Предел Чандры. Игра

– Месяцы? Но он не может быть дальше 20 световых часов от нас?

– И мы так думали, сэр.

Он посмотрел на фотографии в ее руке.

– И что там?

– Гораздо важнее, не что там, а где это.

Она стремительно развернула карту прямо у него на столе.

– Мы предполагали, что он должен быть где-то здесь. Сигнал пропал почти год назад, в нескольких световых часах от гелиосферы. Однако мы получили координаты, согласно которым зонд находится на расстоянии трех световых лет.

– Немыслимо.

– И мы так решили, но потом открыли фотографии, первую партию из полученных. Попросили помощи у коллег из Роскосмоса, у китайских коллег, ошибок в интерпретации быть не может, их антенны получили фрагменты тех же данных, что и наши. Так вот, на этих фотографиях звезда и планета, которых нет ни на одной из наших карт.

– Нет, это ошибка, наши телескопы увидели бы их, на таком расстоянии звезда должна быть видна невооруженным глазом. Ее бы открыли задолго до нас, еще Галилей, если не Коперник.

– Сэр, эти звезда и планета они не одни в своей Солнечной системе.

– Что значит не одни, Ева? Довольно говорить загадками!

– Звезда и планета находятся на убывающей орбите нейтронной звезды, сэр. И возможно, именно по этой причине их нет ни на одной из наших карт. Вероятно, горизонт событий проходит так, что мы не видим звезды и большей части излучения. Они призрак для всего существующего за пределами системы нейтронной звезды.

– Ева, это исключено, мы бы засекли нейтронную звезду в трех-четырех световых годах от нас.

– Сэр, мы пока только обучаем наши телескопы распознавать и выдавать изображения черных дыр. В той области еще в конце шестидесятых было отмечено светящееся облако раскаленного газа, мы не думали, что это могла быть корона… Что касается расчетного способа, сэр, посмотрите на снимки. Эта нейтронная звезда не является сверхмассивной, если верить снимкам, ее можно классифицировать как «пропеллер», вы не хуже меня знаете, что нейтронные звезды подобного типа не наблюдаемы и плохо изучены.

– Однако она поймала в свою орбиту звезду?

– Небольшую звезду размерами чуть меньше нашего Солнца, да, но при этом не разорвала ее, лишь сместила орбиту, звезда рано или поздно приблизится к горизонту событий и будет поглощена.

Наконец она его заинтересовала. Он потянулся за снимками. Ева торопливо разложила их на столе, показывая и комментируя один за другим, пока наконец не закончились фотографии. За ними следовали фотографии планеты, то, что заставило Еву стремглав помчаться к боссу. Глаза его расширились от гнева.

– Что это, фотошоп? Что за идиотские шутки?

– Сэр, нет, это не фотошоп. Такие же данные получили не только мы. Роскосмос считал сигнал, ESA наверняка подтвердит вам их аутентичность. Вы можете связаться с их начальством, наверняка они сейчас также недоверчиво смотрят на своих подчиненных, – закончила Ева с вызовом.

Кажется, это охладило его пыл. Он сел в кресле и принялся внимательно изучать данные фотоснимков.

– Как много материала мы получили?

– Гигабайты, мы даже не знали, что это возможно.

– Сколько времени нам понадобится на обработку и интерпретацию?

– Прием почти завершен, сутки, может, двое, не больше.

Босс поднял трубку и что-то неразборчиво проворчал в нее. Пальцы торопливо застучали по архаичного вида клавиатуре. Старая школа. Посмотрел на механические часы, затем поднял взгляд на Еву.

– У тебя тридцать шесть часов. На тридцать седьмой я буду ждать тебя в аэропорту.

– В аэропорту, сэр?

– Да, нас ожидают в NASA, мы летим в Вашингтон.

Глава 3

На календаре снова было 31 октября.

Артур все так же ехал домой под звучание своего любимого радио «Серебряный дождь», прогуливаясь параллельно по аллее воспоминаний.

Технологии после преодоления закона Мура шагнули вперед, и вкупе с расшифровкой гена и молекулярного кода человека сулили уже не открытия, а настоящие чудеса, не чета библейским. Он уже и не помнил, с чего все началось, с блокчейна или достижения превосходства квантовых компьютеров, а может, с создания массовых цифровых копий. За цифровыми двойниками производственных установок и целых процессов последовали нефтяные компании, оцифровавшие свои месторождения, метеорологи добились создания динамичных моделей мирового океана. Человек, понятно, на этом не остановился и пошел дальше.

