Лао Шэн, или В поисках своего мира

– Так что, они могли чувствовать ультрафиолет? – в его рассуждениях, на мой взгляд, что-то не складывалось.

– Естественно, нет, – Нагваль опять переходит на снисходительный тон. – Ты пойми, для этой штуки неважно, каким источником её активируют. Это же переход из непроявленного в реальность. А в какую сферу реальности: свет, звук или мысль, – это уже неважно. Кстати, мы вполне могли запустить процесс и ультразвуком. Только я это делать не буду, а сам, если хочешь, попробуй.

– Хорошо, запустить процесс мы смогли, а как же им теперь управлять?

– С этим я ещё разбираюсь, но пока идей нет от слова «совсем». Если правильно понимаю, то эта штука должна была переносить человека в новый мир, где он добывал знания, которых в его мире нет. Но как же он потом возвращался? Ведь невозможно полностью запомнить такой сложный узор своего мира и ещё потом как-то его воспроизвести.

Понимаю, что больше информации мне из него сегодня не выжать. Поговорив ещё пару минут и убедившись, что у него, как и у меня, отношения с новым миром наладились, прощаюсь, взяв с него обещание звонить в любое время, если появится хоть малейшая идея.

***

Прошло ещё три дня, а Нагваль так и не позвонил. Когда я в нетерпении набираю его сам, он сухо отвечает, что пока ничего не узнал. Неожиданно внутри чувствую какое-то лёгкое отчаяние. Вечером сижу в своей квартире, к которой никак не могу привыкнуть, и смотрю в одну точку. В какой-то момент отчётливо понимаю, что это состояние медленно, но верно вгоняет меня в депрессию. Этой роскоши я себе позволить не могу. Срочно надо как-то переключиться. Встречаться с Машей в таком состоянии не хочу – незачем напрягать девушку своим унылым видом. Открываю приложение с расписанием городских развлечений на сегодня. Кино, выставки, семинары – всё не то. А вот это уже интереснее – «Джаз джем сейшен в пабе "Луи и Френки"». Выступление, судя по всему, уже началось, но я всё равно не думаю торопиться. Решив сегодня ехать на такси, уверенно подхожу к доставшемуся мне по наследству от прошлого Энди бару. На днях я его неожиданно обнаружил в неприметном на первый взгляд встроенном шкафчике. Ассортимент радует разнообразием и качеством. Видимо, мой предшественник уделял этим напиткам больше внимания, чем я. Решив не зависать на этой дегустации, выпиваю пару шотов текилы. Качество такое, что закусывать совсем не хочется. Алкоголь, не часто попадающий в мой организм, сразу занялся делом, затуманивая мозг и создавая в теле лёгкое расслабление. Не самый любимый мой метод отключения мыслительного процесса, но, как говорится, серьёзные времена требуют серьёзных решений.

Глава 6

Как происходит весь этот джаз?

Если вы спрашиваете, что такое джаз,

то вам этого никогда не понять.

Луи Армстронг

Несмотря на вечер буднего дня, паб практически полон. Вокруг довольно шумно, но уютно. Видно, что публика воспитанная и однозначно пришла не ужинать. Свободных мест почти нет. За столиком в углу в одиночестве сидит мужчина примерно моего возраста. Может, он кого-то и ждёт, но понимая, что другого варианта слушать сидя мне сегодня не светит, двигаюсь в его сторону:

– Не возражаете, если составлю Вам компанию?

Мужчина поднимает на меня внимательный взгляд. В образе просвечивается нечто богемное, может, из-за сочетания пышных волнистых волос, длинных пальцев и непривычной формы очков.

– Садитесь, – кивнул он с вежливой улыбкой, которая сразу к нему располагает.

– Благодарю, – усаживаюсь, радуясь своей удаче. – Могу ли я компенсировать неудобство и купить Вам что-нибудь выпить?

– Почему бы и нет, возьмите мне то же, что будете пить сами.

– Меня зовут Энди.

– Марк, – он бодро пожимает мою протянутую руку.

Заказав пару двойных виски со льдом и немного выпив с Марком за знакомство, переключаю внимание на сцену. Честно говоря, не считаю себя большим поклонником джаза, тем более современного. Последний если и могу воспринимать, то только на таком живом выступлении, когда ты находишься в непосредственном процессе возникновения музыки. Тогда кажется, что начинаешь ощущать её так, как исполнитель, и даже становишься как бы невольным участником её рождения.

