Ловчий. Герои и Дракон

Екатерина (озадаченно): Вот как? Получается, что это убийство никто не расследовал потому…

Кент (кивая в ответ): Если бы кто-то начал расследовать, то на него из нашего шкафа выпал бы такого размера скелет, что от этого б содрогнулась вся Англия! Не будите спящую собаку! Так у нас говорят.

Екатерина (с любопытством): И что же это за столь страшный секрет, что Фокс заплатил за него своей жизнью?

Кент ( с усмешкой): Сударыня, прошу вас, не спрашивайте. Иначе мне вас придется убить. Я в этом поклялся перед всеми моими братьями.

Екатерина (начиная смеяться): Убить?! Меня?! А-ха-ха! Вы шутите? Меня уже много раз пытались убить, причем убийц посылает мой родной старший брат, а у него ресурсов не чета вашему! Наша разведка в мире сейчас самая лучшая, и все равно – Господь Бог меня любит и хранит от любой напасти! Просто расскажите мне ваш секрет, а потом и посмотрим – сумеют ли меня убить ваши братья все вместе взятые! (Совсем иным тоном:) Но ведь вы-то мне не желаете зла. (Требовательно:) Расскажите!

Кент (поднимая руки): Сдаюсь на вашу милость, Цирцея! И впрямь, какие меж друзей могут быть тайны. Тем более что суть дела не тайна, и само дело обсуждали в Олд-Бейли. Дело, кстати сказать, не закрыли, оно попало в архив по причине убийства истца…

Екатерина (требовательно): Ближе к делу!

Кент (с неуверенностью): Право слово, мне всегда хотелось поделиться этой тайной хоть с кем-нибудь. Суть ее в том, что Чарльз Джеймс Фокс сумел доказать, что мы с моими братьями не герцоги, а наш отец не король, а, извиняюсь, – отцеубийца…

5 г

Павильон. Весна. Утро. Хай-Вайкомб.

Королевское военное училище.

Кабинет Сумареца

В огромном кабинете, заставленном шкафами с книгами и завешанном морскими картами, князь Федор Гагарин и корнет Кондратий Рылеев беседуют с престарелым адмиралом Сумарецом. Похоже, что от последних слов адмирала у русских гостей глаза из орбит чуть не вылезли.

Рылеев: То есть как это – не король? А кто же?!

Гагарин (торопливо): Может быть, вы хотели сказать, что Георг Третий давно уже нелюдь? Бессмертный вампир, не принадлежащий к миру живых…

Сумарец (сварливо): Я сказал вам лишь то, что и намеревался сказать. Георг Третий никакой не король, а самозванец и отцеубийца. Десять лет назад при расследовании дела в Олд-Бейли это было безусловно доказано! Другое дело, что истцу – этому вашему Чарльзу Джеймсу Фоксу – династия смогла заткнуть рот, откупившись должностью министра иностранных дел, однако этот шантажист не унялся и через какое-то время стал просить большего. Вот тогда-то рот ему заткнули уже окончательно!

Гагарин (растерянно): Вы рассказываете это настолько обыденно, что в толк не возьму. Вы что, убийство Фокса оправдываете?

Сумарец ( с презрением): Пф-ф-ф! Пустой и никчемный был человечишка! ( С презрением в голосе:) Либерал! Икона современного либерализма! (Решительно:) А сие значит – идиот, развратник, шантажист и – вишенкою на торте – национал-предатель! Иуда! Ради своих кунштюков в Ганновере хотел всю Англию на колени поставить перед Антихристом! И это после победы и самопожертвования нашего лорда Нельсона! ( С ядом и ненавистью в голосе:) Либерал! Плюю на его могилу!

Рылеев (задумчиво): Вы хотите сказать, что обвинения Фокса были судом и народом отвергнуты, ибо сам Фокс был дрянной человек…

Сумарец (грозя пальцем): Этого я не сказал. Обвинения Фокса судом никогда не были отвергнуты, ибо отвергать там и нечего. Все правда! Суд отменили по причине смерти истца.

Гагарин (решительно): Тогда я вообще ничего не пойму. Получается, что Англией правит не пойми кто, а вы об этом нам столь покойно рассказываете.

