Миднайт Хилл. Дом Охотников

Лунный свет пожрал его прямо на пороге. Дышалось глубоко, хоть легкие и спирало от неведомых чужих страданий. Ламмерт достал один наушник и услышал шелест листьев в подступающем лесу. Он выключил музыку, и длинные ноги понесли его на задний двор, прямо к темнеющей чаще. На голос.

В лесу было много звуков, особенно ночью. Скрипы стволов, хруст веток. Чувство самосохранения Ламмерт намеренно засунул глубоко в задницу, ведь ему некого здесь бояться. Кроме Охотников, разумеется. И той твари, которую он ищет.

Идти становилось все труднее: деревья плотнее стояли на пути, а склоны становились отвеснее. Ветки с грубым хрустом отрывались из-за резких взмахов Ламмерта, а упавшие стволы отъезжали с пути, вспарывая сухими сучьями уплотненную хвоей землю. Только валун не поддался так просто, лениво накреняясь в своей яме, пока Ламмерт не взбесился настолько, что тот скакнул как шарик в пинболе. От его оглушительного приземления под ногами прошла дрожь, ночные птицы гаркнули и разлетелись. Ламмерт довольно дунул на мешавшую на лбу челку. Отличная разминка перед дракой.

Он шел не прямо, а как получалось, еще не зная, как вернется домой. Главное, что зов становился отчетливее. Лес начал редеть, а слева внизу замаячили огни города. Преодолев очередной подъем, Ламмерт выбрался на прогалину: мелкие сосны слегка отступали от каменистого обрыва, с которого открывался вид на ночной Миднайт Хилл. На земле лежал ворох коричневых тканей. Из него раздался взрыд. Ламмерт в оцепенении замер.

Оно подняло голову и тоже замерло. Большие светящиеся глаза, впалые щеки и копна спутанных седых волос. Это была женщина, и она плакала. Как и Ламмерт.

Он судорожно вытер откуда ни возьмись возникшие слезы. Голоса словно вылезли из головы и пропитали все пространство. Муки на незнакомом языке метались шепотами между сосновых стволов. Между ним и Ей.

Ламмерт впервые узнал, каково это, когда трясутся колени. Он словно примерз к земле, рассматривая мертвенно белое лицо с влажно поблескивающими дорожками от слез.

Полная луна заливала прогалину холодным светом, ветки отбрасывали корявые тени и издавали почти живые звуки. Шепоты, зовущие, молящие о помощи скользили между черепом и мозгом, в небе, под землей, во тьме леса, в лунном свете. Ламмерт пришел сюда, чтобы больше не слышать этого. Никогда. Пусть сейчас это мольба о помощи, месяц назад это был призыв убивать.

Он судорожно оглядывался на лес, оживший, говорящий с ним. Здесь есть кто-то еще? А она уже стояла. Замерла как истукан, в струящейся одежде, подвязанной ремнями, а веревки с камнями и колдовскими символами на тонкой шее завораживали, как край обрыва.

Ламмерт сглотнул. Хоть её щеки еще болезненно краснели и поблескивали влагой, взгляд был настороженным и воинственным. Он знал, что не полная луна подсвечивает голубизной её глаза. Они сияют также ярко, как у Хьюго и Роланда в их “особые” моменты.

Все перевернулось. Он больше не хищник, он – жертва.

– Кто ты? – выронил Ламмерт.

Она молчала. Наверно, не понимает его язык, ведь в голове она говорит не на нем. Ламмерт должен был драться, но сейчас не мог заставить себя даже лишний раз моргнуть. Какой же он дурак.

Шепоты окружали, и стало казаться, что они обрели тела и теперь мелькали между стволов. Ламмерт бросил взгляд в чащу и приметил в отдалении увесистую ветку, которую сейчас попытается отправить прямо ей в фосфорически светящиеся глаза.

– Уходи. Не трогай.

