The nurse Ann

Её лицо не изменилось.

Но…

В глазах мелькнул блеск.

– Какая тёплая… – прошептала она, почти восхищённо.

Аски сжал зубы, пытаясь не паниковать но его сердце бешено колотилось.

Каждая клетка тела требовала воздуха, он задыхался.

Но она… она наслаждалась этим моментом.

– Ты ведь так прекрасен, когда боишься… – её голос был сладким ядом, льющимся прямо в сознание.

Он резко дёрнулся, вложив всю силу в попытку вырваться.

Но она даже не шелохнулась.

Словно была статуей, монолитом, непреодолимой стеной между ним и свободой.

– Не бойся… – её пальцы мягко прошлись по его шее, где оставила след кровь.

– Это всего лишь… начало.

– Кстати ты, так красив, когда боишься… – её голос звучал мягко, почти ласково, но в этой нежности сквозило что-то искажённое, извращённое, как если бы она искренне наслаждалась этим моментом.

– Пошла к черту… – прохрипел парень, сжимая зубы, его голос был слабым, но в нём всё ещё оставался вызов, всё ещё была злость, которая не позволяла просто сдаться.

Энн склонила голову, чуть прищурившись, а затем медленно наклонилась к его лицу, так близко, что он мог почувствовать её дыхание, холодное и странно сладкое, и в этом моменте между ними почти не осталось пространства, почти не осталось воздуха, как будто она хотела утопить его в своём присутствии, полностью лишить его воли и разума.

– Какой же ты упрямый… – она хмыкнула, чуть склонив голову в сторону, а затем её губы изогнулись в слабой ухмылке.

Что-то в этих словах вспыхнуло внутри Аски, превратив страх в нечто иное, более дикое, более необузданное.

Гнев.

Отчаяние.

И желание жить.

Он резко, со всей силы, рванул голову вперёд, и глухой удар сотряс их обоих – их лбы столкнулись с жестоким хрустом, и на секунду всё вокруг затопило белой вспышкой боли.

Энн вздрогнула, пошатнулась назад, её пальцы ослабили хватку, и Аски не стал ждать, не стал терять ни секунды.

Его тело сорвалось вперёд, с глухим ударом врезаясь в подоконник, он услышал её сдавленный, почти раздражённый вздох позади себя, но это уже не имело значения, потому что перед ним было единственное, что могло спасти – окно, распахнутое настежь, манящее холодом ночного воздуха.

– Не смей…! – её голос, полный ярости, сорвался в глухой рык, но её пальцы не успели дотянуться.

Аски прыгнул.

Стекло ударило в лицо, обжигая кожу холодной поверхностью, а затем всё перевернулось, и в следующий миг он рухнул вниз, беспомощный перед силой гравитации, перед неизбежностью падения, и только удар земли заставил его понять, что он всё ещё здесь, всё ещё жив.

Боль пронзила его левую ногу, разрывая нервы в огненном всплеске, и он стиснул зубы, подавляя крик, не позволяя себе закричать, потому что знал – она всё ещё там, она наблюдает, она не ушла, она всего лишь ждёт.

Сглотнув, с трудом перевернувшись на бок, он заставил себя посмотреть вверх, туда, где зияло тёмное окно, откуда он только что вырвался, но в этой кромешной черноте не было ни движения, ни звука, только вязкая, давящая тишина.

Она исчезла.

Растворилась в мраке заброшенной больницы, оставив после себя ощущение чего-то неоконченного, чего-то, что всё ещё висело в воздухе, словно грозовая туча, готовая разразиться в любой момент.

Но он знал.

Она вернётся.

Она не оставит его.

И если он не найдёт помощь, если не выберется из этого проклятого места как можно быстрее…

Она закончит начатое.

Глава 4: Накануне

За день до встречи Аски с медсестрой, его лучший друг Джон, как обычно, проводил вечер за просмотром новостей и чтением различных статей в интернете. Он любил узнавать новое и часто наталкивался на самые неожиданные факты. В тот день его внимание привлекла статья о женщине, работавшей медсестрой, которая в 2016 году совершила серию жестоких преступлений. Он внимательно прочитал весь материал, поражаясь тому, насколько холодно и расчетливо она действовала. Согласно статье, эта медсестра вводила пациентам смертельные дозы лекарств или вовсе зверски расчленяла. Джон почувствовал холодок по спине.