Сумарец (разводя руками): Друг мой, вы просто не понимаете, как у нас все устроено. Это у вас царь действительно правит, а у нас король – фигура скорей номинальная. Все решается в Сити. Указом позапрошлого века от Софьи Ганноверской. А из этого следует, что не так уж и важно, кто у нас тут король. Георг Третий, к примеру, рехнулся полвека назад и воет с тех пор в своем Сент-Джемсском дворце в свое удовольствие. Лично меня этот вой никак не касается, не понимаю, почему он должен волновать вас – русских?

Рылеев (растерянно): Нет, я знал, что в каждой избушке свои погремушки, но чтобы настолько…

Гагарин ( с озарением): Я понял! Речь идет не об узурпации власти, ибо узурпировать тут у вас нечего. Фокс обвинял принцев ганноверских в том, что их отец совершил уголовное преступление, а они владеют своими имениями и титулами незаконно!

Сумарец (пожевав губами): Пожалуй, что так… Вы поймите меня, нынешние принцы ганноверские – незлобивые идиоты и дурного стране в жизни не сделают. В отличие от этого мерзкого негодяя Фокса, который и претендовал на наш трон и на все их дворцы, деньги и титулы! (Вновь загораясь негодованием:) Подумать только, ради его делишек сдать всю нашу славную Англию на поклон лягушатникам. Сразу после нашей победы при Трафальгаре! Гореть ему в аду – вечно! Либерал! Подонок!

Рылеев (деловито): Хорошо. К черту Фокса. Просто объясните – что именно он раскопал.

Гагарин (угодливо): Да, да, вы так много всего про историю Англии знаете! Поясните, в чем суть?

Сумарец (чутьраздуваясь от похвалы): Дело простое. У Ганноверов с головою испокон веков было не все в порядке. Именно поэтому наша матушка и спасительница страны Софья Ганноверская хоть и передала потомкам свой трон, но при этом повелела детям и внукам своим царствовать в Англии, но не править. ( С увлечением:) И она была, бесспорно, права. Увы, это была наша последняя из великих правительниц и вообще необычайно мудрая женщина. (Спохватываясь:) О чем это я? Ах, да… Итак, Ганноверы стали править в Англии и для этого они везли из своего крохотного Ганновера своих лучших друзей и советников.

Гагарин (с интересом): А кто же тогда оставался в Ганновере?

Сумарец (деловито): А в Ганновер, наоборот, ссылали из Англии весь балласт. И вот среди этого балласта оказался сын Георга Второго – принц Фредерик Уэльский. Мальчик был талантливым, но полностью чокнутым. Свихнулся на почве крикета.

Рылеев: Как это? А при чем здесь крикет?

Сумарец (воздевая палец к небу): Фредерик решил придумать такую игру, в которую бы играли все во всем мире. Он мечтал, что все войны после этого прекратятся, а люди всего мира станут играть только в крикет и на крикетных полях решат все свои разногласия.

Гагарин (шепотом): Точно чокнутый… Это как это – заставить весь мир играть в неведомую игру, придуманную где-то в Британии?

Сумарец (делая странный жест): Вот именно в игру, придуманную в Британии, чтобы ее судили только британские рефери, и от этого британские суды стали бы в мире самыми главными.

Рылеев (с чувством): А ряшка не треснет?

Сумарец (со смехом): В Парламенте свое заключение по крикету высказывал сам сэр Исаак Ньютон. Он заявил, что сама идея – революционна и желательно было бы подсадить на нее целый мир, если бы не три но. Шмотки для игры слишком дороги, правила слишком запутанны, и самое главное – активных игроков только два, а народ не хочет смотреть, он хочет участвовать. Вот если бы инвентарь был дешевле, правила проще, активных игроков штук десять, а еще лучше двадцать…

Рылеев (с интересом): И что же Ньютон предложил взамен?

Сумарец (разводя руками): Ничего. По его словам, «народные игры» – это из разряда «для быдла», и не дело для его столь великого ума развлечения для простолюдинов придумывать!

Гагарин (язвительно): Ну да, принц Фредерик, стало быть, хотел мира без войн и чтобы для народов можно было заменить войны крикетными матчами, и поэтому он идиот, а сэру Исааку было до того недосуг. Все больше о высоком… Об искусстве войны да о небесных механиках…

Сумарец (с горечью): Ваша ирония уместна, молодой человек… Порою я думаю, что умалишенный принц Фредерик был не так уж и глуп… В любом случае придуманная им игра пережила его и живет по сей день.