Ламмерт бросил на неё растерянный взгляд. На самом деле он слышал не слова. Слышал страх. Её светлые брови дернулись к переносице, она тоже смотрела на ветку, а потом подняла глаза на него. Ламмерт тяжело дышал. Она – та, кого он и хотел найти. Он облизнул сухие губы и выдавил из себя главный вопрос:

– Кто я?

Она дернулась и побежала в лес, как заяц, услышавший хруст веток под лисьими лапами. Ламмерт вдруг сорвался за ней, но сил хватило лишь на несколько метров пробежки меж стволов и веток. Белый маячок её волос потерялся среди сосен.

Ламмерт вернулся к обрыву и устало рухнул на валун, подтянув к себе колени. Он зарылся пальцами в волосы и стал беспокойно поглаживать зачатки рожек трясущимися руками. От тревожного рваного дыхания давило легкие, но не потому, что это принесли с собой голоса. Это было внутри него. Ламмерт надавил пальцами на веки, размазав влагу, и запрокинул голову, протяжно выдохнув. Он уставился на полную луну. Пытался успокоиться, матерясь себе под нос, глубокими вдохами заглатывал хвойный прохладный воздух. Ламмерт и раньше замечал, что он как солнечная батарейка, только лунная – по полнолуниям его распирало от энергии. Сейчас он как никогда чувствовал, что насыщается светом сквозь кожу.

Вдруг Ламмерт заметил, что в землю воткнута тлеющая палочка. Он нахмурился, присел на корточки и достал её. Она приятно пахла. Впереди как-то странно в ряд лежало несколько камней. Ламмерт зацепился за них взглядом: они образовывали круг. Вокруг него. От внезапного приступа страха он выкинул палочку и выскочил за границу, ругнувшись. В панике обернулся через плечо. Глаза искали её меж сосен. Ламмерт сжался и потер переносицу. Черт, это уже слишком.

– Тебе, черт возьми, не кажется, что это уже слишком? – процедил Роланд, когда Ламмерт тихо открыл входную дверь с первыми лучами рассвета.

Брат скрестил руки на груди, стоя в темноте прихожей. Глаза сверкнули алым.

– Ты где был?

– Свежим воздухом дышал, – бросил Ламмерт, стягивая обувь. – Ты мне мамка что ли?

– Мне позвать Марту? Как будто ей проблем не хватает.

– Нет. Просто отвали, Рол, завались, ладно? – сорвался Ламмерт.

Роланд глубоко вдохнул. Его бровь нервно дернулась.

– Не кричи, сейчас пять утра, – и сам продолжил на несколько тонов тише, – К твоему сведению, мне не нравится бегать и искать своих братьев в задницах, в которые они лезут по полнолуниям.

– Слушай, – Ламмерт взметнул руку и набрал в легкие побольше воздуха, чтобы объяснить, что он устал, что его измучили голоса и боль, что ему страшно оттого, что он видел, что ему просто хочется закричать и выговориться. Но промолчал и небрежно махнул. – Забей.

Голоса отступили, но не тревога. Ламмерт накрылся одеялом с головой, чтобы приглушить утренние лучи, пробивавшиеся сквозь шторы. Заснуть, конечно, не было шансов. Когда в районе восьми утра дверь в комнату открылась, Ламмерт резко вскочил, чуть не ударившись макушкой о потолок. Хьюго устало рухнул на нижний ярус и закутался в одеяло. Ламмерт сел по-турецки и запрокинул голову. Он стал водить пальцами по потолку, борясь с эгоистичным желанием потревожить брата и вывалить ему все.

Ламмерт спрыгнул с кровати.

– Хью?

– М-м-м, – послышалось мычание где-то между одеялом и торчащими из-под него рыжими прядями.

– Ты как?

– Как обычно, – хриплый голос. – Паршиво. А ты?

Ламмерт помялся у его кровати, стараясь наскрести достаточно аргументов, чтобы рассказать все прямо сейчас, но глубокое уставшее сопение перечеркнуло все, что он успел придумать.

