказать, Лось, что ты мой предок? – усмехнулся Илья. – Хотя всё может быть! К нам попадают люди из других времён и ими занимаются наши учёные. Ну, да это нетрудно выяснить.

– Интересно, каким образом!

– По содержанию ртути в твоём организме! – невозмутимо заметил Илья. – Пошли, потом проверим.

Алексей, было, удивился столь необычному определению возраста, но как-то не придал этому значения.

– А где твой дом, уважаемый?

– Да недалече! Вон там внизу, при спуске в долину! Иди за мной!

Илья двинулся в северо-западном направлении, зная точно, что новый знакомый идёт за ним. Неожиданное появление нового человека здесь, да ещё возле родовой книги древних знаний, неприятно озадачило его. «Теоретически, – подумал абориген, – этот Лось мог появиться здесь, – всё-таки заветная зона, да и родовая книга. Очень уж не вовремя, да и не к месту он тут всплыл. А ну, да если это шпион атлантов, купленный, из наших? Документы, если они вообще у него есть, проверять бесполезно, наверняка подлинные, подгонят спецслужбы, не подкопаешься. Отпустить просто так, тоже нельзя. В этих краях не то, что чужие, свои-то не ходят. Может прикончить его, и проблем нет. Опять же нельзя, боги будут недовольны»… Впервые Илья оказался в положении тонущего, как поступить, не знал. Ладно, пусть уж лучше в гостях побудет, проверить надо.

Илья не зря расстроился, обнаружив при очередном обходе постороннего. Дело в том, что его девять сыновей и зять занимались производством спецприборов для оборонного ведомства. Кроме его, отца и вождя рода, никто из остальных домочадцев даже и не догадывался, чем занимаются их родные глубоко в горе, в специально оборудованной там лаборатории. Мало того, кто изготовляет эти приборы и где, не знал даже президент, таково было условие производителя секретного изделия и депутата парламента от Земельной партии Ильи Тучи. Раз в месяц, да и то в разные дни, партию приборов доставлял на базу ВВС, которая располагалась на Новой Земле, зять Ильи, Оскар Войнов. Такая предельная засекреченность объяснялась просто: подобных приборов, с применением кристаллов ильменита, из класса «свой-чужой», не было ни в одной стране мира. И вот на тебе. Принесла нечистая сила этого незнакомца. Совершенно непонятно, как он тут очутился. Этого просто не может быть.

Алексей же, шагая по склону за местным аборигеном, с любопытством исследователя разглядывал окружающую растительность. Она оставалась незнакомой, но вот, наконец, Лось увидел и старых знакомых: плакучие ели окружили путников, из трав же – арника горная, только не с мелкими, как обычно, а с большими, жёлтыми цветами. Кое-где раскинул свои перистые листья уже знакомый папоротник. Взрослые ели уходили в высоту где-то на пятьдесят метров, но между ними попадался и молодняк. Непонятно было, откуда эти реликты черпали силы? На горной скудненькой почве, да ещё на косогоре, особо-то не разрастёшься?

Лес из плакучих елей как-то неожиданно закончился, и перед Алексеем открылась огромная поляна, явно обработанная и засеянная пшеницей. За этим полем сверкнула гладь горного озера, на берегу которого высился бревенчатый дом в три этажа под зелёной крышей из какого-то, явно искусственного материала, а слева от дома опять темнел могучий лес, плавно поднимаясь на очередную горную складку.

Проходя краем пшеничного поля, Лось не переставал удивляться: стебли толщиной в палец удерживали тяжёлый колос молочной спелости величиной с ладонь. Растения доходили ему до плеча. Алексей протянул, было руку, хотелось пощупать необычный колос, но какая-то мягкая сила оттолкнула её.

– Что это? Почему не могу потрогать? – спросил Лось спутника.

– Защита включена, парень! – невозмутимо ответил Илья. – От медведя, от коз и косуль! Их тут полно, а у меня автономная энергоустановка.

– Интересно! – Алексей остановился. – У нас медведи зимой спят!

– Ну, сейчас же не зима! – улыбнулся Илья, повернувшись к журналисту.

– А какая она у вас эта зима? Я к тому, что медведей-то в тропиках не должно быть!

– Обычная у нас зима, дожди идут, медведи спят! Недолго, но, пожалуй, весь капель.

– Сколько ж длится этот капель?

– Сорок дней, четыре недели!

– А потом что? – насторожился Алексей.

– Как что? Новый год, весна! – удивился вопросу Илья. – Этот месяц называется у нас просто, цветень, а сейчас – травостой.

– Какой-то странный у вас тут календарь! Объясни, дядя Илья! – полюбопытствовал Алексей, утирая пот.

– Э-э, парень! – Илья в упор посмотрел на Лося. – Да ты, пожалуй, и впрямь из другого времени! Ну, да на то видно воля богов! Хорошо, слушай! В сутках – двадцать три с половиной часа, год длится триста шестьдесят дней, разделён на девять месяцев по четыре десятидневки в каждом, девять дней рабочих, а десятый посвящается богам. В этот день люди общаются с Высшими силами, советуются с ними, жалуются на свои невзгоды, укрепляют свой дух, просто отдыхают. Всё понял?

– Понял, понял! – Алексей согласно кивнул головой.

– Удивляюсь я, – добавил Илья, – каким только, повторяю, ветром тебя сюда занесло? Хотя по новостям как-то передавали, будто бы попадают к нам люди из другого времени. Такие сразу же оказываются в цепких руках наших хронистов и этнографов. Правда, я новости редко смотрю, некогда мне. Ладно, пошли!

Илья по-юношески перепрыгнул через очередной валун, словно не было затяжного спуска, который частенько бывает тяжелей, чем подъём.

– На вид, Илья, тебе лет пятьдесят, а прыгаешь ты как молоденький! – заметил Лось.

– А ты прибавь к этим пятидесяти ещё полсотни, – в самый раз будет! – весело усмехнулся Илья, повернувшись к спутнику.

– Да неужели?! – удивился Алексей.

– Шагай, шагай! Чего остановился? У нас такой возраст – норма! Это средний возраст. Удивляюсь я, то ли ты дурачком прикидываешься, то ли в самом деле из другого времени.

– Подожди, дядя Илья! Расскажи мне, что вы за народ? Куда я попал?

Илья остановился, посмотрел на растерявшегося спутника, заговорил с некоторым подозрением:

– Хорошо играешь, парень! Конечно, спецслужбы атлантов дурака не пошлют, но мы это скоро выясним. Дома тебе всё объяснит моя младшая дочь. Она в твоём возрасте, девушка образованная, изучала историю, физику, биохимию, астрономию и другие науки. Ну, а я, в своё время, учился в Земельной академии, моё древнее родовое занятие – растить хлеб…

Алексей поймал себя на мысли, что он не только отлично понимает собеседника, но и сам хорошо говорит на этом старославянском языке. Почему? Скорей всего потому, что сама планета владеет всей информацией, которую выработало человечество за всё время пребывания на планете, и, коли, он оказался в этом временном отрезке, то и сознание его мгновенно приобрело знание языка местного населения, пласт информации по языку вселило в него время. Только вот в каком времени он находится? Ответа на этот вопрос Алексей не находил…

Глава 4. Леда

Под тенистой сенью леса было хоть и жарко, но терпимо, а когда Алексей вышел на открытое пространство, где жара значительно усилилась, его камуфляж стал весь мокрым от пота. Солнце, ярким пятном выделявшееся на жемчужном небе, беспощадно гнало на землю массу тепловых лучей. Но вот Лось с Ильёй вышли к небольшому горному озеру, которого по представлению Алексея, в его времени не было. Пройдя по мелкогалечному берегу около четырёхсот метров, подошли к дому, который вблизи показался Алексею громадиной.

Излишки воды озеро, через небольшой водопадик, сбрасывало в горный ручей, который тянулся вдоль горы куда-то дальше, в глубину долины. У воды играло с десяток детей от трёх до семи лет под присмотром двух девочек постарше. Увидев деда с незнакомым мужчиной, дети согнулись в поклоне. Илья махнул рукой, и дети продолжили свои игры.

– Это мои правнуки, Лось! Внуки далеко, в городе, одни учатся, другие там живут и работают, а детей ко мне отправляют – такой порядок. Ребёнок, от рождения до семи лет, получивший родовую закалку и сформировавший своё, пусть ещё детское, мировоззрение, уже никогда не изменит нашим традициям, обычаям, духу родового гнезда; он будет горд сознанием того, что принадлежит роду Сварожичей. Ладно, давай скидывай с себя грязную одежду, лезь в воду, ополоснись, да пойдём обедать.

Из-за угла дома вышли две собаки, похожие на знакомых Алексею волков. Приветственно вильнув хозяину хвостами, они степенно обнюхали гостя и улеглись рядом.

– Это что, дядя Илья, и вся живность? Что-то я не заметил дворовых построек для скота, а ведь детям молоко нужно.

– Консервированное молоко мы доставляем из города, Лось! – пояснил хозяин. – А ещё мои невестки приручили стадо диких коз и ночуют они вон там, за скалой. Для них там гротик с загородкой устроен; день они пасутся самостоятельно, а к ночи приходят в свой загон, где их ждёт хлеб с солью и дойка.

Лось обратил внимание на то, что привычная дверь на входе в дом отсутствует. Невольно спросил:

– А почему двери-то нет? В дом налетит мошкара, кровососы всякие.

– Не налетит! – усмехнулся хозяин. – Силовое поле не пустит.

– А если какой-нибудь посторонний, да с недобрыми намерениями?

– И его не пустит, да и собаки! К тому же никаких чужаков здесь и быть не может.

– А как же я?

– Не беспокойся! Я сейчас дам команду домовому компьютеру.

– А собаки?

– Дались тебе эти псы! Они тебя уже поняли! Ты же не проявил страха, а только любопытство.

– Что!? Они прочитали мои мысли?

– Ну, считай, что прочитали, да и сразу догадались, что ты мой гость. А вот не было бы меня, а ты бы проявил опасение, так они бы тебя разорвали.

– Не успели бы! – Лось положил руку на кобуру с пистолетом.

– Дурень ты, Лёха! Это ты не успел бы воспользоваться своим допотопным оружием!

– Да я чемпион Златоуста по пулевой стрельбе, дядя Илья! – похвалился Лось.

– Ну и что! – насмешливо протянул хозяин. – Здесь реакция нужна, а у тебя её нет в той форме, какая у нас, а тем более у собак. Кстати можешь выбросить своё связное устройство. Оно здесь не работает, и никогда уже работать не будет. У нас принципиально другая форма связи между собой, да и то только в городах, а здесь, вдали от шумных городов, в единении с природой, вообще связь телепатическая, особенно у натренированой дочери с её генератором. У меня, например, хуже получается, но с собаками я мысленно разговариваю. Ладно, всё! Мойся, купайся!

Илья ушёл в дом, а дети, сгрудившись, молча, с любопытством, наблюдали, как Алексей снимал с себя пропотевшую одежду, лез в тёплую воду, нырял на глубину и, отфыркиваясь, плавал. Накупавшись, Лось вышел на берег, забрал в охапку свой камуфляж с кроссовками, рюкзак и тоже пошёл в дом, оставляя мокрые следы на мелкой гальке.

В огромном зале, с пристенными лавками по периметру бревенчатых стен, за длинным, на полсотни человек, столом, Илья сидел один.

– Положи свои пожитки под лавку, Лось! – приказал хозяин. – Женщины всё вычистят и просушат. На лавке сухая рубаха, оденься, да садись ко мне поближе.

Просторная, из непонятного материала, туника была Алексею до колен, естественно без рукавов. Лось подпоясал её своим ремнём, с которого свисал нож в чехле, и была закреплена кобура с пистолетом. Нацепив на руку часы, журналист машинально посмотрел на циферблат – часы шли, но было совершенно непонятно, какое время они показывают.

Босиком Алексей прошлёпал по прохладному деревянному полу к столу, и, присев на скамью, увидел, что на столе кроме ломтей хлеба в плетёнке и каких-то фруктов, похожих на красные груши, больше ничего не было.

– Ешь, парень, сегодня девятый день, он тоже особый, девясил называется, из пищи больше ничего нельзя, – предложил Илья. – Завтра День Благодарения, будет обильный стол во славу богов.

Алексей взялся за еду, хотя и не хотелось. Пожалуй, хлеб и груша были намного вкусней, чем привычные у себя дома, а, может, ему просто показалось. Хозяин молча наблюдал, и, когда гость поел, заговорил:

– Ну что ты хотел узнать, Лось? Если ты действительно тот за кого себя выдаёшь, так слушай! Уж, если совсем коротко, то мы, наш народ, происходим от гиперборейцев, народа, который первыми создали боги, прилетевшие со звёзд. За какие-то грехи боги утопили нашу прародину Гиперборею. Правда, не совсем, кое-какие острова ещё остались, но жить там стало невозможно из-за жары. Мы занимаемся там горными разработками, добываем редкоземельные элементы и нефть. Ну, а нашим предкам пришлось перебраться южнее, на земли Колы, Новой Земли, побережья Белого моря и Сибири, да вот ещё в эти леса Каменного пояса, где тоже есть горнодобывающая промышленность. В этих лесах, в небольших и редких посёлках, живут в основном горноразработчики, лесозаготовители, да мы, растениеводы; основное же население сосредоточено на побережье северных морей, в городах, где заводы по производству питания и нужной нам техники, культурные и научные центры. Мы сохранили знания, которыми нас наградили боги и накапливаем новые, но есть ещё люди одичавшие, как-то быстро растерявшие знания. Эти дикие племена, ещё со времён третьей цивилизации, можно сказать остатки их, живут за лесами, в степях, там легче прокормиться с каменными-то топорами. Они там охотятся на мамонтов, зубров и других животных. Нас они боятся, в места нашего обитания не суются, обходят далеко стороной, принимают нас то за нечистую силу, то за богов. Ну, да это их дело…

– Ага! – воскликнул торжествующе журналист. – Значит, всё-таки мамонтов клонировали!

– Что, значит, клонировали? – вскинул брови хозяин.

– Ну, в моём времени учёные всё пытались из клеток замёрзших мамонтов воссоздать популяцию этих древних животных, видимо, добились своего. Ну, а то, что люди одичали, так я этому не удивляюсь: в моём времени они уже становились дикарями – вот и дошли до точки. Хорошо хоть вы, со знаниями и высокими технологиями уцелели. Ты уж прости, дядя Илья, что перебил твой рассказ!

– Время меняет человека, парень! – продолжил хозяин. – Лет семьдесят с лишним назад я был другим: доверчивым, простодырым, всё искал в жизни чего-то, но со временем изменился: стал подозрительным, от другого человека жду подвоха, пакостей каких-нибудь. Да и неудивительно, Алексей! Вот там, на Западе живут невропейцы, а к юго-западу, за морем, живут атланты. И что ты думаешь? Казалось бы, одна у нас прародина, Гиперборея, и говорим мы на одном языке, а друг друга не понимаем. Эти невропейцы, и особенно атланты, всячески пытаются подорвать нашу экономику. Они расшатывают наше единство, для чего затеяли информационную войну, оболгали нас всячески, будто бы мы виноваты во всех мировых неурядицах. Стратегия у них простая: склонить нашу молодёжь к анархии, к паразитическому, к потребительскому образу жизни, и ведь преуспели в этом. Атланты вбили себе в головы, что они вовсе не гиперборейцы, и, что у них другие, особенные боги, и общественный порядок у них, якобы, правильный, и государство лучше устроено, а у нас будто бы сплошная дикость…

Илья посмотрел в сторону окна, за которым слышались задорные голоса детей, и продолжил развивать свою мысль:

– За внуков и правнуков опасаюсь, войны боюсь, парень! Дело в том, что боги предупреждали нас, чтобы мы с огромной осторожностью и большой ответственностью обращались с энергиями, да только не понимают этого атланты. Им хочется заправлять всем миром, чтобы все люди жили по их указке. На юге живут лемурийцы, вернее их потомки, и у них тоже свои боги, но они не учат нас, как жить в этом мире. С ними мы честно торгуем, бываем, друг у друга в гостях, и они не шпионят за нами, не мутят, не разлагают наш народ. Конечно, и наш народ с некоторых времён разделился, особенно в городах. Молодые уже не соблюдают традиций, плюют на заветы предков, да и на богов, и вообще на всё. Для них развлечения превыше всего, а потому и знания не нужны – всё это подрывная деятельность атлантов, Конечно я не хочу утверждать, что вся наша молодёжь испорчена, много и таких, для которых знания превыше развлечений…

– А сколько вас, дядя Илья?

– Четыре миллиона, парень, – это немало! А невропейцев с атлантами – пять, но есть ещё лемурийцы, которых насчитывается около пяти миллионов человек, и со счетов их не сбросишь, хотя западники оплели их долгами.

– А-а! – беспечно махнул рукой Лось. – Мне это знакомо, у нас тоже грызня, тот же Запад старается всячески унизить наш народ и подорвать экономику России, государства моего. Ты лучше скажи, сколько людей в этом доме живёт, твоих сородичей? Дом-то огромный, по виду крепкий, но нужно же обеспечение: свет, вода, канализация?

– Немного, всего-то полсотни человек! – охотно пояснил хозяин. – Этот дом построил ещё мой дед три века назад. А крепкий не потому, что брёвна пропитаны особым составом, не дающим развиваться грибку, а потому, что в нём живёт душа нашего старинного рода. А что касается обеспечения, так вода из родников, а отвод отходов проведён вниз, в долину, освещение от общего силового поля, но есть и автономное. Ладно, вечером придут мои сыновья с работы, прилетит из города дочь, познакомишься со всеми, а пока отдохни вон в боковой комнате, она у нас специально для гостей.

В указанной комнате с зашторенным окном было сумрачно и прохладно. Алексей прилёг на широкий топчан и тут же провалился в глубокий сон. Сколько проспал, неизвестно, но, проснувшись, услышал приглушённые голоса двух людей: один явно принадлежал хозяину, а другой был женским. В разговоре промелькнуло его имя, и Алексей невольно прислушался.

– Я просканировала его, отец, – слышался мелодичный женский голос. – В его памяти совершенно отсутствует информация о нашем мире, ни в общем, ни в деталях. Я коротко ознакомилась с его миром. Психика у них почти такая же, как у нас, но техника у них примитивная, хотя механической, электрической и ядерной энергией в примитивном смысле они владеют. Электромагнитная энергия их не интересует, а ведь именно в ней таится мощь любой цивилизации.

– Это уже хорошо, Леда! – говорил хозяин. – Но у него какое-то связное устройство, а главное неизвестное нам приспособление, похожее на оружие – это вызывает подозрение. Мы ведь о некоторых военно-технических разработках атлантов мало что знаем, также как и они о наших. Может он с отдалённых островов Лемурии и куплен атлантами, а память и стереть можно. При современной технике это нетрудно.

– Подсознание не сотрёшь, отец, – это исключено! В памяти твоего гостя запечатлён только его мир, я это сразу поняла. Мнительный ты стал последнее время, отец! Всюду тебе мерещатся шпионы! Да откуда им взяться в такой глуши и отдалённости, тем более, что вся эта территория условно находится в режиме особой секретности, хотя ни в одном документе это не зафиксировано.

– Да лучше бы этого режима, дочка, и не было, потому как эта секретность и может привлечь спецслужбы атлантов! – слышался недовольный голос хозяина.