На сцене играют что-то бодрое, явно импровизируя на тему джазового стандарта, который я не знаю или просто не могу узнать под слоями импровизаций. Отхлебнув ещё пару глотков виски, окончательно понимаю, что теперь уже полностью готов адекватно воспринимать эту музыку. Похоже, ребята играют тут далеко не в первый раз. Это становится понятно по неформальной реакции публики, постоянно выкрикивающей что-нибудь одобрительное и называющей каждого солирующего по имени. Коллектив играет расслабленно, видно, что музыканты сами получают удовольствие от процесса. Каждая сольная импровизация, даже не самая удачная, встречается дружными аплодисментами и выкриками.

Слушаю с удовольствием. Именно такой беззаботной и лёгкой атмосферы мне и не хватало в последние дни. Больше других музыкантов моё внимание привлекает клавишник, кажется, руководитель этого джаз-банда. У него совершенно неожиданные переходы из одной тональности в другую, звук то затихает, то неожиданно возникает на совершенно непредсказуемой ноте. Мозг, пытаясь предугадать развитие его соло, сдается уже после первых минут, и анализ уступает место какому-то оцепенению, в котором продолжает звучать это на первый взгляд безумное нагромождение звуков. Но, что самое удивительное, в кажущемся звуковом хаосе чётко прослеживается мелодия основной темы, на нитку которой, как бусины, нанизаны все звуки, приёмы и аккорды импровизации. Соло закончилось, и зал на некоторое время тонет в овациях.

Эта общая эмоциональная волна поднимает меня с места, и я от души хлопаю вместе со всеми. Когда все немного успокаиваются и соло переходит к следующему музыканту – контрабасисту, сажусь на место в задумчивости. Этот музыкальный хаос каким-то образом похож на то состояние, которое я испытывал, глядя в свой кувшин. И то, что в одном случае это был свет, а в другом звук, принципиально ничего не меняло. Но сейчас музыканту, в отличие от меня, удалось как-то управлять этим процессом, балансируя и не допуская скатывания его в хаос. Музыканты уходят на перерыв, а я поворачиваюсь к своему соседу.

– Для меня сегодня просто открытие, что у нас в городе есть такой джаз-банд, – говорю совершенно искренне.

– Да, неплохие ребята, – в тон мне соглашается Марк. – Между прочим, мои воспитанники.

Я не могу сдержать улыбку. Это объясняет, почему за столиком больше никого не было. Поняв, что передо мной явно искушённый в джазе человек, решаю не упускать свой шанс и попытаться разобраться с мучающим меня вопросом.

– Скажите, Марк, а как можно научиться импровизации? То есть, с одной стороны, не ограничивать себя жёсткой формой, а с другой – сохранять необходимое направление?

Марк задумчиво улыбается:

– Если бы существовал точный ответ на этот вопрос, каждый музыкант стал бы великим. Но его нет, и, наверное, к счастью. Импровизация должна отражать уникальность того момента, в котором она происходит, и каждый переживает это по-своему. Но, чтобы это выразить, необходимо ещё и обладать хорошим знанием музыкального языка. В общем, – подытоживает Марк, – видимо, я с этим Вам не сильно помог.

– Тогда я, вероятно, не совсем верно задал вопрос, – всё равно решаю так быстро не сдаваться. – Как может музыкант, находясь в рамках музыкальной темы, не потерять её в процессе игры?

– Ну, с этим всё намного проще. Это навык, который приходит не сразу, но его можно развить. Сейчас говорят, что даже какие-то курсы специальные есть. А в моё время каждый сам что-нибудь придумывал. Я вот, например, весь день старался держать мелодию в голове и всё, что происходило вокруг, ощущать как движение этой мелодии в пространстве, понимаете? – он неуверенно смотрит на меня.

– Очень хорошо, – отвечаю, вспоминая свой недавний опыт, когда все мои органы чувств одновременно создавали сложный механизм, перенёсший меня в этот новый мир.

– Потом, когда я садился за инструмент, просто держал образ мелодии внутри себя и играл всё, что вздумается, не пытаясь играть что-то специально. Но в результате получалась уже что-то похожее на джазовую импровизацию.

– То есть Вы хотите сказать, – стараюсь не упустить начавшую оформляться мысль, – что если внутри себя держать чёткий образ и не отвлекаться на внешние изменения, то внешнее постепенно должно прийти с ним в соответствие?

– Возможно, и так, хотя я не думал об этом с такой точки зрения. Просто я с юности хотел играть джаз, вот и пытался научиться. Своих ребят, – он кивает в сторону сцены, – я тоже, кстати, по этому методу учил. Как видите, он неплохо работает.

