Ловушка для психиатра

– Твоя подготовка к религиозным дебатам очень сильно меняет тебя, мой дорогой друг. Раньше бы ты смеялся над людьми, которые верят в привидений.

Их пронзительные взгляды встретились. В этой дуэли Леонард уступать не собирался, особенно на глазах дамы.

– Здесь немного другое, – сухо пояснил Леонард. – Возможно, эта картина ключ к тому, чтобы понять, как работает наше подсознание.

– Я полагаю, что Карл перетрудился. – парировал Каспар, – всё же не каждый может справиться с таким стрессом, особенно если профессор тебя постоянно давит или ставит плохие оценки.

– Я бы все равно хотела посмотреть. – сказала Лиз и поджала губы. – Ты пойдешь со мной? – спросила она Каспара.

– Нет, спасибо. Я не хожу в те места, куда не советуют и не лезу к вещам, о которых говорят дурно.

– Получается из нас троих ты больше всего веришь в проклятие. – задел его Леонард, и на лице девушки появилась улыбка.

Если бы это была дуэль, то это был бы контрольный выстрел прямо в голову.

– Быть ученым это в первую очередь сомневаться. Только так мы можем дойти до истины. И именно с этой целью мы и хотим убедиться, что наука правит этим миром и практическим методом разрушит глупое суеверие вокруг картины.

На этом следовало закончить, но Леонард, чувствуя триумф, не смог отказать себе в удовольствии добить своего оппонента. Пусть он и был ему другом.

– А ты, будучи человеком суеверным, отступаешь перед внутренним страхом. Соответственно, боишься посмотреть на картину!

Леонарду нравилась реакция девушки, она окрыляла его. И поэтому слова звучали легко и непринужденно. Каспар не стал продолжать спор, а только улыбнулся и с теплотой посмотрел на друга.

– Хотите, идите смотрите. И если на дебатах ты будешь выступать именно так, то я уверен, что не оставишь от них ни единой частички.

– Ты со мной сходишь? обратилась Елизабет к Леонарду.

И он, несмотря на то, что внутри всё бунтовало, с той же непринуждённостью согласился.

Им предстоял вечерний поход вдвоём, и, воспалённый разум и пылающее сердце, называли это свиданием. Правда Леонард был уверен, что в восприятии Елизабет их тайный план связан только узами дружбы. Именно так всё и должно оставаться, чтобы не испортить отношения с единственными друзьями.

– Может, ты попросишь отца, Каспар? – спросила Элизабет.

– О, нет, нет. Его этот вопрос очень сильно беспокоит. – И я переживаю, что если я ему скажу о том, что мои друзья хотят увидеть эту картину, то он сделает всё, чтобы этого не случилось. Так что вы как-нибудь сами проявите изобретательность. Вы же всё-таки будущие ученые, – с ноткой язвительности закончил Каспар.

– Ладно, мы сами. Мы же справимся, Леонард? – спросила девушка, округляя глаза и поджимая губы.

– Да, конечно. Не думаю, что будут проблемы, – ответил он, сам не веря в свои слова. Но какой парень сознается девушке в том, что он чего-то не может?

– Тогда я буду ждать от тебя вестей.

– Ночью будет лучше всего, – ответил Леонард, и постарался отогнать от себя мысли о том, что делают молодые люди ночью, потому что это никак не вязалось с тем, что они задумали на самом деле. Ну почему именно так все происходит? Почему, вопреки здравому смыслу и логике, сердце и эмоции диктуют свои условия и навязывают свое отношение?

– Ладно, я пошла на лекцию, увидимся вечером. – сказала она Каспару и перевела взгляд, – Леонард, буду ждать от тебя новостей.

– Да-да.

– Мой тебе совет, сказал Каспар. Я, конечно, понимаю, почему ты не отказал, Лиз. – начал говорить Каспар, и у Леонарда остановилось сердце.

Неужели все так прозрачно? Неужели он не смог совладать своими эмоциями и позволил им проникнуть в мир и раскрыть все его потаенные мысли?

– Тебе не обязательно потакать ее просьбам, потому что она моя девушка. Знаешь, иногда им стоит знать, что не все бывает так, как они хотят. Иногда нужно принимать свое мужское решение, показывая характер. Но я тебе благодарен, что ты за нее заступился. Но впредь поступай, исходя из своих собственных желаний.

– Назад дороги нет, – пожал плечами Леонард.

Знал бы ты, Каспар, что именно, исходя из собственных желаний согласился Леонард. Только ему не нужна была картина. Он, скорее всего, даже на нее не посмотрит. Не сможет отвести взгляда.

– К тому же мне и правда интересно посмотреть на картину. – сказал Леонард. Хоть какое-то разнообразие.

– Ну, потом расскажешь. – ответил Каспар и посмотрел на нетронутую тарелку супа. – Может уже поешь?

– Да спасибо, – улыбнулся Леонард и взял в руки ложку.

5

Самым последним о самоубийстве Карла узнал его сосед. Последние пару дней он не покидал комнату, ссылаясь на головную боль. Услышав последние новости, он без сомнений списал все на влияние проклятой картины.

Какого чёрта они её развернули и посмотрели? Да, на первый взгляд она казалась непримечательной. Но потом, хаотично расположенные объекты на картине, сложились в причудливый, манящий образ. Они не заметили, как простояли перед ней полчаса, пока их не окликнули.

В ту же ночь Карл среди ночи поднялся с кровати и без причины шатался по комнате около часа, пока Винсент не проснулся. Тогда все списали на переутомление в связи напряженным семестром, но теперь, когда Карл сошёл с ума и разорвал себе лицо, он винил во всём картину.

Винсент лежал на кровати изучая темный потолок. Хотелось поскорее провалиться в сон, но жуткие мысли не отпускали из реальности. Иногда он ложился то на один бок, то на другой, пытаясь найти удобную позу, но все без толку. Стоило лечь на левый бок и посмотреть на пустующую кровать, где раньше спал Карл, как в реальности образовывалась брешь, откуда проникал тёмный силуэт тела укрытого одеяла.

Ему казалось, что его товарищ прямо сейчас спит рядом. Настолько отчётливо, что даже слышал его дыхание. Тихое посапывание человека, погруженного в глубокий сон. Но то были галлюцинации от шокирующих событий. В голове не укладывалась картина того, как Карл убивал профессора. Но почему-то именно сейчас, в окружении мягкой ночи, он видел ясно этот сюжет. Так словно был его свидетелем.

Комната дышала строгой простотой: две железные кровати с аккуратно заправленными шерстяными одеялами, общий массивный стол, покрытый чернильными пятнами и заваленный учебниками, умывальный столик с эмалированным тазом и кувшином, книжные полки, заставленные потрепанными томами. У стены стоял платяной шкаф, а на крючках висели тёмные плащи, что сквозь сон нередко принимались за жуткие фигуры ночных визитеров.

На дальней стене висел портрет молодой девушки, которую они никогда не знали и неизвестно, кто его повесил. Несколько поколений студентов она сопровождала своим вниманием и служила, своего рода, талисманом. Кто-то говорил, что она одна из выпускниц университета, что встала в один ряд с мужчинами-учеными.

Другие рассказывали, что это дочь ректора, которая была первой студенткой университета Святого Гийома. Слухов вокруг нее ходило очень много, и считалось, что эта комната с ее портретом несет удачу для всех, кто туда заселился.

Иногда они говорили с ней, даже придумали для нее имя – Катрин. Просили в основном об добром расположении преподавателей и удаче на экзаменах. Теперь же Винсент хотел обратиться к ней с другой просьбой. Помочь справиться с жутким наваждением, что преследовало его после смерти товарища.

– Милая Катрин, – прошептал он, все еще смотря в потолок, – прошу вашей защиты и благосклонности. Не позвольте злу, что захватило Карла, коснуться моего рассудка.

Парень обратил взор к картине, но в темноте едва разглядел прямоугольный силуэт. Тьма поглотила девушку, оставив зияющую черную дыру, ведущую в иной мир.

Тяжело вздохнув, он снова повернулся на бок и посмотрел на пустующую кровать, в которой отчетливо видел силуэт спящего Карла. Это видение было настолько утомительным и душераздирающим, что, закрывая глаза, Винсент все равно видел эту кровать.

Так что он перевернулся на другой бок, смотря в стену, и попытался заснуть.

Понемногу его тело наполнила сонливая тяжесть, а кровать наконец обрела уют и комфорт.

Он лежал, концентрируясь на собственном дыхании, но все равно слышал, как сапит на соседней койке вымышленный Карл. Как ни старался прогнать эту слуховую галлюцинацию ничего не выходило. Затем Винсент услышал, как откинулось одеяло, и некто, кто выдавал себя за Карла поднялся с кровати.