– Я…расскажу тебе, когда отдохнешь.

Ответом на это послужило утвердительное мычание сквозь сон. А отдыхал Хьюго долго. Ламмерт успел измотать себя мыслями о женщине. Он не осмелился. Не потому, что был не способен. У него не было особых барьеров, когда нужно было преподать кому-то урок кулаками.

Между ними была связь. Он ощущал её физически, словно пространство наполняло невидимое вещество, исходившее от нее, содержащее её эмоции. Совершенно сумасшедшее дерьмо.

Он единственный, кто это чувствует? Она его выбрала? Она знает, что он такое? Это была…его мама?

Хьюго спустился на кухню ближе к пяти вечера на запах свежеприготовленного рагу. Марта тут же наложила ему огромную порцию и потрепала по нерасчесанным волосам. Он улыбнулся и стал нахваливать запах и вид ужина так, будто не ел неделю.

– На плите еще целая сковородка, – с теплым смехом говорила Марта. – Набирайся сил.

Ламмерт сидел напротив с почти опустевшей тарелкой. Он наблюдал, как быстро рагу исчезало за щеками Хьюго. Казалось, он толком не успевал жевать, проглатывая горячее мясо почти целиком.

– Че делать сегодня будешь? – подступился Ламмерт издалека.

– Хм, не знаю, – ответил Хьюго между кусочками картофеля в густом соусе. – Думал в саду поковыряться. Нужно ветки подпилить. А еще полить, – он еще какое-то время оглашал список дел, пока не заметил безучастный взгляд Ламмерта. – Ты почему спросил?

– Я говорил с той, чей голос слышу в голове.

Хьюго выпучил глаза, в горле запершило. Он вперился в брата, пытаясь распознать шутку, но лицо Ламмерта с фиолетовыми кругами под глазами выглядело слишком напряженным.

– Типа…телепатически? – уточнил Хьюго.

– Нет. Орально, – Ламмерт слегка ухмыльнулся. Он был доволен, что употребил такое умное слово не в том контексте, в котором его узнал. – Я нашел её в лесу. Просто пошел на голос.

– Ты как до такой великолепной идеи додумался вообще? – тревожно спросил Хьюго.

Ламмерт понуро опустил голову и прижал челку к макушке. Он вглядывался в разводы соуса на тарелке, как в гадательную кофейную гущу.

– Я хотел, чтобы это все прекратилось.

Хьюго старался успокоить свое дыхание, наблюдая, как пальцы Ламмерта шерудят волосы в области рожек.

– Нам нельзя лезть, это опасно, – уверенно возразил Хьюго.

– Но блин, этот голос, – Ламмерт взвинченно ткнул себе в висок. – меня уже конкретно задолбал. Не хотелось бы подключаться к этой долбанной радиостанции до конца жизни. Знаешь, нихрена не прикольно раз в месяц думать, что кто-то умрет, уж тем более от моих собственных рук.

– Знаю, Ламм, – раздраженно, но негромко ответил Хьюго. – Тебе придется как-то с этим смириться. Научиться справляться.

Судя по звучному вздоху и забегавшим глазам, Ламмерту этот ответ не понравился. Хьюго сжал губы и задумчиво смотрел из-под рыжих прядей. Хоть комендантский час отменили, а новых трупов не находили, это не значит, что все закончилось. Ламмерт живое тому подтверждение.

– Ладно, слушай, – Ламмерт нервно растопырил пальцы на ладонях. – Давай просто сходим туда и проверим, действительно ли я кого-то видел.

– Есть сомнения? – аккуратно спросил Хьюго, заглянув Ламмерту в глаза.

Тот так зажевал губы, что вдруг прикусил щеку и слегка скривился. А потом кивнул. Они какое-то время задумчиво смотрели друг на друга.

– Ты поможешь или нет?

Хьюго протяжно выдохнул и опустил взгляд в тарелку. Почему он не может просто побыть школьником на каникулах?

