The nurse Ann

Её красные глаза сверкнули в полумраке.

– Я вернулась.

Аски чувствовал, как его тело ныло от боли, но что-то внутри него не позволяло просто лежать и слушать дальше. Ему было страшно, его разум твердил, что перед ним стоит нечто опасное, нечто, что уже лишило жизни множество людей. Но глубоко внутри он чувствовал и другое – боль Энн была настоящей.

Её голос, полный горечи, её движения, исполненные тоски, её взгляд, в котором отражались годы страданий… Всё это не было ложью.

Он сделал глубокий вдох, игнорируя жгучую боль в ногах и груди, и, собрав все силы, резко сел на операционном столе. На секунду перед глазами потемнело, перед ним поплыли чёрные пятна, но он крепко сжал зубы и медленно, очень медленно встал на ноги.

Каждое движение отзывалось пульсирующей болью, каждое напряжение мышц напоминало о ранах, которые ещё не до конца зажили. Он пошатнулся, но смог удержать равновесие и сделал шаг вперёд.

– Энн… – выдохнул он, глядя прямо в её горящие алые глаза.

Она молча наблюдала за ним, не делая ни одного движения, но он видел, как её пальцы дрогнули, как в глубине этих глаз промелькнула тень сомнения.

Аски сделал ещё один шаг.

– Ты… не должна была проходить через всё это. Ты не заслужила…

Энн медленно приподняла голову, её взгляд стал холодным, лишённым эмоций.

– Не подходи.

Но Аски не остановился.

– Ты не монстр. Ты—

Он не успел договорить.

В одно мгновение её рука метнулась в сторону разбитого стекла, что валялось на полу, и быстро сжала осколок. Острая кромка сразу же впилась в её ладонь, но она, казалось, не заметила этого.

– СТОЙ! – её голос вдруг стал резким, почти угрожающим.

Аски замер, но не из-за страха. Он видел, как дрожат её пальцы, как бешено сжимается её грудь в попытках унять сбившееся дыхание.

Она была в панике.

– Не делай этого, – он говорил спокойно, но твёрдо. – Я не враг.

Энн молчала, но её взгляд был напряжённым, полным настороженности.

– Я не причиню тебе вреда.

Её губы скривились в холодной усмешке, но в голосе чувствовалось что-то… надломленное.

– Ты подойдёшь ближе, а потом ударишь. Ты подойдёшь ближе, а потом предашь.

Аски чувствовал, как внутри него нарастает горечь.

– Ты думаешь, что все люди такие?

Она вдруг вздрогнула, её пальцы чуть ослабили хватку на осколке. Но спустя секунду снова сжались.

– Мир таков. Люди таковы.

– Нет, – он сделал ещё шаг вперёд, игнорируя её предупреждения.

Её рука дрогнула, и в следующий момент стеклянный осколок резко устремился к его груди.

Аски не отступил. Не увернулся.

Он просто смотрел ей в глаза.

И в последний момент… Энн остановилась.

Он стоял, не отводя взгляда от Энн, его дыхание было сбивчивым, сердце колотилось в груди, но он не мог больше сдерживать эмоции. Всё, что он услышал от неё, всё, через что она прошла, всё, что с ней сделали – это было слишком.

Он чувствовал, как внутри него что-то ломается, как тяжесть чужой боли давит на грудь, как в горле встает ком, не давая нормально вдохнуть.

Глаза его наполнились влагой, но слёзы потекли только из правого глаза, того самого, который был зелёного цвета.

Одна слеза, за ней вторая. Они скользили по его щеке, оставляя за собой мокрые дорожки, но левый глаз – белый, холодный, отстранённый – оставался сухим.

Энн смотрела на него, молча, внимательно, и в её глазах не было ни сочувствия, ни понимания. Только усталость. Только разочарование.

– Ты плачешь? – её голос прозвучал ровно, без эмоций, но в нем чувствовалась скрытая насмешка.

Аски даже не пытался вытереть слёзы.

– Я… не могу иначе, – его голос дрожал, он не стыдился этого, но ему было больно. Больно за неё.

Энн наклонила голову, будто разглядывая его с новой стороны.

– Только один глаз… – она произнесла задумчиво, затем её губы тронула холодная усмешка. – Как символичный разлом. Половина тебя – человек. Половина – пустота.

Аски сжал губы, его плечи дрожали, но он продолжал стоять, не отводя взгляда.

