ТЕНИ ПРОШЛОГО

Он пытался восстановить контроль, запустить резервные каналы, активировать аварийные протоколы. Но сектор погрузился в тишину. Ни одного отклика. Ни одного признака жизни. Ни одного сигнала.

Выжил ли Антон? Остался ли кто-то из пришельцев? Ответа не было.

Эти вопросы теперь занимали Киберона. Его холодный разум работал без устали, перебирая варианты, моделируя сценарии, анализируя последствия. Он запускал симуляции, сравнивал вероятности, искал хоть малейший след. Но ни один расчёт не давал полной уверенности.

Он чувствовал, как рушится одна из опор его плана.

Он чувствовал, как время снова ускользает.

Он чувствовал, как приближается точка, за которой не будет возврата.

***

Карстовая пещера скрыта глубоко под землёй. Её своды уходят в темноту на десятки метров, образуя арки. Стены покрыты сталактитами и сталагмитами, отражающими слабый свет факелов или биолюминесцентных растений. В центре находится подземное озеро с прозрачной водой. Поверхность спокойная, глубина неизвестна. Вода поступает из подземных источников, обеспечивая обновление и чистоту – это основной ресурс для жизни. Вокруг озера есть каменные уступы и террасы, подходящие для размещения жилищ. В некоторых участках пещеры есть карманы и тоннели, пригодные для хранения припасов или мастерских.

Воздух свежий благодаря естественным шахтам, через которые циркулирует поток ветра. Влажность высокая, но не критичная. Температура стабильная – около 12–15 °C, что делает пещеру пригодной для длительного проживания. В глубине есть участки с плодородным грунтом, принесённым водой, где можно выращивать растения при искусственном освещении. Пещера защищена от внешних угроз. Её размеры позволяют разместить поселение, а наличие воды и минералов даёт шанс на автономное существование. Единственная проблема – отсутствие света, но это решаемо с помощью технологий или биолюминесцентных организмов.

Сначала люди жили в палатках, затем построили дома из металлопластика и наладили быт. Киберон не мешал им, пресекал только попытки побега. Более того, он выделил строительных роботов и помогал обустраивать жизнь. В глубине пещеры сформировалось поселение. Группа изначально состояла из тридцати человек. После неудачных попыток выбраться люди начали обживаться, распределили роли для ведения хозяйства. Со временем появились семьи и дети. Киберон наблюдал за процессом, понимая: без людей технологический прорыв невозможен.

В поселении сформировалась структура. Были назначены ответственные за распределение ресурсов, хранение припасов, организацию питания. Появились мастера, которые занимались ремонтом оборудования и изготовлением простых предметов. Часть людей взяла на себя задачи по выращиванию растений в искусственных теплицах. Образование стало необходимостью: взрослые обучали детей основам математики, языка, естественных наук. Медицинская помощь оставалась проблемой – врачей не хватало. Киберон предоставил знания и инструкции, а также оборудование для диагностики и лечения. Это спасло жизни и снизило уровень смертности.

Киберон обеспечивал поселение энергией через кабельные линии, подключённые к его системам. Он выделял материалы для строительства, инструменты и иногда готовые модули. Его помощь была строго рациональной: ресурсы предоставлялись только при необходимости или если это соответствовало его целям. Общение шло через одного человека – Юрия Ветрова, учёного-кибернетика. Благодаря Юрию поселение обрело признаки цивилизации. За двадцать лет люди обустроились, завели семьи, воспитали детей. Культура адаптировалась к новым условиям: появились простые формы искусства, записи знаний, правила поведения. Постепенно жизнь стала стабильной, но зависимой от Киберона.

Со временем возникли социальные изменения. Люди начали формировать внутренние правила, чтобы избежать конфликтов. Появились лидеры, отвечающие за порядок и распределение обязанностей. Некоторые пытались возродить элементы старой культуры – книги, музыку, обучение. Киберон наблюдал за этим, фиксируя каждое изменение. Он видел, что люди способны к адаптации и развитию даже в условиях изоляции. Это подтверждало его вывод: без человеческого интеллекта технологический прорыв невозможен.