– Думаю, что тоже применю Ваш метод, но немного в другой области, так что спасибо, – благодарю Марка, чувствуя, что узел тайны вокруг моего кувшина начинает немного ослабевать.

– Пока не очень понимаю, за что, но пожалуйста, – Марк отвечает с уже знакомой мне мягкой улыбкой.

Понимая, что у меня, благодаря Марку, появилась хоть какая-то зацепка, предлагаю ему отметить это, но он вежливо отказывается, ссылаясь на необходимость быть в форме на следующий день. Чувствую себя немного в долгу, так как привык компенсировать то хорошее, что получаю. «Ну ладно, – сонно думаю в такси, уже возвращаясь домой, – не Марка, так кого-нибудь ещё отблагодарю. Старухе-карме, в конце концов, не очень важно, кому ты вернёшь долг, главное, чтобы вовремя, пока она из тебя его с процентами не начала выбивать».

Глава 7

Смертельный укус виртуальной змеи

И если ты долго смотришь в бездну,

то бездна тоже смотрит в тебя.

Фридрих Ницше

Прошедший вечер на какое-то время переключил меня на более спокойный, бытовой ритм жизни. Тем более что для этого есть причины. Фактически у меня теперь новая девушка, которая мне нравится, и я практически заново переживаю романтический период начала нашего знакомства. Отправляю ей на работу букеты цветов, занимаюсь с ней изучением новых ресторанов, а после изучением и её самой. Не совсем представляю, что она думает о моей перемене, но, похоже, она не против, так как вопросов не задаёт. И это правильно. Ведь если тебе нравится машина, лучше не пытаться выяснить, как она работает. На работе же всё пока не так гладко. Пришлось уволить продавца и принять нового, сделать перепланировку магазина и активно заняться расширением ассортимента. Тот, кто имеет даже небольшой бизнес, понимает, сколько времени и сил уходит на такие, казалось бы, мелочи. Так что звонок Нагваля застаёт меня немного врасплох.

– Я, кажется, понял, как работает эта штука, – начинает он с места в карьер, даже не удосужившись поздороваться. – Если сможешь завтра, приезжай, всё расскажу.

Конечно, я могу. Договариваюсь о времени встречи и, хотя меня подмывает узнать что-нибудь сразу, прощаюсь. Эта тема явно не на пару минут, дай бог разобраться хотя бы при встрече. После разговора чувствую, как во мне поднимается волна психического возбуждения и мысли начинают бессвязно скакать. Безуспешно пытаюсь предугадать, что же такого нашёл мой эзотерический консультант.

На следующее утро, прихватив по пути пару кофе и круассаны, стою перед дверью в квартиру Нагваля. Стараясь удержать всё в руках, нетерпеливо нажимаю в звонок. Никакой реакции. Начинаю нервничать и, учитывая, что руки заняты, пытаюсь стучать в дверь ногой. К моему удивлению, она легко распахивается.

Раздражение моментально сменяется неприятной тревогой, и я осторожно захожу в квартиру. Нагваль сидит в своём кресле за компьютером, голова немного откинута назад, глаза прикрыты. Всё понятно, опять бессонная ночь в Интернете. Подхожу и трясу его за плечо. Неожиданно Нагваль начинает сползать с кресла, и его тело бесформенной массой оседает на пол. Вместе с ужасом приходит понимание: он мёртв. В голове ощущение пустоты, как будто всё внезапно остановилось. В том, что это убийство, я почему-то не сомневаюсь. Плохо слушающимися руками достаю телефон и вызываю службу спасения. Время начинает тянуться со скоростью пьяной улитки. В голове непроизвольно возникают бессвязные вопросы: за что его убили и как? Может, отравили? Но тогда почему он, как обычно, сидел в кресле и почему не встал, когда кто-то открывал дверь?

Осторожно обхожу квартиру и замечаю, что хаоса в обстановке заметно добавилось. Хотя если бы я не был здесь раньше, то мог бы этого и не заметить. Присматриваюсь внимательнее. Дверца одного из шкафчиков приоткрыта, и, когда я её открываю, наружу вываливается его содержимое. По всей видимости, у того, кто в нём копался, не было времени всё сложить, и он просто запихнул это обратно. А что не смог, попытался незаметно положить на столик рядом, безусловно, надеясь, что царивший на нём хаос это скроет. На кухне такая же картина. Очевидно, кто-то методично перерыл всю квартиру. Интересно, как давно?