Это сопроводилось характерным скрипом койки. Потом послышалось, как босые ноги тяжело ступили на деревянный пол. Винсент был один в комнате, не считая девушки на портрете, но даже она покинула его в этот темный час.

Потому он никак не мог поверить, что, лежа спиной к кровати, слышит, как человек, который умер этим утром, пытается ногами нащупать тапки.

Он их и не найдет, подумал Винсент, все вещи Карла вынесли еще в обед. Видимо некто прочитал его мысли и оставил это дело. Кровать еще раз скрипнула, воздух слабо завибрировал. Скрипнула одна половица, другая. Некто встал и двинулся к соседней койке.

Карл погиб этим утром и не мог быть прямо здесь сейчас, но кто-то точно приближался. Их разделяло не больше двух метров или четырех шагов и Винсент, стараясь сдержать дрожь в теле, отсчитал четыре скрипа под нажимом босых ступней. Этот некто стоял совсем рядом за его спиной, так близко, что от его присутствия по спине бежали мурашки, а волосы на голове зашевелились. Затылком он ощущал его тяжелое дыхание.

Такого не может быть, это просто галлюцинация, рожденная усталым мозгом. Призраков и демонов не существует. Винсент повторял эти слова, как молитву, что призвана прогнать темные силы.

Можно было быстро избавиться от этого кошмарного наваждения, просто обернувшись и увидев, что там ничего нет. Но чем дольше тянул Винсент, тем сильнее понимал, что если сейчас повернется, то увидит мертвецки бледное лицо Карла.

Через мгновение он почувствовал давление на край своей кровати. Матрас под ним прогнулся, словно кто-то наступил коленом. Плечами ощутил холод чьих-то рук. Пальцы медленно ползли по нему, как слизняки, желающие забраться в уши.

Винсент понимал, что все это нереально, что все это лишь плод его воображения, пережившего небывалый стресс. Но теперь, скованный животным пугающим страхом загробной жизни, он лежал, боясь пошевелиться.

Просто пошевелись. Просто обернись. Просто обернись. Молил себя Винсент. Но решимость отступала слишком быстро. Так, что вместе с ней, казалось, его тело покидает горячая кровь. Его ноги похолодели, а потом и вовсе потеряли чувствительность.

Холодные, тонкие, склизкие пальцы добрались до ушей. Другие ползли по затылку, поднимались к темечку, касались лба. Винсент опустил веки, и секундой позже ощутил касание шершавых пальцев на его глазах.

Нечто проникало в него, заползало во все возможные отверстия, уши, рот, глаза, нос. Стало сложно дышать. Он попытался втянуть ртом в воздух, но поперхнулся от того, что ему сильно сдавило легкие.

В приступе паники сердце пыталось пробить кости грудной клетки, вырваться наружу и сбежать из этой комнаты, там где нечто из темноты опутывало похожими на щупальца пальцами сознания молодого парня.

Сквозь шорох он слышал слабый шепот, и, казалось, тот, кто пришел к нему ночью, насмехается над ним. Легкие горели от того, что им не доставало кислорода, руки тряслись в конвульсии.

– Только обернись, только обернись, – шептал Винсент. Но слова эти утратили всякую силу. Остатки смелости покинули его, и вслед за ними ушло и его сознание.

6

Позже вечером Тео Вернер устроил Августу экскурсию, начав и закончив в трапезной, где решил накормить Августа хлебом с паштетом и луковым супом.

– Мы стараемся не ограничиваться местной кухней, потому что здесь учатся студенты со всей Европы, и хотелось бы, чтобы каждый мог съесть то, что ему нравится. Ведь еда, как вы знаете, один из триггеров, который напоминает о доме. – Тео закрыл глаза, улавливая душистый аромат, – Еда, запахи, вещи.

Август макнул темный хлеб в густой бульон и с удовольствием откусил сочный кусок.

– Знаете, Тео, когда вы пригласили меня, я подумал, что университет Святого Гийома небольшое учебное заведение, потому что о нем никогда не слышал, но сейчас, – Август огляделся, чтобы подтвердить свои мысли, – я восхищён.

– Я был восхищён не меньше вашего, когда прибыл сюда преподавать. – Тео расплылся в улыбке, – Профессор Морео удивительный человек.

Тео намазал толстым слоем гусиный паштет на хлебную корочку.

– Признаюсь, сперва мне не понравилось. Но у ректора невероятный дар убеждения. Что он обещал вам? – спросил Тео.

– Он предложил мне читать лекции и попробовать к концу года защитить докторскую степень.

– Это чудесно, мой дорогой друг – воскликнул Тео.

На миг Августу почудилось, что Тео прозвучал в точности, как профессор Морео. Возможно, недавняя беседа наложилась на текущую, к тому же он устал с дороги, так что утомленный мозг, строит нелепые предположения.

– Завтра я буду читать лекцию по гипнологии, основываясь на тех статьях, которые написал. Вы придете? – спросил Август.

– В какое время? – уточнил Тео.

– Профессор Морео сказал в десять.

– К сожалению, нет. У меня студенты, но я уверен, что все пройдет восхитительно! – сказал Тео искренне.

Август впервые серьезно задумался о том, что его ждет завтра. И ноги вместо мышц и костей набила вата. Он еще никогда ничего не выступал перед студентами. Особенно, понимая, что сначала ему предстоит преодолеть стену скепсиса и предвзятости. Для них он лишь займет лишний час жизни.

– Вы, кстати, видели эту картину? – Спросил Август, меняя тему.

– Нет, я не стал на неё смотреть. – Нахмурился Тео. – Я не суеверный, но всё равно, знаете, самовнушение может сыграть со мной злую шутку. Я слишком, знаете ли, впечатлительный. Лучше это доверить людям более стойким, чем я. А вы хотите её осмотреть?

– Да, думаю завтра я ее увижу.

Август вытер руки салфеткой, и сочтя ужин завершенным Тео повторил его действие.

– Возможно, проблема в ней. – пояснил Август поднимаясь из-за стола, – Возможно будни Карла были наполнены тяжелыми эмоциональными потрясениями, а картина только усугубила их, и юноша сошел с ума.

Да, я тоже так подумал, – согласился Тео. – Вряд ли демоны существуют и способны жить в предметах. Я бы на месте какого-то одержимого духа выбрал жил площадь, выбрал себе домик поприличней. – Тео рассмеялся, но не увидев поддержки в глазах товарища, тут же остановился.

Они вышли в коридор, откуда двинулись в преподавательский кампус.

– Можете показать комнату, где жил Карл?

– Лучше отдыхайте, мой дорогой друг.

Вновь эта фраза. Она даже звучала иначе.

– Спасибо, доктор Вернер, я очень вам признателен за все, что вы сделали для меня.

Они расстались на выходе из главного корпуса, откуда во все стороны шли тропинки, засыпанные недавно выпавшим снегом. Тео указал направление, куда Августу следует идти, чтобы попасть в свою комнату и отправился по своим делам.

Оставшись наедине, Август поддался размышлениям на тему того, может ли картина или какой-то визуальный ряд влиять на сознание точно так же, как запахи и звуки. Немного поразмыслив и прикинув то, как порой искусство сильно влияет на впечатлительных людей, он пришел к мнению, что да, все-таки может. Набор цветов, кадров, полосок, линий, все это может складываться в гипнотический узор, и каждый этот узор видит по-своему, вне зависимости от восприятия, и потому картина может влиять не на всех.

Он погулял по небольшому скверу, который располагался прямо за главным корпусом. Дошел до библиотеки, сделал вокруг нее круг, заходить не стал. После прошел, мимо учебных корпусов наблюдая за студентами. За тем, как они ведут, разговаривают, задирают друг друга или шутят искренне смеясь. Понемногу заполняя пробелы в памяти о своих годах обучения. Было весело, было интересно, его окружали забавные и неординарные люди.

Наверное, это самое ценное, за что стоит уважать университет. Помимо профессоров, которые действительно обладали уникальными познаниями, он погрузился в мир людей с тем же мышлением, с теми же амбициями. Не всем повезло, вероятно, в жизни реализовать себя до конца. Да и Август не считал себя тем, кто добился успехов.

В любом случае, это были веселые времена. Смесь тоски, утраты и радости захлестнули с головой, и он не заметил, как дошел до преподавательского кампуса. Комната, которую ему отвели для жизни, оказалась очень маленькой. Видимо раньше она была лишь часть большой спальни. Теперь же за семь широких шагов можно было от двери дойти до широко окна, закрытого изумрудными портьерами. Рядом стоял стол и деревянный стул с мягкой обивкой. Рядом застелили кровать, над которой опасно нависли полки с пыльными книгами. По левую руку стоял шкаф и умывальник с зеркалом, украшенным широкой бронзовой рамой.

