COVERT NETHERWORLD 4: CINDERFALL

Прикрываясь одеялом, девушка слезла с кровати и логично направилась к платяному шкафу, который Кирсанов сразу не заметил. Но, открыв створку, девушка сразу же задумалась о новой загадке: шкаф был разделён на две секции – мужские вещи в одной секции. Очевидно, что к их прибытию готовились или успели доставить вещи нужных размеров. Молодые люди понятия не имели, сколько они тут пробыли. Наоми натянула джинсы и быстро застегнула рубашку. Закончив одеваться, девушка, взяв инициативу в свои руки, протянула Кирсанову, выбранные на свой вкус бежевые брюки и поло синего цвета.

– Одевайся, – велела девушка. – Кто бы нас ни вытащил, я не собираюсь тут оставаться долго!

Кирсанов скептически посмотрел на спутницу. Да, Наоми в их трио отличалась быстротой в выборе решений. Кстати, о трио. Где ещё один? А вот…

Под кроватью кто-то завозился, и через секунду оттуда, сопя, выполз Снорри. Спасался с лайнера он, похоже, самостоятельно и все время после не отлучался от тех, за кем ему было поручено приглядывать.

Кот громко мявкнул.

– Да, – кивнул ему Кирсанов. – Ты совершенно прав. Мы определённо вновь попали в чью-то западню.

Он подошёл к двери и потянул за ручку. Дверь была заперта. Значит, всё-таки плен. Двери на замке, связи нет.

Оценить полностью данную ситуацию Кирсанов не успел, потому что лишь только он дёрнул ручку, где-то на потолке загудел интерком и к ним обратился уже опостылевший женский голос.

– Приветствую, друзья, – обратилась к ним Охотница. – Вот вы и добрались до места, где я. Теперь мы с вами непременно встретимся. Простите, что вам пришлось добираться сюда таким способом. Мне показалось, что на лайнере у вас были нежелательные попутчики. Поэтому-то я и поменяла место нашей встречи. Однако её суть останется неизменной.

Кирсанов стал вертеть головой в поисках говорившей. Да он бы её сейчас… Нет, надо успокоиться. Они прибыли сюда за разгадкой, и они её получат.

– Что вам нужно?

– То же, что и вам, – последовал ответ. – Я уже озвучила свои цели. Примите моё гостеприимство свободно и по доброй воле или уходите. Я вас не задерживаю.

Она играет с нами, понял Кирсанов. Эта бестия определённо задумала какую-нибудь пакость. Ну да ладно, у меня есть инструмент для разговора. Молодой человек бросил взгляд на лежавший на тумбочке пистолет.

– Мы согласны, – сказала Наоми. – Мы примем ваше гостеприимство. Что дальше? Хватит играть с нами!

– Играть? – засмеялся голос – Забавное слово. Но я не играю с вами. Двери открыты. Войдите в них смело и идите без страха.

Динамик отключился.

– Зря ты так быстро согласилась! – напустился на спутницу Кирсанов. – Нужно было тянуть время. Мы могли бы добраться до какого-нибудь города и связаться с Ксенией.

Наоми покачала головой.

– Войди сейчас твоя Ксения, – сварливо отозвалась она, – она бы сначала всадила в эту женщину всю обойму, а потом бы стала разговаривать. Мы должны узнать, зачем нас позвали и что хотят поведать. Это рационально.

– Может, тебя не стоило охранять? – спросил Кирсанов. – Ты бы встретилась с ней гораздо раньше.

Наоми пожала плечами.

– Ну и что? – возразила девушка. – Ты думаешь, я её боюсь? Меня восхищает её изощренность и этот её план. Тут всё было продумано до мелочей. Я хочу встретиться с ней и узнать, что она за человек.

«Человек ли?» – подумал Кирсанов, суммируя в голове ту скудную информацию, которую он знал. Иногда он в этом сильно сомневался.

– Одна из них убила мою сестру, – веско сказал он. – И я не поверю, что у этой вдруг появилась совесть.

