На сломе эпохи (2018 – 2020 годы)

На таком интеллектуальном фоне все гуманистические замыслы могут остаться лишь благими пожеланиями. Об этом в Послании ничего не сказано.

«Наша газета», 11.10.2018

Строим мост между властью и народом

11 октября на VIII областном Гражданском форуме представители общественных организаций и местной исполнительной власти говорили об опыте взаимодействия. Заместитель акима Костанайской области Марат Жундубаев, в частности, сообщил, что за этот период финансирование неправительственных организаций (НПО) по линии государственного социального заказа выросло более чем в 2 раза. На эти цели в 2018 году из бюджета выделено 301,4 млн тенге. Насколько деньги налогоплательщиков, потраченные на эти цели, помогли становлению гражданского общества?

Тонкая материя

Нужно сказать, что количественные показатели, которые упростили бы поиск ответа на этот вопрос, пока не выработаны. Поскольку социальная сфера, в которой работают НПО, – слишком тонкая материя, чтобы эффект от вложенных вполне осязаемых денежных сумм можно было измерить такими же конкретными цифрами.

Хотя министерство общественного развития такую попытку уже предприняло. Чтобы деньги не уходили «в песок», вполне логично эту деятельность каким-то образом хотя бы стандартизировать. Да и желающих рассовать их по личным карманам в обществе с коррупционными традициями тоже немало. Поэтому 15 августа 2018 года ведомство ввело стандарт государственного социального заказа. В нем определены требования по качеству этих услуг, а также критерии и механизмы оценки их эффективности.

Все это начнет работать только с 2019 года. Поэтому динамику взаимодействия НПО и государственных структур на областном Гражданском форуме оценивали по другим показателям. Например, заместитель акима области Марат Жундубаев сообщил, что в регионе официально зарегистрирована 1 001 неправительственная организация. В 2015 году их было 773. Если вспомнить еще более ранний период, то в 2005 году их насчитывалось 448, а в 1995-м – всего 5.

Такая динамика уже рождает надежду. Но одно дело – стоять на учете в департаменте юстиции и налоговом ведомстве, и другое – реально работать. По этому поводу Жундубаев назвал другие цифры. Оказывается, из 1 001 зарегистрированной НПО действующими считаются только 609. Правда, слово «действующие» тоже еще не означает, что они являются активными услугодателями по линии госсоцзаказов. Скорее всего, работают на волонтерских началах и от случая к случаю.

Что касается остальных, как сообщила «НГ» председатель общественного фонда «Гражданский Альянс Костанайской области «ГрИн» Динара Утебаева, в них учредители где-то «потерялись», а исполнительные директора готовы закрыть НПО, но таких прав не имеют.

– На мой взгляд, по таким организациям нужно на уровне республики принять решение о снятии их с регистрации без участия учредителей, – считает Утебаева.

Рост активности НПО можно оценить по такому показателю, как количество реализованных проектов. В 2016 году их было 140, в 2018-м – уже 240. Соответственно, по ним и средств истрачено больше чем в 2 раза. Увеличилось и количество направлений, по которым шла работа НПО. За счет того, что на них стали опираться управления и отделы акиматов, которые раньше не придавали значения такому сотрудничеству.

Чиновники диктуют

Эта динамика отражает процесс постепенной передачи функций государственных органов гражданскому сектору. Как выразился на форуме Марат Жундубаев, то, что сейчас делают госорганы, у общественников получается «намного лучше, качественнее и добрее». Поэтому НПО, по его мнению, можно назвать «мостом, между государством и обществом».

Вот только акиматы, сбрасывая с плеч тяжелую ношу социальных функций, диктуют свои правила их реализации. Формально это воплощается в технической спецификации, которая в качестве обязательного условия сопровождает исполнение государственного соцзаказа.

По словам Динары Утебаевой, есть немало примеров, когда госорганы предлагают проводить мероприятия, которые, по оценке НПО, малоэффективны для получения конечного результата. Но отказаться нельзя, потому что предложены они вышестоящими ведомственными структурами.