Август зажег свечу на столе, разложил свои немногочисленные вещи, достал книгу «Человек и его символы» Карла Юнга, и рухнул в кресло, стоявшее вплотную к кровати.

Книга никак не шла. Вроде бы знакомые слова собирались в непонятные предложения. Вместе с тем, его одолевали мысли о причудливости судьбы. Казалось, она играет с ним в странную игру, то швыряя на самое дно, то выдавая спасительную веревку, чтобы он смог выбраться. Но стоит ему достигнуть спасительной высоты, как тут же веревка обрывается, и он опять летит вниз.

Незаметно для себя он погрузился в беспокойный сон. Ему снились образы из прошлого, люди одержимые духами, густая темнота. Дощатый пол его комнаты скрипел, словно по ним кто-то ходил, стены дышали и сжимались, потолок дрожал, отчего вибрировала вся комната. Слабый свет луны не мог пробиться через плотные портьеры. Свеча давно потухла, погрузив Августа во мрак.

Он проснулся среди ночи от того, от крика. Его одежда прилипла к телу, и по коже бегали мурашки. Он тяжело дышал, а сердце бешено стучало. Сна не помнил. С тех самых пор, как он избавился от проклятия, что жило внутри него, к нему вернулись кошмары, но, что хуже всего, Август Морган снова стал бояться темноты.

Раньше он мог легко покинуть реальность, отправиться на свои золотые песчаные берега, где его ждали тёплые воспоминания о семье. Там он находил спокойствие и мог сохранить трезвость разума, но теперь всё изменилось. Он позволил негативным событиям поглотить его прошлое. Теперь же, уходя внутрь самого себя, он видел только черноту и дурные воспоминания, которые заполнили собой все отделы памяти. Да, где-то там проблёскивали отголоски его былой жизни, студенчества, весёлых отношений, каких-то девушек, которые выражали ему свою симпатию, но этого было слишком мало.

Август вслушался в тишину, пытаясь разобрать, кричал ли человек на самом деле, или то было частью жуткого сна. Может на улице? Выглянув в окно, Август ничего не увидел. Во внутреннем дворе в свете луны поблёскивал белый снег.

Остатки сна развеялись, а комната вызывала беспокойство. Август накинул пальто и вышел на улицу. Хотелось немного пройти, освежить голову, чтобы вернуться и завалиться спать до самого утра.

После захода солнца университет выглядел чужим и незнакомым. Как будто он попал в иной параллельный мир, где властвует темнота.

С неба медленно падали снежинки, скрывая под собой следы ног. Август пошел к главному корпусу, и проходя мимо библиотеки, ощутил на себе чей-то взгляд. Остановившись, он посмотрел по сторонам, но так и не нашел того, кто за ним следил. Странное тяжелое ощущение возникло в груди, и больше его не покинуло. Куда бы ни шел, он чувствовал, что кто-то следует за ним. Изучает его и следит, выжидая момент. Возможно, эта судьба готовила ему очередной подарок, а возможно, кто-то материальный, кто был против того, что Август Морган прибыл в Университет Святого Гийома.

Проходя сквозь арку, ведущую в сквер, Август свернул и остановился у стены, так, чтобы если человек, который шел следом, подумал, что он пошел дальше. Август стоял, чувствуя, как холод медленно поднимается по ногам. Но причина дрожи в теле была другая. Он боялся за свою жизнь. Когда-то его одолевало желание смерти. Хотелось прервать эту жизнь и отправиться в край вечной памяти, где живут близкие люди. Но те времена давно ушли, и теперь его единственная жизнь чего-то да стоила, и прощаться с ней не хотел.

Он услышал хруст снега под ногами, кто-то подошел к арке и тоже остановился. Его преследователь не решался двинуться дальше, возможно, что-то почуял.

Он хотел выглянуть, но замер на месте, решив сделать это на счёт три. Мысленно начал отсчёт: три, два, один… Но в последний момент что-то удержало его, и он так и не осмелился взглянуть.

Да и судя по звукам, человек тоже чего-то ждал. Затем хруст снега стал отдаляться, и явно человек уходил.