Когда первые добровольцы создали свои цифровые копии, человечество впало в неописуемый шок. Люди привыкли к еженедельному резервному копированию смартфона, хранению данных на облаке. Но смириться с тем, что человек отличается от смартфона лишь большим объемом памяти и принять эту новую реальность смогли немногие. Единицы согласились на эксперимент. Те, кому было нечего терять. Вот если бы среди этих пионеров оказался и его друг. Дену за тридцать, он все так же не женат, по-прежнему любимец женщин, и, хотя страсть к переменам в его глазах уже не горела былой силой, он все еще был настоящим.

Артур вспомнился их разговор пару месяцев назад. Они сидели в баре, перед ним стояла кружка с «Крушовице», перед Деном бокал «Блэк Лейбл». Дену нельзя было крепкий алкоголь, врачи не рекомендовали, а если честно, запрещали, но в этот вечер его это не останавливало. Фоном звучали Nickelback.

– Помнишь, как мы их играли в школе?

– Помню, как же. Нил брался за басуху, ты пел за Чеда, а я пытался играть как Райан.

– Пропускали уроки, и нам потом вечно доставалось, но не тебе, ты ведь у нас был лучший ученик.

– Грешен. Но не по астрономии. Там ты был лучше меня. Из нас троих лишь у тебя по-настоящему был талант.

– Да уж, Майк и Райан из вас получились посредственные.

– Все вытягивал твой драйв, в те годы ты не уступал Чеду, хотя внешностью больше похож на юного Энрике.

– Да он в свои сорок выглядел моложе меня, пятнадцатилетнего, если я забывал побриться. – Он поднял бокал салютуя другу и давно ушедшим дням. – Славные были времена.

– А сейчас разве хуже?

На этот вопрос Ден не ответил. Артур сообразил, что коснулся больной темы, но не успел сгладить, Ден сменил тему.

– Какие планы на новогодние праздники?

– Строить горку и снежный домик, может, залью каток. Потом съездим к родителям, пройдемся по паркам. Твои?

– А мы поедем в Париж, – он развел руками, – Эмиль пригласил.

– Эмиль, наш друг, старина Эмиль?

– Да, Элина – его сестренка, только не говори мне, что ты не знал. – Ден посмотрел на него в упор, как будто даже с осуждением.

– Не знал. А я-то все вспоминал, кого она мне напоминает, но не решался спросить. Надо же, как она выросла. – Он сделал щедрый глоток. – Знаешь, это многое объясняет, по крайней мере, то, как вы познакомились и почему ты так и не представил ее нам, в смысле официально. Эмиль пригласил вас в Париж, надо же. Знаешь, когда он задумался о переезде, я не верил, что он решится покинуть Фриско. Он ведь даже не знал французский.

– До сих пор не знает. Но как-то же работает в Сорбонне над своими жутко секретными проектами. Когда он узнал, что мы с Элиной раздумываем, где провести каникулы, предложил приехать к нему. Мы, разумеется, сразу согласились.

– А чем он сейчас занимается в Сорбонне?

– Присоединился к одной экспериментальной программе, которую не одобрили у себя американцы.

Принесли еще виски. Артур многозначительно посмотрел на внушительных размеров стакан.

– Я думал, врачи не разрешают тебе пить ничего крепче вина?

– Не разрешили бы, будь мне интересно их мнение. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но мне лучше.

– Я помню Эмиль рассказывал, что у него в группе биотехнологи и нейрологи, и ребята работают над цифровизацией сознания.

– Наверное, ты же знаешь я далек от всей этой научной суеты. Хотя он обещал устроить для нас небольшую экскурсию.

– Здорово. Придумали уже, что будете делать в Париже, кроме посещения Сорбонны?

– Что посоветуешь?

– Ничего, Париж он ведь для каждого свой. Впрочем, я искренне верю, что нет места прекрасней, чем парки и сады Версаля, не встречал воздуха чище. Знаешь, есть места силы, а Версаль – это место ясности. Поэтому, если надумаешь, убедись, что это будет правильная девушка.

На минутку воцарилось неловкое молчание. Затем Артур продолжил:

– Что я могу сказать точно, так это то, что в Париже много баров, но там совсем не любят тяжелый металл.

Дэн лишь усмехнулся, выпил еще глоток виски и высокопарно произнес:

– Ок, дружище, я думаю, мы просто выйдем из отеля и окунемся в объятия Парижа.