Гагарин (задумчиво): А что же пошло не так?

Сумарец (разводя руками): Принц Фредерик мечтал провести мировой чемпионат по крикету, но при его жизни в крикет играли лишь в Британии, России и части Германии. Тогда он обратился со своей идеей к католикам, и папа ему отвечал, что согласится на мировой чемпионат по крикету, ежели Фредерик сменит веру.

Рылеев (ошеломленно): И он? Неужто сменил?

Сумарец (пожимая плечами): Фредерик был безумен. Его сын Георг, как молния, понесся в Ганновер, дабы это предотвратить… Однако, по документам, полученным Фоксом, вроде бы не поспел. А Фредерик по его приезде при загадочных обстоятельствах умер. Тогда-то Георг поклялся на Писании, что его отец не успел стать католиком.

Гагарин (задумчиво): Вот тут я не понял.

Сумарец (сухо): Акт о престолонаследии 1701 года, принятый Софьей Ганноверской. Член королевской семьи, принявший католичество, не может быть королем и теряет это право для всего своего потомства. Георг Третий был сыном принца Фредерика. Если тот успел стать католиком, то Георг Третий и все его братья и сестры, а также потомки, – никто и звать никак. Так что будущему королю Георгу было что терять. В Олд-Бейли никто и не сомневался, что наш нынешний король Георг Третий убил собственного отца, чтобы тот никогда не смог признаться кому-либо, что успел принять католичество. (Странным тоном:) Удивительная игра – британский крикет. Ради устроения первого чемпионата мира по нему некогда принц Уэльский готов был отказаться от любых денег, власти и титулов… Блаженный. (Со слезой в голосе:) Вы не поверите, за это его, дурачка, по сей день любят в старушке Англии! (Иным голосом:) В отличие от всех его сыновей с внуками, которые, на мой взгляд, за это деянье и были Господом прокляты!

6 г

Павильон. Весна. Вечер. Уимблдон.

Дом Екатерины Павловны

Екатерина Павловна внимательно выслушивает доклад князя Гагарина и корнета Рылеева. Затем задумчиво говорит.

Екатерина: Примерно все то же самое мне удалось узнать и самой. Похоже, что эта страшная тайна – вовсе и не тайна в современной Британии.

Рылеев (сухо): Я бы так не сказал. Я понял так, что в это посвящена лишь высшая элита. А они все по крови – Ганноверы, ибо на высшие посты при этой династии можно было попасть лишь членам этого семейного круга. Лишь дурачок Фокс стал трезвонить о таком казусе, а всем прочим было не с руки кидаться камнями в доме из хрусталя.

Екатерина (задумчиво): Но мы-то с вами ведь не Ганноверы… И опять же, после победы над Бонапартом именно Англия становится нашим главным противником. А что, ежели разворошить все это змеиное гнездо?! Нашей стране с того будет великое облегчение…

Гагарин ( с сомнением): Разворошить тута все – это мы мигом. Но, может быть, сперва со старшими товарищами посоветоваться? Я бы отписал по начальству – у Алексан Христофорыча ума палата, ежели в сей истории есть подводные камни, он нам маякнет. А коль путь свободен, так тут пожар и раздуем…

Екатерина (решительно): Князь, все ваши поместья расположены в Тверской губернии – то бишь в моей Ганзе. Стало быть, лишь я и есть ваша начальница. А поэтому мы сделаем так…

7 г

Натура. Лето. Утро. Дувр. Причалы

На причал Дувра с лодок высаживается разряженная компания. Прусский король, русский царь и князь Голицын помогают сойти на берег многочисленной семье Саксен-Кобургов. С сыновьями и дочерьми приехала даже вдовствующая герцогиня Августа, которая выглядит во всем этом путешествии главной.

Августа: Крошки, за мной! Не отстаем, держимся кучно… Осторожнее – причал скользкий!

Александр (Голицыну с плохо скрытым смешком): Ох уж эти нищие немцы! Стоило узнать, что путешествие в Англию из моего кармана оплачено, – и вот они уже все здесь гурьбой и похожи друг на друга, будто горошины!

Голицын (задумчиво): А ты знаешь, мин херц, во всем этом есть нечто странное. Давно ли мы с тобой видели, как наша Анечка ссорилась со своей матерью, и вот на тебе – идут чуть ли не под руку. А с другой стороны герцогини, смотри-ка – Антуанетта Вюртемберг, жена принца Александра, которому ты подарил Белоруссию…

Александр ( с интересом): Да-да… И правда. Антуанетта была на ножах с Анной с тех самых пор, как Костя выбрал ее в жены. Какая странная перемена!

Августа (сухим голосом обращаясь к царю и прусскому королю): Господа, думаю, пора разделиться. Английский король, говорят, не в себе, и я не думаю, что он готов нас принять столь большой и вздорной компанией. Поэтому мы, возможно, присоединимся к вам на каких-либо празднествах. К тому же племянник мой, Эдвард Август Кент, пригласил нас в свой дом. Это в Уимблдоне…

За всей этой процессией из кареты с темными занавесями внимательно наблюдают глава Секретной службы Его Величества лорд Монтегю и его правая рука Метьюз. Молодой человек с интересом спрашивает.

Метьюз: Интересно, зачем тащить сюда всех этих одинаковых по виду принцесс?

Монтегю (сухо): Дымовая завеса, Джонни, дымовая завеса. В реальности весь этот парад нам устроили, дабы скрыть лишь двоих. Разводимую сейчас Анну Русскую или вдовую Викторию Лейнинген. Одна из них должна окрутить нашего дурачка Кента, и тогда появится прямой путь из Тюрингии по Эльбе в Ганновер. Не пройдет пяти лет, и наш Ганновер будет столь сильно привязан к прусской Тюрингии торговыми связями, что… Они станут крепче, чем связи Ганновера с Англией.

Метьюз (с опаской): Они хотят отнять наш Ганновер? Но почему мы вообще пустили их к себе с такими-то планами? Разогнать к бесу всех этих немецких курочек…

Монтегю (со странной усмешкой): Ах, Джонни. Ты за деревьями не видишь леса! Почему Тюрингия зовется – Тюрингией? Это от слова «дверь». Испокон эта горная и нищая страна славилась своими проходами через Рудные горы. Тюрингия значит «страна дверей». Сегодня это единственная связь между Пруссией и ее новыми землями в Рейнланде с Вестфалией. Да, Пруссия хочет получить из Тюрингии путь к морю через Ганновер. Но точно так же Англии будет выгодно, если возникнет путь из нашего Ганновера к ним в Тюрингию, которая стала нервным узлом для всех прусских земель, как на востоке, так и на западе.

Метьюз ( с восторгом): У нас есть план?!

Монтегю (плотоядно усмехаясь): Кто нам мешает, тот нам и поможет. Прусская сторона, чтоб нас запутать, привезла к нам всех Саксен-Кобургов. Саксен-Кобурги – главное семейство в Тюрингии. (Начиная хихикать:) Они приготовили для нас гамбит. Ловушку в шахматной партии. А мы…

Метьюз (замирающим голосом): А мы? Что же мы сделаем?

Монтегю (с плохо скрываемым торжеством): В миг, когда их ловушка супротив нас почти что сработает, мы перевернем доску. Мы просто перевернем эту чертову доску. Вот что мы, Джонни, сделаем!

Ослепительно яркое летнее утро. От морской глади столь золотистые блики, что глазам больно. По причалу идет настоящий цветник из хорошо наряженных дам, похожих друг на друга, точно горошины. Чуть вдали от них стоит карета с темными занавесями, в которой кто-то хихикает. Появляется надпись – «конец тридцать первой серии».

Серия 32

Апельсины и вафли

1а

Июнь 1813. Павильон. Ночь.

Сент-Джемсский дворец.

Покои принца-регента

Все тот же жуткий замок-склеп Георга Третьего. Слышны зловещие завывания сумасшедшего короля. В огромной постели под балдахином лежит княгиня Доротея фон Ливен, вокруг которой суетятся врачи. Больная, равно как и врачи, в странных повязках. Точно в такой же повязке принц-регент настоятельно что-то требует от своего начальника Секретной службы лорда Монтегю.

Принц-регент: Послушайте, это ни в какие ворота не лезет! Куда вы нас привезли?! В выгребную яму?

Монтегю (прижимая к лицу надушенный платок): Стечение обстоятельств! Летом в Лондоне давно уже никто не живет. Испарения Темзы… Однако раз русский царь сюда к нам с государственным визитом пожаловал…

Принц-регент ( с раздражением): Плевать я хотел на Россию и русских! Вы же видите – милая Дотти моя больна, а вокруг этот смрад! Я должен ее куда-то обязательно вывезти!

Монтегю (осторожно): Но разве у вас в столице нет иных дворцов, помимо Сент-Джемса?

Принц-регент (с легким отчаянием): Разумеется, есть, но Лондон застраивался с востока на запад, а роза ветров такова, что всю эту вонь сейчас несет в сторону наших древних усадеб! Ах, боже мой, Дотти точно в этих условиях моего сына выкинет!

Монтегю (чуть подумав и издавая радостный возглас): Эврика! Я приглашаю вас ко мне – в Чизвик-хаус. Это на западной окраине, и воздух там всегда чистый… ( С легким сомнением:) Правда, в этом замке нет удобств. Придется на улице разбить шатер и пригнать армейскую кухню…

Принц-регент ( с видимым изумлением): А где же вы там сами спите и кушаете? Делая досадливый жест:) Впрочем, выбирать некогда! Мы едем к вам – в Чизвик-хаус!

2а

Павильон. Лето. Утро.

К западу от Лондона. Чизвик-хаус. Оранжерея

Принц-регент в сопровождении Доротеи фон Ливен прогуливается по недавно построенной оранжерее в поместье, принадлежавшем некогда лорду Кавендишу. Количество цветов и экзотических растений поражает воображение. Но еще больше, чем цветы и растения, здесь бросаются в глаза масонские символы. Экскурсию по оранжерее проводит глава Секретной службы лорд Монтегю.

Монтегю: А вот теперь взгляните сюда. Это ананасы. Растут прямо как капуста на грядке. Очень популярный в этом году у нас в стране фрукт. Говорят, что он помогает худеть без помощи разнообразных глистов…

Принц-регент ( с интересом): О-ля-ля! Я и не думал… (Обращается к Доротее:) Ты о чем-то подобном…

Доротея (небрежно): Да, что-то такое я слышала. Последнее открытие британских ученых. Очень модно. Весь свет Лондона ими теперь и питается.

Принц-регент (с нервным смешком): Я не про ананасы. Я про глистов.

Доротея (пожимая плечами): Ах, это… Глисты сами собою заводятся от недостатка и вообще – скверной пищи. Да, носители их обычно худы, но я не слыхала, чтобы в нашем кругу их кто-то завел ради того, чтоб больным выглядеть…

Монтегю (услужливо): Это новая европейская мода, пришедшая к нам из Франции.

Доротея (со смехом): Ах, вот как?! Так у них по жизни улитки да лягушки червивые. Оттого и глисты.

Принц-регент (с улыбкой): Да, верно! (Обращает внимание на некий символ:) А это что? Неужто фригийский колпак? Символ мятежа с революцией! Зачем это? Почему в столь приличном месте?

Доротея (негромко): Это же усадьба Кавендишей. Сэр Кавендиш был именно тем, из-за кого всех британских ученых считают лунатиками. (Обращаясь к Монтегю:) Он вроде бы не так давно умер?

Монтегю (с чувством): Великий человек, нам будет его не хватать. Я знал его. Совсем молодым, в годы обучения в Кембридже, он выпал во время грозы из окна и от этого умом тронулся. Открыл многие газы, определил состав воздуха, измерил массу Земли и вычислил гравитационную постоянную. Он был велик…

Принц-регент (с интересом): Занятно. Но как же это поместье перешло от него к вам, Ги? Вы родственники?

Монтегю (пожимая плечами): Весьма дальние. Впрочем, поместье перешло по наследству совсем не ко мне…

Доротея (принцу со странной усмешкой): А ты не в курсе? Не сегодня завтра из-за сэра Генри Кавендиша всех ученых предадут вселенской анафеме…

Принц-регент (растерянно): Это еще почему?

Монтегю (сухо): Простите, милорд, но про Кавендиша рассказывают первокурсникам Оксфорда на посвящении, дабы те были поосторожней со всякими маглами… Я думал, вы в курсе…

Принц-регент (с достоинством): Я – принц! Не мое дело штаны в университетах просиживать… (Задумчиво:) Что значит «магл»?

Монтегю (с известной неловкостью): Это из университетского сленга. От слова mug – «пивная кружка». То бишь завсегдатаи пивных, простолюдины. Видите ли, у нас, в образованной среде выпускников Оксфорда, принято пить вино. Из бокалов, конечно…

Принц-регент (нахмурившись): А я люблю пиво… (Оживляясь:) Я понял. «Маглы» – это те, кто напиваются из простых кружек, в отличие от нас – «посвященных».

Монтегю (с нервной улыбкой): Сэр Кавендиш начинал с изучения небесного электричества, и громовая машина во время сильной бури у него взорвалась, а великого ученого выбросило из окна третьего этажа. Бедняга в миг удара решил, что сам Бог метнул в него свою молнию! Посему Кавендиш, пока летел вниз, успел продать душу Нечистому.

Принц-регент (с испугом и начиная с подозрением оглядываться): То есть как это – успел продать душу?

Монтегю (пожимая плечами): Подробности неизвестны. Однако Кавендиш выжил и с той поры объявил себя вечным и верным слугою Нечистого. Он писал, что Господь ревнует нас, людей, к своим тайнам и потому норовит убить всех, кто их хочет раскрыть. Посему учеными могут быть лишь явные враги Господа…

Доротея (сухо): Мама мне в детстве читала «Приключения Гулливера». Свифт нарочно указывал, что его герой Гулливер – родом из Девоншира, края бесконечных пустошей и трясин, где силы зла властвуют безраздельно.

Принц-регент (растерянно): Но какая тут связь?!

Монтегю ( с интересом Доротею оглядывая): Мадам прекрасно осведомлена обо всех наших «байках из склепа»… (Поясняя регенту:) Кавендиш – это фамилия. Но он также унаследовал титул своего отца – графа Девоншира. А Девон испокон веков имел весьма скверную репутацию… Сами понимаете, все эти друиды, трясины, жуткий вой… Навроде того, какой издает ваш отец – английский король. Покойный сэр Кавендиш на основании этого счел вашего отца новым Антихристом. И как глава масонской ложи Британии и верный слуга Сатаны потребовал от всех британских масонов верного служения вашему отцу-королю, помимо наших занятий научными опытами…

Принц-регент (начиная трястись): Вы хотите сказать, что вы сатанист?! Но тогда при чем здесь все эти разговоры о масонстве?!

Монтегю (пожимая плечами): Масонство в разных странах приняло весьма разные формы. Во Франции оно занялось призывами к мятежу и принялось требовать свержения власти, но в Британии, стараниями Кавендиша, мы в большей степени ополчились на церковь, которая мешает развитию науки и общества. Любой ученый у нас в стране – масон, но мы не против короны. Мы – против церкви.

Принц-регент (морща лоб, а затем оборачиваясь к Доротее): Ты знала об этом?

Доротея (небрежно): Да, разумеется. Мама поварилась на этой кухне. Она мне рассказывала, что посвящение у них происходит через строительство громовой машины. Той самой, которую соорудили Бенджамин Франклин или наш Михаил Ломоносов. Чем мощнее машина, тем больше масонский градус создателя. Машина Ломоносова была настолько мощна, что убила человека, и за это ее создателя здесь признали своим…

Принц-регент (шокированно): То есть Бенджамин Франклин… И мой брат Эдвард Кент… Они были заняты вовсе не изучением небесного электричества?! (Опомнившись:) Но погодите… Кому же ужасный человек из Богом проклятого Девона завещал сей дворец?!

Монтегю (делая неопределенный жест): Сэр Кавендиш – лунатик, честно говоря, редкостный. Называл нашу службу, как службу Его Величества, слугами дьявола. Ну… Как верный слуга Сатаны он и передал нам этот замок и большую часть своего огромного состояния.

Принц-регент (судорожно сглатывая): И вы… Все это взяли?

Монтегю (снова делая неопределенные жесты): Все произошло до меня. Я лишь приказал построить здесь оранжерею. Прикрыть буйной листвой и цветочками всякими всю эту гадость. Опять же – смотрите, какие тут растут ананасы! А как их на рынке расхватывают! Вроде мелочь, а какое подспорье для рептильных фондов моего ведомства! И потом… Вступление в Лондонское королевское общество после реформ Кавендиша – это вовсе не сатанизм, а первый шаг для карьеры любого из британских ученых…