Энн медленно шагнула к нему вперёд, её пальцы скользнули по его щеке, задевая влажные следы слёз.

– Слабость, – прошептала она, глядя прямо в его глаза. – Слёзы – это слабость.

Аски стиснул зубы, но не отвёл лица.

– Нет. Это не слабость.

– Разве? – она усмехнулась. – Разве плач помог кому-то выжить? Разве он что-то изменил?

Аски вздрогнул, но затем, собравшись с силами, выдохнул:

– Плач не спасает… но он доказывает, что я ещё человек.

Энн резко отдёрнула руку, её взгляд вспыхнул чем-то похожим на раздражение, но глубже, в самой его тени, читалась неуверенность.

Она сделала шаг назад, будто дистанцируясь от него, от его эмоций, от этой странной искренности, которая выбивала её из привычного мира.

– Глупо, – тихо сказала она, но в её голосе не было прежней холодности. Теперь в нём было что-то другое.

Что-то, что она не хотела показывать.

Аски медленно поднял руку, и, несмотря на страх и тревогу, осторожно положил её на плечо Энн. Он чувствовал, какая она хрупкая под его ладонью, но в то же время напряжённая, словно струна, готовая в любой момент лопнуть.

– Я… – он запнулся, подбирая слова, которые могли бы выразить то, что он чувствовал. – Мне жаль, что с тобой так поступили. Никто не заслуживает такого.

Он смотрел на неё не как на легенду, не как на призрак или кровожадного убийцу, а как на человека, который когда-то был живым, добрым и мечтающим о лучшем будущем.

Но Энн не двинулась.

Её дыхание участилось, и, прежде чем он успел сказать что-то ещё, она резко отдёрнула его руку.

– Не смей меня жалеть.

Аски замер. В её голосе не было ни боли, ни благодарности. Только сталь.

Энн выпрямилась, подняла голову, её красные глаза вспыхнули предостережением.

– Ты сказал своё, теперь убирайся.

Аски хотел возразить, хотел сказать, что не может просто так уйти, но она сделала шаг вперёд, и его слова застряли в горле.

– И не возвращайся. Никогда.

Её голос звучал глухо, твёрдо, как приговор.

– Если ты расскажешь кому-то о том, что видел, если хоть слово выйдет за пределы этой больницы… – её глаза сузились, а в голосе послышалась угроза. – Я найду тебя. И в этот раз убью.

Она смотрела прямо в его душу, ожидая ответа.

Аски сжал кулаки, но ничего не сказал.

Он знал, что спорить бессмысленно.

Развернувшись, он молча направился к выходу. Каждый шаг отзывался тупой болью в ногах, но он не останавливался, даже когда чувствовал, как её взгляд сверлит ему спину.

Когда он вышел за порог, перед ним раскинулась улица, освещённая первыми лучами солнца.

Ночь закончилась.

Но он знал, что это не конец.

Глава 6: Нереальная реальность

Аски медленно открыл дверь своей квартиры и переступил порог, оставляя за спиной пустынные улицы, залитые холодным, бледным светом раннего утра. Воздух был свежим, неподвижным, ни дуновения ветра, ни капли дождя – только тишина, пронзённая редкими звуками пробуждающегося города. Но внутри квартиры было темно и глухо, словно это место существовало вне времени, отгороженное от всего остального мира.

Он шагнул вперёд, чувствуя, как знакомый, чуть прохладный линолеум мягко прогибается под тяжестью его уставшего тела. Не разуваясь, он прошёл по узкому коридору, бросив рассеянный взгляд на тусклый свет, пробивающийся сквозь плотно занавешенные окна. Всё здесь было таким же, как и прежде, но внутри него самого что-то изменилось.

С тяжёлым вздохом он добрался до кровати, опустился на неё, чувствуя, как матрас немного просел под его весом. Глаза его устремились в потолок, но сознание тут же увлекло его в водоворот воспоминаний.

Перед ним снова была Энн. Холодный, уверенный взгляд, стекло, направленное прямо ему в грудь. Он помнил, как замер, чувствуя, как время замедляется, растягиваясь в мучительное ожидание.

Аски сжал пальцы в кулак, ощущая, как сердце в груди бьётся медленно, тяжело, отзываясь на мысли, которые никак не давали ему покоя. Почему она это сделала? Почему передумала? Почему он до сих пор жив?