– Очень поэтично. Лувр, д'Орсэ и Оранжери. Нотр-Дам и Люксембургский сад, Тюильри и к Родену загляните, пожалуй, пантеон, Дворец инвалидов.

– Дворец инвалидов?

– Там лежит Наполеон. Ну или лежал раньше. И, разумеется, вы просто обязаны выпить кофе у Сент-Жака.

Ден непонимающе посмотрел на него.

– Это старая башня неподалеку от Hotel de Ville, ты ее не пропустишь. Знаешь, просто установи себе в очки путеводитель по Парижу и выбери правильный режим дополненной реальности.

Принесли еще пива и виски. Официантка улыбнулась и ушла, покачивая бедрами. Ден посмотрел ей вслед, затем повернулся и спросил:

– Скоро должна приехать Элина, ты ведь не возражаешь?

– Нет разумеется. Сколько я ее уже не видел? Со дня нашей последней встречи, когда мы ездили провожать в аэропорт коллег Эмиля?

– Помнишь, как мы с ним познакомились?

– Кажется, он был в компании школьной банды айтишников, которые что-то праздновали в кафе тот вечер?

– Их компания отмечала успешный стартап, и они безумствовали настолько, что некоторые гости ушли.

– Он подсел за наш столик и принялся рассуждать о том, что будущее за квантовыми технологиями, мир стоит на грани невиданных потрясений и прочую ахинею. – Странно было такое слышать из уст усатого подростка.

– Время показало, что не он был безумцем, это мы были слепы.

– Забавно, как ты сейчас описываешь его, как человека, опередившего свое время.

– Но ведь так оно и есть. Эмиль видел то, что другие не хотели и не могли видеть.

– Скорее боялись. Но в тот вечер вы с ним крепко сцепились, и не подоспей я вовремя, ты не вспоминал бы о нем сейчас с такой теплотой в голосе.

Ден предпочел оставить его замечание без ответа.

– Людям это свойственно, бояться нового.

– А ты не боишься?

– Чего?

Перед ответом Артур набрался храбрости, осушив кружку до дна.

– Ты ведь сказал, что Эмиль занимается оцифровкой сознания, а у тебя, друг, проблемы с сердцем. Не боишься упустить шанс обрести жизнь, близкую к вечной?

Ден также осушил стакан.

– Я живу сегодняшним днем, дружище, и, пожалуй, меньше остальных гожусь на эту роль. С другой стороны, реши они оцифровать сознание, у моего мозга будет неоспоримое преимущество перед твоим.

– Да, и какое же?

– Он явно будет занимать меньше места.

Тут в зал впорхнула, по-другому и не скажешь, Элина. Она выбрала для похода в бар платье с глубоким вырезом и выглядела удивительно неуместно, словно оказалась здесь по ошибке. Ден было нахмурился, глядя на нее, но она лишь невинно посмотрела в ответ, затем повернулась к Артуру и с ребячьей непосредственностью протянула руку.

– Артур, привет, как ты? Как семья?

– Все прекрасно, спасибо! – Артур из всех сил старался не отводить взгляд от ее лица. – Диана хотела к нам присоединиться, но родителей нет в городе и не с кем сегодня остаться с дочерью.

Элина очаровательно улыбнулась и подалась вперед. Артур наконец сдался, взгляд скользнул вниз.

– Сколько ей уже? Я помню ее еще совсем малышкой.

– Почти пять, приезжайте, будем рады.

– Да, мне бы хотелось ее увидеть, возможно, у нас получится заглянуть к вам после поездки, да?

Она бросила вопросительный взгляд на хмурого кавалера. Артур попытался разрядить обстановку.

– Ден рассказал мне, что вы собираетесь в Париж.

Элина улыбнулась и, повернувшись к Дену, невинно сказала:

– И вечно этот недовольный вид. Я спрашивала тебя, надеть мне свитер или платье.

– Да, и я просил тебя надеть свитер. И ладно бы ты надела платье, но не ожидал, что ты выберешь это.

– А что с ним не так? – спросила она наивно.

Ден вместо ответа повернулся к Артуру:

– Артур, дружище, обратил ли ты внимание, что за соседним столиком стало как-то тихо с приходом Элины?

Артур покатился со смеху.

– Да, пожалуй, еще несколько минут назад там было куда оживленней.

Ден демонстративно заглянул ей в декольте:

– Дорогая, не считая того, что прямо сейчас все вокруг ждут, когда ты снова их осчастливишь… я целиком и полностью одобряю твой выбор.

– Не ожидала от тебя такого пуританства, – Элина кокетливо взмахнула ресницами.

Артур улыбнулся, услышав обвинение в адрес Дена, вот уж кого сложно было заподозрить в пуританстве.

– Элина, ты бы поберегла старину, от твоих выходок у него сердце может не выдержать.

– Отчего же, я та еще скромница, хотя, видимо, в Мулен Руж мы не пойдем. Я ненадолго вас покину.

Артур задумчиво посмотрел на друга:

– Стало быть ты не рассказал ей про сердце?

– Чего ради? У меня на лето запланирована операция, незачем ее напрасно беспокоить. Не думаю, что она захочет быть с человеком, у которого больное сердце.

– Да, но с такой оторвой, пожалуй, ты не дотянешь до лета. Почему она?

– С ней не скучно.

Артур посмотрел на Элину, идущую обратно к их столику.

– Она торопится жить.

– Разве это плохо?

– Увидим.

Он встал, прощаясь.

– Элина, рад был тебя видеть. Дружище, до встречи в новом году, желаю вам хороших каникул и большой привет Эмилю.

Элина наклонилась к нему попрощаться, очередной раз заставив нервно сглотнуть группку сидящих рядом студентов. Артур хлопнул Дена по плечу и поспешил покинуть бар.

«Горячая особа, – думал он, шагая по набережной, – такая, каких нужно избегать, если хочешь прожить жизнь долгую и спокойную и увидеть, как растут внуки. Впрочем, каждому свое». Всегда есть те, кто выбирает жить ярко, те про кого пишут стихи и песни, те, о ком говорят: хорошо умирать молодым.

Глава 4

Ден и Элина вышли из самолета в аэропорту Орли, сели на электричку до линии PER и через тридцать пять минут высадились на станции Сент-Мишель Нотр-Дам.

Ден по совету Артура решил остановиться в маленьком отеле «Парк Сен Северин» посреди латинского квартала, на улице Паршминэри. Он нес чемодан, у Элины был рюкзак, идти было недалеко, и они довольно быстро добрались до отеля.

Их встретил улыбчивый портье, проводил до номера с видом на освещенную улицу. Был уже глубокий вечер, смеркалось. Они распаковали вещи, приняли душ и, выпив по чашке обжигающего кофе, вышли в сумрак предрождественского Парижа.

Сена сверкала в отраженных огнях города, холодная и таинственная в своей безмятежной красоте. Дойдя до набережной д'Орсэ, они прошли по мосту Сент-Мишель на остров Сите поклониться боли и страданиям Нотр-Дам-де-Пари. Постояли минуту в молчании, затем неторопливо двинулись вдоль собора.

– Ты видела его в былом величии?

– Нет. Ты же знаешь, я в первый раз в Париже. Но я видела, как горел шпиль, всю ночь не сомкнула глаз, наблюдала за тем, как пытались спасти собор.

– Счастье, что он уцелел, не могу представить себе Париж без башен и колоколов Нотр-Дама.

– Как поэтично.

Они остановились у южного входа трансепта, новый шпиль был частично скрыт строительными лесами. Ему снова потребовался ремонт.

– Ты голодная? – спросил Ден, прижимая ее к себе.

– Да, поужинаем?

– Пойдем в «Ле Шале».

Они снова прошли по мосту, затем вдоль бульвара Сент-Мишель и свернули на Сен Северин и через пару минут оказались на улице Арп.

«Ле Шале» представлял собой небольшой уютный ресторанчик, интерьером похожий на обитель винодела-таксидермиста. Внутри стояли ряды дубовых бочек, на стенах висели головы лосей и оленей, застыли в безмолвии белки. Играл джаз.

Элина с любопытством огляделась вокруг.

– Мы словно оказались в хижине французского охотника.

– Пожалуй. В предместьях Парижа девятнадцатого века, до рассвета искусства и начала золотой эпохи.

Их проводили до деревянного стола в глубине зала, стулья были из резного дерева, простые, но удобные. Принесли меню, Ден принялся изучать его, Элина же предоставила выбор своему спутнику и продолжила беззастенчиво глазеть по сторонам.

Вернулся официант, Ден сделал заказ:

– Два салата шале, два луковых супа, утку с апельсином и стейк с соусом из перца, средней прожарки. И бутылку «Шато Брондель», пожалуйста.

Элина наконец перестала озираться по сторонам и обратилась к Дену:

– Ты знаешь, я никогда не пробовала луковый суп.

– Если тебе понравится, я буду готовить его тебе, когда мы вернемся домой.

Принесли вино, Ден пригубил, наслаждаясь нотками спелых красных ягод и лаврового листа.

– Пусть подышит.

– Кто это?

– Где?

– Не где, кто поет?

– Нина Симоне, королева джаза. Одна из. Песня называется «He's got the whole world in his hands».

Элина с призывом посмотрела на Дена.

– Я хочу танцевать.

Ден танцевать не хотел, но и признаться, что у него нет сил не мог.

– Малышка, сегодня мы отдохнем, а завтра будем развлекаться, танцевать хоть до утра.

Элина согласно кивнула, тряхнув гривой волос.

– Знаешь, это очень необычно, слушать джаз из пятидесятых и пить вино урожая 2010-го в интерьерах охотничьего домика.

– Нас ждет неделя готики, Ренессанса и импрессионистов, успеешь соскучиться по деревянным столам.

– Я бы и сейчас не прочь зажечь на деревянном столе.

Ден поперхнулся, затем поднял бокал.

– Выпьем за Париж – город тайн и любви, город-искушение.

После ужина они прошли до Сены, выпитое вино разогнало усталость, хотелось гулять до утра. Элина вдруг остановилась:

– Я хочу поиграть.

– Во что?

– В прятки.

Элина подошла к нему вплотную, закрыла его глаза и прошептала:

– Найди меня и получишь награду. Считай до тридцати!

Она засмеялась и убежала, свернула с набережной Сены и оказалась на узкой улочке, в пару шагов шириной. Пожалуй, здесь Ден ее так просто не найдет.

«Ша Ки Пеш» – гласила табличка на каменной стене. «Идеальное место для игры в прятки, или других занятий», – подумала она. Щеки пылали, покрылись румянцем. Прошла минута, затем вторая, Дена не было слышно. Элина почувствовала, как что-то коснулось ноги, она присмотрелась, мимо проскользнул большой черный кот с ярко-желтыми глазами. Он запрыгнул на подоконник и безмолвно уставился на нее, словно пытаясь понять, что она забыла на его улочке. Кот облизнулся и будто приготовился к прыжку, когда за спиной послышался звук крадущихся шагов. Сильные руки схватили Элину и прижали к стене. Она почувствовала аромат красного вина и нотки родного ей запаха. Элина пыталась повернуться и разглядеть нежданного любовника, но он плотно прижимал ее к стене дома, руки задрали короткую куртку и юбку. Элина полурастерянная, полувозбужденная пыталась понять, неужели Ден затеял новую полуночную игру, и собралась было закричать, но вместо крика вырвался стон. Когда Элина пришла в себя, никого рядом не было.

Неподалеку послышался голос Дена.

– Элина, где ты? Ты победила, выходи.

Элина встала и поправила юбку и куртку. Неуверенной походкой она двинулась к выходу с улочки и крикнула:

– Я здесь в проулке.

Ден, слегка запыхавшийся, появился в полумраке:

– Не ожидал, что мы и вправду будем играть в прятки. Ты выбрала отличное место, очень укромный уголок.

Он обнял ее, и второй раз за последние несколько минут Элину повернули лицом к стене.

Ден прошептал ей:

– Продолжим или пойдем в номер?

Элина возмущенно вырвалась и залепила ему звонкую пощечину. Ден лишь довольно усмехнулся:

– Я думал, тебе понравилось.

– Да, мне понравилось, но мне бы понравилось еще больше, если бы ты предупредил меня.

– Тогда не было бы азарта.

Ден запрокинул голову и увидел вывеску.

– Ты слышала городскую легенду об алхимике и его коте-рыболове?

Элина, подняв взгляд, спросила:

– Нет, а о чем она?

– Сейчас расскажу. По легенде, в этом переулке жил некий каноник Перле, и ходили суеверия о том, что он алхимик. Сама понимаешь, как в те времена относились к таким старикам – с большим подозрением. А еще у него был кот, который прекрасно ловил лапой рыбу из Сены.

Элина прервала:

– Кот был большой черный с желтыми глазами?

– Да, ты о ней слышала, о легенде?

– Нет, но прямо перед тем, как ты…

– Устроил сюрприз?

– Да, прямо перед этим ко мне пристал большой черный кот.