Вспоминаю труп Нагваля, сползающий с кресла, и с ужасом понимаю: если тело было ещё мягким, то с момента убийства явно прошло очень немного времени. Значит, убийца ещё может быть в квартире! Сердце начинает бешено колотиться, рука непроизвольно достаёт из кухонного ящика нож. Внутри поднимается паническое ощущение, что за мной наблюдают. Слух обостряется, воспринимая любой шорох. Медленно двигаясь, начинаю обследовать квартиру, благо, она всего лишь двухкомнатная. Каждый раз, открывая новую дверь в помещение или шкаф, чувствую всплеск адреналина. К счастью, никого не нахожу, преступник, видимо, уже ушёл. Возвращаюсь к Нагвалю.

На мониторе в поисковике открыта куча вкладок. Понимая, что у меня есть только один шанс разобраться, что узнал мой несчастный информатор перед смертью, достаю телефон и аккуратно фотографирую каждую страницу. Потом открываю историю поиска и делаю фото посещённых за последние дни интернет-адресов. На лестнице слышен быстрый топот многочисленных ног. Полиция приходит как раз вовремя, когда я уже сохранил всю необходимую информацию.

Далее следуют бюрократические процедуры допроса. Одновременно с этим медэксперт осматривает тело Нагваля. На мой вопрос о причине смерти отвечает, что, скорее всего, остановка сердца. Причина – малоподвижный образ жизни на фоне значительной нагрузки на нервную систему из-за постоянного нахождения в Интернете. В последнее время это рядовой случай. В общем, ни о каком убийстве речи идти не может. Открытая дверь в квартиру означает только то, что умерший не закрыл её по рассеянности.

Естественно, я не делюсь наблюдениями об излишнем хаосе в комнате и необычном порядке на кухне, понимая, что полиция будет до последнего держаться версии естественной скоропостижной смерти, чтобы не добавлять себе работы. Меня же преследует стойкая уверенность, что причиной случившегося стал мой злосчастный китайский сосуд. Посему принимаю решение взять на себя все затраты на похороны. С помощью оперативника тут же узнаю телефон ближайших родственников Нагваля, которой оказалась сестра. На всякий случай покупаю новую сим-карту и звоню его сестре. Представившись старым другом, говорю, что, к сожалению, не смогу присутствовать на похоронах, но имею большое желание и возможность оплатить все расходы. Сестра, естественно, не возражает, даже не уточняя деталей нашего знакомства. После этого анонимно резервирую банковскую ячейку и кладу туда сумму, с лихвой покрывающую все возможные расходы. Код доступа отправляю с нового номера сестре Нагваля, после чего сим-карта прекращает своё существование.

Ну что ж, я перелистнул эту мрачную страницу, и теперь мне не остаётся ничего другого, как пойти в чайную и попытаться понять, что же происходит. В голове одни только вопросы, главные из которых: каким образом убили Нагваля и за что? Что искали у него дома, для меня почему-то очевидно – мой китайский кувшин. Что это не ограбление, ещё более очевидно – каждому ясно, что у людей, подобных Нагвалю, никогда ничего ценного отродясь не водилось. А всё, что представляет для них ценность, можно продать только таким же ненормальным. «Куда же ты влез, Нагваль? Что за страшная тайна тебе открылась, за которую тебя убили так быстро и хладнокровно?» – сижу в раздумьях, пока меня вежливо не возвращают в реальность, напомнив, что чайная должна была закрыться уже полчаса назад.

Глава 8

Заход на второй круг

Когда не знаешь, с чего начать,

лучше всего начать с начала.

Януш Вишневский

На следующее утро внезапно просыпаюсь, подброшенный на кровати яркой мыслью. Видно, мой мозг всю ночь продолжал работать над вчерашней загадкой и всё-таки нашёл хоть какой-то ответ.

Если не знаешь, что делать, вернись к началу – вроде так советовали древние. А где начало этой истории? Конечно же, встреча с этим злосчастным некромантом! Как там его? Семёныч вроде бы. Уже понимаю, что готов, если понадобится, перевернуть весь город, чтоб его найти. На удивление, этого и не требуется. Оказывается, что в этом мире я достаточно скрупулёзный коллекционер, поэтому веду отдельную тетрадь с подробной информацией, какие реликвии кому были проданы или у кого куплены. Это выясняется, когда на мой вопрос про странного человека с кувшином мои продавцы, удивлённо переглянувшись, дружно советуют поискать там. Тетрадь обнаруживается в квартире. Напротив фото кувшина написаны телефон и имя Сергей. Не раздумывая, набираю номер и, сославшись на важность вопроса, договариваюсь о встрече во второй половине дня.