Лёжа на кровати, он продолжал смотреть в потолок, позволяя мыслям беспорядочно кружиться в голове, перескакивая с одного воспоминания на другое, но вскоре это безмолвное погружение в прошлое было прервано внезапным осознанием – он не проверил свой телефон. В груди неприятно заныло от ощущения, будто он забыл о чём-то важном, о чём-то, что могло изменить его понимание происходящего, и, резко вдохнув, он с трудом приподнялся на локтях, медленно повернув голову в сторону.

Где же он его оставил? Возможно, в кармане куртки, которую он наспех скинул в коридоре. Веки ещё были тяжёлыми от усталости, тело протестовало против лишних движений, но мысль о телефоне теперь уже не давала покоя. Сделав усилие, Аски нехотя приподнялся с кровати и, подавляя тихий стон от натянутых и ноющих мышц, медленно опустил ноги на пол.

Каждый шаг отдавался глухим эхом в тишине комнаты, когда он, стараясь не разбрасывать лишней энергии, вышел в коридор и нагнулся, нащупывая карманы брошенной куртки. Холодная ткань под пальцами, пустота в одном кармане, затем в другом – и, наконец, знакомый прямоугольный корпус. Он вытащил телефон, но едва коснулся кнопки питания, как понял, что экран не загорается.

– Чёрт… – тихо пробормотал он, медленно проводя пальцем по боковой грани устройства, проверяя, нет ли хоть какого-то отклика.

Телефон полностью разрядился, не оставив даже намёка на прежнюю активность, а значит, ни сообщений, ни пропущенных вызовов он пока не увидит. Вздохнув, он развернулся и медленно направился обратно в комнату, ощущая странную смесь раздражения и облегчения – с одной стороны, он хотел знать, что происходило, пока он был вне зоны доступа, но с другой – часть его боялась этого ответа.

Подойдя к столу, он нащупал рукой провод зарядного устройства, немного наощупь вставил штекер в телефон, а затем воткнул вилку в розетку, наблюдая, как спустя пару секунд на экране вспыхнул символ разряженной батареи. Значит, теперь оставалось только ждать. Аски снова опустился на кровать, откинув голову назад, и закрыл глаза, чувствуя, как лёгкая пульсация в висках подсказывает ему, что сегодня день будет долгим.

Парень долго лежал на кровати, рассеянно глядя в потолок, слушая приглушённое тиканье часов и мерцающий экран телефона, который всё ещё заряжался. Время тянулось мучительно медленно, но он уже почти перестал его замечать – его мысли снова ускользнули в прошлое, возвращая его к ней. К Энн.

Перед его мысленным взором вспыхнуло её лицо, такое яркое, такое живое, будто она стояла прямо перед ним. Он снова увидел, как её рыжие, цвета пламени волосы падали беспорядочными, но удивительно мягкими прядями на плечи, как в них играли блики тусклого света, придавая ей какой-то дикий, почти завораживающий вид. А её глаза… Глубокие, словно два алых озера, в которых, казалось, горел внутренний огонь, но в то же время таился холодный, проницательный взгляд, способный пронзить его насквозь.

Аски резко сглотнул, чувствуя, как сердце на мгновение сбилось с ритма, когда перед ним в памяти всплыло, как она стояла перед ним, держа оружие. Её силуэт, сильный, уверенный, при этом гибкий, женственный, казался ему каким-то нереальным. Её тело – точёное, подтянутое, но при этом с мягкими изгибами, которые невозможно было не заметить. Он вспомнил, как в тот момент, когда она садилась на против него, его взгляд непроизвольно скользнул вниз, и он едва заметно затаил дыхание.

Её грудь, упругая, притягивающая взгляд даже тогда, когда он не собирался обращать на это внимания, слегка колыхалась с каждым её движением, подчёркивая, что, несмотря на всю опасность, несмотря на угрозу, исходившую от неё, она была невероятно красивой. И осознание этого ударило его с неожиданной силой.

Щёки Аски мгновенно запылали, и он резко отвернулся, будто это могло помочь прогнать мысли, которые, очевидно, становились совсем не теми, на которые он должен был сейчас зацикливаться. Он тихо выругался себе под нос, пытаясь взять себя в руки, но чем сильнее он старался, тем отчётливее вспоминал каждую деталь – её голос, чуть хриплый, но притягательный, её дыхание, которое он слышал так близко, её руки, которые осторожно касались его кожи.

– Чёрт… – выдохнул он, закрывая лицо рукой, но жар, разлившийся по щекам, никак не проходил.

