Чайный бунт

Не знаю, понимает ли она, что я буквально ничего больше на плите и не делала, кроме как кипятила воду, но я молчу. Мне придется научиться готовить, но мое обучение не входит в ее обязанности. Она и так сделала для меня куда больше, чем должна была.

– Если ты собиралась тратить деньги Талмери, почему не отвела нас куда-то подороже? – интересуюсь я.

Лорвин с лапшой во рту косится на меня, словно взвешивая, насколько сильно стоит открываться. Затем разом проглатывает все, что жевала, и отвечает:

– Ладно, есть две причины… Во-первых, и скоро ты будешь часто об этом слышать, заведения гелланцев и заведения, которые обслуживают гелланцев, вынуждены платить более высокие налоги.

Значит, мысленно продолжаю я, им сложнее вести прибыльный бизнес и закупать продукты, которые тоже неожиданно дороже им обходятся. Вряд ли гелланцы выбрали это подворье по доброй воле.

– Если я скоро буду часто слышать об этом, получается, так было не всегда?

Лорвин салютует палочками:

– А ты смышленая. Так было всегда, и цены росли как обычно, но в прошлом году произошел внезапный скачок. Мы поддерживаем друг друга как можем.

– Тогда надо запомнить дорогу сюда, чтобы тоже чем-то помочь, – говорю я. – Спасибо, что поделилась.

– Да как такое упустишь? – восклицает она, то ли шутя, то ли всерьез, потому что настолько свыклась с этой жизнью, а затем бросает на меня дерзкий взгляд. – Возможно, я этого и добивалась.

Я резко наклоняю голову:

– Почему бы не помочь, если я могу?

Лорвин пожимает плечами:

– Ты богатенькая девочка с крышей над головой, ни к кому здесь не привязана. Тебе наверняка приятнее находиться в более красивых местах, да и какое тебе дело до этих людей?

А какое мне дело до «более красивых» мест? У меня нет собственного представления, как должно выглядеть заведение общественного питания. Сама мысль, что у меня обязательно должна быть веская причина для беспокойства о благе других людей, так напоминает мою прежнюю жизнь, что я отбрасываю ее.

– Ты ведь понимаешь, что говоришь это девушке, которая вчера вечером сидела перед тобой промокшая и завернутая в скатерть.

– Так тобой движет благодарность?

Я хмурюсь. Она задала вопрос, но, кажется, ответ ее не особо интересует. Скорее, ей хочется меня поддеть. Так что отвечаю я соответствующе.

– Из благодарности я попробовала твой перечный чай из жуков, – напоминаю я, и она смеется.

– Во-вторых, если покупать у гелланцев, можно сэкономить. Талмери, видимо, до этого не додумалась, потому что привыкла закупаться только «в приличных местах». Кстати, можешь прикрываться этой фразой, когда отчитываешься за покупки.

Я моргаю, а затем смеюсь:

– Ты просто не выносишь, когда людьми манипулируют, верно?

Она пристально смотрит на меня:

– Почему ты так думаешь?

– Ты сначала раскрыла, почему привела меня именно сюда, а затем дала очередной повод для благодарности.

– Может, я хотела понять, что ты за человек, прежде чем поверить, что ты хочешь помочь.

Я мотаю головой, все еще улыбаясь:

– Да ты и так знала, что хочу.

Мгновение Лорвин смотрит на меня и резко встает:

– Ты доела? Нам уже пора.

На меня нападает внезапная тоска. Она привела меня в такое необычное место, а теперь торопит, не дав толком осмотреться.

В каком-то смысле все это не сильно отличается от жизни, от которой я сбежала. Возможно, я драматизирую, но беспокойство остается.

Я знаю, что отнимаю у нее время, но набираю в грудь воздуха и спрашиваю:

– А почему нельзя немного погулять здесь?

Лорвин косится на меня так, будто не верит, что мне это интересно. Дело в месте или в том, чтó я могу о нем подумать?

– Надо успеть купить тебе комплект официальной одежды и вернуться в чайную, где я начну учить тебя работе, и все это до прихода первых гостей, – говорит Лорвин. – Думаешь, у нас полно времени?

Я понятия не имею, сколько времени все это займет. Конечно, мне уже приходилось выбирать официальную одежду, но не знаю, можно ли сравнить мой опыт с посещением портного в городе. Не представляю, как скоро я смогу обслуживать гостей, но думаю, что полдня обучения не хватит.