На следующий день, встретившись с Аски в уютном кафе на углу улицы, он не мог не поделиться этим жутким открытием.

– Ты не поверишь, что я вчера прочитал, – сказал Джон, наклоняясь ближе к другу и понижая голос, словно боялся, что кто-то их подслушает.

– Что-то интересное? – Аски отхлебнул кофе и с любопытством посмотрел на него.

– Я наткнулся на статью про одну медсестру… Это просто жуть. В 2016 году она убивала пациентов в больнице, вводя им смертельные дозы лекарств или вообще расчленяла.

Аски нахмурился и поставил чашку на стол.

– Подожди… Серьезно? Это какой-то вымысел или реальная история?

– Я не уверен… я проверил несколько источников, но это не самое главное бро, понимаешь, никто не знает точное количество её жертв! Представь, сколько людей могли погибнуть просто потому, что никому и в голову не приходило, что медсестра может быть убийцей! – Джон сделал паузу, явно ожидая реакции друга.

Аски вздохнул и провел рукой по волосам, обдумывая услышанное.

– Это ужасно. И знаешь, что самое страшное? Мы же доверяем врачам, медсестрам. Они должны спасать жизни, а не отнимать их… Я не понимаю, как человек может решиться на такое.

Джон кивнул, допивая свой чай.

– Вот именно. Я просто не мог перестать об этом думать. Она ведь, наверное, ходила среди пациентов, улыбалась им, разговаривала… А потом хладнокровно убивала. Это просто леденит душу.

Аски задумчиво посмотрел в окно, наблюдая за прохожими.

– Мне кажется, что такие вещи происходят чаще, чем нам хочется думать. Просто о них не всегда становится известно… – Он на секунду замолчал, затем добавил: – Спасибо, что рассказал. Хотя теперь мне точно не заснуть спокойно.

Джон грустно усмехнулся.

– Да уж, извини, что испортил тебе настроение… Но согласись, это дико интересно и одновременно пугающе.

– Определенно. Теперь я точно не смогу спокойно доверять врачам, – ответил Аски, криво улыбнувшись.

Они продолжили разговор, переходя на другие темы, но неприятный осадок от обсуждения жуткой истории остался у обоих. Ведь реальность порой оказывается страшнее любого вымысла.

Когда Аски вернулся домой, в его голове продолжали крутиться слова Джона, не давая ему покоя, и желание разобраться в этой истории самому только усиливалось. Он включил ноутбук, набрал в поисковике ключевые слова, связанные с медсестрой-убийцей 2016 года, и стал внимательно изучать найденные материалы, переходя с одной статьи на другую, пытаясь собрать воедино всю картину. Однако, чем глубже он погружался в поиски, тем больше деталей казались ему подозрительными, и вскоре он начал замечать, что источники противоречат друг другу, а большинство ссылок ведут на форумы и непроверенные сайты.

Наконец, наткнувшись на один из аналитических разборов, он обнаружил, что эта история – всего лишь городская легенда, раздутая слухами и вымыслами, не имеющая под собой реальных доказательств. В одном из материалов говорилось, что подобные мифы о медсестрах-убийцах возникали и раньше, но почти всегда оказывались фальсификацией или преувеличением. Он откинулся на спинку стула, задумчиво глядя в экран, осознавая, что вся эта история оказалась очередной страшилкой, которую кто-то распространил ради сенсации. Он усмехнулся и покачал головой, понимая, что Джон, сам того не зная, поверил в миф, но сам Аски не собирался так легко поддаваться на подобные выдумки.

– Ну и ну… – пробормотал он. – А ведь звучало так правдоподобно.

В этот момент его телефон завибрировал, и на экране появилось уведомление от музыкального сервиса: "Новый альбом 'Картонка' от INGVXR уже доступен!". Аски усмехнулся, вспомнив, как давно ждал выхода этой пластинки, и, вставив наушники, нажал на кнопку воспроизведения.