– Не будь букой, – весело пропела Наоми и, схватив молодого человека за руку, как в тот раз на лайнере, потащила из комнаты. Дверь открылась теперь сама по себе.

Сразу за дверью обнаружилась широкая лестница, которая вела вниз, вдоль однообразных портретов мужчин и женщин. Может быть, раньше это была усадьба какой-то именитой фамилии?

Спустившись вниз, молодые люди, оказались в длинной светлой комнате. Вокруг стола XVIII века из красного дерева стояли стулья Maison Jensen, перетянутые кожей Hermès. Люстра Bagues. На стенах расписные деревянные панели XVIII века в стиле шинуазри. У стены стояла красная горка, в которой громоздились статуэтки и, совершенно непонятно почему, железный кастет на деревянном постаменте с впаянной пятиконечной звездой. По привычке трогать всё без надобности, Кирсанов взял этот кастет и стал вертеть в руках, гадая, как вещь с подобной эмблемой могла очутиться здесь. Помнится, во времена революции такими награждали чекистов, которые проявляли особую беспощадность к врагам. Странный предмет. Молодой человек положил кастет на место и закрыл горку.

– Интересно, где мы? – спросил Кирсанов у своей спутницы. – В каком штате? Или же мы уже не в Штатах?

– Вы находитесь в моём доме, – прозвучал голос, – в пятидесяти милях от Портленда, если это так важно для вас.

Снорри громко зашипел. Кирсанов среагировал на голос и моментально наставил на говорившую пистолет. Это была грациозная брюнетка с бледным и тонким лицом. Оно было очень красивым и очень холодным, как будто было сделано изо льда. Брюнетка была затянута в облегающую куртку из чёрного бархата и чёрные кожаные брюки. Одежда подчёркивала каждый пленительный изгиб её тела. Кирсанов узнал её – это именно она тогда в следственном кабинете убила Марию Торшину.

– Отчего же у вас такие грубые манеры? – любезно осведомилась Охотница. – Разве я что-то сделала вам злое? Неужели я такая опасная, что нужно сразу хвататься за оружие?

Её голос был настолько сладок, что сознание Кирсанова раздвоилось. Одна часть твердила, что за оружие нужно не только хвататься, когда видишь таких девушек, но даже и сразу применить. Тога как другая увещевала, что девушка права и она действительно не сделала ничего предосудительного. По крайней мере, в данный момент.

Кирсанов сунул пистолет в кобуру.

– Замечательно, – улыбнулась Охотница. – Теперь мы можем с вами поговорить. Присаживайтесь…

Брюнетка грациозно указала на подготовленные места за обеденным столом, за котором стояли трое мускулистых полуобнажённых чернокожих мужчин. Из одежды на них были только белые лонджи.

– Присаживайтесь и порадуйтесь трапезе, – продолжила Охотница. – Да, и позвольте представиться. Я Мия Ричмонд. Так вы можете меня называть. Это имя мне больше нравится. В данный момент.

Молодые люди переглянулись.

– Жена вице-президента Джаспера Ричмонда?! – шокированно воскликнула Наоми. – Как такое возможно?

Мия кивнула, подтверждая догадку Наоми.

– Сейчас мы не обсуждаем, «как», – веско сказала Охотница. – Сейчас мы обсуждаем, «почему».

Молодые люди сели за стол. Чернокожие мужчины, которые, видно, исполняли роль слуг, подали тарелки с холодным ростбифом и салатом. Наоми с аппетитом набросилась на еду. А Кирсанов как сел за стол, так и сидел, словно его обухом ударили по голове. Он не то что есть, он почему-то даже сказать ничего не мог. Он так долго продумывал, как встретится с этой женщиной, как обвинит её в совершённых ею преступлениях, и вот теперь смотрел на неё и даже не знал, что сказать. На Кирсанова словно напустили речевой паралич.