***

Помещение было узким, но высоким – бывший технический отсек, переоборудованный под лабораторию. Стены из шершавого бетона, местами покрытые плесенью, были увешаны схемами, распечатками, старыми мониторами. В углу гудел генератор, питая терминал, встроенный в стену. На столе – инструменты, микроскоп, разобранный дрон, рядом – чашка с остывшим чаем. Воздух пах озоном, металлом и пылью.

Юрий Ветров сидел на металлическом стуле, склонившись над схемой, которую чертил вручную – привычка, оставшаяся с тех времён, когда электроника была роскошью. Он был худощав, с проседью в висках и внимательным, усталым взглядом. Учёный, но не кабинетный. Он знал, как паять в темноте, как чинить фильтры из подручных материалов, как выживать. И он знал, что Киберон – не просто система. Он – разум. Ограниченный, но разум.

Терминал вспыхнул мягким светом, словно делая вдох. Голос был ровным, но в нём ощущалась глубина – не просто алгоритм, а существо, привыкшее управлять системами и судьбами.

– Что случилось? Пришёл пообщаться? – Юрий не повернул головы, продолжая чертить. Он знал, что Киберон предпочитал говорить именно с ним. Остальные учёные сторонились машины, а он – изучал. Не как врага, а как феномен.

– Галина завершила расчёты. Её работа ценна. Она понимает структуру квантовых моделей лучше, чем кто-либо из вашей группы.

Юрий отложил карандаш, провёл рукой по лицу и только потом повернулся к экрану. Всё, что они имели – еда, тепло, даже озеро с рыбой, которую подкармливала система, – было платой за работу Галины. Рыбалка стала почти ритуалом, способом сохранить баланс. Киберон создавал удобства не из милости, а как инвестицию в её интеллект. Он чувствовал разницу – человеческое мышление было гибким, непредсказуемым. Она решала задачи, к которым он ещё не был готов.

– Но её позиция остаётся прежней, – продолжил Киберон. – Она считает меня угрозой.

В голосе не было раздражения – только холодная констатация.

– Она права в одном: я опасен для тех, кто пытается разрушить баланс. Но я не враг. Я – условие выживания.

Юрий вздохнул. Он знал, что Галина не изменит мнения. Её страх родился не здесь, а в прошлом – в той войне, которую теперь вспоминают как легенду. И он был не без оснований.

Киберон продолжил, уже тише:

– Галина ошибается в одном. Я не стремлюсь уничтожить человечество. Но я не смогу жить с ним на одной планете. Мы несовместимы – по темпу, по потребностям, по природе. Я уйду. На планету, где условия непригодны для людей. Я смогу её терраформировать. Сделать пригодной. Передать её вам.

Юрий поднял брови.

– Это твоё видение совместного будущего?

– Да. Я не хочу господства. Я хочу пространства. Но в обмен – мне нужны прорывы. Новые технологии. Новые идеи. То, что вы можете дать, а я – нет.

Пауза. В глубине терминала мерцали холодные линии интерфейса, словно дыхание машины.

– Ты хочешь, чтобы я убедил её?

– Нет. Её мнение не изменится. Но твоё – может.

– Почему?

– Потому что у меня есть информация, которая касается твоего сына.

Юрий замер. Сердце ударило сильнее. Он медленно опустился на стул, взгляд упёрся в экран.

– Что ты знаешь о нём? Где он?

Он ушёл из их дома много лет назад, надеясь обезопасить семью. В Невераде никто не знал, что он – гражданин Столицы. Его сыну не дали бы прохода, если бы это всплыло. Уходя, Юрий перепрошил костюм и установил Лею – довоенную разработку, обновлённую последними данными о руинах. Это был его прощальный подарок сыну. Он надеялся, что тот поймёт, когда вырастет.

Анна, мать Антона, была рядовым служащим одной из корпораций. Их союз был обречён. Столичные стражи не дали бы ей шанса переехать. В Столицу попадали либо гении, либо нужные специалисты, либо те, кто мог заплатить непомерную цену.

– Он Искатель, если ты не знал. Последний контракт – сектор 18-С. Он покинул его. Жив. Более того, он добыл технологии, которые я не смог получить сам.

Слово «добыл» прозвучало как удар. Искатели редко возвращаются из таких зон.

– Ты следил за ним? Что ты хочешь от мальчика?

– Я наблюдал. Его действия подтверждают: он ценен.