Он уже несколько часов подряд сидел в тёмной комнате, погружённый в музыку, что бесконечной волной лилась в его наушники, отсекая его от окружающего мира и создавая ощущение отстранённости, будто он парил где-то между сном и реальностью, между осознанием и полной потерей контроля над ходом времени. Он бездумно прокручивал ленту форума, который стал для него своеобразным пристанищем в моменты скуки и бессонницы, где пользователи делились самыми разными историями – жуткими, мистическими, иногда совершенно абсурдными, но всегда пропитанными атмосферой таинственности и чего-то необъяснимого.

Громкие ударные сменялись тихими акустическими переборами, а он, убаюканный ритмом музыки и мерцанием экрана, едва ли осознавал, что его взгляд наконец-то зацепился за один из постов, название которого показалось ему странным, даже тревожным, но в то же время каким-то необъяснимо манящим: «Медсестра Энн».

Он моргнул, на секунду отвлекаясь от плавного течения мелодии, и машинально открыл пост, не особо рассчитывая на что-то интересное, но уже в первые секунды чтения ощутил лёгкое, но неприятное напряжение, пробежавшее по его позвоночнику подобно ледяному дыханию сквозняка из слегка приоткрытой двери в пустую комнату.

«Вы когда-нибудь слышали о медсестре Энн?» – гласило вступление, набранное ровным, безэмоциональным шрифтом, который казался даже слишком обыденным для такой темы, как будто автор не стремился напугать читателя, а просто излагал сухие факты, даже не задумываясь о том, насколько жутко это может прозвучать для кого-то, кто не был знаком с историей.

Аски провёл пальцем по тачпаду, прокручивая текст дальше, позволяя словам впитываться в его сознание подобно каплям тёмной, густой жидкости, постепенно наполняющей сосуд тревоги, который до этого момента оставался почти пустым.

«Легенда о медсестре Энн ходит уже несколько десятилетий, и никто толком не знает, с чего именно она началась, но если верить архивам, первое упоминание о ней появилось в одном из местных медицинских учреждений в конце 2016 года,

Музыка в его наушниках вдруг показалась слишком громкой, слишком навязчивой, и он машинально убавил громкость, чувствуя, как в животе разливается глухое, необъяснимое беспокойство, будто что-то в этой истории уже касалось его лично, хотя он не мог вспомнить, почему.

Парень перевёл взгляд на затемнённое окно, где экран ноутбука отражался как блеклое пятно света в бесконечной ночной черноте, а за ним – только темнота, пустота, ничего.

Он сглотнул, почувствовав, как в глубине души шевельнулась какая-то неясная, но мучительно настойчивая мысль, которую он пока не мог до конца сформулировать, но которая уже пульсировала где-то на грани его восприятия.

Аски долго сидел в тишине, глядя на потухший экран ноутбука, который теперь казался ему не просто безжизненным куском техники, а чем-то пугающе чуждым, словно он только что приоткрыл завесу в нечто, чего не должен был знать, и теперь это "нечто" знало о нём в ответ. Внутри него ещё бушевали эмоции – смесь необъяснимого страха, навязчивого беспокойства и, что странно, какой-то мрачной, почти болезненной любознательности, которая заставляла его вновь и вновь мысленно возвращаться к посту о медсестре Энн, к этим тревожным описаниям и предостережениям, которые, казалось, проникли в его разум и теперь не собирались уходить просто так.

Он провёл рукой по лицу, пытаясь привести мысли в порядок, в глубине души он знал, что, возможно, просто переутомился, слишком увлёкся этой жуткой историей и позволил воображению разыграться, но какая-то часть его не хотела принимать это объяснение – что-то в нём, что-то глубоко внутри, уже приняло решение, ещё до того, как он осознал это сам.

Парень медленно закрыл крышку ноутбука, наблюдая, как тусклый отблеск экрана исчезает, оставляя его в почти полной темноте, нарушаемой лишь мягким светом уличных фонарей, просачивающимся через неплотно закрытые шторы. Комната вдруг показалась слишком тихой, слишком неподвижной, и ему даже на мгновение показалось, что если он задержит дыхание, то сможет услышать нечто скрытое за этой тишиной – лёгкий шёпот, слабый скрип половиц, звук чьего-то осторожного дыхания…

Но он не позволил себе поддаться этой мысли.

Решительным движением он встал, сбросил наушники на стол и направился к кровати, стараясь не обращать внимания на лёгкую дрожь в кончиках пальцев и напряжение в мышцах, которое напоминало состояние человека, ожидающего внезапного прикосновения к своей спине в пустой комнате.