– Значит, это вы? – услышал он голос Наоми. – Та самая убийца? Та, которая охотилась на меня?

Мия улыбнулась, без теплоты в лице, но без злобы. Просто механическая гримаса.

– Та, – коротко сказала она. – Но моей целью не было убить тебя, Наоми Зибель. Лишь только показать тебе варианты возможностей, которые с тобой могут случиться.

Кирсанов фыркнул.

– Взорвать зал заседаний парламента и напасть на спящих девушек – это, что ли, варианты? – Молодой человек сумел наконец что-то сказать.

Охотница манерно дернула плечом.

– Разве это была я? – спросила Мия. – О нет. Я предлагала варианты. Каждый раз мы выбираем очередной поступок, и каждый поступок имеет своё следствие, которое является вариантом нашей жизни. Прийти к источнику можно многими путями, но ты неизбежно придёшь. Именно поэтому, – она окинула взглядом комнату, – здесь вы, а не та, которая устроила взрыв в парламенте.

Какое тонкое манипулирование, пронеслось в голове у Кирсанова. Почему он сразу её не пристрелил? Она была на мушке и не успела бы среагировать. Она бы… Рука молодого человека дёрнулась и сжалась возле кобуры.

– Не понимаю, почему мужчинам так нравится насилие? – задалась вопросом Охотница. – Ты можешь, конечно, выстрелить, попытаться убить меня, но после этого не получишь правды. А ведь её ты ищешь, Андрей Кирсанов. Иначе зачем бы так далеко от дома забрался? Продолжил бы там охрану девушки. Но думаешь, всё так просто, как кажется? Вот ты прошёл по квесту – тебя провели, если точнее, и тебе сказали в конце него, что вот она, убийца. И думаешь, что, нажав на спуск, решишь все свои проблемы? И тебя наградят за обезвреживание опасного преступника? Нет, точно нет. Все сложнее, гораздо, гораздо сложнее!

– Довольно! – воскликнул Кирсанов. – Она просто путает нас. Хочет влезть нам в мозг. Наоми, не слушай её.

Спутница только зашипела на молодого человека.

– Прекрати, – сказала она. – Я хочу услышать, что она скажет. Это мой выбор. Я тебе не принадлежу!

Кирсанов взглянул на Наоми, и что-то заставило его положить руку обратно на стол.

– Да, – кивнула Охотница. – Ты начинаешь понимать. Как, однако, хорошо думать, что они идут за тобой, особенно красавицы, и какое разочарование постигает, когда осознаёшь, что она не твоя. Уверена, что ты долго мечтал о ней… Но ладно, об этом позже. Вначале позволь Наоми услышать ответы на свои вопросы. Ты же так галантен, Кирсанов.

Кирсанов откинулся на спинку стула, понимая, что его нетерпеливость сыграла с ним злую шутку и позволила Охотнице обыграть его.

Мия же вновь обратила взгляд на Наоми, заинтересованно смотревшую на Охотницу с вызовом, и с одобрением улыбнулась.

– Сделай то, что велит тебе твой друг, – сказала ей Мия, – или раскрой свой потенциал.

– Я… не понимаю, – прошептала Наоми. В её голове клубились слова, но она не могла составить их в предложения.

– Позволь мне объяснить, – спокойно ответила Мия. – Твоего спутника учили подчиняться приказам, поэтому он всегда действует линейно, предсказуемо. Но ты не такая, как они. Ты всегда искала более широкого понимания, чем принято искать в обществе. Поэтому ты сбежала от родителей и стала той, кем являешься.

– Просто из любопытства, – язвительно бросила Наоми. – Вы меня будете соблазнять стать одной из вас?

Мия флегматично хмыкнула.

– Из опыта, – сказала она, – и твоего желания.

Наоми фыркнула.

– Желания?! – спросила она резким тоном. – Вы ошибаетесь! У меня нет желания становиться убийцей! – девушка гордо вскинула голову.

Мия опустила глаза вниз и стала рассматривать свои ногти, поигрывая пальцами воздухе.