Вскоре они уже пробирались через лес в направлении утеса. Ламмерт плохо помнил дорогу, но Хьюго шел по его же собственному запаху, который, по заверениям брата, еще тянулся тонким шлейфом меж стволов. Путь показался еще более изматывающим, особенно когда перед глазами маячил Хьюго, ловко и быстро взбирающийся по камням. Ламмерту стоило поспать хоть немного, прежде чем лезть в гору второй раз за сутки.

Усталость отпустила, когда прохладный ветер остудил разгоряченные мышцы на том самом утесе с валуном. В вечернем свете прогалина не казалась такой мрачной и загадочной, если бы не круг из маленьких камней. Ламмерт с облегчением выдохнул – он не сумасшедший. Братья подошли поближе. Хьюго пренебрежительно пнул ботинком несколько камешков размером с картошку, разорвав круг, и только после этого присел на корточки. Ноздри старались уловить чье-то ночное присутствие. Глаза были закрыты, чтобы сосредоточиться на обонянии. Он оперся ладонью на землю, и брови недовольно встретились у переносицы.

– Он действительно был здесь, – заключил Хьюго.

– Она, – поправил Ламмерт.

– Она, – повторил тот, взметнув брови.

– Ты её хорошо чувствуешь? Мы пойдем по следу?– не в силах удержать любопытство, спросил Ламмерт.

– Очень слабо, – Хьюго сел прямо на земле и запустил пальцы в волосы, тяжело вздохнув. – Я не думаю, что нам нужно идти по следу этого существа.

Хьюго как-то брезгливо выбил пяткой еще один камень из круга. Ламмерт скрестил руки на груди. Его переворачивало от мысли, что они просто проигнорируют такую находку. Нутро подсказывало, что это очень важно.

– А если она виновата во всем, что происходит в городе?

– Тем более! – выпучив глаза, отозвался Хьюго. Он оперся ладонью на валун и поднялся, отряхнув бедра от прелой хвои.

– Предлагаешь проигнорировать и залезть обратно в норку, чтобы наши задницы были в безопасности? А, ой, они же никогда не были в безопасности, – саркастично закончил Ламмерт.

– Мы не знаем, с кем имеем дело, – настоял Хьюго.

– Так вот пойдем по следу и узнаем, – голубые глаза испытующе смотрели на него. – Да брось, неужели тебе не интересно? – и еще после некоторой паузы Ламмерт добавил. – А что если это была моя мама?

Хьюго чувственно поднял взгляд на брата. Запрокинул голову и вдохнул поглубже.

– Боже, Ламм, надеюсь оно того стоит.

Хьюго потянул кверху толстовку.

Вскоре Ламмерт уже еле поспевал за размашистыми звериными шагами. Бурый хвост заметал следы, а черный влажный нос низко припадал к земле. От его дыхания прелые листья и траву разносило в стороны. Ламмерт нес кучу одежды и смотрел под ноги, стараясь ничего не обронить и не споткнуться о торчащие корни.

Казалось, огромный зверь с трудом может передвигаться в таком плотном лесу, но Хьюго просачивался меж стволов с кошачьей ловкостью. Они заходили в лес все глубже, солнце опускалось ниже, а температура явно падала. На голубоватом небе меж хвойных крон уже просматривался диск еще недавно полной луны.

– Эй, Хью, давай сбавим, – попробовал докричаться Ламмерт. Он оперся о ствол и, поудобнее перехватив в руках одежду, пытался отдышаться.

Зверь хищно обернулся. Глубинный рокот отражался от стволов, распространяя вибрацию дальше в лес. Из ощетинившейся пасти торчали длинные клыки. Желтые глаза с вертикальными зрачками агрессивно таращились на Ламмерта.

– Твою мать, – прошептал тот. Он побросал на землю одежду и полез в карманы толстовки.

Зверь кинулся в его сторону.

– Хью, Хью, остынь! – взволнованно кричал Ламмерт, дергаными движениями пытаясь найти в одежде карманы и отступая назад, будто расстояние между ними даст ему больше времени. – Это же я!

Зверь махнул громадной лапой, Ламмерт пригнулся и споткнулся о камни. Он упал навзничь, а из кармана выпало то, что он так судорожно искал. Ламмерт развязал мешочек с сушеным аконитом и бросил траву прямо в пасть, распахнутую, чтобы размозжить его голову. Зверь рыкнул, чихнул, ударившись головой о ствол дерева, затем сел, рыча.

– Лучше вер-р-рнуться, – проревел замогильный голос из глотки волка.

Ламмерт приподнялся на локтях и пытался отдышаться и утихомирить сердце.

– Ага.

Глава 9.

Нил попробовал выкрутить яркость и насыщенность, слегка наклонил голову и покадрово стал еще раз просматривать запись на ноутбуке. Он уже выучил её наизусть: вот его дед, вот молодой Клык, а вот из горящего дома выпрыгивает самая огромная особь. Всего секунда, когда на шерсть зверя попадает свет фонаря. Все-таки бурый.

Нил сидел в глубоком мягком кресле, закинув ноги на край стола. Прямо над ухом гудел старый холодильник. Желтоватый свет от лампы освещал небольшую комнату Вербены в Доме и весь тот беспорядок, что здесь царил: одежду на кровати, на комоде и на полу, упаковки, полупустые бутылки и несколько грязных чашек, стоящих скопом на рабочем столе. Иисус с серебряного креста над кроватью наверняка смотрел на это с разочарованием.

Сама она вышла из ванной, заправляя объемную футболку за пояс джинсов. Схватила с вешалки черную кожанку, с комода – темные очки, поправила волосы на лбу и твердо произнесла:

– Готова. Поехали, – и столкнула его ноги с прохода.

Нил захлопнул ноутбук, сунул его подмышку, и с готовностью выскользнул в коридор за Вербеной.

Раздобыть для сравнения записи с другими облавами на оборотней не удалось. Никто за этим особо не следил, не вел учет, да и оператор в группе – явление весьма редкое. Тогда пришлось зарыться в бумажки архива, но и там в делах за прошедшее столетие никто не делал акцента на цвете шерсти. Нилу пришлось попотеть, но он все же смог опросить тех, кто охотился в других городах и даже странах, и узнал – оборотни бывают разных окрасов, но в рамках стаи обычно не отличаются. А бурый далеко не самый распространенный цвет.

Вербена отпрянула от талии Нила, когда он сбавил ход мотоцикла на въезде в Туманную долину. Здесь было много заброшенных домов, а жители реагировали на рев мотора как на самолет.

– Ну и дыра, – прокомментировал Нил из-за плеча.

Доехав до самого конца улицы, где дорога упиралась в лес, он заглушил двигатель. Полуденное солнце скрылось за облаками, и деревья недружелюбно зашелестели. Они спрыгнули с мотоцикла, Нил пнул подножку и упер руки в бока. Они осмотрели обочину, но никакой тропы вглубь не обнаружили. Нил всматривался между стволами и даже достал для этой цели бинокль.

– Нил, – позвала Вербена. Она осторожно кивнула куда-то влево, и он обернулся.

За ними с подозрением наблюдала низенькая старушка в очках. Она выглядывала из-за забора, увитого малиной. Нил бросил бинокль в коляску и уверенно зашагал в её направлении. Женщина немного шугнулась, но передумала скрываться, когда он дружелюбно улыбнулся и махнул.

– Здравствуйте, мисс, – Нил знал, женщину никогда не поздно назвать “мисс”. – Подскажите, пожалуйста, мы ищем сгоревший дом. Он должен быть где-то здесь.