– Но об этой секретности никто даже и не догадывается, отец, да и нет этой территории в навигационных картах, она в них обозначена только лесами и горами с речками. Это не экономический район. Ты лучше скажи, чем ты кормил нашего пришельца?

– Хлебом, да нашим фруктом!

– Надо было подождать меня! Ему срочно нужны прививки от наших бактерий и вирусов; его иммунная система не приспособлена к нашему микромиру, если опоздать, заболеет обязательно. Полагаю, что он уже обсеменён, надо им заняться безотлагательно.

– Надо всё же узнать, дочка, из какого он времени. Если он из третьей цивилизации, так от неё мало что осталось: так, кой-какие развалины, да несколько манускриптов. Шутка ли около двадцати тысяч лет прошло. Он ведь считает нас своими потомками! Ну, а если он из будущего, то я буду только рад, значит, человечество уцелеет – это вселяет в душу уверенность, спокойствие за судьбу внуков и правнуков…

– Надо взять его кровь на комплексное биохимическое исследование, а также сделать анализ по содержанию ртути, отец!

– Хорошо, дочка! Я пойду, разбужу его, познакомишься и делай всё, что считаешь нужным.

*****

По сравнению с отцом девушка показалась Алексею невысокой, почти на голову ниже хозяина, но и Лось был не выше её. Одета по погоде: короткие лёгкие бриджи голубого цвета, такой же топ прикрывал грудь, загорелые стройные ноги обуты в сандалии на каблуке в три пальца, а короткие светлые волосы на аккуратной головке прикрывала жёлтая панамка. Внимание журналиста привлекло странное ожерелье из камней бериллиевой группы. Оно плотно охватывало шею девушки и каждый камень, поочерёдно, медленно пульсировал красноватым цветом, словно артерия с живой кровью.

Девушка цепким взглядом окинула спортивную фигуру Алексея. В синих глазах промелькнуло оценивающее любопытство, будто перед ней стоял не житель Земли, а какой-нибудь инопланетянин.

– Я, Леда Туча! – произнесла девушка, протягивая для рукопожатия свою ладошку, и этот дружелюбный жест напомнил журналисту прежнюю жизнь.

– А я Алексей Лось, здешний житель! – с улыбкой ответил гость и поцеловал руку девушки, что привело её, от неожиданности, в некоторое замешательство. – Я рад, что мои потомки не измельчали, как прогнозировали наши учёные, а наоборот стали такими высокими, стройными и красивыми.

Комплимент относился к девушке, поцелуй руки, видимо, был ей совершенно незнаком, но приятен. Илья, увидев эту сцену, усмехнулся и вышел по своим делам. Девушка с очаровательной улыбкой пригласила Лося следовать за собой на второй этаж дома. Войдя вслед за Ледой в одну из комнат, Алексей, по обилию разнообразных приборов, понял, что здесь научная или медицинская лаборатория.

– Тебе, юноша, надо срочно сделать прививки, а то ведь и заболеть недолго! – деловито заявила Леда. – Пожалуй, у тебя уже инкубационный период какой-либо инфекции.

– Я понимаю! – откликнулся Лось. – За многие века, что разделяют нас, бактерии и вирусы видоизменились, и мой организм не имеет должного иммунитета.

Девушка приложила какой-то прибор к плечу Алексея, послышалось жужжание и терпимое покалывание.

– Ну, вот все необходимые прививки от наших болезней сделаны! – мило улыбнулась Леда. – Можно не беспокоиться! А теперь возьмём кровь на анализ, и будем знать точно, из какого ты времени.

Взяв, как обычно каплю крови из безымянного пальца и поместив её в один из приборов, Леда на несколько секунд приложила палец Алексея к кристаллу пульта. Над прибором возвышалось чёрное, горизонтально-овальное кольцо, толщиной в палец и размером около метра. Пустое пространство внутри кольца, вдруг, ярко засветилось. Через несколько секунд в центре кольца вспыхнули ряды красных цифр. Со смешанным чувством страха и крайнего удивления Леда взглянула на Алексея, но уже через мгновение в её расширившихся глазах светилось восхищение.