– Есть такие неправительственные организации, которые не имеют достаточного опыта работы, но нуждаются в деньгах, поэтому соглашаются на предложенные заказчиком условия, – говорит Утебаева. – Такой подход снижает эффективность проекта.

Исполнительный директор ОФ «Помощь» Юрий Калюжный, давно работающий в этой сфере, отмечает, что с расширением практики размещения госсоцзаказов наблюдается разнонаправленная динамика. Когда в Казахстане появились первые НПО, их донорами были международные организации. Доноры только обозначали направление работы, а НПО сами находили проблемные зоны и реализовывали свои проекты. НПО набирались опыта и к тому времени, когда государство тоже начало их финансировать, уже сами стали экспертами в решении существующих в обществе проблем. Но теперь государство, устанавливая свои правила, по сути, диктует им направления работы гораздо жестче.

– Госзаказ отличается жесткой линией поведения, – говорит Калюжный. – Если чиновник не хочет брать на себя ответственность, то при выработке подходов у НПО возникают проблемы. Усиление бюрократии приводит к тому, что часть НПО отпадает. Некоторые из них уже приобрели профессиональные черты и, видя, что их положение финансово неустойчивое, переходят в бизнес.

Такую трансформацию в этой сфере следовало ожидать. Поведение чиновников понятно – ответственность перед государством за использование бюджетных средств с них никто не снимал, поэтому они в меру своей компетенции и профессионализма и пытаются выстраивать отношения с НПО в безопасных для себя рамках. Процесс этот мучительный и долгий. Поэтому и результат, ожидаемый общественниками, приходит не сразу. Если вообще достигается.

Например, руководитель общественного объединения «ДЮЦ «Арман» Кенжегуль Алтынбаева (г. Житикара) на областном Гражданском форуме предложила оставлять в регионах сборы за эмиссию в окружающую среду и тратить их на природоохранные мероприятия. Это предложение будируется несколько лет. Казалось бы, чего проще: хозяйствующие субъекты своей деятельностью наносят ущерб природе именно там, где они находятся, поэтому вполне логично собираемые с них деньги тратить здесь же. Нет, государство пока предпочитает собирать их в общую республиканскую копилку.

Еще одна проблема, поднятая на Гражданском форуме: общественный фонд «Перекресток» на грант Посольства Японии в РК и деньги костанайских меценатов построил в лесу реабилитационный центр «Хатико» для детей-инвалидов. Задумали сделать его работающим круглый год, со сменой для 20 детей, отдыхающих не менее 5 суток. Тогда действительно можно ожидать реабилитационного эффекта. Но это стоит немалых денег. Однажды из бюджета средства на одну смену выделили. Но для того чтобы дети отдыхали только с 10.00 до 14.00.

– Мы такой отдых организовать не можем. Нам нужны средства, чтобы детей отвезти в лагерь и привезти обратно, а таких денег у нас нет, – пояснила «НГ» менеджер ОФ «Перекресток» Екатерина Панчук. – Поэтому лоты, которые сейчас выделяют по госсоцзаказу для этой категории, нам не подходят. В 2016 году мы провели юридическую экспертизу законодательных актов, регулирующих эту деятельность, передали свои предложения в Мажилис, но ответа до сих пор нет. Хотя в нашей области в таких услугах нуждается более 2 000 детей.

В отношениях с депутатами Мажилиса больше повезло общественному объединению матерей детей-инвалидов Костаная «Радуга». Оно несколько лет добивалось законодательного закрепления статуса опекуна для тех, кто ухаживает за инвалидами детства после достижения их подопечными возраста 18 лет. Проводили акции в Костанае и в других городах Казахстана, встречались с депутатами. И наконец, на 2018 год правительство запланировало в бюджете средства для выплаты соответствующих пособий.

В чем сила, брат?