– Так вот, кот был прекрасным рыболовом, и однажды ночью студенты решили проучить алхимика и бросили кота в воды Сены.

Элина, сглотнув, спросила:

– И что стало с котом?

– В этом-то и вся история. Алхимик после этого покинул Париж и вернулся нескоро. А следом за ним вернулся и кот, который продолжил все так же… – Ден судорожно вздохнул, – ловить рыбу.

Элина заметила, как на подоконнике неподалеку осуждающе сверкали две желтые не мигающие точки.

– Жуть. Прямо как у Кинга. Пойдем скорее, мне вдруг стало как-то не по себе. Как будто за нами наблюдают.

Ден поцеловал ее.

– Люблю тебя, моя бестия, ничего не бойся.

Они направились в сторону дома, он ее обнял, но вдруг пошатнулся, схватившись за стену дома, словно боясь упасть. Лицо его побледнело, но через мгновение он снова пошел твердой уверенной походкой.

***

Артур почувствовал тревогу. Попытался понять, что его беспокоит, но не смог. Тревога мешала думать, отвлекала от работы. Пожалуй, поработает еще немного и поедет домой, за те дни, что он сидел допоздна на работе, Артур успел изрядно соскучиться по семье. Он встал из-за стола, снял очки, обувь и прошел на лужайку.

Трава приятно щекотала ступни. Если бы лет семь назад Артуру сказали, что вместо ковролина на полу будет лежать настоящий рулонный газон, он бы не воспринял это всерьез. Но влажная трава проминалась под ногами и была живой, газон поливали каждый день в девять вечера, он еще не успел впитать влагу и блестел бусинами света. Стоила аренда такого экспериментального офиса немалых денег, но однозначно оно того стоило.

Полежав с минуту на лужайке, Артур вернулся к столу, уютно расположившемуся между кипарисовиком и лимонным деревом. Вместо перегородки на столе росли фикусы и папоротники. Эту часть офиса Артур любил больше всего, она напоминала ему о маленьком лесочке за домом, в котором он так нечасто играл с дочерью. Офис был разделен на климатические зоны. На первом этаже зеленая, обсаженная кустарниками и деревцами, на втором пространство для любителей свежего морозного воздуха, этакий кусочек Исландии с благородным мхом, растущим на стенах, добротными грубыми столами из массивного дерева и ледяными водопадами, разливающимися вокруг. Вода, пробегая дальше, собиралась по желобам и протекала вниз, накапливаясь для вечернего полива деревьев и кустарников этажом ниже. На третьем этаже обитали сотрудники, любящие сухой и горячий климат, самый маленький по площади, большую часть времени этаж пустовал.

Он вновь подключил очки и дал команду поиска информации по объектам. Последние несколько дней он пытался понять, на что были направлены средства, весьма солидные, выделенные одной из дочерних компаний, но следы обрывались один за другим, он был близок к тому, чтобы сдаться. После получаса безуспешных поисков он решил, что его изначальная гипотеза была ошибочна, нужно построить новую.

Выйдя на морозный воздух, он направился в сторону парковки. Его раздумья прервал надтреснутый голос, он увидел лежащего на тротуаре человека:

– Помоги, брат…

Артур остановился, но затем двинулся дальше. Он хотел, но не мог, не мог ему помочь и испытывал одновременно стыд и отвращение. Когда уже исчезнут с улиц пьяницы, замерзающие в холодной ночи. Когда общество обеспечит себе достойное существование, приблизится к светлому будущему, сделает себя достойным своего создателя.

От мыслей этих веяло социализмом, он поставил погромче Эллу Фицджеральд и тронулся в путь. Невысоко над ним пролетело несколько автомобилей, сверкнув сигнальными огнями. Людям больше не хватает места на земле, они ринулись в небеса. И будут подниматься все выше в бессознательном стремлении достичь то ли других планет, то ли Творца.

Странное средневековое представление и желание постичь таинство небес плавно трансформировалось сперва в желание достичь Марса, а после, благодаря гению Маска, в желание вырваться за пределы Солнечной системы. Стопа человека, не довольствуясь путешествием мысли, намерена был ступать все дальше и дальше.

Артур почувствовал прилив первобытного удовольствия от скорости и ощущения пробегающей под автомобилем дороги. Наверное, также радовались его предки, мчась по бескрайней степи на горячих скакунах. Несмотря на весь прогресс, инстинкты все еще сильны в людях, от скорости кровь закипает, и музыка звучит в голове.