Телефон заряжался, но теперь он ждал не столько того, чтобы проверить сообщения, сколько момента, когда его собственные мысли оставят его в покое.

Аски с силой хлопнул себя ладонями по щекам, надеясь таким образом избавиться от нежелательных мыслей, которые, словно назойливый призрак, продолжали кружить в его голове, не давая ни секунды покоя. Тёплое жжение на коже немного привело его в чувство, но даже так он всё ещё чувствовал лёгкий жар, расползающийся по лицу. Он раздражённо помотал головой, пытаясь переключиться на что-то более важное, что-то, что действительно требовало его внимания.

Его взгляд снова скользнул в сторону стола, где, подключённый к зарядке, медленно наполнялся энергией телефон. Он знал, что лучше было бы подождать, пока батарея хотя бы достигнет приемлемого уровня, но нетерпение взяло верх. Он просто не мог больше ждать – ему нужно было узнать, что происходило, пока он был вне доступа.

Сделав глубокий вдох, он дотянулся до устройства, пальцы немного дрогнули, когда он нажал на кнопку питания. На экране тут же вспыхнул логотип, затем появилось знакомое меню, и спустя несколько секунд телефон полностью включился. Аски быстро провёл пальцем по экрану, разблокировав устройство, и тут же увидел хаотично мигающие уведомления, словно телефон буквально кричал о том, что его пытались достать любой ценой.

Первое, что бросилось в глаза – восемь пропущенных звонков от Джона. Челюсть Аски слегка напряглась – Джон редко звонил так настойчиво, что могло означать лишь одно: что-то случилось. Возможно, он уже давно должен был связаться с ним, но обстоятельства сложились иначе.

Но ещё сильнее его поразила следующая строка уведомлений. 32 непрочитанных сообщения. И все от того же Джона.

Он моргнул, немного ошарашенный, затем быстро пролистал экран вниз, видя, как одно за другим всплывают обрывки сообщений, присланных в разные часы и даже минуты. Некоторые были короткими, едва состоящими из пары слов: "Ты где?!", "Чёрт, Аски, ответь!!!", другие выглядели длиннее, но читать их все сразу у него просто не хватало терпения.

Как только он прочитал последнее сообщение, телефон завибрировал у него в руках, и на экране тут же высветилось имя вызывающего абонента – Джон. Его сердце мгновенно подскочило, но он даже не успел осознать это, прежде чем без раздумий принял вызов, поднеся устройство к уху.

– Ты, блин, издеваешься?! – раздался на другом конце громкий, раздражённый голос Джона, наполненный смесью беспокойства и гнева. – Где ты был всю ночь, чёрт тебя побери?! Почему не отвечал?! Я думал, ты сдох!

Аски чуть отстранил телефон от уха, морщась от того, насколько громко Джон говорил, но в глубине души понимал – его реакция была вполне оправданной. Как ни крути, он исчез без предупреждения, не выходил на связь и не давал о себе знать слишком долго. Любой бы начал волноваться.

– Эй, спокойно, спокойно! – поспешно ответил Аски, стараясь придать голосу максимально расслабленный тон, хотя внутри у него всё сжималось от напряжения. – Я в порядке. Просто… гм… вышел прогуляться вечером, хотел развеяться.

На другом конце провода воцарилось подозрительное молчание, и Аски почувствовал, как его охватывает лёгкая дрожь. Он знал Джона слишком хорошо – тот никогда не принимал оправдания просто так, особенно когда чувствовал, что что-то не сходится.

– Прогуляться? – медленно повторил Джон, в его голосе сквозило недоверие. – И ты думаешь, я тебе поверю? Почему тогда не отвечал? Почему твой телефон был отключён?!

Аски быстро сообразил, что нужно придумать хоть какую-то правдоподобную историю, чтобы не привлекать ещё больше внимания к событиям прошлой ночи.

– Ну… хм… Тут такое дело… – он сделал театральную паузу, чтобы создать эффект задумчивости, – Я, короче, шёл-шёл, задумался, споткнулся, упал…

– Ты издеваешься? – перебил его Джон, и Аски мог поклясться, что тот сейчас скептически поднял бровь.

– Дай договорить, окей? В общем, упал я неудачно, да так, что разбил себе ногу. Пришлось к медикам обращаться, они там зашили, сказали не напрягаться, ну, и я провалялся у них до утра. Телефон сел, зарядки с собой не было.

Аски нарочно добавил немного хрипотцы в голос, как будто ему действительно пришлось пережить нечто неприятное, надеясь, что это добавит правдоподобности его словам.