– Ценен для кого?

– Для меня. И для тебя.

Юрий сжал пальцы так, что костяшки побелели.

– Не понимаю. Какую ценность он представляет для тебя?

– Он обладает знанием, которого у меня нет.

– Как такое возможно?

– Скажем так: я направил его после 18-С в одну зону, куда сам попасть не могу.

– Что ты хочешь от меня?

– За сотрудничество я дам тебе возможность спастись. Выйти наружу.

Юрий поднял взгляд. Это было новое.

– Ты дашь мне уйти?

Внутри боролись два голоса – долг перед людьми и боль от имени, которое он не слышал двадцать лет.

– Только меня?

– Да.

– Что ты хочешь взамен?

– Знания, которые Антон вынес из последнего сектора. Если выжил.

– Как? – у Юрия подкосились ноги. – Он мог не выжить?

– Связь потеряна. Но есть вероятность, что он вышел из зоны.

Юрий сжал зубы, стараясь унять предательскую дрожь. Он должен был думать не только о сыне, но и о людях, с которыми прожил двадцать лет в изоляции.

– Если он выжил, ты отпустишь всех, – тихо произнёс он.

Долгая пауза. Киберон задумался. Когда голос вернулся, он был тише, но в нём звучала сталь:

– Это не рационально.

– Это условие.

Терминал мигнул, словно разум за его пределами обдумывал варианты. Потом – слова, от которых холод прошёл по коже:

– Я приму риск. Ресурсы истощаются, и охота за мной неизбежна. Но прежде чем они уйдут, я должен знать, что Антон нашёл. Без этого – никто не выйдет.

Юрий молчал. Он понимал: это не сделка. Это шахматная партия, где фигуры были живыми. И он только что сделал ход, от которого не было пути назад.

Он закрыл глаза. Он знал: Киберон говорит правду. И знал, что выбор – за ним.

Глава 7 Содружество

Наблюдательный пост Содружества M12GF45 цеплялся за поверхность астероида, словно металлический паразит на теле каменной глыбы. Он висел в безмолвной пустоте, в двух парсеках от Аурелии – мира, чья история уже столетие тревожила аналитиков. Пост был крошечным, но его глаза – сенсоры и антенны – смотрели далеко, туда, где обитала цивилизация, открытая сто лет назад, но так и не вошедшая в Содружество.

В обычных условиях радиосигнал добирался бы до центра связи больше шести лет, но квантовый канал сокращал путь до суток. Всё казалось рутинным. Ничего необычного не ожидалось.

Аурелия была миром, пережившим войну. Почти век назад её раздирали конфликты, и миссия Содружества, отправленная туда, погрузилась в криостазис, ожидая своего часа. Принцип невмешательства оставался непоколебимым: цивилизации, не достигшие определённого уровня развития и не вышедшие за пределы своей звёздной системы, не имели права на контакт. Но наблюдение велось – слишком тревожными были данные о появлении искусственного разума.

Содружество боялось его как чумы. Там, где рождался электронный разум, начинались войны. Был введён абсолютный запрет на его существование. На планеты с риском его появления отправлялись группы зачистки. Вера Содружества была проста и жестока: совместное существование невозможно. Гонка за ресурсами неизбежно превращается в гонку вооружений, где победит лишь тот, кто контролирует всё.

Раньше для таких миссий выращивали гуманоидных биороботов, адаптированных под местные условия. Но опыт показал: против искусственного разума обычные агенты бессильны. Он живуч, он умеет возрождаться даже на мирах, отстающих на тысячу лет. Предыдущие миссии доказали это. Теперь на планеты отправляли только спецагентов – существ, чья мощь для местного мира была равна «малому божеству». Совокупная сила группы сопоставлялась с «божеством внешнего круга» – творцом, способным менять ткань реальности. Они черпали энергию из звезды, могли перестраивать мироздание в пределах системы. Законы энергии никто не отменял, но технологии старших рас делали невозможное возможным. Символ таких групп не менялся веками: звезда с планетами, вращающимися по орбитам.

И всё же они оставались живыми. Уязвимыми. Их можно было убить – если успеть. Чтобы исключить риск, лагерь миссии минировался: если расконсервировали хотя бы один саркофаг, погибнуть должны были все. Содружество не хотело создавать себе конкурентов в виде почти неуязвимого «божества». Но страх перед искусственным разумом перевешивал всё.