В успехе «Радуги» и ее партнеров есть примечательная деталь – их затраты на проведение всех мероприятий взял на себя иностранный донор. В этом проявляется особенность взаимоотношений государства и НПО, когда общественники начинают не «проедать гранты», а работать по-крупному. Разве можно ожидать от казахстанского государства, что оно начнет тратить бюджетные деньги на акции, которые в конечном счете должны привести к тому, что придется согласиться на увеличение расходов из госказны?

Может, в этом и есть главная причина того факта, что чиновники по-прежнему не очень охотно идут на сотрудничество с НПО? В результате и вводимый стандарт государственного социального заказа превратится в мощный бюрократический заслон для инициативных общественников.

Юрий Калюжный обязательным условием для развития партнерства НПО и государства считает создание постоянных диалоговых площадок, с обязательным участием руководителя госоргана, принимающего окончательные решения.

– Там должны рождаться предложения, которые уходили бы во власть, – пояснил он. – Нужно, чтобы проекты, которые рождают НПО и устойчиво их развивают, превращались в нормальные государственные программы. Государство в таких случаях может привлекать НПО в качестве профессиональных исполнителей этих программ.

После длительного периода вживления неправительственных организаций в общественный организм нашего молодого государства наступил новый этап. О нем на областном Гражданском форуме говорил вице- президент Гражданского альянса Казахстана Мусагали Дуамбетов. Он призвал энпэошников быть активнее и заявил, что в мире наблюдается процесс передачи функций государственных органов неправительственному сектору, поэтому Казахстан также пойдет этим путем.

Судя по положительной динамике количества проектов госсоцзаказов, этот процесс уже пошел, но идет скорее хаотично, чем целенаправленно. Его упорядочиванию должна помочь Концепция гражданского общества – проект, которой сейчас готовит рабочая группа Гражданского альянса.

– Нам нужно договориться с государством, куда мы идем вместе как партнеры. Хотя бы на ближайшие 5 лет, – пояснил в телефонном разговоре президент Гражданского альянса Казахстана Асылбек Кожахметов. – У государства есть программа развития до 2025 года, но она касается экономики. Экономика должна служить людям, объединяя их, а это без гражданского общества невозможно. Нам же пока рано говорить о наличии у нас сильного гражданского общества. К сожалению, у нас по-прежнему сильны постсоветские иждивенческие настроения, от которых нужно избавляться. Государство готовится передать нам какие-то функции, но готовы ли мы их принять?

Проект концепции планируется рассмотреть на республиканском Гражданском форуме 27 ноября, а затем передать госорганам для придания ему правового статуса. Это позволит принять государственную дорожную карту, в которой будут конкретизированы все механизмы реализации концепции

– Будет сильное гражданское общество, и государство будет сильным, – сделал вывод Кожахметов.

Такой результат был бы идеальным. Пока наше государство сильно только мощью президентской вертикали и обилием нефтяных запасов.

«Наша газета», 18.10.2018

Мутное дело

22 октября суд вынес приговор руководителям колонии строго режима, создавшим тепличные условия экс-руководителю компании «Астана ЭКСПО–2017», который отбывает наказание за коррупционное преступление. На процессе зачитали такой длинный список запрещенных вещей, которые оказались у осужденного на 14 лет Талгата Ермегияева, что он мог бы стать предметом зависти для многих граждан, живущих на свободе.

Высокопоставленных чиновников за колючей проволокой в последнее время оказалось немало. Вполне возможно, тюремная администрация считалась с их прежним статусом и кое-какие послабления им создавала. Но не припомню, чтобы кого-то за подобные действия привлекали к ответственности. А тут вдруг начальника колонии лишили свободы на 3 года, а его заместителя – на 2 года.

По информации пресс-службы Нацбюро по противодействию коррупции, они «незаконно организовывали для Ермегияева возможность беспрепятственного употребления алкогольных напитков, свободного пользования мобильными телефонами и Интернетом, а также предоставляли неограниченные свидания».

Безусловно, лица, совершившие такие деяния, должны быть наказаны. Но вот что примечательно – круг виновных оказался достаточно широким. По представлению Нацбюро уволили прокурора Алматы – за то, что поддерживал незаконные контакты с осужденным, к разным видам дисциплинарного воздействия привлечены 15 должностных лиц органов уголовно-исполнительной системы. И самое главное – оказалось, что участником этой истории стал Асхат Даулбаев, еще недавно в течение 5- ти лет занимавший пост Генерального прокурора, а ныне пребывающий в должности члена Конституционного совета.

Правда, в этот переплет он вовлечен не в качестве покровителя осужденного коррупционера. Экс-генпрокурор всего лишь приезжал к Ермегияеву пообщаться. В качестве частного лица. Потому как дружат они еще с 1999 года. Да и было это, по данным сотрудников колонии, только 2 раза. Спиртное при посещении с осужденным он не пил, свидания, хотя и проходили вопреки запрету в нерабочее время, но организовал их его знакомый, а о том, что Ермегияев нарушает порядок отбывания наказания, Даулбаев не знал. Так что претензий к нему, дескать, никаких быть не должно.

Соответствуют ли эти заверения реальности, судя по опубликованным в СМИ материалам, сказать сложно. Однако Даулбаев наверняка понимает, что его ссылка на частный характер свиданий с осужденным работает только в рамках правовой оценки. Да и то – с большим натягом. Статус государственного человека, полученный с назначением членом Конституционного совета, с него никто не снимал.

Тогда чем объяснить, что, зная о рискованности для своего служебного положения, он продолжает контакты с человеком, осужденным за преступления, которые могли привести к срыву международной выставки? Хотя, будучи Генпрокурором, позиционировал себя в качестве активного борца с коррупцией. К тому же Ермегияев так и не признал себя виновным.

Как-то мутно все в этом деле. Возможно, определенная часть казахстанской верхушки до сих пор не отличает бизнес от коррупции. Или мы в очередной раз имеем дело с борьбой олигархических кланов.

«Наша газета», 25.10.2018

Освободить от ненужного, дать полезное

Выступая 5 октября с Посланием народу, президент РК Нурсултан Назарбаев дал поручение разработать в 2019 году закон «О статусе педагогов». Этот документ, по словам главы государства, должен оградить учителей от выполнения несвойственных функций, сократить их нагрузку, в нем будут предусмотрены стимулы для повышения эффективности работы педагогов. Однако в существующем законодательстве и подзаконных актах многое из перечисленного уже предусмотрено. Есть ли необходимость принимать специальный закон? И поможет ли он решить проблемы, накопившиеся в системе образования?

Это плохо, но… хорошо

Наибольший резонанс в обществе вызвало замечание главы государства о загрузке учителей непредусмотренными для них поручениями.

– На учителей взваливается все что угодно: выборы проводят учителя, агитацию проводят учителя, что-нибудь нужно сделать – учителя! – возмутился Нурсултан Назарбаев. – За это им никто не платит. Надо их освободить, они же должны готовиться к урокам.

Слова, в общем, правильные. Но вот какая штука – в законе «Об образовании», принятом еще в 2007 году, пункт 4 статьи 51 гласит: «Не допускается привлечение педагогических работников к видам работ, не связанных с выполнением ими своих профессиональных обязанностей».

Тогда в чем дело? Что мешает следовать данной правовой норме? Этот вопрос я задал заместителю руководителя управления образования акимата Костанайской области Аману Сейтову. Он предложил дочитать до конца процитированный пункт названного закона. А там написано: «…за исключением случаев, предусмотренных Законами Республики Казахстан».

– Эти случаи нужно было конкретизировать в подзаконном акте, чего не сделали до сих пор, – отметил Сейтов. – Где градация, куда можно привлекать, а куда – нет?

По поводу привлечения учителей к несвойственной им работе агентство КазТАГ опубликовало высказывание вице-министра образования и науки Эльмиры Суханбердиевой на пресс-конференции в правительстве.

– По поручению главы государства нами будет разрабатываться закон «О статусе педагогов», где будет четко дан запрет на исполнение такого рода поручений, – сказала она.

И затем добавила:

– О том, что несвойственные функции, мы говорим об этом давно, но сейчас это уже будет оговорено в законе. Закон никто нарушать не сможет, и тогда мы сможем привлекать к ответственности за нарушение закона.

Перспектива оказаться привлеченными к ответственности наверняка будет напрягать чиновников от образования, если они начнут навязывать учителям «несвойственные функции». Но вот что примечательно. Комментируя опубликованную в соцсетях информацию о том, что в одной из школ Павлодара учителям устроили субботник как раз в день их профессионального праздника, вице-министр образования сказала журналистам, что лично у нее отношение к субботникам «хорошее».

– У нас даже уважаемые депутаты и правительство лично выходят на субботники, когда касается чистоты и порядка в нашем городе, здесь я за, – заявила Суханбердиева.

Вот только выводить педагогов на подметание улиц в День учителя не надо бы, считает вице-министр. Для этого лучше выбрать другой день. Еще один очень распространенный вариант из этой серии: заполнение учителями (в числе других бюджетников) залов, где местные власти проводят массовые мероприятия. Директор костанайской гимназии им. А. М. Горького Ирина Шушпанова не видит в этом ничего плохого.

– Если это отчет акима, то разве учителя не должны знать, что делается в городе или области? – говорит она.

С этим сложно не согласиться. Как и с участием педагогов в работе избирательных комиссий. Они такие же граждане, как и представители других профессий, и обладают полным набором гражданских прав, декларированных Конституцией. Кто посмеет прописать в будущем законе «О статусе педагогов» запрет на вовлечение их в перечисленные виды деятельности? А если в данном случае речь идет о каких-то административных перегибах, то возможно ли защитить учителя какой-либо запретительной правовой нормой, если он сам не проявит инициативы?

Набор поручений, несвойственных учительскому труду, оказался гораздо большим, чем об этом знает обыватель. Заместитель руководителя управления образования Аман Сейтов ранее работал в департаменте по контролю сферы образования Карагандинской области. В феврале 2017 года там провели опрос учителей школ о том, какие непрофессиональные задания им приходится выполнять. Анализ итогов опроса составил 10 печатных страниц. Педагогов вовлекали во все «общественные» дела. Начиная с агитации по подписке на некоторые издания и заканчивая очисткой крыши школы от снега.

Ради галочки?

Вряд ли в будущем законе о статусе педагогов или подзаконном акте пропишут детально, какие поручения нельзя давать учителю. При желании любое из выявленных заданий можно подвести под «общественную значимость». Поэтому ретивые администраторы с установкой «кто-то же должен это делать» раз за разом будет обращаться к учительству, как наиболее образованной, организованной и ответственной части общества.

Кстати, в сегодняшнем законе «Об образовании» есть целая глава, которая так и называется: «Статус педагогического работника». В ней расписаны не только права и обязанности педагога, но и система оплаты, а также социальные гарантии. Как все это работает на деле, судить не берусь, но некоторые из предложений, которые сейчас педагоги высказывают в качестве предложений в новый закон, там уже прописаны. Возможно, их нужно только подкорректировать.

Не получится ли так, что чиновники Министерства образования и науки РК, которые будут готовить проект закона «О статусе педагогов» всего лишь «творчески» переработают уже имеющиеся правовые нормы и выдадут их за новаторство?

Такого рода опасения есть у советника ректора Костанайского Государственного педагогического университета, доктора педагогических наук Риммы Бектургановой. Основаны они на практике последних лет, когда в этом ведомстве принимали поспешные решения, с выполнением которых в школах мучились, но потом выяснялось, что это никому не нужно. Года полтора назад, например, в рамках политики цифровизации спустили задание: передать в министерство электронные адреса всех учителей. Местные структуры образования бросили нужные дела и занялись их сбором.