Снова повисла напряжённая тишина. Джон явно что-то обдумывал, прикидывая, насколько реальна эта версия событий.

– То есть ты мне хочешь сказать, что вышел погулять, грохнулся, тебе зашили ногу, и ты всё это время валялся где-то, пока твой телефон был мёртв?

– Ну, звучит так, как будто я идиот, но… да. Именно так.

На том конце провода послышался тяжёлый вздох, и Аски почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Если Джон его не раскусил, то был очень близок к этому.

– Ты такой придурок… – наконец сказал он, но в его голосе уже не было прежней злости, скорее усталость и облегчение. – Ладно, хоть жив.

– Да расслабься, Джон. Всё нормально.

Аски попытался улыбнуться, хотя внутри его всё ещё грызло напряжение. Он прекрасно знал, что его друг не такой уж и доверчивый. И если он решит докопаться до правды – то рано или поздно докопается.

Разговор с Джоном наконец подошёл к концу, и Аски, услышав в трубке короткие гудки, медленно опустил телефон на кровать, позволяя пальцам на мгновение задержаться на корпусе устройства. Он знал, что его друг не оставит всё просто так, что вскоре наверняка последуют новые вопросы, новые расспросы, но сейчас ему было уже всё равно. Его тело наливалось тяжестью, веки становились неподъёмными, а усталость, которую он так долго игнорировал, начала окутывать его сознание липким, всепоглощающим туманом.

Голова бессильно упала на подушку, и Аски даже не удосужился укрыться, просто откинувшись назад и закрыв глаза. Ночь, проведённая в холодных, мрачных стенах заброшенной больницы, полностью выжала из него все силы, и теперь, когда напряжение отпустило хоть немного, организм требовал отдыха. Он даже не помнил, в какой момент окончательно отключился, просто позволил темноте поглотить себя.

Но едва он провалился в сон, как окружающая его реальность изменилась.

Он снова был там. В той же самой заброшенной больнице, где скрипели проржавевшие трубы, а тени на стенах казались живыми, будто что-то невидимое двигалось в них, наблюдая за ним. Воздух был густым, пропитанным запахом старой плесени и чего-то ещё… чего-то металлического.

Кровь.

Она была повсюду.

Он не понимал, что происходит, но его дыхание сбилось, а сердце бешено колотилось в груди, когда он вдруг осознал, что не может двигаться. Его руки были скованы чем-то холодным, а перед глазами размытое, но всё же до боли знакомое лицо. Энн.

Она стояла прямо перед ним, держа в руке что-то блестящее, тонкое, острое. Лезвие. Оно сверкнуло в тусклом свете, когда она медленно наклонилась ближе, а её алые глаза горели каким-то хищным, безжалостным интересом.

– Ты ведь знаешь, что заслужил это, да? – прошептала она.

Аски хотел ответить, но не мог – горло словно сдавило невидимой петлёй, а дыхание превратилось в судорожные вдохи. Он чувствовал, как его мышцы напряглись, но не слушались его. Он не мог пошевелиться. Не мог сбежать.

И в следующую секунду боль вспыхнула всполохом алого.

Лезвие скользнуло по его коже, разрезая её с пугающей лёгкостью, и тут же тёплая, липкая кровь хлынула наружу, стекая вниз, оставляя за собой густые, тёмные следы. Он закричал, но его голос утонул в эхе пустого коридора.

Энн продолжала смотреть на него, её губы слегка приоткрылись, и… она улыбнулась.

Она подняла руку, испачканную в его крови, и медленно провела пальцами по губам, оставляя на них тёмно-красный след. А потом…

Она наклонилась к его уху и прошептала:

– Ты так красиво истекаешь кровью…

Её голос растворился в оглушающем гуле, который пронзил его череп, и Аски снова закричал, но на этот раз от страха, от чистого, всепоглощающего ужаса, который заполнил всё его существо.

Он резко открыл глаза, сердце бешено колотилось, в висках стучала кровь. Он тяжело дышал, будто только что вырвался из ледяной хватки кошмара. Комната была окутана густым мраком, лишь лунный свет пробивался сквозь тонкие занавески, отбрасывая бледные полосы на потолок. В воздухе витало что-то неуловимое – смесь прохлады и липкого, гнетущего ощущения, словно ночной кошмар не отпустил его полностью, а только затаился где-то рядом, в темноте.