– Полагаю, нет, – отвечаю я, окинув подворье тоскливым взглядом. Мне почти не видно товар, которым здесь торгуют, – только людей. Знакомых друг с другом, обменивающихся шутками и окриками; люди, которые находятся здесь и сейчас, – это куда интереснее, чем предметы, которые мне не видно.

– Подворье никуда не исчезнет, – утешает меня Лорвин, уже идя к выходу. – Ты всегда можешь вернуться. Ой, это же Глинис. Глин, постой!

Лорвин убегает, я спешу за ней и думаю, что с удовольствием вернусь сюда – если смогу найти дорогу – одна. Если она считает, что это место само по себе недостойно экскурсии, я исследую его сама, без необходимости оправдывать свое любопытство каждую секунду.

Лорвин ведет меня сквозь толпу. Мы выходим на улицу, и тут она резко замирает.

– Я спешу, – говорит кто-то высоким и явно скучающим голосом. – Чего тебе?

Я наклоняюсь как можно сильнее и выглядываю из-за Лорвин – перед ней стоит юная девушка. Пепельные локоны забраны под шляпку, крепкие ботинки изрядно поношены. Одежда на ней старая, но чистая и в хорошем состоянии: брюки, жилет на пуговицах поверх отглаженной рубашки с закатанными до локтей рукавами. Под одним из них вместо руки видно только обрубок.

Лорвин поворачивается и небрежно прислоняется к стене, открывая меня взору девушки.

– Глинис, это Мияра. Она пока что живет в домике бабушки Ристери.

Глинис кивает, как будто нормально сообщать такое каждому встречному, а я исподлобья кошусь на Лорвин.

– Ты забыла, что я пытаюсь не распространяться о своем местонахождении? – спрашиваю я, не скрывая нотки раздражения.

Лорвин как ни в чем не бывало кивает в сторону Глинис, которая смотрит на меня насупившись.

– Глинис – посланник, – объясняет она. – Видишь нашивку знака гильдии на рукаве? Если тебе вдруг понадоблюсь я, Ристери или кто-нибудь еще, надо будет либо перехватить посланника на улице, либо зайти в штаб-квартиру их гильдии и оставить сообщение, а они его доставят.

Нашивку я не заметила, это промах. Мне все вокруг в новинку и все нужно запомнить, так что не знаю, насколько легко мне будет выловить этот знак взглядом на улице; надо бы выучить адрес штаб-квартиры.

Глинис молча смотрит на меня. Не знаю почему: то ли думает, что я пялюсь на ее руку, то ли не понимает, почему Лорвин пришлось объяснять мне, как работает гильдия посланников. Но я делаю шаг назад и кратко киваю, делая вид, что все в порядке.

– Какой уровень скрытности вы хотите? – интересуется Глинис, и у меня падает челюсть.

Высокий? Хоть какой-то? Я поворачиваюсь к Лорвин в растерянности, не зная даже, как начать ответ на этот вопрос.

Лорвин меня выручает:

– Пока что для личных посланий. Мияра будет получать сообщения от тех, кто знает ее по имени.

Я яростно мотаю головой. Зря я вчера сказала Лорвин свое настоящее имя, но теперь уже поздно.

– Нет. Есть люди, которые знают меня по имени, но я не хочу, чтобы им стало известно ни где я, ни где мой дом.

– При всем уважении, милостивая леди, уверяю, посланника отследить невозможно, – говорит Глинис, вытягиваясь во весь рост.

Саяна могла бы, но Саяна одна из лучших магов Исталама, что вряд ли достойный аргумент, и я его не озвучиваю.

Глинис смотрит на Лорвин:

– Что-то еще?

– Нет, это все, – отвечает Лорвин, отмахиваясь. Глинис небрежно кивает и уходит прочь по улице.

– Я не хотела ее обидеть, но ты уверена, что это хорошая идея? – сомневаюсь я.

– Да, – отвечает Лорвин, возвращаясь к привычному шагу. – Может быть, там, откуда ты, все иначе, но здесь гильдия посланников остается строго неподкупной, ведь люди полагаются на нее. Посланник никогда не выдаст, где ты находишься, – тупых на эту должность не берут. Если тебе начнут приходить нежелательные сообщения или посылки, можешь установить систему фильтрации. Мияра, это совершенно нормально, будет даже подозрительно, если ты откажешься от услуг гильдии.

Не хочу быть изгоем, но мне сложно побороть недоверие к организации, которую все считают неподкупной. Надеюсь, мои опасения не подтвердятся.