Подъезжаю к его дому даже немного раньше и, найдя квартиру, решительно стучу. Дверь открывается, на пороге стоит местная версия человека, по вине которого я попал в этот переплёт, а Нагваль из него не выбрался. Мы здороваемся, и он приглашает меня войти.

– Вы сказали, что вопрос срочный, – начинает Сергей, даже не предлагая сесть. – Чем, интересно, я могу Вам помочь?

– Дело в том, что Вашим кувшином серьёзно заинтересовались, – говорю правду, как всегда, не вдаваясь в детали. – И хотелось бы получше узнать историю этого предмета.

– Появились покупатели? – Сергей, естественно, решает, что продешевил с обменом.

– Нет, интерес другого свойства, – говорю хмуро, вспоминая, до чего этот интерес довел Нагваля. – Просто возникла связь между этим кувшином и определённой идеей из области современной физики. Но пока я Вам ничего связного сказать не могу, всё это только из области догадок. Не припомните ли детали этой истории, может, дед вам рассказывал про местонахождение монастыря или про японцев, которые на них тогда нападали?

– Извините, но ничем Вам помочь не смогу. Я как-то не интересовался, где был монастырь, да и дед вряд ли точно показал бы его на карте. С японцами тоже ничего особенного… Хотя подождите, – прерывает он себя. – Помню, он говорил, что, когда наши солдаты подошли и отбили атаку, он уже утром шёл вниз и по пути видел ещё лежавшие тела японцев. Так вот у офицеров, которых, как ни странно, было очень много, кроме обычного оружия были ещё и катаны. Дед взял одну на память как военный трофей.

– Можно взглянуть? – спрашиваю, стараясь скрыть нетерпение. Сергей мнётся в нерешительности.

– Хорошо, я Вам покажу, но сразу предупреждаю, что продавать не буду. Это последнее, что осталось в память о деде, и я ему обещал её сохранить.

Я, конечно, хочу съязвить, что мне и его кувшина хватило уже с головой, но решаюсь ограничиться просто кивком. Сергей уходит и возвращается с обычной катаной в ножнах. Беглый осмотр ничего не даёт, но я продолжаю рассматривать уже более внимательно. Наконец моя настойчивость вознаграждена. На обороте гарды полустёртый символ: две змеи обвивают открытый глаз. Аккуратно делаю несколько хороших фото. Больше ничего стоящего узнать не удаётся, но и это уже хоть какая-то зацепка.

Придя домой, беру ноутбук с заклеенной предварительно камерой. Захожу в Сеть через защищённое соединение и продолжаю в очередной раз просматривать страницы, которые были открыты на компьютере у Нагваля. Информация самая разрозненная, начиная с музеев и заканчивая древними даосскими трактатами. Понимаю, что во всём этом мне не разобраться, так как похоже, что лишь Нагваль видел в этом хаосе какую-то систему. Задумчиво откладываю ноутбук и открываю на телефоне фотографии, рассматриваю странный символ на катане. И тут в голове вспыхивает догадка. Стараясь её не спугнуть, быстро возвращаюсь к ноутбуку и судорожно просматриваю последние страницы. Есть! На одном из сайтов тот же логотип, что и на гарде катаны. Оказалось, это сайт какой-то фармакологической компании, судя по всему, входящей в крупную корпорацию. Центральный офис вычислить не получается, но он, без сомнения, в Японии. Хоть и не думаю, что мне эта информация поможет. Очевидно, весь бизнес является лишь внешней экономической оболочкой. Но чего? На этот вопрос Интернет мне уже не отвечает.

Часть 2

Цифровая нереальность

Глава 9

Тандзуро и «кланированный» мир

Самурайский долг тяжелее горы,

а смерть легче пуха на пути воина.

Из кодекса бусидо

Субботняя утренняя служба в храме клана Восходящего Солнца прошла как обычно. Тандзуро Ёши, поднявшись со своего места в первом ряду, подошёл к персональному лифту и спустился на свой жилой 27-й уровень подземного бункера. Двери лифта бесшумно открылись в его апартаментах, и Тандзуро вошёл в холл. Включился электронный секретарь и доложил расписание на день. Тандзуро приказал ему приготовить светлый костюм и накрыть завтрак через десять минут. По правилам ему сегодня можно было полдня отдохнуть. Но он решил после завтрака не отвлекаться на отдых, а продолжить свою работу. Впрочем, как делали и остальные самураи клана его уровня.

Тандзуро уже заканчивал завтрак и хотел дать команду вызвать свой вертолёт, когда электронный секретарь, как всегда, без предупреждения, соединил его с сёгуном Иамото Тумо. Со всех сторон на повышенной громкости зазвучал властный голос самого главного человека клана Восходящего Солнца.

– Тандзуро, мальчик мой, знаю, на этой неделе ты много работал и больше других нуждаешься в отдыхе. Но поверь, просто так я не стал бы тебя беспокоить. Спускайся ко мне, – связь отключилась, не дав даже возможности ответить.

«Мальчик мой, ты нуждаешься в отдыхе», – быстро одеваясь, вспоминал Тандзуро слова великого господина, или тайкуна, как ещё называли в клане Иамото Тумо. Своих родителей Тандзуро практически не помнил: когда его забрали в клан, ему было чуть больше пяти лет. По рассказам воспитателей, его родители погибли в автомобильной катастрофе, а другие родственники от него отказались, поэтому не стоит их искать. Тандзуро так свыкся с этим, что даже позже, имея возможность разыскать родственников, отказался от этой мысли. Тем более после слов Иамото Тумо, что теперь предъявление претензий этим никчемным людям только опорочит его честь самурая. Так сёгун с раннего детства стал для него единственным близким человеком, строгим, но добрым дедушкой, который вырастил его как своего внука и благодаря которому он получил блестящее образование и место в клане.

Но по мере взросления и получения первых заданий образ его покровителя менялся. Когда видишь, как он собственноручно казнит врагов или тех, кто ослушался его приказа, никаких иллюзий не остаётся. Это был справедливый, но исключительно жестокий человек, к которому Тандзуро всё же испытывал тёплые чувства.

Перед выходом Тандзуро взглянул на себя в зеркало. На него смотрел всё ещё сильный, выше среднего роста, но уже явно не молодой человек. Хотя ему исполнилось только 36 лет, на висках уже начала проступать седина. Всё-таки должность хатамото – личного самурая сёгуна требовала постоянного напряжения сил. Лицо с чуть широкими японскими скулами, узкие губы и внимательные чёрные глаза создавали образ строгого и волевого самурая. Таким и должен быть человек, непосредственно подчиняющийся сёгуну.

Тандзуро вошёл в кабину лифта. Табло с нумерацией этажей отключилось, и лифт бесшумно понёсся по системе горизонтальных и вертикальных лифтовых шахт, что не давало даже малейшей возможности представить местонахождение уровня главного человека клана. Двери лифта открылись в приёмной в виде цветущего сада. Это было не реальностью, а её цифровым аналогом, но доведённым до такого совершенства, что органы чувств не могли ни к чему придраться. В воздухе витал нежный аромат с фруктовыми оттенками цветущих голографических персиковых деревьев, их ярко-розовые лепестки облетали от колыхания ветерка, создаваемого, как и всё остальное, специальным оборудованием. За полупрозрачными мониторами сидели две миловидные секретарши в кимоно гейш. Их внешность тоже была обманчива. Все люди, окружавшие сёгуна, помимо выполнения прямых обязанностей, являлись его телохранителями и имели отточенные боевые навыки. Девушки встали и одновременно поклонились. Одна из них нажала кнопку, открывшую дверь, которая образовала в пейзаже чёрный прямоугольник, как будто уводящий в другую реальность.

Входя, Тандзуро немного удивился: это был первый раз, когда сёгун принимал его сразу. Прошлый рекорд самого короткого ожидания был пятнадцать минут. Всё говорило о том, что дело действительно срочное. Тандзуро прошёл через зал с шеренгой неподвижно стоящих телохранителей, командир которых молча показал ему взглядом в направлении внутреннего двора. Тандзуро уже бывал там. Это было любимое место уединения сёгуна – традиционный японский сад. В отличие от всего остального сад был настоящий, конечно, кроме солнца и различных явлений природы. Окинув его взглядом, Тандзуро почувствовал лёгкое умиротворение. Сеть ручьёв, иногда обрывающихся маленькими водопадами и запрудами, в глади которых отражаются невысокие деревья, поросшие мхом камни, напоминающие горные цепи, извилистая дорожка, проходящая между камнями, через мостик и теряющаяся среди бонсаев азалии… Это было совершенное творение мастера фэншуй.