Он попытался сесть, но тело было тяжелым, словно пригвожденным к постели. Одеяло было сброшено, а простыня прилипла к коже – он весь покрылся холодным потом. Дрожащей рукой он провел по лицу, стараясь привести себя в порядок, и почувствовал, как волосы на затылке вздыбились. Что-то было не так. Этот сон… нет, этот кошмар… Он казался слишком реальным.

Мелькнула тревожная мысль: а был ли это сон вообще?

Аски с трудом сглотнул, ощущая, как горло пересохло, а по спине пробежал неприятный холодок. Он медленно сел на кровати, пытаясь взять себя в руки. Тяжесть в груди не уходила, и каждый нерв был натянут, как струна. Он глубоко вздохнул, вбирая в себя прохладный ночной воздух, но это не помогло. В голове всё еще роились обрывки сна, тени неясных образов, которые таяли при попытке вспомнить их.

Он скинул ноги на пол. парень поёжился, но всё же поднялся, слегка пошатываясь. Он чувствовал себя уставшим, словно этот кошмар выжал из него все силы.

Тихо ступая, он направился в сторону ванной. Половицы под его шагами едва слышно скрипели, и этот звук в гнетущей тишине дома показался ему слишком громким. Казалось, будто кто-то мог услышать его передвижение. Это чувство не покидало его даже тогда, когда он достиг ванной комнаты и щёлкнул выключателем.

Резкий, холодный свет лампы залил небольшое помещение, резанув глаза. Аски машинально посмотрел на себя в зеркало. Лицо было бледным, под глазами залегли тени, а волосы взъерошены, спутаны, будто он метался во сне. В глазах читалась тревога, даже страх. Он невольно поёжился от этого отражения, будто смотрел не на себя, а на кого-то другого.

– Всё нормально, просто сон… – пробормотал он, но голос прозвучал неубедительно.

Он наклонился к раковине, включил холодную воду. Ледяные потоки ударились о фарфоровую поверхность, забулькали в стоке. Аски подставил ладони под воду, чувствуя, как она кусается своим пронизывающим холодом. Он зачерпнул горсть и плеснул себе на лицо. Морозная влага пронзила кожу, заставляя его задержать дыхание. Ещё раз, ещё… Каждый новый глоток холода приносил ему небольшую ясность, отдаляя ощущение сна, но не убирая внутреннее напряжение.

Он выключил кран, выпрямился и снова посмотрел в зеркало. На этот раз лицо выглядело чуть лучше – мокрые пряди прилипли ко лбу, а дыхание стало ровнее. Но что-то в отражении всё равно казалось неправильным. Неуловимая деталь, ощущение смещения, словно что-то в его лице изменилось за эти несколько мгновений.

Он быстро отвёл взгляд и вышел из ванной, вытирая лицо рукавом футболки. По пути его взгляд случайно упал на настенные часы в коридоре.

1:00.

Парень нахмурился.

Стоя в темноте коридора, он чувствовал, как снова начинает холодеть. Будто бы этот час ночи был не таким, как остальные. Будто он не должен был проснуться именно сейчас.

Нужно было отвлечься.

Он опустил взгляд и вдруг заметил то, на что давно не обращал внимания: свои ноги. Свет из ванной всё ещё слабо освещал коридор, и в этом приглушённом освещении он смог разглядеть швы, которые тянулись вдоль его кожи – тонкие, аккуратные нити, удерживающие края заживающих ран.

Он помнил, как получил эти порезы. Сначала были боль, кровь, слабость, а потом – ожидание, когда же эти чертовы раны начнут затягиваться. Но парень уже видел: кожа срослась достаточно хорошо, тонкий след розовой ткани выглядел крепким. Он знал, что пора.

Не раздумывая, он направился обратно в ванную, открыл аптечку, достал маленькие ножницы и пинцет. Его пальцы дрожали не от страха, а от предвкушения – он устал от чувства, что его тело всё ещё сломано. Он устал напоминать себе, что он был ранен. Если он снимет швы сам, это будет своего рода символом – он снова цел, он больше не связан этими тонкими нитями боли.

Он сел на край ванны, вытянул ногу, внимательно осмотрел первый шов. Кожа слегка натянулась вокруг нитей, но покраснения почти не было. Отлично.

Осторожно поддев кончик первой нити пинцетом, он поднес ножницы и перерезал её. Кончик оторвался, осталась маленькая тёмная точка, но сама кожа осталась ровной. Одно движение – и первый шов снят.