– Получается, теперь я их клиент?

– Да, Глин обо всем позаботится.

Глин. Лорвин достаточно хорошо с ней знакома, чтобы называть сокращенным именем. Я колеблюсь, но решаю спросить:

– А что с ее рукой?

Лорвин наклоняет голову, на ходу обдумывая вопрос:

– То ли с ней что-то случилось в детстве, то ли она такой родилась. Но сколько я помню, у нее всегда была такая рука. Ее бесит, что она не может шить так же быстро, как ее мать. Глин все равно шьет быстрее всех моих знакомых, но она из семьи портных, так что она решила вступить в гильдию посланников. А что, тебя это беспокоит?

– Нет, конечно нет, – торопливо отвечаю я, потому что не должно беспокоить, а если и беспокоит в том смысле, в каком ей кажется, то это моя проблема и решать ее мне. Но я прерываюсь, потому что спросила из-за другого, и добавляю: – Ну. Нет, меня беспокоит, что она могла потерять руку из-за недоступности хорошей медицины, но надеюсь, дело в другом.

Исталам богат талантливыми целителями, но Катастрофа и поток беженцев истощают наши ресурсы. Пусть я и не вовлекалась в политические дела, но даже Саяна считает меры по социальному обеспечению постоянно растущего населения недостаточными.

– Вот как, – удивляется Лорвин. – Нет, определенно нет. Если бы подобное случилось, если бы ребенок получил такую травму, мы бы что-нибудь придумали.

Она имеет в виду колдовство.

Не знаю, стоит ли мне радоваться, зная, что гелланцы могут прибегнуть к услугам ведьм в случае нужды, или огорчаться, ведь государство просто не оставляет им выбора. Но кажется, оно не виновато в травме Глинис – это все, в чем я хотела убедиться.

Неожиданно мы выходим к Центральному рынку. Большинство лавок здесь расположены внутри домов, но есть и пара тележек с палатками. После ошеломительной суеты подворья тут куда спокойнее. Признаюсь, примерно таким я представляла себе торговый район: здесь чисто, все на своих местах и, самое важное, очень тихо. Но вместе с тем атмосфера тут такая усыпляющая, что я даже скучаю по суете подворья.

Лорвин тащит меня за собой. Здесь есть целый магазинчик товаров из шелковой бумаги – коробочек, блокнотов, предметов искусства, – а в другом продаются хорошие чернила всевозможных оттенков. Владелица магазина ловит мой взгляд и кланяется. Я машинально кланяюсь в ответ, но Лорвин не дает мне замедлить шаг.

Я улыбаюсь, проходя мимо причудливых стеклянных статуэток, кланяюсь в ответ на приветствие другого продавца. Лорвин грозно на меня косится, и я наконец замечаю: торговцы кланяются только мне.

Я замираю, внутри все холодеет. Оборачиваюсь – и тревога только растет. Я не ошиблась: больше они никому не кланяются. Надо радоваться, что это не презрение к Лорвин, не проявление неприязни к беженцам. Но все же.

Лорвин встает передо мной, уперев руки в бока.

– Ну что теперь? – требовательно спрашивает она.

Я сглатываю и шепчу:

– Почему они мне кланяются?

Она закатывает глаза:

– Ты же в курсе, какая это редкость – встретить чайного мастера. Талмери разнесла весть, что будет спонсировать твою аттестацию. Они выражают должное тебе, как кандидату, почтение.

Талмери в самом деле сказала, что устроит мне аттестацию у чайного мастера. А их приглашают, только если серьезно настроены сдать экзамен. Неудивительно, что ей захотелось поделиться столь важной новостью. Я с облегчением выдыхаю, хотя немного злюсь на себя саму.

Ну откуда торговцам в Сайерсене знать, как выглядит четвертая принцесса Исталама? Моя тайна все еще в безопасности.

Но тут Лорвин прищуривается и спрашивает:

– Если тебя так удивила их реакция, почему раньше поклоны тебя не смущали?

Она права: учитывая, насколько редка профессия чайного мастера, стоило предвидеть подобное поведение. Но я старалась не зацикливаться на этом из страха отвлечься от стоящей передо мной задачей.

Чайные мастера играют в нашей культуре важную роль. Порой их уважают даже больше королевских особ и жриц. Чайные мастера – везде желанные гости, к тому же они могут путешествовать в любые страны, невзирая на международные договоренности, а иногда даже играют роль дипломатов и заключают эти самые договоренности. Отказать мастеру в просьбе – кощунство, однако они так мудры и проницательны, что попросту не допустят подобных ситуаций. Чайные мастера – великолепные знатоки светских манер, истории и дипломатии, искусств и ремесел. Они преодолевают границы, их цель – помочь людям понять себя и свое место.

Для меня профессия чайного мастера – это своего рода символ всего, что я хочу, но не знаю, как достичь.

Уметь заваривать чай недостаточно. Этот навык у меня уже есть, иначе бы передо мной стояла невыполнимая задача, а не почти невыполнимая. Но как добиться остального? Кандидаты в чайные мастера учатся и тренируются десятки лет.

А у меня есть всего три месяца.

В любом случае я успела отточить мастерство спокойствия и полуправды, поэтому я усмиряю накатывающую панику и отвечаю на вопрос Лорвин.

– Там, где я выросла, правилам этикета уделяли много внимания, – говорю я. – Взаимное приветствие поклонами настолько вошло в привычку, что я забываю, как это необычно для других.

Лорвин фыркает:

– Иногда ты забываешь и как говорить по-обычному. Пойдем.

Я не бросаюсь за ней, но иду в паре шагов позади – рядом оказался магазин, где на полках между чайниками, ложками, заварниками стоят неизвестные мне приспособления.

Можно купить собственный чайник. Внезапно это желание становится таким сильным, что приходится сглотнуть, лишь бы приструнить его.

– На что ты теперь засмотрелась? – недовольно спрашивает Лорвин, а я шарю взглядом по витрине, чтобы за что-то зацепиться, но цепляюсь лишь за растерянность.

– Даже не знаю. – Разнообразие всяческой утвари потрясает. – Это все… для готовки? Как этим пользоваться?

Лорвин смеется:

– Никак. Большинство из этих вещей не нужны, если у тебя хороший нож и твердая рука. А то, что и могло бы пригодиться, здесь либо слишком дорогое, либо очень красивое и очень ненадежное.

– Чтобы потом был повод продать нам новое, – бормочу я. – Понятно.

– И наращивать прибыль, – сухо замечает Лорвин.

Из соседней палатки доносится хриплый смешок.

– Как цинично для такой молодой девушки, – произносит глубокий старческий голос.

На вид мужчина не такой уж старый, но внешность у него яркая: кожа светлая, но не как у гелланцев, а более золотистая; волосы прямые, густые и черные. Он внимательно смотрит на нас, его длинные, усеянные кольцами пальцы барабанят по стойке витрины. Сам же он сидит откинувшись, выражая и усталость от всего вокруг, и в то же время твердую уверенность.

Подобную манеру держаться я встречала у людей с острова Накраб.

– Даже не думай, Тиано, – предупреждает Лорвин. – Ей придется отчитываться перед Талмери за каждую покупку.

Лорвин явно об этом беспокоится, и, несмотря на обещание самой себе никогда никому не позволять мной командовать, сейчас я даже рада, что кто-то контролирует мои расходы, ведь так я не потрачу деньги на ненужные вещи. Я не собираюсь скупать все подряд, но и судить, что может пригодиться, а что полная ерунда, я пока не могу.

– В основном здесь рискует Талмери, – подмечаю я. Именно хозяйке чайной придется вложить деньги в дело, с которым я могу не справиться. И ей уже пришлось поверить мне на слово, что я не уйду от нее, когда сдам экзамен. Но об этом я умалчиваю, ведь Лорвин и так все знает; мои слова лишь на руку репутации Талмери и ее чайной и не принижают ценность работы, которую она проделала, распространив новости о моем экзамене.

– Работать-то не Талмери будет, – говорит Лорвин.

– Но у нее есть веская причина строго следить за расходами, – отвечаю я, держа в уме, кто нас слушает.

– А если она так и не ослабит пояс?

Судя по всему, Лорвин в уме держит совсем другое.

– К тому времени я надеюсь развить свои навыки в переговорах, но в любом случае здесь не лучшее место для подобных бесед, не думаешь?

– О, забудьте, что я здесь, – усмехается Тиано. – Я очень хорошо знаю, что душонка у Талмери корыстная, и никакие деликатные выражения меня не переубедят. Но если вы собираетесь изучать чай, могу ли я показать вам этот чайный набор?

Он указывает на белый фарфоровый заварник, искусно расписанный цветами. Прямо на моих глазах цветы танцуют по чайнику. Я улыбаюсь от восторга.

– Мияра, даже не думай, – приказывает Лорвин. – У Тиано душонка не менее корыстная, чем у Талмери. Он будет улыбаться тебе во все тридцать два, а сам пересчитает каждую монету у тебя за душой. И все равно это будет вдвое больше, чем следовало бы отдать за его товар.

– Лорвин, ты меня обижаешь, – жалуется Тиано и, подмигнув мне, говорит: – Я попрошу как минимум втрое больше.

– Если только ты не имеешь дело с тем, кто хоть что-то в этом понимает, – парирует Лорвин. – Да любой в Сайерсене прекрасно знает: нечего переплачивать тебе за керамику, если она сделана хуже, чем у Дэниела.

– Дэниела? – интересуюсь я.

Тиано фыркает:

– Это скряга мастер из гелланцев, известный в узких кругах.

Лорвин усмехается:

– Ты просто злишься, что он не продает товар тебе для перепродажи втридорога.

Я готова лопнуть от любопытства.

– А мастерская Дэниела тут?

Лорвин фыркает:

– На Центральном рынке? Даже не рядом.

– Как я сказал, он скряга, а еще ничтожество, – говорит, мотая головой, Тиано. – Дэниел чахнет над каждой монеткой, которую заработал, и ни марки не потратит, если это не принесет ему хоть малейшей выгоды.

Лорвин уже готова взорваться негодованием, но я опережаю:

– Значит, плата за размещение на Центральном рынке немалая, но Дэниел настолько знаменит, что ему это не нужно?

Тиано широко улыбается насупившейся Лорвин. А, так он хотел ее позлить.

Она скрещивает на груди руки и говорит мне:

– Он открыл чайную в одном районе с Талмери. Ходить туда незачем, если только не хочешь пострадать. Эта керамика тебе еще долго будет не по карману.

Теперь я хочу сходить только потому, что она против; интересно, всегда ли во мне сидело желание подобного бунта, или таково влияние новообретенной свободы и со временем оно утихнет?

Я не вижу, но чувствую, что Тиано наблюдает за мной. Он смотрит в противоположную сторону, но, даже перешучиваясь с Лорвин, он, я знаю, внимательно следит за каждым моим движением. Этот человек себе на уме: он намеренно рассказал мне о своем конкуренте. Но зачем?

В магазине за его спиной продаются различные предметы: от ваз до изысканных часов. Что не удивительно – накрабцы нечасто задерживаются на материке, думаю, этот магазин служит для них торговым пунктом, где можно продать экзотические для их или нашей культуры вещи.

Но, изучая витрину, разделяющую нас, я замечаю, что на ней ассортимент куда у́же. Чайный набор, тяжелые браслеты, похожие на те, что я носила в царском дворце, роскошные шарфы королевского фиолетового цвета. А еще маленькая картина: дерево с облетающими, будто осенью, листьями, только зелеными.

Я плавно обвожу его контуры пальцем и поднимаю взгляд. Тиано наблюдает за мной.

– Почему они зеленые? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами:

– Предполагаю, это цвет гармонии и новых начинаний. Кто знает? Не я это рисовал. Может, она просто устала от рыжего и красного этой осенью?

Оттенки зеленого не противоречат моде, но этой осенью в Сайерсене его не так часто увидишь. Поскольку для работы в чайной я собираюсь подобрать определенную одежду, эта информация мне пригодится.

– Мияра, мы здесь слишком задержались. Нам пора, – говорит Лорвин.

Тиано, не отводя взгляд, говорит напоследок:

– Возможно, сейчас у тебя нет денег на мою посуду, но обязательно заходи в следующий раз.

Я улыбаюсь.

– Зайду с удовольствием, – отвечаю я, и мы кланяемся друг другу. Лорвин уводит меня прочь.

Бабушка была права. Я умею слушать, но и Тиано не отстает. Он знает, кто я, а я теперь знаю, что он шпион. Однако зачем ему мне помогать?

Глава 6

Мастерская портного не похожа ни на что из виденного мной ранее. Наверное, пора бы уже свыкнуться с этой мыслью, и со временем я перестану всему удивляться. Но мне еще сложно осознать, что, покинув дворец, я вступила в совершенно новый, параллельный мир. Конечно, некоторые вещи схожи, но столько всего совершенно мне не знакомо. В какой-то степени меня больше поражают сходства, встречающиеся в этом море различий.

В ателье никого, дверь открыта, само помещение огромно, а бо́льшую часть пространства занимает солидный склад тканей.

Мы заходим, и по физиономии Лорвин сразу же становится понятно, что ее воротит от этого места.

– Почему мы пришли именно сюда? – осторожно спрашиваю я.

– Тебе нужна форма, и как можно скорее, – говорит она отрывисто.

Я щурюсь и подавляю порыв ответить, что я и сама прекрасно знаю и что спрашивала я не об этом, и она в курсе.

Но, кажется, я спрашивала как раз об этом. Портниха, которую знает и уважает Лорвин, скорее всего, не может позволить себе иметь запас ткани для официальной одежды, и не в последнюю очередь из-за низкого спроса среди ее клиентов. Так что Лорвин отодвинула свои предпочтения и привела меня в место, где есть нужная ткань.

Из-за угла к нам плавно выходит женщина. Она улыбается и кланяется мне:

– А, будущий чайный мастер! Талмери говорила, что вы сегодня заглянете. Прошу, проходите.

– Для меня честь познакомиться с вами. – Я кланяюсь ей, а затем Лорвин, которая хмурится в ответ. – Я Мияра, а это моя спутница Лорвин.

Хитрая уловка этикета – так я показала, что портниха должна относиться к Лорвин с тем же почтением, с которым относится ко мне. Лорвин ничего не распознала, но портниха все поняла и не мешкая отвесила ей поклон.

– Что вы, для меня честь принять вас, – отвечает женщина, тепло улыбаясь, и я довольна, что нам не придется отсюда уходить. Если портниха и посмеет проявить к Лорвин неуважение из-за ее гелланского происхождения, то по случайности. Сегодня я закрою глаза на ее проступок, но посмотрю, стоит ли оно того снова, когда нам не надо будет так спешить. – Как я понимаю, вам нужен официальный наряд, – говорит портниха и, продолжая кланяться, пятится к столу в центре комнаты. – Я позволила себе отобрать несколько образцов ткани, чтобы вам было от чего отталкиваться.

Я иду за ней и зову Лорвин с собой. Она закатывает глаза, но не спорит. Когда мы подходим, портниха успевает достать образцы ткани из-под стола.

Я щурюсь. Тиано попал в яблочко. Сплошной рыжий.

– Насыщенные оттенки хорошо контрастируют с кремовым цветом, хотя вам может понравиться что-то более светлое и утонченное, – говорит портниха.

Я мотаю головой:

– Нет, думаю, не в это время года.

Она окидывает меня быстрым взглядом, пряча истинное выражение за вежливой маской любопытства. Сбоку раздается тихий смешок – Лорвин уже весело.

– Уверяю вас, эти цвета…

– …прекрасно соответствуют осенней моде, – соглашаюсь я. – У вас замечательный вкус. Но вы знакомы с Талмери и понимаете, что часть моих обязанностей в чайной – добиться того, чтобы она выделялась на фоне остальных. Мой стиль должен отображать восприимчивость и понимание нужд гостей для того, чтобы они чувствовали себя комфортно. И в то же время мой наряд должен стать заявлением, но в элегантной, утонченной форме.

– Понимаю, – говорит она. Морщинки в уголках глаз намекают, что она размышляет над моими словами. – Есть ли у вас какие-то пожелания?

– Зеленый, – отвечаю я.

Лорвин мечет в меня острый взгляд.

– Хм-м, – мычит портниха не без скепсиса, но задача вызвала у нее интерес. – Может быть, добавим спереди рисунок в виде падающих листьев?

– Если только несколько, – соглашаюсь я. – Листья могут быть оранжевого оттенка, чтобы отдать дань гамме этого сезона.

– Или приглушенно-желтые, – вдохновенно произносит она. – Или сделаем контрастные брюки. Пожалуйста, подождите минутку, я схожу посмотреть, что еще у нас есть.

– И кое-что еще, – останавливаю ее я. – Ткань…

Портниха кивает:

– Шелк, если я найду его, да. Но вы же понимаете, что в таком случае стоимость наряда возрастет?

Я улыбаюсь:

– У меня особые требования. Думаю, честно будет за них заплатить.

Ее вежливая маска трескается, на секунду обнажая робкую улыбку, прежде чем портниха снова кланяется и уходит.

– С чего ты хочешь шелк? – требовательно спрашивает Лорвин. – Ты понимаешь, сколько это будет стоить? Твой бюджет…