– Ты когда-нибудь слышала выражение «меньшее зло»? – риторически спросила Мия. – Ты видела и это, и обратную сторону. Мы всегда разрушаем ненужное, чтобы создать необходимое. Вопрос лишь в допустимости методов, но иногда приходится расширять границы допустимого, ради того чтобы предотвратить несправедливость или уменьшить страдания невиновных.

– Это чудовищно! – ответила Наоми.

– Жизненно, – возразила Охотница.

– Зло и подлости не могут совершаться во имя блага, – замотала головой Наоми. – Это бессмыслица. Я никогда не поступлю по этой логике.

Мия улыбнулась. Со стороны это выглядело, как будто старшая сестра объясняет младшей, как ходить на первое свидание.

– Ты уже так поступила, – заметила Мия. – С той девушкой на лайнере, Эмили Дэвис.

Краска отхлынула от лица Наоми, и она стала на миг похожа на Мию.

– Это… неправда! – тихо воскликнула девушка – Это был несчастный случай! Я не хотела, чтобы она умерла!

– Но ты хотела её наказать, – доверительно кивнула Мия. – Желание, поступок и следствие. Это естественно. Она издевалась над тобой, и ты жаждала ей отомстить. Теперь она больше не будет обманывать молодёжь.

Наоми тряхнула головой.

– Не такой ценой, – тихо сказала она. – Она не должна была умереть.

– Возможно, – согласилась Охотница, растягивая слова. – Но видишь ли, кто и чего должен, решаем мы, исходя из нашего желания и необходимости. Вы оказались в трудной ситуации, где Эмили вместо того, чтобы помогать, превратилась в помеху, поэтому ты выбрала спасти себя, а не утонуть вместе с ней.

– Я не хотела этого! – жестко повторила Наоми.

– Просто у тебя нет опыта в желаниях, – мягко сказала Мия. – Наше «я» с самого рождения находится в цепях. Тебя никогда не учат думать о том, что хочешь ты. Тебе просто говорят, что именно ты обязана хотеть. Знаешь, именно поэтому в школе начинают учить с детства, чтобы ещё с нежного возраста так запудрить человеку мозги, чтобы он не мог желать самостоятельно. На самом деле всё просто. Нужно только осознать, чего именно ты хочешь.

– Я всё ещё не понимаю, – смешалась Наоми.

Мия улыбнулась, как улыбается учитель, объясняющей любимой ученице трудное задание.

– Я не предлагаю тебе становиться такой, как я, – любезным тоном пояснила Мия. – Не надо ритуальных заявлений, договоров, скреплённых кровью. Я предлагаю тебе… всё. Просто подумай, чего бы ты хотела, и ткни пальцем. Что хочешь, то и получишь.

– Как… Как у вас получится? – спросила Наоми.

– Вопрос «как» не существенен, – сказала Мия. – Важно лишь твоё желание. Остальное решаемый момент.

В голове Наоми был один сплошной туман. Всё вокруг казалось бессмысленным, кроме слов Мии.

– Мне нравится Илон Маск, – выпалила Наоми.

– Ты хочешь выйти за него замуж? – невозмутимо спросила Мия. – Или владеть его фирмой?

– Это… такая шутка, да? – спросила Наоми.

Заглянув в глаза Мии, она поняла, что та говорит серьёзно.

– Если тебе нужен Маск, ты его получишь. Нужно лишь желание.

– А цена? – спросила Наоми. – Что от меня потребуется взамен, если я захочу?

– Делать, что хочешь – улыбнулась Мия. – Только то, что ты пожелаешь. Просто откройся своим желаниям.

– Не слушай её, Наоми! – попросил Кирсанов. – Она забралась к тебе в мозг! Она смущает тебя! Путает!

Его голос был где-то далеко и казался совсем чужим. В сущности, их и не связывало ничего. Почему она должна слушаться и подчиняться какому-то телохранителю?