За спиной старушки простирался благоухающий растениями участок, а по старенькому двухэтажному дому тянулись виноградные лозы. Нил был выше почти вдвое, он едва не присел на корточки, чтобы не пугать своими габаритами, но вместо этого только нагнулся, облокотившись на каменную опору забора.

– В округе несколько сгоревших домов, – заметила она, улыбнувшись.

– Он сгорел в девяностых. Вероятно, был где-то в лесу, на отшибе, – лицо женщины стало меркнуть. – Там жила семья по фамилии Рёхундсен.

– Зачем он вам? – старушка с подозрением заглянула за плечо Нила.

Он растерянно обернулся. Вербена, до этого прислушивающаяся к разговору, поправила темные очки, отвернулась и вернулась на пару шагов к мотоциклу.

– Мы-ы-ы… – Нил включил соображалку на максимум и все же смог сгенерировать приемлемый ответ. – Делаем архитектурный проект. Нужно воссоздать облик утраченных зданий Миднайт Хилла. Вот, ездим, смотрим. Всего пару фотографий сделать.

– Студенты? – уточнила она, и Нил угукнул. – Но учеба еще не началась.

– Вы очень внимательная женщина, – он понизил голос и улыбнулся. – Уверен, вы помните, как найти этот дом.

Она опустила голову и задумчиво ей помотала.

– Тропа давно заросла. Вряд ли от дома что-то осталось, – она небрежно махнула в сторону леса, прямо туда, где могла бы продолжаться дорога.

– Благодарю. Они были необщительными, да? Рёхундсены.

– Очень приятные люди, – мягко возразила старушка и печально вздохнула.

– И что же, все сгорели? Никто не выжил?

Она мрачно зыркнула на Нила.

– Никто, – и засеменила по узкой гравийной дорожке в сторону дома.

– Спасибо за помощь! – крикнул он вслед и скорым шагом направился к Вербене.

Та вопросительно вскинула голову, и Нил положил ладонь ей на лопатку, подталкивая в сторону мотоцикла. Они оба попеременно обернулись, чтобы увериться, что пожилая женщина за ними больше не следит, и засунули за пазуху фонари и оружие, лежавшие в коляске мотоцикла. Нил спрятал руки в карманы и решительно сошел с обочины.

Под охотничьими ботинками хрустел хворост, окутала приятная лесная прохлада. Они отдалялись от домов, а когда те затерялись среди стволов, Вербена обогнала Нила и пошла вперед спиной, с опаской прислушиваясь.

– Не нравится мне это место, – сказала она. – Мы еще и внимание привлекли. Лучше не задерживаться.

– Чего ты боишься? Все нормально.

– Блин, Хантер, ты спалил свою ухмыляющуюся рожу перед вампиром и оборотнем, – твердым голосом напомнила Вербена. – Вот, чего я боюсь.

– Я знаю! – агрессивно прошептал он, вылупившись на неё с высоты своего роста. – Я ждал их два полнолуния! Напичкал весь свой дом этой долбанной защитой. По твоей, между прочим, инициативе, – он ткнул указательным пальцем ей в грудь. – Теперь мой дом прям воняет охотой, осталось только на двери написать “здесь живет Охотник”, – саркастично выдал Нил, и они остановились в гуще сосен. – Но они не пришли, Ви! Не пришли за мной. Поэтому мы идем за ними.

Нил оторвал от неё свой сверлящий взгляд и, нервно осмотревшись, прошел мимо её плеча. Вербена опустила голову.

– Прости, – сказала она ему в спину. – Тебе нелегко.

– Да нормально мне! – Нил дерганно всплеснул руками. – Нормально! Просто… – он запрокинул голову к кронам и вздохнул. – Нужно действовать дальше.

Нил и Вербена высматривали между сосен прогалины или тропы, которые помогли бы вывести к сгоревшему дому. Они прочесывали местность молча, на расстоянии друг от друга, чтобы увеличить площадь обзора. Наконец, среди стволов показалась чернеющая масса.

– Ви! – Нил махнул, и они поторопились на холм через ветки и поваленный ствол.