Август постоял ещё несколько минут, чтобы убедиться наверняка, что больше никто его не преследует, и вышел к тому месту, где только что стоял незнакомец. Он надеялся, что следы его приведут туда, куда ушёл человек, но за следующим поворотом он их потерял. Испытав облегчение, Август вернулся в комнату. Его мучило любопытство, но еще сильнее охватил страх. Так что он не расстроился из-за того, что не нашел следов.

Август зажёг лампу, чтобы хоть немного отогнать эту пугающую темноту, и не раздеваясь, он лёг в кровати и укрылся одеялом. Проваливаясь в сон, он отчетливо увидел по ту сторону двери человека, что преследовал его. С ботинок таял снег и собирался в маленькие лужицы на полу. Его лицо скрывала тень, и лишь тонкое лезвие блестело в его руках. Он стоял и ждал, пока Август заснет, чтобы войти и закончить начатое.

7

Он следил за ним чужими глазами. Новоприбывший доктор выглядел жалко. Весь осунувшийся, закутанный в пальто, он испуганно озирался по сторонам – явно что-то учуял.

Но разве его можно заметить? Он провел в этих стенах гораздо больше времени, чем этот незнакомец, и у него было преимущество. Знал в каких углах кроются самые густые тени, чтобы укрыться. Понимал, куда можно исчезнуть в случае, если этот человек решит обернуться. Даже с учетом того, что он шел позади, равно был на шаг впереди, и тем более ему не составляло труда предвидеть действия молодого доктора. Тот прибыл днем, но уже к вечеру университет наполнили слухи об Августе Моргане. Кто-то говорил, что он профессиональный гипнолог, кто-то называл его мистификатором, а другие просто самозванцем. И каждый из них был отчасти прав. Угрозы самозванец Морган не представлял, вызывал лишь любопытство.

Его плечи осунулись под тяжким грузом, что давил на плечи, из-за чего он брел, сутулившись. Он мог бы закончить все его страдания, окрасить белое красным, создав невероятный шедевр, оставив свой собственный почерк. Но к чему это все приведет? Возможно, Август Морган как раз таки тот, кто сможет увидеть то, что не способны разглядеть другие.

Лже-доктор свернул в арку, и он остановился. Сразу почуял неладное. Возможно, он не так глуп, как показалось сначала. Но всё же его решения примитивны.

Арка ведущая в сквер стала для него ловушкой, которую придумал самозванец Морган. Решил подловить его, чтобы разглядеть лицо. Наверное, именно этот поступок склонил чашу весов в пользу того, что Август может жить.

Пока. И, возможно, станет полезным. В противном случае, он всегда сможет забрать его жизнь.

До тех пор следовало действовать согласно принятому решению. У него был чёткий план, и не следовало от него отклоняться, потому что любое отклонение от нормы всегда ведёт к ошибке. Он развернулся и покинул сквер, быстро удаляясь от арки. Затем намеренно сделал круг, обойдя все корпусы, зайдя за библиотеку. И направился к главному корпусу, где в окнах всё ещё горел слабый свет. Обычно преподаватели и профессора расходились очень поздно. Некоторые уходили, когда начинало светать.

Он точно знал, где находится кабинет профессора Родрика. Конечно, если бы в его окне не горел свет, ему бы пришлось навещать его в кампусе, и это вызвало бы некоторые сложности. Но в последнее время, с тех пор, как нашли картину, ему стало несказанно вести. Все складывалось так, словно судьба благоволила каждому его действию. И поэтому прямо сейчас он следил за силуэтом престарелого профессора, который складывал бумаги в портфель.

– Доброй ночи, профессор Родрик, – он улыбнулся и сжал в кармане рукоять из слоновьей кости.

Прошлый раз вышло не очень, но то была его первая попытка. Ясное дело, он не мог справиться с нахлынувшими эмоциями и чувствами. Поддался животным инстинктам и совершил ужаснейшую глупость. Оставил слишком много следов и поступил слишком жестоко. Да, этот старый хрыч не должен жить, но зачем же мучить его перед смертью, слыша его поросячий визг?

Он планировал войти в корпус, дойти до его кабинета, и свершить задуманное, но снова судьба оказала ему одолжение. Профессор накинул пальто, и совсем скоро выйдет на улицу. Останется проследить за ним и пользуясь тенями, сделать все быстро.