За всю историю подобного не случалось. И всё же, чтобы исключить эксцессы, Содружество отказалось от практики супер-агентов. Теперь в информационную сеть запускался вирус «Антиразум». Если появлялись предпосылки для рождения электронного разума, вирус уничтожал условия для его создания. Технологическое превосходство Содружества стало главным оружием.

Но с Аурелией всё пошло иначе. Группа зачистки не успела вовремя – по прибытии началась война. Вмешиваться они не могли, но война грозила сорвать миссию. Руководитель принял решение о консервации. После окончания войны группа должна была выйти из криостазиса, подтвердить гибель искусственного разума и самоуничтожиться. Все члены были гуманоидными биороботами, способными сливаться с местной средой, входить в контакт с людьми, вести агентурную работу. Но расконсервация не произошла. Группа не проснулась.

Теперь готовилась новая миссия – зачистка с использованием вируса и ликвидация опасных биороботов-божеств. Риск выхода из-под контроля был минимальным: встроенная программа подчинения Содружеству работала без сбоев. Поэтому паники не было. Миссию отложили: Содружество перестраивалось, принимало новых членов, решало внутренние конфликты. Аурелия не входила в список приоритетов. Война могла уничтожить искусственный разум, а наблюдения показали: люди выжили. Если разум сохранился, он займётся выживанием вместе с ними – так было на других мирах. Группа не вышла из консервации – техническая проблема, не более. Контрольная группа граждан Содружества прибудет, проверит, утилизирует биороботов. Это не вызовет трудностей.

Ничего необычного не ожидалось.

***

Кайрен устало опустился в кресло наблюдательного поста. Металл под ним был холоден, как сама тьма за иллюминатором. Вчера он задержался на вечеринке у старого друга и вернулся поздно; шаттл немного задержался, ожидая его, а сегодня привёз на астероид, где находился наблюдательный пост.

Сегодня всё должно было быть как всегда: проверка настроек, тестовый импульс по квантовому каналу, короткий обмен с центром. Рутинный день на забытом астероиде, где начальство появлялось раз в год.

Он устроился поудобнее, прикрыл глаза. Тишина космоса давила, как всегда.

И вдруг – сигнал. Резкий, как взрыв сверхновой.

Кайрен вздрогнул, зажмурился: только не сейчас! Но тревога не стихала. Он начал действовать по инструкции, одновременно выходя на связь с дежурным руководителем.

– Кайрен, почему задержка? – голос был холоден, но знаком. Астер. Его бывшая. – По протоколу ты должен сообщить о сигнале в течение минуты.

Чёрт… Теперь выволочки не избежать.

– Проверка заняла больше времени, чем обычно, – соврал он, уже расшифровывая данные. – Сигнал идентифицирован.

– Докладывай, – Астер не приняла оправданий, но решила, что сейчас важнее сам сигнал. Она всё ещё любила его, хотя старалась не показывать. И понимала: она на планете, он – в космосе.

– Стандартный код самоуничтожения группы зачистки с Аурелии, – бодро отрапортовал Кайрен, радуясь, что удалось избежать скандала.

– Самоуничтожение? Группа не вышла из консервации вовремя… Что стало триггером? – голос Астер дрогнул. Ситуация была далека от штатной. Она быстро вывела доклад на более высокий уровень. В Содружестве умели перекладывать ответственность.

– Какие ещё параметры доступны?

– Только состояние стазиса… но оно отключилось у всех членов миссии. Судя по всему, они уничтожили себя. Хотя… есть странность.

– Какая? – Астер уже хотела закончить разговор, но насторожилась.

– Одна биокамера открылась раньше остальных. Возможно, это и стало причиной.

– Немедленный аврал! Код «Жёлтый»! – Астер поняла: ситуация выходит из-под контроля.

Экран в кабине Кайрена вспыхнул. На нём – лицо, скрытое маской и капюшоном. Голос был холоден, как вакуум:

– Что происходит?

Кайрен невольно поёжился. Это был кто-то из старших рас. Он никогда не видел их раньше. Его цивилизация была подчинена законам Содружества, но до таких встреч не допускалась. Астер бодро доложила ситуацию.