– Собрали, передали в министерство, и что? Да ничего, – возмущается Бектурганова. – Закон «О статусе педагогов», конечно, нужен. Но, боюсь, он будет делаться в спешке, некачественно и большой пользы не принесет. Просто поставят очередную жирную галочку, что выполнили поручение президента, на этом все закончится.

Педагоги, с которыми удалось поговорить, считают, что главная задача, которую должен решить новый закон, – создание системы защиты учителя.

– Сегодня учитель перегружен, недостаточно социально защищен и низкооплачиваемый, – утверждает профессор кафедры психологии и педагогики Костанайского госуниверситета, кандидат психологических наук Лилия Саркисян. – А он должен подготовить в школе не только зрелую личность, но еще и конкурентоспособную. Чтобы учитель работал творчески, на эмоциональном подъеме, он ведь идет к детям и должен быть примером для них – надо создать условия, чтобы он работал на ставку, которая его бы кормила.

Эту мысль разделяет и директор гимназии Ирина Шушпанова. Правда, расширяет ее за пределы финансовой обеспеченности.

– Качество знаний государство и родители требуют высокое, но далеко не все понимают, что делать это с малыми затратами невозможно. Это совместный процесс, а получается так, что учитель зачастую остается один на один с детьми, – считает Шушпанова.

Речь о том, что в школах заметно расширилось конфликтное поле между родителями и учителями. Перманентная школьная реформа усложнила процесс обучения и, как следствие, умножила непонимание между его сторонами. Иногда доходит даже до судебных разбирательств.

– Есть проблема эмоционального выгорания учителя, – отмечает Римма Бектурганова. – Поэтому для некоторых категорий педагогов нужно бы предусмотреть в законодательстве выход на пенсию по выслуге лет в возрасте 55-58 лет или при педагогическом стаже около 30 лет.

Ирина Шушпанова предлагает предусмотреть в законодательстве в качестве социальных гарантий более глубокое постоянное медицинское обследование учителей. Да и с обеспеченностью квартирами молодых педагогов государству нужно что-то предпринять. Сегодня их зарплата не позволяет участвовать даже в широко пропагандируемой программе «7- 20-25».

Еще один больной вопрос: усиление ответственности родителей за участие в обучении и воспитании своих детей. Как считает Аман Сейтов, сегодняшнее законодательство достаточно полно регламентирует их права и ответственность. На его взгляд, положительный сдвиг поможет сделать установление договорных отношений между школой как учреждением, которое предоставляет образовательные услуги, и родителями, представляющими потребителя этих услуг. Эта система уже введена с 1 сентября. Ее дополнит подушевое финансирование школы, к которому они перейдут с 2019 года.

– Если родителям не понравится школа, они могут расторгнуть с ней договор и перевести своего ребенка в другую. Вместе с ним автоматически перейдут и выделяемые на его обучение деньги, – говорит Сейтов. – Возникнет здоровая конкуренция между школами, которая должна привести к повышению качества обучения.

Подходить по-взрослому

Решая различные проблемы, мы не раз питали надежды на использование рыночных механизмов. Однако на выходе часто был результат типа «хотели как лучше, а получилось как всегда». Поэтому такой подход среди педагогов вызывает скептическое отношение. Прежде всего, потому что применение понятия «услуга» слишком узко для оценки процесса образования. Ведь образовательный процесс мы не отрываем от воспитательного, а назвать воспитание «услугой» язык не поворачивается.

Другое препятствие, которое неминуемо будет червоточиной подъедать ожидаемый результат, – это профессиональный уровень педагогических кадров. Даже при условии, что уже сегодня есть школы, зарекомендовавшие себя высоким уровнем обучения, этот результат во многом получен такой концентрацией там высокопрофессиональных учителей, которая для большинства школ пока нереальна.

Лилия Саркисян стартовым пунктом для повышения уровня образования видит создание такой системы отбора абитуриентов в педагогические учебные заведения, которая позволит принимать ребят с соответствующими способностями.