Мия снисходительно рассмеялась.

– Да хватит, господин Кирсанов, – сказала она. – Скажите уже девушке правду. Не стоит больше изображать сердечную привязанность к ней. Можете выйти из роли.

Правда, роль? В голове Наоми всё перепуталось. Она была словно в тёмном тоннеле, где светом было холодное лицо Мии. Грудь распирало от холодной пустоты. Тоненьким осторожным голосом она спросила:

– Что вы хотите сказать?

– Разве ты не задумывалась о его участии в твоей жизни последнего времени, так сильно изменившейся? – продолжала Охотница. – Думала ли ты, какие мотивы у окружающих тебя людей? Мои ты уже знаешь: я желаю тебе добра, желаю помочь раскрыть себя, свою сущность. А все остальные? Например, госпожа Покровская. Сколько всего она тебе наговорила и наобещала? Что из этого она исполнила? Ты была для неё всего лишь орудием, с помощью которого она хотела повернуть голосование в свою пользу. И ты пострадала из-за этого. Твои друзья из «Зелёного фронта»… Разве они вспомнили о тебе? О нет. Тебя просто увезли в глушь, и никто из них о тебе не вспомнил. Они лишь пользовались тобой, когда им нужно было вывалить новую порцию информации. Об этом тебе и сказала Эмили. И поэтому ты избавилась от неё. Ты знаешь, что она права.

– Нет, – прошептала Наоми. – Нет. Это не так!

– Прислушайся к своим чувствам, – сказала Охотница. – Ты знаешь, верно? Всё это время ты была наживкой. И его, – Мия указала пальцем на Кирсанова, – к тебе приставили только потому, что за тобой нужно было следить, чтобы ты не возжелала чего-то, что противоречило их планам. Ну а как иначе объяснишь, что твой спутник очень хотел настоящего задания, а не нянчиться с какой-то блогершей? Это ведь ваши слова, господин Кирсанов?

Молодой человек нервно сглотнул. Он совершенно не понимал, откуда эта бестия знает про одну неосторожно брошенную фразу.

– Это… Это не то, – пробормотал он. – Всё было не так.

– Так, – сказала Мия. – Ты хотел найти меня, чтобы отомстить за сестру. Сестру, которую не я убила. Но ты вбил себе в голову желание мести и для этого использовал Наоми, её тягу к самостоятельности. – Охотница вновь повернула голову к Наоми: – Ты ведь сама уже всё понимаешь. Просто себе не признаёшься. Ты боишься? В этом нет нужды. Тебе определённо ничего не грозит. Наоборот, я хочу тебе помочь. Что скажешь?

– Она лжёт! – вставил своё слово Кирсанов, но девушка даже не посмотрела на него.

Наоми молчала, словно пыталась принять решение. Кирсанов не сводил с неё глаз. И с каждой секундой молчания понимал, что выбор не в его пользу.

– Но что же мне делать? – спросила девушка.

– То, что ты хочешь, как же ты не поймешь? – ответила Охотница. – Выпусти себя наружу, Наоми.

– Что, если… – неуверенно начала девушка.

– Да-а?

От её томного голоса перед глазами всё плыло.

– Что… если я согласна с Андреем? Что если я попрошу дать мне телефон и всем расскажу, кто вы? Что если я хочу, чтобы вы предстали перед судом за свои преступления?

Охотница засмеялась.

– Суд назначат на завтра, – сказала она. – Это будет не слишком поздно?

Молодые люди смотрели на хозяйку этого дома и не понимали, издевается ли она над ними или сошла с ума.

– Вы не можете…

– Я могу! – сказала Мия. – Я хочу помочь тебе, и если ты будешь рада, что меня осудят, я готова на это, – она снова пропустила улыбку. – Но откуда тебе знать, что как только вы получите связь и позовёте на помощь, случится именно так как хочешь ты? Подозреваю, что люди, к которым ты обратишься, не станут судить меня. Они просто меня убьют, потому что я слишком много о них знаю. И этим знанием я хочу поделиться с тобой.

– Довольно! – вскричал Кирсанов. – Хватит мутить воду. Говори, зачем ты нас заманила сюда! Ты кусок…

– О, кто-то собирается разозлиться, – язвительно прошелестела Мия. – Так знай, что гнев и раздражительность – это первая причина ошибок.

– Моя раздражительность говорит мне, что надо вышибить тебе мозги прямо сейчас! – злобно заявил Кирсанов. – Наоми, прошу, уходи отсюда. Я прикрою тебя! Откуда в тебе эта неуверенность?

– Это не неуверенность, – возразила Наоми. – Мне просто любопытны её аргументы. В них есть здравое зерно.

Кирсанов фыркнул.

– Она мешает правду с ложью, пока ты не потеряешь возможность отделить одно от другого.

Наоми проигнорировала его слова. Она пристально смотрела на хозяйку дома.

– Объясните, – попросила девушка.

– Я бы с радостью, – сказала Мия. – Но стоит ли? С этим милым молодым человеком ты сразу отринешь всё, что я тебе скажу. Стоит ли мне суетиться?

– А если его компания – это не то, что мне нужно? – выпалила Наоми. – Если я выберу вас, а не его?

Можно было бы ожидать, что на лице Мии произойдёт некая метаморфоза. Радость, одобрение. Но ничего. Холодное равнодушие.

– Важен осознанный выбор, – изрекла Охотница. – Ты должна выбрать добровольно. Хочешь ли ты этого? Хочешь ли ты, чтобы я показала тебе твои возможности?

Признаться оказалось проще, чем Наоми думала.

– Да! – сорвалось с губ девушки.

Кирсанов ошалело поглядел в её сторону.

– Нет! – воскликнул он. – Нет, ты не можешь!

– Почему? – вопросила Мия. – Потому что ты так сказал?

Кирсанов пожалел в эту минуту о том, что, когда была возможность, не расспросил у Кристины Левоновой больше об этих девицах. Быть может, она бы рассказала ему, как с ними бороться, как их обмануть…

– Ну хватит! – взревел Кирсанов, выхватывая пистолет.

Но выстрела не последовало. Что-то повисло у него на руке и оттянуло ладонь. Наоми, тупо понял Кирсанов.

– Дай ей договорить, – произнесла девушка, давя его руку – Я хочу, чтобы она сказала мне!

Снори, шипя, бросился на девушку, но Наоми зло отшвырнула его.

– Разве ты не понимаешь, что она врёт! – воскликнул Кирсанов. – Она использует тебя!

Он всё порывался выстрелить. Но Наоми так сильно повисла на нём, что они оба сползли со стульев и покатились по полу.

– Ты видишь, – прошелестела Мия, – я была права. Это он, убийца.

– Заткнись! – орал Кирсанов, пытаясь стянуть Наоми. – Не волнуйся, я сейчас доберусь до тебя! И поговорю с тобой по-своему.

– Прекрати! – требовала Наоми. – Отдай мне пистолет! Почему ты всегда всё портишь!

Какой-то отдалённой вспышкой сознания она сообразила, что именно эти слова она говорила Эмили. Тогда, когда они барахтались в воде. То было другое. Случайность. А что, если нет? Если это и был единственный правильный выбор? Необходимость.

– Я не понимаю, как, но она обращает тебя. Неужели ты не видишь? – В голосе Кирсанова слышалась безнадёжность. Он ослабил хватку, и Наоми выбила пистолет из его ладони. Оружие, звякнув, отлетело куда-то в угол.

– Угомонись, – сказала Наоми. – Посмотри вокруг. Ты видишь то, что хочешь видеть. Она не сделала нам ничего дурного. Разве так ведут себя злодеи? Неужели ты думаешь, что какие-то манипуляции могут изменить меня? Я та, кто я есть.

Кирсанов продолжал лежать на полу, а Наоми теперь встала на ноги и возвышалась над ним. Мия же подошла к ней и почти трепетно взяла за плечи, вложив в ладонь Наоми что-то похожее на пульт.

– Всего лишь твой выбор, – прошептала Охотница на ухо Наоми.

– Наоми, нет! – тихо выдохнул Кирсанов в отчаянии. – Она же манипулирует тобой, как ты не поймёшь…

Наоми только пожала плечами.

– Прости, – сказала она холодно. – Ты не поймешь того, что я совершу, чтобы остановить всё это.

Она нажала кнопку на пульте, и Кирсанов почувствовал под собой стремительную пустоту. Пока он падал, его удивлённые глаза не отрывались от Наоми.

* * *

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, которая нарушилась только скрипом задвигаемого люка. Наоми ошалело смотрела на то место, где только что лежал Кирсанов.

– Он будет жить, – сообщила ей Мия, – если для тебя это важно. Там нет лавы или океанской бездны. Всего лишь мусорная яма для отходов. Пусть посидит там и подумает. Как ты видишь, я держу обещание.

У Наоми не было слов. Ей нечем было возразить.

– Я не должна была… – должно быть, это её голос, потому что это были её слова.

– Это был твой выбор, – сказала Мия ей на ухо. – Я знаю, что этот выбор причинил тебе боль, но ты уже стала сильнее благодаря ей. Боль всегда закаливает нас и показывает нас истинных.

– Это только избитые фразы, – возразила Наоми. – Кто сможет доказать, что это не твой трюк, чтобы разделить нас?

Мия неслышно отошла от девушки и стала неспешно прохаживаться по комнате.

– Конечно, – сказала она. – Ведь всё, что я говорю тебе, это ложь.

Наоми вскинула бровь.

– Как это?

– Ты должна сама определять, что из того, что я говорю тебе, подходит тебе, а что нет, – пояснила Охотница. – Правда и ложь – это всего лишь наше восприятие того, удобна ли нам информация. Ты не заметила, что мы очень легко приклеиваем ярлыки.

– Но ведь есть истина, – возразила Наоми.

– Ничто не истина, – веско сказала Охотница. – Истиной прикрываются общепринятые нормы. Тебе дозволено всё и нравственно всё, что способствует твоей цели. Если человек того заслуживает, его надо наказать, если он мешает, его следует устранить. Ты никогда не задумывалась, почему одни убийцы становятся героями, а другие злодеями?

– Потому что мы так их воспринимаем.

– Нет, – сказала Мия. – Потому что так учат воспринимать. Поэтому мы, Охотницы, находимся вне жизни, вне морали, вне устоев. И делаем то, что хочется нам.

Наоми обдумала её слова. Они имели смысл. Такая философия позволяла сохранять сильные эмоции… Но боль удерживала эти эмоции под контролем. Она встречала людей, властных и знатных. Они только брали, не теряя. Поэтому их жадность вела к гибели их и тех, кто был рядом.

– Почему я? – спросила Наоми.

– Потому что я за тобой следила, – ответила Мия. – Как я уже говорила, ты всегда искала более широкого понимания жизни. Многие почитают это за преступную девиацию. Мы приветствуем это. Оставаясь в обществе, мы действуем так, как хочется нам, и подчиняем общество себе. Но есть ещё одно… эта вещь…

Охотница вытянула вперёд руку и продемонстрировала лежащий на ладони рубин, тот самый, с аукциона.

– Этот камень… – сказала Наоми.

– Да! – улыбнулась Мия. – Тот самый, что ты забрала у Эмили. Это необычный камень. Разве твой… друг не рассказал тебе?

Наоми покачала головой.

– Вот видишь, – сказала Мия. – Это ещё одна ложь. Потому что ему известна их история. Хотя, возможно, он и не придал ей значения. Всего таких камней шесть: рубин – камень ярости, изумруд – камень терпения, опал – камень гармонии, топаз – камень правды, алмаз – камень силы и сапфир – камень мудрости.