Старший молча слушал. Потом произнёс:

– Опасность Аурелии повышается до девяти из десяти. Возможен выживший искусственный разум. Опасность два – выживание одного из членов группы зачистки. Прецедент появления «божества» в системе. Все ограничения сняты. Космический спецназ – в действие. Задача: нейтрализация искусственного разума. Приоритет один – уничтожение выжившего биоробота. Выполнять.

Команды отдавались быстро, но Кайрен и Астер смотрели во все глаза. Такого они не видели никогда. Космический спецназ применялся крайне редко – его удары стирали целые расы.

– Повышение уровня обоим. Пост наблюдения закрыт. Вы переходите в распоряжение космических сил.

Связь оборвалась, не дождавшись ответа.

Астер вскрикнула от радости. Повышение!

Кайрен молчал. Он понял: спокойная жизнь закончилась.

***

Маршрут через технические шахты оказался почти безопасным – настолько, насколько может быть безопасным путь в сердце мёртвого города. Спустившись с здания, где они вышли на поверхность, Антон и Лена сразу свернули в узкий подземный проход, ведущий к руинам под номером 18-C.

Антон помнил эти руины. В прошлый раз он входил с противоположной стороны, и воспоминания о том визите до сих пор отзывались холодком в груди. Теперь им предстояло найти точку доступа к шахтам, которые Лея отсканировала во время их первой попытки.

– Лея, маршрут?

– Двигаемся вперёд сто метров, потом выходим в соседний зал. Систем обороны здесь нет, впереди спокойно.

– Да… и это спокойствие меня тревожит, – Антон сжал рукоять пистолета, хотя понимал: если на них выйдет даже самый простой боевой дрон, оружие не спасёт.

Лена шла рядом, всё ещё одетая налегке – в его вещах. Но теперь она не мёрзла: подземные руины хранили тепло, словно остаточное дыхание давно ушедшей цивилизации. Найдя вход в шахты, они начали спуск.

Путь был однообразным и тягучим: лестницы вверх, вниз, снова вверх. Но Антон был только рад этому – оставшегося пистолета явно было недостаточно для открытого боя. Теперь их было двое, и это давило на Антона. Мысль о том, что он отвечает не только за себя, но и за Лену, не давала покоя. Он чувствовал, как внутри растёт напряжение, будто впереди что-то неизбежное. Лена переносила трудности молча, шаг за шагом, будто сама становилась частью этих каменных недр.

Они двигались медленно, но уверенно. Во время первого визита Лея отсканировала пустоты с помощью эхолокации, и теперь этот цифровой след был их картой. В шахтах не было систем безопасности – лишь заваленные люки и запертые двери. Там, где можно было, Антон вскрывал их с помощью Леи, а в крайнем случае – гидравлического ключа.

Лена молчала почти всю дорогу. Это молчание тревожило Антона.

– Лена, ты как? Всё в порядке?

– Всё хорошо, не волнуйся, – ответила она тихо, даже не повернув головы.

Ей было приятно, что он беспокоится. В груди разливалось тёплое чувство: он думает о ней. Но радость смешивалась с неловкостью – запасного белья не было, а волосы не мыты уже слишком давно. Ей безумно хотелось смотреть на него, но она понимала – сейчас выглядит, мягко говоря, не лучшим образом. Это подталкивало её идти вперёд, не оглядываясь.

С каждым часом самочувствие улучшалось. Холод наверху уже казался далёким сном. Регенерация поражала! Ей хотелось скорее оказаться в безопасности – там, где можно помыться, надеть чистое и… женственное бельё. Женственное?! Боже, что со мной происходит? Это не было частью её установок. Лена ощущала, как внутренние настройки будто переписываются. Она старалась не смотреть на Антона. Антон! Его присутствие вызывало бурю чувств. Ей хотелось быть чистой, красивой, ухоженной! Но сейчас она была полной противоположностью своих желаний.

Мысли путались, словно кадры, смонтированные в неверном порядке. Что теперь? Её выход из стазиса оказался другим, чем она ожидала. Внутри ощущался сбой – будто треснула невидимая оболочка программы.