Черные стены первого этажа частично держались, обугленные балки верхних коряво щетинились, опав под собственным весом. Сквозь фундамент уже пробились побеги растений, затягивая развалины дома в лоно природы. Вербена остановилась у почтового ящика, отрешенно торчащего под углом на расстоянии. Букву “Р” оплетали детские рисунки.

– И что ты планировал здесь найти? – спросила она.

– Растопку для камина.

Нил достал фонарик и осветил руины. Он перешагнул через порог и аккуратно просунул голову под доски, осматривая пространство.

– Следы, царапины, – крикнул он оттуда. – Признаки того, что волк приходит навестить свою старую конуру.

Вербена посмотрела на грязную подошву своих берц: влажная погода располагала к тому, чтобы после вчерашнего полнолуния остались следы. Они стали изучать местность, огибая дом с разных сторон. Нил освещал фонариком почву, обходил стволы и присматривался к сучкам, на которых могла остаться шерсть. Когда они встретились с Вербеной у задней стены, Нил вопросительно взметнул подбородок, а она помотала головой. Они прокопошились вокруг сгоревшего дома еще по меньшей мере час и, уставшие, присели на каменное основание между покосившихся угольных бревен. Нил уперся локтями в колени и уставился на зачаток тропы, которая когда-то вела в Туманную долину.

– Может, они уехали из города? – предположила Вербена. – Могли же они тебя испугаться.

Нил смешливо фыркнул, погладив сзади шею.

– Одновременно с Мелиссой Санлайт.

Вербена недовольно цокнула и вздохнула.

– Да отстань ты уже от этой девчонки. Тебе больше не в чем ее подозревать.

– Она слишком много знает. И знала до меня, – Нил скрестил пальцы и задумчиво взглянул на узор выгоревшей доски.

– Это не преступление. Глядишь, если бы не уехала, через пару лет оказалась бы среди нас, – они оба хмыкнули.

Нил отрешенно рассматривал стволы и остатки здания, представляя, что почти двадцать лет назад прямо здесь его дед вершил дело всей своей жизни. Дрался плечом к плечу с соратниками. Теперь между стволов умиротворяюще чирикали птички, а солнце дружелюбно прорезалось через сосны. Ни деда, ни соратников, ни оборотней больше не было в живых.

– Может, они не агрессивные? – сделала новое предположение Вербена.

– Я бы разделся и напомнил тебе, как выглядит шрам на моей спине, – Нил взглянул на Вербену, и заметил, что её брови поднялись над дужкой очков. – Но боюсь, ты ослепнешь от моей красоты.

Брови все еще не опускались. Вербена приспустила темные очки и выразительно глянула поверх них.

– Извини, – искренне сказал Нил. Он знал, она не любит такие шутки. Не про его красоту, а про зрение. Нил хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Опять нихрена, – подвел он итог вылазки.

– Может, это к лучшему? – спросила Вербена, поднявшись вслед за ним. – Они сбежали, спрятались, неважно – минус проблема.

– И олени испугались и сбежали, да?

– Олень был один, – Вербена скорым шагом сошла со скользкого холма, ловко зацепившись за ветку, – И его обезглавили, поэтому все прекратилось.

Нил, прищурившись, нагнулся к ней и заговорил зловеще:

– Один притащил медведей на площадь, один за ночь вырезал три отряда матерых Охотников? – он бросил взгляд под ноги, чтобы не споткнуться, – Сама-то в это веришь?

– Вполне. Во-первых, Сова сказала, что во время облавы лунн демонстрировал признаки чего-то, похожего на телекинез. Во-вторых, это могло быть психическое воздействие. Типа гипноза. Помнишь, что исследователи сказали? У особи из вивария была зарегистрирована высокая психо-мозговая активность, – назидательным тоном говорила Вербена. – Поэтому они погибли – видели не то, что на самом деле. Мало ли что умеют эти лунны.