Он лёг, натянув одеяло почти до самого подбородка, и устремил взгляд в потолок, позволяя разуму упорядочить мысли. И чем дольше он лежал в этой тишине, тем отчётливее понимал, что единственный способ избавиться от навязчивого чувства тревоги – это встретиться с ним лицом к лицу.

Он должен пойти туда сам.

Должен увидеть всё своими глазами.

Эта идея сначала показалась ему абсурдной, но чем дольше он прокручивал её в голове, тем более естественной она становилась, словно он уже давно принял это решение, а его сознание просто догоняло эту мысль. Что, если пост – это не просто городская легенда? Что, если хотя бы часть этих рассказов – правда? Что, если он действительно сможет найти ответы?

Заброшенная больница находилась не так далеко, всего в нескольких кварталах от его района, и он уже слышал о ней раньше, но никогда не задумывался о том, чтобы пойти туда. Теперь же, после всего, что он прочитал, ему казалось, что это единственный способ заглушить внутренний голос, который требовал больше информации, больше доказательств, больше… доказательств чего?

Но он точно знал, что завтра ночью окажется у её входа.

Аски проснулся поздно, когда солнце уже успело подняться высоко над горизонтом, заливая комнату мягким, почти призрачным светом, пробивающимся сквозь тонкие занавески, которые лениво шевелились под лёгкими порывами утреннего ветра. Первые несколько секунд после пробуждения он просто лежал, глядя в потолок, ощущая, как в его голове медленно распутываются скомканные мысли, словно он только что выбрался из вязкого, затягивающего сна, в котором реальность смешалась с ночными кошмарами.

Но стоило ему окончательно прийти в себя, как неприятное чувство беспокойства вернулось, накатывая холодной волной на его сознание, напоминая о том, что вчерашний вечер не был просто игрой воображения, а решение, принятое перед сном, не исчезло вместе с темнотой. Он знал, что это было нечто большее, чем обычный интерес к городским легендам или желание испытать адреналин – это было сродни мании, навязчивой идее, которая, казалось, внедрилась в его разум и теперь не отпускала, требуя действий, требуя ответов.

Он медленно сел на кровати, провёл рукой по лицу, пытаясь прогнать остатки сонливости, и перевёл взгляд на ноутбук, который всё ещё стоял на столе, словно напоминание о том, с чего всё началось. Внутри него бушевала странная смесь эмоций – лёгкий страх, с трудом сдерживаемое волнение и какая-то неясная, почти болезненная жажда разгадать тайну, которая теперь казалась ему личной.

Весь день он не мог ни на чём сосредоточиться. Он пытался заняться чем-то привычным – включил музыку, сделал себе завтрак, даже открыл книгу, которую давно откладывал, – но каждая попытка отвлечься неизменно проваливалась, потому что его мысли раз за разом возвращались к тому самому посту, к жутким байками про медсестру Энн.

Он начал размышлять более рационально, стараясь убедить себя, что всё это – просто чья-то выдумка, что люди любят создавать страшные истории, а интернет-форумы только подогревают интерес к подобным мистификациям. Но чем больше он пытался анализировать, тем сильнее внутри него росло ощущение, что что-то в этой истории действительно имело под собой реальную основу.

К полудню он уже знал, что не сможет пойти туда один.

Скорее всего, это было проявлением здравого смысла – он понимал, что забираться ночью в заброшенное здание в одиночку не самая умная идея, даже если отбросить все страшные истории и учесть только реальные опасности: полуразрушенные коридоры, возможность наткнуться на бездомных или вандалов, риск провалиться в прогнивший пол. Ему нужен был кто-то, кто сможет подстраховать его, кто не станет паниковать в случае чего, но в то же время не будет отговаривать его, называя идиотом за саму мысль об этом походе.

И единственным человеком, который приходил ему в голову, был Джон.

Джон был его другом уже несколько лет, и если кто-то и мог поддержать идею ночного исследования заброшенной больницы, так это именно он. Он всегда любил острые ощущения, обожал мистические истории и не раз уговаривал Аски отправиться на поиски «настоящих призраков» в какие-нибудь старые здания, но до сих пор они ограничивались лишь разговорами и просмотром чужих видеороликов на YouTube.

Аски взял телефон, пару секунд поколебался, вглядываясь в экран, словно пытаясь предсказать, как именно пройдёт этот разговор, а затем глубоко вдохнул и нажал кнопку вызова.

Гудки тянулись медленно, и в какой-то момент ему даже показалось, что Джон не ответит, но затем на том конце линии раздался его голос, всё такой же бодрый и немного насмешливый:

– Эй, Аски, ты чего так рано звонишь?

– Рано? Джон, уже два часа дня.

– Ну, для меня это рано.

Аски усмехнулся, но тут же вновь стал серьёзным, понимая, что если он хочет убедить друга, то не стоит тратить время на обычные разговоры.

– Слушай, Джон, у меня есть одна идея…, и я думаю, тебе она понравится.

– Так, звучит интересно. Продолжай.

– Ты же слышал про заброшенную больницу?

На другом конце провода наступила короткая пауза, и Аски даже подумал, что связь прервалась, но затем Джон заговорил уже с заметным интересом в голосе:

– Ты имеешь в виду ту самую больницу, о которой постоянно рассказывают жуткие истории? Где всякие "призраки", шёпоты в коридорах и прочая чертовщина?

– Да, именно она.

– И ты хочешь… что? Отправиться туда?

Аски почувствовал, как его сердце вдруг начало биться быстрее, потому что теперь он уже говорил это вслух, признавая даже самому себе, что действительно собирается это сделать.

– Я хочу пойти туда сегодня ночью. Хочу проверить, есть ли в этих историях хоть доля правды.

Снова короткая пауза.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно. И я хочу, чтобы ты пошёл со мной.

На том конце провода послышался короткий смешок, и затем Джон заговорил:

– Чёрт, чувак, на тебя так повлияло то, что я нашел и рассказал тебе?

Аски невольно улыбнулся.

– Есть такое, и я очень хочу это проверить…

– Братишка, а ты помнишь, что мне сегодня нужно на работу в ночную смену?

Аски про это забыл.

– Черт а я об этом и забыл, тогда пойду один.

Голос Джона стал серьезнее.

– Не стоит туда соваться одному, в общем на занимайся херней без меня, мне пора идти собираться на работу, до связи.

Как только на другом конце провода раздался короткий гудок, обозначавший, что Джон сбросил вызов, Аски медленно опустил телефон и какое-то время просто сидел, глядя в пустоту, осознавая, что теперь всё окончательно решено, что пути назад уже нет, и что через несколько часов он действительно окажется у входа в ту самую больницу, о которой прежде знал лишь из рассказов. В груди зародилось странное, щекочущее чувство – смесь волнения, адреналина и того самого подспудного страха, который бывает перед моментом, когда ты собираешься сделать что-то, чего никогда раньше не делал, но что теперь кажется неизбежным, почти предначертанным.

Оставшиеся до ночи часы тянулись мучительно медленно. Он пытался заняться обычными делами, но каждая попытка хоть ненадолго отвлечься – включить фильм, послушать музыку, даже просто пролистать соцсети – неизменно проваливалась, потому что его мысли раз за разом возвращались к предстоящему походу. Он представлял, как будет выглядеть здание в темноте, какие звуки будут наполнять его пустые коридоры, что он почувствует, стоя перед его массивными дверями, которые никто не открывал уже долгие годы.

К вечеру напряжение в воздухе стало почти осязаемым. Он взглянул на часы – 22:47.

Ему вдруг стало не по себе. Не из-за страха, нет – страх был естественной реакцией на неизвестность. Но вот само осознание того, что он уже не может передумать, что уже сделал свой выбор, что вскоре окажется в месте, где возможно не раз ступала нога человека за последние годы, но где всё равно чувствовался налёт заброшенности, – вот что вызывало у него лёгкое головокружение.

Он встал, подошёл к шкафу и машинально накинул белую кофту, сунул в карман телефон и фонарик, хотя и не был уверен, что захочет им пользоваться. Было что-то жуткое в мысли о том, что тусклый луч света выхватит из тьмы нечто, чего он не должен был видеть.

Когда стрелки часов добрались до 23:55, он уже шагал по пустым улицам, где под жёлтым светом фонарей растягивались длинные, искажённые тени. В городе было тихо, лишь изредка где-то вдалеке проезжала машина или слышался приглушённый звук телевизора за окнами жилых домов. Он чувствовал, как его дыхание становится чуть глубже, чуть ровнее, словно организм готовился к чему-то значительному, к моменту, который будет важен, даже если окажется полным разочарованием.

Когда он наконец свернул на ту самую улицу, где находилось злополучное здание, в животе у него возникло неприятное, сосущее ощущение – словно что-то внутри пыталось его предостеречь, пыталось убедить развернуться, вернуться домой, забыть обо всём, сделать вид, что это была просто глупая идея, вызванная переутомлением и скукой.

Но он продолжил идти.

Старая больница возвышалась перед ним мрачной тенью, её контуры расплывались в темноте, лишь верхние этажи слабым силуэтом выделялись на фоне ночного неба. Окна зияли пустыми глазницами, некоторые из них были заколочены деревянными досками, а другие просто разбиты, с остатками стекла, поблёскивающего в лунном свете.

Подойдя ближе, он ощутил, как холодный ветер скользнул по его коже, пронёсся по асфальту, будто что-то невидимое шептало ему на ухо.

Он остановился, оглянулся.

Вокруг – никого. Только тишина и он, стоящий перед входом в заброшенное здание, которое, казалось, само наблюдало за ним из своих тёмных провалов.

Глава 5: Бегство и тёмная красота

Аски споткнулся, едва удержав равновесие, и продолжил идти вперёд, хромая на левую ногу, которая горела от боли после неудачного падения. Он не знал, как далеко ему удалось уйти от больницы, не был уверен, сколько времени уже прошло с тех пор, как он вырвался из того ужасного места, но каждая секунда казалась бесконечной, растянутой в мучительной агонии. В груди колотилось сердце, отзываясь резкой болью при каждом тяжёлом вдохе, а в голове звучал лишь один панический приказ: «Беги!»

Темнота ночи казалась вязкой, липкой, она цеплялась за него, словно что-то живое, что-то злобное, не желающее его отпускать. Он кричал, выкрикивал слова, обращённые в пустоту, в надежде, что кто-то услышит его, что кто-то выйдет из дома, включит свет, откроет окно, спросит, что происходит… Но в ответ была лишь тишина.

– Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь! – голос его дрожал, срывался, становился хриплым от усталости и отчаяния.

Но улицы были безлюдны. Город словно вымер, оставив его одного, оставив наедине с этим кошмаром.

Каждый шаг давался с трудом. Левая нога нестерпимо болела, но он не мог остановиться. Он чувствовал, как адреналин выжигает его изнутри, заставляя двигаться, заставляя идти, несмотря на всё. Главное – уйти подальше. Главное – выбраться. Главное – не оглядываться.

Но вдруг что-то пронзило воздух с резким, свистящим звуком.

Аски даже не успел осознать, что произошло, когда острая, жгучая боль вспыхнула в его правой ноге, заставляя его вскрикнуть и рухнуть на землю. В глазах потемнело, дыхание сбилось, а в голове мелькнула единственная, леденящая кровь мысль: «Меня догнали.»

Он застонал, переворачиваясь на бок, и, даже не глядя вниз, уже знал, что это было.

Скальпель.

Тот самый холодный, безупречно острый медицинский инструмент, который так часто мелькал в кошмарных рассказах о Медсестре Энн.

Но даже прежде, чем он успел осознать масштаб бедствия, воздух снова прорезал знакомый свист, и ещё один скальпель вонзился ему в икру.

Аски дёрнулся, почти закричал, но боль была такой сильной, такой всепоглощающей, что мир перед его глазами начал расплываться, искажаться, терять краски, заполняясь глухим звоном в ушах. Он попытался вдохнуть, но лёгкие сжались от шока, и вместо этого его рот лишь беззвучно приоткрылся, а перед глазами замелькали красные вспышки.

Он терял сознание.

Последнее, что он услышал перед тем, как погрузиться в чёрную бездну, был её голос.

– Ах, бедный мальчик… Какой неосторожный… хоть твой выбор и был интересным, но он меня точно не устраивает.

Голос был мягким, заботливым, почти нежным, но за этой нежностью таилась ледяная жестокость, от которой по спине пробегал мороз.