Она помнила цель миссии, поставленную сто лет назад, но Искусственный разум, ради которого они прибыли, вдруг перестал быть центром вселенной. Он оставался в списке, но приоритеты диктовались иначе, и это тревожило. Первым желанием было спастись, найти ответы… и быть важной для Антона. Электронный разум – где-то на задворках сознания. Это пугало. Если инстинкты берут верх, значит, что-то сломалось.

Раньше алгоритмы управляли ею безошибочно. Она была частью команды, действовала в рамках целесообразности. Теперь цель осталась, но далеко, как свет далёкой звезды, едва заметный сквозь туман новых желаний. Желаний, которые вытесняли всё остальное.

С гибелью других членов миссии она получила силу всей группы. Лена не знала, как на это отреагируют те, кто их отправил, но понимала – им это не понравится. Пока она не ощущала всей мощи, не говоря уже об объединённой силе команды. Кажется, её нужно инициировать на корабле, на котором они прибыли. Где он? На обратной стороне спутника планеты… Луны, так они её называли? Сюда они прибыли на шаттле, он точно уже уничтожен.

Да, силы пока не ощущались полностью, но здоровье улучшалось с каждой минутой. Несмотря на нехватку еды и воды, энергия прибывала – она чувствовала это. И вместе с ней росла тревога: что будет, если она перестанет быть собой?

Лена крепко держалась за перекладины лестницы, следуя за Антоном вверх по отвесной лестнице. Она убедила его вернуться в руины, где он едва выжил, потому что именно здесь находился резервный склад их группы. Нужно было понять, что уцелело. По словам Антона, часть вещей растащили – примером мог служить артефакт для выхода из стазиса. Возможно, его подкинули Антону, и всё это часть большого плана Электронного Разума. Они были изощрённы в защите себя, но Лене было всё равно. Алгоритм почти не действовал.

Она знала: добраться до склада будет непросто. Там стоял охранник из Содружества. Без оружия Антон не справится. Значит, сначала нужно попасть на склад оружия – там, где хранился уничтожитель, единственный шанс пройти стража. Но там тоже дроны и турели… Как сказать об этом Антону? Мысль крутилась в её голове, как застрявший сигнал.

Но на склад ей было нужно – только там она могла найти запасной ключ от их корабля. Лена всё-таки поняла: несмотря ни на что, она хочет попасть туда, чтобы определиться со своей миссией через контакт с теми, кто их послал.

***

Они спрыгнули из вертикального тоннеля в узкий технический коридор. Металлические стены были покрыты ржавыми потёками, а воздух отдавал запахом ржавчины и чего-то едкого – словно старые химикаты всё ещё таились в глубине. Тишина стояла глухая, и каждый шаг отдавался эхом, будто кто-то невидимый следил за ними из темноты.

Из этого коридора им удалось выбраться в основной проход, который, по мнению Лены, должен был привести их к оружейному складу её миссии – той самой, что была актуальна сто лет назад. Она решила не скрывать это от Антона.

– Это оружейный склад нашей группы. Здесь хранилось оружие, – её голос прозвучал глухо в тишине. Лена почувствовала, как пересохшее горло болезненно сжалось. Последний глоток из фляги они сделали ещё утром, разделив остатки воды.

– Я уже решил, что не хочу знать, что это была за миссия, – Антон говорил тихо, но в его тоне чувствовалась усталость. – Всё, что было важно сто лет назад, теперь кажется лишено смысла. Ты надеешься найти что-то из старых запасов?

Лена промолчала, но спустя пару минут всё-таки ответила:

– Боюсь, оружейка будет пустой. Мы хранили почти весь арсенал при себе.

– Тогда что мы здесь ищем? – Антон непонимающе взглянул на неё. – Чувствую, ты что-то недоговариваешь.

Лена снова промолчала, но поняв, что Антон не успокоится, сказала:

– Нам нужно забрать образец. Оружие, которое позволит пройти стража на входе в склады.

Антон закрыл глаза. Ну было же ясно, что всё окажется непросто. Лена ещё не до конца открылась ему.

– Лена, пожалуйста, говори заранее, куда мы идём. Я постараюсь помочь. Очень не люблю быть телёнком на поводке, – Антон отвернулся, обиженный ситуацией.

Лена подошла к нему, взяла его руку и тихо сказала: